От Марии Башкирцевой до Валерии Новодворской - Ирина Богат, Татьяна Фрейденссон - Книжное казино - 2015-03-08
08.03.2015
От Марии Башкирцевой до Валерии Новодворской - Ирина Богат, Татьяна Фрейденссон - Книжное казино - 2015-03-08
Скачать
К.Ларина
―
Начинаем программу «Книжное казино», 15 часов 15 минут. Сегодня у нас в гостях издательство «Захаров» в лице директора. Не Захарова, а Ирина Богат.
И.Богат
―
Добрый день.
К.Ларина
―
Здравствуй, Ирочка. Здесь же у нас в студии Татьяна Фрейденссон, режиссер и писатель.
Т.Фрейденссон
―
Здравствуйте.
К.Ларина
―
Мы когда-то представляли книгу Татьяны «Дети третьего Рейха». И эта книжка сегодня у нас вновь в розыгрыше. Так что эту книгу вы обязательно получите с автографом автора. Здесь же Майя Пешкова, Майя, приветствую. Здравствуй. Меня зовут Ксения Ларина. Света, угадай, что я забыла? Да, рейтинг продаж. Как всегда забыт мною, поэтому я попрошу девочек –референтов, чтобы они мне принесли, я все это прочту. Ну, давайте мы тогда начнем с представления книжек и вопросов, которые я вам задам. Вопрос для тех, кто по смс будет отвечать. Как назывался дом моды, который открыла в Париже великая княгиня Мария Павловна? Всех присутствующих женщин с праздником 8 марта.
И.Богат
―
С праздником.
К.Ларина
―
Учитывая, что у нас сегодня так или иначе такие все женские книжки, женщины- героини.
И.Богат
―
Ну, специально. Да, да.
К.Ларина
―
Ну, давайте тогда расскажем, Ир, подряд прямо про все. Скажи, какие у нас книжки, пару слов. И на какой-то мы отдельно остановимся.
И.Богат
―
Ну, у нас серия «Воспоминания». Они представлены воспоминаниями Анны Вырубовой, великая княгиня Мария Павловна. Вот тут две Вырубовы. Надеждой Дуровой «Русская Амазонка». Какой-то одной не хватает. Также книгой Василия Катаняна о Лилии Брик.
К.Ларина
―
Башкирцевой нет.
И.Богат
―
Да, и «Дневником Марии Башкирцевой». А также книгой «Прощание славянки», которую написала Валерия Ильинична Новодворская.
К.Ларина
―
Ну, вот про Новодворскую давай мы поподробнее может быть поговорим, поскольку эта книга посмертная.
И.Богат
―
Нет-нет, эта книга выходила при жизни, в 2009 году. И примерно за полгода до своего ухода Валерия Ильинична мне позвонила и своим незабываемым голосом спросила: «Ирочка. Вы еще не закрылись? Дате мне слово, что вы не закроетесь. Потому что все вокруг закрываются. Я хочу издать у вас книгу. И с тех пор мы с ней фактически каждый день по поводу ее будущей книги говорили по телефону. И последний раз я с ней говорила буквально за полтора дня до того, как все это произошло, ночью. Как раз мы с ней разговаривали, наверное, час, она мне рассказывала, как это все будет. Это книга - ее эссе о русских писателях. Часть из них когда-то выходила в издательство «АСТ». Но она все это переработала и собиралась дописать, то есть половина книги должна была быть совершенно новой. И закончить Владимиром Соркиным. Вот это должен был быть последний писатель в этой книге. И она очень долго мне про это безумно интересно как всегда рассказывала. Название книжки должно было быть «Храм на болоте». И первого декабря эту книжку она нам сбиралась дать. Вот поговорили. Валерия Ильинична была уникально образованным человеком, вообще, думаю, что таких людей больше нет. Уникально образована.
К.Ларина
―
Память у нее какая, все помнила.
И.Богат
―
Тут еще большой плюс, что у нее была такая память.
К.Ларина
―
Причем она с ходу могла импровизировать про любого человека. Про любого исторического персонажа, про любой спектакль, про любой сюжет исторический.
И.Богат
―
Да, у нее своя, то есть вот один слой, потом капнешь – еще один слой, еще один слой, фантастически. Я помню, что я окончила, я уже очень хотела спать. Она меня не отпускала. Я сказала, что я не могу. Я совершенно не могу соответствовать вашему интеллекту. Я очень устала. Она говорит: «Ну хорошо, идите. Созвонимся через два дня». Ну. Через два дня случилось то, что случилось. Но, тем не менее, эта история имеет некое продолжение. Какое-то время назад ко мне обратился фонд Егора Гайдара с предложением поработать с архивом Валерии Ильиничны. И издать избранное. То есть собрание сочинений издать не реально, потому что она все время писала. И за всю свою жизнь она написала не сотни, и тысячи тысяч страниц.
К.Ларина
―
Ну, кстати. Если говорить о каких-то ее эссе, посвященных писателям. Она их публиковала как раз у Жени нрзбюр. И там на целую книгу можно набрать.
И.Богат
―
Да. Она мне прислала много, у меня это все есть в компьютере. Но просто это все, к сожалению, не закончено. И сейчас в данный момент мы совместно с фондом работаем с ее архивом, это безумно интересная работа. Всего очень много. И не очень можно отсекать, потому что все безумно интересно. Но издать все нереально, мы решили издать три тома. Ну вот сейчас по прикидкам, как раз мы два дня назад сидели обсуждали все это с редактором. Два тома – это будут просто ее выступления. Ее публицистика. Два тома – публицистика, а третий том будет эссе. Там будет много фотографий из семейного архива, разных артефактов того времени, газеты, журналы. Ну, в общем, такая безумно интересная работа, очень большая, но очень, я считаю, что это просто честь, что нам предложили такое дело. И все это должно выйти, если ничего не помешает, в сентябре. Я еще хотела сказать такую вещь, мне кажется, сейчас уместно это сказать. Чтобы наши читатели и поклонники Валерии Ильиничны об этом знали, что мы будем через какое-то время объявлять подписку на эти три тома через сайт «Планета. ру». Я хочу подчеркнуть, что не сбор денег на издание, а именно подписку. То есть люди, которые подпишутся на эти три тома, они получат книгу по цене в два раза дешевле, чем она будет продаваться в магазине. Потому что работа очень большая. Вложения достаточно большие. И поэтому в магазине, магазин еще берет около 100 процентов наценку, поэтому в магазине она просто будет дорогая и многим недоступна. А вот если вы подпишетесь на сайте «Планета. Ру», тогда это будет абсолютно другая цена.
К.Ларина
―
А когда вы объявите об этом?
И.Богат
―
Мы встречаемся как раз с представителями планеты на следующей неделе. И думаю, что объявим об этом очень скоро, наверное, через 10 дней. Ну, там такая подготовка чисто техническая еще, которая занимает много времени.
К.Ларина
―
Ну, ты тогда нам скажи, мы объявим по радио обязательно.
И.Богат
―
Да, конечно.
К.Ларина
―
Ну, тогда скажи все-таки, в этой книге что собрано, которую мы сегодня разыгрываем, Новодворской. Там же тоже несколько ее вещей.
И.Богат
―
Нет, эта книга – абсолютные мемуары. Вообще, все книжки, которые сегодня…
К.Ларина
―
А, «Над пропастью во лжи», публикации в газете «Новый взгляд».
И.Богат
―
И триста страниц примерно книжки, наверное, больше половины, - просто ее жизнь. Это ее автобиография. Она писала блестяще совершенно о себе. И вообще все книжки, которые сегодня мы представляем, они все относятся к нашей серии «Биография и мемуары». Может быть за исключением только одной. Книги Татьяны «Дети третьего рейха», хотя, в какой-то степени это тоже мемуары. Это нон-фикшн. И Таня, кстати, она вошла в шорт лист премии НОС с нон-фикшн со своей первой книжкой. Хотя обычно там только фикшн. Вместе с Алексиевич, то есть это такая компания. Хотя и не получила первое место.
Т.Фрейденссон
―
Ну, вы знаете, попасть рядом с такими именами, я считаю, что это уже…
К.Ларина
―
А там кто был?
Т.Фрейденссон
―
Там Сорокин, Алексиевич. То есть я считаю, что это даже слишком много. Это как-то большой аванс.
К.Ларина
―
Это с этой книгой? Таня, а как читают вообще, есть какой-то отклик именно по книге?
Т.Фрейденссон
―
Вот те, что эти люли, которые прочли, я смею надеяться, кто подальше кругом, потому что близким всегда все хорошо и здорово. И я рада, что у меня это получилось. Благодаря такой вот простоте изложения. Беседа за столом фактически, люди проще это воспринимают. Потому что да, все знают Гитлера, Третий рейх. И внедряться в эти подробности, кто есть кто, для многих условно Геббельс и Гиммлер - одно и то же лицо. А здесь все понятно.
И.Богат
―
В какой-то степени, в общем, одно и то же.
Т.Фрейденссон
―
Ну, в общем, да, но если следовать исторической точности, все равно их разделяют. Меня немножко коробит, когда начинают какие-то факты там путать. Для меня это, меня это как-то задевает. И вот благодаря этому я просто рада, что людям легко читать. А раз легко читать, они легче понимают. И вообще, здесь не столько о родителях, а о детях. И это, по-моему, самое главное, потому что, оказывается, за многие наши поступки, я об этом раньше не так задумывалась, пока не столкнулась, расплачиваться будут вот эти вот детишки, которые наследуют фамилии, или меняют их, или оставляют их, потом занимаются самобичеванием на пустом месте иной раз, потому что они-то не виноваты.
И.Богат
―
Ну, детишки вообще будут расплачиваться.
К.Ларина
―
Вообще, конечно, я вспоминаю, что, когда мы эту книгу представляли, как будто в другой стране это было.
Т.Фрейденссон
―
Это не как будто, это было именно в другой стране. Нет, я рада, что мы, что называется, проскочили. И с книгой, и с фильмом. Потому что не то, чтобы там что-то. Просто людей, кто хочет трактовать, кто хочет обнаружить блох, он может это сделать во всем. И я просто рада, что законы не имеют обратной силы. Здесь совершенно нет никакого экстремизма. Но если подходить буквально, то можно начать с оформления. Это, конечно, про людей. И книга про людей, про чувства.
М.Пешкова
―
Я хотела спросить, а где вы представляли эту книгу? На ярмарке книжной культуры в Красноярске?
Т.Фрейденссон
―
Меня там не было. Вы знаете, я узнала и про НОС. Решалась уже судьба в Москве финально. А про Красноярск я не знала, мне просто написали. Я даже не знала, что издательство и Ирина Евгеньевна отправили на конкурс. Я вообще мимо этих конкурсов. Я делала просто то, что мне нравится. И мне очень приятно, потому что, когда мне сказали, я обалдела. Как это вы за моей спиной так отправили, я не знаю.
К.Ларина
―
Вот я хотела спросить, как издатель скажи мне, эта книга, она вообще прочитана, ее покупают?
И.Богат
―
Сейчас все так плохо покупают.
К.Ларина
―
Дорого потому что?
И.Богат
―
Ну конечно, это совершенно другая история про книжный бизнес сейчас. Во-первых, уже давно. Про это не раз разные люди говорили, имеющие отношение к издательскому бизнесу, что это миф о том, что Россия - самая читающая нация. Это был именно миф. Это абсолютно не так. Никогда так не было. Просто в советское время эти безумные тиражи 100-200 тысяч, и не возможно купить. Почему? Потому что они распределялись всей громадной стране. В библиотеки. Сколько было библиотек? Да, в институты. В техникумы, в общем, во все эти учреждения распределялись. Должно было быть обязательно по одному экземпляру. Поэтому просто на магазины как бы не очень хватало. Потом людям было делать особо нечего. Конечно, они уходили в чтение. Может быть и качество у людей было немножко другое, не знаю.
К.Ларина
―
На самом деле, искушений практически не было иных. Никаких интернетов.
И.Богат
―
Ни видео, ни кино, ни интернета. Вообще не было ничего. Сложился такой миф, что русские люди - самые читающие.
К.Ларина
―
Как на вечерах поэзии тогда вот собирались. Ведь ходили не за поэзией, а за возможностью продышаться, проговорить что-то.
И.Богат
―
И встретить себе подобных. Это абсолютный миф. И он, как и другие мифы, также и рухнул. Потому что даже в те времена, когда 15 лет назад, когда были очень большие тиражи, все равно это тиражи больших бестселлеров, они никогда не догоняли тиражи бестселлеров несоветских, а, например, американских или английских. Никогда.
К.Ларина
―
Давайте сейчас новости послушаем, потом вернемся в программу.НОВОСТИ.
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу «Книжное казино». Напомню, что издательство «Захаров» у нас в студии. Ирина Богат – директор издательства. И Татьяна Фрейденссон – автор книжки «Дети Третьего рейха». Смотрите, я хочу сказать имена наших победителей, которые правильно ответили на вопрос – как назывался дом моды, который открыла в Париже великая княгиня Мария Павловна. «Китмир». Итак. Аня, телефон 703 первые три цифры. Виктор 723, Туся 542, Наталья 794, Стас 828. Во-вторых, я хочу вам представить все-таки рейтинг продаж еженедельный, который мы получаем по результатам продаж трех крупнейших магазинов города. Это «Московский дом книги», «Библио Глобус» и это магазин «Москва». Вот начнем мы с 10 строчки. Кучерена Анатолий «Время спрута». Это книга, которая широко была отрекламирована автором еще на стадии подготовки. Про Сноудена, по-моему, книжка да? По которой даже собираются кино снимать. Спилберг? Кто там, да? Спилберг. Борис Акунин «Бох и Шельма» чуть выше по рейтингу. Это исторические повести, которые сопровождают выход его истории России. «Пятьдесят оттенков серого» Джеймс уже понятно, поскольку вышел фильм, то и книга вновь в рейтинге. Тармашев «Ареал. Один в поле не воин». Ничего не знаю. «Таинственная история Билли Миллигана». Тоже не знаю ничего. Кто-нибудь знает? Нет. Никто не знает? «Щегол», ну, тут я знаю наконец-то, Донна Тартт. Эта книга, которая вышла в издательстве «Корпус» и стала просто книгой года. Михаил Веллер – это тоже знаю. Книга «Бомж», которая последняя премьера Михаила Веллера. Эта книга только-только вышла. Совсем недавно появилась и вот в рейтинге на 4 месте. Дальше пошла у нас уже призовая тройка. На третьем месте у нас Виктория Токарева со своей книжкой «Муля, кого ты привез?». На втором месте у нас Сергей Минаев со своим «ДухLess. Селфи». И на первом - книги Татьяны Устиновой «Чудны дела твои, Господи». Это книга, я так понимаю, очередной детектив с Татьяной Устиновой. Новый, поэтому всегда читается и достаточно долгое время возглавляет наш рейтинг. Ну, хорошо. А мы тем временем продолжим наш рассказ. Смотрите. Вчера мы собирались в нашей студии здесь в программе «Культурный шок». Мы обсуждали инициативу товарища Железняка о том, чтобы стимулировать писателей тех, которые творят во имя духовности, патриотизма, цитирую практически близко к тексту. Им обеспечить полный фронт, зеленую улицу, чтобы у них все было. В смысле ручки, карандаши, бумага. Дать зарплату государственную, профессию писатель в трудовой книжке зафиксированную. Профсоюз свой, ну, естественно, там, все остальное.
Е.Богат
―
Там в советское время-то зарплату не получали. Гонорары были. Хорошая инициатива.
К.Ларина
―
В этой связи мы, конечно, тут все смеялись над этим. Тыр-тыр, потому что это не возможно. Государственная литература не возможна сегодня в эпоху рынка, да? А потом вдруг поняли, что вполне себе возможно. Скажи, Ир, вот как ты считаешь. Возможно сегодня воссоздать, сегодня?
И.Богат
―
Вот ты мне задала этот вопрос полгода назад, я бы тебе сказал, что нет, фантастиш. А сейчас я тебе скажу - возможно, потому что мы за полгода проделали такой замечательный путь-дорогу в неизвестном направлении. Но, по-моему, известно куда, то да, возможно. Потому что вот эта история уже достаточно известна, которая приключилась с моим издательством.
К.Ларина
―
Я вчера сказала про эту историю, что директор типографии сказал, что пока я жив, это читать не будут. И под нож пустил весь тираж. Мне не поверили мои гости.
И.Богат
―
Ну, ты знаешь, я вообще ошибалась, им совсем другое двигало. Это совсем другая история. Я ее осмыслила иначе. Мы на книгу Виктора Шендеровича «Блокада мозга», это сборник его эссе-заметок, которые он писал на протяжении года, вот этого 2014 года, он как дневник издан. Чтобы было видно все, с чего мы начали, куда двигались и куда пришли. Все тексты были опубликованы, просто как бы собраны под одной обложкой и предисловием. Мы на эту книгу собирали деньги на «Планета.ру», то есть у нас 5 тысяч подписчиков, 5 тысяч тираж. Сдали в Ульяновскую типографию. И дальше книжку приняли в работу, мы оплатили заказ. Сдали мы, как сейчас помню, 12 января. И дальше у нас просто идет переписка как бы пошагово с технологом и с менеджером, который в этой типографии отвечает за печать. Вот сегодня сделали это, сегодня – это Пишет вот эта женщина. То есть мы видим, что книжка идет. Потом она пишет, что книжка напечатана. Хорошая книжка, замечательная, там, еще позвонила, какая обложка, то-се. Очень хорошо. Мы, мол, ее вам отправляем в понедельник. Этот вот последний разговор был в пятницу, а в среду примерно было опять же от нее письмо, что все в срок, книжку получаете. В понедельник получается совершенно умопомрачительная вещь. Директор типографии звонит не мне, что было бы нормально, потому что это директор громадной типографии.
К.Ларина
―
А где это, в Москве?
И.Богат
―
Ульяновск.
М.Пешкова
―
Это очень крупный полиграфический комбинат.
И.Богат
―
Очень, это филиал первой образцовой типографии. И вот директор этой типографии звонит моему директору по производству. Не мне. На мобильный телефон. И начинает говорить то, что Вероника, которая занимается этим, директор по производству, она вообще не может понят. Текст такой, что мы не можем это напечатать. Мы не можем это печатать, мы не будем это печатать. Вероника говорит, вы ошиблись? А у нас еще одна книжка шла в этой типографии, она думала, что о той речь. Вы ошиблись, как, книжка напечатана, нам сегодня ее должны были отправить. Он говорит, мол, нет, мы не будем это печатать. Тогда она понимает, что он испугался. При этом она понимает, что книга отпечатана. Потому что у нас вся переписка, мы должны ее уже завтра получить. И она говорит, что если вы боитесь, тогда, может быть, вы выберете эти данные, последний лист, и отправите нам книжку, нам книжка нужна, ну, уберите там данные свои. И тут все, отбой. То ли связь прервалась, то ил трубку повесили. Через 9 минут я ему звоню. Он не поднимает трубку, я звоню секретарю. Мне говорят – совещание. Вам перезвонит. Я говорю «хорошо», жду. Мне никто не перезванивает, зато мне приносят факс с таким текстом. «Уважаемая Ирина Евгеньевна. В связи с тем, что все оборудование в Ульяновской типографии вышло из строя, мы не можем выполнить ваш заказ». Вот эта бумага у меня есть. Но дальше было совсем интересно. Дальше я дала интервью, Шендерович дал интервью, мне звонили разные люди, я давала интервью, но эти же люди звонили и директору типографии. И появилась еще от него одна версия. Оказывается, он позвонил нашей Веронике и сказал: «Вы хотите, чтобы книга была отпечатана за 2 дня? Мы не можем за 2 дня напечатать книгу, поэтому мы не будем печатать ее вообще». То есть это уже был какой-то… какие два дня? Почему два дня? Мы 12-ого сдали, 12-ого оплатили. В общем, такая история. Мое предположение было такое, что книга была, естественно, напечатана. И как все сигнальные экземпляры, ему положили на стол, он утром пришел, открыл, а там уже на четвертой обложке не то, что может понравиться, вот он и стал, читать и дальше было то, что было. Чтобы уничтожить тираж 5 тысяч экземпляров, в принципе, нужно полчаса.
К.Ларина
―
Так он уничтожил тираж?
И.Богат
―
Ксень, вот понимаешь, меня там не было. Я не могу тебе сказать, что он уничтожил тираж. Но иначе быть не могло, потому что книжка была отпечатана. У нас есть вся переписка, что она есть. И это дальнейшее, прямо скажем, вранье, я не могу иначе это назвать. У меня взяло интервью отделение «Коммерсанта» там в Ульяновске, которое потом про эту историю написало. И корреспондент мне позвонил и сказал: «Ирина, вы правы. Тираж был». А потом было продолжение истории. Через примерно неделю я получила письмо от директора типографии лично себе, в котором он очень меня упрекал и стыдил за то, что я предала огласке всю эту историю, о том, как я не права, и что он нормально говорил, он не заикался (потому что я сказала, что он был так возбужден, что он там…) и еще, мол, зачем ты сказала про его возраст (а ему 75 лет) и возраст - его богатство, надеюсь не единственное. И в конце были такие слова, что это не книга вообще, я дословно не могу, что это не книга, это вообще гадость, мерзость, мол, я читаю Пушкина, Толстого, Достоевского, это вообще не книга, это нельзя печатать. И вдруг я поняла, что я была не права. Я все время говорила и думала, что он испугался. И мне тоже было не очень понятно, потому что, если человек испугался, мне кажется, честнее сказать - я боюсь, вот это я пойму. И никогда ничего никому не скажу. Ну, как-то это так, это нормальное человеческое чувство. Я тоже такое чувство испытывала, когда мы издавали Анну Политковскую «Вторая Чеченская». И я честно говорила, что я боюсь. В этом нет ничего стыдного. Здесь не было страха. Он правда любит, он правда любит. Он – это 95 или 85 процентов, и не надо морочить себе голову. Он искренне так считает. Он не испугался, я просто прошу у него прощение за то, что я могла заподозрить его в таком…
К.Ларина
―
Ну, ты рассказываешь это, но я тебе скажу, когда я обо всем этом узнала, когда ты рассказывала, потом, когда Витя рассказывал Шендерович, я как раз именно это и подумала, что он не испугался. Что он был искренно возмущен этим безобразием антироссийским. Этой диверсией.
И.Богат
―
Ну, я, как ты понимаешь, все мерею по себе. Как идиот. Это потому что я не такого ума, как ты просто. Я серьезно говорю. Потому что я могу испытывать чувство страха. И я честно про это говорю. Слушай, когда мы сдавали «Вторую Чеченскую» Анны, я Захарову устраивала такие истерики: «Зачем мы это издаем, я хочу жить, я не хочу этого». Я честно про это говорю, потому что это нормальное чувство. Но я настолько не представляю, что можно испытывать любовь вот к этому ко всему. Что я и не допускала, что оно может быть. И вот тут моя глупость.
К.Ларина
―
А вот тут-то мы и переходим к Татьяне наконец-то. И зададим вопрос. Поскольку вот вы этим занимались столько времени, этими людьми, их родителями. И тем временем, из которого они вышли. Скажите, пожалуйста, как страна сходит с ума, как это происходит?
Т.Фрейденссон
―
Вы знаете, мне трудно говорить. Мы с Ириной Евгеньевной сегодня обсуждали как раз.
К.Ларина
―
Коллективное безумие. Оно как возникает?
Т.Фрейденссон
―
Видимо, мы тоже в этом виноваты. Потому что Ирина Евгеньевна согласилась со мной в том смысле, что мы - поколение тридцатилетних, мы люди, которые воспитаны, ну, я помню свою юность на журфаке, это совершенно какие-то иные ценности. Все иное. И мы не привыкли бороться. Не умеем. Мы очень спокойные люди, мы очень рациональные и взвешенные. Мы думаем о том, что, прежде всего, в некотором смысле эгоисты такие прагматичные. Важно, чтобы нам было хорошо, друзьям, соседям, близким. Вот как-то мы держим в голове, прежде всего, вот это. И нас очень трудно заставить. Не потому, что мы какие-то там, а потому что мы правда, на самом деле не верим. И немножко не хотим верить. Потому что когда кто-то говорит, все повторяется, или идет какой-то процесс. Да, мы тоже видим, мы тоже чувствуем, мы тоже листаем ленты Фейсбука, мы слушаем новости. Но трудно все равно оценить. Может быть какой-то инфантилизм. Много думали вообще о своем поколении, потому что мы все время пытаемся понять, почему мы такие странные. Видимо, потому что вот этот период перестройки, в который родители, может быть они еще правда не впитали в себя эти новые ценности. И мы - дети каких-то смешанных ценностей. Понимаете, да? Это некий такой микс совка. Причем самый лучший. Нас учили, там, будьте такими, будьте хорошими, будьте паиньками. И микс какого-то нового времени, которое многих озлобило. Кто-то учился выживать, я имею в виду как раз поколение наших родителей. И вот я просто не могу говорить о других, я говорю о своем поколении. Просто люди, которые находятся в растерянности до последнего. Смотришь, да это фигня какая-то. Но так не может быть. Это я вам просто говорю свои слова и свою реакцию. И хотя может быть где-то в глубине души - да, мы тоже там иногда спорим, кричим, ругаемся, это просто потому, что нам больно, потому что мы переживаем о чем-то. Но это все загнано настолько вглубь, настолько мы какие-то... Я говорю мы, потому что правда я, что называется, мониторила вот это. Мне интересно, что мы за существа такие, что я за существо такое. Существо в некотором смысле. Не то, чтобы нейтралитета, но существо спокойное, которому нужны все доказательства. Вы знаете, как построен лучший детектив? Вроде думаешь, вот это убийца, а потом раз - перевертыш. И мы все время ждем перевертыша, что это не так, вот сейчас появится какая-то информация, которая перевернет и поставит все на свои места. Вот мы какие. И да, явно идет процесс. Явно все это происходит, и мы расстраиваемся, и мы это все обсуждаем. Но спускаем на тормоза и говорим: «Мы должны думать о себе, о родителях , о близких, о соседях». То есть да, я против опять же. Я, например, была поражена, не знаю, это, наверное, пример дурацкий совершенно, когда смотрю какие-то старые там американские фильмы, например, я смотрю 60-ые годы или начало 70-ых, они открывают двустворчатый холодильник. И у меня шок, потому что это у нас появилось только недавно. И все ходили друг к другу. Слушай, я купил этот холодильник, посмотри. И вот единственное, чего я не хочу и чего не хочет вот это именно мое поколение, прослойка, чтобы на нас изобретали холодильник, когда он уже существует. Чтобы мы не красили ноги, как колготки в сеточку, потому что мы люди глобального мира. И мы считаем, что раз оно уже изобретено, и как бы там не хотелось сделать из нас нрзбр, во-первых, мы, я не верю все равно до сих пор. И все равно мы должны взаимодействовать. И все равно должны брать самое лучшее. При всей любви и желании, чтобы наш автопром был замечательным, мы должны признать, что он не замечательный. И я не хочу, чтобы меня вынуждали говорить, что он замечательный. То есть вот такие мы прагматики. Но я думаю, что это не так плохо, то ест мы просто спокойные и умеренные. Хотя я знаю, что спокойные и умеренные в итоге, если брать исторические какие-то вещи, они и страдают. Потому что спокойные и умеренные допускают все. И как бы страшно сейчас признаться, я просто говорю откровенно, потому что мы думаем об этом, я думаю, что же я такое. И наверное, мы из тех, кто…
И.Богат
―
Ну, тогда получается, что расчет-то есть на ваше поколение, на спокойных и умеренных, когда можно вот это вот творить. Потому что мы-то уж какая-то уходящая натура.
Т.Фрейденссон
―
Ну, какие-то мы, я говорю, мы расслабленные нашей свободной юностью, когда, в общем, трудные были времена, тяжелые, мы пережили все-таки.. Родители нас опекали. Мы еще не очень понимали, совсем молодые были.
И.Богат
―
Но вот в советское время, когда сколько, Татьяна, вам было?
Т.Фрейденссон
―
Ну, родилась в конце 84, то есть 85. У меня есть какие-то обрывочные воспоминания, это темная Москва, не горят фонари где-то, где-то пустые прилавки. Это все обрывки. А дальше я помню вот это: куча газет, где все друг друга поливали. Можно было говорить, что угодно. Гусинский-Березовский, туда-сюда. Как мы на журфак ходили, кому принадлежат эти газеты, нас спрашивали? Кто кого ругает.
И.Богат
―
Так в этом и проблема, потому что понимаешь, а мы видели уже эту фильму. И второй раз уже с более худшими актерами.
К.Ларина
―
Еще более страшно.
И.Богат
―
Я лично эту фильму не хочу смотреть.
К.Ларина
―
У меня как раз другие ассоциации. У меня ассоциации с другой страной. С другим временем. Скажу вам честно. Такого не было, в советское время я такого не помню. При Сталине не жила, я только про это слышала, из книжек, как и все присутствующие.
И.Богат
―
Ксюш. Абсолютно верно. Вот мы же издавали книгу Буковского, встречались с ним в Лондоне. Игорь с ним долго разговаривал, когда мы издавали его книжку. И он сказал совершенно четкую вещь: «Мне советская власть была намного ближе. Потому что там были правила. Если ты эти правила соблюдал, то ты и соблюдал, ты нормальный. А если ты не соблюдал, ты знал, что тебя ждет. И как бы нечего бы этому удивляться». То есть было все понятно. Сейчас - игра без правил. Ну, так я как бы говорю нежно, хотя мне хочется сказать совсем не нежно. Без правил. Ну, в этом самая большая разница. Поэтому нельзя, естественно, говорить, что мы возвращаемся. Я тоже считаю, что совершенно неверно говорить, что мы возвращаемся в советский союз. Нет, мы не возвращаемся в советский союз. Совершенно другая реальность .
К.Ларина
―
Мы рухнули куда-то. Мы пробили время просто.
И.Богат
―
Но так как есть что-то, какие-то вещи схожие, хоть какие-то, то я и говорю, что вот эту киноху смотреть не буду.
К.Ларина
―
Девочки, мы должны заканчивать. Я хотела песню поставить и делаю это. Огромное спасибо нашим замечательным гостям. Спасибо издательству «Захаров». Пойдем раздавать подарки. Всех поздравляем с праздником женским.
И.Богат
―
Спасибо, с праздником всех.