Марина Вишневецкая, Олеся Николаева, Кира Сурикова - Книжное казино - 2004-03-14

14 марта 2004 года

В прямом эфире "Эхо Москвы" Олеся Николаева, Марина Вишневецкая, Кира Сурикова.

Эфир ведут Ксения Ларина, Майя Пешкова.

К. ЛАРИНА: Начинается наше книжное казино, приуроченное к женскому дню 8 марта. Здесь в студии Ксения Ларина, Майя Пешкова. Майя, еще раз здравствуй.

М. ПЕШКОВА: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Майя, давай представь наших коллег по полу.

М. ПЕШКОВА: Хочу представить Олесю Николаеву, поэта и прозаика. Здравствуйте, Олеся.

О. НИКОЛАЕВА: Здравствуйте.

М. ПЕШКОВА: Мне отрадно представить замечательного прозаика, лауреата премии имени Ивана Петровича Белкина, премию Аполлона Григорьева Марину Вишневецкую, здравствуйте.

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Добрый день.

М. ПЕШКОВА: И так же наш гость замечательная, молодой прозаик Кира Сурикова, которая выпустила в издательстве "Вагриус" чудную книжку, книжку рассказов "Несладкий кофе". Вчера я была свидетелем тому, как на проходящей в Москве национальной ярмарке "Книги России" все подходили к вам, Кира, подписывали книгу, говорили теплые слова.

К. СУРИКОВА: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Теплые слова в адрес всех наших сегодняшних гостей были сказаны в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" ведущим программы "Графоман" Александром Шаталовым. Он очень хвалил наших всех сегодняшних авторов. И может быть, даже руководствуясь его мнением, именно такой сегодня и собрали цветник в нашей студии. Как вы понимаете, книги наших гостей присутствуют сегодня в розыгрыше. Думаю, что, наверное, стоит каждому представить ту книжку, которую мы сегодня подарим нашим слушателям. Олеся, пожалуйста, вам слово, что собрано в вашей книге?

О. НИКОЛАЕВА: В моей книге присутствует два романа. "Инвалид детства", роман уже некоторой давности, он уже издавался в Москве, и был переведен на французский язык, выходил в Париже в издательстве "Галлимар". И второй роман новый, совсем свежий, называется он "Мене, текел, фарес".

М. ПЕШКОВА: Это считалочка такая, да?

О. НИКОЛАЕВА: Какая считалочка? Извините, это библейские слова.

К. ЛАРИНА: Библейская считалочка.

О. НИКОЛАЕВА: Да, это когда Валтасар, библейский персонаж, собрал большой пир и там поил из священных сосудов своих наложниц и прислужников, вдруг возникло посреди этого пира какая-то непонятная кисть руки, которая стала писать на стене зловещие слова: "мене, текел, фарес", которые означали, что приходит конец миру сему. Кроме того, тут у меня в этой книге еще и три рассказа, тоже достаточно новые, написанные года полтора назад, не больше. Книга называется "Мене, текел, фарес".

К. ЛАРИНА: Теперь, Марина, вам слово.

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Книга называется "Брысь, крокодил". Она несколько месяцев назад вышла в издательстве "Эксмо". Состоит она из двух частей. Первая часть называется "До опытов", это рассказы, написанные повести где-то во второй половине 90-х гг. И самая последняя часть этой книги, свежая, это "Опыты". Там 8 рассказов и одна повесть. Повесть называется "АКС. Опыт любви". Она была удостоена премии, о которых говорили. Очень разные тексты. Каждый мне из них по-своему дорог. Рекомендую выиграть.

К. ЛАРИНА: Ну и Кира нам скажет про "Кофе".

К. СУРИКОВА: Сказал мой издатель, что же ты называла книжку "Несладкий кофе". А что будут делать те, кто пьет кофе сладким, станут ли они покупателями. Собственно, это книга рассказов, которые я за последние несколько лет печатала в разных журналах и газетах. И собрала их в книгу, которая отражает отчасти мою жизнь. Собственно, книги всегда, наверное, отражают в той или иной мере жизнь авторов. Это почти автобиография, которую мне удалось полюбить.

К. ЛАРИНА: Поскольку так представляли подробно свои книги наши сегодняшние гости, называли названия книг, у меня вопрос к вам такой как к авторам. Сложно вообще придумать название расскажу, повести, роману, книге, сборнику? Или это для вас привычное дело? Марина?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Для меня это настолько было сложно, что когда сразу 9 текстов можно было назвать словом "опыт": "опыт любви", "опыт сада", "опыт принадлежания", я была счастлива, что хотя бы от этой заботы я избавлена.

К. ЛАРИНА: "Брысь, крокодил", почему так?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Это рассказ о мальчике 10-летнем, который в момент, когда произносится "Брысь, крокодил", 2-летнего мальчика воспитывает. Мальчику маленькому страшно, что туча съест солнце, и мама заблудится.

К. ЛАРИНА: Это вы рассказываете нам содержание. Я просто хочу понять, насколько название книги отражает вообще и стилистику, и содержание, нужно ли думать о каком-то манке коммерческом, чтобы это было завлекательно для читателя, для покупателей?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: На самом деле, я думаю, что издатель принимает окончательное решение, связанное с названием, он думает только о манке. И издателю оказалось, что это название будет привлекательным.

К. ЛАРИНА: Ну вот Олесино название просто, сразу же хочется спросить, а что это значит, как Майя говорит, "считалочка?".

О. НИКОЛАЕВА: Вы знаете, что. Думаю, что название составляет и какую-то часть художественного содержания. Название для меня очень важно. Иногда название рождается прежде, чем написано произведение. Так у меня было с рассказом "С напудренною косой". Я думаю, что это такое "С напудренною косой", написала рассказ в результате, название вытянуло это. Возможно, это у меня поэтический навык. Когда я иногда слышу какие-то непонятнее мне слова, я должна узнать, что они значат, из какого контекста они выпали, иногда восстанавливаю этот контекст, и получается нечто. Или это стихотворение, или это рассказ, или это роман. Ну вот с романом "Мене, текел, фарес" было по-другому, названия не было. Название было другое. И в какой-то момент я поняла, что это не то совсем было название, нужно было его искать. В конце концов, я его нашла, и оно стало как ключ на самом деле к этому роману. В этом названии уже заложено определенное его прочтение. Некий тот пратекст, который просматривается через содержание романа, которое очень современно, драматично и бурно, и я бы даже сказала бы, экстравагантно.

К. ЛАРИНА: Теперь вопрос, наверное, банальный, который, конечно же, обсуждается на любой программе, посвященный творчеству писательниц. Существует ли все-таки разделение на женскую и мужскую прозу. Я думаю, может быть, Кира бы начала, поскольку давно не говорила. Кира, ваше мнение? Я знаю, что мама ваша говорит, что не существует женской и мужской режиссуры. Есть режиссер, и все. А что с литературой?

К. СУРИКОВА: Я придерживаюсь такого же взгляда, несмотря на то, что у нас с мамой взгляды часто не совпадают, в этом они совпадают. Я действительно считаю, что такое мужская и женская проза. Либо человек пишет хорошо, либо плохо. А кто пишет хорошо или плохо это не имеет значения.

К. ЛАРИНА: Все равно вы лукавите. Потому что, когда хотят сделать комплимент писательнице, либо пианистке, говорят, что у нее мужской стиль, что у нее мужская игра. Это считается комплимент женщине, правда?

К. СУРИКОВА: Мне, на самом деле, больше нравится, когда меня называют писателем, а не писательницей.

К. ЛАРИНА: Вот видите.

К. СУРИКОВА: Но это издержки нашего патриархального сознания. Мы привыкли, что все мужское хорошо, все женское плохо.

К. ЛАРИНА: Мужской стиль, мужской склад ума. Это так здорово, да.

К. СУРИКОВА: Женская логика понятно, что это. Мужской характер, понятно, что это хорошо. Мы когда были во Франкфурте, я даже специально выписала несколько сочетаний такого рода. И каждый эпитет женский изначально говорил, что это плохо, это уже не обсуждалось. Сама фраза это подразумевала. Мы перед началом передачи тоже между собой поговорили и решили, что для нас все-таки важнее, хорошая проза или плохая. А женская она или мужская. Мы же не говорим, мужская проза.

К. ЛАРИНА: Не говорим, мы говорим только женская. Есть проза и женская проза.

К. СУРИКОВА: Поэтому возникает такой обидный оттенок. Почему мы можем говорить, допустим, проза молодых. Молодые же не обижаются. Вот вышел сборник чудесных стихов "Стихи 30-летних". Олеся, наверное, видела его. Интересно, конечно, посмотреть, может быть, на какое-то собрание текстов с точки зрения, сколько лет было, поколенческое. Или, о чем женщины чаще пишут. Может быть, такой подход. Но когда я читаю текст, мне, правда, все равно.

К. ЛАРИНА: А вы не можете определить сразу, когда берете книжку неизвестную, не смотрите на автора, женщина это писала или мужчина?

К. СУРИКОВА: Это можно иногда определить по тематике, по каким-то нюансам, которые женщине виднее, по любви к деталям. Обычно говорят, что женщины чаще употребляют эпитеты женского рода. Мне это странно. Мне это кажется неточным. Я не вижу такого ключа, который мог бы найти в тексте отличие женского почерка от мужского, литературного почерка. Но всегда можно угадать и возраст автора, современного. Можно угадать.

К. ЛАРИНА: Тогда пойдем дальше. Еще один банальный вопрос. Почему все-таки в истории мировой культуры великий писательниц или великих художниц, великих композиторш, великих режиссерш на порядок меньше, чем мужчин? Олеся?

О. НИКОЛАЕВА: Это такой вопрос глобальный. Никто не может на него ответить. Потому что, видимо, творчество, видимо, связано больше с личностью, чем с природой. А личность в человеке это то, что природой и управляет, и возвышается над этой природой. Наверное, женщин, которые бы возвышались над своей женской природой, гораздо меньше. Для этого какую-то нужно вести сугубую, не знаю, духовную, может быть, жизнь. Может быть, какую-то интеллектуальную жизнь. А это в практическом отношении очень сложно. Потому что женщина все-таки более природное существо. Недаром она в большей степени подвергается воздействию именно каких-то природных явлений. То есть, она зависит от фаз луны, влияние на звезд у нее, у нее перепады настроения в большей степени. Поэтому, конечно, таких женщин, которые могли бы возвыситься духовно и властвовать над этой природой, наверное, было меньше.

К. ЛАРИНА: А имеет значение, что женщина гораздо позже стала равноправной с мужчиной не только в смысле бытовом, социальном, но и в смысле творческом? Что писать нельзя было долгое время, быть писателем неприлично было женщине. Почему женщины брали мужские псевдонимы в прошлое время, сколько мы знаем таких примеров. Я сейчас просто на ходу выдумываю, размышляю, насколько вы со мной согласны. Кира хотела подключиться тоже.

К. СУРИКОВА: Просто элемент практической женской линии, ее же функции связаны с деторождением.

К. ЛАРИНА: Очень много обязательств природных.

К. СУРИКОВА: Которых никогда не было у мужчин. Это элементарное наличие свободного времени со времен Адама и Евы.

О. НИКОЛАЕВА: Потом, если спросить у женщины, что для нее важнее, работа или семья. То для нее обязательства по дому так же важны, как обязательства перед своим даром. А для мужчин все-таки важнее самоосуществление. Это тоже очень важный момент.

К. ЛАРИНА: Оставьте все меня в покое, я творю. Ну что, после выпусков новостей мы зададим вопросы.

НОВОСТИ

ВИКТОРИНА

М. ПЕШКОВА: Хочу сказать, что Олеся Николаева преподает в Литературном институте. Это именно та девушка, которая приезжала в литературный институт, насколько я знаю, на велосипеде, в отличие от мальчишек.

К. ЛАРИНА: Откуда же вы ехали на велосипеде?

О. НИКОЛАЕВА: Я жила на Кутузовском проспекте и ездила на велосипеде.

К. ЛАРИНА: Ну это близко.

М. ПЕШКОВА: Олеся Николаева является лауреатом поэтической премии имени Бориса Пастернака в 2002 году. Олеся Николаева также лауреат пушкинской премии, а также лауреат журнала "Знамя" за лучшую прозу года. Я все верно сказала?

О. НИКОЛАЕВА: Спасибо, да.

К. ЛАРИНА: Я вот думала-думала, мне жалко расставаться с женской прозой. Мне нравится это определение, я очень люблю именно женскую прозу. Мне кажется, что женщина мысли парадоксально, в отличие от мужчин. Там бывают какие-то единицы, какие-то гении, какие-нибудь Достоевские.

О. НИКОЛАЕВА: У нас клуб феминисток, можно считать открытым.

К. ЛАРИНА: Размышления женщин так удивительны, я очень люблю перечитывать своих любимых авторов. У меня их немного, женских авторов. Из современных, из тех, кто для меня очень много значат, и для моей юности, я сейчас часто книжки эти достаю, это, конечно, Виктория Токарева, которая в свое время для меня была не меньшим открытием, чем Франсуаза Саган. Я очень любила ее книжки. Даже помню, многие рассказы практически наизусть. Даже читаю вслух по вечерам, вспоминая как любимое стихотворение.

М. ПЕШКОВА: Нашу гостью, госпожу Сурикову, тоже считают русской Франсуазой Саган, так пишут французские газеты.

К. ЛАРИНА: Это хорошо или плохо? Как мы с Франсуазой Саган?

К. СУРИКОВА: С Франсуазой Саган были великолепные отношения до определенного момента. Есть вещи, которые мне очень нравятся.

К. ЛАРИНА: Марин, а у вас, раз уж мы заговорили об авторитетах, есть среди женщин-писательниц?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Я многим, наверное, очень обязана Людмиле Петрушевской. Я читала ее прозу в конце 70-х-начале 80-х, еще в рукописях читала ее пьесы, в списках они ходили. Я почувствовала какие-то возможности новые прозы. И думаю, для меня это был мощный толчок, для моего развития.

О. НИКОЛАЕВА: А мои учителя мужчины. Я очень люблю Федора Михайловича Достоевского, помянутого вами.

К. ЛАРИНА: А какие у него женщины умные, в его романах.

О. НИКОЛАЕВА: Да, бурные, роковые женщины. Потом, конечно, я считаю своим учителем Николая Васильевича Гоголя, неподражаемого, потрясающего писателя.

К. ЛАРИНА: Какие у вас учителя! Как вы попали к ним в ученицы?

О. НИКОЛАЕВА: И Лескова.

М. ПЕШКОВА: Олеся, ни для кого не секрет, что вы являетесь женой священника. Вы очень много времени уделяете религиозной философии. Какое место религия занимает в вашем творчестве?

О. НИКОЛАЕВА: Вы знаете, я думаю, что она занимает центральное место, потому что она относится к самому ядру личности и существования, и из этого ядра все расходится, все творческие энергии, они распределяются. Я думаю, что религия и эстетика находятся где-то рядом, а может быть, немножко глубже в личности укоренена мистика, потом религия и эстетика. Это такая была схема Константина Леонтьева и Флоренского. Он рассматривал эти слои личности. И самое центральное, глубинное ядро это как раз мистика, религия и эстетика.

М. ПЕШКОВА: А ваш муж, когда пишет свои художественные произведения, советуется с вами?

О. НИКОЛАЕВА: Конечно. И он со мной советуется. И я с ним советуюсь. Он меня критикует, потому что он до того, как стал священником, был литературным критиком, и он был журналистом и издателем. Он очень жесткий критик. Иногда он меня так критикует, что я даже пускаю слезу скупую.

М. ПЕШКОВА: Тогда позвольте Марине задать вопрос. Вы начинали как сценарист, так ведь?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Да. У меня образование вгиковское, сценарный факультет ВГИКа.

М. ПЕШКОВА: Напомните, пожалуйста, мультфильмы, которые сняты по вашим сценариям.

К. ЛАРИНА: Мультфильмы, да?

М. ПЕШКОВА: Да, мы их очень хорошо знаем.

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: "Приключения домовенка", это про домовенка Кузю. В этой же серии "Сказка для Наташи", "Возвращение домовенка". Были сказки, снятые в экране, кукольные, "Слон и пеночка", "Малиновка и медведь", "Крот и яйцо". Их довольно часто показывают по телевизору.

К. ЛАРИНА: И оттуда потом Монтень такой вышел, из домовенка?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Домовенка вообще придумала Татьяна Александрова. Это была экранизация. Сказки были немножко, мои собственные, в 20 с небольшим написаны, философские чуть-чуть, как мне кажется. Поэтому вышел, да, бывает.

К. ЛАРИНА: А большие формы, романы?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Можно, я похвастаюсь? Сейчас в издательстве НЛО, в серии "Сказки НЛО" выходит детский роман, который называется "Кощей и ягоды или небесные яблоки". Он для детей и для взрослых тоже. Это большая форма. Я горжусь.

К. ЛАРИНА: А кино?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Кино я сейчас делаю 3 документальных фильма вместе со своим соавтором Григорием Козловым. По истории искусства.

К. ЛАРИНА: Кира, к вам тоже вопрос, естественно. А с кино?

К. СУРИКОВА: Мы как-то со сценаристом Бородянским сидели, поскольку мы были соседи, мы писали синопсис, опять же по моей жизни, как мне помнится, которым он даже, надо сказать, довольно гордится, потому что он считает, что он получился удачным. Правда, по нему до сих пор ничего не реализовали. Но с тех пор утекло много воды. Я так подозреваю, что я очень хорошо готовила спагетти. И он любил за мной записывать, одновременно в перерывах пользуясь другим моим творчеством. И поэтому, может быть, у нас с ним удачно получилось. Если это произойдет. В то время, это было как раз после перестройки. И рано было это снимать, потому что это только-только закончилось, но уже ушло. А новая натура не началась. А сейчас уже можно сказать, 10 лет спустя, 15 лет спустя. Это, наверное, было бы интересно, если сейчас получилось реализовать. Вообще, мне очень нравится видение сценарное, прозрачная литература. Хотя я бы не сравнивала это.

К. ЛАРИНА: У вас такое кинематографическое окружение. Муж ведь тоже? Ни для кого не секрет, как говорит Майя Пешкова. Ну все, молчал человек, значит, мы не будем ничего говорить.

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Это будет восьмой вопрос.

К. ЛАРИНА: Ну что, пришла пора отвечать на вопросы наши, уважаемые друзья.

РОЗЫГРЫШ

К. ЛАРИНА: У нас остается немного времени, чтобы поговорить о творческих планах, что вполне естественно, отнюдь даже не банально, в конце программы. Олеся, вам слов, над чем сейчас трудитесь?

О. НИКОЛАЕВА: Я вообще в своей жизни очень любила менять занятия, потому что я все писала, кроме пьес и сценариев. Но в данный момент я перевожу очень сложную богословскую книжку современного французского богослова Жана Клода Ларшер, и это для церковного издательства. Это научный перевод с множеством цитат святых отцов. Работу я почти уже закончила. Что буду делать потом, не знаю. Очень хочу писать стихи, очень соскучилась.

М. ПЕШКОВА: А как преподавателю, какова ваша деятельность? Нравятся ли вам ваши студенты? Какой курс вы читаете?

О. НИКОЛАЕВА: Да, мне очень нравится. У меня чудесные совершенно молодые люди, которые пишут. Я веду мастер-класс в Литературном институте. Преподаю очень страшный предмет, который называется литмастерство. И эти молодые поэты приходят на семинары, и мы с ними говорим о литературе, о жизни, о религии, о слове, о том-о сем.

К. ЛАРИНА: А вы учились в Литературном институте?

О. НИКОЛАЕВА: Да, я когда-то сама закончила, я училась у Винокурова. У меня уже очень много было выпусков. И у меня есть замечательные поэты, которые уже сами стали очень известными. Например, Максим Амелин, который лауреат премии "Антибукер". Ольга Иванова, Ольга Козель. Замечательные совершенно поэты. Могла бы много перечислять. И сейчас тоже прекрасные есть. И главное, совсем-совсем молодые люди, которые пробуют себя на литературном поприще.

К. ЛАРИНА: Мне как-то обидно за Марину, потому что мы назвали все регалии Олеси Николаевой, а Марина Вишневецкая у нас осталась без званий.

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Называла.

К. ЛАРИНА: Да? Премия Белкина за лучшую повесть года, большая премия имени Аполлона Григорьева. Еще назовите.

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Еще были две премии журнала "Знамя", в 1996 году и в 2002 за лучший рассказ и за артистизм.

К. ЛАРИНА: Даже за артистизм? Боже мой. Кира, а у вас что есть?

К. СУРИКОВА: У меня ничего нет.

К. ЛАРИНА: Народная артистка Советского Союза? Так над чем сейчас работает Марина Вишневецкая, кроме романа для детей?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Была только что верстка. У меня на самом деле все мысли и ожидания связаны с этим романом. Там чудесные иллюстрации Юлии Гуковой должны быть. Фильм мы заканчиваем. И тоже, как Олеся хочет писать стихи, я очень хочу писать прозу.

К. ЛАРИНА: Хотите или пишете?

М. ВИШНЕВЕЦКАЯ: Начинаю.

К. ЛАРИНА: Кира, большие формы привлекают вас?

К. СУРИКОВА: Они меня привлекают, но я совершенно не понимаю пока, как это надо делать, потому что мне кажется, это надо уметь. Хотя мне сказал издатель, что гораздо сложнее писать рассказы, чем романы, я ему не верю, естественно. Я сейчас работаю над чем-то большим, но у меня там что-то с героями происходит непонятное. И одновременно пишу рассказы.

К. ЛАРИНА: А вы вообще когда начали писать, Кира?

К. СУРИКОВА: Когда заканчивала школу. Я тогда пришла в журнал "Юность", и меня очень похвалил заведующий отделом прозы Ковальджи. И на мой немой вопрос, давайте же теперь напечатаем, он сказал, увы, это не в его силах. И на этом в тот момент

К. ЛАРИНА: Первый рассказ, который вы написали, вы сразу же отправили в журнал "Юность"? Или до этого что-то было?

К. СУРИКОВА: Я училась в такой школе на Тверской, где все что-то делали. Кто-то что-то отправлял куда-то, все носили, все писали, рисовали и так далее. Поэтому мне это сделать было и просто, к тому же это было в двух шагах, и я так наивно отнесла. Поскольку он меня действительно очень сильно похвалил, у меня даже было ощущение, что он к кому-то обращается, кто за мной стоит. Не может быть, чтобы мне все это говорили, меня так не воспитывали, чтобы я была о себе такого хорошего мнения. То, что меня не опубликовали немедленно, как это произошло спустя много лет, когда я написала снова, опять же первый рассказ, и его тут же опубликовали, тогда же и получилось все остальное. Потому что этот комплекс исчез, естественно. А тогда, поскольку не было развития, произошел совершенно другой кусок биографии.

К. ЛАРИНА: А актрисой не хотели быть никогда?

К. СУРИКОВА: По-моему, я никакая актриса совершенно.

К. ЛАРИНА: Но хотели?

К. СУРИКОВА: Я снимаюсь у мамы периодически. Практически во всех фильмах в эпизодах, но я на себя не очень люблю смотреть, и она на меня тоже.

К. ЛАРИНА: То есть, можно сказать, что на выбор в вашей жизни повлияла подруга мамина, а не мама. Я имею в виду Викторию Токареву.

К. СУРИКОВА: Скорее, да.

К. ЛАРИНА: Она читала ваши первые опыты?

К. СУРИКОВА: Не помню, хотя мы жили в одном доме. Кажется, читала. И кажется, даже хвалила. Резо Габриадзе, он у нас тогда ночевал почему-то несколько дней, у нас дом тогда только построился, все ходили из квартиры в квартиру. Считали совершенно нормальным явлением, что можно переночевать у соседей. Как-то утром мама подсунула мой рассказ, я девочка совсем еще была, 16-17-18, не помню. Извините за каламбур, кажется, это были выходные, Резо у кого-то оставался, потом дошел до нас, его оставили у нас ночевать. И утром меня послали за пивом.

К. ЛАРИНА: Какое детство милое.

К. СУРИКОВА: Он прочитал рассказ и сказал, господи, кого мы послали за пивом.

К. ЛАРИНА: Ну что, мы на этом будем заканчивать программу. Еще раз представлю, Олеся Николаева, Марина Вишневецкая, Кира Сурикова, писательницы или писатели, кто как хочет. Хотя мы тут спорили в программе "Говорим по-русски", существует ли женский род слова "автор". У нас были такие варианты: авторесса, авторица, авторша конечно. Я не знаю, как вы к этому относитесь.

О. НИКОЛАЕВА: Автор, литератор это лучше.

К. ЛАРИНА: Да? Мы живем в мужском мире. Спасибо вам огромное. Желаем вам успехов. И приходите, всегда рады вас видеть.