Sex, drugs & rock n'roll - Сергей Политыкин, Тимур Гильманов, Александр Магалиф - Лукавая цифра - 2006-11-28
ТОНЯ САМСОНОВА: 23 часа и 10 минут в столице. У микрофона Тоня Самсонова. Это программа "Лукавая цифра". Маши Майерс сегодня, к сожалению, не будет, так что мне отдуваться за двоих. А тема сегодняшнего эфира "Sex, drugs & rock n'roll", "Секс, наркотики, рок-н-ролл". И у нас в гостях уважаемые гости – Сергей Политыкин, руководитель медицинских программ фонда "Нет алкоголизму и наркомании". Сергей, добрый вечер.
СЕРГЕЙ ПОЛИТЫКИН: Добрый вечер.
Т. САМСОНОВА: Александр Юрьевич Магалиф, старший научный сотрудник московского НИИ психиатрии. Александр Юрьевич, добрый вечер.
АЛЕКСАНДР МАГАЛИФ: Добрый вечер.
Т. САМСОНОВА: И особенную благодарность я хочу выразить Тимуру Гильманову, нашему гостю, арт-директор клуба "Табула Раса". Спасибо, что Вы согласились прийти, поговорить с нами на эту тему.
ТИМУР ГИЛЬМАНОВ: Всем привет.
Т. САМСОНОВА: Привет. Итак, говорим мы сегодня о проблеме наркомании. В частности, о проблеме наркомании среди подростков. И в принципе, нет такой недели, на которой можно было бы отказать себе в том, чтобы поговорить об этой серьезной теме, но почему мы решили сделать эту передачу именно сегодня, так это потому, что в последнее время от федеральной службы по надзору за торговлей наркотиками поступают различные предложения, в частности. Вот перечислю несколько. В частности проверять молодых людей при поступлении в вуз на предмет употребления наркотиков. Или следующая инициатива. Обязательно лечить всех наркоманов. И т.д. В принципе, достаточно громкие заявления, на мой взгляд. И я еще раз хочу сказать, что мы, как обычно, провели голосование на сайте www.echo.msk.ru с нашими радиослушателями, которые имеют доступ к интернету, и задали мы Вам следующий вопрос: как Вы лично относитесь к людям, принимающим наркотики. Прежде, чем я скажу о том, как проголосовали наши слушатели, мне бы хотелось задать этот вопрос нашим гостям. Сергей?
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, я отношусь профессионально, потому что я – врач нарколог. И моя задача оказать им помощь максимальную.
Т. САМСОНОВА: Александр Юрьевич?
А. МАГАЛИФ: Ну, я то же самое. Естественно, что я врач психиатр и занимаюсь тоже наркологией, поэтому наркоман – это больной человек, которого, в общем, действительно надо лечить.
Т. САМСОНОВА: Или надо сажать?
А. МАГАЛИФ: Когда наркоман становится преступником, то тогда, к сожалению, действительно нарушает закон, и его необходимо сажать. Но наркоманы совершают преступления очень часто. Они это делают из-за того, что у них, конечно, нет денег. И, как правило, все вот эти наркоманы, плотно сидящие на наркотиках, они добывают средства на наркотики всегда незаконным путем. Потому что они, как правило, нигде не работают. Семья уже не может никак компенсировать им это. И они, в общем-то, занимаются воровством и грабежом. Ну, и естественно тогда, конечно, их нужно изолировать от общества. Есть наркоманы, которые тоже нарушают закон и становятся преступниками, поскольку они продают наркотики. Но вот здесь надо учитывать, что он не добывает себе собственно деньги таким образом. А он добывает себе дозу наркотика. Он покупает оптовую, небольшую дозу, небольшой опт у распространителя, так называемого, барыги, определенное количество этих доз и распространяет эти дозы уже в розницу среди своих знакомых подростков. И вот за это он получает себе как бы бесплатную дозу. Т.е. он одновременно и больной, и одновременно распространитель наркомании. И естественно, что он подлежит суду и принудительной изоляции.
Т. САМСОНОВА: Понятно. Тимур, и к Вам тот же вопрос. Как Вы относитесь к людям, употребляющим наркотики?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Да. я понял. Ну, начну с того, что к наркотикам вообще отношусь отрицательно. Т.е. вне зависимости от того, для чего человек употребляет. Для того, чтобы повысить и обострить свое творчество, какое-то свои там психологические нюансы. Как сказал вот предыдущий человек, некоторые люди есть, у которых психика находится, скажем так, в таком состоянии неуравновешанном, что употребление наркотиков может привести к тому, что он пойдет на преступление. Это очень плохо, и отрицательно, и я вообще против этого.
Т. САМСОНОВА: Тимур, среди Ваших знакомых, среди людей, которых Вы видите, с которыми, может быть, Вы сталкиваетесь по работе в клубе, есть люди, которые употребляют наркотики? Вы знаете про это?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Вы знаете, в нашем клубе, где я работаю, людей, которые употребляют наркотики, нету. Но естественно, не секрет, что рок-музыканты, да и не только рок, любые в принципе музыканты в некоторых случаях своих употребляют наркотики. И не буду говорить, что я таких людей не знаю. Да, действительно знаю, и, как я уже сказал до этого…
Т. САМСОНОВА: И вот отношение именно к этим людям? Оно меняется или нет?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Да, вот я как раз хотел сказать, что… Ну, смотря, какая психика у человека. Если он может после этого… скажем так, крышу у него сорвет и он начнет творить какие-то безумства, да, конечно, к этому отношусь отрицательно, но есть люди, которые всегда находятся в адеквате, вне зависимости от того, употребляют они что-то или не употребляют.
Т. САМСОНОВА: И потому что Вы считаете, что это личное дело этого человека и, в общем…
Т. ГИЛЬМАНОВ: Да, безусловно.
Т. САМСОНОВА: И не меняете своего отношения даже к тем людям, про которых Вы знаете, что они употребляют наркотики.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Ну, мне же с ними детей не крестить.
Т. САМСОНОВА: Ну, собственно, да. Понятно. Понятна эта точка зрения. Расскажу о том, как проголосовали наши слушатели. "С пониманием я отношусь к наркотикам, потому что сегодня практически все хотя бы раз наркотики пробовали" и был такой вариант ответа, и за него проголосовали 7% наших радиослушателей. Не самый популярный вариант ответа, но имеющий право на существование.
А. МАГАЛИФ: С пониманием чего?
Т. САМСОНОВА: С пониманием к наркоманам. Я их понимаю, потому что все сегодня в общем хоть раз попробовали. И, Тимур, Вы можете сказать, что среди Ваших знакомых нет человека, который хоть раз бы не попробовал?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Есть такие знакомые. Много, которые ни разу не пробовали. Серьезно есть.
Т. САМСОНОВА: Но в подавляющем большинстве, мне кажется, хоть раз, да сталкивались.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Да, но…
Т. САМСОНОВА: Я сейчас говорю про собственно окружение, потому что очень долго для меня наркотики были такой темой за семью печатями. Я знала, что это существует, ну, как и все мы знаем, да, но лично с этим никогда не сталкивалась. И когда мне говорили: вон, смотри, по дороге идет наркоман. И него зрачки расширены.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Сразу ужас возникал.
Т. САМСОНОВА: Я такая: о! покажи, покажи, как здорово. Ой, я никогда не видела. Ну, как в зоопарке. А потом мы сели с моими приятелями и начали… А у нас очень большой круг общения. И это ребята разного возраста, из разных институтов, из разных там мест работы и т.д. Мы начали перебирать общих знакомых и поняли, что, в общем-то, ни про кого мы не можем сказать точно, что вот этот человек наркотики не пробовал, хотя бы раз. Поэтому я к этим людям лично отношусь с пониманием. Но это не прибавляет веса этому варианты ответа, потому что существует следующий. Как, например, самый популярный, 52% за него проголосовали – "это больные люди, их надо лечить". Это, мне кажется, вот поддержание позиции Федерального агентства, когда говорят, что всех наркоманов надо принудительно лечить. Вы согласны с этой позицией?
С. ПОЛИТЫКИН: Насчет принудительности я не согласен, поскольку лечение химически зависимого человека, наркомана и алкоголика, оно заключается в формировании стереотипов поведенческих и жизненных навыков, которые исключали бы употребление психоактивного вещества – наркотика, алкоголя. Принудительно это сделать невозможно. Невозможно человеку сформировать жизненные навыки принудительным путем. Нужно, требуется от него сотрудничество в этом деле. Поэтому мотивация человека на здоровый образ жизни, исключающий употребление наркотиков и алкоголя, она нужна. И поэтому, когда наркоконтроль говорит о принудительном лечении, все-таки видно, что люди некомпетентные в принципе в лечении. Здесь нужно говорить о лечении, как альтернативе наказания. Когда у человека есть выбор пойти в реабилитационную программу лечиться, или пойти все-таки на зону, в тюрьму отбывать наказание.
Т. САМСОНОВА: Что касается принудительного лечения и вообще принятия решения о лечении, на сайте Демоскоп.ру, с которого мы регулярно берем информацию для наших передач, действительно очень интересный сайт, и эта информация открытая. И я всем советую в нее заглядывать. Значит, есть разные способы прийти лечиться. В зависимости от того, кто является инициатором этой идеи. Из тех, кто обратился за помощью по своей инициативе, вылечивается треть. Из тех, кто принял такое решение по уговору своих родителей, только каждый десятый. У принявших решение лечиться по уговору своих друзей, каждый шестой. Из лечившихся по принуждению органов власти каждый четвертый. Это значит, что власть, когда принуждает наркомана идти лечиться, то это более эффективно, чем, допустим, ребята или девушки лечатся по уговору своих родителей или по уговору своих друзей. Мне лично это непонятно.
А. МАГАЛИФ: Это данные чьи?
Т. САМСОНОВА: Демоскоп публикует.
А. МАГАЛИФ: Ну, это, знаете, данные даже по цифрам вызывают очень большое сомнение. Во-первых, что такое излечение человека, который уже признан абсолютно зависимым, это минимум три года ремиссия должна быть. Где такая статистика, что-то… по-моему, там очень хорошие цифры.
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, и мы не знаем, что такое принуждение властей. Если это то, что я говорю, альтернатива лечения, как альтернатива наказания. Тогда это и будет эффективно.
Т. САМСОНОВА: А такое есть? Т.е. человек, который, допустим, распрост…
С. ПОЛИТЫКИН: У нас нет естественно. У нас этого нет, к сожалению.
Т. САМСОНОВА: Мы говорим про Россию, и уважаемые гости, я бы не ставила под сомнение эти цифры. Ну, потому что все цифры лукавы…
С. ПОЛИТЫКИН: Я ставлю под сомнение, потому что я хорошо знаю наркоманов, которые возвращались с наркозон. Лечения там никакого нет. Навыки там вырабатываются жизненные, которые помогают выживать в зоне. И сюда они возвращались через 4-5 лет, как, я не знаю, на другую планету люди возвращались.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Как зомби.
Т. САМСОНОВА: Ну, хорошо, а вот согласно этой статистике, самые эффективные вылечиваются те, кто идут по собственно инициативе. А согласно Вашим представлениям, что самое эффективное? Когда МВД заставляет лечиться, или когда заставляют друзья, или когда заставляют родители? Вот по практике.
С. ПОЛИТЫКИН: Человек сам выбирает.
А. МАГАЛИФ: Конечно.
Т. САМСОНОВА: А дальше? Кто обычно влияет на это решение? Вот просто мы тут с Тимуром солидарны. Мы знаем людей, которые периодически употребляют наркотики. Я лично про этих людей не знаю, ну, как бы, зависимы они или нет, или просто они ходят в клуб и в какой-то момент они могут лично принять решение принять наркотики или не принять. Я не знаю, и я им советовать не буду. Потому что это не мои близкие друзья. И я не знаю, влияет ли решение друзей и давление. Т.е. если бы друзья все и в молодежной среде, оказалось бы, что каждого надо лечить, может быть, это было бы эффективно. Потому что ну кто, как не мы, знаем, о потреблении наркотиков. Кто, как ни студенты, кто как не…
А. МАГАЛИФ: Знаете, все это правильно. Но то, что Вы сейчас все говорите, относится вообще к общественному мнению. Вот общественное мнение, которое окружает данный контингент людей, оно, конечно, имеет большое значение. Если его товарищи, обращаясь к нему, советуют этому молодому человеку или девушке пройти некое лечение, то это замечательно. Особенно, если они у него имеют авторитет. Но надо же понять, что зависимость эта имеет разные стадии. Если это эпизодическое употребление наркотика, т.е. это где-то там раз в несколько недель, ну, тогда это, конечно, поддается лечению. Если это уже первая стадия наркомании, когда уже имеется систематическое употребление наркотика, но еще нет тяжелого абсинентного синдрома, то, что они называют ломками, то тогда это уже, конечно, совершенно другая проблема с лечением. Потому что это уже тяжело поддается. А если это уже тяжелый наркоман, с тяжелыми ломками, с огромными дозами, то это уже очень большая проблема в отношении лечения. И как это все будет организовано. А потом принудительное лечение, я совершенно согласен, что это, во-первых, ничего не даст. Потому что то же самое, когда у нас не было такой наркомании, но у нас присутствовал давно алкоголизм. И у нас были так называемые, ЛТП, лечебно-трудовые профилактории, которые после перестройки перестали существовать, а раньше они были. Ну, процент излечившихся от легальной наркомании под названием "алкоголизм", был крайне ничтожен. Так что я могу себе представить, во-первых, Вы себе можете представить себе, как это будет происходить. Вот этот лагерь наркоманов. Как это все будет?
Т. САМСОНОВА: До исполнения вообще лучше даже не касаться, потому что понятно, что это…
А. МАГАЛИФ: Ну, да, надо тогда и принять закон. Еще и с этого надо начинать. Потому что у нас нет такого закона, который бы принуждал наркоманов лечиться.
Т. САМСОНОВА: Потому что он противоречит правам человека.
А. МАГАЛИФ: Ну, это уже вопрос другой. Это надо сначала вот обсуждать все это депутатам и принимать такой закон. А уже потом нам говорить, как мы к этому относимся.
Т. САМСОНОВА: Ну, тогда мы перейдем к рассмотрению следующего варианта ответа, который предлагался. Как Вы лично относитесь к людям, принимающим наркотики? Это был вопрос. "Это преступники, их надо наказывать" – так считают 15% аудитории "Эхо Москвы", проголосовавших на сайте. В общем, этот аспект мы обсуждали, да. Вы сказали, в чем могут быть эти люди преступниками. Я лишь от себя добавляю, что согласно исследованиям, каждый наркоман, который достаточное время сидит на определенных наркотиках, притягивает за собой еще с дюжину других людей. В этом плане, как Александр Юрьевич говорил до эфира, это заразная болезнь. Это когда мы спрашиваем, да, Вы спросили меня, что делать с тифозными больными, или…
А. МАГАЛИФ: Да. Ну, заразными.
Т. САМСОНОВА: С заразными. С холерными больными, что нужно делать? Понятно, изолировать от общества, в первую очередь. Так получается, что наркомания – такая же болезнь. Другое дело, что за именно употребление наркотиков, насколько я понимаю, у нас сегодня не наказывают. Только за хранение. Правильно?
А. МАГАЛИФ: За хранение. За сбыт.
Т. САМСОНОВА: Ну, да, я имею в виду частный случай.
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, почему не наказывают? Вот это классическое передергивание фактов классическое, которое активно поддерживает наркоконтроль. Тогда отменили уголовную ответственность за там небольшое количество наркотиков, которое при человеке может находиться, они начали кричать, что вот теперь каждый наркоман легально может носить, и за это нет наказания. Это ложь. Это неправда. Это провокация, на самом деле. Т.е. это обман людей зависимых и провокация в отношении их.
Т. САМСОНОВА: Стоп. Но есть же закон, что человек может носить какое-то количество…
С. ПОЛИТЫКИН: Не может он носить. Потому что за это есть административная ответственность. Штраф или лишение свободы до 15 суток.
Т. САМСОНОВА: Ну, это ерунда.
С. ПОЛИТЫКИН: Почему ерунда? Ну, это не значит, что это можно носить. Не надо обманывать людей. Не надо их провоцировать на то, что они могут думать, что они действительно могут носить при себе и за это ничего не будет.
Т. САМСОНОВА: Вот интересный вариант ответа на вопрос об отношении к людям, принимающим наркотики. "Мне это безразлично. Это частная жизнь и личный выбор каждого" – 20% радиослушателей так считают. И подводя итоги голосования, скажем еще об одном варианте ответа. 5% за него проголосовало. "Я никогда не встречал таких людей". Вот удивительные товарищи, учитывая, что по статистике, так или иначе, с наркотиками в России сталкивается каждый пятый человек. А что касается ну вот такой еще глобальной статистики, ежегодный оборот наркотиков в мире в деньгах, если пересчитывать, составляет 400 миллиардов долларов. Если я вот тут перечитала бюджет России на 2007 год в долларах, у меня получилось 30 миллиардов долларов, таким образом, оборот наркотиков в 10 раз прибыльнее, чем наше государство.
С. ПОЛИТЫКИН: Нет, ну, это, конечно, да, странные такие подсчеты. Не понятно, как они их подсчитали, это раз. А во-вторых, я считаю, что намного больше. Намного больше.
Т. САМСОНОВА: Ну, понятное дело, понятное дело. Что они считают только то, что смогли найти и увидеть. Но, тем не менее, если наркотики – это столь прибыльный бизнес, нефть просто отдыхает, по-моему. И при том, что цены на наркотики постоянно падают в связи с событиями в Афганистане. Когда мы все знаем, что там наркотиков все больше и больше делается после того, как туда вторглись США. В общем-то, получается, что с наркотиками бороться невозможно.
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, Вы знаете наркотики это порок. В принципе, человек, он подвластен разным порокам, и получается, что со всеми пороками надо бороться. Правильно? Поэтому в любом случае нужны какие-то рычаги давления, чтобы хоть как-то сдерживать…
Т. САМСОНОВА: Ну, позвольте. Порок – это порок. Это у одного человека, его можно вылечить от наркомании. Вопрос, когда существуют федеральные службы, которые борются с распространением наркотиков по стране. Ну, с чем они борются? С ветряными мельницами. Это невозможно сделать.
С. ПОЛИТЫКИН: Они все равно их сдерживают хоть как-то, правильно?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Ну, почему невозможно? В общем-то, здесь вот тоже немножко я хочу сместить акцент. Бороться надо не с химическим веществом. Потому что оно ни в чем не виновато, даже если это наркотик, его признают, бороться нужно с теми, кто делает на этом бизнес. Кто на пороках человека, на их болезнях делает криминальный бизнес. Т.е. дело наркоконтроля и правоохранительных органов бороться с предложением наркотиков. А дело общества, педагогов, врачей формировать такие условия жизни для подростков, которые исключали бы возникновение спроса на эти самые наркотики. Потому что мы формируем среду для подрастающего человека, для подростка. От нас зависит, будет она безопасная или опасная. Если мы ребенка ставим в опасную жизненную ситуацию, он начинает принимать наркотики. И потом мы объявляем, что он виноват. Его нужно принудительно нужно куда-то запихнуть, потому что мы взрослые, проморгали, значит, эту ситуацию.
А. МАГАЛИФ: Вы знаете, я хотел вот обратить внимание на те цифры, которые Вы произнесли недавно. Что 20% опрошенных сказали, что они, в общем-то, лояльны к этому. Так я понял, да?
Т. САМСОНОВА: Да. Ну, они не то, что лояльны, им безразлично. Это личное дело.
А. МАГАЛИФ: Я хотел сказать, что это очень показательные цифры. Ну, конечно, надо уточнить, среди кого это проводился опрос.
Т. САМСОНОВА: Радиостанция "Эхо Москвы", наши слушатели, которые имеют доступ к сайту.
А. МАГАЛИФ: А, понятно. Вы знаете, дело в том, что, вообще-то, говоря, у нас очень большое количество людей существует в нашей стране, которые вообще достаточно безразлично относятся ко многим процессам, которые в нашей стране происходят. Они такие созерцатели, скорее. И поэтому, когда возникают какие-то такие серьезные, социальные проблемы, они вот так примерно и говорят. Ну, такие безразлично относящиеся ко всему. И вот когда их спрашивают о наркомании они так и говорят, что дескать, это их выбор. Ну, пускай вот они, ну, вот так они решили. Вот пусть они вот так вот и живут. И т.д. Вот надо сказать…
Т. САМСОНОВА: Это вот мы с Тимуром.
А. МАГАЛИФ: Что?
Т. САМСОНОВА: К этому от…
А. МАГАЛИФ: Ну, Вы знаете, я Вам скажу, что это очень опасно. В каком смысле? В обществе создается некое настроение по отношению к этой теме. И тогда лоббисты, которые пробивают такой, например, очень страшный вопрос, как легализация некоторых наркотиков, легких, например, да. Они вот используют эту брешь, и таким образом, постепенно меняют общественное мнение, снижая порок неприязни обществом наркомании. И тогда легче, например, принять даже какой-то закон, который все время пытаются протащить. Время от времени пытаются протащить этот закон о легализации легких наркотиков.
Т. САМСОНОВА: Легких наркотиков. И все вопросы, которые поступили к нам для передачи на сайт, они все про то, что нужно легализовать марихуану.
А. МАГАЛИФ: Нет, это ужасно.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Ну, она активные очень.
С. ПОЛИТЫКИН: Да, это ужасно.
А. МАГАЛИФ: Так вот эти активные люди, пользуясь вот этим безразличным отношением общества, в конце концов, могут совершить очень серьезное действие такое.
Т. САМСОНОВА: Александр Юрьевич, вот мне не безразлично, употребляют мои друзья наркотики или не употребляют. Но я склоняюсь постепенно к тому мнению, что это их личное дело, потому что я их ровесница, не могу повлиять на их решение. Более того, я им говорить ничего не буду. Я, может быть, не пойду с ними туда, куда они пойдут, да, и где я буду знать, что они будут употреблять наркотики. Может быть, я там скорчу рожу, когда они мне скажут, что они в выходные тут очень круто провели время. Но я никогда им ничего не скажу, потому что меня выкинут из моего круга общения. Из определенного круга. И они не будут со мной делиться. Понимаете, это... И я знаю, что так будет у меня закрепляться, закрепляться…
Т. ГИЛЬМАНОВ: Ну, да, такая круговая порука.
Т. САМСОНОВА: А потом я буду так думать, и мои дети будут принимать наркотики. И я боюсь, я буду думать, кто не пробовал? Кто не пробовал?
А. МАГАЛИФ: Нет, это их выбор, скажете Вы.
Т. САМСОНОВА: Ну, тут проблема-то глубже. Проблема в том что первые люди, которые могут… Там, не знаю, в метро идет реклама. "Если Вы знаете о том, что кто-то употребляет наркотики, или кто-то продает…
С. ПОЛИТЫКИН: Сообщите по телефону.
Т. САМСОНОВА: Сообщите туда-то и туда-то. Ну, что я пойду сообщать на друзей моих друзей?
А. МАГАЛИФ: Ну, это Вы не будете делать.
Т. САМСОНОВА: А кроме меня никто об этом лучше не знает.
А. МАГАЛИФ: Нет, но Вы, как публичный человек, как социолог. Вы должны формировать, по крайней мере, в некоем каком-то своем окружении определенное мнение об этом. Видите ли, у меня уже давно существует определенная позиция. Представьте такую воображаемую границу. Воображаемую границу, на которой написано "наркотики". Вот человек может быть либо с этой стороны этой границы, т.е. он живет в том нормальном обществе, в котором он живет. Если он переступает эту невидимую границу, этот человек переходит в другую субкультуру. И вот он сразу же попадает в зону риска. Вот обычный нормальный человек знает, где можно купить какой наркотик. Сколько он стоит. У кого его добыть. Что он там с ним будет потом делать. Нет, он этого не знает. Обычного, нормального человека, вот спросите человека, который никогда в жизни не употреблял наркотиков…
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, ему это не интересно.
А. МАГАЛИФ: Ему это не интересно, он ничего не знает. Как только он переходит через эту границу, он уже начинает вникать в эти проблемы. Он уже непосредственно сталкивается с этим. Он знает уже людей , которые принимают, он знает, сколько стоит, где и т.д.
Т. САМСОНОВА: 56% юношей и девушек в возрасте от 15 до 17 лет вникли в эту проблему, перешли эту границу. В возрасте от 18 до 22 лет не пробовали ни разу наркотики только 32% мужчин, 47% женщин. Т.е. 70% мужчин в возрасте от 18 до 22 лет сегодня в России уже эту границу перешли.
А. МАГАЛИФ: Это ужасно.
Т. САМСОНОВА: И соответственно, возраст, когда они переходят эту границу, постепенно снижается. Если в 91-м году эту границу в среднем переходили люди в возрасте 19-18 лет, то к нашему году эту границу переходят люди в возрасте 10-11 лет, в среднем. Эта граница, о которой Вы написали. И перейдя эту границу, понятно, что они меняют не только свой образ жизни, но и отношение к этому. Это значит, что растет поколение, там 70% которого считают, что наркотики, в общем, с каждым случаются. И все нормально.
А. МАГАЛИФ: Если считать, что каждый наркотик, любой наркотик особенно легкие наркотики, о тяжелых уже и говорить нечего, если легкие наркотики резко повышают внушаемость людей, резко повышают внушаемость людей, то тогда мы увидим, как эти люди, которые даже эпизодически употребляют наркотики, постепенно будут изменяться личностно. Они не смогут стать лидерами. Они не смогут стать, ну, так сказать, передовым отрядом…
Т. САМСОНОВА: Они потеряны для общества.
А. МАГАЛИФ: Высокопарно выражаясь. Да. Это люди, которые будут постепенно опускаться на дно. Дело в том, что любые наркотики абсолютно, вот за этой границей лежит замаскированное болото. Замаскированное болото, которое представляется такой вот веселой поляной. И для одного человека достаточно одного шага, чтобы он там утонул. Кто-то промчался по болоту и не утонул. А кто-то медленно будет там тонуть в этом болоте. Потому что все зависит от того, какой наркотик, какая личность, какие особенности нервной системы, какие особенности конкретно мозга у этого человека. Есть наркотики, которые вызывают непреодолимое желание продолжать их употреблять с первой же дозы. С первой же дозы.
С. ПОЛИТЫКИН: Совершенно верно. И вот в отношении позиции безразличных людей, которые думают, что это их не коснется, они не правы. Потому что те, кто употребляют наркотики, у них быстро разрушается здоровье, эти люди выпадают из экономики и фактически тот, кто не употребляет наркотики, он оплачивает их жизнь потом, лечение оплачивает. Оплачивает потери экономики из-за того, что эти люди употребляют наркотики. И поэтому это ошибочная позиция, что, мол, это меня не касается, потому что я сам не употребляю.
Т. САМСОНОВА: Самое обидное, может быть, и самое тревожное в этой ситуации, что часто наркотики оплачивают детям родители. Это случается. когда спрашивают… провели исследование о том, откуда достаются деньги на наркотики, 33% молодых людей говорят о том, что они берут у родителей, при том, не обязательно…
А. МАГАЛИФ: Они воруют.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Это где, в Америке?
Т. САМСОНОВА: Это в России.
С. ПОЛИТЫКИН: Или манипулируют. Вот я сейчас умру, если ты мне не дашь.
Т. САМСОНОВА: Нет, ну почему так все серьезно, ну, что Вы.
С. ПОЛИТЫКИН: Или я пойду сейчас кого-нибудь ограблю, если ты мне не дашь денег.
Т. САМСОНОВА: Ребенок учится в институте и не работает. Конечно, родители ему дают… Сколько сейчас в среднем дают родители? Ну, по 100 рублей в день.
А. МАГАЛИФ: Нет, ну, они же не наркотики выдают им деньги.
Т. САМСОНОВА: Они выдают на еду. Ну, ему еда уже не нужна.
А. МАГАЛИФ: Ну, тогда это неправильно задан вопрос.
Т. САМСОНОВА: Кто Вам дал деньги? Вы купили наркотики, откуда Вы взяли деньги?
С. ПОЛИТЫКИН: Нет, ну, когда дети приходят, они же не говорят: мам, мне нужно деньги на наркотики.
Т. САМСОНОВА: Ну, понятно, понятно. Но родители то об этом не знают. И более того, я не уверена, что родители наших сегодняшних школьников и студентов знают, или родственники их, о том, распространены ли наркотики в их вузе, и спрашивают ли они об этом у детей. В Америке провели исследование среди родителей. Спросили: в школе, где учится Ваш ребенок, наркотиками торгуют или не торгуют?
Т. САМСОНОВА: 47% американских родителей сказали, что они точно знают, что в их школе ребенок может оказаться под воздействием наркотиков, потому что он сталкивается с людьми, которые ими торгуют. И в то же время их спросили, насколько вероятно то, что именно Ваш ребенок попробует наркотики. "Очень вероятно" – 14% американских родителей. "С некоторой степенью вероятно" – 30%. Итого 44% считают, что вероятность такую исключать нельзя. Мне бы хотелось, поскольку российских исследований нет по родителям, задать этот вопрос нашим слушателям. Я прошу сейчас позвонить только тех… Уважаемые гости, да, наденьте наушники. Прошу позвонить только тех, у кого есть дети, или близкие родственники, может быть, бабушки, дедушки, нам позвонят тети или дяди, те, у кого дети учатся в старших классах школы и в институте. И вопрос у меня только такой: там, где учится Ваш ребенок, распространены наркотики или нет? Можете Вы точно об этом сказать? И наш телефон 783-90-25 для Москвы. И мы разделяем наш телефон 783-90-26 для регионов остальных. Итак, мы снимаем телефон московский. Але, добрый вечер.
Т. САМСОНОВА: Как Вас зовут, представьтесь, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Александр.
Т. САМСОНОВА: Откуда Вы нам звоните?
АЛЕКСАНДР: Из Москвы.
Т. САМСОНОВА: Отлично. Александр, у Вас есть дети.
АЛЕКСАНДР: Дети у меня есть, но они маленькие. Но это… Я знаю по своим племянникам, допустим.
Т. САМСОНОВА: Расскажите, пожалуйста.
АЛЕКСАНДР: Они живут в Подмосковье. В ближайшем. И там на каждом шагу, где есть цыганские дома, там вот эти наркоманы тусуются постоянно. И постоянно, понятно, что они там покупают.
Т. САМСОНОВА: Но Вы можете сказать про своего племянника, Вы знаете, наверняка, употребляет он наркотики или нет?
АЛЕКСАНДР: Затрудняюсь. Я не проводил с ним тестов, и не очень плотно с ним общаюсь.
Т. САМСОНОВА: Понятно. Спасибо большое. Спасибо, Александр. Есть какие-то для родителей способы определить, употребляет их ребенок наркотики или нет?
А. МАГАЛИФ: Да, конечно.
Т. САМСОНОВА: Даже вот слабые, даже марихуану, это же вроде как-то не особенно заметно, на мой взгляд.
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, самый простой способ, это быть в контакте со своим ребенком, знать его проблемы. Т.е. быть его другом. Это самый простой, но одновременно самый сложный. Потому что, к сожалению, родители зачастую впадают в крайности. Это либо гиперопека, когда у ребенка нет возможности самостоятельно принимать решения. И у него нет навыков обсуждения своих проблем со своими родителями. Потому что родители всегда все знают, чего нужно ребенку. И диктуют ему, или ребенок брошенный.
Т. САМСОНОВА: Нет, ну банальные 10 признаков? Вот для родителей. 10 признаков обратить внимание.
С. ПОЛИТЫКИН: Это уже поздно, понимаете. Когда уже эти признаки появляется, когда они во всех листовочках есть, типа уже обгоревшие ложки, фольга там, это все уже.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Самый простой способ определить по красным глазам, наверное. И по сбивчивой речи.
С. ПОЛИТЫКИН: Красные глаза могут и после ночного сидения у компьютера.
А. МАГАЛИФ: Смотря, какой наркотик. И вот Тоня правильно задала вопрос. Потому что по одному признаку, конечно, не определишь. Признаков должно быть несколько. Несколько. Ну, самые первые признаки, это когда ребенок начинает странным образом исчезать из дома. Т.е. у него меняется поведение. Он где-то шатается. Приходит в каком-то немножко неадекватном состоянии. У него резко меняется настроение, то оно у него приподнятое необоснованно. Вот когда, кстати сказать, курят марихуану. Ну, когда ребенок курит марихуану, то от него еще и пахнет соответствующим образом. Сладковатый запах такой.
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, да, изменение вот этого запаха от одежды.
Т. САМСОНОВА: Тимур, а можно вот Вас спросить. Я знаю, ну, "Секс, наркотики, рок-н-ролл" это наша передача. И был какой-то период, когда действительно рок-н-ролл ассоциировался с наркотиками. Но я знаю, что сейчас есть много разных молодежных субкультур. Есть готты, есть панки, есть, остались хиппи и т.д.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Сколько угодно.
Т. САМСОНОВА: Но, там не менее, мы можем сказать, что, например, употребление наркотиков среди людей, которые ходят на ночные дискотеки, допустим, потребление экстази, мы можем сказать, что оно выше, чем среди тех, кто на эти дискотеки не ходит. Потому что, ну, например, экстази – это наркотик дискотек. Ведь родители могут определить… А некоторые субкультуры молодежные, в которые входят дети, они еще так прекрасны. что ребенок начинает одеваться вовсе черное, или во все цветное, или подражает детям. Да, группа "Эмма". Вы можете сказать, я думаю, что Вы лучше просто в этом разбираетесь. Какие музыкальные направления слушают люди, которые чаще употребляют наркотики. Какие там не знаю, какую одежду они носят?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Ну, Вы знаете, я тут как раз насчет этого размышлял. Хочу сказать следующее. Некоторые рок-музыканты, да, я повторюсь еще раз, они употребляют наркотики, но это не значит что люди, которые слушают эту музыку, под воздействием этих музыкантов, не важно, это рок или "Эмма", или панк, или все, что хотите, тоже употребляют наркотики. Это не факт совсем. Поэтому процент людей, которые слушают ту или иную музыка, я так не могу сказать, что там эту музыку слушают наркоманы, эту…
Т. САМСОНОВА: Слушайте, ну, Вы же арт-директор клуба. Каждый вечер к Вам приходят разные музыкальные группы разных практически направлений, да, те или иные. И Вы видите, под какую музыку употребляют наркотики, а под какую нет.
Т. ГИЛЬМАНОВ: То, что у нас происходит в клубе, люди под эту музыку пиво употребляют и водку.
Т. САМСОНОВА: Т.е. Вы не видите, как употребляют наркотики?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Я Вам могу сказать, что есть…
Т. САМСОНОВА: У Вас один клуб – исключение…
Т. ГИЛЬМАНОВ: Нет, ни у нас один клуб исключение. Есть дискотеки кислотные, да, определенные клубы, где собирается молодежь, да, и хавает кислоту.
Т. САМСОНОВА: А что это значит? Нет, кислота, понятно, что такое. Что такое дискотеки кислотные?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Где играет музыка в стиле транс, хаус такой вот жесткий.
Т. САМСОНОВА: Отлично.
С. ПОЛИТЫКИН: Ундс, ундс.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Да, т.е. вот в таком духе. У нас просто в клубе такого нет. У нас рок, направленность рока, он все-таки в большую сторону идет к алкоголю. Могу сказать следующее, что, к сожалению, у нас редко очень выступают регги исполнители. Регги фестиваль. Вот регги музыка, да, действительно.
Т. САМСОНОВА: Это музыка марихуаны.
Т. ГИЛЬМАНОВ: Это музыка, правильно, травы.
Т. САМСОНОВА: Если Ваш ребенок носит желто-зелено-красную шапочку, это не значит, что он подражает светофорам, это значит, что он слушает музыку регги. А в культуре регги очень распространена марихуана. Это не значит, что Ваш ребенок наркоман, если у него шарфик желто-красно-зелененький.
Т. ГИЛЬМАНОВ: А это вообще ни о чем не говорит.
Т. САМСОНОВА: но просто обратите внимание. И соберите побольше, видимо, признаков, да…
А. МАГАЛИФ: А что такое кислота? Вы так "ну, кислота, это всем известно". Что такое кислота, Вы знаете?
Т. САМСОНОВА: Я знаю, что это наркотик. И видимо, он химический. И видимо, он, насколько я знаю, он на дискотеках используется, потому что он дает больше энергии и можно дольше танцевать. Так?
А. МАГАЛИФ: Ну, где-то…
С. ПОЛИТЫКИН: Просвещать не будем?
А. МАГАЛИФ: Не будем просвещать. Нет, просто…
Т. ГИЛЬМАНОВ: Это надолго сейчас будет.
А. МАГАЛИФ: Нет, просто дело в том, что радиослушатели, наверное, знакомы с неким слэнгом наркоманическим. Ну, и потом они, в общем-то, должны, наверное, знать, что если, например, в лексиконе их детей вдруг появляется ни с того, ни с сего вот эти слова, то надо насторожиться. Потому что если, например, говорить, о признаках потребления наркотиков, да, вот детьми, то, как раз это тоже один из таких критериев. Потом у этого ребенка появляются новые друзья, кстати сказать. Это тоже важный…
Т. САМСОНОВА: Вот это интересно, да.
А. МАГАЛИФ: Момент. Он теряет старых своих друзей, таких уже постоянных, которых знают родители, которые приходят к ним домой. И вдруг они исчезают. А появляются какие-то другие, странные такие ребята и девушки, которые забегают на минутку, что-то шепчутся там где-то. Вот такие вот, понимаете.
С. ПОЛИТЫКИН: Да, много непостоянных.
А. МАГАЛИФ: Много непостоянных. Телефонные разговоры с многозначительными там намеками и т.д. и т.д. Это тоже, конечно, не стопроцентно, но если это все сочетается с резким изменением настроения, с резким изменением поведения, с резким снижением успеваемости, или, например, у ребенка может полностью отсутствовать аппетит, а потом вдруг он сменился таким волчьим аппетитом, вот это как раз можно подозревать, что он употребляет анашу. Потому что когда он ее принял, и когда он находится под воздействием от наркотика, то резко повышается аппетит. А когда он находится в изоляции от этого наркотика, т.е. у него абсинентный синдром, так называемый, у него вялость, слабость, подавленное настроение, раздражительность и отсутствие аппетита. Потом у ребенка может изменяться сон, то он сонлив так, что он вообще головы от подушки не может оторвать, вообще ходит как сомнамбула, то он вообще не спит. И всю ночь там бродит. Так что вот эти резкие изменения в поведении в состоянии, вот это как раз те признаки, которые должны насторожить родителей.
Т. САМСОНОВА: Еще раз хочется поговорить с родителями, включить наши телефоны. 783-90-25 и 783-90-26. 25 для Москвы. 26 для регионов. Я прошу звонить только тех, у кого есть дети. И дети эти учатся в 10, 11 классе, либо в университете. И, пожалуйста, позвоните те, кто могут рассказать о своих племянниках, внуках и внучках. Вопрос такой. Вы видимо, все дети, видимо, сталкиваются в той или иной степени с наркотиками. И могут очень легко оказаться в группе риска. Что Вы можете сказать про своего ребенка. Вы уверены в том, что он употребляет или никогда не будет употреблять наркотиков. Так, 783-90-25 для Москвы, 783-90-26 для регионов. Попробуем регион. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте.
Т. САМСОНОВА: Здравствуйте, как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Меня зовут Александра.
Т. САМСОНОВА: Откуда Вы звоните. Александра?
АЛЕКСАНДРА: Я звоню из Иркутска.
Т. САМСОНОВА: Ой, спасибо Вам большое. Мы Вас слушаем. У Вас есть дети, да?
АЛЕКАНДРА: У меня детей нет. У меня есть две сестренки, которым 10 и 8 лет. И Вы знаете, у меня просто крик души. Ведется огромная пропаганда наркотиков. Это бесконечные телепередачи, радиопередачи, это разговоры в школе на уроках и прочее. Мне так кажется, чем больше об этом говорят, это просто как бы входит в норму, понимаете.
Т. САМСОНОВА: Т.е. Вы предлагаете об этом помолчать, как будто этого нет.
АЛЕКСАНДРА: Нет, нет, нет. Понимаете, когда об этом говорят таким тоном, что, значит, то раздают шприцы бесплатно наркоманам, да. То говорят о том, что это плохо, но это не смертельно. Это вылечивается. Понимаете, нужно внушать детям о том, что это смертельное заболевание. Я еще не видела человека, который по своей воле заболел бы, допустим, раком, каким-то смертельным заболеванием. Таких нет. Это преступники. Нужно ужесточать уголовные наказания за это.
Т. САМСОНОВА: Александра, у меня вопрос. Вот у Вас есть две сестренки. Что Вы можете сейчас сказать? Вы уверены, что они никогда не попробуют наркотики? Или у Вас нет такой уверенности?
АЛЕКСАНДРА: Нет, у меня такой уверенности нет.
Т. САМСОНОВА: Т.е. тут семья не подействует? Да, на Ваш взгляд?
АЛЕКСАНДРА: Понимаете, семья, она может много дать ребенку, но, тем не менее, школа, круг друзей, различные увлечения. Понимаете, они все равно, общаются больше в школе, больше в своем кругу, чем они в семье. В семье они находятся там утром, вечером, да. Но…
Т. САМСОНОВА: Семья не дает закалки, да?
АЛЕКСАНДРА: Семья, конечно, она должна влиять, понимаете, вот мне 19 лет, я учусь в вузе. Я знаю прекрасно, кто употреблял когда-то наркотики. Ну, за себя то я знаю, понимаете…
Т. САМСОНОВА: Александра, а как Вы реагировали? Ваши знакомые употребляли наркотики, что Вы делали? Вы кому-то об этом говорили, или что?
АЛЕКСАНДРА: Вы знаете, просто переставала с ними общаться, потому что я знаю, какова вероятность того, что, допустим, я могу тоже где-то в кампании за кампанию, так скажем, попробовать, да.
Т. САМСОНОВА: Т.е. Вы не исключает и для себя такой вероятности?
АЛЕКСАНДРА: Для себя я ее исключила в том плане, что я не общаюсь с теми людьми, которые употребляют наркотики, я их избегаю. Понимаете. Потому что я знаю, что это смертельно. И мне моя семья очень многое дала. Вот так.
Т. САМСОНОВА: Понятно.
С. ПОЛИТЫКИН: А вообще когда-нибудь сами употребляли их?
АЛЕКСАНДРА: Нет, сама никогда не употребляю. Никогда не пробовала и, дай Бог, чтоб никогда не попробовала.
Т. САМСОНОВА: Спасибо, Александра, за звонок из Иркутска. Вот интересная точка зрения. Девушка за себя отвечает, а за своих двух сестер она не может ответить. И она говорит, что семья, в общем, ну, не дает прививки. Хотя, на мой взгляд, и на взгляд многих исследователей существует группа риска. И не зря делают исследования по семьям. Например, по доходу семей. В каких семьях чаще случаются случаи, что дети становятся наркоманами. Как ни странно, хотя многие говорят о том, что это случается с очень обеспеченными детьми, потому что на наркотики нужно много денег. Это в равной степени, и в большей степени случается с детьми из очень проблемных семей с очень низким уровнем дохода. И очень много исследований действительно по подросткам наркоманам рассматривают этот аспект, из какой семьи происходит ребенок. Неужели, Александра права, что семья не может дать закалку для ребенка на всю жизнь?
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, в общем, в этом видно, Александра девушка, чувствующая обстановку хорошо. И вот в ее сообщении таком очень отразилась ситуация с профилактикой антинаркотической в нашей стране. Вернее, проблема с ее отсутствием фактическим. Т.е. она видит, что мнение общественное, в первую очередь, формирует как раз те, кто заинтересован в распространении субкультуры, которая допускает употребление наркотиков. Эти люди заинтересованы в том, чтобы большинство общества относилось к этому безразлично, допустим. А люди нуждаются в общении. Особенно подростки. В общении в толпе, особенно в крупных городах, они все разобщены, они атомы такие. И они вот собираются в одно место, где они все одинаковые, и они одним и тем же занимаются. И они умца, умца вот эта. Они вот такое большое сознание.
А. МАГАЛИФ: Коллективное.
С. ПОЛИТЫКИН: Коллективное такое. Да, и они одно целое. И они одинаково одеваются. Одну и ту же музыку слушают. И одно и то же делают, в том числе, употребляют наркотики. Или там алкоголь. Так вот задача общества, по большому счету, семьи, школы формировать молодежную моду на общение. Чтобы это общение было продуктивным. Не умца, умца с алкоголем и наркотиками, а что-то другое. Понимаете, тоже вместе, одинаковые, но в позитиве.
Т. САМСОНОВА: Ну, Вы знаете, обычно, ну, это же должна быть такая пиар акция, которая проспонсируется государством…
С. ПОЛИТЫКИН: Конечно, на это должны тратиться деньги, сравнимые с тратами шоу-бизнеса, с тратами там пивной индустрии, алкогольной, табачной и т.д.
Т. САМСОНОВА: И вот сейчас, в общем-то, в той или иной степени проходит такая пиар акция, она может быть, частная, она может быть, государственная, мы видим спортивные соревнования среди молодежи, которые посвящены отказу от наркотиков. Мы видим концерты "Рок против наркотиков", которые проходят…
С. ПОЛИТЫКИН: Даже фестивали есть такие, да.
С. ПОЛИТЫКИН: Вот это понимаете, кто отказывается от наркотиков? Вот эти спортсмены, которые соревнуются?
Т. САМСОНОВА: Вот это, понимаете, это чиновники отказываются от наркотиков.
С. ПОЛИТЫКИН: Это вот глупость. Это как раз то, что говорила Александра, это когда избыточная информированность общества. Лыжники против наркотиков, парашютисты, аквалангисты…
Т. САМСОНОВА: А наркотики – уже не интересная тема. Я 30 раз подумала, прежде чем сделать нашу передачу. Я подумала. Да, кто это будет слушать? Да, это все избито, понимаете?
А. МАГАЛИФ: Вы знаете, это совершенно неправильно. Дело в том. что, конечно, о наркотиках надо постоянно говорить. И совершенно права вот эта Александра. Потому что нужно вести антинаркотическую. ну, заодно и антиалкогольную пропаганду. Перестраивать мнение общества. У нас погибает общество в значительной степени от алкоголизма, но это уже более-менее сложившиеся люди. Но у нас погибает молодое поколение. Ну, подумайте сами. Вот девочка. Ну, допустим, ей 18-20 лет. Может, немножко больше. Допустим, она избавилась от наркотиков полностью или не полностью. Скажите, какая она будет мама? Кого она родит? Кого она воспитает? Это уже человек с уже очень сильно измененным сознанием. Или юноша, который наркоман. Ну, какой он будет потом отец? Какой он будет глава семьи? Какой он будет активный член общества? Нужно внедрять страх в общество от наркотиков. Надо, чтобы все время говорились… правильно она говорит, Александра, надо, если хотите, грубо говоря, пугать общество вот этим всем…
Т. САМСОНОВА: Дорогие слушатели. 70% молодежи в том или ином виде перешло границу. Они сталкивались с наркотиками, они хотя бы раз попробовали. Это до 40 лет ребята. Это те, кто будут обеспечивать большинство из нас в старости. Кто будет голосовать, кто будет решать, что будет происходить в стране – 70% . Это не какая-то капля в море. Это большинство, при том абсолютное. И это люди, которые будет жить в нашей стране. Проблема наркомании – это не маргинальная проблема, когда кто-то там где-то в дальнем краю России, единичные случаи, или какие-то странные наркоманы. Откуда они взялись? Это 70% людей, которые перешли границу, и которые будут жить дальше. И у нас остаются считанные минуты до конца эфира. Мне хочется задать один вопрос. Мы видим тенденции. С 91-го года каждый год растет количество людей, которые попробовали наркотики. Растет эта повальная наркомания. В мире насчитывается 142 примерно миллиона человек, которые наркотики пробовали. Это официальная статистика. Это самая лукавая цифра, которая может быть. Это цифра по наркомании. Т.е. это люди, которых заметили органы, которые в этом заинтересованы. Понятно, что их гораздо больше. И их больше, чем населения России в целом. Сколько в Росси наркоманов, я уже говорила. И самое ужасное, что с каждым годом это количество растет. Понятно что ситуация… И падает возраст, когда человек первый раз пробует наркотики. Пожалуйста, скажите, какой у Вас прогноз? По-моему, никогда мы с этой проблемой не справимся. Может быть, есть другие точки зрения. Это Сергей говорит.
С. ПОЛИТЫКИН: Ну, во-первых, я не соглашусь с тем, что растет детская наркомания и подростковая. Потому что если мы возьмем цифры статистики, уже не лукавые, а цифры, допустим, по Москве, Филатовская больница, отделение токсикологии, куда дети с отравлением поступают. Это из года в год цифры снижаются. Если мы возьмем смертность детскую от передозировок, она практически отсутствует уже.
Т. САМСОНОВА: Это по Филатовской больнице.
С. ПОЛИТЫКИН: Это по Москве.
Т. САМСОНОВА: Ну, или по Москве. Но это не Россия.
С. ПОЛИТЫКИН: Нет, а это цифры, которые стопроцентно регистрируются. Это не лукавые уже.
Т. САМСОНОВА: О'кей, что будет дальше?
С. ПОЛИТЫКИН: Что касается роста числа наркоманов официально зарегистрированных, надо учитывать, что наркоман на учете в диспансере 5 лет состоит. Трезвым. Он должен на учете 5 лет стоять. Поэтому цифра эта накапливается. Прогноз, я считаю, что мы с этой проблемой справимся.
Т. САМСОНОВА: Александр Юрьевич?
А. МАГАЛИФ: Я тоже думаю, что если неустанно говорить об этом. И говорить грамотно, а не так, как иногда антинаркотическая пропаганда, как слоны в посудной лавке. Начинают рассказывать о наркотиках таким образом, что привлекают всеобщее внимание. Я никогда не забуду, как я читал однажды статью небольшую в одной очень многотиражной газете, где было написано "24 часа оргазма". Вроде как бы против наркотиков была эта статья. И тут же посыпались естественно письма, где достать такое замечательное средство. Речь шла о страшном наркотике – винте, первитине. И так, в общем-то, игриво это все, в общем, газета оправдывалась. Если не будет подобных вещей, а будет грамотно построенная пропаганда антинаркотическая, я думаю, что, в общем, можно справиться с этой проблемой.
Т. САМСОНОВА: Тимур, будет больше, или будет меньше?
Т. ГИЛЬМАНОВ: Будет меньше. Я считаю, что все у нас будет хорошо. В общем, дорогие радиослушатели, слушайте рок и никогда не употребляйте наркотиков. И все будет у нас хорошо.
Т. САМСОНОВА: Спасибо, это была программа "Лукавая цифра". Сергей Политыкин был у нас в гостях, руководитель медицинских программ фонда "Нет алкоголизму и наркомании", Тимур Гильманов, арт-директор клуба "Табула Раса", Александр Магалиф, старший научный сотрудник московского НИИ психиатрии. Тоня Самсонова, услышимся на следующей неделе.