Ответы Петра Стегния на ваши вопросы - Петр Стегний - Без купюр - 2016-12-23

Пётр Владимирович, Вы были послом в разных странах и больше в арабских. Какова особенность этих стран? Спасибо. Илья.

Я работал послом в Кувейте, Турции и Израиле.

Как вы понимаете, это совсем разные страны, каждая из них со своими особенностями. Это, кстати, касается и арабских стран, в целом ряде которых я тоже работал еще до назначения послом. У них - разные уровни развития, собственные особенности социальной психологии, национального характера, наконец, разное качество двусторонних отношений. В каждой из арабских стран, к примеру, при наличии общего литературного языка говорят на своем особом, часто трудном для понимания диалекте. В плане языка к литературной первооснове ближе всего патриархальные страны Аравии. Египетские диалект с его особенностями произношения согласных, строения фразы требует отдельной подготовки. У наших переводчиков, которые переводили в свое время Насера, а затем Садата, выступавших на диалекте, были поначалу большие трудности. Я, помнится, тоже потерпел в начале карьеры полное фиаско, пытаясь переводить нашему послу в ходе посещения пятой провинции Йемена – Хадрамаута, где, как выяснилось уже на месте, народ говорил на реликтовом диалекте времен царицы Савской. У марокканцев и алжирцев речь изобилует галлицизмами; сиро-ливанский, «левантийский», диалект, на котором говорят и многие палестинцы, может быть непонятен жителям Магриба. Так что в ходе практической работы много приходится познавать эмпирически, путем проб и ошибок.

Для дипломата важно хорошо знать историю страны пребывания, опираться на ретроспективу двусторонних отношений при решении встающих задач.

При вручении верительных грамот эмиру Кувейта в 1993 году я передал ему сохранившиеся в русских архивах фотографии основателя правящей династии Сабахов шейха Джабера ас-Сабаха, сделанные офицерами российского крейсера «Варяг», посетившего Персидский залив в начале XX века. Шейх Джабер правил недолго, поэтому эти фотографии оказались единственными, дошедшими до наших дней. Конечно, это помогло в установлении отношений с официальными представителями Кувейта. В Турции ко мне обратилась группа отставных моряков, создавших музей Чесменской битвы 1770 года. Я, помню, удивился, поскольку при Чесме графом Алексеем Орловым был потоплен весь турецкий флот. Но ответ, который я получил, остался в памяти: «Великим державам важно помнить не столько о своих победах, сколько делать выводы из своих поражений». В Израиле особенность работы посла связана с большой русскоязычной общиной. По сути, посол должен работать как бы на двух треках – по официальной линии и с соотечественниками. Из этой особенности по сути во многим выросла и совместная позиция России и Израиля по фальсификации итогов Второй мировой войны. Горжусь, что был членом жюри, одобрившим проект памятника Красной армии, построенного в израильской Нетанье.

Пётр, насколько Вам удаётся сохранить самообладание, когда, скажем, неприятен человек, ситуация, вещь? Что Вы делаете, чтобы это преодолеть, а может, быть, ничего не делаете?

При официальных контактах посол, дипломат не имеет право на выражение симпатий или антипатий.

Здесь важно сосредоточиться на существе обсуждаемого вопроса и не строить иллюзий, если вы знаете, что позиция собеседника будет для вас, мягко говоря, неприятной. Негативный итог разговора – это тоже результат, его необходимо осмыслить и поискать другие пути достижения необходимых договоренностей. Выражаясь шахматным языком, играть надо «по позиции», стоящей на доске. Но, повторяю, ни в коем случае, не предаваясь эмоциям.

На бытовом уровне, как мне кажется, действуют те же правила.

Мне лично сохранять самообладание в неприятных ситуациях стало легче, когда пришло понимание, что исправить, перевоспитать мы можем только самих себя.

Сейчас много говорят о терроризме, но каковы корни или причины этого явления? Так как в террористических актах принимает участие человек, то можно задать и такой вопрос: "Какую роль в жизни человека играют стартовые условия?". Под стартовыми условиями понимаются такие составляющие, как родители (их уровень образованности, воспитанности, материального обеспечения и пр.), генетика, среда обитания, окружения и т.д. Головорезом, вором, лгуном, хамом, лицемером и так далее человек рождается или становится? Если становится, то вину должны нести по идее и те, кто его окружал, воспитывал, развивал и т.д и т.п.?

Современный терроризм – во многом еще мало изученное явление.

У него, несомненно, есть и выраженная социальная подоплека. Не будем забывать, что «Арабскую весну» начали в Тунисе в 2011 году выпускники высших учебных заведений, которые не могли найти себе адекватного применения. Здесь же – в социальных условиях, воспитании, а не генетике и корни преступности. Но не надо и забывать, что во времена глубоких социальных потрясений перестраивается, часто деформируется и система ценностей, прежде всего этических. Свобода на переходном этапе начинает восприниматься как вседозволенность, патриотизм путается с национализмом, а поверхностно понятые права человека ставятся выше его моральных обязанностей. Понимание необходимости самоограничения («твоя свобода заканчивается тогда, когда она начинает ограничивать свободу других») – привилегия структурированных, солидарных обществ.

Впрочем, если говорить о международном терроризме, то это, безусловно, сложный вопрос, имеющий преимущественно политическое измерение.

Крайне важно не допустить его перехода в межконфессиональную, межцивилизационную фазу. Но это уже предмет особого, долгого разговора.

Петр Стегний: При официальных контактах посол, дипломат не имеет право на выражение симпатий или антипатий

Петр Владимирович, здравствуйте. Чуть больше года назад в телевизионном интервью уже после того, как турки сбили наш самолет, вы упомянули об одной интересной детали. Не поручусь точно, но смысл был таков. При общении по дипломатическим каналам обсуждение большинства вопросов проходило открыто и откровенно. Когда же речь заходила о Сирии, то все наши попытки "объясниться" натыкались на стену молчания и формальных ответов. Как я понял, это был признак того, что речь зашла о чрезвычайно чувствительной для Анкары темы, некоей "болевой точке", при прикосновении к которой внезапный "укус змеи" был почти неизбежен, При этом они сделали нам несколько предостережений (как они считали), но мы этого не поняли. Пожалуйста, расскажите поподробнее об этой особенности турок как переговорщиков и партнеров. Какие еще "болевые точки" есть у Турции? Видимо, Мосул, острова в Средиземном и Эгейском морях, может быть, что-то еще? И второй вопрос. Попытка переворота в июле. Что это было? Почему удалось в мае 60-го, но не получилось сейчас? Обезопасил себя Эрдоган от участи Мендереса или такая вероятность существует? Спасибо.

Спасибо за внимание к моим нечастным публичным выступлениям.

Действительно, в период острой фазы наших отношений я неоднократно говорил - и продолжаю говорить – о необходимости ликвидации «серых зон» в нашем политическом диалоге с Турцией. Речь шла, прежде всего, об отношении наших стран к гражданской войне в Сирии, где мы в тот момент находились по разные стороны баррикад. Мы не очень понимали, какие цели преследовала Турция в Сирии, а турки, судя по всему, сводили наши усилия к попыткам удержать у власти Асада, связывая это с далеко идущими геополитическими целями, едва ли не рецидивом имперской политики. Такая ситуация выглядела аномалией на фоне благоприятно развивающегося российско-турецкого сотрудничества в самых различных сферах.

Как мне кажется, после преодоления кризиса со сбитым российским самолетом и сменой правительства А.Давутоглу, нашим странам удалось во многом преодолеть разногласия и недомолвки по Сирии, курдскому вопросу, нащупать бузу для совместных действий.

Одним из результатов этого и стало освобождение сирийскими войсками Алеппо. Но это лишь первый шаг, взаимодействие наших стран является необходимым условием борьбы с международным терроризмом в регионе Ближнего Востока. Это еще раз подчеркнуло убийство в Анкаре российского посла А.Г.Карлова. Дальнейшее углубление диалога по «болевым точкам» региональной ситуации было бы лучшим ответом России и Турции на эту подлую провокации.

Что касается июльской попытки переворота в Турции, то ее провал показал, на мой взгляд, кардинальное отличие сегодняшней ситуации от той, которая существовала в мае 1960 года.

Планы заговорщиков были сорваны массовыми протестными выступлениями, показавшими высокую степень поддержки в Турции политики, проводимой Эрдоганом. На митинге в поддержку президента присутствовали не только лидеры всех политических партий, включая оппозиционные, но и «отставники» - А.Гюль и А. Давутоглу. Такое развитие событий показало не только прочность социальной базы режима, но и зрелость гражданского общества в Турции, сорвавшего попытку военного переворота. Это не означает, однако, что предстоящий период будет для Эрдогана безоблачным. 10 декабря он официально выдвинул пакет предложений по преобразованию государственно-политической системы Турции из парламентской в президентскую. Так что предстоящий до апреля 2017 года период будет для него сложным, особенно с учетом сохраняющегося высокого регионального градуса напряженности.

Здравствуйте Пётр Владимирович. Правдива ли информация о том что у российских дипломатов в Турции отсутствует вооруженная охрана (российская)? И то, что неоднократные обращения к Турецкой стороне за разрешением на работу спецотряду СВР «Заслон» ни к чему не привели? Спасибо.

Российское посольство в Анкаре и наши три генеральных консульства в этой стране – Стамбуле, Трабзоне и Анталье - защищены надежно, в т.ч. инженерно-техническими средствами.

Все загранпредставительства охраняются подготовленными людьми (иностранцев мы не используем). Что касается вооруженной охраны посла вне пределов посольства, то ее действительно нет, и никогда в Турции не было. Вплоть до последнего времени турецкие власти, несущие в соответствии с Венскими конвенциями 1961 года ответственность за безопасность иностранных дипломатов с этим вполне справлялись. На предстоящий период в связи с очевидным возрастанием угрозы со стороны международного терроризма охрана посла может быть усилена в соответствии с прецедентами, имеющимися в других «горячих точках». Что касается взаимодействия с турецкими спецслужбами по охране наших загранпредставительств, то по своему опыту могу засвидетельствовать, что оно всегда поддерживалось на должном уровне.

Петр Стегний: Мне симпатично то, что делает Мария Захарова как официальный спикер МИДа

Петр Владимирович, считаете ли Вы, что после убийства посла надо как минимум рвать дипломатические отношения со страной, где это произошло?

Убийство посла считается в практике международных отношений тягчайшим преступлением и может стать причиной самых резких демаршей, вплоть до разрыва дипломатических отношений - в случае, если выяснится, что власти страны пребывания способствовали этому преступлению.

В турецком случае все обстоит как раз наоборот. Президент Эрдоган резко осудил эту провокацию, назвал ее ударом по российско-турецким отношениям, преступлением не только против России и Турции. Министр иностранных дел Турции вместе с С.В.Лавровым встречал в Москве гроб с телом А.В.Карлова. Турки приняли группу наших следователей, принимающих участие в расследовании этого преступления. Его организаторы явно пытались вбить клин в дружественные отношения России и Турции, поэтому лучшим ответом им стало бы дальнейшее углубление российско-турецкого взаимодействия на всех уровнях и во всех сферах.

А как простые турки, обыватели, относятся к россиянам? Особенно в связи с последними событиями в Сирии. Прагматизм (доходы от туризма) перевешивает все прочие чувства?

Отношения в Турции к России как на уровне элиты, так и простого народа, очень благожелательное.

Все-таки наши отношения насчитывают пять веков, и несмотря на, по грубым подсчетам, 13 русско-турецких войн, подавляющая часть этого исторического времени была отмечена поиском форматов взаимодействия. Турки помнят, что после Первой мировой войны они выжили в качестве суверенного государства, в том числе и благодаря помощи Советской России. В совместное имперское прошлое ушли два главных раздражителя двусторонних отношений – проблема Проливов и восточные границы Турции. Говоря о новом качестве двусторонних отношений, появившемся после прихода к власти Эрдогана в 2003 году, думаю, что очевидный прагматизм наших отношений стал не причиной, а, скорее, следствием понимания того, что в XXI веке стратегические задачи наших стран как двух крупнейших стран Евразии, по большому счету, не пересекаются. В этом, как я думаю, объяснение того беспрецедентного для турецкого политического опыта шага, на который пошел Эрдоган для преодоления «самолетного кризиса». В эти дни мне поступает много личных писем и звонков от турецких друзей с выражением соболезнований в связи с убийством нашего посла Андрея Геннадьевича Карлова, которого в Турции очень ценили за прямоту, надежность и полное отсутствие чиновничьей фанаберии.

Петр Стегний: В совместное имперское прошлое ушли два главных раздражителя двусторонних отношений

Если бы Вам сейчас (уже после убийства Андрея Карлова) предложили вновь стать послом в Турции – Вы бы согласились?

Без колебаний принял бы такое предложение, если бы был лет на десять моложе.

Петр Владимирович, расскажите пожалуйста, есть ли в дипломатической среде понятия «престижной» или «не престижной» работы? Условно говоря, посол в Турции для дипломатического работника – это скорее повышение или скорее почетная отставка?

По всем критериям – Турция важная страна.

В этом смысле пост посла в Анкаре – должность, несомненно, престижная. В целом же, на более приземленном, бытовом уровне во всех дипломатических службах посты на Западе (в Европе, США) считаются более престижными, чем на Востоке. Я не сторонник таких подходов. В свое время я отказался от предложения работать в Париже и Нью-Йорке – работать на Востоке мне казалось интересней.

Петр Владимирович, Вам нравится стиль, которым последний год наш МИД (в частности, устами Марии Захаровой) общается с внешним миром? Я понимаю, что Вам сложно критиковать начальство, но вот по-честному – этот стиль разве можно назвать дипломатическим?

Мне симпатично то, что делает Мария Захарова как официальный спикер МИДа.

Нравится ее динамизм, прямота, не перерастающая в прямолинейность, молодой задор, который она привнесла в нашу информационную работу, всегда бывшую несколько заскорузлой. Дипломатия стремительно меняется, официальный снобизм становится смешным в глобализующемся мире. Конечно, порой ее острые словечки тревожат мое консервативное ухо. Я напоминаю себе, что информационная работа МИД – это всегда ансамбль. А в контрапункте с признанным мастером публичной дипломатии Сергеем Лавровым, всегда корректным и точным в формулировках, этот ансамбль звучит достойно и современно.