Что случилось с российским телевидением: оно утонуло - Борис Резник, Юрий Богомолов - Осторожно, история: 90-е лихие или время надежд - 2011-05-13
В.ДЫМАРСКИЙ: Здравствуйте. Приветствую аудиторию радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала RTVi, а также всех тех, кто смотрит Сетевизор – это наш новый канал информации, связи с вами, уважаемая аудитория. Не буду повторять, что здесь 4 камеры и так далее. В общем, главное, что вы можете это принимать на всех компьютерах, в iPod’ах, iPad’ах и еще каких-то устройствах, которые работают на платформе Google Android – вот, я тоже это еще выучил и теперь знаю эти слова.
Я – ведущий программы Виталий Дымарский, мой постоянный напарник Владимир Рыжков отправлен на историческую родину. Но ненадолго – на следующей программе я думаю, что он уже будет, он просто на Алтае. Сейчас будет много вводной информации. У нас теперь надо вас предупреждать о том, какая у вас многогранная и многосторонняя связь с нами. Значит, SMS +7 985 970-45-45, твиттер аккаунт @vyzvon, Сетевизор – это я уже сказал. Что еще у нас осталось? Вебтрансляция на сайте echo.msk.ru, сайт радиостанции «Эхо Москвы». Пожалуй, все. Если что-то еще вспомню, то я обязательно вам скажу. И самая главная теперь информация – это тема и наши гости. Тема такая: «Российское телевидение: оно утонуло?» Будем мы говорить в связи с 20-летием... Как вы знаете, вчера даже президент Медведев посетил ВГТРК. 20 лет назад вышел в эфир, по-моему, первый выпуск программы «Вести», что было, безусловно, знаковым событием уже для именно российского телевидения, подчеркиваю, поскольку до этого было... Ну, советское телевидение мы все помним, программу «Время». Вот, программа «Вести» - это была такая альтернатива официозной, официальной программе «Время». И, вот, 20 лет назад зародилось новое информационное российское телевидение. Вот, об эволюции российского телевидения уже в широком смысле (не именно канала «Россия», а всего российского телевидения, всех его каналов) мы и будем сегодня говорить с двумя вполне авторитетными для такой беседы гостями, которых я с удовольствием представляю. Это Борис Резник, заместитель председателя Комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи. Борис, здравствуйте. И Юрий Богомолов, обозреватель «Российской газеты». Юрий Александрович, здравствуйте.
Ю.БОГОМОЛОВ: Добрый вечер.
В.ДЫМАРСКИЙ: Наверное, вы знаете, постоянные, во всяком случае, зрители и слушатели нашей программы, а если не знаете, то я вам сейчас скажу, что наша программа всегда начинается с портрета. И сегодня героем Николая Троицкого стал Олег Максимович Попцов, один из родоначальников российского телевидения, один из тех людей, которые 20 лет назад создавали то, что мы называем российским телевидением. Итак, Николай Троицкий.
ПОРТРЕТ ПЕРА НИКОЛАЯ ТРОИЦКОГО
Н.ТРОИЦКИЙ: Олег Максимович Попцов был первым народным комиссаром российского телевидения, политическим назначенцем, которому поручили создать суверенную кнопку, а, вернее, суверенный пульт, включающий голубой экран для Ельцина против Горбачева. И он построил новый аппарат агитпропа аккурат перед выборами президента РСФСР. И понеслась по телевизорам оппозиционная лихая тройка «Вестей».
Олег Попцов ее идеологически обеспечивал, технической стороной занимался Анатолий Лысенко, без которого никакого российского телевидения соорудить бы не удалось. Но политика была не по его части. Зато Попцов нашел в ней достойное место.
Комсомольский писатель второй свежести, главный редактор перестроечного журнала третьего плана «Сельская молодежь», который готов был печатать все, что угодно, смелое и прогрессивное (да никто там не рвался публиковаться), он сумел выйти на авансцену под свет рампы на первый план, только благодаря телевидению.
Конечно, для этого надо было вовремя сориентироваться и понять, на кого из тех дуумвиров-антагонистов 20-летней давности ставить. Олег Попцов с этим справился на «отлично»: выбрал команду Ельцина и пошел вместе с ней. Трудно сказать, велика ли была польза и помощь от РТР, которую он возглавлял. В те годы Борис Николаевич не нуждался в телевизионной подпитке своей популярности. Она даже ему мешала: не мастер он был говорить в прямом эфире, да без бумажки. Но своей карьере и биографии Олег Попцов сильно помог.
Когда его убрали из российских теленачальников как отработавшую ступень ракеты, он перебрался в телевизор к Лужкову и проработал там еще 5 лет. Никогда он не был революционером, совсем недолго побыл оппозиционером, но заслужил репутацию умеренного фрондера в рамках разумного прогресса. И хотя много было к тому возможностей, ничем страшным себя не запятнал, что само по себе дорогого стоит.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, вот такой, довольно жесткий, я бы сказал, взгляд на Олега Максимовича.
Б.РЕЗНИК: Да. Я, например, согласиться не могу, зная Олега с комсомольских времен. Там были другие побудительные мотивы, и он очень помог Ельцину, надо сказать (я так думаю). И, в общем, он лучше, нежели репутация его, которую сегодня здесь озвучили, на мой взгляд.
В.ДЫМАРСКИЙ: Понятно. Это мнение Бориса Резника, вступившегося за Олега Максимовича Попцова. Ну, мне тоже кажется, слишком жесткий взгляд. Но каждый имеет право на свою точку зрения. Кстати говоря, там еще упущена еще одна страница его жизни профессиональной – это газета «Московские новости», и он работал вместе с Егором Владимировичем Яковлевым.
Б.РЕЗНИК: Да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но у меня по поводу портрета Троицкого другой вопрос. Там у него прозвучала такая фраза, вот я бы хотел Юрию Александровичу Богомолову ее переадресовать. Правда ли, что... Вот, немножко странный мне показался вывод, что Ельцин не нуждался в телевидении, что оно ему мешало, что он плохо изъяснялся по телевидению?
Ю.БОГОМОЛОВ: Я думаю, что дело не в том, как он изъяснялся. То есть он мог изъясняться плохо с точки зрения каких-то нормативов традиционных, но для широкой публики, для массы народной он был то, что надо, он был в образе бурлака, который тянет лямку, который тянет эту баржу, перегруженную бог знает чем, из трясины коммунизма. Его риторика была вполне понятна. Она не отличалась особой изысканностью так же, как риторика Сахарова, который работал в другом регистре, и тоже не был оратором. Тем не менее, его слушали так же, как слушали и Ельцина. И тут роль телевидения не надо приуменьшать. Я не думаю, что если бы было только радио, да?
В.ДЫМАРСКИЙ: Или только митинги, да?
Ю.БОГОМОЛОВ: Или только митинги. Ну, во всяком случае, телевидение давало общенациональный резонанс всем выступлениям, что здесь трудно роль телевидения самого переоценить.
В.ДЫМАРСКИЙ: Согласен, Борис?
Б.РЕЗНИК: Согласен. Но Ельцину не обязательно надо было говорить. Его надо было просто видеть, его, так сказать, мощь, его фигуру. А там говорильщиков было много и очень профессиональных.
В.ДЫМАРСКИЙ: Не, ну, в конце концов, Ельцин, как бы там потом ни менялось общественное мнение, но он, в общем-то, увлек за собой страну. Он же не просто, да? Плохой оратор, уж такой, совсем никудышный вряд ли бы за собой повел такое количество людей.
Ю.БОГОМОЛОВ: Нет-нет, конечно, он сделал свое дело и он хорошо это сделал.
В.ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Теперь давайте такие, более общие вопросы и, может быть, ближе уже к сегодняшнему дню. Как вы считаете?.. Ну, такая, общая оценка, ну и, может быть, более развернутая. С каким знаком вы бы определили вот ту эволюцию, которую российское телевидение прошло за эти 20 лет? Плюс или минус? И почему? И вообще, как вы оцениваете вот те 20 лет российского, еще раз повторю, телевидения – не канала именно ВГТРК, а российское телевидение в целом, и Первый канал, и четвертый, и третья кнопка и так далее. Борис Львович Резник.
Б.РЕЗНИК: Я думаю, что наше отечественное телевидение утратило очень много из обретенного в ту пору. То есть была найдена какая-то доверительная интонация, доверие было у людей к этому ящику. Ну, я сам, мои друзья, коллеги, все смотрели, жаждали каких-то откровений, которые оттуда исходили. И удивительно что? Мы имеем сегодня закон о СМИ, который, на самом деле, позволяет работать нормально. Хороший закон, либеральный, демократичный. Еще могут позавидовать нам многие страны Европы, что у нас такое законодательство.
И мы утратили вдруг. Телевидение превратилось в нечто, что смотреть сегодня просто невозможно. Некоторые передачи... Я просто смотрю иногда, потому как положение обязывает.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, вас не устраивает качество передач? Вас не устраивает, в принципе, направленность телевидения? Там, мало информации, много (НЕРАЗБОРЧИВО).
Б.РЕЗНИК: Меня в телевидении нашем отечественном, больших каналах, потому что при всем при том сохранены – вот, я хотел бы это подчеркнуть – на территориях есть очень хорошие региональные телекомпании. В Томске ТВ-2, например, в Красноярске, в Хабаровске, в моем родном городе есть губерния, ребята молодые, очень амбициозные, талантливые делают хороший продукт. Когда я смотрю телевидение центральное, у меня возникает чувство протеста: «Зачем вы это показываете?» Например, вот этот пресловутый уже притча во языцех «Дом-2». На что вы рассчитываете, кого вы воспитываете? Это промискуитет, беспорядочные половые отношения в первобытнообщинном строе (есть такое философическое понятие). Это, вот, то, что происходит в этом «Доме-2», и крутить это до посинения столько лет – это я не знаю, это дикость какая-то.
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну, по-моему, все-таки, «Дом-2» - это мелочь по сравнению с другими, так сказать.
В.ДЫМАРСКИЙ: Да. Меня больше интересует, честно вам скажу, политическая сторона вопроса.
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну, сейчас я скажу про политическую. Но сразу скажу, что Первый канал крутит программу еще более, как бы, похабную, я бы так сказал. Это «Пусть говорят».
Б.РЕЗНИК: «Пусть говорят», да, она мне тоже очень не нравится. О чем говорят? Это шоу какое-то такое...
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, о разном говорят там.
Б.РЕЗНИК: Да нет.
В.ДЫМАРСКИЙ: На мой взгляд, там были удачные. Например, мне очень понравилось интервью Малахова с Гурченко – оно замечательное.
Ю.БОГОМОЛОВ: Вы знаете, Виталий, что значит «удачные»? Вот, ежели этот канал загрязнен определенными программами, ну, так же, как карауловский, то если в эту кружку грязную налить чистой дистиллированной воды, то вы же не будете ее пить, правда? Я в данном случае просто не понимаю тех мастеров культуры, которые приходят в эту программу, очень уважаемых мастеров культуры. Я просто этого не понимаю. Потому что там все опошляется. В том числе я думаю, что выглядела достаточно пошлой передача как с Пугачевой, так и с Гурченко. А, вот, как это происходит и как это терпят – это уже другой вопрос, другие работают факторы.
Что же касается политического вещания, этот сегмент, конечно, подвергся наибольшей деформации. Тут, опять же, сработало множество факторов. Ну, когда начинались «Вести», когда начиналось российское телевидение, был очень важный элемент – идеологический. Идеологической борьбы с коммунистами, в какой-то степени с националистами. Появилась такая фигура как Жириновский, и она во многом означала. То есть в этот момент публичная политика – она над всем властвовала, она была интереснее, нежели художественная, музыкальная и так далее, все эти моменты. И она доминировала. А потом ряд субъективных и объективных факторов начинает ситуацию искривлять, как бы.
Ну, во-первых, начинается дифференциация аудитории, вот этот фактор аудитории не будем забывать. Потому что когда еще только начинались 90-е годы, аудитория была как никогда однородной.
В.ДЫМАРСКИЙ: И она была намного больше политизирована.
Ю.БОГОМОЛОВ: Очень политизированной. Все экономические моменты, элементы – они были на втором плане. Проблемы жизни, выживания и так далее – это тоже, как бы, было, как сказал тогда Жванецкий, интересней смотреть, чем жить. Вот, в тот момент это было именно так. И когда появлялись на НТВ программы «Свобода слова», «Герой дня» и так далее, это все глоталось. Появились сатирические программы Шендеровича – это тоже все работало.
Но аудитория начинала постепенно обуржуазиваться. И элемент такой, идеологической борьбы стал уходить на второй план, появились другие запросы. Появились другие сегменты аудитории, более молодой, более пожилой и так далее. И тут возникает давление с разных сторон. И тут возникает, как бы, и новая административная конструкция. Ведь, российское телевидение возникло как государственное телевидение, да? Но оно было в какой-то момент очень оппозиционным.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, потому что было российское руководство, было в оппозиции к советскому руководству.
Ю.БОГОМОЛОВ: Да. А потом когда оно стало пропозиционным, ну, естественно, там все стало меняться.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, в 90-е не менялось.
Ю.БОГОМОЛОВ: В середине 90-х оно начинало изменяться и трансформироваться, и возникают уже какие-то вещи. И возникают экономические интересы, за которые борются те или иные СМИ.
В.ДЫМАРСКИЙ: Давайте сейчас послушаем мнение Леонида Парфенова, которого мы спросили, чем занимается российское телевидение сегодня. Примерно также у нас звучит наш традиционный опрос, но о нем во 2-й половине нашей программы. А сейчас небольшая пленка от Леонида Парфенова.
Л.ПАРФЕНОВ: Российское телевидение сегодня развлекает, увлекает, будоражит, фильмы показывает, иногда даже хорошие, особенно ночью. Иногда, конечно, информирует – ну, действительно, принц Уильям женился.
Все то, что связано с внутренней и внешней политикой страны, конечно, несет печать позиции власти, в этом смысле является до известной меры властным пиаром. Хотя, и это тоже информация, потому что люди, политически подкованные, иногда, я знаю, смотрят федеральные новости для того, чтобы услышать, а как власть преподносит населению то или иное событие, ту или иную идею, какую-то свою инициативу, какая используется риторика, как ругают Запад или хвалят Китай, или ссорятся с Белоруссией.
Назвать это объективной информацией, конечно, нельзя. Вот, принцип «Газета – орган партийного комитета, не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор», конечно, относится к информации на федеральных телеканалах. Да по-моему никто это особенно и не скрывает, и в том числе, кстати, иностранные посольства тогда, когда обижаются на государственные каналы, на как говорится об их странах в информационных выпусках, они всегда подразумевают то, что это точка зрения российского руководства, которую само российское руководство предпочитает так прямо не озвучивать. И, собственно, ноты дипломатические возникают именно с этим.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну вот такое мнение Леонида Парфенова.
Ю.БОГОМОЛОВ: Я даже добавил бы к тому, что сказал Леонид, очень интересна всегда информация, которая не озвучивается.
В.ДЫМАРСКИЙ: То есть нет ли такого возвращения старых времен, когда, знаете, читали между строк, слушали или смотрели то, что не показывают?
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну, в какой-то степени да. Я помню...
Б.РЕЗНИК: Ну, самое смешное, что сегодня не запрещают.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это что, самоцензура?
Б.РЕЗНИК: Я не могу согласиться, что наш народ, сами телевизионщики – они же хотят жить, видно, комфортно, понимаете? То есть они сами выбирают линию поведения, по каждому поводу им не звонят из Кремля. То, что они вещают... Понимаете, вот, простое дело: не обязательно должна быть борьба какая-то там лихая идеологически. Сопоставление представлений в поисках истины. Возьмите одно то, что «Свобода слова», там, другие какие-то были передачи. Почему это ушло? Какие-то политические нормальные программы, и народ, на самом деле, политизирован, у народа есть желание это видеть, есть голод определенный по таким.
В.ДЫМАРСКИЙ: А вы думаете, есть голод?
Б.РЕЗНИК: Есть. Мне кажется, что да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Мне иногда кажется, что изменились привычки, что народ уже отвык от этого, что нет политики и нет политического вещания.
Б.РЕЗНИК: Ну, вы возьмите свою аудиторию «Эха Москвы».
В.ДЫМАРСКИЙ: Это особая...
Б.РЕЗНИК: Ну какая?.. Чего она особая-то?
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, ее меньшинство.
Ю.БОГОМОЛОВ: Нет, это, все-таки, действительно, особенная аудитория, она особенно настроенная, она особенно активная, политизированная, протестная и так далее, да?
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, не обязательно, дело даже не в этом. Да, их, понимаете, даже если предположить... Вот, у нас есть там в рейтинге, миллион человек в Москве слушают «Эхо Москвы». Ну, не постоянно, да? Даже если всех взять, это всего 10% от населения.
Б.РЕЗНИК: Это немало.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это немало, но это и... 90%, тем временем, смотрят сериалы и так далее.
Ю.БОГОМОЛОВ: Нет, я думаю, что, действительно, наше телевидение такое, каков наш народ. Вот, так же, как говорят, что правительство...
В.ДЫМАРСКИЙ: Здесь соотношение между предложением и спросом, да-да-да. Заслуживает.
Ю.БОГОМОЛОВ: И то же самое и здесь. И другое дело, что есть возможности для субъективного движения в ту или в другую сторону. И, к сожалению, руководители наших телеканалов, как только является возможность в области развлекательного телевидения, они идут до крайности вниз.
В.ДЫМАРСКИЙ: В смысле, чтобы потрафить?
Ю.БОГОМОЛОВ: Да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, кстати говоря, я считаю, что как раз развлекательное телевидение у нас по качеству очень неплохое. Научились делать шоу какие-то. Вот, на Первом канале замечательные шоу есть.
Ю.БОГОМОЛОВ: Например?
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, я не знаю, ну, то, что делали Евровидение, да? То, что там делают...
Б.РЕЗНИК: Нет, есть неплохие передачи, вполне, да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Та же «Большая разница» и так далее.
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну, «Большая разница» была хорошей, стала уже...
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, это уже, да.
Ю.БОГОМОЛОВ: ...никудышной. «ПрожекторПерисХилтон» - хорошая программа, я ничего не говорю. Но это тоже узконаправленные программы. А что касается таких шоу как «Ледниковый период», «Минута славы», вот эти все, такого...
Б.РЕЗНИК: Ну, «Минута славы» - как раз она...
В.ДЫМАРСКИЙ: Тоже, мне кажется, не самое плохое.
Б.РЕЗНИК: Не самое плохое, абсолютно, да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но это уже дело вкуса. Извините, уважаемые гости, я вынужден здесь вас прервать, мы сейчас на несколько минут уйдем из эфира, а потом обязательно вернемся и продолжим наш разговор об эволюции российского телевидения.
НОВОСТИ
В.ДЫМАРСКИЙ: Еще раз приветствую нашу аудиторию, радийную, телевизионную, Сетевизора. Программа «Лихие 90-е, или Время надежд. Осторожно история», говорим мы сегодня о российском телевидении. Ведущий – я, Виталий Дымарский, 2 гостя – Борис Резник, зампредседателя Комитета Госдумы по информационной политики, информационным технологиям и связи, и Юрий Богомолов, обозреватель «Российской газеты».
Вы знаете, перед тем как мы продолжим разговор, еще одно включение – это Тихон Дзядко. Тихон Дзядко нам сейчас доложит о результатах опроса, который традиционно еще один партнер нашей программы, портал SuperJob провел среди 1600 респондентов, то есть вполне репрезентативный опрос. Люди отвечали на такой простой вопрос: «Российское телевидение сегодня больше информирует или больше пропагандирует?» И вот к чему привел этот опрос, к каким результатам.
Т.ДЗЯДКО: Доверия к российскому телевидению у российских граждан нет. Результат очередного опроса, проведенного порталом SuperJob, довольно наглядно это демонстрирует. В вопросе о том, чем сегодня в большей степени занимается телевидение, информированием или пропагандой, лишь 12% выбрали первый вариант. Да и то если посмотреть их комментарий, видно, что это, скорее, глумление.
Экономист из Новочеркасска, выбирая ответ «Больше информирует», оставляет комментарий: «Ненужной информацией». 71% пользователей портала считает, что сегодня наше телевидение больше пропагандирует, чем информирует, а еще больше зомбирует и устрашает: «С утра до вечера сплошные заказные сериалы и обзор криминала», - добавляет офисный водитель, живущий в Москве. «Врут много, но иногда в их сообщениях проскальзывает такое, что становится стыдно за свою страну», - это мнение регионального управляющего из Набережных Челнов.
Наиболее же исчерпывающий комментарий, пожалуй, оставил специалист отдела по борьбе с юридическими лицами: «Ничего интересного: нет документальных и образовательных программ, качественных отечественных фильмов. Присутствует одна пропаганда нынешнего руководства, вследствие чего получаю нужную мне информацию в интернете». Согласитесь, исчерпывающий приговор российскому телевидению в его нынешнем виде.
Ю.БОГОМОЛОВ: Я бы поспорил с этим приговором.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну вот давайте, спорьте. Это Юрий Богомолов.
Ю.БОГОМОЛОВ: Я имею в виду не только российское телевидение. Поскольку те, кого опрашивали, они, в основном, реагировали на политическое вещание и информационное. Но, все-таки, за эти годы произошло нечто очень важное, а именно появился телеканал «Культура», который работает также в рамках ВГТРК, где особенно последние, я не знаю, пару лет происходят довольно любопытные вещи – появляются интересные сериалы, именно там появился «Подстрочник», именно там появился отдел...
В.ДЫМАРСКИЙ: Юрий Александрович, извините, что я перебиваю, но не первый раз у нас здесь когда начинают оправдывать, что ли, российское телевидение, сразу вспоминают канал «Культура», вот такой свет в окошке.
Б.РЕЗНИК: Нет, канал-то хороший на самом деле.
В.ДЫМАРСКИЙ: Да, слава богу, да.
Ю.БОГОМОЛОВ: А как еще?
В.ДЫМАРСКИЙ: Да. Как его еще оправдать, да? (смеется)
Ю.БОГОМОЛОВ: Нет, не то, чтобы оправдать. Но, понимаете, какая штука? Я знаю, что в таких случаях говорят «Ну, канал «Культура» смотрит 0,5%».
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, не 0,5% - там 3%, по-моему.
Ю.БОГОМОЛОВ: 3% и так далее, и так далее. Не в этом дело. Дело в том, что вообще в России культурой интересуется не более...
В.ДЫМАРСКИЙ: Правильно. Единственное, что надо сказать в оправдание, что это во всем мире так.
Ю.БОГОМОЛОВ: И во всем мире так. Но тем не менее, люди, которые жутко раздражаются, телезрители, что им не показывают просветительских программ, что им не показывают культурных программ, они что, хотят увидеть на общедоступных каналах вот такого рода передачи, как демонстрирует телеканал «Культура»? Скажем, на следующей неделе будет идти цикл советских фильмов про рабочий класс, начиная с «Премии» и кончая «Мы нижеподписавшиеся». До этого был цикл фильмов про звездных мальчиков, который рассказывал о том, как полеты в космос подготавливались культурно (не технически, а культурно). Не говоря о том, что на «Культуре», действительно, есть целый цикл.
В.ДЫМАРСКИЙ: Нет-нет, замечательно, Юрий Александрович, согласен. Но, все-таки, извините, вот мы перед выборами, да? Перед выборами, я имею в виду, парламентскими, президентскими и так далее. При всем моем уважении к каналу «Культура», не там будет формироваться общественное мнение. И вчера господин Медведев, будучи на ВГТРК, говорил о конкуренции в политическом поле. Я даже смею добавить к словам президента, что не только политическая система не выдержит без конкуренции, а страна не выдержит.
Б.РЕЗНИК: Это правда, да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Правда, да, ведь?
Б.РЕЗНИК: Конечно.
В.ДЫМАРСКИЙ: Как будет обеспечиваться эта политическая конкуренция, уж, извините меня, коллеги, с таким телевидением? Я имею в виду политическим и общественно-политическим.
Ю.БОГОМОЛОВ: Вот это беда, и я должен...
Б.РЕЗНИК: Этот сегмент вообще, по-моему, ушел. Но еще есть одна очень серьезная претензия, суть претензии наших телезрителей, которые как у нас там, мы ведем мониторинг, сосредотачивается. Это огромное засилье просто жестокости, обнаженки и так далее, и так далее.
Ю.БОГОМОЛОВ: Борис, вот, не надо говорить про обнаженку на главных телевизионных каналах. Нет ее, нет ее!
Б.РЕЗНИК: Ну хорошо. А на РЕН ТВ нет?
Ю.БОГОМОЛОВ: На РЕН ТВ после 12 часов ночи.
Б.РЕЗНИК: Ну и что «после 12 часов ночи»? У меня внук 15-летний послед 12-ти часов смотрит телевизор.
Ю.БОГОМОЛОВ: Борис, укладывайте внука спать.
Б.РЕЗНИК: Ну... Вы меня извините...
В.ДЫМАРСКИЙ: Борис Львович, знаете, это мне напоминает анекдот «Не отсюда, а со шкафа видно». Знаете? Ну, выключайте.
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну, вот, что касается, действительно, того, насколько наше телевидение готово к отражению политической конкуренции, если таковая, не дай бог, случится, я так скажу. Что, действительно, ни Российское, ни Первый канал (НТВ, может быть, лучше) не готовы отражать этот процесс. Потому что вот те площадки, которые, как бы, готовы, ну, например, «Поединок» на Российском телевидении или «Судите сами», вы понимаете, эти программы конструктивно не выдерживают никакой критики, где ведущий является таким, значит, рефери, который играет за одну из команд. Он пытается забить гол даже в ворота своего противника. И еще и оправдывает это тем, что у него свое есть мнение. Свое мнение – для другой передачи.
В.ДЫМАРСКИЙ: Для передачи «Особое мнение».
Ю.БОГОМОЛОВ: И поэтому вот эти передачи очень напоминают... Когда они становятся острыми, особенно когда появляется там Жириновский или Веллер, или еще кто-то другой, эти передачи напоминают петушиные бои. Есть такая традиция в истории культуры – петушиные бои, где готовят петухов заранее, оснащают их, и они бьются насмерть. Но в таких случаях истина не выясняется, в таких спорах.
А «Судите сами» - это вообще. Когда все начинают сходиться в овале этой программы у Максима Шевченко и говорить одновременно о разном, то вообще ничего невозможно понять, понимаете? Вот эти площадки абсолютно не приспособлены.
И когда смотришь зарубежное телевидение, где происходят аналогичные дискуссии, это же день и ночь. Вот, что они с этим будут делать, я не понимаю.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, никто не понимает. Вы понимаете, Борис?
Б.РЕЗНИК: Ну, у меня есть надежда. Надежда очень простая. Сегодня идут просто колоссальные схлесты, бои за частоты телевизионные. Есть творческие люди, есть даже творческие хорошие коллективы, особенно на периферии, которые готовы сделать ностальгическое телевидение, юношеское вещание, всю палитру.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, то, что называется нишевые каналы, да?
Б.РЕЗНИК: Да. Вот сейчас к нам пришло на Дальний Восток цифровое телевидение. Цифра пришла, ее внедряют довольно активно. Ну, там потрясающие вещи происходят. Сельская больничка, там, скажем, девчушки диагноз ставили, сельские врачи и здесь, в Институте Бурденко академик Коновалов консультировал. Переключились на Германию и так далее. То есть возможности технические, технологические огромные. И я думаю, когда не будет у нас этой комиссии пресловутой по частотам, а когда каждый написал заявку, ему тут же выделяют частоту и будет конкуренция какая-то, чего-то должно родиться новое абсолютно, новые подходы. Потому что то, что сегодня происходит... На самом деле, конкуренция есть погоня за рейтингами.
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну да. Есть, конечно.
Б.РЕЗНИК: Да. Погоня за рейтингами «Я вот это покажу. Это пошло? Это пошло. Это плохо? Это плохо. Но рейтинг повысится». Ну вот единственный критерий, единственный подход.
В.ДЫМАРСКИЙ: Еще одна пленка, сейчас мы послушаем еще одно мнение профессионала. Кира Прошутинская.
К.ПРОШУТИНСКАЯ: Мне кажется, что сейчас оно и не информирует, и не пропагандирует, оно больше развлекает – может быть, в этом и есть теперь основной его смысл. Честно говоря, не потому, что я живу в прошлом времени (я, в общем, человек-то достаточно живущий здесь и сейчас), но в советские времена, во всяком случае, если не было информации (а ее тоже не было), то была хорошая пропаганда. Вот, если вспомнить даже те программы, в которых я непосредственное участие принимала, это там «От всей души», «Адреса молодых», «Взгляд», «12-й этаж», «Старая квартира» - это тоже, в общем-то, пропаганда. Но она какая-то умная и достаточно честная пропаганда. Сейчас я практически таких программ не вижу.
Что касается информации, то как мне кажется, ее особенно и нет, потому что на всех каналах я вижу одни и те же новости, которые сужаются до предела. По-моему, это уже как окружная наша дорога кольцевая, больше там ничего нет. И вот это ощущение какого разъединения огромного пространства России, то есть я не понимаю, что происходит во Владивостоке, в Екатеринбурге, в каком-нибудь Челябинске. Это все уходит куда-то. И новости наши – они представляют какой-то некий суррогат.
А уж если не дай бог случается событие в Японии, Фукусима или еще что-то, то это становится новостью №1, идет первыми новостями в течение недели. Для меня это неприемлемо, потому что существует наша жизнь, и наша жизнь существует не из одних визитов, встреч и прочее. Она существует из каких-то событий, которые абсолютно точно есть в каждом регионе. Этого мы не видим.
Каналы, мне так кажется, тоже настолько стали унифицированные и приняли один и тот же вид, что я теперь не могу их каким-то образом различить.
Ну, мне кажется, что убийство Бен Ладена, даже такая для многих огромная тема и все, она не может стать первой новостью в течение недели для российского телевидения. Мне кажется, что географическое сужение новостей, это ощущение потери пространства – это уже опасно. Потому что, все-таки, мы не должны быть ограничены какими-то такими узкими, географическими рамками. Я уж не говорю о том, что аналитики фактически нет, программ умных, таких, пропагандистских (если вы назовете, я буду вам благодарна), их тоже нет. То, что мы делаем в наших ток-шоу, ну, так или иначе, все-таки, мы хоть как-то пытаемся информировать людей. Честно говоря, вот, я в своей программе, для меня это самое главное дать как можно больше информации. Потому что как выясняется, наши люди почти ничего не знают ни о том, что происходит, не существует неких разных точек зрения. От этого революции не происходят, понимаете? От этого люди хуже не становятся – они просто понимают, что если даются разные точки зрения и аналитики с разными точками зрения, это только есть уважение к своему народу.
Б.РЕЗНИК: Абсолютно согласен с Кирой. Вот, слушал ее, вспомнил анекдот. Звонок: «Это телевидение?» - «Да» - «Это передача «Задом к окраине»?» - «Нет, это передача «Лицом к городу» - «Ну, это же одно и то же». И, вот, огромная страна – я с ней согласен – огромные территории, Дальний Восток. Что мы видим, какие передачи, что мы видим о Дальнем Востоке? Если криминальный сюжет какой-то, вот, выезжает бригада, быстренько там 2-3 человека чего-то снимают, совершенно правде не соответствует, показывают.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, может быть, действительно, мало. Но с другой стороны, я не согласен, например, почему Фукусима, то, что произошло в Японии, не может быть новостью №1? Или Бен Ладен, да? Это, действительно, мировая новость и во всем мире это новость №1.
Б.РЕЗНИК: Нет, она говорила, что не показывают страну.
В.ДЫМАРСКИЙ: Страну – тоже, страну не показывают.
Б.РЕЗНИК: Да. Вот о чем разговор-то.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но вы знаете, насчет «не показывают страну» я просто знаю очень короткое замечание по своей жизни и работе во Франции. Во Франции наибольшим спросом, вот, в газетах пользуются не общенациональные газеты, а местные.
Ю.БОГОМОЛОВ: Конечно. Борис, вот почему на Дальнем Востоке местные телекомпании не показывают все, что у вас там происходит? Вот и все.
Б.РЕЗНИК: Нет, наши показывают.
Ю.БОГОМОЛОВ: Показывают? А зачем надо еще?
В.ДЫМАРСКИЙ: Зачем Калининграду знать?..
Б.РЕЗНИК: А затем, что, вы понимаете, все-таки, мы – единая страна. И когда Москва живет сама по себе, в другом измерении, другими ценностями, другой ценностный ряд. Их совершенно не интересует... Есть обида на Дальнем Востоке.
Ю.БОГОМОЛОВ: Обождите, на Дальнем Востоке...
Б.РЕЗНИК: Да, и в Сибири, и на Урале.
Ю.БОГОМОЛОВ: На Дальнем Востоке поврежденным оказался водопровод на какой-то там улице, да?
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, безобразие – надо показать.
Б.РЕЗНИК: Это что? Разные ценности? Это не разные ценности, но это та проблема, которых полно. В Москве свои.
В.ДЫМАРСКИЙ: Борис, Янис вам пишет: «В 15 лет рентвшную обнаженку вполне пора смотреть». (все смеются) Между прочим. Здесь, кстати говоря, еще где-то здесь вопрос поднимают, тоже с вами спорят, но я не думаю, Борис, что вы это напрямую говорили. По поводу вмешательства власти, Кремля, как здесь пишут, в телевизионную практику. Просто теперь мой вопрос. Разве не существуют списки запретных персон на телевидении?
Б.РЕЗНИК: Ну, я не знаю, не телевизионщик – я газетный.
В.ДЫМАРСКИЙ: Я понимаю, да.
Ю.БОГОМОЛОВ: Но какие-то существуют.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, конечно, существуют. Ну, люди, которые запрещены, они говорят, что им телевизионщики напрямую говорят, что «вы в списке».
Б.РЕЗНИК: Ну, может быть. Если это есть, это плохо. Это очень плохо, да.
В.ДЫМАРСКИЙ: И опять же мы возвращаемся к тому же вопросу: как вы обеспечите в этих условиях политическую конкуренцию, которую нам не далее как вчера и не первый раз предложил президент?
Б.РЕЗНИК: Понимаете, вот, глупость – не отсутствие ума, это такой ум. Я думаю, что запрещать... Чего там запрещать? Ну, любой человек даже с такими воззрениями как Жириновский – ну, все это видно на экране, он беспристрастен, объективен, экран-то, да? И бога ради, можно любому человеку с любыми политическими взглядами давать экран этот, предоставлять экран. Зачем запрещать-то? Вреда больше...
В.ДЫМАРСКИЙ: И как правильно сказала Кира, никаких революций от этого не будет.
Б.РЕЗНИК: Если существуют такие запреты, от них вреда больше, нежели от того, что разрешали бы.
В.ДЫМАРСКИЙ: Маша, москвичка, @vyzvon, конечно, а не @vyzvan. Ну, это просто здесь технический вопрос, аккаунт на твиттере.
Ю.БОГОМОЛОВ: Вот, в связи с тем, что говорила еще Кира, что все одинаково, однообразно, я бы хотел сказать еще о таком явлении последнего года как телеканал «Дождь», в котором есть аналитика, экспресс-аналитика, которой нет на больших каналах. И есть те откровения, которых, опять же, нет на наших больших телеканалах. Я знаю, что в последнее время наша либеральная интеллигенция была очень недовольна этим...
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, «Гражданин и поэт» – в связи с отказом от проекта.
Ю.БОГОМОЛОВ: Ну, «Гражданин и поэт» - это, все-таки, как бы, тот продукт, который можно назвать театром на телевидении, да? На телевидении основное – это диалог. Режим диалога, информация, режим нон-стоп информационный, да? Вот эти вещи. А в этом отношении телеканал «Дождь» является достаточно свежим явлением и обещающим. Будет очень жаль, если мы его потеряем.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, с одной стороны. Но с другой стороны, по поводу этого проекта – давайте будем честными – ведь, сняли его с канала «Дождь» не потому, что он не подходит по формату, а потому что он не подходит по содержанию.
Ю.БОГОМОЛОВ: А я ничего не говорил.
В.ДЫМАРСКИЙ: Нет, вы говорите, что это театр, это не диалог.
Ю.БОГОМОЛОВ: Нет, я имею в виду... Ну, вот, понимаете, что есть, главное бывает в СМИ, в газете? Информация, аналитика, публицистика и так далее. Стихотворение в газете можно напечатать, а можно не печатать и, как правило, не печатают. Я про это говорю. Я к тому, что было бы замечательно, если бы продолжал выходить этот проект на телеканале «Дождь».
В.ДЫМАРСКИЙ: Это условие существования телевидения – давайте говорить откровенно. Потому что владелица – она призналась, собственно говоря, во всем откровенно.
Ю.БОГОМОЛОВ: Да. И в этом отношении я бы не бросил в нее камень.
Б.РЕЗНИК: Как не делали многие.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, это делали многие, это делают многие. Собственно говоря, самоцензура. Кстати говоря, здесь я даже согласен с Резником, что цензуры много, но самоцензуры не намного меньше. Безусловно. Но самоцензура – она же не сверху спускается. В смысле она рождается тоже из тех условий...
Ю.БОГОМОЛОВ: Да, она обуславливается атмосферными явлениями в нашей жизни.
В.ДЫМАРСКИЙ: Конечно.
Б.РЕЗНИК: Но потом, понимаете, ну, это жизнь. Ну, даже, может быть, она ошибочна, где-то, так сказать, действительно, не надо было снимать с эфира эту передачу. После этого обрушение такое, информационное колоссальное на эту телекомпанию. Все начали ее топтать, пинать и так далее. Ну, это не здорово.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, потому что, знаете, быстро привыкаешь к хорошему.
Б.РЕЗНИК: Ну да.
В.ДЫМАРСКИЙ: И когда становится хуже, то становится очень обидно. Когда плохо, то и знаешь там, что плохо – и плохо уже. А там, действительно, были уже большие надежды, и я с удовольствием многие вещи смотрел. А сейчас откровенно признаюсь, какое-то появилось внутреннее такое, внутренний протест, я бы сказал.
Ю.БОГОМОЛОВ: Но я думаю, что когда начнется обещанная нам президентом Медведевым политическая конкуренция, то телеканал «Дождь» окажется на уровне этой проблемы.
В.ДЫМАРСКИЙ: А скажите мне, пожалуйста. Вот у нас осталось еще минуты 3, я хотел, чтобы вы оба ответили на такой вопрос. В какой мере в ближайшие годы, вообще в какой мере технический прогресс обуславливает контент, как сейчас модно говорить, содержание, да? В какой мере он повлияет на содержание нашего телевидения, как вы считаете?
Ю.БОГОМОЛОВ: Я думаю, что, во-первых, вот эти технологические все процессы, прогрессы, они будут в дальнейшем способствовать дифференциации зрительской аудитории по интересам, по вкусам, по каким-то традициям, привычкам и так далее. Это будет происходить. То есть будут множиться каналы общения, благодаря компьютеру, интернету и так далее. И поэтому будет совершенно, как бы, другая ситуация. Но будут, очевидно, и эфирные общедоступные какие-то каналы.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, вчера подписали 9 каналов.
Ю.БОГОМОЛОВ: Которые будут выполнять функцию, общекоммуникативную для страны.
В.ДЫМАРСКИЙ: Борис.
Б.РЕЗНИК: Ну, я ответил на этот вопрос. Цифра – наше спасение. Множество возможностей создавать новые каналы, это конкуренция, это возрождение вещания по интересам, возрастные какие-то притягательные вещи, там, для пенсионеров отдельные каналы, для ребятни и для юношества совсем другие, ностальгические каналы. Ну, я думаю, что в этом будет наше спасение.
Ю.БОГОМОЛОВ: Я бы еще добавил вот какую вещь, Борис. Вот, общее место критики нашего телевидения – это то, что очень много криминального кино, сериалов. А я так скажу, братцы. Я их криминальных сериалов больше узнал о практике нашей милиции (все смеются), наших ФСБ и так далее, чем из каких-либо...
В.ДЫМАРСКИЙ: Чем из информационных программ, да?
Ю.БОГОМОЛОВ: Чем из информационных программ. А главное, там видна механика всей той коррупционной общей могилы, в которой мы находимся. Понимаете? Вот, только что прошел сериал, который назывался «Государственная защита».
В.ДЫМАРСКИЙ: Да-да-да.
Ю.БОГОМОЛОВ: Короткий и очень точный по части того, что происходит в наших милицейских органах.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, все то, что происходит в нашей стране, все то, что будет происходить в нашей стране, давайте выразим надежду, что, все-таки, нам хоть что-то из этого покажут, покажет наше родное отечественное телевидение. Спасибо гостям, это была программа «Осторожно, история». Всего доброго, до встречи через неделю.