Частные школы: перспектива, альтернатива или заповедник для богатых? - Рустам Курбатов, Михаил Мокринский, Александр (Лаврухин) отец - Родительское собрание - 2017-11-12
12.11.2017
Частные школы: перспектива, альтернатива или заповедник для богатых? - Рустам Курбатов, Михаил Мокринский, Александр (Лаврухин) отец - Родительское собрание - 2017-11-12
Скачать
Алексей Кузнецов
―
Добрый день! В Москве 13 часов 11 минут. В эфире программа «Родительское собрание». И я, Алексей Кузнецов, ее веду, пока Ксения Ларина отсутствует. Тема нашей сегодняшней передачи – это частное образование в России, частные школы. И я с удовольствием представляю вам сегодняшних гостей. Ну, во-первых, это один из ветеранов этой передачи, прекрасно нашим слушателям известный. Это директор лицея «Ковчег-XXI» города Красногорска Московской области Рустам Курбатов. Здравствуйте, Рустам Иванович!
Рустам Курбатов
―
Здравствуйте!
А. Кузнецов
―
Это директор…
Р. Курбатов
―
… дорогие родители.
А. Кузнецов
―
… дорогие родители. Вполне возможно, что и дети. Дети очень любят присутствовать на родительских собраниях, как Вы знаете. Да. Они думают, что это очень интересно. Директор Свято-Дмитриевской православной школы при храме царевича Дмитрия, при 1-й градской больнице в Москве отец Александр. Здравствуйте, Александр Борисович!
Отец Александр (Лаврухин)
―
Добрый день, дорогие друзья!
А. Кузнецов
―
И автор одного из, наверное, самых успешных образовательных проектов в нашей стране в 90-2000-е годы – лицея 1535, директор его на протяжении 20, по-моему, лет… Да? 20 лет. Михаил Мокринский. Здравствуйте, Михаил Геннадьевич!
Михаил Мокринский
―
Добрый день!
А. Кузнецов
―
Сейчас Михаил Геннадьевич помимо того, что является советником руководителя московского образования, еще и доводит до открытия, которое в ближайшее время должно состояться, один из очень амбициозных проектов в области частного, частно-государственного образования. Да? Но мы об этого сегодня еще поговорим. Мой 1-й вопрос вот какой: я посмотрел статистику. Точной статистики нет, как ни удивительно. По крайней мере мне не удалось ее обнаружить. Но по всем выкладкам доля учеников, которые обучаются в частных образовательных учреждениях у нас сейчас составляет чуть менее 1-го процента. Это катастрофа частного образования в России, или в предлагаемых обстоятельствах это абсолютно закономерный результат? Как бы Вы это оценили? Пожалуйста. Ну, Рустам Иванович, Вы ветеран частного образования. Вашей школе вот на днях исполняется 25 лет. С чем мы Вас горячо поздравляем!
Р. Курбатов
―
Спасибо.
А. Кузнецов
―
Так что Вам, наверное, и карты в руки.
Р. Курбатов
―
Да, на счет 1-го процента. Я думаю, что это нормально. Частных школ не должно быть много в нормальной стране. И там, где система образования хорошая, например, как говорят, в Финляндии, там, как я понимаю, совсем нет. То есть частные школы, они для того, чтобы чего-то такое доделать, чего не делают государственные школы. Поэтому 1 процент в этом смысле мне кажется нормальным.
А. Кузнецов
―
Отец Александр, Вам как кажется?
Отец Александр
―
Ну, на мой взгляд, если бы существование православных школ, вот именно такую школу я сегодня представляю здесь, встречало бы какую-то поддержку со стороны государства, то таких школ было бы больше. И в наших школах могло бы учиться больше детей, потому что в нашу школу поступить практически невозможно в связи с тем, что мы крайне стеснены в помещениях, например. Да? И ежегодно мы вынуждены отказывать сотне примерно детей, которые хотят прийти в школу, но не могут, потому что просто нам некуда их посадить.
А. Кузнецов
―
То есть есть… Скажем так, по крайней мере, у определенного типа частных школ есть проблема именно, что желающих избыток, а нет возможности этот… удовлетворить этот спрос?
Отец Александр
―
Да. Совершенно верно. И это связано не только с отсутствием помещения, но и с существующей системой финансирования частного образования, скажем, в Москве.
А. Кузнецов
―
Ну, мы о финансировании обязательно, конечно, сегодня еще поговорим. Михаил Геннадьевич, Вы очень долго, хотя Вы… Я открою секрет, Вы не педагог, в смысле не школьный учитель изначально. Да? Вы востоковед, историк. Но Вы в свое время пришли в государственное образование и дольше всех из всех присутствующих в нем проработали. Вы согласитесь с Рустамом Ивановичем, что частная школа не имеет никаких вот отдельных самостоятельных задач, она именно дорабатывает за государственной школой?
М. Мокринский
―
Ну, я бы сказал, что действительно важно не сколько школ, а какие. И в этом смысле у частного, у негосударственного образования есть несколько потенциальных возможностей и достроить государственную систему, и предложить что-то свое. Основное отличие нашей, как мне кажется, в том, что выживают нишевые проекты. И они меняются время от времени. Но у них есть потенциал развития. И вот именно об этом потенциале надо, наверное, говорить. Могут ли расти те школы, те модели, которые сложились в негосударственном образовании, и препятствуют или способствуют этому условию?
А. Кузнецов
―
А вот давайте поговорим о том, какие ниши за эти 25-30 лет, что существуют частные школы, в России они заняли. Вот наиболее очевидно, на мой взгляд, это ниша, которую представляет отец Александр. Да? Это семьи, которые хотели бы, чтобы их дети получали одновременно и обычное образование, предусмотренное учебными светскими программами, но вместе с тем были бы погружены в атмосферу определенной культуры, определенной традиции, определенного, ну, образа жизни в том числе, в какой-то степени. Такие школы… безусловно, все религиозные школы, конечно, относятся к этой нише. Ну, и, наверное, есть еще в этой же… Я бы в эту же нишу отнес небольшие частные школы, которые создаются родителями, друзьями, вот например, школа «Муми-тролль» в свое время начиналась именно, насколько я знаю, с такого проекта, когда вот люди, неудовлетворенные по каким-то причинам государственными школами, ну, вот они, что называется, вот родственники и знакомые кролика, то, что называлось в «Винни-Пухе». Да? Такая вот маленькая школка для своих. А какие еще ниши занимает школа? Вот, Рустам Иванович, Ваш «Ковчег», он какой…
Р. Курбатов
―
Что-то Вы… Вы правы абсолютно. Две ниши и совершенно противоположные. Более того я бы сказал, что такого нет понятия - «частная школа». Вот. Есть две разные совершенно частные школы, которые вообще ничего не объединяет кроме того, что он просто берут деньги с родителей. Да? С одной стороны абсолютно правы, это школа для… для богатых или для очень богатых, с вертолетными площадками. И с другой стороны это школы, которые пытались каким-то образом сделать гуманистическую педагогику. То есть хотели построить школу для своих детей, Как Вы сказали, или школу для ребенка, вообще школу для человека. Другую школу…
А. Кузнецов
―
То есть одних…
Р. Курбатов
―
И это совершенно разные истории. Здесь не надо…
А. Кузнецов
―
Одних не устраивал обед в столовой, других не устраивала атмосфера и качество образования.
Р. Курбатов
―
Одним нужно было, – да, – так сказать, 5 звездочек в отеле…
А. Кузнецов
―
Ну, да.
Р. Курбатов
―
… а другим нужно было, так сказать, человеческая обстановка. И это две разные истории. Где-то, конечно, они пересекаются. И где-то есть какие-то гибридные формы. Но в целом есть такие школы, есть такие.
А. Кузнецов
―
Ну, собственно одну из этих форм мы, наверное, сегодня обсуждать не будем по причине ее очевидности. Я имею в виду школы для богатых. Тут понятно. Тут есть некий прейскурант. Тут есть некий запрос, на него есть некий ответ. Давайте поговорим все-таки о школах, где содержание отличается. Вот Ваш «Ковчег-XXI», как бы Вы сформулировали основную мысль? Что за семьи, что за дети к Вам приходят? И зачем?
Р. Курбатов
―
Ну, очень, очень сложно. То есть в начале, когда мы только сделались, это были, конечно, главным образом там те дети и те семьи, которые каким-то образом не вписывались в школу. Вот сейчас разные. Есть вполне дети из обеспеченных семей, а есть очень-очень разные. Пришел мальчик Никита в 8-й класс и сказал: «Я там на сайте прочитал, что Вы школа для тех детей, которым неинтересно, и Вы умеете их заинтересовывать. Вот я такой есть. Заинтересовывайте меня». Да? То есть… И потом он 2 недели бегал там где-то по лесам и не хотел ничем заинтересовываться. Но все кончилось хорошо. То есть это те дети, которые…
А. Кузнецов
―
То есть Вы его отловили и заинтересовали?
Р. Курбатов
―
Мы его заинтересовали и отловили. Да. Вот.
А. Кузнецов
―
А вот в такой последовательности, да?
Р. Курбатов
―
Да. Конечно, вот я думаю, что некоторые школы и наша, я надеюсь, они возникли из такой какой-то старой мечты, так сказать, советской интеллигенции на свободную школу. Вот и в 90-е годы, лет 25 назад эта как раз… эта мечта, она могла быть реализована. Вот. И поэтому это вот 92-й год – это прямо была волна, так сказать, создания новых школ. Новых – именно вот свободных. Если одним словом, то это свободная школа.
А. Кузнецов
―
То есть я правильно понял, что к Вам приходит ребенок, который хочет, чтобы ему было интересно?
Р. Курбатов
―
Ну… Да вообще ребенку интересно иногда бывает… почти все бывает. Это, наверное, мы хотим как бы сделать так, чтобы учеба была не сильно… не сильным принуждением. Это все равно будет принуждение.
А. Кузнецов
―
Безусловно.
Р. Курбатов
―
Без этого не может.
А. Кузнецов
―
Безусловно.
Р. Курбатов
―
Но не откровенным принуждением. Вот это 1-е, чтобы был хотя бы какой-то интерес. И 2-е, чтобы было меньше вот этой школьности, чтобы было меньше зубрешки. Вот было какое-то творчество. А творчество не только на рисунке, Вы понимаете. Да? Творчество на математике и на русском.
А. Кузнецов
―
То есть все-таки к Вам приходят дети, которые хотят, чтобы им было интересно?
Р. Курбатов
―
Да это всем детям… Все, все…
А. Кузнецов
―
Да. Но не все решаются прийти.
Р. Курбатов
―
Все дети это хотят. Да. Вот. Да нет, конечно, здесь очень важный финансовый вопрос. И я понимаю, что наших радиослушателей это в 1-ю очередь интересует.
А. Кузнецов
―
Да вот, Вы знаете, пока по вопросам не в 1-ю, но мы, безусловно, его, конечно, обсудим. Куда же он от нас…
Р. Курбатов
―
… они стесняются.
А. Кузнецов
―
Куда же он от нас денется? Отец Александр, я вчера прочитал Ваше интервью 2-летней давности, которое Вы дали как выпускник, я так понимаю, Свято-Тихоновского института, – да? – вот там интервью очень интересное о школе. И там Вы сказали, что Вы стараетесь Ваших учеников не докормить, а не перекормить вот православной тематикой, – да? – чтобы у них оставался интерес, чтобы они были инициаторами. Да? И вы привели в качестве примера, что многие мероприятия, которые проводятся у Вас в школе необязательны. Ребенок сам выбирает, идти ему на литургию или не идти. Я правильно цитирую, да? Вот что за семьи приходят в Вашу школу и приходят своих детей?
Отец Александр
―
Ну, наша школа возникла изначально как некоторая необходимость для того, чтобы дать образование детям из 2-х детских домов, которые были созданы нашим учредителем. Это Свято-Дмитриевская община сестер милосердия. И в тот момент, когда наша школа возникла, – это было 15 лет тому назад, – это была одна из таких ключевых задач, которая перед ней стояла. За 15 лет школа наша сильно очень изменилась. Она выросла, стала полноценной. И поменялся состав наших учащихся. Сейчас наши детские дома перепрофилировались. Один из них превратился в детский дом для детей-инвалидов, другой превратился в дошкольный образовательный центр. Но в нашу школу пришло множество детей тех людей, которые пришли в наш больничный храм, когда он открылся, пришли туда для того, чтобы служить больным, помогать нуждающимся. Потом они создали семьи. Вот семьи, эти семьи к нам в школу собственно по большей части и приходят.
А. Кузнецов
―
То есть у Вас действительно школа для своих в таком широком смысле слова? Это люди, объединенные какой-то общей деятельностью, я родителей имею в виду, определенным воспитанием, определенным представлением своей миссии на земле.
Отец Александр
―
Ну, прежде всего, это школа для семей, которые объединены верой православной.
А. Кузнецов
―
Ну, разумеется. Да.
Отец Александр
―
Вот. И желанием помочь детям эту веру узнать не формально, а изнутри, по-настоящему. И вот то, о чем Вы говорили, о том, что мы боимся детей как бы перекормить какими-то внешними требованиями, касающимися их участия в богослужении, это момент, конечно, очень важный. Наша задача помочь детям встретить Бога. И для этого мы создаем только… пытаемся создать условия, но при этом мы понимаем, что эта встреча – это некая тайна, и мы не можем ее формализовать, мы не можем заставить детей в этом направлении двигаться. Но мы своим примером, атмосферой в школе должны попытаться им в этом помочь.
А. Кузнецов
―
Вот я по одному из вопросом я вижу, что, видимо, не все наши слушатели понимают. У Вас не воскресная религиозная школа?
Отец Александр
―
Нет. У нас…
А. Кузнецов
―
У Вас обычная общеобразовательная школа…
Отец Александр
―
У нас средняя общеобразовательная школа…
А. Кузнецов: С 1
―
го по 11-й класс. Кстати, сам отец Александр, закончив Московский университет, преподает в ней физику, а не богословие. Совершенно верно, да?
Отец Александр
―
Да, да.
А. Кузнецов
―
Вот. Плюс к этому там есть определенная атмосфера, определенные традиции, определенные дополнительные курсы.
Отец Александр
―
Да. Кроме того большинство наших семей – это семьи многодетные. У нас из 250 – 215 дети из многодетных семей, причем в основном наши многодетные семьи – это семьи не с тремя детьми.
А. Кузнецов
―
То есть очень многодетные.
Отец Александр
―
Средняя наша многодетная семья – это 6-7 детей. Самые выдающиеся семьи у нас – 12 детей. Несколько семей по 9-10 детей. И одной из задач нашей школы было создать такую образовательную среду, в которой многодетной семье будет комфортно и возможно дать детям качественное образование разностороннее, не только в рамках школьной программы, но и дополнительное образование. И поэтому важным таким элементом изначально при создании нашей школы было создание системы дополнительного образования, которая дала бы возможность семьям не возить детей после окончания общеобразовательных предметов в музыкальную школу…
А. Кузнецов
―
То есть у Вас то, что называется, школа полного дня, да? Дети от Вас уходят в 6, в 7 часов вечера.
Отец Александр
―
Ну, у нас формально наша школа не имеет этой категории, ну, школа полного дня. Но фактически у нас на базе школы функционирует большая хоровая студия «Царевич», которая сейчас больше 150 детей не только из нашей школы. Это открытая хоровая студия. Да? У нас учится там дети с 3-х до 17 лет. Там 7 хоров больших. То есть это как бы отдельно…
А. Кузнецов
―
7 хоров?
Отец Александр
―
Да. Это отдельный такой большой проект, которым руководит очень серьезный дирижер-хоровик Евгений Тугаринов, с большим очень опытом работы. У нас музыкальная школа тоже на базе, значит, нашей образовательной школы, спортивные кружки. Конечно, в спортивных кружках мы сильно стеснены отсутствием…
А. Кузнецов
―
Помещений необходимых.
Отец Александр
―
… спортивного зала. Но у нас от части выручает соседний парк Горького, который нам… очень доброжелательно к нам относится, разрешает нам проводить, скажем, занятия по конькам зимой. Мы используем хоккейную коробку. Вот. Но важно, что вот еще какая… какую мы ставили задачу? Поскольку семьи многодетные, зачастую не имею возможности детям нанять репетиторов в старших классах, тоже мы старались сделать так, чтобы ребенок, который хочет учиться…
А. Кузнецов
―
Чтобы в этих репетиторах не было необходимости.
Отец Александр
―
… смог бы, окончив нашу школу, сдать и ЕГЭ, и вступительные экзамены, максимально опираясь на…
А. Кузнецов
―
Ну, вот я посмотрел Вашу статистику, та, которая открыта у Вас. Очень впечатляющая статистика, особенно если учесть, что это действительно мало кому из них помогали репетиторы по сдаче экзаменов.
Отец Александр
―
Да, ребята у нас успешно сдают ЕГЭ. У нас регулярно медалисты нашу школу заканчивают. Ребята становятся победителями вузовских олимпиад и университетской олимпиады. У нас вот в прошлом году девочка стала победительницей и поступила на филфак МГУ.
А. Кузнецов
―
Михаил Геннадьевич, я правильно понимаю, что когда лицей 1535, который Вы создали по сути и возглавляли, оккупировал верхние строчки рейтингов и всероссийских, и московских настолько прочно, что, так сказать, остальные туда не помешались, Вам просто стало скучно. Эта высота была взята, и Вы захотели сделать что-то новое.
М. Мокринский
―
Ну, это не вся правда…
А. Кузнецов
―
Ну, разумеется.
М. Мокринский
―
… но очень важная часть правды. Да, я понимал, что к тому времени уже возникли какие-то новые задачи и…
А. Кузнецов
―
Вот Ваша школа как коллектив существует уже около 3-х лет как коллектив сотрудников. А первых детей она впустит в себя только предстоящего 1 сентября. Да? Кого Вы ждете? Кто к Вам придет?
М. Мокринский
―
Ну, мы ждали совершенно точно с самого начала детей тех, с которыми мы умеем работать, а это мотивированные и способные дети, и родителей, которые очень разборчивы и очень требовательны в отношении к образованию. И мало того, что мы ждали, мы уже получили подтверждение того, что это прилетело нам даже в масштабах сверх ожидаемых. Дело в том, что…
А. Кузнецов
―
Требовательность.
М. Мокринский
―
И требовательность…
А. Кузнецов
―
И разборчивость.
М. Мокринский
―
… и разборчивость. Смотрите, я провел собеседование с 70-ю семьями финалистов, которые дошли у нас на приемных испытаниях до собеседования. И было совершенно удивительное впечатление и от детей, и от родителей. 1) Родители очень точно знали, чего им не хватает и в той школе, в которой они сейчас находятся, и в системе образования вообще. И, в общем, надо сказать, что в своем вот развитии понимания, чего они хотят от образовательной системы, они все прошли как минимум три части лестницы. Я не могу даже назвать, что это ступеньки. 1) Они очень хорошо понимали, что не допустимо… не допустимо, и что ожидаемо от учителей и атмосферы. Да? Это должна быть точно атмосфера и доверия, и уважения, и чувства… и поддержки чувства собственного достоинства у ребят. И за это они когда-то и научились бороться. И прежние школы выбирали по этому…
А. Кузнецов
―
Извините, Михаил Геннадьевич, сейчас у нас будут новости. А я как раз в иллюстрацию того, что Вы… все, о чем Вы сейчас говорите, хочу зачитать одну смску, которую прислала наша слушательница Людмила: «В школе-интернате для незрячих детей учительница кричала на ученицу в столовой. А когда девочка попросила не кричать, учительница сказала: «У нас не частная школа. Здесь сюсюкать никто не будет». То есть вот ровно то, о чем Вы говорите.**********
А. Кузнецов
―
13 часов 35 минут. Мы продолжаем разговор. Перед перерывом Михаил Мокринский успел озвучить один пролет лестницы, который прошли его будущие родители его будущих учеников. А что же было дальше?
М. Мокринский
―
Итак, после атмосферы и учителя-человека 2-я очень важная линеечка сравнений – огляделись вокруг и посмотрели, как негосударственная школа выглядит на фоне лучших государственных. И здесь, наверное, совершенно справедливо родители в большинстве случаев решали, что государственные школы, специализированные, выглядят убедительно, и делали выбор в их пользу. Но вот на этом пролете была спрятана такая одна очень важная деталька: люди учились, делая пробы, менять линейку сравнений. Вот это относительная с соседями. А дальше есть абсолютная. От чего там не додают тигру в зоопарке? И вот те, кто не поленились, или кому довелось очень всерьез разобраться с этой… с этим вопросом, они вышли на 3-й уровень сравнения. Они начали размышлять о том, в каком веке работают те лучшие школы, в которых они учились. И с чем вообще надо сравнивать? С каким будущим? С какими возможностями? И вот здесь я думаю, что мой путь очень схож с путем тех самых родителей. Мы стали каждый своим… своей дорогой искать, чего еще нет в замечательной академической системной российской традиции. И вот эти родители, с которыми я столкнулся, были сильны именно этим поворотом. Они достраивали свое понимание годами. Они приходили сначала в школу, в которой ребенку должно было быть комфортно, а потом начинали из кирпичиков строить его образование…
А. Кузнецов
―
То есть это вечно неудовлетворенные родители.
М. Мокринский
―
Абсолютно.
А. Кузнецов
―
Как тот, который с «Понедельник начинается в субботу». Да?
М. Мокринский
―
Да.
А. Кузнецов
―
Они все время в поиске. Они не останавливаются на достигнутом.
М. Мокринский
―
У них в голове возникли абсолютно чудесные конструкции. И еще самое важное: они рассказывали, а потом это подтвердилось о том, что их дети – лидеры поиска. То есть их степень совершенного… совершенно истового желания получить не просто какой-то предмет, какой-то профиль, а всестороннее образование, и получить в этом образовании какой-то толчок вперед – это и есть главное, что надо сказать про наших ребят. Мы их увидели вот даже на 1-м наборе из 20 с лишним человек.
А. Кузнецов
―
Вот еще один поворот темы. Наш слушатель из Петербурга пишет. Речь идет, видимо, вот о том этапе нашего обсуждения, когда мы говорили о такой вот семейной атмосфере в частных школах. «Хорошо ли это? Не знаю. Ведь с другой стороны посещение разных мест способствует дополнительному социальному развитию. А тут с утра до вечера они варятся в одном котле». Согласитесь с тем, что есть проблема, что ребята в частных школах, особенно в небольших, а таких подавляющее большинство, а по нашим нынешним стандартам школа в 200-300 учеников небольшая. У нас теперь школы по 2-3 тысячи, бывает и больше. Вот не… нет ли проблемы с тем, что они выходят в мир 18-летними слишком домашними, с ложным ощущением такой вот безопасности и защищенности? Рустам?
Р. Курбатов
―
Ну, наверное, есть, если эта школа очень маленькая. Я не хотел бы… С другой стороны я не хотел бы там каким-то образом критически высказываться по поводу массовой школы, но я убежден, что массовая школа – это не место социализации ребенка. Там никакой социализации не может происходить, разве что на перемене, потому что на уроке, когда дети сидят и молчат, примерно как мы сейчас сидим и молчим… Да? Вот.
А. Кузнецов
―
Это потому, что я учитель государственной школы…
Р. Курбатов
―
Да, да. И понимаем…
А. Кузнецов
―
Если бы я был учителем частной…
Р. Курбатов
―
Да, и понимаем…
А. Кузнецов
―
… микрофон в руки дали.
Р. Курбатов
―
… перебивая друг друга. Да? Это не социализация. То есть когда ребенок 38 минут из 40 минут молчит. Что это такое, да? Это подготовка к какой жизни? У меня ассоциация одна только. Только, ну, не обижайтесь и не ругайтесь, коллеги, вот и прочее. Да? Это… Конечно, это армия. Это казарма. Вот. И вопрос: армия – это социализация или не социализация? Вот. Поэтому в целом я с Вами согласен, Алексей. Конечно, проблемы есть, если школы очень маленькие. Но если школы каких-то таких средних размеров, то наоборот в этих школах есть как раз жизнь со всеми ее какими-то вот такими разными гранями. Есть разные учителя, которые не всегда бывают школьными учителями, что для детей очень хорошо. Бывают вполне нестандартные какие-то житейские ситуации. Уроки проходят по-разному. Поэтому мне кажется, что если у нас все получается, то дети как раз набираются разного и положительного опыта.
А. Кузнецов
―
Ну, да. И в конце концов в принципе семья, наверное, должна компенсировать этот, может быть, определенный недостаток социализации.
Р. Курбатов
―
Вообще-то много разных форм есть социализации кроме школы. Это не…
А. Кузнецов
―
Разумеется. Конечно.
Р. Курбатов
―
… иллюзия, в школе там что-то такое происходит. Да.
А. Кузнецов
―
Конечно. Вот это конечно. Отец Александр, скажите, а вот у Вас при том, что Вы действительно стараетесь по озвученным Вам причинам… Вами причинам, чтобы Ваши дети как можно дольше находились в школе, у Вас нет такого опасения, что они выйдут со слишком прекраснодушным представлением в этот далеко не такой прекрасный мир?
Отец Александр
―
Ну, такая проблема, конечно, всегда может рассматриваться, и, наверное, от части она имеет место. Но у учебы в небольшой школе, где все, в общем, друг друга знают с 1-го по 11-й класс, от части хотя бы, потому что это все братья и сестры твоих одноклассников, ну, существенная часть там старшеклассников, все, что в школе происходит, оно в большей степени касается всех детей. И успехи, скажем, выпускников, если они в обычной школе становятся достоянием, ну, в лучшем случае нескольких старших классов, то в небольшой школе это становится общим достоянием. Да? И представление о том, что вот ребята там… как они учились, к чему они стремились, насколько это реализовалось в их жизнь.
А. Кузнецов
―
То есть грубо говоря, общением младших школьников со старшими школьниками у Вас больше, чем в обычной стандартной большой школе?
Отец Александр
―
Конечно. Потому, что мы учились в школе, ну, в общем, ну, кого я знал из старшеклассников?
А. Кузнецов
―
Ну, на параллель вверх, на параллель вниз.
М. Мокринский
―
Ну, никого…
А. Кузнецов
―
Ну, может быть, особенно ярких ребят…
Отец Александр
―
И то 1-2-3-х там…
А. Кузнецов
―
Да, конечно.
Отец Александр
―
… кто в школьных спектаклях участвовал.
А. Кузнецов
―
Ну, да. Это в тех школах, где были спектакли.
Отец Александр
―
Да.
А. Кузнецов
―
Далеко не во всех они были.
Отец Александр
―
Да. Из младших детей кого я знал? Да никого особенно. А здесь в школе, в которой учатся 2-3 сотни детей, дети друг друга знают. И они видят разные примеры семей, разные примеры каких-то событий. Дети опять-таки вырастают, создают семьи. И тоже это оказывается всем… Все это видят. И, в общем, в какой-то степени они в большей степени… больше социализируются вот в такой среде. Хотя, конечно, проблема какая-то в этом есть. И, ну, не всегда попадая в жесткую систему конкурентную, дети сразу к ней адаптируются. Им какой-то приходится проходить период адаптационный. Но мне кажется, что лучше детям помочь вырасти цельными внутренне…
А. Кузнецов
―
И тогда они смогут пройти вот эту адаптацию…
Р. Курбатов
―
… приспособленными. Да.
Отец Александр
―
Причем приспособленные ко всему. Когда добро… Я не говорю, что в государственной школе нет понятия добра и зла. Нет, я не о том…
М. Мокринский
―
… есть, конечно.
Отец Александр
―
Но все-таки вот проблемы некоторые с тем, что такое добро, что такое зло, они…
А. Кузнецов
―
Скажем так, у Вас этим больше занимаются в силу понятных причин.
Отец Александр
―
Да. И легче прийти к какому-то общему пониманию того, что такое хорошо, что такое нехорошо. А для ребенка все-таки это важно. Ребенок при всей необходимости внутренней свободы, ему все-таки очень важно видеть какие-то ориентиры. Ориентиры причем не формальные, а действительные. Поэтому мне кажется, что недостатки…
А. Кузнецов
―
Компенсируются с избытком достоинствами. Михаил Геннадьевич, насколько я понимаю, вот на что школа «Летово» вот точно не будет похожа, это вот на такое маленькое уютное помещение, где ребенка будут оберегать от малейшего синяка. Да? Наоборот, как я понимаю, Вашим ученикам потребуется очень много самостоятельности уже прямо в школе. Это так?
М. Мокринский
―
Конечно. И, в общем, это огромная затея по масштабам. И надо сказать, что началась она с первых радостей знакомства как раз с тем, как должна строиться жизнь ребенка и опыт ребенка, если он находится либо полный день, либо постоянно в пансионе. Я имел возможность пожить в тех пансионах, которые мы выбрали для себя как ориентиры. И надо сказать, оценил, насколько тонко построена система. Понимаете, когда ты поступаешь куда-то, у тебя есть возможность пособеседовать с двумя-тремя руководителями разных домов. И выбор…
А. Кузнецов
―
Домов имеется в виду мест, где они живут?
М. Мокринский
―
Домов… Дом…
А. Кузнецов
―
Общежитий.
М. Мокринский
―
Дом – это место, где есть глава дома, где есть там человек 50 детей, которые там живут. И старшие, которые отвечают во многом за младших и поддерживают…
А. Кузнецов
―
И там есть самоуправление, видимо, местное.
М. Мокринский
―
Абсолютно. И там есть очень интересная жизнь. И там есть состязательность между домами и взаимная поддержка, и роль ритуалов, и обязательное присутствие взрослых утром в субботу и вечером каждый день за ужином, и какие-то традиции разговоров неформальных. То есть это огромная часть социализации, которая строится как социальный институт, а не как регуляция.
А. Кузнецов
―
Звучит в основном как британский опыт преимущественно…
М. Мокринский
―
… много всего растет оттуда, конечно. 1-й корень пошел оттуда.
А. Кузнецов
―
А вот скажите… У меня вопрос ко всем нашим участникам. Естественно когда создавались в России частные школы, можно было опираться на дореволюционный опыт, но понятно, во-первых, он не слишком хорошо изучен, к сожалению, а, во-вторых, уж больно изменилось время. И можно было как-то смотреть на зарубежные. Вот Вы как-то смотрели, Рустам Иванович?
Р. Курбатов
―
Да, смотрел, до сих пор смотрю и остаюсь верным. Для меня очень важно было…
А. Кузнецов
―
Верным чему?
Р. Курбатов
―
Ну, этому опыту. Да.
А. Кузнецов
―
Понятно.
Р. Курбатов
―
Этой традиции. Но это можно назвать общим… общими словами – гуманистическая традиция. И по-русски это правильно, наверное, переводится как педагогика сотрудничества. Вот. А это просто европейская гуманистическая традиция. Для меня французский опыт был близок и сейчас тоже. Это Селестена Френе. Это такие вот демократические школы, не частные, школы для всех. Что очень важно, и если это надо выразить все одним словом, да? Это школа, где ребенок понимает то, что он делает, где учиться ему интересно, и где он активен. Где он не просто сидит и слушает, а где он много работает. И где он задает больше вопросов, чем ищет там стандартные ответы какие-то. Да? То есть это школа вот… такая именно школа для ребенка. И для меня это было очень важно. И мне кажется, это вообще самый главный вопрос. Да? Мы… Действительно мы дорогая школа. Вообще частные школы дорогие. И нам трудно какое-то оправдание, так сказать, найти, кроме одного, что все-таки частные школы – это была и остается эта попытка реализовать другую, в принципе другую модель школы. И когда-то, может быть, это пригодится то, что мы делаем и для вполне обычной массовой школы.
А. Кузнецов
―
То есть Вы себя чувствуете еще такой вот пробной площадкой, – да? – где отрабатываются какие-то вещи, которые, может быть, будут востребованы массовой школой?
Р. Курбатов
―
Ну, да. Я думаю, что когда-то все-таки в этой стране же будут какие-то изменения. Правда?
А. Кузнецов
―
Ну, нас сейчас как раз подталкивают к тому, чтобы лучше бы их не было.
Р. Курбатов
―
Ну, когда-то будут они.
А. Кузнецов
―
Ну, когда-то будут, конечно.
Р. Курбатов
―
Да. И тогда возникнет вопрос, что с ней делать, с этой школой, потому что вот этот проект ФГОСа, он, так сказать, провалился, хотя делали его вполне приличные люди и либералы, как известно. Да? Почему он провалился – это другой вопрос. Вот…
А. Кузнецов
―
«Некем взять», - говорил государь-император Николай I. Похожая ситуация.
Р. Курбатов
―
… так сказать, вполне хорошие люди и умные люди, которые писали этот ФГОС…
А. Кузнецов
―
Я имею в виду, некем взять в смысле исполнителей.
Р. Курбатов
―
А! Да, да. Я согласен.
А. Кузнецов
―
Не в смысле авторов.
М. Мокринский
―
Р. Курбатов
―
Конечно. Я согласен. Вот. Но когда-то вопрос встанет перед тем, что с этой школой делать, потому что она должна быть принципиально другой. Его не надо не модифицировать, не реформировать. И никакая эволюция здесь не поможет. Здесь нужно очень принципиальное, так сказать, изменение. Она вообще должна быть другой. Вот. И вот так.
А. Кузнецов
―
Отец Александр, Вы как-то на какой-то зарубежный опыт опирались? Или Вы строили школу, что называется, вот методом подбора, перебора вариантов?
Отец Александр
―
Ну, от части мы опирались на опыт английских религиозных школ, которые достаточно, так сказать, широкий…
А. Кузнецов
―
Он у нас как-то изучен? Да? Как-то обобщен? Можно что-то почитать интересующимся людям об этом?
Отец Александр
―
Ну, я публикации не могу сейчас указать. Ездили наши… учредители ездили в том числе в Англию…
А. Кузнецов
―
А! То есть ездили на место и смотрели.
Отец Александр
―
Да, да. Некоторые идеи, касающиеся там построения системы воспитательной работы, мы взяли из английских школ. Скажем, у нас есть система рейтинга учащихся, которую мы полностью, собственно говоря, взяли там из одной… из английских церковных школ. Но при этом в большей степени все же мы опирались на опыт классической школы нашей…
А. Кузнецов
―
Классической советской, российской школы.
Отец Александр
―
Да. Вот. И, ну, для нас было важно сохранить то хорошее, что в ней было, попытавшись соединить это с…
А. Кузнецов
―
А вот большинство Ваших учителей, ну, по крайней мере тех, от кого в школе зависит ее атмосфера, характер, настрой – это классические учителя с опытом работы в классической школе, или это все-таки люди как Вы без педагогического образования и без там каких-то устоявшихся шаблонов?
Отец Александр
―
Ну, все-таки большинство учителей в нашей школе – это классические школьные учителя.
А. Кузнецов
―
С опытом работы в государственной школе.
Отец Александр
―
С опытом работы. При этом многие из них с учеными степенями. То есть это все же для нас таким образцом была классическая школа.
А. Кузнецов
―
Понятно. Михаил Геннадьевич, ну, Вы, я знаю, по крайней мере в какой-то период становления школ просто не вылезали из командировок по… в самом широком спектре от США до Сингапура. И что главное Вы вынесли? Что… Что вот… Тот главный золотой опыт, который Вы несете сейчас в ближайшее Подмоковье?
М. Мокринский
―
Смотрите, наверное, если от разнообразия, богатства разнообразия отрешиться, то основных опыта два. Мы смотрели, как люди думают и принимают решения, меняя образовательные системы. И жутко интересно было следить и за тем, что происходит в Казахстане и в Армении, как ни странно, в Словакии, где создавалась очень похожая школа. Но, наверное, самый главный опыт для выводов – это Сингапур. Два типа результатов, на которые мы очень жестко смотрим вот весь период создания школы. 1) Системность. Внутренняя непротиворечивость. Умение собрать разные куски со всего мира, но сделать свое. И 2) замах, с которым…
А. Кузнецов
―
То есть все понимают правила игры. Да?
М. Мокринский
―
Абсолютно. Да.
А. Кузнецов
―
Это место, где каждый знает свой маневр.
М. Мокринский
―
То есть те внутренние правила, те базовые регламенты, которые существуют в государственной системе, повышение квалификаций в обучении учителей, работают на школу. И 2) понимание задач шире, чем задачи самой школы. Сингапур строился на том, что он собирается конкурировать и с соседями, и со всем миром. И ребенок, которого выпускает завтрашняя школа, будет конкурировать точно не с выпускниками соседних школ даже, если бы ему этого очень хотелось. Мы должны построить школу, которая будет конкурировать и с китайцем, и с американцем, и с сингапурцем, и будет успешна именно в этом.
А. Кузнецов
―
Ну, и вот естественно на последок, поскольку Штирлиц помнил, что лучше всего запоминается последняя фраза. Вот наша слушательница из Москвы пишет: «Деньги. Нет их, будь хоть Ломоносовым». Значит, я встретил такую опять же статистику, что в регионах, скажем так, родители платят 15-20 тысяч в месяц в среднем за частную школу, в Петербурге – в 2 раза больше, в Москве – в 3 раза больше. То есть где-то 50-60 тысяч в месяц. Есть, конечно, школы безумно дорогие. Но я сейчас… Мы договорились, что мы… мы про них не говорим. Вот как Вам кажется, это, во-первых, соответствует ли действительности вот такая ставка? И, во-вторых, насколько это адекватная плата? В обе стороны адекватная? Не слишком ли она велика? Не слишком ли она мала? Рустам Иванович?
Р. Курбатов
―
Да, мне кажется, это соответствует действительности. Что касается адекватности, трудно сказать, ну, потому что есть экономика и какие-то просто правила, которые нам диктуются из вне. Ну, а с точки зрения московского человека умственного труда, конечно, это дорого. Я понимаю, да. Наша школа стоит 50 максимум, 25 минимум. Мы снизили значительно плату в старшей школе. Я, честно говоря, я горжусь этим. Сейчас 25, даже 24 тысячи стоит месяц. Я считаю, что для Москвы это, так сказать, недорого.
А. Кузнецов
―
Причем сюда же входит естественно и питание, и так далее.
Р. Курбатов
―
Завтраки, обеды. Да. Бесплатно мы учим детей, приехавших из СНГ, которые не говорят по-русски. У нас есть специальный класс для этого. Это отдельная программа. Вот. Да, я, конечно же… Моя задача как директора: я хочу школу сделать более доступной. Но насколько, так сказать… и настолько, насколько, так сказать, это возможно. Вот. И поэтому я считаю, что вот оправдание для частной школы – это да, это, конечно… Это… это деньги. Так сказать, это дорого. Но, к сожалению, вот в недрах государственной системы сейчас нет возможности и не было, и не будет какой-то время еще свободы. Если бы в государственной школе была бы возможность работать более свободно, то частных школ бы не было. Я бы перешел бы в государственную школу.
А. Кузнецов
―
Отец Александр, Вы уже говорили, что у Вас учится много детей из очень небогатых семей, и более того это многодетные семьи, поэтому естественно даже если б они были вполне зажиточными, они бы не могли платить такие деньги за там всех 5-х или 6-х обучающихся в школе детей. Как Вы выходите из положения? Жертвователи?
Отец Александр
―
Наша школа существует в большой степени за счет помощи благотворителей, которые, ну, разделяют нашу…
А. Кузнецов
―
Это в основном частные лица или это в основном организации?
Отец Александр
―
Нам помогают и друзья «Милосердия». Наша школа является одним из проектов Общества друзей милосердия. И Общество друзей милосердия нам регулярную оказывает помощь. Кроме того, ну, в разные периоды существования нашей школы были разные крупные благотворители, которые нам помогали. Это были и компании. Это был фонд «Дар», который сейчас строит замечательную новую школу. Открыл уже в этом году. И наши коллеги некоторые из других частных школ нам помогают.
А. Кузнецов
―
Для Вас принципиально, что Вы находитесь вот собственно в одном здании с храмом? Если Вам предложат где-нибудь, ну, предположим там в Москве большое здание, но обычное школьное здание, переедите?
Отец Александр
―
Мы будем в полном восторге.
А. Кузнецов
―
Интересно.
Отец Александр
―
Да.
А. Кузнецов
―
Хорошо.
Отец Александр
―
И сможем наконец-то принять всех, кто к нам хочет прийти.
А. Кузнецов
―
То есть для Вас это главное? Понятно. Михаил Геннадьевич, что Вы скажете про оплату? Как я понимаю, у Вас будет предусмотрена какая-то очень сложно смешанная система.
М. Мокринский
―
Ну, в основе этой системы одна простая очень вещь: у нас ставка на бескомпромиссное качество. Если мы хотим конкурировать с лучшими школами мира, то нам придется конкурировать по их правилам. Это означает, что все, что должно быть в правильной системе образования, там есть. В себестоимости это в месяц около 120 тысяч. Оплата ребенка может быть нулевой. И в этом абсолютно принципиальная позиция мецената, его исходная уверенность в том, что ребенок сначала должен поступить и будет абсолютно уверен, что вне зависимости от платежеспособности семьи он будет учиться, подкреплена уже действительно разработанной системой…
А. Кузнецов
―
Если он будет учиться, да? При этом он должен давать результат и давать продукт.
М. Мокринский
―
Да. Можешь платить, платишь. Не можешь платить, не платишь ничего или платишь в той пропорции, в которой может себе позволить семья. А учиться ты должен действительно на высочайшем уровне.
А. Кузнецов
―
То есть Вы как бы разнесли учебные результаты и оплату. Это разные вещи. Это не как, скажем там, в некоторых вузах, например, в Высшей школе экономики, что чем лучше ты сдаешь сессии, тем соответственно меньше ты платишь за учебу. Да? У Вас это разнесенные…
М. Мокринский
―
Сначала ты поступил. Потом семья подает заявку на освобождение от оплаты. И единственное основание – это абсолютно официальные документы о доходах семьи, о возможностях ее нести свою долю оплаты за…
А. Кузнецов
―
Утром стулья, а потом вечером деньги.
М. Мокринский
―
Да.
А. Кузнецов
―
И то не факт. Да? Вот последнее, о чем здесь хочется сказать: мы говорили о том, что государственная школа, в общем, ну, жесткое, как правило, достаточно такое учреждение. Да? Но я абсолютно согласен с Рустамом Ивановичем, когда он говорит, что совсем без насилия образование, видимо, невозможно. Да? «Как Вы воспитываете провинившихся учеников?» - спрашивает один из наших слушателей. У Вас есть какая-то своя такая вот фирменная система взысканий? Или используются обычные, привычные нам всем с детства приемы? Рустам Иванович?
Р. Курбатов
―
Странно, что наших радиослушателей это интересует.
А. Кузнецов
―
Ну, вот интересует.
Р. Курбатов
―
Наверное, хочется чего-то такого – да? – покруче.
А. Кузнецов
―
Или наоборот они хотят услышать, что нет, у Вас вообще нет никаких наказаний.
Р. Курбатов
―
Да, я предвижу всплеск возмущения, но мы отстраняем от учебы на один день. Вот. Ну, Вы можете смеяться…
А. Кузнецов
―
И для Ваших детей это не подарок?
Р. Курбатов
―
Вы можете смеяться, но для них это не подарок.
А. Кузнецов
―
Понятно.
Р. Курбатов
―
И вообще частная школа – это не зона комфорта. Я хотел бы развеять это предубеждение.
А. Кузнецов
―
Понятно. Хорошая частная школа – это не зона…
Р. Курбатов
―
Нет, наоборот.
А. Кузнецов
―
Отец Александр, у Вас есть что-то дополнительное к обычным приемам?
Отец Александр
―
Ну, у нас есть так называемая рейтинговая система. Поскольку спектр возможных наказаний, он очень узок. Вот отстранение от занятий есть такая, так сказать, мера, но она обоюдоострая…
А. Кузнецов
―
Опасная. Опасная. Да.
Отец Александр
―
Вот. И, в общем, у нас есть некоторые баллы, ну, некоторые карточки, которые в зависимости, так сказать, от происшедшего ребенок может получить…
А. Кузнецов
―
Вы все-таки… Давайте пока нас не слышат дети, Вы все-таки играете немножко в наказания.
Отец Александр
―
Конечно.
А. Кузнецов
―
Я так чувствую.
Отец Александр
―
Конечно. Ну…
А. Кузнецов
―
Вы планируете что-то особенное?
М. Мокринский
―
Ну, у меня есть прошлый опыт. И я в него верю. Это опыт, когда ты должен перевернуться через голову, но избежать страха ребенка по итогам того, что случилось.
А. Кузнецов
―
Спасибо большое всем, кто пришел к нам сегодня в передачу. Я надеюсь, что родители еще раз задумаются об этом варианте, о частной школе. Всего доброго! До следующего воскресенья!
Р. Курбатов
―
Спасибо.