Теона Кантридзе, Игорь Золотовицкий, Кира Мещерякова - Доброй охоты! - 2006-12-01
АМАЛИЯ: А-а-а. Опять начинаем нашу охоту. Пятница после 23-х. Но хотелось бы перед этим заметить все-таки, но пока мы сидим охотницы на привале – Кира Мещерякова, режиссер, прекрасна, остра, злоязыка, ну, и иногда бывает просто трогательно нежна, но не с мужиками, которые приходят на допрос. Итак, и Теона Кантридзе, хотела сказать оперная почему-то сегодня.
ТЕОНА КАНТРИДЗЕ: Давай я буду сегодня оперная.
АМАЛИЯ: О, да, оперная, сегодня оперная певица. Они только что откуда бы Вы думали? Они только что с Пушкинской площади, где в Пушкинском же кинотеатре совсем недалеко от кафе "Пушкин" и памятника Пушкину же прошла премьера фильма. Вы будете смеяться. "Пушкин, последняя дуэль". Спешите видеть, если еще не видели. А вот две счастливицы уже смогли увидеть. Пушкин – наше все. Не так ли?
Т. КАНТРИДЗЕ: А, да.
АМАЛИЯ: Он умер?
Т. КАНТРИДЗЕ: Бондарчук умер… Ну, да.
АМАЛИЯ: О! Мы поясняем, что произошло, метр 96 Игорь Золотовицкий – наш крупный зверюга.
ИГОРЬ ЗОЛОТОВИЦКИЙ: С Верочкой поздоровайся. Она сейчас слушает, Верочка.
АМАЛИЯ: Верочка, добрый вечер, Верочка. А Верочка у нас жена.
Т. КАНТРИДЗЕ: Садистически заперта в машине.
АМАЛИЯ: Садистически, да. Есть метросексуалы.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, а есть сантиметры.
АМАЛИЯ: А есть двухметровые сексуалы просто.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Здравствуйте. Дайте уши.
АМАЛИЯ: Не поддавайся, Теона. Он обаятельный. Он чертовски…
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарен.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я можно сказать лучший.
АМАЛИЯ: Он высок. Да, ну, вот. Мы начали говорить про Пушкина. Вы что думаете о Пушкине?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А Вы чего такие умные, что ли в 11 часов вечера?
АМАЛИЯ: Да.
КИРА МЕЩЕРЯКОВА: Да, а мы после премьеры Пушкина хоронили.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Что это такое?
АМАЛИЯ: Сегодня "Пушкин. Последняя дуэль" была на площади Пушкина, возле памятника Пушкина, в кинотеатре Пушкин возле кафе "Пушкин".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Безруков Сергей?
АМАЛИЯ: Пушкин.
Т. КАНТРИДЗЕ: И еще какой Безруков.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ох, йес.
АМАЛИЯ: Он же Пушкин Сергеевич.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И что я должен что-то сейчас сказать про Пушкина?
АМАЛИЯ: Ну, не знаю, может быть, что-нибудь почитаете?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Пушкина? Сейчас?
АМАЛИЯ: Да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сейчас сразу?
АМАЛИЯ: Да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Пора, пора. Рога трубят, цари в охотничьих уборах чуть свет уж на конях сидят, борзые прыгают на сворах. Выходит барин на крыльцо. Все, подбочась, обозревает. Его довольное лицо приятной влажностью сияет. Чикмень, затянутый на нем, турецкий нож за кушаком, за пазухой во фляжке ром и рог на бронзовой цепочке. Ну, и т.д. "Граф Нулин". Гениально читал Юрский. Он так показывал, радиослушатели не видят. А он так вставал, такая пауза была. И он говорил: граф Нулин. Сергей Юрьевич делал. Красиво. Это был Пушкин.
АМАЛИЯ: Прекрасно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Аплодисменты. Благодарю.
АМАЛИЯ: Вот он нас уже и выдрессировал практически.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот так вот, сразу видно…
АМАЛИЯ: Угадывается педагог. Поскольку Кира серьезно готовилась, вот Кира Мещерякова, режиссер…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Заочно влюблена.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, аналогично.
АМАЛИЯ: Да. Вы что!
К. МЕЩЕРЯКОВА: Без шансов.
АМАЛИЯ: Они вышли из засады. Они побросали оружие.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Осада, при том…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Но я как увидела, я поняла, что я тебе сегодня здесь не помощник.
АМАЛИЯ: Вот именно, начинается.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Почему?
АМАЛИЯ: Как же так?
Т. КАНТРИДЗЕ: Все дало в росте, мне кажется.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Все дело в росте, конечно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: В росте думаете? Это обидно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Конечно, размер имеет значение, хотелось бы.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Но без шансов. Я прочитала все доступные в интернете интервью. Поняла, что без шансов.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да?
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарен, да?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, предан жене.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Предан? Да, конечно, а тем более она сейчас слушает. Да, да, да, я только тебе, тебе, тебе. О, о, о. О. Вера. Вера. Вера. Да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Поэтому у меня шансов нет.
АМАЛИЯ: Понятно, хорошо, но какие-то…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Шансы есть всегда, Кира. Никогда не нужно сдаваться. Во-первых, Вера сейчас, может, не слышит. Вдруг сейчас не слышит, и опять шансы появились. Это же…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, этот час наш.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, конечно.
АМАЛИЯ: Итак, этот час, напоминаю, что он еще посвящен и так сказать, принадлежит нашим радиослушателям. которые по нашему эфирному пейджеру 725-66-33 могут задать вопросы Игорю Золотовицкому…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я с удовольствием отвечу.
АМАЛИЯ: Да, он с удовольствием ответит. а может быть и без удовольствия. Смотря, какие будут вопросы.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А бывают такие каверзные?
АМАЛИЯ: А бывают ой, да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, я слушаю Вашу передачу иногда. Во-первых, "Эхо Москвы" у меня настольная радиостанция. Знаете, есть настольные книги, а есть настольные радиостанции. Но это без лести. "Эхо Москвы" и радио "Спорт". И Вы так хорошо трепетесь, классно, свободно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А я так люблю потрепаться. Теоночка, что ты котик, ты спать хочешь. Ну, поспи.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, есть момент. Во-первых, я беременна, что ты ко мне пристал.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, это роскошно. Ты не одна здесь.
Т. КАНТРИДЗЕ: У тебя нет шансов.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я ты не одна тут беременна.
Т. КАНТРИДЗЕ: У нее нет шансов на тебя, а тебя нет шансов на меня.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нету. Во-первых, ты, по-моему…
Т. КАНТРИДЗЕ: Я не русская. Априори.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Это я тоже. 50% скидки. Мы можем говорить неграмотно.
АМАЛИЯ: Хорошо. Начнем с детства, Игорь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Детство мое прошло роскошно. Все, с детством закончили.
АМАЛИЯ: А вот Кира говорила, Кира докладай.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кирочка, да, что.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Да, я знаю, да. Сын железнодорожного служащего и буфетчицы.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ты посмотри, Кира, готовилась действительно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Да, я как школьница.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Прекрасно просто.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Думаю, такой придет мужчина.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Слушайте, это первый раз. Первый раз, Кирочка, Вы меня просто потрясли.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И с женой познакомились в поезде.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да?!
К. МЕЩЕРЯКОВА: Москва- Питер. Она стояла на перроне…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ты смотри, все.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Такая трогательная история, на самом деле.
АМАЛИЯ: Ну, расскажи.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А Кира из разведки? Нет? Откуда она?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Из засады. Большого мужчину надо клеить по большому.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Конечно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я старалась.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кирочка, молодец.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Она стояла на перроне с подружкой. А он уезжал…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: С подругом. Да, с подругом. Гришка Манукова.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И стоят и думают, клевая девчонка какая. Если бы она села в наше купе.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Смотри…
Т. КАНТРИДЗЕ: Она с кем, я не поняла?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, она стояла с подругой, а я стоял в подругом. Нет, он был, Вы что, он был лесбиян абсолютный.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Известный спектакль, театр-человек. Не мы ехали с проб.
К. МЕЩЕРЯКОВА: но она их развела. Она их развела качественно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ой, развела.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Она представилась…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Художницей.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Студенткой суриковской. Как будто я там была.
АМАЛИЯ: Ну, а дальше Игорь рассказывает.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Все уже. Рассказала.
Т. КАНТРИДЗЕ: В чем трогательность?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мы пили водку, заедали пряниками. А у меня друг был, Гришка Мануков. Ты не помнишь…
Т. КАНТРИДЗЕ: Во Франции живет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Он живет во Франции. Он был красавец. И он так с девушками знакомился красиво. Он подходил к любой девушке. И он так за мочку уха брал и говорил: добрый день. И все.
АМАЛИЯ: Вот это да!
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Манукян. Ну, у него папа был армянин, а мама русская. И он…
АМАЛИЯ: Они могут.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Он красавец. Он сейчас в Париже живет поэтому.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А вот ни водном интервью, Игорь, не сказали. Вы сидели, ревновали?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, я не сидел, не ревновал. Это было бессмысленно. Это было, ну, бессмысленно ревновать.
Т. КАНТРИДЗЕ: А к жене Вы первый или как случилось?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, он проиграл.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Какой я проиграл. Ну, Верка говорит, что этого не было, а я считаю, что это было. Она познакомилась с Григорием. Я просто боюсь, что младший сын еще слушает. Сашенька, иди спать, котик.
Т. КАНТРИДЗЕ: И Сашенька ушел.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И Сашенька пошел спать.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вера не любит по ходу армян.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, почему.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Очень любит. Наоборот очень любит.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, нацию не будем сейчас трогать.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, как не будем?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Потому что сейчас посыплются звонки Вере.
АМАЛИЯ: Почему ты не любишь? Там вот это…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, и все было… Она развела нас очень красиво. А мы такие, знаешь, молодые артисты, с понтом, а те немножко здесь такая мелочь. Да, да, а мы такие артисты. И Верочка она вот так вот, тю, тю, тю. И тому, ой, а я знаю, Вы молодые артисты. Вы смешные капустники. Мы сразу уже все.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А капустников терпеть не может.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, да. Она не может. Ненавидит. Вера.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я заочный друг ей.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: С Вами страшно. Вы все знаете.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я знаю даже больше. Потом был пикник. Они ее позвали есть шашлыки.
АМАЛИЯ: Т.е. остановили поезд?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Смотрите, откуда это все? Откуда? Я нигде это не говорил.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Голимая какая-то станция.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Белорусское направление.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Пионерская. Станция Пионерская.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай. Кира, ты чума.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Залог гениальной режиссуры – досконально знать материал.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Невероятно. Досконально знать материал и все, да?
Т. КАНТРИДЗЕ: Она антологию Вашу собирается снимать.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вы любите умных женщин.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я старалась. Игорь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Очень.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вера еще и умная?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вера – режиссер. Она сняла …
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Она режиссер, актриса.
К. МЕЩЕРЯКОВА: "Талисман любви" сняла. Сейчас будет снимать телевизионный дебют.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сняла уже. Уже сейчас монтирует. Сейчас озвучание. Что ты там подглядываешь?
АМАЛИЯ: "Напомните, кто у Вас в гостях?" Значит, напоминаем…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Значит, напоминает. Олег Павлович, а, ой извините
Т. КАНТРИДЗЕ: Я сегодня оперная, напоминаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Красавец-мужчина, скажи.
АМАЛИЯ: Красавица, Теона Кантридзе, оперная певица.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Беременная. Она не скрывает сама.
Т. КАНТРИДЗЕ: Красавица, оперная певица Теона Кантридзе. Она же грузинка. Гурийка.
Т. КАНТРИДЗЕ: По совместительству грузинка.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А капуста по-груйски, это от Вас, оттуда?
АМАЛИЯ: Дальше, значит, Кира Мещерякова.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кира…
АМАЛИЯ: Не менее красавица, умница, информированная…
Т. КАНТРИДЗЕ: И не только.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Да, ну, Игорь уже…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вообще, невероятно. Кира, я про Вас тоже что-нибудь расскажу.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Давайте.
АМАЛИЯ: Игорь Золотовицкий…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Заслуженный артист Российской Федерации.
Т. КАНТРИДЗЕ: Прямо, ага, ну, конечно, заслуженный. Откуда, когда это было?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Педагог театра-студии.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Школы-студии.
Т. КАНТРИДЗЕ: Когда это было?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А Вы беременная, Вам нельзя нервничать. Спокойно, тихо, тихо.
АМАЛИЯ: Так, заслуженные артисты. Что это такое? Перед кем заслуженные?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Перед тобой.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Перед народом.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я бы хотел бы, чтобы я был заслуженным тобою. И народный артист…
АМАЛИЯ: Заслужил. Ну-ка, что такое заслужил?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Что я могу сделать?
АМАЛИЯ: Выслужился. Ну, почему так?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Служить бы рад, прислуживаться тожо.
АМАЛИЯ: (Смех). Опять же.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ляля, а он еврей?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ни слова. Ни слова об этом.
АМАЛИЯ: Он? Давайте спросим.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Не видно, что ли?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Не видно, что ли?
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, не видною. А он же со штанами.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Там не в штанах видно, там на лице.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ух ты, а у нас пикантная передачка оказалась. Поэтому все тут беременные-то.
АМАЛИЯ: Игорь. А нет, вообще-то, Фергана…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет. Ташкент. Фергана – это Саша Абдулов. А у меня Ташкент. Ташкент. Правда, это было давно.
Т. КАНТРИДЗЕ: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) марихуаны.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, ты зря, конопли.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, наше поколение таких слов не говорит. Коноплю, шмаль, это Ваше.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, не шмаль, а конопля. Конопля – горная. В Чимгане. Нет, ну, так это все. Нет, я очень из такой консервативной еврейской семьи.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ташкентские евреи – самые жуткие евреи.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: В хорошем смысле. У меня, между прочим,… Ты родом откуда?
АМАЛИЯ: Южно-Сахалинск. А потом Бердичев.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Бердичев. Вот Бердичев, вот там мамочка моя покойная. Она ближе оттуда. Ну, из-под Одессы.
АМАЛИЯ: Из-под Одессы, ближе к Бердичеву, называется. Да, да, да, недалеко. Ну, расскажите, что Вас формировало, как юношу, который вдруг захотел стать артистом?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Формировало меня. Что меня формировало? Драмкружок, ребята. Все идем в драмкружок. Драмкружок при дворце пионеров им. Ленина. Все детство, начиная с 5 класса.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Спрашивай меня. Хотел пойти на шахматы записаться.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Посмотри. Вот смотри. И главное без подсказки. Без единой бумажки. Вот я думаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, талант.
Т. КАНТРИДЗЕ: Кира меня удивила, слушай. Это вообще, да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Удивила, я просто сейчас весь. Если бы я не попшикался сейчас, я бы вспотел. Но я попшикался…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Дайте-ка ручку, я посмотрю.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет?
К. МЕЩЕРЯКОВА: потеете, Игорь, потеете.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я и говорю, что…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Он уже потеет, Ляля.
АМАЛИЯ: Это же прекрасно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, уже, Ну, вот поэтому…
АМАЛИЯ: И сформировал Вас дом культуры.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Не дом культуры, а дворец пионеров.
К. МЕЩЕРЯКОВА: На шахматы его не взяли.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: На шахматы меня не взяли, потому что не было, просто было закрыто.
АМАЛИЯ: А скрипка?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Скрипочка нет. Было пианино, два класса. Я могу сейчас, если бы сейчас было пианино, я могу сыграть "Сурок".
Т. КАНТРИДЗЕ: Ничего приличного.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: (НАПЕВАЕТ).
Т. КАНТРИДЗЕ: За два класса ничего приличного не сыграл бы.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, я тебе говорю "Сурок", извини меня.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Правой рукой.
Т. КАНТРИДЗЕ: Сурочек.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сурочек. Не, сырочек, а сурочек.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я даже уверена, что Вы даже коду не помните сейчас уже.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: О чем ты говоришь? Что за слова ты говоришь? Ты же музыкант, я забыл. Ты же оперная.
Т. КАНТРИДЗЕ: О, сегодня я оперная.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Можно я подскажу, подскажу?
АМАЛИЯ: Что?
К. МЕЩЕРЯКОВА: У него сын занимается джазом.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, он джазовую школу закончил.
Т. КАНТРИДЗЕ: Где он занимается в России джазом? Мне очень интересно. Это юмор?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, послушай меня.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Красивый мальчик, умница, из хорошей семьи.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Алешенька. Значит, закончил джазовую школу. На Соколе есть школа музыкальная Дунаевского. И там есть джазовое отделение. И замечательный парень молодой. Женя Гречищев, по-моему, фамилия. Он ведет джазовое отделение. Потрясающий парень. И Алешка вот у него закончил клавишных. И при том, что я тебя, Теоночка, порадую, что он не попса …
АМАЛИЯ: Голимая какая-нибудь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Голимая. А рок-н-роллы, блюзы, все то, что мы с тобой любим.
Т. КАНТРИДЗЕ: я рада, я правда, рада.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И я очень рад за него. Алешенька, если ты меня слышишь, котик, сыграй нам что-нибудь. А он не играет вообще. Мне не играет.
АМАЛИЯ: Игорь, к Вам, вероятно, вопрос. "Как научиться хорошо писать стихи? Вдохновенье есть".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Значит, берете ручку, ребята, хорошую. Ну, не паркет, но просто чтобы хорошо писала.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Гелевую.
АМАЛИЯ: Обожаю.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Чистый лист бумаги. И пишите хорошие стихи.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Линованной?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да.
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему Игоря об этом спрашивают?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А потому что чувствуют, что я знаю толк в стихах. По моему голосу, понимаешь.
АМАЛИЯ: А Игорь вообще педагог.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А я педагог. Я лучший.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вампир, говорят.
АМАЛИЯ: Педагог-вампир.
Т. КАНТРИДЗЕ: Человек-свисток.
АМАЛИЯ: Так. Скажите. Игорь, вот Вы педагог, вот как к Вам попасть на курс?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вы хотите поучиться? Я с удовольствием.
АМАЛИЯ: Возьмите меня.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, что Вы, школа-студия МХАТ, ребята, это же всемирная школа МХАТ. Мы же все вышли из Станиславского старика.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Меня возьмут?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кирочка, конечно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Договорились.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мама жизнь, как он говорит, а. Все, я очарована.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, ты то мной давно очарована. На фильме, ну, что мы с тобой снимались. Я, правда, не видел фильм.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это вообще, как меня вырезали удачно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Просто надо быть активнее, Теона.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А дали тебе эти кадры?
Т. КАНТРИДЗЕ: Как меня вырезали удачно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А я вот хочу спросить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Так, Кирочка. Я Вам все отвечу. Вообще.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вот я много читала. И Ваши студентки говорят о том, что Вы бог и сыграете все, что угодно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, мне тоже так кажется.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вот у меня вопрос. Вы женщину сыграете?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Не знаю. Не уверен. Я играл, ну, гомосексуалист получился.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, а женщину Вы бы сыграли?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А зачем Вам это нужно? Женщину должны играть женщины. Если это не запрограммировано, ну зачем? Вот я не понимаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, интересно…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Наверное, нет.
К. МЕЩЕРЯКОВА: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) любит играть женщин.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, это же все видели, что Олег Павлович играл.
АМАЛИЯ: Ну, да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, это же был ход. Это же фишка была. Как сказала бы Теона.
АМАЛИЯ: Имеется в виду фильм…
Т. КАНТРИДЗЕ: Теона так не сказала.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Она бы мягче сказала.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы меня не видите и недооцениваете.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я тебя вижу, почему. Я тебя очень хорошо вижу. Не всю тебя вижу, но вижу.
Т. КАНТРИДЗЕ: Астигматизм.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Женщину бы не стали…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Короче говоря, мне кажется, если бы смысл. Если бы Вы мне сказали, что только ты должен эту женщину сыграть, во-первых, я 1,96. И я сразу пожилая еврейская женщина.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Не важно, не важно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мне платочек одеть, и все. Я пожилая еврейская женщина.
Т. КАНТРИДЗЕ: Фрекенбокша.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Без даже подведения ресниц.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И каких бы мужчин любила бы эта пожилая еврейская женщина?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я думаю, молодых еврейских мужчин.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Понятно. Вот Вы и вскрылись.
АМАЛИЯ: Итак. Игорь. Ну, вот расскажите про педагогику.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Слушайте, ну, ни одна даже сволочь SMS не скинет. А кто такой Золотовицкий такой, что это за фрукт?
АМАЛИЯ: Все все знают.
Т. КАНТРИДЗЕ: Все просто умничают и типа делают вид, что Вас знают.
АМАЛИЯ: "Игорь, имело ли для Вас значение в молодости внешнее сходство с Полом Маккартни?"
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ой, слушайте, это же отдельно!
АМАЛИЯ: Наконец-то!
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ребята это же фишка такая. Кто это написал? Какое-то имя есть?
АМАЛИЯ: Некий Сергей.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сереженька, молодец. Не то, что с Полом Маккартни, мы с ним в один день родились.
К. МЕЩЕРЯКОВА: 18 июня.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: 18 июня, представляешь, я всю жизнь, ну, сейчас меньше… Ну, что это такое…
АМАЛИЯ: Выключай, ты что.
Т. КАНТРИДЗЕ: Извините.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Прямой эфир.
АМАЛИЯ: Кошмар какой.
Т. КАНТРИДЗЕ: Очень смешно было просто.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Алексей Алексеевич Венедиктов, слышите.
АМАЛИЯ: Да, не то слово.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы это делали неоднократно, между прочим. Просто я громко.
АМАЛИЯ: Никогда
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Короче говоря, я всю жизнь, всю жизнь. Ну, в юности, наверное, ну, лет до 22 так очень был похож. Вот этот вот незаметный подбородок, это вот у нас с Полом, один и тот же, да. Даже я помню…
К. МЕЩЕРЯКОВА: У Вас лучше.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кирочка.
АМАЛИЯ: Незаметнее.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, Кира меня сейчас засмущала. Конечно, у меня лучше. Хотя я хотел спросить у радиослушателей, есть такие врачи, которые отсасывают подбородок?
Т. КАНТРИДЗЕ: А еще как? Копейки.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Копейки это стоит?
Т. КАНТРИДЗЕ: Копейки стоит. Квадратный сантиметр 400 долларов стоит.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, чтоб такой бандерос для бедных я был такой. Немножко такой скулы…
Т. КАНТРИДЗЕ: Квадратный сантиментр – 400 долларов.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нормально. У меня 6 квадратных сантиметров.
Т. КАНТРИДЗЕ: На отсос.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Короче говоря, ну, вот слушайте. С Полом Маккартни то. У меня есть фотография, где один к одному. Ну, где лет 18 мне, наверное. А я еще причесочку такую носил тоже под Пола. И я узнал только годам к 25, что мы в один день. Ну, он постарше меня будет, что вот в один день 18 июля. Ну, что-то есть в этом. Даже я помню, по-моему, это был Андрей Кнышев, а, может быть, кто-то другой, снимали юмористическую передачу во времена такой огалтелой демократии, что я – младший брат Пола Маккартни, а он заслан КГД. Значит. Павлик Макаров. Ну, Пол Маккартни, чтобы там развалить на фиг всю поп культуру, что в принципе с успехом мы и сделали.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы поете?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Очень хорошо.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно?
АМАЛИЯ: Давайте споем что-нибудь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сейчас?
АМАЛИЯ: Мы можем даже вместе.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, сейчас я не попаду ни в одну ноту, потому что я пою очень хорошо, мне надо очень долго репетировать. А Теоночка может спеть, потому что я знаю, как она…
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, я сегодня оперная, извините.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А что оперные, не поют что ли?
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, я сегодня не могу. Потому что у меня диафрагма не работает, потому что…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: (ПОЕТ) Жил был король. Можно, чего.
Т. КАНТРИДЗЕ: Там ребеночек в диафрагме.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: В диафрагме? Слова Кукольника, "Попутная".
АМАЛИЯ: Ничего подобного. Потому что, Теона, тут есть такая история. Вот кто это играется вообще с… Да. Сакартвелас, алама зеба.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Это по-груийски значит, Вы не хотите спать еще, ребята?
АМАЛИЯ: Нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Кто пишет?
АМАЛИЯ: Гурген.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Гурген, ответь ему нормально.
АМАЛИЯ: Теона, для полноты успеха программы эгоистическая просьба исполнить две первые строчки хотя бы песни.
Т. КАНТРИДЗЕ: Какой опять?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, спой.
АМАЛИЯ: Гурген пишет: сакартвела ламазеб.
Т. КАНТРИДЗЕ: Сакартвела ламазеб значит?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Спеть он просит.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Спеть. Может быть это…
Т. КАНТРИДЗЕ: Я не знаю эту песню. Но помню.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Гена, напомни эту песню.
АМАЛИЯ: Никакого успеха программы сегодня. Золотовицкий не поет, Теона не поет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Это SMSка или это ты от себя?
АМАЛИЯ: Нет, это я от себя.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А, это ты, хорошо. Мне кажется, я очень много говорю.
Т. КАНТРИДЗЕ: А нас предупреждала одна женщина сегодня, что он столько будет говорить. Что Вам же не даст развернуться.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А чего я пришел сюда? Конечно, поговорить немножко.
АМАЛИЯ: Вот скажите, по каким параметрам Вы, допустим, студенток отбираете?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Студенток?
АМАЛИЯ: Да, студенток. Вот пришла девушка, моложе…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вы же сейчас будете иронизировать, а для меня это очень серьезно.
АМАЛИЯ: Мы будем иронизировать?! Нет, мы очень серьезно хотим знать.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вы уже, Амалия, уже в вопросе…
АМАЛИЯ: Мы очень хотим знать критерии.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Серьезно иронизируете. А для меня это очень…
АМАЛИЯ: Нет, ну, хорошо, студентов?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, ну, вот Кира меня понимает. Вот Кира понимает…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, не понимаю, как мужчина вообще может оценивать женский талант, не понимаю. Женщину сыграть не может.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Женщину сыграть не может, а талант женщины может оценить. Ну, не девочки, девушки молоденькой. Ну, я тоже не Бог, я могу ошибиться. Ну, я не знаю, как это оценивать. Ну, кажется, что ну вот Вам что-то нравится, Вам кажется, это талантливый человек, а другому человеку это может не нравится. Вполне. Я не могу сказать, что я точно знаю, что эти девочки талантливые. Не могу. Для меня, мне кажется, да, но могу ошибиться потом.
АМАЛИЯ: Вот кто такая красавица? Вот на курс взял красавицу. Вот красавица это кто?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: В смысле ты пример какой-то хочешь?
АМАЛИЯ: Ну, да, ну, например.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, да, ну, направо надо посмотреть.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, вот Кирочка.
АМАЛИЯ: Ну, вот Кирочка красавица. Хорошо…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Налево.
АМАЛИЯ: А вот вообще. Что такое красота? Что такое красавица для Вас? Красавица, это же не обманешь себя.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, красавица, я не знаю, красавица.
АМАЛИЯ: Ну, какая она? Ну, опишите красавицу.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, не 90-60-90. Для меня не 90-60-90.
АМАЛИЯ: А 90-60-90 это плохо?
Т. КАНТРИДЗЕ: Это почему?
АМАЛИЯ: Вам не нравится большая грудь у женщин?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Взялся за грудь, говори что-нибудь. Да.
АМАЛИЯ: Хотите, возьмитесь, говорите что-нибудь, Игорь, про красоту.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, я просто говорю, что мне параметры не важны. Что такое красота.
АМАЛИЯ: Ладно, ум сейчас скажите. Вот ум. (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Она может быть тупая вообще, но красивая.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вот нос большой или нет?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нос большой это у Гоголя. Нос не то.
АМАЛИЯ: Он Вас возбуждает.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, нос не то.
Т. КАНТРИДЗЕ: Думает, у грузина скажет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нос большой. Ну, помните, когда говорит: да, не то, не то. Нос велик. Нет, а другой говорит. Мой герой говорит... Нет, не мой, а Жевакин говорит: нет, нет, нет, а нос я не заметил.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Про Гоголя тоже знаю. "Шинель", да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, я делал Башмачкина с Феклистовым. Даже Золотую Маску взял спектакль.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы еще режиссер да, параллельно?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я еще и был режиссером. Какой я талантливый невозможно!
АМАЛИЯ: Нет, вот сейчас взяли и отвлекли от женской красоты.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, женской красоты я Вам не определю. Ну, не вгоняйте меня в кр… Я стесняюсь.
АМАЛИЯ: Да, ладно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, я сразу застеснялся. Я не знаю, как это определить. Ну, красивая женщина. Я люблю красивый женщин. Я не знаю.
Т. КАНТРИДЗЕ: А кто красивая женщина конкретно. Скажите, кто красивая женщина.
АМАЛИЯ: Хорошо. Давайте на иностранках будем. Мирей Матье?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, Мирей Матье нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Эдит Пиаф?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Пенелопа Круз?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Пенелопа Круз. Йес. О, йес.
АМАЛИЯ: Камерун Диас?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, такие не нравятся. Нет, Пенелопа Круз красивая.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А Жульет Бинож?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Жульет Бинож нравится.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это интеллектуальная тема пошла.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, нет, нет. Почему? Мне вот эта, как ее фамилия? Этой актрисы?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Т.е. когда красота и ум на лице.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, не ум, а ирония, я бы так сказал. Потому что ирония, вот когда очень серьезно относятся, да и мужики и женщины, я не могу. Когда нет само иронии… Вот так само ирония, я бы сказал. Бинож, да. О, Жульет Бинож. Она хороша.
Т. КАНТРИДЗЕ: А где?
К. МЕЩЕРЯКОВА: "Шоколад". "Шоколад".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А с этим она играла, с Рено она играла недавно. Такая мелодрамка. Жульет Бинож, они встречаются в аэропорту. Такая любовная история. Они так классно играют. Мягенько так. У нас такие фильмы, а у нас такие фильмы перестали снимать. Вот я недавно…
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, у нас что бы не снимали, все равно играют, как в театре. И все равно играют…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, зачем ты так обижаешь. У нас очень хорошие актеры.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это ужасно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, почему. Я считаю, что вот ребята сыграли. Нет, прости.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я сплю. Я извиняюсь, но я сплю.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А я считаю, что абсолютно без какой-то фальшивой лести, что ребята, вот Миша Пареченков и вот Аня Михалкова сыграли хорошо в фильме "Связь". Ну, хорошо сыграли. Другое дело, может тебе понравится, не понравится. Ну, что, Кира.
Т. КАНТРИДЗЕ: Все Кира встала и ушла. Упала под стол.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Игорь, спасибо.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Хорошо сыграли. А что это пошло?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, ничего у мужчины могут быть недостатки, я согласна.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, хорошо.
АМАЛИЯ: Ты имеешь в виду сейчас Пареченкова, я надеюсь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, ну, Кира, я не знаю. А чего тебя смущает?
АМАЛИЯ: Ах, какая шерстка, какой носок.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет? Нет? Вообще нет? Я не про фильм говорю, там можно придраться. Но я говорю, что они сыграли очень аккуратно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, а чего мы стрелки переводим? Пареченков, Михалкова…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Конечно, давайте сюда.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я вот смотрела "Быстрее, чем кролики" с Вами.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вам понравилось?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Да, я прямо плакала.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, хороший. Мне тоже нравится спектакль. И такие ребята, молодцы они. Я вчера им говорил. Вчера годовщина была. Вот Лялька да, была. Они молодцы. Они меня, во-первых, поражают тем, что они вместе. И они вместе. Так трудно это пятерым людям быть вместе на протяжении 20 лет. Ну, там чуть-чуть меньше, может быть.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, да, они любят друг друга.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, не знаю, они любят или не любят. Это не знаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, ну, семья, там любовь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, там такой. Кира права.
Т. КАНТРИДЗЕ: Кира что с тобой? Ну, да, опыт.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, знаете, что они до сих пор все доходы делят на пятерых.
К. МЕЩЕРЯКОВА: По честному?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: По-честному, такого не бывает. Ты не знала?
Т. КАНТРИДЗЕ: Ляля, включись.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ты знала же это. И то, что они…
АМАЛИЯ: "Спойте эстердай".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ух, ты. Эстердэй? (ПОЕТ). Эстердэй, сколько можно меня эстердэй. О йе.
АМАЛИЯ: Вот Вы приехали в Москву.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Дай я ребятам привет передам.
АМАЛИЯ: Давай.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Потому что я про них говорил. Ну, квартет (НЕ РАЗБОРЧИВО).
АМАЛИЯ: Давайте.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ребята, я Вам привет передаю. Если кто-то меня слышит, а если не слышите, как говорится. спокойной ночи.
АМАЛИЯ: Пятница же сегодня.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кто-нибудь слышит. Может, Хаид слышит.
АМАЛИЯ: Может, Хаид.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, конечно, Хаид, человек.
Т. КАНТРИДЗЕ: Сегодня Пятница. Никто не спит, мне кажется. Кроме этого, который мента играл.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Камин?
Т. КАНТРИДЗЕ: 100%. Я жену видела его.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Хорошенькая?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Она лучше.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Просыпается только к спектаклю.
Т. КАНТРИДЗЕ: Она шикарная.
АМАЛИЯ: Хорошо, мы сейчас начали говорить о ком сейчас…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Красота. А вот еще красивая для меня актриса, может, ты знаешь ее фамилию? "Красота по-американски".
К. МЕЩЕРЯКОВА: Не помню сейчас.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вот там Спейси. А ее играет. Но она потрясающая. Бенет…
Т. КАНТРИДЗЕ: Она жена Уорен Бити.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да?
Т. КАНТРИДЗЕ: Да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Но она актриса шикарнейшая. Ну, вообще фильм, конечно. Башку у меня сносит от этого фильма.
АМАЛИЯ: А Вы играли в спектакле "Номер 13"? Семен Семенович?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы употребляете наркотики?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А употребляли?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, в чем же дело?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я один раз употребил наркотик. Мы поехали с 10-м классом в горы Чимган. И там мы конопли нарвали, посушили ее…
Т. КАНТРИДЗЕ: И съели.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И съели.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Мальчик из хорошей еврейской семьи.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А потом все сигареты пахли… Я бросил курить, друзья.
Т. КАНТРИДЗЕ: Все-таки это случилось.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я курил 30 лет.
Т. КАНТРИДЗЕ: (аплодисменты). Не можем не похлопать.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: 5 месяцев я не курю. Я курил 30 лет.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И как?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Роскошно. Вообще не хочется.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А как бросили?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я бросил? Бросил и все.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Не ломало ничего?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, не ломало.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Прямо как ничего не было.
АМАЛИЯ: И не пополнели?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, похудел даже.
АМАЛИЯ: Во-первых, прекрасно выглядит. Свеженький, подтянутый.
Т. КАНТРИДЗЕ: Лучше быть чуть-чуть полненьким…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Чем чуть-чуть дохленьким.
Т. КАНТРИДЗЕ: Чем курящим и вонючим.
АМАЛИЯ: По каким параметрам Вы выбираете студентов?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Параметрам каким? Талант.
АМАЛИЯ: Что такое талант? Что такое актерский талант?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Талант? Я Вам скажу, в чем талант заключается актерский. Очень сказал хорошо мой друг Юра Стоянов. Он как бы полушутя сказал это. Звонил мне во время занятий со студентами. А фразу я запомнил. И мне кажется, что в ней очень много правильного. Он сказал: передай ребятам (а я как раз занимался. Я говорю, Юра, я не могу разговаривать, я с ребятами занимаюсь), он говорит, передай ребятам, что главное – это понять природу своего обаяния. Талант. А? Хорошо сказал? Отлично. Да, петушок. Ну, хорошо, Кира, или нет? Или ты не согласна?
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, отлично.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И при том это природа обаяния. Это же не значит, что хорошо улыбаться. Можно и хорошо сердиться. Обаятельно. Не даром у нас есть такое понятие, только у нас есть в стране – отрицательное обаяние. Есть такой термин. Там говорит: хороший артист. У него отрицательное обаяние.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А так говорят антихаризма.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну антихаризма, нет, нет. Ну, харизма – это все-таки к человеку может относиться и не творческой профессии, а вот если говорить про актеров, не будем персонифицировать, есть отрицательное обаяние, но понять природу своего обаяния. Это талант.
Т. КАНТРИДЗЕ: А есть такие актеры, которые имеют и отрицательное и положительное обаяние в одном?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, не знаю.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот и хочется и колется.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, не знаю. Понимаешь, это такая. Опять это очень такая вкусовщина. У нас же это все вкусовщина. Вот кому-то нравится этот артист, кому-то вот я сейчас сказал про "Связь". Видишь, говорит, это не мое. И пойди, докажи ей, что они хорошо играют.
АМАЛИЯ: Ее.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, нет, не ее, а что люди хорошо играют.
АМАЛИЯ: "Что у Вас с Гаркалиным?" – спрашивает человек.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: С Гаркалиным у нас дружба.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он шикарный.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Он роскошный.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он невозможный.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, он вообще.
АМАЛИЯ: Мы пригласим его.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мы его возьмем.
АМАЛИЯ: Да!
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я про него все узнаю.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Он будет здесь. Я тебе все расскажу.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно? И то, что я знаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И то, что ты не знаешь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И то, что ты не знаешь. Слушай, ну, где ты узнала вот это вот про…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Это у меня метод такой работы с артистами.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Прекрасный. Без шпаргалки. Это же надо было выучить все вот так вот.
К. МЕЩЕРЯКОВА: я девочка с феноменальной памятью.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вау, зеркальной?
АМАЛИЯ: Итак. "Вы сидите на берегу моря около своего домика. Вам 100 лет. В чем смысл Вашей жизни? Вопрос всем".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Кто это?
АМАЛИЯ: Ну, вот, Вы знаете, вот так вот. Без подписи.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Просто без подписи? А мы анонимки читаем?
АМАЛИЯ: Анонимки читаем, да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Читаем анонимочки сегодня.
Т. КАНТРИДЗЕ: В 100 лет смысл в правнуках.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Может, это… Подожди, а у меня сейчас провал в памяти. "Сто лет одиночества"?
Т. КАНТРИДЗЕ: Маркес.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Может, это он написал?
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, он не мог.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Это не он.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Он не мог. Это не он.
АМАЛИЯ: Ну, вот смысл Вашей столетней актерской жизни? На берегу моря?
Т. КАНТРИДЗЕ: Может и не актерской.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Смысл?
АМАЛИЯ: А Вы вообще мечтаете, что будет домик, море? Кто знает, может, в 100 лет, наоборот. Игорь вовсе не на берегу моря.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А на берегу пустыни.
Т. КАНТРИДЗЕ: В Берлине.
К. МЕЩЕРЯКОВА: На дискотеке.
Т. КАНТРИДЗЕ: В Берлине сорганизовал себе пустыню. На зло немцам.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А что человек хотел спросить?
АМАЛИЯ: Смысл жизни. Да, в чем смысл жизни?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, ну, его. Ну, что без 20 12 спрашивает смысл жизни.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Спать ложиться.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, вот можно это спросить? Смысл жизни – выспаться.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Подводит итог дня.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нормально. Прийти завтра на занятия с ребятами, посмотреть у них этюды, разобрать. Потом чего еще? А, завтра премию "Чайка" сочинить. Ну, введение.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ой, Вы опять? Гениально ведете. Ой, я же стрелять должна. Я говорю вот эти вот вещи.
Т. КАНТРИДЗЕ: Девочкам от меня большой привет.
АМАЛИЯ: Знаете, какая история случилась. Вот я Игорю пыталась вот по честному вот так вот по-нашему, по-бразильски, сказала, Игорек, лапочка, дорогой, пожалуйста, такое мероприятие, родное, корпоративное. Что, почем? И вдруг Игорь мне говорит: я, нет. Я пас. Как, Игорь, ты прекрасный ведущий. Почему? Что такое? Почему ты не продаешься? В чем дело?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А ты имеешь в виду ведение?
АМАЛИЯ: Ну, конечно, ну, я же просила.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А я тебе объясню, почему. Потому что если я не вижу знакомые лица, я один раз, страшнее у меня не было ничего в жизни. Я если не вижу в зале знакомые лица. И не могу сказать: привет, девчонки, там что-то такое пошутить, даже плохо пошутить, то все. У меня столбняк, я не могу вести.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Игорь, а Вы продавайтесь в паре со мной. Я буду везде ходить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да? Но одной будет мало Вас. Одной мало.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я с подружками. Мы втроем будем ходить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И я поехал с ребятами, с квартетом и в деревню Альметьевское вести Татнефть, 50 лет было одному из руководителей Татнефти. 300 татар за одним большим столом. Не улыбнулись ни разу. А я говорю, мы пошутим сейчас. И вот выступает заслуженный Татарской республики Ренат (НЕ РАЗБОРЧИВО)хасуинов. Попели, похлопали. Но не потому что было не смешно. А потому что они смотрели на этого 50-летнего своего начальника. И он по команде, если он улыбался, они все так. Страшно было. Жуть.
Т. КАНТРИДЗЕ: Назарбаев тоже так же делает.
АМАЛИЯ: Для всех нефтяных империй вот такая фактура эмоциональная.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Они сидели просто как на партсобрании. И из советской действительности, я помню, неощипанных кур давали, варенные, но они еще не ощипанные, там перышки не все вышли. Ах, хорошо заливную.
АМАЛИЯ: Свежачок. На самом деле, они были, вероятно, такие настоящие прямо куры.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Дичь. Дикие татарские куры.
АМАЛИЯ: Актрису из "Красоты по-американски зовут Мэнасуари".
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ой, спасибо.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, это молодая. А которая мама…
АМАЛИЯ: Анет Бенинг.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: вот, Анет Бенинг.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот, пожалуйста.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Лучшая.
АМАЛИЯ: Рут гер Хауэр.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Рут гер Хауэр, да.
АМАЛИЯ: Пример двух обаяний в одном человеке.
Т. КАНТРИДЗЕ: Неправда, где у него позитивное, мне очень интересно. У Рут гер Хауэр.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, ну, бывает, наверное.
АМАЛИЯ: Упырь знает. Упырю, это, понимаешь, вкусовщина. То, о чем говорил наш уважаемый зверь. А какой курс больше всего запомнился? Доллара?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Курс доллара? Остроумная девчонка. Еще не все в беременность ушло. И сама довольная такая. Такая "доллара" и такая.
АМАЛИЯ: "Теона – Вы умничка", Кэтти тут же написала.
Т. КАНТРИДЗЕ: У меня сейчас эго понижено. Я не могу отвечать. Остро.
АМАЛИЯ: Смотрите. Игорь, вот интересно. "Мы у себя тоже ставили "Номер 13" и потом посмотрели Ваш, но честно сказать, у нас получился лучше".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: (Смех). Ну, я верю. А я верю. Конечно, лучше.
Т. КАНТРИДЗЕ: Естественно, понятно. Мой ребенок лучше всех.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Конечно, И пусть играют. Какой город?
АМАЛИЯ: Секундочку… Как думаете Вас…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Русский баба, злой баба. Дерзкий, вольный.
Т. КАНТРИДЗЕ: Русский баб, злой баб.
АМАЛИЯ: Значит, через 200 лет будут как помнить?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Это их дело, помнить или нет. Знаете, как Товстоногов сказал. Великий Товстоногов. Кто-то мне рассказывал. Или Олег Валерьянович. Его спрашивали: Георгий Александрович, ну, как ну подождите, а после Вас… А он говорит: а после меня мне все равно, что будет. Главное, чтоб при мне было хорошо, театр был хороший, чтобы было… После меня?
АМАЛИЯ: Да.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Как, ну, да. ПО большому счету да. Ну, чтоб дети были счастливы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот видно, что человек не верит в реинкарнацию.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, почему, верю. Я был таксистом в прошлой жизни.
Т. КАНТРИДЗЕ: Откуда Вы это взяли.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мне очень нравится водить машины. Я умираю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Это на деньги?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, нет, просто. Много, много, у, или водителем каким-то профессионалом. Может, за деньги даже было. Ну, не знаю. Мне водить нравится. Ой, поэтому я мало хожу, ну, и…
К. МЕЩЕРЯКОВА: А футбол?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Футбол – я тренер.
Т. КАНТРИДЗЕ: Футбол – я тренер.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Тренер МХАТа.
АМАЛИЯ: А секс?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Секс люблю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Профессионал.
АМАЛИЯ: Прекрасно.
Т. КАНТРИДЗЕ: А я не понимаю, как можно секс любить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И футбол.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мне кажется, можно любить человека. Нет?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А секс? Секс с этим человеком.
Т. КАНТРИДЗЕ: Конечно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А отдельно нельзя?
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, можно…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Так можно, а так нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Жена слушает?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Не знаю, может, уже легла.
АМАЛИЯ: И ждет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сашенька, иди спать, котик. Иди. Не слушай тетю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Верочка.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет. Верочка, останься.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А Сашенька – маленький мальчик.
К. МЕЩЕРЯКОВА: 8 лет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: 9.
АМАЛИЯ: У нас есть традиционные такие вопросы мужчинам.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Слушайте, а у Вас прекрасно передача сегодня идет. Не прерывается вообще ни на рекламу, ничего, да?
АМАЛИЯ: Ну, естественно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Или сначала ее послушают, а потом пустят в эфир.
АМАЛИЯ: Я Вас умоляю, у меня итак минуту отняли на, правильно ли мы говорим. Теперь вот еще минуту молчания, чтобы у меня отняли.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А не всегда была перед Вами "Говорим по-русски"?
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, реклама нет, мои нервы не выдержали бы никогда.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А ты просто не слышишь. А потом тебя включают.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А я еще можно серьезки дам и умностей?
АМАЛИЯ: Давай.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вчера детям прочел, купил перед занятиями, купил газету "Культуру". Культуру, мультуру, знаешь. И "Культура" газета, юбилей Дмитрия Сергеевича Лихачева. И маленькая такая заметочка, ну, статейка такая. Его фотография и статейка, не помню даже кто, но какая-то хорошая девушка написала. Хорошая, умно. И там в нескольких параграфах его биография, Жуть. Страшно и невероятно. Что человек, значит, в 28 году уже был арестован. Просидел на Соловках. Потом чуть не расстреляли. Он убежал. Перед расстрелом спрятался. И там несколько дней, а потом, значит, в 38-м его выпустили. При этом он писал работы, не относящиеся ни к политике, он писал работы про фольклор, древнерусскую литературу. И в 41 году, когда началась вот эта блокада. И всю блокаду он писал об обороне древнего Новгорода какую-то докторскую работу. И он говорил невероятно. Он говорил что мозг, когда опасность, мозг очень работает сильно. Он говорит, что мозг вырабатывал такую активность. И он беспорядочно, как-то он это назвал, как-то беспорядочно читал. И он так про интеллигенцию еще. Говорит, эта девушка так.
АМАЛИЯ: Любите Вы умных женщин.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Не, а я не знал, что это девушка. Я потом про нее прочел. Очень хорошая статья. Очень. И так про интеллигенцию там написано хорошо.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Определяет он хорошо, красиво.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И он определяет хорошо. И он определял, что природа… сейчас вот я не сформулирую.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, он говорил: интеллигент – это тот, который стыдится.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Да, категория интеллигентности равно категории стыдливости.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Классный дед. Дед был классный.
АМАЛИЯ: Вы стыдливы?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мне кажется, да.
АМАЛИЯ: Вот мы начинаем с Вами про секс, Вы сразу уводите.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я не могу это говорить в эфире.
АМАЛИЯ: А когда у Вас был первый сексуальный опыт?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Черт возьми, а. Всегда. Всегда.
АМАЛИЯ: И про Лихачева, и Георгия.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Только и Лихачев, и "Культура", а когда у Вас первый сексуальный опыт был, скажите?
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, а что, сексуальна культура, тоже культура.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Конечно. А зачем Вам это знать, Амалия?
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы человеку объясняли вообще, в чем смысл передачи?
АМАЛИЯ: Нет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, я знаю. Вашу передачу. Про любовь, про секс.
АМАЛИЯ: Вот.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Про Пушкина.
Т. КАНТРИДЗЕ: Так чего вот эта реакция на перепады температуры?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, потому что Вы все беременные, понимаете. Как только Вы про первый сексуальный опыт и все.
АМАЛИЯ: Мы ни про что другое не можем.
Т. КАНТРИДЗЕ: Не можем.
АМАЛИЯ: Вот не можем.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: И втроем…
АМАЛИЯ: Потом. Вы – обаятельный мужчина. Почему? Почему? Почему?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: По кочану, пришел сюда, отвечай на вопросы.
АМАЛИЯ: Отвечай на вопросы.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Первый сексуальный опыт у меня был в 1902 году. Вы знаете…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я ехал в пролетке.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, и вдруг у меня начался опыт сексуальный.
АМАЛИЯ: Скажите. Вы к Вере приставали в поезде?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я нет, а Гришка да, точно помню, армяшка.
АМАЛИЯ: А Вы что испытывали, что?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мне кажется, что даже Верке он приглянулся. Ну, она говорит, что нет. Что она таких не любит, но мне кажется, что он приглянулся. А потом…
Т. КАНТРИДЗЕ: Это я по себе знаю. Как только я говорю, что я таких не люблю, значит, все, заторчала.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ой, а можно я спрошу про маму?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мамочку мою, да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Мама была очень веселая, да?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Была, к сожалению, да, была. Мама была, я думаю, что…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Мама задала настрой. Как камертон. И от нее все началось.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, она была невероятной коммуникабельности человек. Невероятной.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А еще она Вас втюхивала в каждые кампании, которые ей казались пробивными. Она водила за ручку по купе… со всеми знакомила и говорила: у меня гениальный сынок. Вы должны посмотреть мальчика.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, она не говорила "Этого мальчика посмотрите". Она заходила в купе куда-нибудь, допустим, я ее провожал куда-нибудь там на курорт. И она через две минуты выходила. И говорила: сыночек, пойдем, я тебя познакомлю. Это, значит, тетя Лена, ты ей позвонишь, она тебя проведет туда-то. Это дядя Миша. Она была невероятной коммуникабельности. И у нее был блат, вот если в Ташкенте. она работала в буфете…
АМАЛИЯ: Работники торговли…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, буфетчица.
АМАЛИЯ: А это работник …
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, это состояние души, нет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А, знаете, ну, все мои друзья знают эту историю. Когда мама моя приехала смотреть, как я живу…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Была похожа на Гурченко из "Вокзала для двоих?"
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, она была на Нонну Мордюкову похожа. Абсолютно. У нее была такая же коса, как у Нонны Мордюковой времен "Молодой гвардии". И очень похожа была на Нонну Мордюкову. Так вот мама приехала смотреть, как я живу, и где мы питаемся в школе-студии. А у нас был буфет, значит, в школе-студии. Внизу там был зеленый горошек, сайра и сосиски. Все, и мы три года. И тетя Нина, значит, на этом всем.
АМАЛИЯ: Вкуснятина.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, сайра, сосиски, зеленый горошек, ну, может быть, колбаска какой-то был нарез. Все, больше ничего в буфете не было. Мама зашла вот так вот. Дверь приоткрыла. Просто прямо в щелочку так. И говорит: о, золотое дно. И закрыла. (Смех). И это "золотое дно" у нас все ребята знают.
АМАЛИЯ: Артур спрашивает, как будете отмечать Новый год?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Новый год. Не знаю еще как. Вот друзья зовут за город. Может, поеду. У них тоже детки. Потому что у нас Сашка. Надо же как-то салюты попускать. Я вообще-то семейный люблю Новый год. Семейный. Не люблю рестораны. Ни разу… Нет, был один раз в ресторане в Кракове мы отмечали. Это было давно. Но это было весело. Это в Кракове, в Польше. Когда у нас театр человек был. А так я люблю в семье. Чтобы было много всего, и ничего не съели. Вот так вот, чтобы полный стол был…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Еще до 5-го чтобы в холодильник чтобы лазить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, да, да. И чтобы начали есть только первого числа уже.
АМАЛИЯ: Вы гурманите? Любите?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Обязательно. Конечно, конечно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ой, ну, меня предупредили, наоборот, про еду не спрашивайте, иначе он будет рассказывать до утра. Всем будет вкусно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Вкусно будет, да, да. Ну, я сейчас на диетке такой, пытаюсь.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Что едите?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, я сейчас по рыбе пошел. У меня сейчас рыбная тематика идет.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И готовить любите?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Готовить люблю, но…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Больше всего любите гладить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Гладить люблю. Смотри, все знает. Невероятно. Я просто в шоке.
АМАЛИЯ: Чем Вы гладите тонкое женское белье, называется.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, он медитирует, когда гладит.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, я умираю, у меня как наркотик. Когда разглаживается простынь, допустим. Ну, сейчас давно не гладил, потому что некогда уже. А что-то происходит.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Специальная тряпочка дома?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, нет, брюки я глажу. Вот так, парю брюки. И мужикам скажу, что лучше всего брюки гладить через газету. Ты знаешь, что через газету хорошо?
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, откуда я знаю.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: А внутри, ну, это те, кто в армии служил, знают, внутри, чтобы стрелочки были на брюках, внутри хозяйственным мылом, там, где стрелочки протереть, потом вывернуть, и через газетку эти стрелочки – год.
Т. КАНТРИДЗЕ: Сам в джинсах отглаженных.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Год. Ах, хорошо.
АМАЛИЯ: "У Вас 2 миллиона долларов. Что бы Вы сделали, только ответьте искренно".
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я бы их потратил бы. (Смех).
АМАЛИЯ: Не вложили ничего. А взяли бы и профукали?
Т. КАНТРИДЗЕ: Во-первых, пластика на подбородек.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Конечно, на сантиметр…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Новый утюг.
Т. КАНТРИДЗЕ: Дальше поплывет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сделал бы, да.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ясно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: На сантиметр себе сделал липосакцию подбородка.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Оттуда убрать, туда прибавить.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, немноженько, да. Два миллиона, ну, это еще останется, да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Съездить в Краков.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, сестренке бы помог там квартиру купить в Самаре. В Саратове. Нет, в Самаре. Где она живет?
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, в Москве тогда уже.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, да, в Москве, купим, да, в Самаре. Была в Ташкенте, уехала, когда родителей похоронила.
Т. КАНТРИДЗЕ: В Самаре сестру оставляете.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, ну, там дети ее. Она же с детьми хочет. А там у нее два сына. И внуки там у нее уже. Мишка – внук. Я уже племянчатый дедушка. Нет…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Двоюродный.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Двоюродный.
АМАЛИЯ: Племянчатый дедушка. Вы правы, сегодня у Амалии первая программа, которую можно слушать. Не была в Вашем театре, теперь обязательно схожу.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Конечно, приходите в мой театр.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Сходите, сходите. Я Вам расскажу.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Мой театр находится: Камергерский переулок, написано театр…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Можно мне плохой вопрос?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Плохой можно, я люблю плохие вопросы.
К. МЕЩЕРЯКОВА: У меня прямо был шок. Я услышала Олега Павловича, которого очень уважаю. Он сказал просто вот, на мой взгляд, верх, его что-то спрашивали про положение в театре. И что делать тем, кто не может пойти во МХАТ, потому что там дорогие билеты. И он так и говорит: театр не для бедных и больных, а для богатых и здоровых. И все. И я после этого не знаю, хочу ли я теперь во МХАТ.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, конечно, Вы хотите во МХАТ,
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, за деньги нет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, я не знаю, как. Я не могу осуждать Олега Павловича потому что…
Т. КАНТРИДЗЕ: Как он сказал?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Для богатых и здоровых, а не для бедных и больных.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Да, сказал.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я считаю, что, во-первых, конечно, мы не должны были бы говорить вообще о существовании людей, которые не могут пойти в театр, о бедных. И в этом смысле…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Почему?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Потому что в 21 веке не может человек быть бедным до уровня того, чтобы не пойти в театр. Не может в цивилизованной стране…
Т. КАНТРИДЗЕ: Что, значит, не может?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я тебе объясню сейчас. Что в Европе, если ты знаешь, уровень бедности не определяется не способностью пойти в театр. Там любой человек может пойти в театр.
Т. КАНТРИДЗЕ: Но мы не в Европе, открою тебе маленький секрет.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Нет, если Кира меня спросила про фразу Олега Павловича Табакова. Поэтому Олег Павлович Табаков говорит, что надо, во-первых, уметь зарабатывать. И если человек умеет зарабатывать, то должен их уметь тратить, в том числе, и на театр. Стыдно быть бедным, Кира. Стыдно. Я вижу, когда бабушку, да. Бабушку понимаю. У нас есть, что называется, плюшевый десант у нас. Когда общественный просмотр, бабушки приходят всегда. Первые приходят бабушки.
АМАЛИЯ: Во всех театрах, кстати, есть.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Но когда я вижу на Пушкинской улице женщина, которая каждый день подходит в разных дубленках, джинсах и прилично выглядящая с протянутой рукой. И так немножко, а чего это Вы мне 10 рублей дали. Как Вам не стыдно?
АМАЛИЯ: Вы же на Камергерской находитесь, центр Москвы. Игорь.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: К машинам подходит. Мне кажется, бедным быть, за исключением стариков, которые попали в такой исторический момент, стыдно и неприлично.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, все равно, это ответ неправильный.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Почему он неправильный?
Т. КАНТРИДЗЕ: Все равно он неправильный ответ. Потому что есть инвалиды.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Не берем мы сейчас, не берем форс-мажорные…
Т. КАНТРИДЗЕ: А мы берем. Потому что есть…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Сейчас Кира спросила не про это. Естественно инвалидов, стариков, про которых говорил. Инвалидов у нас вообще целая программа. У нас привозят сюда.
Т. КАНТРИДЗЕ: Она сказала: что делать человеку, если он не может приобрести билет во МХАТ, потому что билеты дорогие.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, 3000, 5000?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, такого нет.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, как нет?
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, это только на "Номер 13". Это только на "Номер 13", а вообще можно за 700, за 500 рублей прийти. За 300 рублей можно прийти в театр. Неправда. Не верьте услышанному.
АМАЛИЯ: Существуют самые разные билеты. Тут я не согласна. Это на самом деле…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Понимаешь, если придет молодой человек и скажет: я бедный. Ну, иди, работай. Сейчас это неприлично.
Т. КАНТРИДЗЕ: Это мы не обсуждаем. Это, конечно. Это понятно.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я поэтому и говорю, что это неприлично.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А учителя, у которых зарплата…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Моя сестра родная, учительница с 30-летним стажем, ну, значит, у тебя должны быть дети, которые… Ну, как-то, ребята, ну, все равно, я понимаю, учителя должны бороться за то, чтобы получать больше. Я не призываю к тому, что учителя должны пойти воровать, но бедным быть неприлично.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Но мне кажется, так можно было формулировать в правительстве Табакову. Так нельзя формулировать с экрана людям.
АМАЛИЯ: Самый добрый поступок в Вашей жизни? Игорь? У нас осталось 2 минуты, полторы.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Я бабушке купил в Питере мыло. Я зашел, а она не могла купить, у нее не было денег. Я купил мыло, зубную пасту. Бабушке. Она говорит: я в баню пойду. Я говорю: ну, давайте. Можно, я Вам подарю? А она говорит: да, сынок. Ну что, ну?
АМАЛИЯ: Ничего такого.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, что плохой? Мне так это было радостно.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Хороший.
АМАЛИЯ: Игорь, поскольку совсем буквально часы…
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Ну, давайте я Вам скажу хорошее. Мне с Вами хорошо было говорить. Так незаметно и хорошо. И я даже не знал, что так вот на радио не обязательно можно… ну, как Теонка наглая, по телефону поговорила.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это не наглость, я думала, что отключен.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, я шучу.
АМАЛИЯ: Несколько секунд, Игорь, о Любе Полищук скажите несколько слов. Поскольку Вы сегодня главный гость.
И. ЗОЛОТОВИЦКИЙ: Да, я не знал Любу. Я знал ее через ее детей. Через Машу, через Сережу. И это, конечно, горе. И это горе. И что тут говорить. И такие мучения. Она сильный человек. Потому что я всю историю ее болезни знал. Она мощный, сильный человек. И думаю, там ей будет легче. Ей будет хорошо. Потому что ну да, ну за что-то она здесь страдала. Ну, это просто горе и все.
АМАЛИЯ: Дай Бог здоровья близким и силы им в эти дни. И благодарим Игоря Золотовицкого. Зверь у нас был сегодня серьезный, интересный и красивый, главное обаятельный. Кира Мещерякова, Теона Кантридзе, Амалия@Амалия. До следующей пятницы.