Почему мы так часто кричим? Что делать с гневом? - Евгений Шапошников, Татьяна Полежайкина, Наталия Метлина - Доброй охоты! - 2006-03-17

Тема:

АМАЛИЯ: Пятница после 11-ти, это значит, что Вы на "Территории Амалии". И со мной мои гости – Евгений Шапошников, профессор медицинской психологии, доктор медицинских наук, академик РАН, психолог, психотерапевт, Татьяна Полежайкина, актриса театра и кино, бизнес-леди, которая была уже у нас в эфире и Наталия Метлина, руководитель проекта "Специальное расследование" на Первом канале. Вот какие у нас сегодня люди, и будем мы обсуждать тему "Почему мы так часто кричим?" Поясню слово "мы". Как-то раз вот буквально здесь недалеко на Арбате увидела группу иностранцев, скорее всего это были итальянцы, такие какие-то веселые, широкие люди и с ними была маленькая девочка, дочка, наверное, кого-то из группы. И эта девочка в белых туфельках таких, в белых кружевных носочках забежала прямиком в лужу и там остановилась. И вот эта группа иностранцев, они остановились на берегу этой лужи, и они ей что-то такое говорили типа: о! Бамбини! Что ты туда зашла, лапочка, давай выходи, пойдем дальше. Смотреть и покупать шапки-ушанки, матрешки. Т.е. никто эту девочку не схватил, не стал трясти и кричать: сволочь, ты мне всю жизнь изломала. Смотри, что с твоими носками. Мама горбатилась, покупала тебе эти носочки. Вот. Т.е. ничего этого не случилось.

ЕВГЕНИЙ ШАПОШНИКОВ: Тем более шлепать.

АМАЛИЯ: Да. Тем более. А другой случай, который тоже запал в душу, когда мама с сыночком переходит улицу и мимо проезжает скорая помощь. И сыночек начинает изображать эту скорую помощь, так кричать: а-а-а. И она дергает его и дает какую-то оплеуху и что-то типа "заткнись!" Ну, резкое, четкое указание, что нужно сделать, но с такой агрессией. Я понимаю, что, наверное, не все в этом мире уроды. И не все так кричат на детей, но кричат. Может быть, не в той или иной степени, но привычка такая в этом государстве вопить друг на друга. Вот, может быть, просторы у нас такие широкие, может быть, как-то привычка у нас. Опять же горловое пение российское, когда "со вьюном". Все как-то располагает к громкому звукоизвлечению из себя. Итак, давайте я вначале хочу спросить у моих гостей, когда они в последний раз кричали. Вот, Татьяна?

ТАТЬЯНА ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, что Вы, я воплю, как резанная, особенно на своих детишек, ни в чем не виноватых, потому что…

АМАЛИЯ: Признается сразу.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, я признаюсь, да. Потому что иногда хочется снять стресс, особенно, когда ты приходишь домой после тяжелого рабочего дня. И детишки естественно скучающие набрасываются на тебя, а ты почему-то… вот я все время задаю себе вопрос, зачем я так реагирую. Я сразу на них начинаю кричать, нервничать: подождите, дайте мне 5 минут…

АМАЛИЯ: Ну, вот последний случай такой показательный? Вот причина просто, помните, что было?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Причина? Да причин нет никаких, причины только во мне. Потому что мне, прежде чем входить в дом, нужно где-то 10 минут посидеть, подумать, успокоиться после тяжелого трудового дня, а потом входить в дом.

АМАЛИЯ: Ну, конечно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я советую я так поступать каждому родителю. Потому что так или иначе…

АМАЛИЯ: Подождите еще с советами, Татьяна, подождите.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Весь негатив мы выливаем на своих детей, домашних.

Е. ШАПОШНИКОВ: Вот это крайне нежелательно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я это понимаю. Я же головой все это понимаю.

Е. ШАПОШНИКОВ: Лучше на мужа.

АМАЛИЯ: Но там же в прихожей стоят их ботинки, совершенно не там, где мама сказала, чтобы он их ставил. А он поставил не там, а на самой дороге. Вот это я знаю. Значит, итак.

НАТАЛИЯ МЕТЛИНА: Ну, во-первых, добрый вечер. Давайте все поздоровкаемся с нашими слушателями.

АМАЛИЯ: Наталия.

Н. МЕТЛИНА: Наталия, да. Последний раз я заорала где-то часа 3 назад на свою собаку. У меня лабрадор, предшественник путинского… Я вот сижу на даче сейчас…

АМАЛИЯ: То есть? Родственники?

Н. МЕТЛИНА: Нет, мой гораздо раньше появился на родине, чем у Владимира Владимировича. Собака решила прогуляться. У нее есть такие выходы в регионы, т.е. она уходит за калитку и где-то шляется. И вот собака шлялась часа три и мне пришлось одеть, так сказать, резиновые калоши и бросить сценарий под названием "Угнать за 60 секунд", это очередной я пасквиль готовлю. И я минут 20 ходила по снегу. А сейчас, представляете, все тает. Я ее нашла. И она, так благополучно облизываясь, еще через час пришла. Ну, я немножко, конечно, гавкнула на нее. Но в принципе, что собака. Я взяла, свернула газету, хлопнула так ей по башке. И, в общем, на этом мой гнев закончился. А так, в общем, сегодня день такой был достаточно спокойный, не считая пары, тройки телефонных разговоров с дирекцией общественно-политического вещания 1 канала, то в общем можно сказать, что я провела практически спокойный день без гнева.

АМАЛИЯ: Вот прежде, чем я к крупному специалисту в области психологии обращусь, к Евгению, я хочу напомнить телефон, номер нашего эфирного пейджера – 725-66-33 для абонента "Эхо Москвы". 725-66-33 для абонента "Эхо Москвы". Пишите, на кого Вы кричите, на кого Вы больше всего любите кричать. И как Вы боретесь со своим гневом. Ждем Ваших писем в сегодняшний эфир. Итак, Евгений, Вы кричите на людей? Или на собак? Или на людей?

Е. ШАПОШНИКОВ: Мне приходится в основном в двух ипостасях выступать. Если взять работу психолога и психотерапевта, то повышение голоса, крик, вижжание – это считается признаком профессиональной неадекватности.

АМАЛИЯ: А, ну, да.

Е. ШАПОШНИКОВ: Но мне приходится еще выступать в роли научного работника. Проводим исследования, поддерживаемые грантами Российского гуманитарного научного фонда, очень напряженная и ответственная работа. Ну, вот и недавно один мой коллега, он чуть-чуть ошибся там в одном вопросе. Но даже если приходится иногда говорить не криком, а эмоционально горячо, то всегда я слежу за тем, чтобы подбирать слова, чтобы не оскорблять людей. И тогда получается не так обидно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Это правильно, да, это правильно. Я считаю, что обижать людей – это последнее дело. Ни в коем случае.

Н. МЕТЛИНА: Ну, вообще мне кажется, что это вопросы личности каждого. И мне кажется, что здесь вопросы сдерживания, ведь есть какое-то традиционное деление. Я вмешиваюсь в Вашу епархию. Есть традиционное деление – экстраверты, интроверты.

Е. ШАПОШНИКОВ: Пожалуйста, она открытая.

Н. МЕТЛИНА: Вот, например, у меня было два мужа и все разные. Один – агрессивный истероид, т.е. мне кажется, что у него вообще никаких душевных, внутренних переживаний не было, он все, так сказать, у него все наружу. Второй так, наоборот, все топил в себе. И глядя на них, я оцениваю вот эту ситуацию свою жизненную, мне-то казалось, что умереть от инфаркта должен был второй.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Вроде как все в себе копит.

Н. МЕТЛИНА: Потому что он все в себе копит, он, так сказать, ни на кого не орет. И тихо так, спокойно, очень сдержанно, т.е. буквально по-европейски воспринимает все невзгоды и все тяготы, обрушившиеся на него и все, что вызывало у него какой-либо порыв эмоциональный, все гасилось внутри. Мне кажется, что это с точки зрения, может быть, вы меня…

АМАЛИЯ: Евгений, вот ответьте действительно…

Е. ШАПОШНИКОВ: Кому угрожает инфаркт, первому или второму мужу?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Да, кому угрожает инфаркт?

Н. МЕТЛИНА: Я так раз себя на растерзание.

Е. ШАПОШНИКОВ: Вот как ни странно, больше шансов приобрести сердечно-сосудистое заболевание у первого…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: У неврастеников, да?

Е. ШАПОШНИКОВ: У этого гневливого такого, кричащего, вопящего. Поскольку у него, по-видимому, низкий порог к стрессу. И при малейших каких-то психологических травмах, как у нас или напряжении, он проявляет свои напряжение в виде крика, гнева, раздражения и т.д.

Н. МЕТЛИНА: Это неправильно. Чревато.

Е. ШАПОШНИКОВ: Это просто стресс психофизиологический. Выделяются гормоны, пока молодой, это все более-менее с рук сходит. А по мере взросления вот начинают уже и боли в сердце появляться, и давление подскакивать. Ну, и в этом направлении идут расстройства вплоть до самых нежелательных. Чего мы все боимся.

Н. МЕТЛИНА: Ну, вообще, мне кажется, что это все-таки наша национальная черта, вот эмоциональность. Мы сродни…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Итальянцам, или испанцам.

Н. МЕТЛИНА: Мы вот ближе к итальянцам.

АМАЛИЯ: Вот, может быть, они по-другому как-то кричат. Может быть, как-то добродушнее.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Вы знаете, они кричат, они не злятся.

Е. ШАПОШНИКОВ: Добродушнее.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Да, абсолютно правильно, они не злятся.

АМАЛИЯ: Гнева у них в этом крике нет.

Н. МЕТЛИНА: Не то что гнева, гнев-то, может быть, есть, но есть гнев, наверное, добрый и логичный. Потому что, ну, что значит, ну, понимаете, Вас может что-то в жизни действительно раздражать. Это то, что вызывает Вашу реакцию, Вашу эмоцию…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Нормальную реакцию.

АМАЛИЯ: Вот давайте сейчас как раз и спросим. Вот что-то в жизни может раздражать, сказала Наталия. Ну, вот раздражается, что ребенок, допустим, сразу не может решить пример. И он его не просто сразу не может решить, а он его не решает и не решает, зараза такая. Вот что это за, ну, вот в чем заключается сам процесс возникновения гнева? Можете объяснить. И ведь действительно очень быстро от какого-то мимолетного раздражения доходишь до состояния неконтролируемой агрессии к человеку, собаке, ребенку, погоде…

Е. ШАПОШНИКОВ: Это показатель редкого обращения к психотерапевтам и психологам.

АМАЛИЯ: Спасибо.

Н. МЕТЛИНА: Телефончик оставьте, пожалуйста.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, а если серьезно, из многих составляющих складывается правильное поведение и неправильное. Это и темперамент, это и жизненный опыт, это и ситуации житейские, в которых находится человек. Даже самый уравновешенный, его тоже можно до белого каления довести. Но немаловажную роль играет и культура тоже, воспитание. Потому что в некоторых таких вот, как у нас говорят, высокоразвитых странах, особенно в тех сословиях, где поведение "бон тон", так называемое, хороший тон, считается основополагающим в характеристике человека и даже в приеме на работу и в общении, вот там проявление гнева считается вот таким вот…

Н. МЕТЛИНА: Минусом, в общем.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, не то, что минусом, а показателем бескультурья такого и несоответствия его…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: И профнепригодности, да.

Е. ШАПОШНИКОВ: И социальному статусу даже.

АМАЛИЯ: Даже социальному статусу.

Е. ШАПОШНИКОВ: Да, но Вы иногда по телевидению наблюдали, скажем, ну, каких-то особ, ну, в кинохронике, конечно…

АМАЛИЯ: Да, и не только в кинохронике. Идет, в основном, реалити-шоу, построенное на крике.

Е. ШАПОШНИКОВ: Особ королевской крови… А это у нас.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Это у нас. Потому что дают конкретную задачу, на самом деле.

АМАЛИЯ: Ну, может быть, задачу дают, но люди постоянно, молодые люди, красивые люди выясняют отношения в такой форме чудовищной, это же сейчас подростки насмотрятся и подумают, что так оно и может быть. Что мужчина и женщина, чтобы выяснить что-то…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Иначе разговаривать не могут.

АМАЛИЯ: Чтобы что-то выяснить в каком-то действительно подростковом конфликте, не очень тяжелые конфликты среди людей в этих реалити-шоу. Они начинают так страшно кричать друг на друга.

Н. МЕТЛИНА: Мне кажется, в общем, что реалити-шоу не так сильно на них повлияет. Мне кажется, что больше всего влияет в этом смысле семья. И то, как общались твои родители, так ты будешь общаться, в общем-то, по этой модели ты будешь строить свою семью. Не важно, мужчина ты или женщина. И мужчины выбирают близких себе по эмоциям там и т.д. Мне кажется, что больше от семьи идет. И если ты вырос в семье, где в принципе люде не разговаривали, а только орали друг на друга, причем не то, что зло, а просто такая манера общения, просто вот. Понимаете…

АМАЛИЯ: Квартира большая, например.

Н. МЕТЛИНА: Квартира большая, что редкость для нас, поколения, пережившего социализм. Но в основном это очень часто бывает. И, как правило, дети, выросшие в таких чопорных, спокойных семьях, они, в общем, такими и остаются по жизни и в общем продолжают эту модель, экстраполируют эту модель на свою будущую семью.

АМАЛИЯ: А вот мы начали обсуждать мужей Наталии, с ее легкой руки…

Е. ШАПОШНИКОВ: Персональное дело.

АМАЛИЯ: Да, вот человек, который, второй супруг, который гасит в себе эмоции и душит их в себе, может быть, не выкрикивает, не высказывается гнусно, матом. А он, может быть, это вред для его здоровья, если так все внутри тушить, гасить?

Е. ШАПОШНИКОВ: Это зависит от конституции, как у нас говорят, от психосоматической, от гормональной реактивности. Потому что стресс, который сопровождает часто гнев, он сопровождается выбросом гормонов стрессорных, так называемый вот этот всем известный адреналин, норадреналин и т.д.

АМАЛИЯ: Так поэтому так трудно в себе этот гнев потушить, да? Т.е. уже начинают выбрасываться гормоны…

Е. ШАПОШНИКОВ: Потому что присоединяется уже физиология. Уже начинают внутренние такие инерционные механизмы работать, которые не всегда легко сознанием тормознуть.

Н. МЕТЛИНА: А знаете, давайте, знаете, о чем поговорим, о сексе.

АМАЛИЯ: Наталия, чуть позже, одну секунду.

Е. ШАПОШНИКОВ: Это называется поворот темы.

Н. МЕТЛИНА: Нет, не поворот темы, но это же очень важный фактор.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Взаимосвязанные абсолютно аспекты.

АМАЛИЯ: Сейчас мы перейдем к причинам. "Кричать на людей – это распущенность и проявление собственной слабости".

Н. МЕТЛИНА: Молодец, правильно сказала.

АМАЛИЯ: Вот, например, когда мы кричим на детей.

Н. МЕТЛИНА: Вот на детей. Вот я Вам хочу сказать. Мне кажется, что если ребенок чего-то недопонял. И Вы не боле, чем лупите его по башке, мне кажется, что это…

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, это вообще уже на грани наказания уголовного.

Н. МЕТЛИНА: Что это не педагогично с точки зрения вот как педагога, а с другой стороны, это просто ты не можешь ему объяснить правильно. Ведь в принципе понять все можно. Вы же не объясняете ребенку 3летнему высшую математику и кибернетику.

АМАЛИЯ: А если он вредничает?

Е. ШАПОШНИКОВ: Найдите к нему подход.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Наймите ему педагога, на самом деле, это тоже выход. Педагога, который профессионально этим занимается.

Н. МЕТЛИНА: В принципе наше поколение, мы где-то примерно ровесники, наше поколение, оно, мне кажется, немножко по-другому уже относится к детям, чем наши родители. Мы уже знаем, что такое психотерапевт. Мы уже знаем, что себя сдерживать надо, что надо себя немножко покорректнее вести. Мне кажется, что мы уже по-другому относимся.

АМАЛИЯ: Что ребенок тоже человек.

Н. МЕТЛИНА: Что мы вообще задумываемся об этом. Мне кажется, что наши родители не очень сильно…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Все-таки были диктаторами, да, на самом деле.

Н. МЕТЛИНА: Думали влепить, или не влепить.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Да, наверное, да.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, обобщать не будем, это не присутствующие в данной аудитории. Есть еще какие-то контингенты, которые мы не учитываем в нашем разговоре.

Н. МЕТЛИНА: Ну, конечно, да. Так, в общем, и в принципе Вы согласитесь, что у Вас клиентура пошла, может быть, в последние 10 лет. Вот так вот действительно люди начали к психотерапевту обращаться и говорить: Вы знаете, у меня такие приступы агрессии, я срываюсь там на мужа, на ребенка, помогите. Правильно, это же раньше мы себе не представляли, что такое придти к психотерапевту. А сейчас это сплошь и рядом.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: В Америке на каждого жителя Америки два психотерапевта, как мы назовем, два психоаналитика.

Е. ШАПОШНИКОВ: Это уже на грани легенды, конечно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Это не на грани легенды, на самом деле очень много.

Е. ШАПОШНИКОВ: Но 10 лет тому назад действительно это стало расширяться, обращаемость. Но не потому, что умнее стали, а потому что возникла эта профессия, разрешена стала Министерством здравоохранения. Психотерапевты, которые в США и в Западной Европе уже существуют с послевоенных времен и даже в довоенное время. И вот только чисто по таким ситуационным причинам и обращаемость.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, я еще думаю, что дело не только в этом, …

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, специалисты появились.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А другое общество, другая ментальность. Они, в общем-то, так, наверное, не приходят друг к другу в гости и за рюмкой чая не высказывают друг другу свои проблемы. Ну, просто это не принято в Западном обществе. Поэтому, наверное, столь популярна профессия психоаналитика, так скажем на Западе. Хотя мы тоже к этому идем, потому что…

Н. МЕТЛИНА: У нас же тоже жизнь изменилась… Мы же все в стрессе таком чудовищном живем.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: В стрессе и у нас нет времени выслушивать чужие проблемы, потому что у нас свои собственные проблемы.

Е. ШАПОШНИКОВ: Такая красивая женщина.

Н. МЕТЛИНА: Ну, конечно, а тем более работающая женщина. И работающая женщина с мужчинами.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Просто некогда. Да, дополнительные дети.

Н. МЕТЛИНА: И ты приходишь измочаленный вечером домой.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А от тебя требуют бесконечного общения и…

Е. ШАПОШНИКОВ: И ласки.

Н. МЕТЛИНА: Любви.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ты обязана меня ласкать и любить. Я же на тебе женился.

АМАЛИЯ: Рассказ пришел, но он пришел не полностью о том, что моей дочери было 6 лет, и я была молодая. И, конечно, были всевозможные нагрузки. И на работе, и в личной жизни в тот период. Однажды я пришла такая закруженная домой, а дочь кинулась ко мне с какими-то…

Е. ШАПОШНИКОВ: Проблемами, вероятно.

Н. МЕТЛИНА: Досказываем мы. И, ну, сорвалась я на нее. Наверное, такое было продолжение.

АМАЛИЯ: Интересно, запомнила ли это дочь? Вот я с детства запомнила. Опять же, гостям… Сейчас будем погружаться в воспоминания детские. Я помню, как мама меня в какой-то из выходных дней вдруг начала терроризировать. Открывать мои шкафы, из которых естественно все вываливалось, потому что я туда запихивала вещи до тех пор, пока створки можно, вот закинуть туда вещи и резко захлопнуть створки. И вот в таком состоянии…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Амалия, как мы с Вами похожи. Ну, все артисты, даже с точки зрения официальной психологии, несколько неадекватны.

АМАЛИЯ: Даже дети просто, я думаю, похожи. И я помню, она меня чего-то терроризировала, терроризировала. Это было горе.

Е. ШАПОШНИКОВ: У нас не принято злоупотреблять диагнозами. Особенно в отношении рядом сидящих.

АМАЛИЯ: Что есть из детства, Татьяна, скажите, воспоминания есть какие-то, которые Вы могли бы прямо сейчас своим родителям инкриминировать, как то, что вот не надо было это делать.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Вы знаете, есть. Меня как-то так вот обидели, причем, собственно говоря, ничего не было. Но вот обидели. Просто вот папа так меня прихватил за плечо. И я это помню всю свою жизнь. Т.е. ко мне никто никогда в жизни пальцем не прикасался. У нас вообще такая очень была свободная семья. Т.е. я всегда была предоставлена сама себе. Что хотела, то и делала. Никто мне никогда не говорил, куда идти и что делать. И один раз просто в порыве прихватил за плечо. И я это запомнила на всю свою жизнь. Поэтому, родители, когда Вы прихватываете, или орете на своих детей, я сама себе это говорю, думайте. Думайте, потому что это останется с ними на всю жизнь. Я не знаю, почему это произошло…

АМАЛИЯ: Ой, я сейчас зарыдаю.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Нет, ну, на самом деле это так и есть.

АМАЛИЯ: Я учу дочку читать. Но как я это делаю. Ужасно. Прости меня, прости.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Поэтому у меня этим занимается нянечка. Спокойная, уравновешенная женщина.

Н. МЕТЛИНА: Сбалансированная.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Сбалансированная, да. Мы с ней абсолютно два разных человека. И чуть я начинаю горячиться, она тут же подхватывает. И все уравновешивается.

АМАЛИЯ: Вот, кстати, о нянечках и о родителях. Мне тоже рекомендовали не учить ничему ребенка. Потому что я знаю, что основные срывы у родителей, как раз происходят в моменты короткого, интенсивного, стремительного образования родительского.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Внезапного.

Е. ШАПОШНИКОВ: Пароксизмы воспитательные.

АМАЛИЯ: Когда вдруг, допустим, из школы позвонили или в детском саду, например, моей приятельнице сказали: Ну, что он у Вас какой-то отсталый по сравнению с другими детишками. И речь у него не развитая. И она сказала: только, пожалуйста, единственное не говорите это моему сыну. Мне сказали и достаточно. Пусть это умрет во мне. И она не приступила при этом к тому, чтобы немедленно развить Данечке речь, немедленно подтянуть его до остальных детей. А некоторые родители испытывают какое-то чувство стыда, наверное, что ли за себя, или за то, что они мало ребенку уделяют времени вообще. Почему, допустим, у ребенка могут быть какие-то отставания в учебе? Ну, не проверил уроки…

Е. ШАПОШНИКОВ: Очень много причин может быть.

АМАЛИЯ: Ну, или другие причины какие-то не важно. Но мы пламенно набрасываемся на то, чтобы немедленно исправить…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Пилить ребенка.

Е. ШАПОШНИКОВ: А мы призываем тормозить.

АМАЛИЯ: В смысле?

Е. ШАПОШНИКОВ: Себя в набрасывании на ребенка.

АМАЛИЯ: Т.е. мне сказали, допустим, ребенок жуткий хулиган. И разбил окно и вообще приклеил жвачку к стулу учительницы. И у нее вся юбка теперь в жвачке. И вот отскабливайте теперь сами. Ну, вот что делать-то?

Е. ШАПОШНИКОВ: Начать с того, чтобы по-хорошему…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Выяснить, зачем он это сделал.

Е. ШАПОШНИКОВ: С мальчишкой поговорить. Пусть он объяснит, расскажет. Если в процессе этого диалога ему самому станет ясно, что он начудил и надурил, то…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А если не станет?

Е. ШАПОШНИКОВ: Если не станет, надо с другой стороны к нему подойти.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: С какой расскажите?

Е. ШАПОШНИКОВ: С тыла.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: С тыла. Нет, Вы поподробнее, пожалуйста, с какого тыла?

АМАЛИЯ: Нет, действительно, ведь крики в семье, крики на детей – это огромная проблема я считаю вообще.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, просто я имею в виду, что с тыла. Просто погладить его по голове. И как зовут Вашего сына?

АМАЛИЯ: Ну, моему сыну еще только 3 месяца с небольшим.

Е. ШАПОШНИКОВ: А у кого?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: У меня.

Н. МЕТЛИНА: У меня 15.

Е. ШАПОШНИКОВ: Зовут как?

Н. МЕТЛИНА: Андрей.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, вот подойти, погладить по голове, по-матерински прижать его к себе и попросить его просто больше так не делать. Без всяких воплей.

Н. МЕТЛИНА: Больше не жевать жвачку около стула классного руководителя.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, помните такую поговорку, что доброе слово и кошке приятно. Тем более маленькому человеку. Ну, а, тем не менее, как стратегическое такое уже оружие, как возмездие, наказание, крики, вопли там и шлепки, конечно, они на 100% не исключаются, но без обиды, чтобы это было, без оскорбления и без моральных, психологических травм.

Н. МЕТЛИНА: Ну, я хочу сказать то, что касается из детства. Я вспомнила два эпизода. У меня было несколько эпизодов. Я училась в школе театральной и все время все теряла. Мне мама привозила из Германии такие Гитлер югент пионерские куртки. А я их все время теряла. На четвертой куртке мама не выдержала. И отлупила меня страшно. Но просто вообще.

АМАЛИЯ: Почему лупила?

Н. МЕТЛИНА: Потому что это был такой гнев.

АМАЛИЯ: Нет не почему, а по какому месту? Извините.

Н. МЕТЛИНА: Ну, куда попадала. Как уворачивалась, так и попадала. И это была страшная, конечно, драма.

АМАЛИЯ: А чем? Рукою или какими-то…

Н. МЕТЛИНА: Ну, всем, чем. Я просто металась по 5комнатной квартире. У нас была огромная такая коммуналка. И я там летала и забегала в разные комнаты. Я понимала вообще ее состояние. Потому что семья большая, дети, голодные социалистические времена, курток не купить. И вдруг ребенок теряет одну за одной, одну за одной. Ну, бесконечно, то есть. Я немножко рассеянная была.

АМАЛИЯ: Я то же самое была.

Н. МЕТЛИНА: Да, и вот этот эпизод, конечно, мне сильно запал в душу. И потому что это с одной стороны, это был крик. На меня это не произвело никакого впечатления, я продолжала все терять и теряю до сих пор. Совершенно все равно. А вот второй эпизод. Мы закурили в 5 классе. И пригласили отличницу и сказали: Танька, на, попробуй. Она так кашляла сильно. Прибежала домой и сказала: мама, они курят. Мама в течение секунды экстренно собрала родительское собрание. Мы там так сказать, прижались у дверного косяка и слушали. И мы поняли, что дело пахнет жаренным, что нас, так сказать, застукали. Это было страшное дело. Потому что мы шли с мамой, мама молчала абсолютно.

Е. ШАПОШНИКОВ: Расплата неминуема.

Н. МЕТЛИНА: А я шла, у меня, так сказать, струйка холодная текла. Это был 5 класс. У меня струйка такая пота текла по спине. Я думала, ну, все, сейчас она мне. Ну, то, что у меня головы не останется, это я была совершенно полностью уверена. А она мне сказала просто одну фразу: ну, теперь я поняла, почему ты по утрам куришь. Я говорю: мама! Кашляешь, кашляешь, она сказала. Я начала косить, это вранье, нет, ты не верь ни одному слову. Вот ничего. Т.е. никто меня не бил, не ругал, ничего. Это вдруг был единственный вот такой вот. Но мы до 8 класса больше не курили.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: До 8 класса замечу.

Е. ШАПОШНИКОВ: Это мой тезис подтверждает, что…

Н. МЕТЛИНА: Вы знаете, вот неожиданно. Хотя у меня такая очень эмоциональная очень семья.

Е. ШАПОШНИКОВ: Что надо не горячиться.

Н. МЕТЛИНА: Не смотря на всю элитность происхождения. У нас очень эмоционально всегда выражают свои эмоции и мысли. Но вот этот эпизод как раз произвел на меня впечатление. Рекомендую матерям и отцам подростков, которые тянутся к разным предметам. Палочкам здоровья, да. Вот тоже способ такой.

Е. ШАПОШНИКОВ: У мамы просветление наступило.

АМАЛИЯ: Я хочу напомнить радиослушателям, что на "Террирории Амалии" сегодня Евгений Шапошников, профессор медицинской психологии, доктор медицинских наук, академик РАН, психолог, психотерапевт, Татьяна Полежайкина, актриса театра и кино и бизнеследи и Наталия Метлина, руководитель проекта "Специальное расследование" на 1 канале. И обсуждаем мы тему "Почему мы так часто кричим? И что делать и гневом?" И вот все-таки попытаться ответить на вопрос: почему мы так часто кричим? Вот причина, кроме того, что не воспитали нас так. На нас кричали родители. Мы видели, на нас кричали учителя. Это я помню прекрасно. Как-то особенно не стеснялись в выражениях. И единственное что, наверное, просто мат был не принят в педагогической среде с учениками. Говорят, сейчас там ситуация иногда меняется, особенно, что касается физического там воспитания, там физруки, говорят, уже не стесняются.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, культура-то растет.

АМАЛИЯ: Да, культура растет. Причины там невоспитанность и прочее. А вот если у воспитанного человека говорят, вот он был такой тихий и вдруг раз. И 11 ножевых ранений, не сдержался. Т.е. вот причины гнева. Это я сейчас к Евгению обращаюсь вообще.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, так упрощенно говоря, гнев можно подразделить на реакцию нападения, агрессивный гнев. И защитный, когда человек при помощи ругани пытается защититься. Такая психологическая защита своего рода. А когда со своим гневом он идет в наступление, то такой гнев, он чреват не только самоповреждением, вот таким психосоматическим расстройством, гормональными и прочими. Но он опасен для окружающих. Я имею в виду вот эти 11 ножевых ранений, которые… Если нет культуры сдерживания, она не воспитана, то человеку иногда трудно остановиться в гневе. Остановиться, оглянуться, как раньше говорили. И он во все тяжкие пускается, если нож под рукой, если пистолет… Вот сейчас даже встает вопрос о разрешении огнестрельного оружия…

АМАЛИЯ: Да, обсуждали эту тему.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, вот представьте себе…

АМАЛИЯ: Не сдержавшихся.

Е. ШАПОШНИКОВ: Метрополитен. Пивные.

АМАЛИЯ: Еще парочку. Да, да, да. Т.е. рано.

Е. ШАПОШНИКОВ: Да. Ну, если перестанем гневаться не по делу, тогда да. Если…

АМАЛИЯ: Что может быть делом для гнева, например? Там, не знаю…

Е. ШАПОШНИКОВ: Гнев? ЧП, какие-то ситуации экстремальные…

АМАЛИЯ: А он конструктивен вообще? Допустим, вот видим мы, как мамаша избивает своего ребенка на улице. Ну, не избивает, там хотя бы ругает, кричит на него. Ну, что-то там такое нехорошее с ним делает. Возникает у нас гнев.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, это патологический гнев.

АМАЛИЯ: Даем мамаше по кумполу. Или там… И пошла цепная реакция. Т.е. гнев порождает гнев.

Е. ШАПОШНИКОВ: Да. К сожалению, у некоторых мам психопатия бывает. Материнство оно не спасает от такого синдрома психопатического. Есть такие вот эмоционально возбудимые психопаты, к сожалению, это не редкость, это не эксклюзив, которые на любую ситуацию реагируют гневом, какими-то вот бросанием, швырянием чего-то, битьем посуды, драками. Это по жизни идет так у них.

АМАЛИЯ: Но это уже диагноз? Это не то, что человек погорячился, ну, там можно его понять. Это человек, который, ну, действительно, идет вопли, потом человек начинает хватать предметы. Вначале эти предметы летят просто в стены, потом в стены близко с головой оппонента в споре. А потом, может быть, уже и прямо в голову. Это диагноз?

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, Вы знаете, вот у специалистов, которые практически работают с людьми в области психотерапии, медицинской психологи и психиатрии, ну, уже такие реперные точки в оценки психологического состояния по внешности даже. Человек входит в кабинет, и уже ориентировочно можно догадаться, что с ним. Ну, вот о человеке, склонному к неадекватному гневу, могу поделиться такими элементарными симптомами, если так можно выразиться. Если у него мимика откровенно говорит: сейчас я тебя ударю. Т.е. мимика, выражение глаз, чаще они бывают вытаращенные, конечно. Лицо багровое. И общий такой как бы двигательный стереотип свидетельствует о готовности к нападению. Таких людей лучше обходить, конечно.

АМАЛИЯ: Ну, там причины гнева могут быть самые минимальные.

Е. ШАПОШНИКОВ: Если у Вас нет пояса каратэ, лучше отойти в сторону. И если Вы не умеете как-то сглаживать даже такие критические ситуации. Находить нужные слова и прочее, успокаивать человека.

АМАЛИЯ: Т.е. это как бы люди, которые действительно уже являются клиентами даже уже не психотерапевта, а психиатра.

Е. ШАПОШНИКОВ: А они себя не считают клиентами. Они никогда не обращаются. Они вот так вот по жизни, так сказать, функционируют. Они свою нишу какую-то занимают. Про них это знают, что с ними лучше не связываться. И они прекрасно живут и доживают. И иногда даже дольше, чем их жертвы.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Да, дольше, чем люди адекватные. Ну, я думаю, что мы тоже затронули какие-то крайности, а в данном случае надо сказать и о просто каких-то ситуациях, которые бывают в жизни каждого человека. Скажем, вот у женщин после родов обязательно присутствует послеродовая депрессия. Особенно у тех, кто не занят делом…

Е. ШАПОШНИКОВ: Не обязательно, конечно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Не обязательно, но Вы знаете, я скольких женщин знаю рожавших…

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, бывает, бывает.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: В основном от чего? От нереализованности.

Е. ШАПОШНИКОВ: 10-15%.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Понимаете, что такое гнев? Это нестабильная нервная система. прежде всего, да. Она же разбалтывается из-за чего-то. Из-за неудачной семейной жизни. Из-за нереализованности там на работе, в социуме. Правильно? Т.е. как бы, если не брать какие-то полярные ситуации, я считаю, что у каждого человека могут возникнуть такие проблемы. Вот как с этим справиться, это другой вопрос.

АМАЛИЯ: Вот к нему-то мы и подошли.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Вот я, например, справляюсь, пытаюсь справляться со своим гневом исключительно в спортзале. Потому что когда я выхожу после 2-хчасовой разминки, да, отпахав 10 тыс. км, грубо говоря…

Е. ШАПОШНИКОВ: Это наша рекомендация №1.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Или там отплавав 45 минут в бассейне, ты выходишь другим человеком абсолютно. Уставшим, уравновешенным. Что-то в тебе меняется. Поэтому я советую людям…

Н. МЕТЛИНА: Такая сублимация гнева.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Абсолютно правильно.

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, она эволюционно заложена во всех представителях животного мира.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Надо отдавать вот этот гнев физической нагрузке, я так считаю. По крайней мере, я вот так справляюсь с какими-то трудностями. И наоборот, чем труднее, тем больше я тренируюсь. Вот так вот спасаюсь.

Е. ШАПОШНИКОВ: Это реальный метод снятия стрессорных реакций.

Н. МЕТЛИНА: Мне кажется, что состояние злобы и гнева, мне кажется, оно бывает вот таким временным.

АМАЛИЯ: Вот представить пробку. Кто-то и прет, и прет и совсем ни с той стороны.

Н. МЕТЛИНА: Вот не то что вот это (НЕ РАЗБОРЧИВО), а вот у человека такой период. Предположим у него проблемы в семье. Какая-то там сексуальная неудовлетворенность. Он начинает срываться, так сказать, и т.д. Это один гнев, который имеет под собой определенные причины. Но человек, он может иметь 25 любовниц в день и все равно приходить на работу и дико совершенно срываться. Это его некая манера поведения. Это его такое, так сказать, генетически он так себе это представляет. Вообще я тут вспомнила замечательную фразу…

Е. ШАПОШНИКОВ: А может, его наоборот, любовницы заводят.

Н. МЕТЛИНА: Да, доводят до такого состояния. Я тут вспомнила замечательную фразу, что самый громкий крик – это молчание. Вообще на самом деле вот молчание, конечно, и такое спокойствие и разговор, когда перед тобой человек орет, а ты совершенно сохраняешь холоднокровие, оно, конечно, большее впечатление производит и дает, конечно, гораздо больший эффект. Но вот мне, например, кажется, что гневность есть какая-то вот сиюминутная гневность. Вот сегодня у меня у редактора, человек на "Мерседесе" ей срезал крыло. Ну, и представляете, она мне звонит и говорит: ну, слушай, ну, я не знаю, то ли… Ну, я плачу. Вот я не знаю, я уже хохочу. Ну, понятно, что это стресс. Ну, идиот на скорости 5 км/час врезается. Конечно, это вот сиюминутный стресс. Но мне кажется, что есть какой-то гнев, который сидит в человеке. Вот я не знаю, вот я как бы человек генетически гневный, который возвел свой гнев в профессию. Вот я гневный журналист. Я – такой тревожный. Т.е. моя задача в силу того, что я расследовательский…

АМАЛИЯ: Обругать кого-нибудь.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Не то что обругать…

Е. ШАПОШНИКОВ: Завести аудиторию.

Н. МЕТЛИНА: Не то что завести, а я считаю, что гнев – это одно из подразделений неравнодушия человека. Вот мы говорили о том, что гнев бывает злой. Вот мы просто орем друг на друга. Матом…

АМАЛИЯ: Разрушительный.

Н. МЕТЛИНА: Разрушительный такой. А бывает ведь гнев, например, от того, что, например, я очень часто сталкиваюсь с чудовищным равнодушием людей. Это равнодушие, мне кажется, что вот оно в моей душе вызывает колоссальный прилив гнева. Я не могу достучаться до какого-то чиновника. Я не могу какие-то вещи побороть, которые я расследую, как просто как в своей профессии. Мне кажется, что вот этот гнев, который где-то в глубине заложен генетически…

Е. ШАПОШНИКОВ: Благородный гнев.

Н. МЕТЛИНА: Ну, может быть, даже и благородный гнев. И мне кажется, что он на пользу. Потому что люди гневные, которые не согласны, которые не равнодушны к тому, что происходит там… Общая фраза "сейчас в нашей стране", мне кажется, они и двигают какие-то процессы. Они в конечном итоге и строят какие-то электростанции…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Может быть, это не гнев называется, а эмоциональность? Т.е. может быть, мы путаем какие-то вещи?

Н. МЕТЛИНА: По-моему, не то что. Эмоциональность – понятно, естественно человек эпилиптоидный, мы не можем говорить, мы не можем говорить вообще о его эмоциях. Они где-то очень далеко спрятаны.

Е. ШАПОШНИКОВ: Они болезненные.

Н. МЕТЛИНА: МЫ все-таки говорим о людях эмоциональных и о том, что гнев может нести и позитивную какую-то силу и двигать что-то. Вот разгневался человек, предположим там, вот он не проплыл там 50 м за столько-то секунд. Ребенок. Он злой на себя и он ставит себе какие-то задачи. И он больше тренируется. Предположим. Я беру пример самый простой.

АМАЛИЯ: Но гнев – это уже реакция. Гнев – это не крик, гнев – то, о чем Вы сейчас сказали, ребенок рассердился на себя, нет, я это сделаю. Да и не только ребенок, там взрослый человек может на себя сердиться. Но тем не мене, если человек сам себя может ударить каким-то острым или тупым, тяжелым предметом, это тоже уже клиника. Евгений, скажите, так ли это? Т.е. разгневаться на себя по-настоящему это уже может только больной человек.

Е. ШАПОШНИКОВ: Гневу, как говориться, все возрасты покорны. Но он может возникнуть нежданно в какой-то ситуации острой, но все-таки желательно его не демонстрировать слишком ярко так. И не очень эстетично. Вспоминать даже по фильмам или по классике, как ведут себя те же самые свергнутые в 1917 г. аристократы, воспитанные люди и т.д.. Это считалось и сейчас в хорошем обществе считается моветоном. Показывать гнев, или как-то…

Н. МЕТЛИНА: Ну, да, безусловно, конечно, в общем, вести себя достойно – это, в общем, не гневаться, конечно.

Е. ШАПОШНИКОВ: Гнев, это человеческое чувство. Но ты не показывай его. Точно так же как другие негативные процессы в нашем организме. И совершенно не нуждаются в демонстрации.

Н. МЕТЛИНА: Ну, вот, кстати, в начале программы мы говорили о семье и о том, что, в общем-то, жертвами нашего гнева, как правило, становятся самые близкие люди. Это, там не знаю, наши коллеги или…

АМАЛИЯ: Или подчиненные, явно ниже по рангу.

Н. МЕТЛИНА: Но, как правило, конечно, страдает семья. И вот как раз Евгений Александрович сказал, что лучше муж. А мне кажется. что большинство женщин все-таки стараются срываться больше на детей, потому что дети – это все-таки некая константа, которая… Это праздник, который всегда будет с тобой. Ну, не уйдет же ребенок 5летний, не соберет же манатки.

АМАЛИЯ: А муж?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Еще вопрос.

Н. МЕТЛИНА: А муж еще вопрос. И вот это, мне кажется, важный фактор, когда муж ее пилит, пилит, она все это кушает, кушает. Потом приходит ребенок, она как даст ему. И на ребенка срывается. Мужу она ничего не говорит. Я наблюдаю очень много семейных пар. И именно такое поведение. Когда она стоит, жена, на церлах перед мужем. Я не говорю, что это не правильно. Наверное, это правильно. Наверное, это один из способов сохранения семьи.

АМАЛИЯ: Да, ладно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: На самом деле, это неправильно. И если таков муж, от него надо избавляться, на самом деле.

АМАЛИЯ: Если кто-то перед кем-то стоит на церлах, это уже не семья, это цирк.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Это не семья.

Е. ШАПОШНИКОВ: Т.е. срывает свое зло на слабом. На самом слабом.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: На самом слабом, это ужасном.

Е. ШАПОШНИКОВ: На беззащитном. Вот это надо всегда помнить.

АМАЛИЯ: "Однажды, проходя мимо кричащей на ребенка мамаши, я подошла и сказала: "Вы такая красивая женщина, Вам очень не идет кричать". И она замолчала." Да, действительно, кричать идет только, ну, и то в крайне редком случае, артистам в кино. Иногда некоторые умеют красиво кричать. Некоторые кричат отвратительно. Смотреть на это совершенно не хочется. Вот Наталия тоже опять же в начале программы сказала: давайте поговорим о сексе. Я поняла…

Е. ШАПОШНИКОВ: Намек поняла,

АМАЛИЯ: Да, намек поняла, что вовсе не перевести стрелки на другую беседу хотела Наталия, а вот как психотерапевт, скажите, Евгений, гасить гнев в каком-то сексе, возможно ли это? Сексуальная энергия, сожженная в ночи, она как-то успокаивает нервы?

Е. ШАПОШНИКОВ: Многих успокаивает, конечно. Потому что это действительно сжигание гормонов стрессорных. И просто, может быть, какая-то физиологическая потребность удовлетворенная. Как всякая удовлетворенная потребность физиологическая, она успокаивает. Это относится и к рекомендациям нашим в отношении антистрессовой диеты.

АМАЛИЯ: А что такое антистрессовая диета, как интересно?

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, даже если человек во время гнева вместо рюмки коньяка, или сигареты одной за другой просто пожует что-то хрустящее, именно хрустящее, потому что вот эти звуки хруста, они активизируют такие древние подкорковые системы, и человек успокаивается. И вообще даже съест яблоко.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я думаю, почему женщины как антидепрессант используют еду постоянно. Шоколад, хрустящее что-то.

АМАЛИЯ: А шоколад, кстати, сласти…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Антидепрессант вообще – банан и шоколад.

Е. ШАПОШНИКОВ: Шоколад, тут надо быть осторожным, потому что при гневе, а это разновидность стресса, резко повышается содержание сахара в крови, и мы еще добавляем съеденный сахар, но может быть, такая гипергликимическая реакция нежелательная, которая… Человек даже не осознает, что какой-то дискомфорт в его организме. Если уж есть шоколад, то такой низкокалорийный…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Разве бывает низкокалорийный шоколад?

Е. ШАПОШНИКОВ: Да, вот уже сейчас прогресс и до нас дошел. Уже в хороших супермаркетах есть диетические отделы и там шоколад пониженной калорийности с фруктозой, с ксилитом. Вкус уже научились делать вполне приемлемый и хороший, но он не вызывает повышения сахара в крови. Что особенно нежелательно при склонности к диабетическим реакциям. Поэтому именно считается, что диабет чаще возникает у людей нервных, которые часто гневаются и т.д. У них во время вот этих вот стрессовых реакций повышается сахар, и потом это закрепляется и надо уже лечиться.

Н. МЕТЛИНА: Можно еще добавить к тому, что Евгений Александрович говорил?

АМАЛИЯ: Да, да, конечно.

Н. МЕТЛИНА: Вот мне кажется, что мы говорили вообще о неудовлетворенности. Вот сейчас такое время, когда, знаете, есть такое хорошее выражение: деньги любят сильных. И, например, у меня очень много супружеских пар в моем окружении, где выбилась на первый план женщина, а мужчина как бы остался в стороне. Он просто не нашел себя. И это просто массовый характер. Может быть, потому что у меня такие вот сильные девчонки, крепкие, подружки. А целая плеяда мужиков в возрасте там от 30 до 45 примерно лет, которые сидят дома в виде домохозяев. И это социальная неустроенность, неудовлетворенность и невозможность себя реализовать как личность, как мужчине, она приводит к страшному стрессу внутреннему, который фактически потом переходит в бесконечный гнев. И, как правило, эти мужчины, они срываются на детей. Потому что приходит мама с работы. Она в принципе, она вся в любви, ей сделали комплимент. Она красивая, она успешная. Она пришла домой и говорит: Что тебе там, Коленька, что там вот сделал ли ты с Петенькой уроки? Он начинает дико орать, потому что он не выносит ее успех. Потому что это конкурентная среда.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Абсолютно правильно.

Н. МЕТЛИНА: И мне кажется, что я наблюдала несколько эпизодов таких, когда мать совершенно спокойно делает. Она, в общем-то, ей, у нее все хорошо. А отец садиться делать уроки, начинаются дикие крики. Он говорит: ты знаешь, я не могу с ним заниматься. Вот иди и т.д. Вот мне кажется, что поводом для вот этой вот внутренней накопленности, которая потом вырывается там в единичные случаи гнева, это вот эта вот социальная и такая профессиональная неустроенность. Это, конечно, касается и мужчин и женщин. И у женщин, мне кажется, очень часто, что это и личная неустроенность, которая может накапливаться особенно вот в таком уже возрасте после 40, когда, в общем, так сказать нет рядом близкого, любимого человека. И такую женщину, я думаю, Вы меня сразу поддержите, такую женщину сразу видно. Т.е. у женщины все на лице….

АМАЛИЯ: Маска смерти.

Н. МЕТЛИНА: Да, маска смерти. И она естественно ведет себя агрессивно в отношении окружающих. По злому агрессивно. С ней невозможно разговаривать.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Как ежик.

Н. МЕТЛИНА: Она вся в надрыве. И вот это тоже повод и личной, и профессиональной, и социальной неустроенности. Это тоже повод для гнева, для стресса и для таких реакций.

АМАЛИЯ: Ну, приходит уже время немножко подводить итоги. А вопрос о том, делать-то что? "Что делать?" идут. Поэтому давайте уже подводить черточки. Итак, спорт. Спорт, как борьба с гневом. Но это как с гневным фоном.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Абсолютно.

АМАЛИЯ: Невозможно представить себе человека, там женщину, которая, прежде чем заорать на ребенка, достает из сумочки гантельки, быстренько раз-два, раз-два. Хотя тоже, эспандер. Эспандер, например, носить в сумочке можно. И вот наступает гневное какое-то настроение, чувствуете, что вот. Раз, раз по эспандеру, левой, правой поработали. Как Вы считаете, Евгений, может это помочь?

Е. ШАПОШНИКОВ: Многие люди инстинктивно чувствуют потребность подвигаться, походить. Выходят из дома быстрым шагом спортивным. Полчасика прогуляются, потом вернуться и успокаиваются. Многие такой домашний экспресс-спорт практикуют для снятия такого вот болезненного стресса.

АМАЛИЯ: Потом похрустеть. Чтобы не упустить то, что мы уже проговорили. Не грусти, похрусти. Т.е. есть что-нибудь хрустящее.

Е. ШАПОШНИКОВ: Это называется "заесть стресс". Только ни в коем случае не колбасой…

АМАЛИЯ: И не сладким. Булками…

Е. ШАПОШНИКОВ: И не высококалорийным. Потому что все это откладывается на талии.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: И вызывает еще больший стресс, особенно для женщин.

Е. ШАПОШНИКОВ: Да, при рассматривании себя в зеркале.

АМАЛИЯ: Ужасно, ужасно. Да. А что еще, вот когда гнев уже душит? И уже скандал начался. Вот тут существуют какие-то хитрости психотерапевтические, психологические? Как побороться с собой, это первый вопрос. И как побороться с гневом партнера, это тоже вопрос. Ему же не откроешь сейчас чипсы "Лэйс" и на, похрусти, дружок. Наверное, этот пакет может и на голову надеть в этот момент.

Е. ШАПОШНИКОВ: Универсальная рекомендация такая. Уйти из зоны конфликта. Допустим, если идет… Мне этот не нравится, конечно, термин, он постоянно по телевидению его слышишь и читаешь даже в газетах, "базар", так называемый. И если он начался, допустим, в комнате супруги спорят. Надо, чтобы кто-то первый ушел из этой комнаты. А еще лучше пошел погулять. Сказал, что я с тобой больше спорить не буду. Я пойду, подышу свежим воздухом. Вот это самое такое универсальное средство прекратить перепалку. Которое провоцирует реакцию гнева. И если оставшемуся не с кем будет продолжать вот этот вот диалог, то и он постепенно успокоится. Он тоже хрустит, может быть.

АМАЛИЯ: А нет ли опасности, что человек, который остался в таком неразрешенном конфликте для себя внутреннем, гнев его продолжает душить, допустим, один из супругов ушел прогуляться, а второй сделал над собой что-нибудь. Не знаю, нет ли такой опасности?

Е. ШАПОШНИКОВ: Ну, для того, чтобы он сделал что-то с собой нужны…

Н. МЕТЛИНА: Серьезные предпосылки.

Е. ШАПОШНИКОВ: Да, вот именно. И супер серьезные причины. Хотя, это зависит от уровня психического здоровья. Но поскольку нас сейчас слушают в основном взрослые люди, можно просто порекомендовать выпить валерьяночки.

Н. МЕТЛИНА: А рюмашку хлопнуть, как?

Е. ШАПОШНИКОВ: Рымашку хлопнуть. Она может успокоить, рюмашка. Но огромная опасность в том, что это может закрепиться, понравиться и при каждом уже менее таком…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Менее стрессовой ситуации.

Е. ШАПОШНИКОВ: Менее накаленной ситуации это будет такая палочка-выручалочка. И тогда уже надо будет бороться с этой привычкой. То же самое и в отношении курения тоже. Это никотин это, в общем-то, антистрессовый фактор, он успокаивает.

АМАЛИЯ: К сожалению, у нас уже вышло время. Нас ждут новости.

Е. ШАПОШНИКОВ: Но лучше без этого.

АМАЛИЯ: Да, лучше без сигарет и без алкоголя. Вот выходите из зоны конфликта и возвращайтесь на "Территорию Амалии" в следующую пятницу. Спасибо моим гостям, спасибо радиослушателям. Хороших выходных.

Е. ШАПОШНИКОВ: До свидания.

Н. МЕТЛИНА: Всего доброго.