Борис Надеждин - A-Team - 2017-04-12
12.04.2017
А.Дурново
―
20 часов, 4 минуты в Москве. Программа A-Team, программа, которая считается самой трудной для наших гостей, самой трудной и для ведущих. Есть только одно довольно простое обстоятельство: всех ведущих зовут одинаково, они все Алексеи. Сегодня состав следующий: Осин, Соломин, Нарышкин и я, Дурного. Мы все приветствуем нашего гостя. Политик Борис Надеждин.
Б.Надеждин
―
А я Голубева в Фейсбуке отметил.
А.Дурново
―
Увы, ошиблись вы, нет здесь Голубева.
А.Нарышкин
―
Кто-то будет выполнять роль Голубева сегодня.
А.Дурново
―
Алексей Соломин, конечно, бородат…
Б.Надеждин
―
Я готовился, я читал…
А.Дурново
―
Как же вы так готовились, что не заметили, что…
А.Нарышкин
―
В принципе, Алексей Осин вместо Алексея Голубева вполне достойная замена.
Б.Надеждин
―
Собственно, да, все Алексеи. Кстати, спросить, если честно, а вы просто Алексеи все или Алексеи Алексеевичи?
А.Дурново
―
Рафаэлевич, Леонардович, Донателлович и Микеланджелович. Специально так принимали на работу.
Б.Надеждин: Я себя реально оцениваю - я не настолько крупная политическая фигура, чтобы создавать свою партию
А.Соломин
―
А у вас есть какие-то предубеждения?
Б.Надеждин
―
Нет, я просто вспомнил этих черепашек-ниндзя. Там они так же назывались, если вы в курсе.
А.Дурново
―
Правда?
А.Соломин
―
Да.
А.Осин
―
Но мы только что об этом узнали.
А.Соломин
―
Спасибо.
А.Осин
―
Редкое начало передачи, когда гость задает вопрос первым.
А.Соломин
―
Ставит всех в тупик, кстати говоря.
Б.Надеждин
―
Нет, лучше так: Юрич, Митрич, Саныч.
А.Дурново
―
Можно просто Алексеи.
А.Осин
―
Мы по фамилиям здесь, на самом деле, друг с другом.
Б.Надеждин
―
Кстати, вы будете смеяться, мы с Осиным выяснили, что последний раз я был на "Эхе Москвы" ровно 6 лет назад, и там он был в этой передаче…
А.Дурново
―
О чем говорили?
Б.Надеждин
―
Об уходе Прохорова из партии «Правое дело».
А.Соломин
―
Если прошлый раз об этом поговорили, тогда половину передачи выкидываем.
Б.Надеждин
―
Если говорить, в принципе, про партии, из которых я ушел…
А.Нарышкин
―
А как удобно. Можно вопросы даже не задавать. Чувствуется, у Бориса накопилось за эти 6 лет…
Б.Надеждин
―
Нет, реально у меня такой праздник сегодня. Вот вы не поверите, праздник. У меня на кухне «Эхо Москвы» включено, у меня в машине «Эхо Москвы» включено. Я слушаю только «Эхо Москвы» реально, и не был давно у вас.
А.Дурново
―
А, может быть, уйти из телевизора и к нам приходить почаще?
Б.Надеждин
―
Вы знаете, я в конце прошлого года – принято какие-то желания загадывать, планы строить – я решил отказаться от трех вредных привычек реально, опасных для здоровья. Я решил с Нового Года бросить пить, курить…
А.Нарышкин
―
И шоу Соловьева.
Б.Надеждин
―
… и федеральные каналы.
А.Дурново
―
Как-то у вас плохо получилось.
Б.Надеждин
―
Удалось сделать только одно.
А.Нарышкин
―
А что удалось?
Б.Надеждин
―
Курить бросил. 40 лет курил, 3 месяца не курю.
А.Дурново
―
А что из телевизора мешает уйти, Борис Борисович?
Б.Надеждин
―
Нельзя сразу бросить пить, курить и уйти из федеральный каналов. Просто невозможно.
Б.Надеждин: Я решил с Нового Года бросить пить, курить…и федеральные каналы
А.Соломин
―
Это наркотик? Это вредная привычка.
А.Дурново
―
Когда вы планируете уйти из федерального канала?
Б.Надеждин
―
Совершенно серьезно. У меня ситуация такая была: у меня же выборы были, и я, естественно, ходил, как мог упражнялся, старался и так далее.
А.Дурново
―
Почти год прошел.
Б.Надеждин
―
Потом думаю: сил уже больше нет реально.
А.Нарышкин
―
Вы, кстати, непохожи на человека, который ходит в телевизор и мучается, страдает там прямо.
Б.Надеждин
―
Не то что страдаю… А потом как-то не сложилось. Я как-то ушел. Я стал говорить: Слушайте, я не могу, у меня мотивации вроде как нет, вроде выборов нет. Вы же знаете ближайших выборов давно уже не будет скоро. В президенты я не собираюсь в отличие от Навального, хотя, может быть, в губернаторы Подмосковья в следующем году попробую. И как-то думаю: чего-то устал я что-то… А потом как-то позвали. Знаете… почему вы ходите? Потому что зовут. А это реально не то что наркотик, но подсаживаешься, правда.
А.Осин
―
А что хорошего? Орете друг на друга.
Б.Надеждин
―
Курить оказалось бросить легче реально.
А.Дурново
―
Слушайте, может быть, с вами сейчас поговорим немножко про телевизор – и больше не будут звать.
А.Осин
―
Доктор, меня игнорируют. Я вопрос задал, по-моему.
Б.Надеждин
―
Я сам не пойму. Хотите, честно скажу? Я же давно уже в политике и в телевизоре. И я же то в опалу попадал… при всех: при Суркове, при Володине, при ком еще ни было, когда я то в телевизоре, то без телевизора, то скажу чего-то не то – не в телевизоре. Я искренне не понимаю, почему я снова вернулся в телевизор. А у меня был сигнал в 14-м году, когда Крым были так далее, что «всё, ты не то делаешь - до свидания», то есть мне объявили, что я в телевизоре больше не буду, и я расслабился. А потом вдруг опять стали звать…
А.Соломин
―
Кто объявил? Кто такие вещи говорит?
Б.Надеждин
―
Ну один из крупных чиновников в Кремле. Там была долгая история, с Крымом связанная…
А.Соломин
―
Алексей Алексеевич сказал случайно?
Б.Надеждин
―
Я не буду гадать…
А.Дурново
―
То есть он вас вызывал и сказал: «Всё, Борис Борисович, вы больше не в телевизоре».
Б.Надеждин
―
Там была долгая история. Меня обвинили в связи с Навальным, там целая история была, но не в этом дело…
А.Соломин
―
А у вас связи с Навальным не было в тот момент?
Б.Надеждин
―
Вы знаете, у меня связи со всеми практически, со всеми.
А.Соломин
―
То есть, в общем, вас обвинили вполне оправданно.
Б.Надеждин
―
Можно и так сказать. Я не считал, что это вина какая-то моя. Просто были выборы в Москве, и я решил всем помочь немного, но не в этом дело. Я вернусь… После этого меня реально полгода не было в телевизоре. Потом опять появился, причем о том, что я появляюсь, мне не объявляли, этого не было…
А.Нарышкин
―
А ломка была?
Б.Надеждин
―
Да, была.
Б.Надеждин: В президенты я не собираюсь, хотя, может быть, в губернаторы Подмосковья в следующем году попробую
А.Осин
―
Тот же вопрос: Что в этом хорошего?
Б.Надеждин
―
Если серьезно говорить, то мотивация, конечно, есть политическая чисто, потому что, если вы в нашей стране хотите избираться куда-то, если вы не Навальный, которого смотрит 15 миллионов человек, надо быть в телевизоре.
А.Дурново
―
А, может быть, можно как Навальный каким-то образом 15 миллионов без телевизора, в интернете?
Б.Надеждин
―
Этот путь нельзя пройти точно людям моего поколения, моей репутации.
А.Соломин
―
Почему? Есть Вячеслав Мальцев, который, конечно, не 15 миллионов собирает, но тоже понял, как работать с YouTube аудиторией. Можно завести видеоблог.
Б.Надеждин
―
Я ни разу не Мальцев, я не Навальный.
А.Осин
―
И даже не Дональд Трамп.
А.Соломин
―
Вы менее радикален, вы более такой…
Б.Надеждин
―
Я из другого поколения.
А.Нарышкин
―
Получается, вы слишком старый для современной политики.
Б.Надеждин
―
Да, чистая правда: я старый. Просто я сам удивляюсь, сколько я уже живу, честно скажу. Знаете, я первый раз избирался в депутаты в 89-м году прошлого века. Можете себе представить?
А.Дурново
―
Мы очень внимательно знакомились с этой трагической Санта-Барбарой вашей политической…
Б.Надеждин
―
Это, вообще, ужас.
А.Дурново
―
Борис Борисович, возвращаясь к телевизору, меня что заинтриговало в вашем рассказе, вы говорите: «я появился, меня не было…». Как будто вы непредсказуемы как шаровая молния, и никто не знает, когда вы…
Б.Надеждин
―
Я рассказал чистую правду. Почему меня периодически из телевизора убирали, это я хорошо знаю. Это были прямые слова: «Ты не то сказал…, не тот закон внес…, не так выступил – иди гуляй!» Это я хорошо помню. А вот мое последнее появление в 15-м году и это продолжается уже скоро 3 года, да? Я, честно говоря, с тех пор в администрации президента не был ни разу вообще…
А.Нарышкин
―
То есть, получается, вы все правильно делаете, правильно говорите, все это устраивает.
Б.Надеждин
―
Вот я искренне клянусь: я не могу понять, что произошло, но почему-то я все время в телевизоре. Я не могут понять.
А.Соломин
―
А я вам скажу: потому что в вашем лице людям представляют оппозицию.
Б.Надеждин
―
Вы знаете, очень много существует людей, которые, может быть, чем-то ярче меня, интересней и куда уж значительней: там Явлинский…
А.Соломин
―
Но есть люди, которых на телевизор нельзя приглашать, они обидеть кого могут. А с вами вот можно работать.
А.Осин
―
То есть вы заполняете нишу штатного либерала.
Б.Надеждин
―
Ну можно и так сказать. Нет, я получаю массу всяких слов, что «тебя используют, ты там играешь…». Ну они меня используют – я их использую.
А.Осин
―
А вы играете? То есть то, что вы говорите…
Б.Надеждин
―
Абсолютно…
А.Осин
―
То есть вы не фильтруете…
Б.Надеждин
―
Меня никто не пытался корректировать то, что я говорю. То, что я думаю, то я и говорю.
А.Нарышкин
―
Никогда вас не вырезали?
Б.Надеждин
―
Было. Вырезали несколько раз. Но я так скажу: последние три или четыре годы были единичные случаи, но при этом это не было каким-то принципиальным моментом. Например, в какой-то момент почему-то начальство запретило упоминать Гиркина-Стрелкова. А я чего-то на него ссылался, как на человека, который реально устроил войну на Донбассе…
Б.Надеждин: Я ни разу не Мальцев, я не Навальный
А.Дурново
―
Какое начальство-то, канальное или кремлевское?
А.Нарышкин
―
НРЗБ.
Б.Надеждин
―
Ну да, и типа потом сказали, что не надо про это говорить. Ну, хорошо. Но это единичный случай. Это за несколько лет был один такой случай, когда я с удивлением обнаружил, что там что-то убрали.
А.Нарышкин
―
А сколько вы в среднем появляетесь на телеэкране в неделю? У вас есть какая-то отчетность?
Б.Надеждин
―
Я думаю, что раза три-четыре в неделю, если брать центральные каналы – вот три больших, - то да.
А.Осин
―
Любопытно, вот те, кто с вами рядом-то стоят… Вот вы – по велению, так сказать, наркоманской сущности и по личному расположению, а остальные зачем туда ходят? Ну не знаю, Ковтун там какой-нибудь условный, Карейба…
Б.Надеждин
―
Не знаю. Я эту часть жизни совершенно не в состоянии обсуждать, потому что ничего не знаю про это.
А.Осин
―
Не делились.
Б.Надеждин
―
Деньгами никто не делился точно.
А.Нарышкин
―
Вам не платят случайно за участие в телешоу?
Б.Надеждин
―
Я так скажу: за все это время были единичные случаи, когда я типа болел, не готов был прийти и вообще, «достали ваши сюжеты», и некоторые каналы, но не самые главные, которым я видимо рейтинг поднимаю то ли что, такие вещи предлагали. Да это было. Но это скорее исключение.
А.Соломин
―
Вы сказали, что вас, возможно, используют, но и вы используете их. Можете сказать, как вы их используете, зачем, для чего?
Б.Надеждин
―
Я же честно сказал, что тут кроме эмоциональной составляющей реально как бы это драйв, это адреналин. Ты понимаешь, что тебя видит несколько миллионов людей. Это же известно, сколько смотрит эти передачи? Это несколько миллионов людей каждый раз: 5 миллионов, 3 миллиона – такие масштабы.
А.Нарышкин
―
А как вы это монетизируете потом? Вот вас смотрят…
Б.Надеждин
―
Я про эмоциональную составляющую сказал честно – это адреналин, то есть драйв, особенно такие форматы… Я, кстати, про форматы могу отдельно рассуждать. Есть форматы жесткие, есть форматы более, как мне кажется, интересные. Но есть и чисто практическая польза от этого, между прочим.Первая практическая польза – узнаваемость. Для человека, который собирается участвовать в выборах, это, как вы понимаете, важно.
А.Осин
―
А как вы ее определяете? Что стали больше узнавать, меньше узнавать? В булочной или что?..
Б.Надеждин
―
Слушайте в Долгопрудном у меня известность на уровне 70%.
А.Нарышкин
―
А толку? Ну какая разница? Вы нигде не в парламенте.
Б.Надеждин
―
Долгопрудный за меня всегда лучше голосует, чем остальная страна, сильно лучше. Но это не дает возможности попасть в думу, но тем не менее.
А.Дурново
―
Может быть, вы в сити-менеджеры в Долгопрудном?..
Б.Надеждин
―
Ну, может быть, когда-нибудь потом. Поэтому узнаваемость – это вещь крайне полезная в жизни. Потом вы гораздо проще решаете любые вопросы от проблемы устройства детей… У меня просто много детей очень…
А.Нарышкин
―
То есть необязательно давать взятки…
Б.Надеждин
―
У меня две дочери уже давно большие. У меня есть два сына 3-х и 5 лет, поэтому очень важно – решаются все проблемы бытовые.
А.Нарышкин
―
Необязательно давать взятки, можно просто рассказывать, что «я – Борис Надеждин» - и сразу все двери открываются.
Б.Надеждин
―
Можно просто прийти к мэру города и сказать: «Слушай, я понимаю, что детей берут в детский сад с трех лет, можно взять моего с двух?»
А.Нарышкин
―
А вы так решаете свои проблемы?
А.Соломин
―
А это не коррупция - нет?
Б.Надеждин
―
Какая же коррупция? По-моему, нормально. А что тут такое-то?
А.Дурново
―
Вы используете свое положение…
Б.Надеждин
―
Я вам не Димон! Это вы бросайте, я вам не Димон!
А.Дурново
―
Вы, простите, значит, приходи использовать свою медийность. Вы говорите мэру, чтобы он..НРЗБ
Б.Надеждин
―
Мы сидим на кухне, пьем там…
А.Нарышкин
―
Нет, я не пью вообще…
А.Дурново
―
Я вас правильно понял, что вы используя свое медийное положение, приходите к мэру и говорите: «Спусти в детский сад распоряжение, чтобы взяли моего ребенка»? Это коррупция.
Б.Надеждин
―
Какая же это коррупция?
А.Нарышкин
―
Бог с ним, с Борисом Борисовичем! Мэра подставляете Долгопрудного…
Б.Надеждин
―
Я знаю 25 лет этого мэра, и, более того, был причастен… То есть, я думаю, что даже если бы я не был известен, все равно…
А.Дурново
―
Но это же не по закону.
Б.Надеждин
―
Давайте так. Вот у нас такой вечер откровений. Я же это никому не рассказываю, только вам. Но говорю честно. Реально известность помогает в политике и в быту. Это чистая правда. Второе. Вы спрашиваете, как это монетизировать, да?
А.Нарышкин
―
Да.
Б.Надеждин
―
Рассказываю. Все очень просто. Я вообще-то, зарабатываю на жизнь лекциями и консультациями. Я очень много знаю про общество, про страну. И у меня гонорары заметно выросли за лекции, которые я рассказываю достаточно крупным бизнес-структурам, как устроен мир, куда что идет, что будет в стране, в каких-то рынках, когда я стал узнаваем, вы знаете…
А.Дурново
―
Зачем вы тогда загадали желание оттуда уйти? Это же золотое дно.
Б.Надеждин
―
Все уже, дно определенное достигнуто. Нет, я хотел совершенно честно, с Нового Года завязать, чистая правда. Но по разным причинам остался. Во-первых, есть передачи, которые мне по разным причинам нравятся.
А.Нарышкин
―
О! Это какие?
Б.Надеждин
―
Вот, например, передача «60 минут» на «Россия 1» Попова и Скабеевой, она реально мне нравится. Там хороший коллектив, абсолютно молодые симпатичные девушки работают.
А.Осин
―
И сказать дают.
Б.Надеждин
―
И сказать дают, да.
А.Осин
―
В отличие от «Время покажет», где все орут, никто не говорит.
Б.Надеждин
―
Такая институциональная передача, как они говорят. Это, действительно, передача, в которой можно спокойно говорить. Там мало людей относительно передачи «Время покажет» и как бы сложились какие-то человеческие отношение с ведущими, с командой и так далее.
А.Нарышкин
―
Это вы самую хорошую назвали. Самая плохая передача, самая негостеприимная студия, самые негостеприимные ведущие – это кто?
А.Осин
―
Сейчас мы вам одну отсечем, вас туда больше звать не будут.
Б.Надеждин
―
Да мне зачем? Слушайте, я же хожу… Я не закончил мысль. Кроме шкурного интереса, честно скажу, есть еще некий такой, как сказать, пафосный интерес. Он выглядит следующим: я правду говорю.
А.Осин
―
То есть все остальные, которые там стоят, нагло врут?
Б.Надеждин
―
Вот смотрите, вы же мою позицию в целом представляете, да? Я критикую начальство, я ругаю правительство, власть…
А.Осин
―
Не очень, не очень. Так…
А.Дурново
―
Без фанатизма.
Б.Надеждин
―
Не то что без фанатизма. Я давно на свете живу, поэтому знаю, что можно делать, чего лучше не делать. Можем отдельно поговорить.
А.Осин
―
Понимаете, в чем дело. Вот и получается, что вы, может быть, монетизируете в лекции эту вашу известность, которая у вас есть, но тем не менее, у вас, как мне кажется, не будет успеха в политике именно поэтому. Потому что для одних вы продавшийся…
Б.Надеждин
―
Вы никак не даете рассказать про миссию. Ведь человек, такой как я, он же не может просто ходить, потому что это можно монетизировать и детей в садик устроить. Нужна же миссия.
А.Дурново
―
Какая у вас миссия?
Б.Надеждин
―
О! Вот это интересный вопрос. Я свою миссию вот, в чем вижу. Я получают огромный фидбэк. В соцсетях, на улицах люди подходят, которые, знаете, что говорят? Они говорят такую вещь интересную: «Вы знаете, там все орут, ненавидят друг друга, а вы человек, который спокойно, все внятно объясняет». У меня же жизнь бурная была. Я всю полжизни был во власти серьезной, полжизни в оппозиции. Меня закатывали под асфальт. И вообще, если посмотреть, кто выжил реально и физически и политически из СПС образца 2003 года, ну кого вы назовете, вообще-то?
Б.Надеждин: Долгопрудный за меня всегда лучше голосует, чем остальная страна
А.Дурново
―
Хакамада, например, Чубайс. Прекрасно…
Б.Надеждин
―
Ну это великие совсем люди. Они наверняка останутся. Но если вы посмотрите на судьбу люди по фамилии там Кириенко, Крашенинников, Немцов, царствие ему небесное.
А.Дурново
―
Кириенко прекрасно выглядит.
А.Нарышкин
―
Живее всех живых.
Б.Надеждин
―
Подождите, я не говорю не про тех, кто стал крупным государственным деятелем и не про тех, кто, как Чубайс, является руководителем крупной госкорпорации. Я говорю про тех, кто реально участвует в выборах. Кто, вообще-то так?
А.Дурново
―
Ну Никита Белых, например, до недавнего времени был.
Б.Надеждин
―
Вот именно, что до недавнего времени. Кстати, очень тяжелая история. Он себя очень плохо чувствует. А это мой близкий товарищ.
А.Соломин
―
А вы поддерживали с ним отношения после того?
Б.Надеждин
―
Естественно. Слушайте, он у меня в гостях был, мы просто дружили семьями.
А.Соломин
―
Когда его арестовали, вы в первую очередь о чем подумали?
Б.Надеждин
―
Ну, в первую очередь я подумал, что он сильно подставился, честно говоря.
А.Нарышкин
―
В смысле?
А.Соломин
―
А у вас есть понимание того, что произошло?
Б.Надеждин
―
В принципе, более-менее есть понимание. Тем более, там же мои воспитанники типа Вадима Прохорова являются его адвокатами, поэтому я там в теме.
А.Дурново
―
Подставили или виноват?
Б.Надеждин
―
Подставился, подставился.
А.Осин – «
―
лся», не «-ли», а «-лся» я имею в виду.
Б.Надеждин
―
Да.
А.Осин
―
Понятно.
А.Нарышкин
―
Нет, ну что он сделал? Вот ваше видение. Вы знаете хорошо этого человека. Руки не туда сунул?
Б.Надеждин
―
Да не в этом дело. Просто он не воспринимал движение этих денег как взятку ни разу. Он, действительно, брал эти деньги на храм. И по всем понятиям это не была взятка. Именно поэтому он не боялся это делать так странно – вот в ресторане. Более того, вы же почувствуйте разницу. Когда брали других некоторых губернаторов, нам тут же показали и коллекции часов и бог знает что, и разговоры были одни. Но там же есть записанный разговор, который никому не показали, где, действительно, речь идет о храме. Так, на секундочку. И там понятно, да?Главное, что здоровье, потому что он, хотя человек и молодой, но реально у него болезней много. Я просто знаю хорошо. И будет ужасно, если с ним что-то случится. Дай бог ему выйти.
А.Нарышкин
―
Политик Борис Надеждин в эфире «Эхо Москвы». За что страдает Никита Белых и за что его мочат? Почему он оказался в тюрьме. Работал же прекрасно несколько лет губернатором, на выборах побеждал.
Б.Надеждин
―
Вы знаете, история же такая…
А.Нарышкин
―
Он же был лояльным власти?
Б.Надеждин
―
Он, кстати, у вас тут работал, по-моему?
С.Бунтман
―
Обозревателем был, да.
Б.Надеждин
―
Он пытался как-то, с одной стороны, вписаться в нынешнюю систему в том смысле, что заниматься конкретной работой. Он в отличие от меня ни разу не политикан. Это другой вид деятельности.
А.Нарышкин
―
Хозяйственник.
Б.Надеждин
―
Да, вот именно, управленец, хозяйственник. Он же начинал в банке, финансы… Он такой… партий руководил немного. И когда он руководил партией – а я же по иронии судьбы был близок ко всем руководителям правых партий за последние 20 лет, которые был вообще, начиная с покойных уже Гайдара и Немцова, заканчивая Белых и всеми остальными, Кириенко тоже застал в этой ипостаси – он, конечно, был такой чисто менеджер, управленец, ни разу не политикан. И он, с одной стороны, очень порядочный, искренний либерал по убеждениям. Для него было важно остаться на этой волне, условно говоря, «Эхо Москвы», но, тем не менее, заниматься конкретными делами.
А.Нарышкин
―
И вашим и нашим.
Б.Надеждин
―
Ну можно так сказать. Хотя, вы знаете, меня все время обвиняют. Я к миссии возвращаюсь. Я свою миссию вижу в следующем. У нас общество очень расколото, поляризовано. Это ужасная история, это реально ужасно. Мы в каком-то смысле стоим (пока, слава богу, не технически) на пороге гражданской войны, потому что системы ценностей нигде не пересекаются вообще. Для одних Путин – это абсолютно зло, просто абсолютное зло. Для других, наоборот, Навальный – абсолютно зло, Касьянов - абсолютно зло, Ходорковский. Вот эти вот миры, они, к сожалению… вот мостов мало.Я, как вы заметили, уже давно занимаюсь политикой. Я свою миссию вижу вот в чем. Я в каком-то смысле навоевался. Жизнь складывалась так, что я был довольно долго у власти, потом в оппозиции. Я прекрасно понимаю, как выглядит мир из Белого дома, я понимаю, как выглядит мир с Манежки или там с Сахарова. Это разные миры. И я в каком-то смысле вижу свою миссию, чтобы как-то все успокоить и диалог какой-то устроить. При этом постоянно мне говорят: «Ты и вашим и нашим, свой среди чужих…» и так далее.
А.Осин
―
Ну так и есть.
Б.Надеждин
―
Ну, наверное, да, будем считать, что так.
А.Дурново
―
НРЗБ, а вас не ценят.
Б.Надеждин
―
Да слушайте, что значит, не ценят? У меня амбиций давно уже нет никаких абсолютно, потому что я уже, скажем, занимал такие должности, когда уже прямая вертушка со всеми людьми, мигалки, кабинет. Мне это уже как-то все неинтересно.
А.Соломин
―
Вы консультируете Кремль?
Б.Надеждин
―
Нет, абсолютно. Последний раз я пересекал эту стену замечательную в 14-м году как раз, когда мне сообщили, что я все не так делаю.
А.Соломин
―
С каким чувством вы туда пришли последний раз: омерзение, отвращение, надежда, что все обойдется?
Б.Надеждин
―
Я просто тогда работал, я вел вполне конкретные проекты. Я получал гранты президентские. Это был 12-й, 13-й, 14-й год. И я просто ходил туда… как сказать… я вел большие проекты.
А.Соломин
―
Как вы с Сурковым поссорились?
Б.Надеждин
―
Как раз с Сурковым я особо не ссорился. Точнее так, было много раз, когда мы ссорились. Потом много раз, когда меня к чему-то привлекали.
А.Соломин
―
Но вы с ним отношения прервали, как я понимаю.
Б.Надеждин
―
Я с ним не общался… Последний раз мы с ним общались, когда он меня уговаривал… Когда Прохоров соскочил с «Правого дела», помните эту историю?
А.Соломин
―
Он как раз поссорился с Сурковым, насколько я помню, публично во всяком случае.
А.Нарышкин
―
Его соскочили, по-моему.
Б.Надеждин
―
Он сам соскочил. Не надо рассказывать. Я просто глубоко в этой истории…
А.Нарышкин
―
Расскажите. У нас есть врем.
Б.Надеждин
―
Значит, история такая. Последний раз я общался с Владиславом Юрьевичем, когда стало понятно, что Прохоров соскочил и надо было как-то эту ужасную партию куда-то тащить. А они поставили Богданова во главе, помните, Андрея? И меня уговаривали тоже войти в тройку, но я сказал, что я не готов. И вот тогда, собственно, был какой-то момент…
А.Дурново
―
Было такое ощущение, что его выдавили. Почему вы говорите, что его выдавили? Было тогда ощущение, что идет атака на него…
А.Соломин
―
Не просто было ощущение. Подождите. Я был просто свидетелем, когда карточками голосовали за то, чтобы Прохорова…
А.Нарышкин
―
Тем более, Прохоров потом сам говорил, что Сурков – кукловод и так далее.
Б.Надеждин
―
Да, они тогда сильно поругались.
А.Дурново
―
Объясните, почему он соскочил-то?
Б.Надеждин
―
В тот раз моя миссия миротворца не увенчалась успехом, как обычно.
А.Нарышкин
―
Так почему соскочил-то?
Б.Надеждин
―
Общался и с тем и с другим очень плотно в этой истории во всей.
А.Дурново
―
То есть вы говорили: «Миша, не соскакивай!»
Б.Надеждин
―
Нет, все было не так. Вы думаете, это интересно кому-нибудь?
А.Дурново
―
Да, это очень интересно.
А.Нарышкин
―
У нас же откровенный разговор, сами сказали.
Б.Надеждин
―
Рассказываю. Если интересно, тогда ловите. Значит, тут надо как бы рассказать более подробно эту историю. Дело в том, что так вышло, что Михаил Дмитриевич Прохоров оказался во главе партии «Правое дело», которая до этого абсолютно была нулевая, никакая. Когда разрушили СПС, уничтожили СПС, то, соответственно, там что-то такое слепили… Там был, значит, у нас во главе партии триумвират такой забавный: Титов Борис Юрьевич, дай ему бог здоровья, Бовт, журналист очень хороший и, собственно говоря, Гозман Лена от СПС. Партия была – ни о чем, рейтинг был – ноль. Надо было найти какого-то начальника.Могу много рассказывать, с кем мы вели переговоры достаточно серьезные. Там возникали фамилии великие. Кончилось все тем, что я никого не трогаю, выхожу однажды – а я в этой партии числился членом федерального политсовета, как во всех этих партиях разных уже лет 20, и мне звонит Миша Прохоров. Я говорю: «Миша, привет!» Ну мы с ним были знакомы по лихим 90-м по бизнесу, «Интеросу» и все такое. Он говорит: «Слушай, тут такая партия есть «Правое дело». Я посмотрел на ее состав: никого, кроме тебя не знаю». Я говорю: «Здорово, а чего такое?» Он говорит: «Ты знаешь, я решил в нее войти как-то…». Мы по телефону говорим, я говорю: «Слушай, а ты это как бы сам решил или тебе правильные люди подсказали?» Он говорит: «Ну, поговорим» - типа. Вот такой вопрос зашел.
Я довольно быстро понял две вещ: первое – что Михаилу Дмитриевичу это глубоко отвратительно как вид деятельности: он ни разу не политикан, он бизнесмен; и второе – что он совершенно не готов на это тратить какие-то свои серьезные ресурсы, любые: время, деньги и так далее.
А.Дурново
―
Борис Борисович, я сейчас прерву, потому что у нас новости и реклама. Но мы с этого места продолжим через пять минут.
Б.Надеждин
―
Давайте.
Б.Надеждин: Для России оптимальным ходом развития событий были бы все-таки более плавные реформы
А.Дурново
―
Борис Надеждин, программа A-Team. Сейчас новости и реклама на «Эхо Москвы».НОВОСТИ
А.Дурново – 20
―
35 в Москве. Продолжается программа A-Team, программа, которую ведут Алексеи. И сегодня, напомню, это: Осин, Соломин, Нарышкин и я, Дурново. Борис Надеждин, политик у нас в студии. Борис Борисович, мы вас прервали на самом интересном месте. Вы рассказывали про Прохорова и его уход, который, как вы утверждаете, просто бегство из «Правого дела».
Б.Надеждин
―
Там долгая история, я не уверен, что она интересна кому-то сейчас. Ситуация такая. Михаил Дмитриевич, безусловно, ни разу не хотел заниматься политикой совсем. Насколько я могу судить, его об этом попросили как бы от Дмитрия Анатольевича Медведева с тем, чтобы эта партия «Правое дело» по итогам выборов в 11-м году получила достаточно много голосов…
А.Дурново
―
Второе место после партии власти.
Б.Надеждин
―
Да, и эта история как-то была увязана с тем, что Дмитрий Анатольевич Медведев, точнее, наверное, некоторые люди из его окружения думали, что он пойдет на второй срок. И все шло хорошо. Даже там присылали список будущих депутатов, который составляли в аппарате Дмитрия Анатольевича. Там целая история была. Прохорову не очень понравился, хотя этот список был неплохой. Но дело не в этом.А потом, собственно, два великий человека, то есть Путин и Медведев пообщались в Сочи – помните, да? – и оттуда вернулись со словами: «Ну вот, возвращается Владимир Владимирович».
А.Нарышкин
―
С рокировочкой.
Б.Надеждин
―
Этот проект абсолютно никому стал неинтересен, как вы понимаете. Потому что так ведь как было… Я там не присутствовал, но я реконструирую. Владимир Владимирович сказал, что «вот, Дмитрий Анатольевич, все-таки тяжелые времена, давай все-таки я вернусь к президентству». А Дмитрий Анатольевич сказал: «А можно я тогда буду премьер-министром?» И Владимир Владимирович сказал: «Да не вопрос. Только тогда вот еще «Единую Россию» себе возьми». И Дмитрий Анатольевич, соответственно, взял себе этот якорь. После чего проект «Правое дело» стал бессмысленным. Он никому не нужен был совсем.
А.Дурново
―
А может объяснить такую ведь, даже две вещи…
Б.Надеждин
―
Ну а дальше там технически было разыграно достаточно все хорошо всеми участниками, что Михаил Дмитриевич весь в белом, Кремль надругался – это да, это было все сделано.
А.Дурново
―
Борис Борисович, все-таки объясните мне, пожалуйста, такую вещь: почему, когда раскалывался СПС, вы оказались в «Правом деле» и не ушли с Немцовым, и почему вы оставались в «Правом деле», несмотря на то, что происходила такая история с Прохоровым, что пришел такой человек, которому было неинтересно, которого заставили, и это была партия, которой спускали списки из Кремля?
Б.Надеждин
―
Ну не из Кремля… Ну ладно. Понимаете, какая история. Я все-таки все время выбираюсь куда-то. Честно говоря, в 90-е годы я всегда побеждал на выборах, а вот в «нулевые» всегда проигрывал. Для того, чтобы участвовать в выборах – жизнь так устроена – вам нужно быть в какой-то партии, потому что в то время, о котором мы говорим, технически нельзя было выдвигаться никак. Это в этом сезоне я в округе выдвигался, и многие выдвигались. Правда, тоже никто не прошел: ни Гудков, ни Рыжков, ни я. Но тогда и выдвигаться нельзя было без партии. Ну закон такой. Поэтому вы должны быть в какой-то партии, имеющей лицензию.
А.Дурново
―
Поэтому вы не пошли в «Солидарность», а пошли…
Б.Надеждин
―
Ну, потому что я прекрасно понимал, что реальные шансы избраться… Слушайте, ну давайте так. Партия имени Прохорова, если бы вся эта игра сложилась, действительно, была бы большой в думе – чистая правда.
А.Дурново
―
То есть для вас получается так: в политике самое главное – участие в выборах?
Б.Надеждин
―
Я так понимаю политику, честно говоря. Меня все время представляют и вы представили – политик. А это же не профессия, да? Это нельзя диплом показать: я – политик. Это что такое?
А.Осин
―
Человек, который в органах власти каким-то образом представлен.
Б.Надеждин
―
На мой взгляд, политик по определению – тот человек, которые пытается участвовать в выборах.
А.Нарышкин
―
Вы же только что участвуете в выборах в думских. Значит, политик.
Б.Надеждин
―
Получается, да.
А.Нарышкин
―
Или вы накануне выборов несколько месяцев политик, потом выборы прошли, вы проиграли – и вы уже не политик?
Б.Надеждин
―
Нет. Знаете, я постоянно участвую в выборах. Вот все, которые проходят…
А.Осин
―
Значит, политик.
Б.Надеждин
―
Получается, да. Я правда, уже не выигрываю лет 15, но это уже другой разговор.
А.Осин
―
То есть вы, получается, политик-любитель. Есть политики-профессионалы, которые избираются и получают потом зарплату…
Б.Надеждин
―
Я на самом деле, просто наверное, лох. Я не той партии все время…
А.Дурново
―
Борис Борисович, если вам Геннадий Андреевич Зюганов или Владимир Вольфович Жириновский скажут…
Б.Надеждин
―
Ответ: нет.
А.Дурново
―
…Борис Борисович, поучаствуешь в выборах - и изберешься.
Б.Надеждин
―
Ну подождите, секундочку! Вы прямо передергиваете. Я же не сказал, что я любой ценой хочу попасть в думу. Если бы у меня цель жизни была – попасть в думу, то я бы поступил точно так же, как многие моих хорошие товарищи.
А.Нарышкин
―
Представляете, вот вы сейчас с вашим статусом в Долгопрудном можете решать какие-то личные вопросы через мэра, а с депутатской корочкой – какие возможности открываются!
Б.Надеждин
―
Слушайте, давайте я вам честно скажу. Вы прямо так всерьез на меня нападаете за то, что я говорю. Я честно говорю. Если вы думаете, что у меня единственный главным мотив, чтобы детей брали в детский сад, в школу, в институт, вы ошибаетесь…
А.Осин
―
Почему? Это приятные ништяки…
А.Дурново
―
А какой главный мотив у вас?
Б.Надеждин
―
Я вам могу сказать одну вещь. При всем при том к моей репутации, к моим возможностям наличие корочек уже сильно мало что добавит, поверьте мне. Потому что мои возможности открывать всякие двери заметно больше, чем у среднего депутата Государственной думы при всем при том, но за счет того, что я знаю в нашей стране практически всех.
А.Дурново
―
Тогда зачем вам избираться туда?
Б.Надеждин
―
Как объяснить вам? Это и драйв… Это профессия некоторая.
А.Дурново
―
То есть все-таки профессия.
Б.Надеждин
―
Профессия не в смысле получил образование, диплом и по ней работаю. В другом смысле. Это некая, можно сказать, миссия, да.
А.Осин
―
Где эта тонкая красная линия?..
Б.Надеждин
―
Если бы я был такой прагматичный парень и хотел бы быть в думе, сто раз бы уже был, потому что очень многие люди вошли в «Единую Россию» и прекрасно себя чувствуют.
А.Осин
―
Нет, вы просто скажите, к Миронову пойдете?
Б.Надеждин
―
Нет, не пойду. У меня есть проблема. Я кроме личный историй и ништяков, как вы выразились, имею все-таки политическую какую-то идеологию. Я с точки зрения этой идеологии я не могу быть ни у Зюганова, ни у Жириновского, ни у Миронова. Я могу быть в либеральной правой партии. Проблема заключается в том, что все проекты на этом фланге, которые за последние – страшно сказать! – 20 лет возникали, я во всех них участвовал, начиная от ДВР, СПС, «Правое дело», «Новая сила» Кириенко была – я во всех участвовал. И, начиная с конца 90-х занимал там достаточно заметные роли, то есть был членом федерального руководства.
А.Дурново
―
Есть один проект прогрессивный…
Б.Надеждин
―
Я могу отдельно рассказывать программа это. К сожалению большому, по большому количеству причин – объективных, субъективных – либеральные проекты… Вот единственный, который прошел в думу - это 99-й год, проект Чубайса, СПС назывался, там: Кириенко, Немцов и команда – вот он прошел; и в думе мы, на самом деле, очень много сделали, и все помнят, там Немцов был и так далее. Я не настолько велик – к счастью, к сожалению, я себя реально оцениваю - я не настолько крупная политическая фигура, чтобы создавать свою партию. Бессмысленно абсолютно. Но я всегда пытался как-то помочь тем, кто, на мой взгляд, серьезно пытался строить либеральные проекты. В разные времена это были: Кириенко, Немцов…
А.Соломин
―
Смотрите, вот есть один прогрессивный проект. Его зовут Алексей Навальный. Я просто не слышал, чтобы вы ему пытались помочь. Я не знаю, может быть, вам это неинтересно.
Б.Надеждин
―
Я даже за это погорел, как я рассказывал, в 14-м году.
А.Соломин
―
Вот смотрите, он собирает предвыборные штабы, работают у него. Он, действительно, делает политическую карьеру. Там со скрипом, потому что ему и мешают, может быть, он сам что-то не так делает. Вы ему хотите помочь?
А.Осин
―
Пойдете к нему?
Б.Надеждин
―
Нет, сейчас не пойду к нему.
А.Соломин
―
А чего?
А.Дурново
―
А когда пойдете? Что должно случиться, чтобы идти к Навальному.
Б.Надеждин
―
Смотрите. Я Навального достаточно хорошо знаю, потому что, когда он был еще молодой совсем человек, он же работал и в СПС. Помните, там даже дело уголовное пытались пришить нам с Белых. В общем, не важно. Я видел его в «Яблоке». Я так за ним внимательно смотрю. Он очень талантливый человек, безусловно, харизматичный. Он молодец. То есть реально из того, что он начал, как работал, он просто молодец.
А.Нарышкин
―
Это общие слова. Какие сильные стороны у Навального из того, что он делает?
Б.Надеждин
―
Он все делает правильно. Я считаю, что его расследование по поводу Чайки или Медведева – это просто отличная работа. Тут и сказать нечего, как выясняется.
А.Нарышкин
―
Но, но…
Б.Надеждин
―
Но я скажу, что меня удерживает. Первое: он мне дьявольски напоминает – вы только не падайте – Лукашенко Александра Григорьевича образца 94-го года.
А.Осин
―
Чем?
Б.Надеждин
―
Темой. А вы не помните, что Лукашенко несколько лет боролся с коррупцией у Шушкевича. А, вы просто не помните.
А.Дурново
―
Я был маленький, но читал про это довольно много.
Б.Надеждин
―
И Лукашенко, он абсолютно по такой же конструкции 3 года: Шушкевич…, пятое-десятое, коррупция, я приду… И вот, что было потом. А я вам скажу, в чем проблема. Много претензий к власти, там коррупция – это все правильно, это больной вопрос. Но я все-таки думаю, что для России оптимальным ходом развития событий были бы все-таки более плавные реформы, которые в конце концов будет делать наше начальство, поняв, что так жить нельзя.
А.Дурново
―
Когда же оно уже поймет-то, наше начальство? Что должно случиться, чтобы наше начальство поняло, что пора перейти к реформам?
Б.Надеждин
―
Мне кажется, Путин все прекрасно понимает. Вот уж кто лучше всех понимает проблемы страны, это Путин.
А.Дурново
―
Почему он тогда не перешел к реформам 18 лет?
Б.Надеждин
―
Я сейчас я вам объясню, в чем проблема Путина. Я с ним познакомился, когда он был вовсе не тот Путин, а такой Путин – работал в Кремле, в контрольном управлении, мы с ним так сидели вместе…
А.Соломин
―
Когда он был Володей.
Б.Надеждин
―
Нет, мы никогда не были с ним на ты, боже упасли, но мы с ним разговаривали, на совещаниях у Кириенко участвовали, когда он премьером был. Кириенко премьером был, я был помощником Кириенко. Я вам могу сказать, Путин сейчас, безусловно, пытается решить задачу следующую: войти в истории как человек, который был успешным президентом и после его ухода страна не рухнула. Это очень непростая задача, на самом деле. Путин абсолютно адекватно оценивает, что такое российская бюрократия, что такое российский бизнес. Он все это прекрасно понимает, поверьте мне. Он очень умный человек. И он в «нулевые» годы решал задачу, как он понимал, правильно, то есть это разболтанное государство с вольницей он выстроил жестко. Ему для этого пришлось пойти на большое количество издержек: сверхцентрализация, нищие регионы, коррупция – это издержки. Он, к сожалению, по ходу строительства этой вертикали и налаживания мирной жизни, сильно испортил институты российского государства…
А.Нарышкин
―
Путин испортил?
Б.Надеждин
―
Да, конечно.
А.Осин
―
Они были? Было, что портить?
Б.Надеждин – В 90
―
е годы они были. Они были в том смысле, что Совет Федерации мог заблокировать закон, который внес президент и преодолеть вето. В этом смысле они были. Они были в том смысле, что генеральный прокурор мог бунтовать против президента. В этом смысле они были. Сейчас их в этом смысле нет. И дальше – он умный человек – он прекрасно понимает, что сейчас вся стабильность держится на нем одном. Эта ситуация очень плохая. Проблема ухода автократического – это тяжелейшая проблема для страны. Я думаю, что эти его истории с коррупцией, с движениями в сторону возврата выборов губернаторов – это попытки все-таки в последний свой приход, а него последний, конечно, приход будет…
А.Нарышкин
―
В 2018 не Путин будет?
А.Осин
―
Путин.
Б.Надеждин
―
Последний приход. Он постарается все-таки институты как-то выстроить. Но я при этом хорошо понимаю… Я же тоже был такой, как Навальный. Это мне принадлежит фраза: «Валить Путина или валить из страны», если вы забыли. Это было, когда мне было столько лет, сколько Навальному, кстати, ровно столько. Я тоже раньше думал, что самое правильное поведение такое: с разбегу ворота выбивать, там все крушить, орать. А потом, когда я немножко посмотрел, как это все происходит и чем это может обернуться - а мы это видим в некоторых соседних странах – то я стал понимать, что здесь более важной является такая довольно большая, тяжелая работа… Может быть, я просто состарился, тоже может такое быть, устал, не справился…
А.Осин
―
А он все-таки институты или преемника готовит, Борис Борисович?
Б.Надеждин
―
Он готовит… Вы знаете, институты можно построить технически только одним образом: институт возникают тогда, когда есть равновесие противоборствующих сил и издержки по победе слишком большие. Ну так возникал парламент в Британии. Понятно, что я говорю, да? Издержки по выигрышу одной стороны слишком большие для всех.
Б.Надеждин
―
Единственный способ в нашей ситуации построить институты - это способ следующий: вы будете сменяться, это такой способ: вам нужно в парламент посадить одного мощного политического человека, в правительство – другого, устроить между ними реальную конкуренцию. При этой ситуации у вас возникает потенциал независимости суда, потому что есть споры и дискуссии, и вот эту конструкцию придется выстраивать.
А.Соломин
―
Так и до выборов честных недалеко. Кто вам это позволит?
А.Дурново
―
Борис Борисович, искусственно насаждать раскол элит – это то, что у нас было в конце 90-х.
Б.Надеждин
―
Можно все-таки я скажу? Вот если бы у Алексея Анатольевича Навального была бы понятная команда и не было бы риска, что он полностью повторит судьбу Лукашенко – а пока он точно движется по этой линии: коррупция, коррупция и так далее… Лукашенко же тоже хотел искреннее с коррупцией бороться, а потом, когда он там оказался, вдруг оказалось, что масса возможностей…
А.Нарышкин
―
Слушайте, а чем плох Лукашенко? Белорусы скоро будут в Европу без виз кататься? Чем Лукашенко сейчас отличается от Путина? ы
Б.Надеждин
―
Я можно вернусь? Катастрофа российской политической системы заключается в том, что у нас у одного человека доверие 86%, а любого другого, включая Зюганова, Навального, кого угодно – сильно меньше 10. Ну там есть еще зона Шойгу, Лавров – но это как бы не считается, это Путин. Говорить всерьез об институтах можно тогда, когда в стране более одного политика с рейтингом, превышающим 40% - вот тогда возникают институты, потому что люди с огромным доверием оказываются в разных структурах.
А.Нарышкин
―
Как может возникнуть доверие к тому же Навальному, если его на телек не пускают. Пускают вас, а вы сами признаетесь, что вы старый для этой современной политики.
А.Осин
―
Нарышкин, в 93-м году они все были в телеке, и проиграли выборы с треском, вот и все.
Б.Надеждин
―
Навальный молодец, он правильно действует. Капитализация его большая, гораздо больше, чем у людей моего поколения, я имею в виду условного Явлинского и так далее. Проблема в том, что в чистом поле Навальный, сваливший режим, - это тоже большая проблема для страны. Понимаете, что я говорю, да? Идеальный вариант, если Алексей будет участвовать в выборах и получит большую парламентскую фракцию – это был бы гениальный вариант. И я надеюсь, между нами, что кто-то там в эту игру сознательно играет, и по некоторым признакам, я думаю, что так оно и есть.
А.Соломин
―
Агент а-ля Алексей Навальный.
Б.Надеждин
―
Боже упаси! Слушайте, кончайте. Это у нас любимая история. Я же читаю внимательно Фейсбук, и некоторые наши совсем яростные оппозиционеры - то же «Яблоко» говорит – Навальный разрушитель… Это, знаете, то же самое, как мне говорят: «Тебя Кремль использует, ты в телевизоре». Отлично, а я его использую, говоря с экрана миллионам людей…
А.Дурново
―
Я напомню только, что политик Борис Надеждин у нас в студии.
А.Соломин
―
Посоветуйте, пожалуйста, Владимиру Путину, что ему делать с Навальным. Вот он 12-го опять собирает людей, опять устроит акцию, про которую Дмитрий Песков будет говорить, что это незаконное сборище, люди, которые подкупают школьников. Что ему делать-то?
Б.Надеждин
―
Мне кажется лично, что Путин должен радоваться, что есть такие люди, как Навальный, потому что институциализация в политике возможна только тогда, когда политика возвращается, то есть возвращается публичная дискуссия, и у каждой траектории развития страны есть лидер одного мнения. Когда в политике есть только один человек – Путин, система очень плохая.
А.Соломин
―
Порадоваться можно, но при этом можно на расстрел отправить человека. Что делать ему? Какое решение принять по Навальному?
Б.Надеждин
―
Путину?
А.Соломин
―
Да.
Б.Надеждин
―
Навальному нужно дать возможность участвовать в выборах. Если Навальный получит какую-то заметную фракцию в парламенте – вряд ли он получит там большинство – это будет очень полезно. И возникнет реальный противовес правительству.
А.Осин
―
Ему же давали участвовать в выборах. Ну и что?
Б.Надеждин
―
Он хорошо поучаствовал. В Москве он нормально…
А.Дурново
―
Борис Борисович, скажите, пожалуйста, вот вы денег Навальному готовы дать на расследование новое? Вот пожертвовать.
Б.Надеждин
―
У меня нет денег.
А.Дурново
―
Совсем.
А.Осин
―
Тон был хороший, мне понравилось.
А.Нарышкин
―
Вы же лекции читаете!
А.Дурново
―
И консультируете.
Б.Надеждин
―
Я эту сторону своей политической биографии не раскрывал, но, если честно, я по итогам 90-х годов был богатый человек – такой долларовый миллионер – а потом я постоянно тратил деньги на политику.
А.Нарышкин
―
Поиздержались уже.
Б.Надеждин
―
Сейчас у меня обратная ситуация, я уже не миллионер, а наоборот…
А.Дурново
―
100 рублей вы готовы перевести?
Б.Надеждин
―
100 рублей?
А.Дурново
―
Да, вот в Фонд борьбы с коррупцией на новое расследование.
Б.Надеждин
―
50 рублей спасут отца русской демократии?
А.Осин
―
Торг здесь неуместен!
А.Соломин
―
Вас пытаются вывести на признание, что вы поддерживаете Навального и рублем, не важно, каким.
А.Дурново
―
Зачем ты меня сейчас палишь?
Б.Надеждин
―
Слушайте, можно я скажу? Ну что, я готов призвать всех перечислять Навальному деньги, потому что то, что он делает, я считаю полезным в конечном счете для общества.
А.Нарышкин
―
А сами за деньги готовы кого-то поддерживать? Вот Ходорковский будет вам давать какие-нибудь средства, чтобы вы говорили о нем хорошие вещи, о его кандидатах?
Б.Надеждин
―
Я как-то никогда в таком контексте ни с кем не работал.
А.Осин
―
Ну, а если бы такое предложение поступило бы?
Б.Надеждин
―
Я бы рассмотрел все варианты.
А.Соломин
―
Борис Борисович, а вам не страшно?
Б.Надеждин
―
Нет, подождите, с ограничениями понятными. Если мне Жириновский будет предлагать говорить о нем хорошо или Зюганов, я откажусь.
А.Осин
―
А Ходорковский – да.
Б.Надеждин
―
А Ходорковский – ну не знаю, надо подумать. У Ходорковского, кстати, я деньги-то получал между прочим, чего тут стеснятся? Я много лет работал в «Отрытой России», когда она еще была…
А.Нарышкин
―
У Ходорковского руки в крови?
Б.Надеждин
―
Кстати, не только я у Ходорковского работал, многие нынешние начальники у него тоже работали…
А.Дурново
―
Мы не против мемуаров, но ответьте, пожалуйста, на вопрос Нарышкина.
А.Нарышкин
―
У Ходорковского руки в крови?
Б.Надеждин
―
Нет, конечно. Я же его неплохо знаю. Мы с ним много раз общались с Ходорковским. Он был одним из спонсоров СПС. Я даже за него поручался, когда его арестовали, там были истории. Он абсолютно никакой не убийца страшный, он просто бизнесмен. Более того, почему мне было еще очень обидно, и почему я именно тогда сказал эту фразу – «Валить президента…» и так далее – мне было просто по-человечески обидно за Михаила Борисовича, потому что он-то как раз первый из всех наших того первого разлива олигархов начал публично, открыто все раскрывать: и финансовые потоки, и зарплаты, и налоги, и так далее – и вот его накрыли.
А.Дурново
―
Последний вопрос, 30 секунд: 12 июня вы пойдете на акцию, на которую зовет идти Навальный?
Б.Надеждин
―
Вот, когда в мае была эта история, помните, в 12-м году, я же ходил на все это. И я поперся как раз на это майское событие со своим годовалым сыном на плечах. До этого все гуляли мирно, все было хорошо…
А.Дурново
―
8 секунд у нас. Вы пойдете 12-го?
Б.Надеждин
―
Бог меня миловал: я ноги унес раньше, чем началось винтилово-мочилово. Я бы там ребенка мог потерять, не приведи господи. Поэтому у меня сейчас приоритеты немножко, знаете, другие. Я в большие драки лезть не готов. Я человек пожилой, я не очень быстро бегаю, у меня маленькие дети, мне нужно еще лет 20 прожить, на свободе желательно.
А.Соломин
―
А потом – можно.
Б.Надеждин
―
Потом да. Но потом Навальный будет президент - третий скок.
А.Соломин
―
Он-то вас и посадит.
Б.Надеждин
―
С ним будет бороться Навальный-дубль со словами «Долой автократический режим!». Ну тогда да.
А.Нарышкин
―
С какой привычкой вы сейчас хотите в первую очередь бороться: с вашим пристрастием к алкоголю или с телевизором? Закольцуем.
Б.Надеждин
―
Наверное, все-таки порядок такой. Курить я реально бросил.
А.Нарышкин
―
Поздравляю. Знаю по себе.
Б.Надеждин
―
Три месяца не курю, поэтому ломка реальная.
А.Дурново
―
Алкоголь или телевизор?
Б.Надеждин
―
Алкоголь или телевидение? Надо будет подумать. Я выпью сегодня вечером и с утра…
А.Осин
―
Покурю.
А.Соломин
―
Схожу в телек.
Б.Надеждин
―
… С утра решу, потому что пока мы тут сидим, мне уже пришло приглашение на утро на одну передачу, поэтому…
А.Дурново
―
Программа A-Team, прощаемся до следующей среды.