Угрозы из космоса - Лидия Рыхлова - Сценарий XXI - 2013-02-17
А. СОЛОМИН: Добрый вечер, это программа «Сценарий XXI». В Москве 22:09, это радио «Эхо Москвы». Я напомню, Алексей Соломин и Алексей Нарышкин – ведущие этой программы, программы, посвященной будущим вызовам и угрозам, то, что делает опасным существование всего человечества.
А. НАРЫШКИН: Да, добрый вечер. Сегодня мы говорим об угрозах из космоса. Тема выбрана не случайно: все знают, что в пятницу у нас на территории России, в Челябинской области, пролетел, прошел метеоритный дождь, упал метеорит. Мы сейчас будем подробно…
А. СОЛОМИН: Или не упал.
А. НАРЫШКИН: Да, будем выяснять у нашего гостя, как это явление правильно называется. У нас сегодня Лидия Васильевна Рыхлова, завотделом космической астрометрии Института астрономии РАН. Лидия Васильевна, добрый вечер.
Л. РЫХЛОВА: Добрый вечер.
А. СОЛОМИН: Добрый вечер. Слушателям напомню телефоны для связи с нами. +7-985-970-45-45 – телефон для ваших смс-сообщений, пишите на аккаунт @vyzvon в Твиттере и на сайт echo.msk.ru.
А. НАРЫШКИН: Вопрос я вас сразу задам, может быть, банальный, и уже не раз задавали его в том числе вам. Насколько вот это вот, то, что произошло в Челябинской области, уникальное явление? И вообще объясните нам пожалуйста…
А. СОЛОМИН: … что произошло.
А. НАРЫШКИН: … что это. Это метеорит, метеоритный дождь? Потому что все время, например, смотришь разные сообщения, и там это по-разному называется.
Л. РЫХЛОВА: Ну, не скажу, что это явление абсолютно уникальное. На нашей памяти это уже было, например, сто лет назад, в 1908-м году. Мы еще помним и обсуждаем, до сих пор еще не поняли, что это было, но, тем не менее, совершенно аналогичный случай. Над сибирской тайгой (река Нижняя Тунгуска) так же точно взорвался болид. Болид – это…. Ну, я, может быть, поясню для начала слушателям, что вокруг Земли пространство околоземное не является абсолютно пустым, оно насыщено так называемыми малыми телами Солнечной системы. Это метеороиды, это астероиды, это кометы. И чаще всего на Землю выпадают, конечно, метеороиды, только лишь потому, что это самая мелкая фракция, а этой мелкой фракции гораздо больше, чем крупных комет и крупных астероидов.
А. СОЛОМИН: То есть, их просто очень много, поэтому…
Л. РЫХЛОВА: Их очень много, да.
А. НАРЫШКИН: А есть… простите, а какая-то цифра есть, вот сколько таких, я не знаю, каменных, не каменных осадков в течение года?
Л. РЫХЛОВА: Ну, вот известна такая цифра: ежегодно на Землю выпадает порядка 100 тысяч тонн метеороидного вещества. Я должна еще сказать…
А. НАРЫШКИН: Ничего себе.
Л. РЫХЛОВА: … что разница между метеоритом, метеором и метеороидом состоит в том, что метеороид – это тело, летающее вне атмосферы Земли, в околоземном пространстве. Метеор – это то, что пронзает атмосферу и сгорает в атмосфере, мы наблюдаем это как замечательно красивое явление в виде метеора, падающей звезды. А метеорит – это та часть, которая упала на Землю, и ее можно найти, если это действительно упало, кусочки какие-то. Ну, вот это вот метеорное вещество, оно буквально вот от мельчайшей пылевой фракции до довольно крупных...
А. НАРЫШКИН: Так а в Челябинске тогда что, как мы это квалифицируем?
А. СОЛОМИН: Вы сказали, болид.
Л. РЫХЛОВА: Да, в Челябинске, похоже, тоже было тело. Вот болид – это крупный метеор, значит, такой. Почему он взрывается в атмосфере? Потому что он летит с колоссальной скоростью сквозь атмосферу, и все эти трения об атмосферу и прочие, там, на него действующие силы вызывают его сильнейший нагрев, и, естественно, любое тело в такой ситуации может взорваться. Ну, вот в данном случае еще пока неизвестно, нашли какие-нибудь детали на поверхности или нет. Будем ждать.
А. НАРЫШКИН: Но были сообщения, что, там, якобы один из фрагментов упал в озеро, но, насколько я понимаю, ничего не подтвердилось. Там искали, и водолазы ныряли…
Л. РЫХЛОВА: Пока не подтвердилось.
А. СОЛОМИН: А вот наш слушатель Дмитрий, наверное (часть сообщения просто пропала), спрашивает вот об этом взрыве. Он говорит: «Если это каменная глыба, то она должна была просто развалиться на части. Почему она взорвалась, она была порохом начинена?»
Л. РЫХЛОВА: Порохом, конечно, она не была начинена, но метеориты бывают совершенно разные. Бывают силикатные, бывают ледяные, если они кометного происхождения, бывают железисто-никелевые – всякие бывают. И классификации их довольно сложные. Но еще ни разу не находили в них то, чего не было найдено на Земле. Ну, вот составляющие…
А. СОЛОМИН: Все те же металлы…
Л. РЫХЛОВА: ... да, компоненты.
А. СОЛОМИН: Интересно, кстати, а у нас существует какая-то, не знаю, статистика вот последних… не статистика, наблюдения за последние годы, когда вот подобное, с подобными телами мы сталкивались? Вы сказали о Тунгусском метеорите…
Л. РЫХЛОВА: Тунгусский, да. Ну, то, что касается территории нашей страны, то это в 1948-м году Сихотэ-Алинский метеорит упал, и от него еще, между прочим, кратер остался, и его исследовали, это было известно.
А. СОЛОМИН: Но это тоже только кратер, без самого вещества?
Л. РЫХЛОВА: Нет, там были куски, да. Потом вот, на моей памяти, в 1998-м году, когда в Туркмении еще была обсерватория около Ашхабада, мы с ними очень хорошо работали вместе, там нашли огромный кусок метеорита. Произошло это средь бела дня. На хлопковом поле народ работал, и страшно испугались, потому что звук, треск, огненное пламя и что-то падает на землю. Думали, атомная война началась. Но вот потом, когда все успокоилось, отнесли, отвезли в музей восьмисот с лишним килограммовый кусок, а остальное подобрали жители. Это было совсем недавно. А уж еще более недавний случай был над Иркутском – это так называемый Витимский метеорит. Это тоже было уже в 2000-х годах. И зимой было, в горах такое же примерно было явление. Иркутские астрономы попытались организовать экскурсию, то есть экспедицию. Денег, конечно, сразу не нашлось. А когда растаял снег, то, похоже… пройти было зимой туда невозможно без каких-то там транспортных средств, которых не нашлось, а летом все это стаяло, весной, и все, если была пыль и какие-то мелкие куски, то все это ушло. В общем, пока тоже ничего не нашли. Но искали. Так что, это явление такое… нас это окружает, и не первый, не последний раз, наверное.
А. НАРЫШКИН: Известно ли вот про Челябинский… можно ли его так называть, Челябинский?
Л. РЫХЛОВА: Теперь да, теперь его так уже и называют, Челябинский метеорит.
А. НАРЫШКИН: А известны ли какие-то параметры, какой он, ну, теоретически мог быть массы, диаметра, на какой высоте он взорвался?
Л. РЫХЛОВА: Ну, это все отслежено, да, уже службами, наземными службами, когда он уже появился, американскими.
А. НАРЫШКИН: Если бы он долетел до Земли, вот какая бы была?..
Л. РЫХЛОВА: Это тоже вот все зависит от того, из чего он состоит, из чего он состоит. Может быть, он ледяной – так все растаяло бы, ничего бы особо страшного не было. Ну, силикатный – тоже не так страшно. Но в основном это вот бывают каменные, железистые.
А. НАРЫШКИН: Смотрите, в тот же день, в ночь с пятницы на субботу… да, вы что-то…
А. СОЛОМИН: Да, да, размеры. Значит, размеры оценены такими цифрами: сам он порядка 15 метров, примерно 15 метров. Взорвался он на высоте примерно 20 километров над поверхностью Земли. Так же, между прочим, как и Тунгусский, там, взорвался на высоте 10-15 километров, по оценкам. Ну, и мощность его примерно полтонны в тротиловом эквиваленте была бы.
А. СОЛОМИН: Говорят, что была бы, если бы что?
Л. РЫХЛОВА: Если бы попал на землю. Ну, и там тоже взрыв-то был… такой мощности был взрыв, да.
А. СОЛОМИН: То есть, то, что он взорвался в атмосфере, нас, по сути, это спасло от больших разрушений.
Л. РЫХЛОВА: Спасло, да, конечно.
А. НАРЫШКИН: Не, ну, все равно, то, что на такой высоте взорвался, и вроде бы, казалось бы, небольшой, 15 метров…
А. СОЛОМИН: Ну, это пятиэтажный дом.
А. НАРЫШКИН: 15 метров, ты что.
А. СОЛОМИН: 15 метров – это высота пятиэтажного дома.
А. НАРЫШКИН: Да, это что-то я уже… да, старость не радость. А вот смотрите, про астероид, который в тот же день пролетал, в ночь как раз с пятницы на субботу. Это как-то связано? Вот у него название 2012 DА14.
А. СОЛОМИН: Ну да, просто многие сразу… у многих появились мнения о том, что это вот какая-то часть этого астероида к нам залетела, предвестник.
Л. РЫХЛОВА: Нет, ну, большинство ученых сходится во мнении, что это совершенно независимые явления, и орбиты у них разные. И этот астероид 2012… «2012» означает, что он был открыт в 12-м году. Открыт он был на обсерватории, испанской обсерватории, была вычислена траектория его движения, все было предсказано, и оценены его параметры, порядка 40 метров, кстати. И вот ожидали его и наблюдали. Это уже законный астероид с известной орбиты.
А. НАРЫШКИН: Ну, то есть, это астероид, который, заранее известное, что он в Землю не врежется?
Л. РЫХЛОВА: Да, так и не случилось, слава богу.
А. СОЛОМИН: Но это, по крайней мере, в этот раз, или существует опасность, что он когда-нибудь к нам вернется, как некоторые кометы? Л. РЫХЛОВА: Дело в том, что, конечно, он все-таки довольно близко проходил от поверхности Земли. Значит, вот долгое время рассуждали об астероиде Апофис, если вы помните. Тот, по расчетам ученых, должен был… пройдет в 29-м году на высоте геостационарной орбиты. Это довольно близко, это 40 тысяч от центра Земли, 36 – от поверхности. Ну, где все работают спутники связи, телекоммуникационные… вот. А этот спутник 14-й проходил на высоте порядка 27 километров.
А. СОЛОМИН: То есть, ближе.
Л. РЫХЛОВА: Да. Тысяч километров. То есть, гораздо ближе. Это уже ближе даже к навигационной орбите, навигационных спутников, типа ГЛОНАСС, там, Галилео, GPS.
А. НАРЫШКИН: Смотрите, а если фантазировать. Вот спутник… не спутник, астероид вот этот прошел – тоже для меня удивительно – относительно близко от Земли, но все равно это 27 тысяч километров. Ладно, с Землей, слава богу, не столкнулся. А если вот фантазировать, если вот такое небесное тело, космическое тело с Землей, например, сталкивается. Сколько вы говорите? 40 метров. Какие могут быть последствия?
Л. РЫХЛОВА: Последствия могут быть самые серьезные. Тем более что, можно сказать, что человечеству пока везло, потому что падали астероиды и попадали они в океан. Но начнем с того, что на Земле насчитывается около 200 кратеров. Если говорить о самых крупных, то это и с диаметрами, там, несколько десятков километров. Диаметром, кратер, от падения.
А. СОЛОМИН: Это кратеры, оставшиеся нам уже от наших далеких предков?
Л. РЫХЛОВА: Ну, и не очень далеких. Дело все в том, что кратеры-то и до сих пор находят, вот если как следует поискать. Вот в Нижегородской области… кстати говоря, вот в 2008-м году тоже был юбилей этого Тунгусского явления.
А. СОЛОМИН: Да.
Л. РЫХЛОВА: И, оказывается, до сих пор это все всех интересует еще, и все равно не выяснили, была ли это комета или это был астероид. Но это не важно, важно, что, например, выяснилось, что в Нижегородской области нашли совсем недавно кратеры небольших, примерно 10-метровых размеров, но все-таки это тоже были кратеры. Кратер ведь замывается со временем, зарастает растительностью, там, какие-то хозяйственные дела, может быть, там, пески засыпают в пустыне. То есть, на самом-то деле кратеров должно быть гораздо больше, чем вот реально они насчитанные существуют. Ну, вот если падение такого астероида, как 40 метров, это значит… ну, еще зависит от того, куда он попадет. В океан – это значит…
А. СОЛОМИН: Рассмотрим два варианта.
Л. РЫХЛОВА: Да.
А. СОЛОМИН: Океан, суша.
Л. РЫХЛОВА: Да, океан, суша. Сейчас наша суша перенасыщена плотинами, хранилищами каких-нибудь там радиоактивных отходов, арсеналами – бог знает чем. Все это чревато. Зависит от того, куда он попадет.
А. НАРЫШКИН: Можно я вас сразу спрошу конкретный пример?
Л. РЫХЛОВА: Да.
А. НАРЫШКИН: Не знаю, чтобы все сразу поняли. Попадет он в Москву – что?..
Л. РЫХЛОВА: Ну, Москвы не будет.
А. НАРЫШКИН: Москвы не будет.
Л. РЫХЛОВА: Москвы не будет. Вот последний случай, когда все-таки зафиксирован был астероид – это был в 2008-м году. Его обнаружили в Америке, потом, поскольку у них широкая сеть станций для наблюдений, для службы, не просто наблюдений, а службы слежения за астероидами, передали на следующую ночь эфемериды в Австралию, там пронаблюдали, потом сообщили в международный центр планетных исследований. Там еще раз вычислили орбиту, потом еще просили все станции наблюдать его, возможные станции для наблюдения. Дождались, пока, значит, наблюдения охватили целый период его обращения вокруг Солнца. Выяснили тогда, где он упадет и как он упадет, предсказали, что это будет вот во столько-то в Саудовской Аравии, и все это видели. И это был первый раз, когда вот такой вот… ну, он сравнительно небольшой тоже был, но он упал на Землю. Ну, порядка 10, немножко, может быть, больше 15 метров. Это был первый случай, который демонстрирует, что, в принципе, наблюдать такие вещи можно, если организована постоянная служба, работа службы.
А. НАРЫШКИН: Это если мы говорим об астероидах.
Л. РЫХЛОВА: Об астероидах, да.
А. НАРЫШКИН: Смотрите, а…
А. СОЛОМИН: Подождите, мы недоговорили просто про уровень разрушений. Или у тебя про это?
А. НАРЫШКИН: Нет-нет, пожалуйста.
А. СОЛОМИН: Вы сказали про Москву, про сушу, да? А если попадает эта штука в океан?
А. НАРЫШКИН: Там цунами…
Л. РЫХЛОВА: А там цунами, причем там разные варианты цунами. Может быть какая-то мелководная волна, если он взрывается где-то в глубине или ближе к глубоким местам, тогда просто большая такая волна идет. Это все предмет отдельной науки. Вот последствия падений крупный небесных тел на Землю, есть специальные институты, которые занимаются последствиями. Это и сейсмические волны, это акустические волны, это разогрев, это много всяких других отраслей, которые, значит, вот служат…
А. СОЛОМИН: А может ли теоретически привести падение крупного метеорита… вот вы сказали, что мы все… у нас территория напичкана различными арсеналами…
Л. РЫХЛОВА: Да не у нас территория, вся Земля такая.
А. СОЛОМИН: Вся Земля, да. А если… ну, вот на сейсмическую опасность это может как-то повлиять? Потому что это же…
А. НАРЫШКИН: Если упадет на Землю, будет ли землетрясение, ты имеешь в виду, или?..
А. СОЛОМИН: Ну, вообще, насколько это сильно повлияет на тектонические процессы?
Л. РЫХЛОВА: Ну, сейсмические волны фиксировались даже при падении Тунгусского… про взрыве Тунгусского метеорита. Были зафиксированы не сейсмические волны, а акустические, которые обошли всю Землю: в Лондоне фиксировались, в Японии фиксировались.
А. НАРЫШКИН: Я встречал такие данные, что даже два раза вот обошла…
Л. РЫХЛОВА: Ну да, волна обошла, да, все правильно.
А. НАРЫШКИН: Напомню, передача «Сценарий XXI», в гостях у нас Лидия Васильевна Рыхлова, завотделом космической астрометрии Института астрономии РАН. Говорим мы – для тех, кто только что подключился к нам – говорим мы об угрозах из космоса. Вы сказали, что вот астероид, в принципе… ну, и, получается, так и есть, астероид, опасность от астероида и его прохождение можно предсказывать. А метеориты, метеоры – это как-то отслеживается?
Л. РЫХЛОВА: К сожалению, сейчас средств таких нет, даже и в Америке. Это, во-первых, скорости, конечно, безумные. Во-вторых, это…
А. НАРЫШКИН: Но ведь у астероида же тоже скорость немаленькая.
Л. РЫХЛОВА: У астероида есть фиксированная орбита, у всех астероидов есть орбиты. Они, конечно, довольно хаотические, они абсолютно разнообразные, но он летает по своей орбите.
А. НАРЫШКИН: Но для ученых они, грубо говоря, предсказуемее, чем метеориты.
Л. РЫХЛОВА: Да. Потому что метеориты – это, значит… либо это из метеорного потока, метеорного роя выпадает что-то там, либо это отдельные метеориты, метеороиды, которые сами по себе существуют. Может быть, там, в результате столкновения и астероидов, и, может быть, развала комет. Это же все потом, ну, в сторону Земли летит, Земля-то ведь притягивает, обладает гравитационным действием.
А. НАРЫШКИН: Владимир вас спрашивает на смс +7-985-970-45-45: «Какова была скорость челябинского гостя?» Челябинский гость, вот такое название Владимир дает вот этому болиду. По-моему, несколько километров в секунду.
Л. РЫХЛОВА: 20 с лишним километров в секунду.
А. НАРЫШКИН: 20 с лишним. Смотрите…
Л. РЫХЛОВА: Скорости вообще такие все, километры в секунду – это космические скорости. У комет бывает и 40 километров в секунду, у астероидов тоже бывают такие: 30, 40 километров в секунду.
А. НАРЫШКИН: Смотрите, тогда, если вы говорите, что предсказать вот падение метеоритов, метеоров, вот их полеты нельзя, логично ли предположить, что и уничтожить их нельзя? То есть, никакие, там, не знаю, системы ПВО, ничто их сбить не может?
Л. РЫХЛОВА: Нет, нет, нет. Вот сейчас это все совершенно точно подтвердилось. Никто, даже американцы сознались, что они тоже его не отследили. Но, потом, это совершенно непредсказуемое… место появления его непредсказуемо.
А. СОЛОМИН: Но, слава богу, мы не можем его отследить просто потому, что он не такого большого размера еще, да?
Л. РЫХЛОВА: Ну, и, к тому же, да.
А. СОЛОМИН: Тела, потенциально опасные для всего человечества… вот мы говорим о том, что если астероид, который пролетел минувшей ночью, упадет на Москву, не будет Москвы, но человечество при этом останется.
Л. РЫХЛОВА: Да, это называется «локальная катастрофа».
А. СОЛОМИН: Да. А те астероиды, те небесные тела, которые угрожают потенциально всей Земле, мы о них знаем, правильно я понимаю?
Л. РЫХЛОВА: Знаем, да.
А. СОЛОМИН: Насколько… вот, смотрите, мы узнаем об этом теле за какое время примерно до того, как он подойдет к нам на близкое расстояние?
Л. РЫХЛОВА: Ну, скажем так: астероиды классифицируются все-таки по своим размерам. Есть астероиды диаметрами в сотни километров, есть астероиды диаметрами больше километра…
А. СОЛОМИН: А какой вот, кстати, для нас опасный?
Л. РЫХЛОВА: Да, в общем-то, все они опасны.
А. СОЛОМИН: Нет, я имею в виду, вот в целом для планеты всей. Какой размер для нас уже считается?..
Л. РЫХЛОВА: Километровый, полукилометровый.
А. СОЛОМИН: То есть, это уже необратимые последствия…
Л. РЫХЛОВА: Да, да.
А. СОЛОМИН: А что, кстати, произойдет, каков сценарий будет, если?..
А. НАРЫШКИН: Земля развалится на две части…
Л. РЫХЛОВА: Нет, ну, во-первых, поднимется невероятное количество пыли. Как говорится, закроет пыль солнце…
А. СОЛОМИН: Ядерная зима то что называется.
Л. РЫХЛОВА: Ядерная зима, да, то что называется. Так вот, те, которые имеют диаметр более одного километра, сейчас примерно на 90 с лишним процентов известны, известны их траектории, предсказуемые, отслеживаемые. То, что меньше одного километра, но тоже довольно опасно, вот астероиды там, допустим, от ста метров и больше, до километра, они известны, ну, процентов на, может быть, на 30 – на 40. Но гораздо больше астероидов, которые имеют вот такие вот размеры: 40, 50. Их вообще сосчитать еще пока невозможно, не известно, сколько их. И все дело в том, что чем больше становится наблюдений, современных телескопов, тем более мелкие они открываются, позволяют вот такие вот хорошие телескопы современные открывать такие астероиды. Но плюс к этому у них есть такая особенность. Астероиды ведь – не самосветящиеся тела, они светят отраженным солнечным светом. Поэтому с Земли их наблюдать иногда просто невозможно, они темные. Ну, земные наблюдения еще и тем отличаются, что мешает атмосфера вот наблюдать такие мелкие астероиды, мешает Луна ночью, мешает засветка городов…
А. НАРЫШКИН: Подождите, а как тогда наблюдать? Какие варианты есть?
Л. РЫХЛОВА: Нет, ну, наблюдают в хорошую погоду.
А. НАРЫШКИН: А из космоса можно наблюдать?
Л. РЫХЛОВА: А в этом-то вот вся история и есть. Лучше всего наблюдать, конечно, из космоса. Вот я и веду к тому, что вот был запущен недавно телескоп инфракрасный, НАСА запустило, именно для исследования количества астероидов. Он мгновенно открыл еще порядка 33 тысяч мелких астероидов. А вот те, что меньше 40, ну, их вообще… ставят знак вопроса – это миллионы вообще, их невозможно сосчитать.
А. СОЛОМИН: И мы периодически получаем их.
Л. РЫХЛОВА: А мы получаем их, да, конечно.
А. НАРЫШКИН: Что делать с астероидом? Ну, поскольку он в каком-то плане предсказуем, что делать, если когда-то, ну, вот человечество узнает, что астероид движется вот не просто рядом вокруг Земли по какой-то орбите, а вот движется на нас? Например, ну, можно ли, как в фильме «Армагеддон», полететь, отправить какую-то группу добровольцев туда, установить какой-нибудь заряд, развалить его на части? Или что? Или сбить с Земли.
Л. РЫХЛОВА: Ну, если без добровольцев, то проекты такие есть. Добровольцев пока жалко еще.
А. НАРЫШКИН: А у нас есть? Я почему-то, я сразу думаю, что это все какие-то средства борьбы, там, с космическими угрозами – это почему-то, не знаю, у США. У нас есть? Вообще в мире у кого, кто обладает такими средствами?
Л. РЫХЛОВА: Ну, начнем… с чего начнем? Первый-то вопрос какой был? Как с ними бороться.
А. НАРЫШКИН: Ну да, да.
Л. РЫХЛОВА: Значит, на сегодняшний день есть проектов, конечно, и разработок много. Это и установка солнечного паруса, на нем чтобы сдуло его с угрожающей орбиты...
А. СОЛОМИН: Что это такое?
Л. РЫХЛОВА: Ну, это вот нечто такое, чтобы… ну, парус, парус…
А. СОЛОМИН: С направления солнечного ветра…
Л. РЫХЛОВА: Да, да-да-да.
А. СОЛОМИН: А как это можно сделать?
Л. РЫХЛОВА: Ну, вот установить нечто на опасном астероиде, чтобы влияние Солнца было больше, и оно как-то его сдвинет с этой орбиты. Постепенно…
А. СОЛОМИН: То есть…
Л. РЫХЛОВА: Парус…
А. СОЛОМИН: Нет, а что это…
Л. РЫХЛОВА: Белый. Или белой краской покрасить его, астероид этот. Тоже вот, говорят, бочку краски об него разбить: белый станет – он будет более подвержен влиянию солнечного света.
А. НАРЫШКИН: Это какой-то аппарат, грубо говоря, приземлится на астероид и там вот все?..
Л. РЫХЛОВА: Ну, вот в этом вся и трудность, что надо приспособиться, подлететь и этот парус прикрепить. Но это все, значит, фантазии пока. Значит, есть два способа борьбы с астероидами: либо его разрушение, фрагментация на мелкие куски, либо уклонение…
А. НАРЫШКИН: Которые, насколько я понимаю, потом сгорят просто вот…
Л. РЫХЛОВА: Ну, либо сгорят, либо мелочь выпадет на Землю, но уже не так страшно будет. Но для того, чтобы осуществить маневр разрушения, для этого нужно его заранее, конечно, обнаружить, понять, что он опасен, и послать аппарат, который мог бы его разрушить. Ну, конечно, не так далеко, как… при этом нужно обнаружить его, по крайней мере, за месяц до того, как какое-нибудь действие совершать. И потом можно за это время подготовиться и послать какую-нибудь там ракету с ядерным взрывом, потому что уже спасаться только этим способом можно, времени уже немного. Это есть такие предложения и…
А. НАРЫШКИН: В России есть такие разработки?
Л. РЫХЛОВА: И в России тоже есть, да.
А. НАРЫШКИН: А все-таки, если брать весь мир, кто больше всего заботится о предотвращении угроз из космоса? Россия и США или, не знаю, Япония?
Л. РЫХЛОВА: Европа тоже очень заботится, у них разрабатываются программы такие тоже с включением вот этих мер противодействия. Все это у них тоже есть.
А. НАРЫШКИН: Это именно меры противодействия или наблюдения?
Л. РЫХЛОВА: Наблюдения ведутся, само собой. В Америке системы обнаружения существуют довольно давно, с 1998-го года. И до этого наблюдали, но в 98-м году началось финансирование этой программы наблюдения. Целенаправленно 10 лет было выделено на то, чтобы за эти 10 лет обнаружить все астероиды диаметром больше одного километра. За это время программа была выполнена практически, поэтому я говорю, что 90 с лишним процентов их обнаружено, но никто не даст гарантий, что еще какие-то остались. Но главное, что за это же время было обнаружено службами этими гораздо большее количество вот мелких астероидов, от 140 и больше метров.
А. НАРЫШКИН: А, слушайте, а сколько всего вот сейчас астероидов? Есть какая-то цифра?
Л. РЫХЛОВА: Ну, в главном поясе астероидов их миллионы, а вот что касается тех астероидов, которые сближаются с Землей (это совершенно специфический класс астероидов, сближающихся с Землей, они так и называются, АСЗ, астероиды, сближающиеся с Землей), эти астероиды открывается, ну, по крайней мере, сотня в месяц точно новых. Ну, вот сейчас их около 9 с чем-то тысяч насчитывается, астероидов.
А. НАРЫШКИН: Вот Александр как раз через Твиттер спрашивает, сколько новых астероидов открывается за год.
Л. РЫХЛОВА: Ну, за год вот порядка тысячи. Вот у меня есть статистика за прошлый год (было их 8 с чем-то), за позапрошлый (7 с чем-то тысяч). Сейчас вот 9 с чем-то тысяч.
А. НАРЫШКИН: Это вот которые сближающиеся с Землей.
Л. РЫХЛОВА: Которые сближаются с Землей. Дело в том, что сближающиеся с Землей астероиды – это те астероиды, которые пересекают орбиту Земли либо снаружи, либо изнутри, либо как-то по-другому. А еще есть астероиды, которые целиком лежат внутри орбиты Земли, их орбиты находятся внутри орбиты Земли, и они сопровождают Землю. Ну, у них немножко отличаются периоды обращения, поэтому то видно, то не видно. Вот, например, этот Апофи, о котором мы говорили, он сближается с Землей каждые 7 лет. Вот в 29-м сблизится, потом в 36-м, потом, соответственно, каждые 7 лет.
А. СОЛОМИН: Вот нас спрашивают: нам нужно к этому готовиться? К встрече Апофиса.
А. НАРЫШКИН: В 2036-м, Дмитрий Мезенцев интересуется через Твиттер.
Л. РЫХЛОВА: Понимаете, сейчас, в этом году, в январе и в начале февраля, как раз было самое большое сближение астероида за последние 7 лет, и все, кто мог наблюдать, бросились его наблюдать. Так что, вот нужно ждать сейчас уточнения его орбиты. И, по предварительным данным сейчас, вот в 29-м, в 36-м, ну, и на сто лет вперед вроде бы он так не особо…
А. СОЛОМИН: … опасен.
Л. РЫХЛОВА: … опасен, да. Но он интересен тем, что в НПО имени Лавочкина вместе с Институтом космических исследований, даже и наш институт принимал участие, разработан такой проект очень интересный: исследование этого Апофиса детально путем посылки к нему космического аппарата, чтобы этот аппарат оставил некий маячок на околоцентрической орбите, около астероида Апофиса на центрической орбите, чтобы он постоянно сообщал сведения о его структуре, сведения о поверхности…
А. СОЛОМИН: И что происходит.
Л. РЫХЛОВА: … и что с ним происходит. И, главное, орбиту постоянно уточнять. Но не знаю, будет это или нет. Но в мире уже есть примеры исследования астероидов с помощью космических аппаратов. Это японцы исследовали астероид Итокава, подлетели к нему близко. Это все подтверждает только то, что бомбардировки Солнечной системы идут постоянно. На Луне много кратеров, на Марсе много кратеров, на Меркурии много кратеров. И вот теперь на астероидах то же самое, исследованные астероиды все, да, все они изрыты этими самыми кратерами.
А. СОЛОМИН: Но нас защищает атмосфера, насколько я понимаю
Л. РЫХЛОВА: Ну да.
А. СОЛОМИН: Скажите…
Л. РЫХЛОВА: И Юпитер, он очень хорошо втягивает, да.
А. СОЛОМИН: Понятно. А вот вы сказали о средствах защиты, да, которыми мы уже, в принципе, не располагаем, может быть, но о которых мы имеем представление. Но если речь идет о ядерном подрыве, я так понимаю, что это в какой-то последний момент.
Л. РЫХЛОВА: В последний момент. И это, конечно, только международная операция, это, конечно, это все….
А. СОЛОМИН: Мы действующими средствами можем это делать? Вот у нас есть ядерный арсенал серьезный, у американцев есть серьезный ядерный арсенал, ракеты межконтинентальные.
Л. РЫХЛОВА: Да, да, да.
А. СОЛОМИН: Они способны на данный момент вот отразить какую-то?..
А. НАРЫШКИН: Я насколько понимаю, или это какие-то должны быть специальные разработки, специальные ракеты?..
Л. РЫХЛОВА: Ну, ведутся разработки, они есть. Некоторые вот институты и промышленные фирмы утверждают, что хоть завтра.
А. СОЛОМИН: Серьезно. А есть ли какой-то вариант для, ну, скажем, более надежной защиты от подобных астероидов на значительном расстоянии? Когда не за день – за два до того, как он должен столкнуться с Землей, а вот…
Л. РЫХЛОВА: Ну, вот мы как раз и говорим, что за месяц, по крайней мере.
А. СОЛОМИН: Да, но что это такое? Это же не ядерный взрыв уже, правильно я понимаю?
Л. РЫХЛОВА: За месяц можно, нужно ядерным взрывом, потому что иначе уже поздно будет.
А. СОЛОМИН: А вот мы же корректирует орбиты МКС, например, да? Мы можем с помощью двигателей как-то этим управлять?
Л. РЫХЛОВА: Да, можем, можем. Это называется гравитационный тягач. Можно просто подлететь близко к астероиду и вот этим гравитационным тягачом, который будет воздействовать на него своими движками по-всякому, и просто изменить, очень медленно изменить его орбиту. Но на это потребуется год, по крайней мере, если не больше.
А. СОЛОМИН: А за год…
Л. РЫХЛОВА: Просто изменить траекторию орбиты с опасной на…
А. СОЛОМИН: … на безопасную. Я так понимаю, что, в принципе, у нас пока нет такой необходимости, потому что все известные астероиды нам не угрожают, да? Или за год нельзя предсказать?
Л. РЫХЛОВА: Ну, и пока такого гравитационного тягача тоже нет.
А. СОЛОМИН: Вот тоже, кстати, интересно. Что нам нужно для того, чтобы подобные программы развивались, существовали хотя бы? Насколько я понимаю, мы не финансируем сейчас такие разработки.
Л. РЫХЛОВА: Нет, к сожалению, не финансируем. И это слегка досадно, потому что мир в этом направлении уже далеко ушел вперед. Но дело все в том, что здесь нужна служба, вот именно постоянно работающая служба, что очень сложно сделать в наших условиях. Но у нас есть проекты. Ну, скажем так, в июне 2010-го года президиум совета по космосу Российской академии наук совместно с президиумом Роскосмоса, научно-техническим советом Роскосмоса принял решение о том, чтобы такая программа была разработана, программа противодействия астероидно-кометной опасности сначала. Вот. Ну, такая программа была разработана, представлена на НТС, выслушана, одобрена. И, значит, сказано, что, помимо астероидно-кометной опасности, есть еще техногенные угрозы со стороны космического мусора, и надо, чтобы эта программа называлась уже не астероидно-кометной опасности, а программа противодействия космическим угрозам. Она была расширена, тот наш проект разработки программы был расширен с учетом вот необходимости и противодействия космическим угрозам техногенным. Программа была, ну, можно сказать, разработана совместно с Роскосмосом, вернее с его главным научным институтом ЦНИИмашем, была принята на разного рода НТСах, была одобрена…
А. НАРЫШКИН: Простите, НТС – это?..
Л. РЫХЛОВА: Научно-технические советы. Была откорректирована специальной такой «Организацией «Агат», которая промеряет правильность расчетов наших выкладок, сколько что стоит.
А. НАРЫШКИН: А сколько всего вот такая программа стоит?
Л. РЫХЛОВА: Вот мы, с учетом того, что требуется модернизация наших существующих устаревших телескопов с новыми, по крайней мере, приемниками излучения, с учетом того, что нужны для России, по крайней мере, 2-3 современных широкоугольных, ну, не меньше, чем два метра в диаметре телескопов, тоже с хорошими цифровыми камерами и со всякими прочими вещами, 2-3 телескопа… И, значит, необходимостью разработки космического сектора для противодействия всем этим угрозам. Вот все это в сумме, с учетом того, что программа будет выполняться поэтапно в течение 10 лет, ну, хотя бы потому, что сейчас у нас и оптическая промышленность не ахти, и все прочее не ахти, ну, на 10 лет, может быть, все будет гораздо лучше. В течение 10 лет, мы посчитали, что нам бы потребовалось на это 58 с копейками миллиардов рублей.
А. СОЛОМИН: Вот я сейчас думал, вы «триллионов» скажете. Вроде сумма-то не очень большая.
Л. РЫХЛОВА: Не очень большая, да.
А. НАРЫШКИН: Ну, а тогда в чем проблема?
Л. РЫХЛОВА: А это не ко мне вопрос, в чем проблема. Мы делаем все, что можем.
А. СОЛОМИН: С 10-го года же эта программа существует….
Л. РЫХЛОВА: Да, в 11-м году мы ее еще защитили как программу «Российская система противодействия космическим угрозам», считая это и техногенные угрозы, и космические, природные угрозы. Ну, вот в 12-м году, в начале, она была представлена всем по начальству: в Роскосмос, в МЧС, в Минобрнауки. Минобрнауки точно не до этого сейчас.
А. НАРЫШКИН: То есть, у наших, у руководства нашей страны логика такая, что, мол, у американцев это есть, и, в случае чего, они нам подскажут.
Л. РЫХЛОВА: Подскажут, да. Но вот были случаи, когда они некоторую информацию закрывали: вот хочу открою, хочу – нет. Например, вот по болидным сетям, которые отслеживают хотя бы взрывы вот эти вот болидные. У нас этой сети нет в России. Была когда-то в Советском Союзе, теперь нет.
А. СОЛОМИН: Но, на ваш взгляд, мы теоретически можем надеяться.? Ведь если существует угроза общепланетарного масштаба, то понятно, что американцы не будут, там, выяснять отношения с Россией…
Л. РЫХЛОВА: Не будут. И, конечно, без международной кооперации такая проблема быть решена не может, это уж совершенно точно и однозначно. Но, как мне кажется, всегда в международное сообщество надо входить, имея что-то свое, ибо всегда требуется некая паритетность в участии, в разработках, в обнаружении, в противодействии. Но поскольку у нас ничего, кроме как желания быть в международной организации и ездить на конференции, не с чем входить туда. Мы не можем конкурировать. Просто у нас нет даже единого аналитического центра. Мы, между прочим, вот в этом году, в прошлом еще даже начали, пытаемся организовать просто существующие телескопы и наблюдения вузовские, академические, вот начиная с Иркутска, там, вот до Урала. Ну, у нас много телескопов осталось в азиатских странах больших хороших. Ну, пытаемся сорганизовать. Вот, например, попытались организовать кооперацию по наблюдениям Апофиса вот в январе – феврале. Для этого нужен единый аналитический центр, единые программы наблюдения, обработки, чтобы было все универсально. Но вот посмотрим сейчас, эта кончится программа наблюдений, посмотрим, как нам это удастся. Конечно, это все уже у нас вот, например, работает в удаленном доступе, мы можем контролировать наблюдения, сидя в Москве, те, которые ведутся, там, допустим… в Симеизе у нас обсерватория есть, в Звенигороде. Но это первые пробные такие камни. Но что-то пытаемся делать, то, что в наших силах.
А. НАРЫШКИН: Давай напомню: Лидия Рыхлова, завотделом космической астрометрии Института астрономии РАН. Слушаете вы программу «Сценарий XXI». Смс ты хочешь?
А. СОЛОМИН: Да, вопрос от слушателя: «Может ли метеорит излучать радиацию? Сергей из Тюмени».
Л. РЫХЛОВА: Нет, не может.
А. СОЛОМИН: То есть, это решает, в принципе, вопрос потенциальной опасности упавших и не сгоревших метеоритов для людей?
Л. РЫХЛОВА: Да.
А. СОЛОМИН: Соответственно, можно брать в руки, ничего страшного…
Л. РЫХЛОВА: Ничего страшного в этом нет. Если он остыл, ничего страшного нет. Наоборот, есть черные копатели, как всегда, и археологи, и по этим… например, Тунгусский – там сколько этих черных копателей побывало уже.
А. СОЛОМИН: Ну, у нас, кстати, пишут нам слушатели, что в интернете пытаются продать даже осколки Челябинского метеорита, который, как известно, не найден был.
Л. РЫХЛОВА: (смеется) Народ у нас очень изобретательный, так что…
А. НАРЫШКИН: Дмитрий Мезенцев, через Твиттер спрашивает слушатель: «Лидия Васильевна, полезны ли обломки челябинского гостя для науки?» Ну, насколько я понимаю, нет, потому что все те элементы, которые могли бы там быть, если бы нашли этот фрагмент, уже все у нас изучено, ничего там, в принципе, нового нет.
Л. РЫХЛОВА: Если бы нашли фрагменты, мы могли бы что-то сказать: это комета, какого класса, какого типа, или астероид. Было бы интересно, конечно, найти.
А. СОЛОМИН: А существует?..
Л. РЫХЛОВА: А главное, что это вот и минералогической науке было бы интересно, это все, конечно…
А. СОЛОМИН: А если бы это была комета, какой был бы характер разрушений? Она точно так же взорвалась бы в атмосфере?
Л. РЫХЛОВА: Ну, она скорее всего была бы ледяная какая-нибудь такая. Но то же самое, конечно, то же самое было бы.
А. НАРЫШКИН: Возвращаясь вот к разговору о целевой вот этой федеральной программе, о которой вы говорили, по наблюдению. История с Челябинском, вот этот взрыв, заставит ли наших руководителей, руководителей России задуматься о том, нужно ли вкладываться, финансировать такую программу? Л. РЫХЛОВА: Очень на это надеюсь, очень на это надеюсь. По-моему, вот какие-то подвижки даже начались. Боюсь говорить совершенно определенно…
А. НАРЫШКИН: Я если не ошибаюсь, даже, по-моему, Рогозин обещал уже завтра, в понедельник, с каким-то выступить, там, докладом…
Л. РЫХЛОВА: С предложениями Медведеву, да. Мы немножко приложили к этому руку, но посмотрим, что получится.
А. СОЛОМИН: Вы участвовали в подготовке? Это не та самая программа?
Л. РЫХЛОВА: И та самая программа, и другие предложения – все, да. И более короткие записки, и более пространные объяснения космических вариантов слежения.
А. СОЛОМИН: Ну, это, в общем, напоминает ситуацию, как у нас очень многие вещи в стране делаются. Не только у нас в стране, наверное, в других государствах. Пока что-то серьезное не произойдет, пока мы не почувствуем действительно опасность, ничего не будет происходить для предотвращения.
Л. РЫХЛОВА: Ну, естественно, пока гром не грянет.
А. СОЛОМИН: Скажите, ну, мы… у нас тема называется в этой передаче «Космические угрозы» в целом, а мы говорим вот сегодня в основном об астероидах. Но существует… астероиды – это единственная угроза из космоса или нет?
Л. РЫХЛОВА: Ну, сейчас можно назвать, ну, примерно четыре угрозы космические. Три космические, техногенный мусор – это человеческое произведение.
А. НАРЫШКИН: Техногенный мусор – это что вы имеете в виду?
Л. РЫХЛОВА: Техногенный мусор – это отработавшие спутники, кончился у которых срок их активной деятельности…
А. СОЛОМИН: Они также падают?
Л. РЫХЛОВА: Они совсем не падают, в том-то и дело.
А. НАРЫШКИН: Наоборот, они как раз блуждают…
Л. РЫХЛОВА: Они… вот все, что выше двух тысяч километров над поверхностью Земли, навсегда остается в космосе. Были, между прочим, какие-то эксперименты на высотах 800 километров с ядерными зарядами, когда-то были, в 60-х годах. Так эти вот спутники уже как-то, говорят, газить начали, там какие-то наблюдения есть. Ну, мусор-то представляют собой отработавшие спутники, отработавшие ступени ракетоносителей, разгонные блоки, потом осколки, появившиеся вследствие столкновений, которые уже тоже зафиксированы в космосе. А главное, ракеты, почти все ракеты, даже наши знаменитые «Протоны», которые почти ни разу не совершили никаких ошибок при выводе аппаратов, они тоже остаются в космосе, они взрываются, и эти осколки разлетаются…
А. СОЛОМИН: Из-за топлива?
Л. РЫХЛОВА: Да, из-за топлива.
А. НАРЫШКИН: То есть, космическое пространство вокруг Земли – это сейчас большая помойка.
Л. РЫХЛОВА: Большая помойка. И причем, значит, получается так, что, во-первых, за 50 лет космической деятельности там теперь огромное количество вот этого вот мусора накопилось. Причем космонавты говорят, там теряли какие-то сумки с инструментами, они там, то есть, болтаются. Отстреливали мешки с мусором, пока это тоже не запретили, теперь их топят где-то там в океане.
А. НАРЫШКИН: А смотрите, это угроза именно для Земли, что это вот какая-нибудь ступень ракеты упадет на какой-нибудь город, или это угроза, например, для тех же спутников, не знаю, международно-космической станции?..
Л. РЫХЛОВА: Это и угроза для землян. Но, по-моему, пока только падают в тех местах, где народа-то нет. Но знают, по каким трассам запускаются ракеты. Ракетоносители лежат на Алтае, под Плесецком, под Хьюстоном. Но везде они есть упавшие.
А. НАРЫШКИН: А с этим что делать? Я не знаю, какой-то…
Л. РЫХЛОВА: Разрезать, увозить и сдавать на металлолом.
А. НАРЫШКИН: Не-не-не, это которые упали. А которые вот в космосе, не знаю…
Л. РЫХЛОВА: А которые в космосе…
А. НАРЫШКИН: … деньги на какой-то большой мусоровоз космический…
Л. РЫХЛОВА: Вот смотрите, значит, сначала засорили, теперь это такая индустрия огромная, что это оборот потрясающий, порядка 300 миллиардов долларов в год спутники дают оборот индустриальный. А помимо этого, еще вот теперь нужно их как-то утилизировать, эти спутники. То есть, еще, значит, рождать какие-то спутники или какие-то системы для очистки, которые то же самое, останутся в космосе, или каким-то другим способом это все нужно делать. Но самое главное, что это становится уже… вот по… Во-первых, есть уже эффект, который называется эффектом Кесслера, по имени человека, который первым его обнаружил. Это повторное столкновение. Вот обрывки, обломки, куски, они… ведь они летают по непредсказуемым орбитам, поэтому сталкиваются хаотически друг с другом уже и мешают сами себе. Ну, а что касается МКС, то ежемесячно ей приходится уворачиваться от элементов космического мусора вплоть до выхода космонавтов…
А. СОЛОМИН: … в открытый космос.
Л. РЫХЛОВА: Да. Или, там, в дополнительные какие-то отсеки.
А. СОЛОМИН: Так, нам чтобы успеть еще, у нас буквально 5 минут осталось, о других…
А. НАРЫШКИН: Давай, да, про другие угрозы. Вот одну вы назвали. То есть, мы знаем теперь две: это астероиды – кометы, это что-то вот такое, скажем так, природное, и техногенное.
Л. РЫХЛОВА: И техногенное.
А. НАРЫШКИН: Что еще?
Л. РЫХЛОВА: Плюс еще есть то, что называется космическая погода. Это бури на Солнце, магнитосферные, ионосферные возмущения, помехи радиосвязи и всякое такое, вот это вот.
А. СОЛОМИН: Но они представляют серьезную опасность?
Л. РЫХЛОВА: Серьезную, да. Это тоже очень серьезно, это можно тоже целый разговор об этом.
А. НАРЫШКИН: Но если предположить, что какая-то активность на Солнце, она приведет, не знаю, к отключению, там, связи, каких-нибудь спутников – наверное, в этом плане.
Л. РЫХЛОВА: Ну, в этом плане, конечно, тоже.
А. СОЛОМИН: Что еще?
Л. РЫХЛОВА: А еще теперь есть такая проблема, которая называется астробиология. Это вот распространение бактерий, организмов в связи с полетами, в связи с…
А. СОЛОМИН: Внеземного происхождения?
Л. РЫХЛОВА: Внеземного происхождения, да.
А. СОЛОМИН: А были такие случаи или это пока только в проекте как потенциальная угроза?
Л. РЫХЛОВА: Нет, ну, ведь, во-первых, человек уже посадки осуществлял, на Марсе работают, там, на Луне было…
А. СОЛОМИН: Да. Ну, в смысле, спутниковые… человеческие, роботы…
Л. РЫХЛОВА: Ну, человеческие, да, да, да. Ну, говорят, что все это, конечно, хорошо защищено средствами всякими, но, тем не менее, такая вот проблема существует. Ну, теперь…
А. СОЛОМИН: Но пока мы жизнь нигде не нашли.
Л. РЫХЛОВА: Мы не жизнь не нашли, хотя упорно ищут и в глубинах океанов, и в глубинах, там, Северного Ледовитого, Южного океана.
А. НАРЫШКИН: Слушайте, а вообще вот на таком высоком уровне научном как-то обсуждается, там, угроза в виде инопланетян?
А. СОЛОМИН: В виде разумных инопланетных…
Л. РЫХЛОВА: Ищут давно, ищем.
А. НАРЫШКИН: Вот уфология, наука, которая якобы изучает вот эти вот все явления – это, по-вашему, какая-то лженаука или нет?
Л. РЫХЛОВА: Вот из всех случаев, которые приводят уфологи в качестве примеров, ну, порядка 96% совершенно объяснимы реальными вещами, ничего мистического тут нет. Ну, несколько процентов… кто-то, может быть, не хочет раскрывать какую-то информацию. Но в основном это все человеческая деятельность.
А. СОЛОМИН: Понятно.
Л. РЫХЛОВА: Вот этот знаменитый случай над Петрозаводском – это все объяснимо, и никакой тут мистики нет.
А. СОЛОМИН: Спрашивает слушатель у нас про пример, когда японцы уже, по-моему, посылали заряд к какой-то комете и пытались что-то с этим сделать.
Л. РЫХЛОВА: Заряд комете посылали не японцы, а американцы. К комете посылали, да, они хотели… Темпель 2, по-моему, комета была. Они хотели испробовать кинетическое оружие, видимо. А может быть, не оружие, а просто средства такие. Или исследовать структуру ядра кометы. Аппарат подлетел, устроил вот этот вот, ну, удар. Хотели сфотографировать появившийся кратер. Оказалось, что все так… такие столбы пыли поднялись после этого взрыва, что сфотографировать ничего было нельзя. Поэтому следующий аппарат через какое-то время подлетел и сфотографировал этот самый кратер. Вот такие вот, да, были…
А. СОЛОМИН: Но это была успешная операция?
Л. РЫХЛОВА: Успешная, успешная, да.
А. СОЛОМИН: То есть, в принципе, она говорит о том, что подобное что-то мы можем провести и с реальной опасностью.
Л. РЫХЛОВА: Да.
А. СОЛОМИН: Как вы думает, вот еще один такой аспект, он психологический, может быть, этический, не знаю. Стоит ли в случае появления какой-то серьезной угрозы всему человечеству или даже локальной угрозы говорить об этом людям?
Л. РЫХЛОВА: Ну, наверное, стоит, потому что лучше предупредить. Тут, понимаете, какое дело? Вот та же самая астероидно-кометная опасность. Тут может быть событие редкое, но верхний предел опасности не определен. Поэтому вот тут вот надо выбирать между риском и боязнью, там, перепугать население излишне.
А. СОЛОМИН: Да, потому что непонятно что ведь начнется.
Л. РЫХЛОВА: Да-да-да. Поэтому это вот в каждом, видимо, отдельном случае надо как-то в этом тщательно… думать над этим делом. Но вот если что-то такое уже более-менее определено, то, по крайней мере, можно предусмотреть, ну, эвакуацию населения или какие-то меры защиты, что-то нужно придумать.
А. СОЛОМИН: То есть, это абсолютно нормально.
Л. РЫХЛОВА: Да, конечно.
А. СОЛОМИН: Спасибо большое. Мы завершаем эту передачу. У нас в гостях была Лидия Рыхлова, завотделом космической астрометрии Института астрономии РАН. Алексей Соломин и Алексей Нарышкин, прощаемся с вами до следующего воскресенья.
А. НАРЫШКИН: Спасибо.
А. СОЛОМИН: Всего доброго, это была программа «Сценарий XXI».