Олег Кашин позвонил в полицию, но там не поверили, что это действительно он
Журналист позвонил по номеру, указанному в карточке с сообщением об объявлении Кашина в розыск. Полицейский отказался говорить по телефону и заявил, что ему звонили уже много «таких деятелей». Кашину он посоветовал прийти лично.
Позже Олег Кашин опубликовал обращение, в котором прокомментировал розыск и звонок в полицию.
Российские власти объявили меня в розыск. Я узнал об этом от корреспондента «Медиазоны», обнаружившего мое имя в базе российского МВД. Статья уголовного кодекса, по которой против меня возбуждено дело, там не указана, меня о преследовании также никто не уведомлял, и никакой дополнительной информацией на этот счет я не располагаю. Телеграм-канал Mash, известный своей осведомленностью о деятельности российских силовиков, сообщает, что меня обвиняют в публичных призывах к террористической деятельности; зная репутацию Mash, я полагаю, что его сведения верны, и, даже имея в виду все особенности самого широкого толкования слова «терроризм» российским государством, я отвергаю эти обвинения, считаю их несостоятельными и имеющими целью политическое преследование, связанное с моей деятельностью как автора статей и стримов на общественно-политические темы. Никакой другой деятельностью я не занимаюсь, и, значит, других причин преследования быть не может. Каким бы ни был формальный повод для этого уголовного дела, я полагаю, он не имеет никакого значения.
По телефону, указанному в карточке розыска, я связался с сотрудником российского МВД, ответственным за мое дело. Стоит отметить, что МВД опубликовало его личный мобильный телефон, и во время разговора я слышал голоса, вероятно, жены и ребенка этого сотрудника; неуважение к собственным кадрам, неспособность, а скорее нежелание защищать их персональные данные и частную жизнь — не думаю, что и сам сотрудник в восторге от такого отношения к нему со стороны его ведомства, благодаря которому я, несмотря на то, что он отказался представиться в разговоре со мной, знаю, что разговаривал со следователем уголовного розыска Диденко Константином Викторовичем. Это мой ровесник, уроженец Биробиджана, человек во всех смыслах простой — достаточно отметить, что он ездит на двадцатитрехлетнем «Опеле-зафире» и не производит впечатления какого-то зловещего коррупционера или палача, а я не могу назвать его всерьез своим врагом или источником каких-нибудь бед. Полагаю, и он с гораздо большим удовольствием занимался бы своими нормальными полицейскими делами, а не участвовал в бессмысленном и не имеющем отношения ни к праву, ни к здравому смыслу деле, навязанном ему правовыми нигилистами из Москвы. Надеюсь также, что и он, и другие его коллеги, задействованные в этом деле, не испытывают никакого административного рвения, и что они, будучи вынужденными участвовать в заведомо незаконном политическом преследовании, будут саботировать его в меру своих возможностей и приведут это уголовное дело к закономерному его развалу и закрытию. Я бы сказал, что дело стоило бы закрыть, а розыск прекратить немедленно, но у меня нет никаких иллюзий по поводу здравомыслия всей российской государственной системы, и я рад, что нахожусь вне пределов ее досягаемости.
Характерно также, что я о Константине Диденко знаю больше, чем он обо мне, и у меня нет оснований сомневаться, что кроме сказанного в беседе со мной («приходите на Галковского, 2, а если не придете, привезем»), ему было что сказать мне. Все, что составляет мою профессиональную и человеческую жизнь в эти годы, что становилось поводом для обсуждений, споров, скандалов, солидарности — ничто не имеет значения, и при соприкосновении с механизмом ты сам превращаешься в розыскную карточку без малейших подробностей. О расчеловечивании у нас обычно говорят в контексте военной пропаганды, но вот перед нами пример дегуманизации гражданина в контексте его отношений с государством. Если бы следователь Диденко в ответ на мое имя воскликнул — «О, наконец-то, я ищу его, потому что в стриме от такого-то числа он сказал то-то и то-то», ситуация была бы не такой отвратительной, но и на этот счет никаких иллюзий давно нет; разумеется, отвратительность создаваемых ею ситуаций — одна из базовых ценностей системы, ей нравится быть бесчеловечной.
Как известно, я не впервые сталкиваюсь с попытками тех или иных игроков повредить моей профессиональной деятельности, прекратить ее, и хотя до сих пор мне удавалось справиться с этими попытками, считаю нужным исходить из вероятности наихудшего развития событий. По всей логике, впереди у меня включение в реестр террористов и экстремистов, которое может затруднить или вообще уничтожить сложившуюся в последние два года экономическую модель моей деятельности. Вероятно, с какого-то момента быть моим подписчиком, оставаясь в России, станет опасно, и я прошу всех, кто находится в зоне риска, быть осторожными и следить за соответствующими объявлениями (обещаю держать вас в курсе). Соответственно, те мои читатели и зрители, которые не живут в России и которые могут позволить себе не бояться репрессий, должны знать, что на их поддержку я теперь рассчитываю особенно. Моя аудитория знает, что я не принадлежу ни к одному из сложившихся сообществ или кланов, у меня нет ни покровителей, ни деловых партнеров среди субъектов эмигрантского или тем более внутрироссийского медийного и политического пространства. Между мной и аудиторией нет промежуточных звеньев, и я бы хотел сохранить эту модель, в связи с чем рассчитываю на интеллект и возможности каждого, кто может о себе сказать, что нуждается в моих статьях и стримах. Буду рад любым их советам и рекомендациям. Вместе мы справимся с чем угодно, не играя при этом в борцов и подпольщиков и сохраняя верность и своим ценностям, и своим привычкам. Свободное русское слово и свободная мысль всегда будут сильнее любого Константина Диденко или Владимира Путина.
Приношу извинения тем подписчикам, которые ждали сегодня обычного текста на злобу дня. Обстоятельства требуют моего оперативного комментария по их поводу, но должен вас заверить, что они не повлияют на содержание и интонацию будущих публикаций, которые в любом случае я планирую выпускать по сложившемуся графику с поправкой на неизбежный в августе отпуск, который я намерен провести где-то, откуда нет выдачи в Россию, и после которого рассчитываю знать больше и о ситуации, и о способах ее преодоления. Благодарю всех, кто остается со мной, инициаторам уголовного дела желаю всего самого плохого.
Этот текст опубликован в платном телеграм-канале «Кашин Плюс». Если он попал к вам через третьи руки, есть смысл подумать о том, чтобы подписаться — труд автора стоит денег. Ссылка для подписки.