«Важные истории»: Вспомнить девяностые: первый публичный скандал Владимира Путина
Автор: Владимир Иванидзе
Читать статью на сайте «Важных историй»
Как Путин начал распоряжаться ресурсами в Петербурге и они достались людям, близким к бандитам
Вспоминать девяностые важно и нужно. Это доказала большая общественная дискуссия после фильма «Предатели», выпущенного ФБК Алексея Навального, об олигархах и политиках, благодаря которым у власти в России оказался Владимир Путин. И то, что эта власть до сих пор ссылается на девяностые, вспоминая о несправедливости при распределении ресурсов.
«Важные истории» решили напомнить о том, чем в девяностые занимался сам Путин и люди из его ближайшего окружения. Начнем с первого проблемного эпизода в его биографии. Публикуем материал известного исследователя «путинской олигархии» журналиста Владимира Иванидзе о том, как будущий российский президент получил возможность распоряжаться ресурсами в Петербурге, — подписывать лицензии на экспорт нефтепродуктов, древесины, металлов в обмен на поставки продовольствия из-за рубежа. И о том, как эти ресурсы достались компаниям, близким к бандитам.
Оправдания
В книге «От первого лица» Владимир Путин вспоминал о скандале с лицензиями на вывоз за рубеж ресурсов в обмен на продовольствие, как о попытке свести с ним счеты — уволить его из петербургской мэрии, где он работал в начале девяностых по приглашению главы города Анатолия Собчака
«…В 1992 году, когда в стране был фактически продовольственный кризис, Ленинград испытывал большие проблемы. И тогда наши бизнесмены предложили следующую схему: им разрешают продать за границу товары, главным образом сырьевой группы, а они под это обязуются поставить продукты питания. Других вариантов у нас не было. Поэтому Комитет по внешним связям [петербургской мэрии], который я возглавлял, согласился с этим предложением», — объяснял Путин.
По его словам, некоторые фирмы, нарушив обязательства, никакого продовольствия так и не завезли. Но «в уголовном порядке преследовать было не за что и некого».
«Этот скандал часть депутатов [местного петербургского совета] пыталась использовать для воздействия на [мэра] Собчака, чтобы он меня уволил <…> За то, что я — бывший кэгэбэшник. Хотя, я думаю, за этим стояли и другие мотивы. Некоторые депутаты напрямую работали с теми фирмами, которые хотели на этих сделках заработать, а им ничего не досталось…», — оправдывался в книге Путин, утверждая, что не имел права выдавать лицензии на вывоз ресурсов.
«Лицензии мы не имели право давать. В том-то все и дело. Лицензии давали подразделения министерства внешнеэкономических связей. Это федеральная структура, не имевшая никакого отношения к администрации города», — говорил в книге Путин. Однако документы показывают, что он не только подписывал лицензии на вывоз ресурсов, не имея на это право, но и настаивал на том, чтобы эти ресурсы пропустили через таможню. Также он вряд ли мог не знать, что некоторые фирмы, из тех, что нарушили обязательства и не завезли продовольствия, имели отношения к людям, близким, в частности, к «тамбовской» организованной преступной группировке, которая в то время была одной из самых сильных в Петербурге. С ее лидером — Владимиром Барсуковым (Кумариным) Путин был знаком (сам Барсуков (Кумарин), уже будучи в заключении, это отрицал).
Лицензии
Вспоминая о схеме «ресурсы в обмен на продовольствие» Путин говорил про 1992 год, хотя все началось годом раньше. В ноябре 1991 года председателем федерального Комитета по внешнеэкономическим связям (КВЭС, впоследствии — Министерство внешнеэкономических связей, МВЭС) назначили его знакомого — Петра Авена, протеже министра экономики, вице-премьера Егора Гайдара и серого кардинала российской политики Бориса Березовского.
В письме Авену от 4 декабря 1991 года Путин попросил «для установления оперативного контроля» «срочно решить вопрос» и дать ему «право на распоряжение квотами и выдачу в соответствии с ними экспортных лицензий». Авен не отказал. Хотя в Петербурге в то время находился его подчиненный — уполномоченный КВЭС (МВЭС) по Северо-Западу России. И вопросы экспортных квот и лицензий, которые должны были выдаваться по результатам аукционов и тендеров, находились в его компетенции (Путин в книге не зря упоминал, что лицензии могли выдавать только подразделения министерства).
Авен лично знал Путина. В октябре 1991 года, по просьбе Березовского, Авен привез в Советский Союз из Америки губернатора и крупного нефтяного магната. Их интересовали перспективы приватизации. Побывали они и в Петербурге, где Путин организовал им встречу с мэром Собчаком. Авен в своей книге упоминал, что ему тогда пришлось извиняться перед Путиным и что он чувствовал перед ним вину: Березовский заснул, слушая речь мэра, и Путин от этого рассвирепел.
Без аукционов и уполномоченных от МВЭС Путин и его заместитель уже подписывали лицензии, не имея такого права. Никакого разрешения Гайдара от 4, 5 или 6 декабря 1991 года не существовало (в разных лицензиях Путин и его заместитель указывали разные даты). Резолюция Гайдара «согласен» появилась на письме только 9 января 1992 года. И с этого момента в очередных «лицензиях» уже указывалось, что экспорт осуществляется на основании не только «разрешения» Гайдара, но и «поручения Правительства РФ» (например, №ЕГ-5-00931) и даже только на основании этого «поручения».
Между тем резолюции Авена и Гайдара на письмах Путина нельзя было считать «правительственными решениями». Номера «решений», на которые ссылался Путин, на самом деле были номерами маленьких бумажек, которые общий отдел Управления делами Администрации Президента, или правительства, подшивал к письмам просителей.
Сомнения
В начале февраля 1992 года уполномоченный МВЭС по Северо-Западному региону Анатолий Пахомов в своем письме объяснил Авену суть нарушений с лицензиями: выделенные квоты не подтверждены в Министерстве экономики и финансов, как того требуют законы и постановления правительства. Перечислив несколько договоров и «лицензий», Пахомов отмечал, что были «нарушены все правила составления таких документов». (Вскоре пост Пахомова перестал существовать. В марте 1992 года по требованию Авена все функции вместе с печатью представителя Министерства внешнеэкономических связей в Северо-Западном регионе России были переданы Путину, как сказано в приказе, Пахомов должен был в десятидневный срок передать все дела, а Комитет по внешним связям мэрии Петербурга становился органом «двойного подчинения»).
Таможня тоже сомневалась в полномочиях Путина и его ссылках на «решения» или «поручения» правительства. Начальник Петербургской таможни Степанов в начале февраля спросил московское начальство о путинских лицензиях: «…Прошу сообщить, имеется ли в ГТК РФ поручение правительства № ЕГ-5-3444 от 28.01.92 г. о порядке пропуска грузов для Санкт-Петербурга по договорам, заключенным мэрией, с разрешением на лицензирование и освобождение от экспортной пошлины под личную ответственность В.В.Путина…»
«Поручения правительства», «решения правительства», и так далее, имели жесткую форму (текст, заголовок, подпись руководителя и прочее). У таких документов всегда был индекс, состоящий из порядкового номера, к которому через дефис добавляется соответствующая буква. Если это решение (распоряжение) правительства, то добавляется буква «р». Если это поручение руководителя правительства, то к номеру добавляются инициалы подписавшего руководителя и буква «п». В лицензиях, выданных Путиным, не было ссылок на такие решения.
Степанов в те же дни направил Путину ответ, о том, что документы, выданные им на вывоз, например, древесины, не соответствовали правительственному разрешению. Степанов перечислил нарушения, и в конце указал: «…некоторые цифры, представленные мэрией Петербурга в Правительство РФ явно завышены и не соответствуют действительности (так, например, вывоз леса и лесоматериалов в 750 тысяч кубометров является годовым объемом переработки Ленинградского лесного порта)».
Таможня не дала добро
В январе 1992 года председатель таможенного комитета Круглов получил от Гайдара письмо: «Настоящим доводим до вашего сведения, что Постановлением Правительства Российской Федерации от 31 декабря 1991 года № 90 «О лицензировании и квотировании экспорта и импорта товаров (работ, услуг) на территории Российской Федерации в 1992 году» утвержден единый порядок, по которому право выдачи лицензий на ввоз и вывоз дано Комитету внешнеэкономических связей РСФСР (Управление по нетарифному регулированию) и его Уполномоченным в экономических регионах. Выданные лицензии заверяются номерными печатями Уполномоченных в экономических регионах. Правительство Российской Федерации не предоставляло право выдачи лицензий каким-либо другим государственным органам или организациям. Прошу Вас дать указание не пропускать грузы по лицензиям, оформленным государственными органами или организациями на то не уполномоченными».
Круглов передал это в петербургскую таможню, когда ее начальник Степанов попросил ясности по поводу «разрешения» Гайдара и «решения» или «распоряжения» правительства, на основании которых Путин просил выпустить сырьевые ресурсы за границу.
Наконец активность Путина заинтересовала местных петербургских депутатов (Петросовет), — а именно комиссию по продовольствию, которую тогда возглавляла Марина Салье. Эта комиссия с сентябре 1991 года требовала от петербургской мэрии добиться от федерального правительства квот на ресурсы для бартерных операций по закупке продовольствия за рубежом. Каково же было удивление депутатов, когда они выяснили, что кулуарным образом вопрос был решен, сырье вывозилось, а продовольствие в город не поступало.
«Неофициальным путем мы выяснили, что на каком-то специальном заседании правительства Гайдара нашему городу выделили квоты на бартер с западными фирмами — металлы, лес и нефтепродукты, в обмен на продовольствие. Занимался этим Путин. Время шло, подписывались контракты, сырье вывозилось. А продовольствие так и не поступало. И оно так никогда и не поступило…», — рассказывала впоследствии Марина Салье.
Изучив ситуацию, депутаты потребовали отстранения Путина. Главный государственный инспектор и начальник Контрольного управления администрации Президента России Болдырев 31 марта 1992 года написал министру Авену:
«В Контрольное управление Администрации Президента Российской Федерации поступили материалы от депутатов рабочей группы Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов, свидетельствующие о возможной необходимости отстранения председателя Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга Путина В.В. от занимаемой должности…»
Болдырев по роду своей деятельности выявлял коррупцию в государственных органах власти. Он начал свою работу в этой должности 2 марта 1992 года. А 4 марта 1993 года указом президента должность была упразднена, а Болдырев отправлен в отставку.
27 января 1992 года петербургский мэр Собчак обратился с письмом к Гайдару, сообщив, что «мэрия Санкт-Петербурга выдала лицензии на большую часть утвержденных квот». Собчак не просил Гайдара прямо подтвердить существование «решения правительства» на выдачу лицензий. Вместо этого он попросил освободить петербургские «предприятия» от обязательной продажи части валютной выручки, а также продлить сроки действия выданных лицензий на беспошлинный экспорт. И все это в продолжение как бы реально существующего «решения правительства», которого никогда не было.
На письме Собчака, адресованном Гайдару, стоят две резолюции Авена: «Поддерживаю без изменения квот и экспортных пошлин». «По экспортным пошлинам согласен по договорам, заключенным между мэрией Санкт-Петербурга и поставщиками до 15.01.92 г. В.В.Путину под личную ответственность».
Иными словами, все договоры и лицензии, подписанные Путиным, оказались как будто легализованы, — не надо было даже платить экспортные пошлины. Это при том, что во многих контрактах схемы «сырье в обмен на продовольствие для города» было написано, что посредник оставляет себе до половины валютной выручки. И лишь половина пойдет на закупку продовольствия.
Авен, который отрицает близость к Путину, не ответил на вопросы «Важных историй».
Уголовники и бандиты
С кем Путин подписывал договоры, и кто, получив сырье, не поставил продовольствия в Петербург? «В уголовном порядке преследовать было не за что и некого», — говорил Путин в книге. Между тем среди контрагентов, которые получили возможность вывозить ресурсы, были противоречивые фигуры: уголовники и люди, приближенные к бандитам.
«Интеркомцентр Формула-7». Договор №1 был подписан Путиным 25 декабря 1991 года с московской компанией Концерн «Международный коммерческий центр» («Интеркомцентр Формула-7») предпринимателя Григория Мирошника, которая, получив 150 тысяч тонн нефтепродуктов, должна была поставить в Петербург замороженное мясо, сахар и картофель в гигантских, нереалистичных объемах. И разумеется такого количества продуктов не поставила.
В договоре есть любопытное дополнение, подписанное самим Мирошником: «В случае необходимости Концерн («Интеркомцентр Формула-7») берет на себя обязанность по урегулированию недоразумений, связанных с предъявлением лицензии, выданной Концерну Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, и претензий к Комитету иметь не будет».
Компания Мирошника появилась в начале перестройки под названием «Государственное кооперативное объединение Формула-7». К тому времени Мирошник как раз отсидел свой третий срок. По данным российской Генеральной прокуратуры сидел он за мошенничество и вымогательство (в Украине и Беларуси), а по утверждениям самого Мирошника за борьбу против советской власти.
Пока Мирошник подписывал договоры с Путиным, прокуратура России начала расследование его операций в Западной группе войск (ЗГВ) и с чеками по программе «Урожай-90». Главное управление торговли Министерства обороны передало Мирошнику товар со складов советских войск в Германии. Он должен был продать этот товар, стоивший около 19 миллионов марок ФРГ, сельским жителям в России на льготных условиях. За это Мирошнику обещали компенсацию в виде, например, лицензий на вывоз нефтепродуктов.
Самолетами Министерства обороны товар был вывезен в Россию и находился на складах Военторга. По утверждению военных, Мирошник оплатил лишь небольшую часть своего долга. И тогда Главное управление торговли Министерства обороны обратилось в прокуратуру. Против Мирошника было заведено уголовное дело и, чтобы избежать ареста, он улетел в Испанию на самолете с официальной делегацией, возглавляемой вице-президентом Александром Руцким. Во время обыска в его доме были изъяты ценности на многие миллионы долларов.
После бегства, Мирошник отправился в Грузию, где купил себе фальшивые документы о своем греческом происхождении, и в Греции сделал себе и жене с ребенком греческие паспорта. Пожив недолго в Бельгии и Германии, Мирошник отправился в США. Но в конце 90-х он был арестован калифорнийской полицией и осужден за незаконное ношение оружия.
В итоге американцы выслали его в Грецию как грека, а греки выпустили его из своей тюрьмы, как гражданина России. В начале 2000-х он приехал в Россию и через некоторое время вновь был арестован сотрудниками ФСБ и отправлен в Лефортовскую тюрьму. Хамовнический райсуд признал Мирошника виновным в хранении пистолета и приговорил его к двум годам лишения свободы в колонии-поселении. В 2002 году его выпустили на свободу, а в 2003 закрыли дело о махинациях в Западной группе войск.
У Мирошника и его компании были интересные партнеры. В августе 1991 года в Москве была учреждена Московская международная Агропромбиржа. В числе учредителей были Главное управление торговли Министерства обороны Советского союза (ГУТ МО СССР), Московский городской агропромкомитет, Комитет экономики Москвы, Министерство связи СССР, коммерческий центр МИД СССР, ВО «Союзагрохимэкспорт» и концерн «Интеркомцентр Формула-7».
На самом деле, Мирошник был частью окружения Руцкого, бывшего вице-президента России и губернатора Курской области. В Пушкино проживал главный партнер Мирошника в «Интеркомцентр Формула-7» Михаил Де Буар. Это один из основателей банка «Москва», вместе с Аркадием Гайдамаком, знаменитым героем уголовных дел во Франции (Анголагейт) и в Израиле (отмывание денег). Де Буар был советником президента Бориса Ельцина и совладельцем Нефтяной компании «Эвихон», связанной со многими известными людьми. Вице-президентом там был, например, Эдуард Худайнатов, который впоследствии ненадолго возглавил государственную «Роснефть» и стал главным частным нефтяником, приближенным к нынешнему главе «Роснефти» Игорю Сечину.
«Невский дом». Лицензия на 150 тысяч тонн нефтепродуктов была выписана на компанию «Невский дом». При этом в договоре было указано АО «Невский дом», с адресом проспект Гагарина, 1 в Петербурге, а в лицензии — «Производственно-торговая компания «Невский дом» (Набережная реки Фонтанки, 117). В этих же документах указаны гендиректор Юрий Русаков и его зам Владимир Виттенберг (в реестре — Витенберг). На них было зарегистрировано несколько петербургских компаний.
Витенберг был гендиректором петербургского Охранного предприятия «Кречет». Его президент Кокорев раньше работал в милиции, а сам Витенберг – в уголовном розыске. Согласно отчетам петербургского РУБОПа, Кокорев был связан с «Пермской» ОПГ. Но его патроном был Руслан Коляк («Пучеглазый») — покойный лидер организации Валерия Ледовских («Бабуина»), который числился среди создателей «тамбовской» оргпреступной группировки.
Витенберг и Кокорев возглавляли несколько «тамбовских» охранных компаний. Причем сотрудниками с правом ношения огнестрельного оружия оформлялись лидеры «тамбовцев», например Виктор Гавриленков (в материалах знаменитого многолетнего испанского уголовного дела Геннадия Петрова назывался одним из участников «петровско-малышевского» преступного сообщества. Фигуранты дела были оправданы испанским судом).
Поддержите «Важные истории»
Мы рассказываем о том, что скрывают люди, пришедшие к власти
О Русакове мало что известно, но в Петербурге в начале девяностых он был соучредителем нескольких компаний вместе с бывшими генералами КГБ. Например, генерал-майором Александром Семченковым. До своей отставки, он возглавлял военную контрразведку, был начальником Особого отдела КГБ СССР – отдела военной контрразведки МБ РФ по Северо – Западному пограничному округу.
ЛОКК. Малое предприятие ЛОКК, при регистрации в декабре 1990 года, называлось «Малое коммерческо-издательское предприятие общественной организации Ленинградского общества красного креста». Учредителем ЛОКК, как сказано в регистрационных данных, «от имени Ленинградского общества красного креста», была указана председатель этой организации Татьяна Линева.
Примерно в 1994 году произошла перерегистрация компании и Красный крест исчез из числа ее учредителей. В путинской лицензии упомянут директор ЛОКК Александр Роговский (он был руководителем сравнительно недолго). Директорами ЛОКК также значились, сначала Сергей Платонов, а позднее Владимир Колпаков.
Согласно договору между КВС и ЛОКК, подписанному Путиным и Роговским, Комитет предоставляет Роговскому лицензию на экспорт трех тонн алюминия марки A5N. Это особо чистый и дорогой алюминий. (В письме Петру Авену от 3 февраля 1992 года уполномоченный Комитета внешнеэкономических связей Российской Федерации Анатолий Пахомов писал, что квота в 1000 тонн была выдана именно на «особо чистый» алюминий. А лицензию на этот металл, из тех, что удалось обнаружить, путинский КВС выдал только одну. И эта лицензия была лишь на 3 тонны особо чистого алюминия для «ЛОКК»).
Директор «ЛОКК» Роговский выходец из Ленинграда. В первой половине девяностых в Петербургском РУОПе появилось досье на Роговского. Информация о нем попала в справку, «О противоправной деятельности членов преступных групп чеченской национальности». Никаких уточнений по чеченскому делу в доступной версии криминального досье Роговского нет, но указано, что он является партнером в компании ЛОКК, и что он связан с петербургским «Элис-банком».
(Согласно материалам уголовного розыска Петербурга, человек по имени Александр Роговский привлекался к уголовной ответственности по статье 147-3 Уголовного кодекса РФ. Это означает, что он обвинялся в «мошенничестве, совершенном в крупных размерах, или организованной группой, или особо опасным рецидивистом: наказывается лишением свободы на срок от четырех до десяти лет с конфискацией имущества»).
«Сансуд» и «Интервуд». «Сансуд» получил «лицензию» на вывоз из России 25,5 тысяч кубометров лесоматериалов. И первые 500 кубометров древесины (это примерно 5 стандартных вагонов для перевозки лесоматериалов) компания должна была вывезти из Петербурга в обмен на 2000 тонн растительного масла.
Компания была зарегистрирована 12 июля 1991 года в Петербурге, как Инвестиционно-коммерческое предприятие «Сансуд» со 100% иностранным капиталом. Основным ее владельцем (50%) была компания «Аль Сакайя экспресс» из Абу-Даби (Объединенные Арабские Эмираты). Остальные совладельцы – граждане Судана. Один из них — Осман Хассан Бушара. Еще двое суданцев имели адреса в Абу-Даби, указав номерной почтовый ящик который принадлежал головной компании Al Saqaya Group.
Al Saqaya Group тоже владела компанией в Петербурге, как и ее дочерняя «Аль Сакайя экспресс», и тоже получила «путинскую лицензию». В апреле 1991 года было зарегистрировано предприятие «Контур», вскоре переименованное в Совместное предприятие «Интервуд». Вот оно и было дочерним предприятием Al Saqaya Group.
Кроме нее учредителями СП «Интервуд» были записаны три ленинградских деревообрабатывающих завода (№1, №2 и №4) и лесопромышленное объединение «Череповецлес».
Лицензия, которую Путин выдал компании «Сансуд», показывает, что Al Saqaya Group формально контролировала оба петербургских предприятия, и «Сансуд», и «Интервуд». В лицензии «Сансуд» написано, что предприятие может вывезти в Объединенные Арабские Эмираты 25500 кубометров (на сумму $2.805.000, как указано в лицензии) «лесоматериалов». Путинская лицензия, выданная петербургской компании «Интервуд», совпадает с лицензией «Сансуд» во всех деталях, кроме одной – объемом вывозимых «лесоматериалов». Согласно второй лицензии, «Интервуд» разрешили вывезти всего лишь 500 кубометров. При том что стоимость товара указана такая же как в лицензии «Сансуд» — 2.805 миллиона долларов.
Осман Бушара в августе 1991 года был основным владельцем Совместного предприятия «Инновационно-коммерческая производственная фирма Мегаполис-Сервис». Среди его партнеров был Сергей Бейнешев, один из «тамбовских» нефтеторговцев. Он был «сотрудником» Киришского нефтеперерабатывающего завода и партнером нефтетрейдера и друга Путина — Геннадия Тимченко. В октябре 1993 года днем, прямо в фойе ресторана «Океан», Бейнешева окружили семеро «тамбовских» и в упор расстреляли из пистолетов.