The New York Times: Украине не нужна вся её территория, чтобы победить Путина
Если окажется, что Путин говорит серьезно, Украина не должна упустить возможность положить конец кровопролитию. Возвращение территории — не единственная мера победы в этой войне.
Автор — Серж Шмеман, член редколлегии NYT,
экс-глава бюро NYT в Москве,
лауреат Пулитцеровской премии и премии «Эмми»
Недавняя статья в The New York Times о том, что Россия тайно сигнализирует о готовности заморозить войну в Украине, одновременно вызывает и подозрения, и ложные надежды.
Многое порождает сомнения: перемирие оставит под контролем Владимира Путина примерно пятую часть украинской территории. Ему нельзя доверять, он может использовать длительные переговоры, чтобы укрепить свои силы для нового наступления. Или чтобы усыпить бдительность западных законодателей и заставить их сократить помощь Украине. А возможно, он тянет время в надежде, что Дональд Трамп, его фаворит на пост президента США, вернется в Белый дом и бросит Украину.
Но если окажется, что Путин говорит серьезно, Украина не должна упустить возможность положить конец кровопролитию. Возвращение территории — не единственная мера победы в этой войне.
Болезненная проверка реальностью показывает, что украинско-российский фронт длиной в 965 км заморожен как в переносном, так и в буквальном смысле. Это истощает украинские ресурсы и жизни, не давая особых перспектив на перемены в обозримом будущем. Долгожданное украинское контрнаступление последних шести месяцев обернулось огромными человеческими и материальными потерями, но не привело к изменению линии фронта. Главнокомандующий ВСУ заявил, что война «зашла в тупик» и лишь маловероятный технологический прорыв с той или иной стороны поможет выйти из него. Еще недавно такие слова считались табу. По мере того, как год подходит к концу, законодатели в США и Европе каждый со своей стороны задерживают крайне необходимые Украине пакеты помощи. И нет уверенности в том, как они поведут себя в новом году.
Конфликт все еще может принять неожиданный оборот, как это уже было ранее. Но на этом этапе вся перспектива состоит в длительной войне на истощение, которая нанесет еще больший ущерб Украине, принесет в жертву еще больше жизней и распространит нестабильность по всей Европе. Судя по тому, как идут дела, «Украина в обозримом будущем станет местом самой опасной линии геополитического разлома в Европе», пишет Майкл Киммейдж, автор книги «Столкновения», новой истории войн. Он предвидит бесконечный конфликт, который углубит отчуждение России от Запада, закрепит путинизм и задержит интеграцию Украины в Европу.
По крайней мере, таков мрачный прогноз, если победа в войне будет и дальше определяться территорией. В частности, изгнанием России со всех украинских земель, которые она оккупировала в 2014 году и за последние 22 месяца. Включая Крым и толстый клин из территорий юго-востока Украины. В общей сложности это около одной пятой суверенной территории Украины.
Но возвращение территорий — это неверный способ представлять себе лучший исход. Настоящая победа Украины заключается в том, чтобы выйти из ада войны сильным, независимым, процветающим и безопасным государством, прочно укоренившимся на Западе. Это было бы именно то, чего Путин больше всего боялся от соседнего государства, имеющего глубокие исторические связи с Россией. И это было бы именно тем, чем Россия обещала стать в 1991 году, когда обе страны освободились от Советского Союза. Еще до того, как Путин пришел в Кремль и поддался соблазнам обиды, диктаторской власти и имперской иллюзии.
Понятно, что любые разговоры о перемирии тяжело даются бесстрашному украинскому президенту Владимиру Зеленскому. Он упорно стремится рисовать картину постоянных успехов на фронте, чтобы поддерживать боевой дух. Для него было бы очень болезненно и политически крайне трудно остановить боевые действия, так и не наказав Россию и оставив под ее контролем столько украинских земель. Когда его главнокомандующий генерал Валерий Залужный в ноябрьском интервью журналу The Economist охарактеризовал истинное положение дел как тупик, Зеленский возмутился, восприняв это как пораженчество.
Но поиск путей к перемирию не означает отказа [от борьбы]. Напротив, борьба должна продолжаться, даже когда начнутся переговоры, для сохранения военного и экономического давления на Россию. Нельзя позволить, чтобы те, кто сопротивляется продолжению помощи Украине, будь то ряд республиканцев в Конгрессе США или Виктор Орбан в Венгрии, бросили украинцев. Если Путин и стремится к прекращению огня, то делает это, исходя из того, что альтернативой будет продолжение резни его солдат, а сам он больше ничего не может добиться путем разрушений, насилия и пустых угроз.
И прекращение огня не означает победу Путина, как бы громко он ни заявлял об этом. Украина и большая часть стран мира не признают аннексию какой-либо украинской территории. Российская армия истерзана и унижена, а экономика страны оторвана от Запада. Путин начал вторжение 22 месяца назад, будучи убежден, что это действительно будет «специальная военная операция»: украинское правительство быстро сдастся, Запад окажется бессильным, а назначенный Москвой коллаборант гарантирует, что Украина никогда не станет независимой, успешной, свободной и не присоединится к Евросоюзу.
Вместо этого Россия была вынуждена хаотично отступить из-под Киева и увязнуть в чрезвычайно дорогостоящей войне против стойкой Украины, поддерживаемой американским и европейским оружием и миллиардами долларов. Российским войскам, ведомым наемниками, понадобилось больше года и огромные жертвы, чтобы захватить один город Бахмут. Другой ключевой город, Авдеевка, все еще находится в руках украинцев, несмотря на волну за волной атак российских солдат, многие из которых — плохо подготовленные резервисты и освобожденные заключенные.
Неисчислимые тысячи российских солдат отправлены на бойню. А неисчислимые тысячи лучших и талантливейших людей России бежали из страны, чтобы избежать или войны, или тюрьмы за сопротивление ей. Ошибки в командовании спровоцировали кратковременный мятеж главы группы наемников «Вагнер» Евгения Пригожина. За этим последовала его гибель в авиакатастрофе, почти наверняка подстроенная Кремлем.
Сокрушительные санкции положили конец почти всему бизнесу с Западом и усилили растущую инфляцию, хотя Путин, тем не менее, нашел пути для своих подельников получать прибыль. И хотя российская экономика получила краткосрочный импульс благодаря работе на военную машину и заполнению лакун, созданных санкциями, ее долгосрочные перспективы мрачны.
Во многих отношениях Путин добился ровно противоположного тому, что он намеревался сделать. Украинский народ, существование которого он отрицает, был закален в огне, а 14 декабря ЕС официально согласился начать переговоры о вступлении Украины. Это тот самый поворот на Запад, для недопущения которого Путин начал войну. Финляндия вступила в НАТО, Швеция приближается к членству в альянсе. Это никак не признаки победы.
Но это и не повод для ложных надежд. После недавнего визита в Вашингтон у Зеленского не должно быть иллюзий, что американский финансовый кран широко открыт, особенно если Трамп вернется в Белый дом. На совместной пресс-конференции с Зеленским президент Байден, чьей мантрой долго была поддержка Украины «столько, сколько потребуется», перефразировал это обещание в «пока мы сможем». В Евросоюзе премьер-министр Венгрии и поклонник Путина и Трампа Виктор Орбан заблокировал выделение Украине еще 50 млрд евро.
Понятно, что перспектива вкачивания бесконечных ресурсов в зашедшую в тупик военную операцию вызывает сопротивление. Скептикам было бы труднее ставить под сомнение дополнительную помощь, если бы была перспектива прекращения боевых действий и перехода к восстановлению Украины.
Перемирия будет сложно не только добиться, но и соблюдать. Но разговоры и записки о его различных возможных моделях потихоньку циркулируют в правительстве и аналитических кругах. Авторы последнего доклада, Сэмюэль Чарап из НКО «RAND Corporation» и Джереми Шапиро из Европейского совета по международным отношениям, утверждают, что какой бы туманной ни была перспектива мира, война, «вероятно, закончится в результате тех или других переговоров».
Они предлагают, чтобы первый этап переговоров был сосредоточен на согласии на прекращение боевых действий, выводе войск и создании сторонней наблюдательной миссии. Следующим будет разработка механизма безопасности, который дал бы Украине необходимые ей гарантии, принимая во внимание несогласие России с полноправным членом НАТО у ее западной границы. Сюда войдут и многие другие вопросы — военные преступления России, репарации, санкции. Любое перемирие будет далеко не окончательным урегулированием.
Но единственный способ узнать, серьезно ли Путин относится к прекращению огня и можно ли его достичь, — это попробовать.
Остановить Россию, не дав ей достичь ее целей, и сосредоточиться на реконструкции и модернизации Украины — это стало бы данью уважения тем украинцам, кто принес высшую жертву ради сохранения существования своей нации. И никакое временное перемирие не станет вечной помехой для Украины к возвращению всех своих земель.