The New York Times: Что происходило в уикенд, когда Байден решил выйти из игры
Читать оригинал статьи на сайте The New York Times
Сотрудники президента Байдена до последней минуты не знали о его решении, пока он не объявил об этом всему миру в социальных сетях в воскресенье. Вице-президент Камала Харрис, которую Байден впоследствии поддержал, также узнала о его решении только в воскресенье.
«Вы с Майком нужны мне дома», — сказал президент Байден в субботу вечером.
Байден разговаривал по телефону из своего дома отдыха в Рехоботе, штат Делавэр, со Стивом Риккетти, ближайшим советником президента. Он имел в виду Майка Донилона, своего главного стратега и давнего спичрайтера. Вскоре оба оказались в Рехоботе, держа дистанцию от президента, который восстанавливался после ковида.
В тот день трое работали до самой ночи над одним из самых важных и исторических писем за все время президентства Байдена — объявлением о его решении выйти из предвыборной кампании после того, как ведущие демократы, спонсоры, близкие союзники и друзья оказывали на него неустанное давление, требуя выйти из нее.
Он рассказал об этом большинству своих сотрудников только в последний момент перед историческим заявлением, которое было представлено миру в социальных сетях в воскресенье. Вице-президент Камала Харрис, которую поддержал Байден, говорила с ним ранее в воскресенье утром, как и Джефф Зинтс, глава его администрации, и Джен О’Мэлли Диллон, председательница его избирательной кампании. Несколько старших советников в Белом доме узнали об этом непосредственно от президента, позвонив ему по телефону. Другие в Западном крыле узнали об этом, увидев сообщение в социальных сетях.
«Я считаю, что в интересах моей партии и страны мне следует уйти в отставку и сосредоточиться исключительно на выполнении своих обязанностей президента до конца моего срока», — написал он.
Решение было ошеломляющим и не соответствовало потоку яростных отрицаний, звучавших в последние несколько дней из офиса кампании Байдена. Это подчеркивает, что президент держит информацию под жестким контролем в узком кругу друзей, давних советников и членов семьи, что было характерно для всего его президентства, но особенно во время кризиса, возникшего после дебатов в прошлом месяце.
С того момента, как президент прибыл в Делавэр с ковидом поздно вечером в среду и заявил журналистам: «У меня все хорошо», существовали две политические реальности. Одной из них была разросшаяся инфраструктура предвыборной кампании, работающая на автопилоте, которая была полна решимости двигаться вперед, продолжая отстаивать интересы Байдена. Другая разворачивалась внутри дома площадью 6 850 квадратных футов с табличкой над входной дверью, отдающей дань памяти сыну президента, который умер в 2015 году: «Подарок Бо».
Почти никто за пределами дома не знал, о чем думает Байден, пока он не опубликовал свое заявление в социальных сетях в воскресенье. До этого момента союзникам Байдена оставалось только предполагать, что он полностью в деле, пока он ясно не выразился, что выходит из игры.
Этот текст основан на интервью с людьми, близкими к Байдену, включая законодателей, спонсоров, друзей и членов семьи, которые были в курсе хода мыслей президента, когда он принимал, возможно, самое сложное политическое решение в своей карьере.
«Однозначно в деле!»
О’Мэлли Диллон говорила об этом совершенно уверенно, выступая в программе Morning Joe в защиту Байдена.
«Безусловно, президент участвует в этой гонке», — сказала она в пятницу утром, в ее голосе звучали нотки раздражения. Она добавила: «Он абсолютно точно в ней участвует. Он должен показать, что борется за американский народ. Он делает это изо дня в день, начиная с дебатов».
Как и другие доверенные лица, О’Мэлли Диллон была полна решимости поддерживать веру на публике. В ходе кампании и в Белом доме помощники отсылали репортеров к ее комментариям, настаивая на том, что президент не колеблется.
Но было все труднее игнорировать паникующих спонсоров и избранных демократов, которые публично ополчились на него.
В течение дня в пятницу еще около десятка конгрессменов призвали президента уйти в отставку и позволить баллотироваться кому-то другому. Цитаты были убийственными.
Сет Моултон, демократ из Массачусетса, заявил, что Байден, «наставник и друг», который помог ему избраться в 2014 году, «казалось, не узнал меня», когда они встретились на праздновании годовщины Дня D во Франции в прошлом месяце.
В течение всего дня не было никаких публичных заявлений от Байдена, который находился в окружении своей жены Джилл Байден, Риккетти, Энни Томасини, заместителя главы администрации, и Энтони Бернала, старшего советника первой леди.
Люди, близкие к президенту, говорили, что чувствуют, как серьезность момента давит на него. Но знал ли он в тот момент, что собирается отказаться от участия в выборах, было неясно даже для небольшого числа людей из его окружения.
К вечеру некоторые люди, очень близкие к президенту, почувствовали, что что-то приближается, и сказали другим, что конец кампании господина Байдена кажется неизбежным. Но другие услышали обратное от самого президента.
Рон Клейн, который ранее был первым главой аппарата Байдена в Белом доме и после продолжал консультировать президента, позвонил Байдену в пятницу вечером, чтобы передать слова поддержки.
Клейн получил сообщения в поддержку Байдена от сенатора Элизабет Уоррен, демократа из Массачусетса, а также от Фаиза Шакира, старшего советника сенатора Берни Сандерса, независимого от Вермонта.
«Оставайтесь в деле», — сказал Клейн Байдену.
«Это мое намерение», — ответил Байден. «Я это и собирался делать».
«Все еще на игровом поле»
Национальные сопредседатели предвыборной кампании Байдена собрались в субботу утром на свое очередное совещание, готовясь к тому, что, по их мнению, должно было оказаться большой новостью о будущем Байдена.
В совещании, которое вела О’Мэлли Диллон, участвовали Джеффри Катценберг, голливудский магнат и спонсор, губернатор Мичигана Гретхен Уитмер, представитель Южной Каролины Джим Клайберн и еще несколько высокопоставленных лиц, которые одними из первых поддержали кандидатуру Байдена на второй срок.
Учитывая все, что произошло всего за день до этого, они ожидали ужасных новостей.
Но группа была ошеломлена, когда сотрудники штаба просто начали заученно излагать последние подробности по обходу домов и социальным сетям. Примерно через полчаса двое или трое раздраженных сопредседателей прервали их, заявив, что им нужно обсудить очевидную проблему.
Последовала мучительная дискуссия, но решения так и не было.
Седрик Ричмонд, бывший член Конгресса от Демократической партии и давний друг президента, с опозданием подключился к звонку, но настаивал на том, что сторонники Байдена все еще поддерживают его, особенно те, кому выгодна его политика, такая как уход за детьми или плюрализм.
«Джо Байден все еще на игровом поле, поэтому я буду носить майку команды Байдена до последнего свистка», — сказал он после окончания конференции. На вопрос, считает ли он, что Байден сможет выдержать шквал негативных новостей последних дней, Ричмонд ответил: «Я очень надеюсь на это».
Неделей ранее сенатор Чак Шумер, демократ из Нью-Йорка и лидер большинства, один из самых сильных союзников Байдена, высказал ему в лицо мрачное послание. Он сказал президенту, что большинство членов Конгресса готовы перевернуть страницу его кандидатуры, и призвал его учесть три вещи: риски для его личного наследия, будущее страны и влияние на Конгресс, если демократы понесут серьезные потери на выборах в ноябре.
«Мне нужна еще неделя», — ответил Байден, по словам человека, знакомого с этим 35-минутным совещанием 13 июля.
Когда неделя истекла и Байден приближался к своему решению, некоторые из его ближайших союзников — включая сенатора Криса Кунса из Делавэра, сопредседателя кампании Байдена и Харрис — проводили дни на двух форумах по национальной безопасности в Институте Аспена. Пока они обсуждали будущее Украины, вызовы Китая и влияние новых технологий, они обзванивали совещания, чтобы выяснить намерения Байдена.
Кунс, близкий друг Байдена, звонил из Аспена. Перед журналистами он выступил с громогласной защитой, заявив, что Байден «заслуживает уважения» к тому, чтобы принять свое решение в частном порядке.
Три телефонных звонка
Байден, казалось, проявил признаки перемены настроения в субботу в разговоре с участием Риккетти, Томасини и Бернала. По вызову президента около четырех часов дня прибыл Донилон.
Президент пытался в течение нескольких недель переключить внимание с его вялого и местами несвязанного выступления на дебатах в прошлом месяце на своего оппонента-республиканца Дональда Трампа.
Но ничего не помогало.
Все еще больной и охрипший, президент решил объявить о своем решении письменно, а не на камеру, и работал над его составлением вместе с Донилоном, автором многих публичных речей президента, в то время как Риккетти сосредоточился на следующих шагах, например, когда информировать персонал, как это сделать и кого еще нужно будет уведомить.
Письмо было окончательно оформлено в воскресенье, хотя ничего не подозревающие чиновники Белого дома и союзники президента продолжали давить на журналистов, говоря, насколько полон решимости президент остаться в гонке, победить Трампа и служить еще один срок.
В начале двенадцатого дня, даже когда Байден уже готовил свой выход, Ричмонд — один из главных доверенных лиц президента в предвыборной кампании — выступил в программе Face the Nation и сказал: «Я хочу быть предельно ясным: он принял решение. И это решение — принять номинацию и баллотироваться на переизбрание, победить на переизбрании».
Первыми, кто узнал правду, были Харрис, Зинтс и О’Мэлли Диллон: все они получили отдельный звонок от Байдена, по словам нескольких знакомых с уведомлениями людей.
В 13:45 в воскресенье — за минуту до того, как мистер Байден опубликовал свое письмо об уходе всему миру — президент сообщил нескольким своим советникам, включая Аниту Данн, которая управляет стратегией коммуникаций. Он прочитал им письмо и поблагодарил сотрудников за их службу.
«Обращайтесь ко мне с работой, и мы будем ее делать», — сказал им президент.
Затем Зинтс провел звонок с другими сотрудниками Белого дома, чтобы подтвердить, что это правда, и поблагодарить их за всю их тяжелую работу, после чего провел аналогичный звонок с членами своего кабинета, которые не были осведомлены до публикации в сети. Байден провел часть дня, делая звонки лидерам Конгресса и другим союзникам.
По словам людей, знакомых с этим решением, он решил объявить о завершении своей кандидатуры на платформе X, потому что это дало ему возможность сделать это «по-своему», избежав интриг и утечек, которые преследовали его кампанию в последние недели.
Публикация на X вышла в 13:46.
Хор уведомлений
В Белом доме некоторые были в шоке. Другие плакали. А третьи, по крайней мере, испытали облегчение, зная, что решение принято и кампания может двигаться вперед.
В Аспене Кунс выступал на панельной дискуссии под названием «Конец доверию? Искусственный интеллект и дезинформация». В разгар обсуждения рисков дипфейков на предстоящих президентских выборах члены аудитории, включая журналистов, пытались выяснить, является ли само письмо президента фейком искусственного интеллекта.
В конце концов заседание прервала Кондолиза Райс, бывший госсекретарь, которая повернулась к нескольким журналистам в зале, чтобы спросить, подтверждена ли информация. Проверив свои телефоны, они сказали, что да — и Кунс быстро вышел, чтобы перезвонить в Белый дом.
Клейн заявил, что он был шокирован тем, что Байден изменил свое мнение.
«Мне грустно из-за этого», — сказал он в интервью после заявления Байдена. «Президент был нашим лучшим кандидатом в 2024 году, и мне грустно, что эта попытка вытеснить его увенчалась успехом. Но я действительно думаю, что пришло время для объединения партии, и я думаю, что вице-президент Харрис — очень сильный кандидат».
Вскоре последовало множество хвалебных высказываний от политиков, друзей и семьи.
«Всю свою жизнь я смотрел на отца с благоговением, — написал его сын Хантер. — Как он мог перенести столько душевной боли и при этом отдать другим так много того, что осталось от его сердца?»
Он добавил: «Мне так повезло, что каждый вечер я могу сказать ему, что люблю его, и поблагодарить его. Я прошу всех американцев присоединиться ко мне сегодня вечером и сделать то же самое. Спасибо, господин президент. Люблю тебя, папа».