The New Statesman: Путин смотрит на Запад сверху вниз
В условиях бурного роста российской военной экономики баланс сил меняется в пользу Кремля
Автор: Вольфганг Мюнхау
Значительный прорыв в российско-украинской войне — это не последний пакет помощи США или дерзкое вторжение Украины в Курскую область России. Наиболее значимое событие — это огромный рост расходов России на оборону на следующий год. Владимир Путин превратил Россию в военную экономику.
Бывший экономический советник Путина Андрей Илларионов предсказал в интервью немецкой газете Die Welt в октябре 2022 года, что у Путина к сегодняшнему дню закончатся деньги: валютных резервов России, по его словам, должно было хватить только на один год, а затем должен был наступить валютный кризис. Но комментарии Илларионова были монументальным просчетом, который стал типичным для западных рассуждений о войне России. С тех пор произошло ровно наоборот. Экономика России бурно развивается. Международный валютный фонд заявил, что в этом году она будет расти быстрее, чем во всех крупных странах Большой семерки, — именно благодаря эффекту военной экономики.
Когда вы слушаете дебаты в Германии или США о поддержке Украины, у вас может сложиться впечатление, что это у Запада заканчиваются деньги. Это тоже неправда. Но у нас заканчивается готовность их тратить.
С начала российско-украинской войны Европа балансирует на грани рецессии. Европа была зависима от российского газа и от промышленных маршрутов поставок, пролегающих через страну. Если бы Запад действительно серьезно хотел помочь Украине победить Россию, ему пришлось бы последовать примеру Путина и перейти к военной экономике: перенаправить деньги из других частей своего бюджета на более высокие расходы на оборону, и в частности на вооружение для Украины. Ни одна из крупных западных стран не готова сделать это. Германия быстро движется в противоположном направлении, урезая весь бюджет помощи, который она еще не выделила Украине.
В прошлом году Россия потратила на оборону 6,5 трлн рублей, что по сегодняшнему обменному курсу составляет чуть больше 50 млрд фунтов стерлингов. В этом году эта сумма выросла до 10,8 трлн рублей, а в следующем году, как ожидается, достигнет 13,2 трлн рублей. Это более 6% от объема производства экономики. Многие западные страны пытаются достичь 2%.
Существует множество сумбурных представлений о том, что происходит с экономикой во время войны. Деньги в экономике не кончаются, если только она не использует валюту другой страны, например, доллар США. Военная экономика — это самая большая фискальная подпитка в кейнсианском стиле, которую только можно себе представить.
Российская военная экономика работает на стероидах и приносит государству огромные доходы. По прогнозам, в следующем году ненефтегазовые доходы вырастут на 73%. Россия финансирует свою возросшую оборону не за счет долга, а за счет бурного роста экономики.
Настаивать на том, что Западу нужно победить Путина, — это пустые разговоры. Я снова прочитал это у Норберта Рёттгена, представителя по иностранным делам Христианско-демократического союза Германии (CDU). Он сказал, что «у дипломатии есть шанс только тогда, когда Путин осознает, что он не может ничего добиться с помощью войны». ХДС Рёттгена выступает против изменения жестких фискальных правил Германии для увеличения военных расходов. Если бы Запад был серьезно настроен победить Путина, мы бы тоже удвоили наши расходы на оборону, как это сделала Россия. Сначала нам нужно было бы договориться, как это будет финансироваться: более высокие налоги или сокращение пенсий и социальных выплат? Еще меньше инвестиций в нашу разваливающуюся государственную инфраструктуру? Может быть, больше долгов? Германия, а не Россия, борется со своими оборонными бюджетами. И если кто-то и поймет, что продолжение войны бесполезно, то, скорее, это будут уставшие западные сторонники Украины, а не Путин.
Нарративы Запада о войне на Украине преимущественно основаны на выдаче желаемого за действительное: о том, что у России заканчиваются деньги, о влиянии санкций на российскую экономику, о нашем собственном политическом желании поддержать Украину после окончания первоначального периода проукраинской эйфории. Западный альянс четко обозначил лишь свою красную линию: он не хочет вступать в войну с Россией напрямую. Я согласен с этой позицией. Но это не стратегия. С учетом этой красной линии не существует сценария, при котором Украина могла бы освободить территории, оккупированные с февраля 2022 года. Однако я вижу сценарий, при котором Путин сможет достичь своей главной цели в войне — аннексии четырех украинских областей: Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской.
Это не прогноз, а предупреждение о том, что Западу срочно нужно принять более реалистичную военную стратегию, а не финансировать бессрочный конфликт, в котором у Украины нет шансов на победу. Поддержка США Украины все еще сохраняется, но на более низком уровне. Приоритетом внешней политики США сейчас является Ближний Восток. Если Дональд Трамп победит на президентских выборах в следующем месяце, вся политика Запада в отношении Украины будет перевернута.
Что бы ни случилось, европейцы не собираются заполнять пробелы, оставленные США. Мишель Барнье, новый премьер-министр Франции, только что объявил о бюджете жесткой экономии в размере 40 млрд евро на следующий год. Жесткая экономия также вернулась в Италию. Но именно в Германии я вижу, что поддержка Украины ослабевает больше всего.
Дитмар Войдке и Михаэль Кречмер, премьер-министры земель Бранденбург и Саксония соответственно, а также Марио Фойгт, лидер ХДС в Тюрингии, опубликовали 3 октября статью в Frankfurter Allgemeine, в которой настаивали на необходимости проведения мирной конференции. Политический истеблишмент в Берлине справедливо истолковал это как нападки на правительство, отправляющее оружие в Украину. Эта троица занимает центральное место в политическом истеблишменте центристов. Все они зависят от поддержки Сары Вагенкнехт, которая после недавних земельных выборов стала влиятельной фигурой в восточногерманской политике. Она стала самым откровенным противником поддержки Украины со стороны Германии, и эту позицию разделяет левая часть Социал-демократической партии Германии (SPD) канцлера Олафа Шольца. Вагенкнехт продвигает СДПГ в том направлении, в котором многие ее члены хотели бы, чтобы она продвигалась.
Теперь Шольц говорит, что хочет возобновить диалог с Путиным после двух лет молчания. Канцлеру Германии очень нужно, чтобы эта война закончилась до федеральных выборов следующего года. Он не хочет ставить себя в положение, когда он тоже будет полагаться на поддержку Вагенкнехт.
Шольц некоторое время считал, что война на истощение пойдет на пользу Украине. На Западе было единодушное мнение, что они выиграют в гляделки у Путина. Теперь, когда Россия перешла к военной экономике, баланс сил сместился в ее пользу. Германии придется изыскивать около €30 млрд (£25 млрд) в год только для того, чтобы достичь целевого показателя расходов НАТО на оборону в 2% ВВП. Ей придется потратить гораздо больше, чтобы предоставить Украине свою долю средств, необходимых для победы над Россией. Германия и так является одной из стран с самыми высокими налогами в мире. Нет политического большинства для их повышения. Как и для сокращения расходов или увеличения долга. Ее коалиция не готова сделать все возможное для поддержки Украины.
Теперь Шольц говорит о дипломатических решениях для прекращения войны. Его дипломатия попадает в разряд безнадежных усилий: мирные переговоры ничего не стоят. Шольц призвал Россию принять участие в том, что было воспринято как мирная конференция в Швейцарии в июне, но Россия уже заявила, что не заинтересована во встрече с сильно предвзятыми сторонниками Украины.
Бесплодная дипломатия Шольца напоминает о том, что Запад зашел в тупик в своей украинской стратегии. Первоначальная идея заключалась в изоляции России, что привело к углублению ее союзов с Китаем, Ираном и Северной Кореей. Например, Россия и Китай укрепляют свои коммерческие и военные связи. Примечательной областью двустороннего российско-китайского сотрудничества является Арктика, слабое место западной безопасности. Россия нарастила свой военный потенциал на Кольском полуострове, пограничном регионе с северной Финляндией. «Росатом» и китайская судоходная компания Hainan Yangpu NewNew Shipping создали совместное предприятие по строительству инфраструктуры и контейнеровозов ледового класса для эксплуатации круглогодичного арктического маршрута.
Запад на каждом шагу недооценивал Китай и Россию и переоценивал свою способность привлекать другие страны в западный альянс. Индия, Бразилия и Южная Африка сказали «нет». Европа тем временем безнадежно разделена.
Австрия по-прежнему получает большую часть газа из России – на нее приходится 83% импорта. Этот газ идет по украинским трубопроводам — одному из немногих сохранившихся маршрутов поставок российского газа в Европу. Но срок действия транзитного контракта между Украиной и Россией истекает в конце года, и Украина заявила, что не желает его продлевать.
Сказать, что это расстроит австрийскую экономику, было бы преуменьшением. Когда Германия оказалась в похожей ситуации два года назад из-за того что российские газопроводы были взорваны в Балтийском море, потребовались большие усилия, чтобы перенаправить поставки газа. Австрия находится в более слабом положении, поскольку не имеет прямого выхода к морю и не может построить портовые терминалы для сжиженного природного газа, как это сделала Германия. Ей придется закупать газ на мировых рынках через третьих лиц и по более высокой цене.
Этот вопрос может легко переплестись с формированием нового правительства Австрии после победы на недавних выборах радикально правой Австрийской партии свободы (FPÖ). АПС также хочет прекратить поставки оружия в Украину. Во главе Словакии и Венгрии, соседей Австрии на востоке, находятся политики, дружелюбно настроенные к Путину. И я отмечаю изменение тона польского правительства: его готовность поставлять Украине оружие достигла предела.
Мы должны начать думать о конечной цели, а не повторять мантры и максималистские позиции. Если вы формулируете войну в категориях победы и поражения, то, скорее всего, закончите ее поражением, чем если бы вы приняли более тонкую и гибкую стратегию. Лучшим способом продвижения вперед был бы переход к оборонительной войне: остановить продвижение России, но не давать отпор и увеличить военную помощь Запада в поддержку этой переформулированной цели войны. Для защиты территории требуется меньше войск, чем для ее оккупации. Кроме того, легче организовать политическое большинство в поддержку стратегии, которая имеет шансы на успех. Даже эта более скромная цель потребует увеличения расходов на оборону; это не будет ни дешевым вариантом, ни капитуляцией.
Если мы продолжим идти по нынешнему пути, существует серьезная вероятность того, что Запад проиграет в гляделки.