T-invariant: «Учёные, создавшие будущее. Академическое сопротивление в нацистской Германии»

Читайте оригинал статьи на сайте T-invariant

Внутригерманское сопротивление национал-социалистической диктатуре — явление, не слишком хорошо знакомое кому-то, кроме специалистов. Благодаря книгам и фильмам о провалившейся операции «Валькирия» многим известен антигитлеровский заговор высокопоставленных военных из числа немецкой знати. Возможно, некоторым знакома студенческая группа «Белая роза», в которую входили брат и сестра Шолль, казнённые гестапо за распространение листовок. Однако в действительности очагов сопротивления было гораздо больше: протестная молодежь, социал-демократы, христианское сопротивление, организованное подполье и отчаянные одиночки, противостоявшие режиму. А ещё группа учёных и преподавателей, объединившихся вокруг нескольких профессоров Фрайбургского университета, которую по праву называют академическим сопротивлением.

Они сформировали три подпольных кружка, которые занимались разработкой планов послевоенного устройства Германии. Созданная ими антитоталитарная концепция опиралась на христианскую этику и уделяла внимание как экономическим, так и личным свободам. Участники «Фрайбургских кружков» тесно взаимодействовали с другими группами немецкого сопротивления и, несмотря на постоянный риск разоблачения и угрозу жизни, остались верны своему профессиональному и гражданскому долгу.

Падение

Германские университеты традиционно отличались независимостью и придерживались принципа разделения науки и политики, благодаря чему служили образцом для высших учебных заведений многих стран. Тем парадоксальнее, что после захвата власти национал-социалистами они фактически капитулировали перед новым режимом и не предприняли никаких значимых попыток противостоять ему. Напротив, университеты послушно вовлекались в процесс Gleichschaltung (подчинения системе) и становились её интегральной частью: профессора массово вступали в партию, студенты с энтузиазмом обращались в новую идеологию. Открыто высказывали критику лишь единицы: преподаватели-евреи, пацифисты, социалисты и демократы — и в своем протесте они не пользовались широкой поддержкой коллег.

В апреле 1933 года был принят закон «О восстановлении профессионального чиновничества»[1], призванный отстранить от государственной службы евреев и политически неугодных. Наряду с Первым распоряжением к закону «О гражданине Рейха» он позволил уволить из германских университетов около 19,5% преподавательского состава. Некоторые покидали университеты с формулировкой «добровольная отставка по политическим причинам». Порядка 60% уволенных эмигрировали,  оставшиеся в Германии частично оказались в лагерях, были убиты или покончили с собой[2].

11 ноября 1933 года более 900 учёных и преподавателей подписали приуроченное к празднованию «национал-социалистической революции» «Заявление профессоров немецких университетов и вузов о поддержке Адольфа Гитлера и национал-социалистического государства», которое было озаглавлено так: «С Адольфом Гитлером за честь, свободу и право немецкого народа!»

Впрочем, несмотря на то, что некоторые преподаватели действительно ассоциировали себя с новым режимом, для большинства и участие в подобных коллективных заявлениях, и вступление в НСДАП было способом обезопасить себя и свой университет от угроз и давления. Молодые учёные и преподаватели «новой формации» видели в этом хорошую возможность для карьерного роста и охотно занимали освободившиеся места своих инакомыслящих коллег.

Новое положение об университетах, вступившее в силу в апреле 1935 года, максимально ограничило автономию высших учебных заведений. Органы академического самоуправления теряли право голоса. Ректор провозглашался «фюрером» университета и напрямую подчинялся рейхсминистерству науки, воспитания и народного образования. Возглавлявший его Бернхард Руст назначал руководителей Национал-социалистического союза немецких студентов и Национал-социалистического союза немецких доцентов. Обе организации были институционально связаны не с руководством высшей школы, а с НСДАП и отвечали за идеологию в учебных заведениях. Таким образом, свобода науки и образования была подчинена идеологическим установкам партии. Ориентирами кадровой политики университетов становились не столько профессиональные качества, сколько расовая принадлежность и политическая лояльность преподавателей. Вскоре в вузах стали появляться политически релевантные кафедры: расоведения, евгеники, этнографии, изучения доисторического периода.

Finis universitatum

Фрайбургский университет имени Альберта и Людвига был основан в 1457 году. Его девизом стали слова из Евангелия от Иоанна «истина сделает вас свободными». В начале XX века там обучалось около трёх тысяч студентов, в том числе многие яркие интеллектуалы, писатели и поэты того времени: Вальтер Беньямин, Альфред Дёблин и другие. Ещё до падения Веймарской республики несколько научных сотрудников и выпускников университета вошли в число нобелевских лауреатов. Реноме университета сформировали его знаменитые профессора, в том числе историки Фридрих Майнеке и Макс Вебер, а позднее — немногочисленные либеральные преподаватели, открыто выступавшие против национал-социализма.

Ставленником НСДАП на посту ректора Фрайбургского университета стал философ Мартин Хайдеггер. Социал-демократ Вильгельм фон Мёллендорф, избранный в конце 1932 года, не пробыл на посту и пяти дней и подал в отставку под давлением нацистской партии: на следующий день после первого заседания сената университета под его председательством он подвергся жестоким нападкам в боевом листке «Der Alemanne» — от него потребовали «не стоять на пути реорганизации университета». Мёллендорф сам назвал Хайдеггера в качестве своего преемника. На пленарном заседании было вынесено почти единогласное решение: из 93 профессоров 13 были отстранены от голосования как евреи, 24 не приняли участия в выборах, двое воздержались и один проголосовал против. 21 апреля 1933 года Мартин Хайдеггер стал ректором Фрайбургского университета, а 1 мая вступил в НСДАП.

Его инаугурационная речь «Самоутверждение немецкого университета»[3], произнесенная 25 мая 1933 года, ознаменовала трансформацию вуза в образцовое национал-социалистическое учреждение, подчиненное жесткому «принципу фюрерства». Хайдеггер заявил, что «хвалёная “академическая свобода” должна быть выдворена из немецкого университета». При этом студенческое Dasein («существование») надлежало формировать с помощью «трудовой, военной и научной службы». Труд и военная служба были объединены в обязательную военно-спортивную подготовку.

Ещё в 1916 году в письме к жене Хайдеггер утверждал: «Иудаизация нашей культуры и университетов ужасает, я считаю, немецкая раса должна мобилизовать ещё так много внутренних сил, чтобы возвыситься». Поэтому неудивительно, что в университете утвердилась национал-социалистическая идеология и начались расистские чистки: еврейских и политически несогласных профессоров увольняли, еврейских студентов постепенно исключали. «Неарийцев» лишали докторской степени, а из библиотек изымали «негерманскую литературу».

Проректор Йозеф Зауэр писал: «Finis universitatum[4] (Конец университетов. — T-invariant)! И в это нас впутал этот дурак Хайдеггер, которого мы выбрали ректором, чтобы он принёс нам новую университетскую духовность. Какая ирония!» Уже 13 мая преподаватель университета, политэконом Вальтер Ойкен посетовал Зауэру (тот записал это в дневнике) на то, что Хайдеггер «чувствует себя духовным фюрером нового движения, единственным крупным и выдающимся мыслителем со времён Гераклита»[5].

Противостояние

Вальтер Ойкен родился в образованной протестантской семье, его отец — философ, нобелевский лауреат Рудольф Ойкен, брат Арнольд — профессор химии, один из ведущих немецких учёных межвоенного периода. Вальтеру была предначертана академическая карьера, и он выбрал для себя относительно новую науку — политическую экономию, которую изучал параллельно с историей и правом в университетах Киля, Бонна и Йены. В 1921 году Ойкен защитил докторскую диссертацию: уже тогда проявилась его склонность к созданию новых теорий, и он стал противником исторической школы, отрицавшей наличие объективных экономических закономерностей. На этом этапе сформировались его доверительные отношения с коллегами и будущими друзьями Александром Рюстовом и Вильгельмом Рёпке: вместе они принадлежали к кругу «немецких рикардианцев».

В 1927 году Ойкен получил место во Фрайбургском университете, где нашёл близкий по духу преподавательский коллектив. Адольф Лампе, Ханс Гроссманн-Дёрт, Франц Бём и другие составляли группу учёных, которые сделали Фрайбург самым передовым университетом в области экономических наук того времени. Сотрудничество с ними быстро переросло в дружбу.

Именно Вальтер Ойкен сразу стал главным оппонентом Хайдеггера и представителем «скрытой оппозиции в сенате». На первом заседании он выступил с критикой в адрес ректора из-за нападений на членов еврейской студенческой корпорации Neo-Friburgia, на втором потребовал сократить объём занятий по военно-спортивной подготовке, беспорядочное проведение которых мешало учебному процессу.

В мае 1934 года Хайдеггер ушёл с поста ректора, и министерство назначило на его место юриста Эдуарда Керна, после чего Ойкен написал Рюстову, что в университете «многое улучшилось». Тем не менее, он продолжил последовательно выступать против фашизации университета и искажения экономической науки, несмотря на высокие риски: жена Вальтера, писательница Эдит Ойкен-Эрдзик в расистских терминах национал-социалистов была «полуеврейкой» (позднее она тоже присоединилась к деятельности мужа). Союз немецких доцентов требовал отозвать лицензию Ойкена, однако не смог добиться своего.

В летнем семестре 1936 году Вальтер Ойкен прочел курс публичных лекций «Борьба науки, представленная в трудах великих мыслителей». На примере Сократа, Галилея и Спинозы он рассказывал о том, как наука должна добиваться правды, и произнес речь против тирании и злоупотребления властью. Лекции Ойкена вызвали большой резонанс во Фрайбурге, и несмотря на нападки в студенческой газете и несколько попыток сорвать мероприятия со стороны национал-социалистического студенческого союза, они собрали столько слушателей, что пришлось перенести их в самую большую аудиторию университета. Эти лекции Ойкена превратились в место встречи противников гитлеровского режима.

Ordo

Однако гораздо важнее была последовательная работа по формированию объединённой университетской оппозиции, которая смогла бы критически осмыслить текущую ситуацию, а главное — выработать принципы экономической и общественной жизни «после», создать будущее без тоталитаризма, в которое всем хотелось верить. Совместно с юристами Францем Бёмом и Хансом Гроссманн-Дёртом в 1933 году Ойкен организовал междисциплинарные семинары для учащихся и доцентов, на которых обсуждались проблемы концентрации экономической власти и возможности институционального переустройства хозяйства. Эти семинары заложили базис «Фрайбургской школы» национальной экономики, создавшей теоретические основы ордолиберализма — немецкого направления неолиберализма.

Соседство свободы и порядка (ordo на латыни означает «порядок») — одна из ключевых идей ордолиберализма. Применительно к экономике эта идея выкристаллизовалась в необходимость выбора т.н. «третьего пути». Отвергая хозяйственные порядки[6], которые порождают концентрацию власти (Vermachtung) — будь то в руках государства, как в административно-командной экономике, или в руках монополий, возникающих в условиях laissez faire, — ордолибералы предложили альтернативную социально-экономическую модель. Залогом эффективности такой модели должно было стать сильное государство, которое создаёт оптимальные рамочные условия для функционирования экономики (т. е. осуществляет «политику порядка», Ordnungspolitik), но при этом не вмешивается в экономические процессы (т.е. не оказывает прямого воздействия на рынок, осуществляя «политику процесса», Prozesspolitik).

Ойкен сформулировал ряд принципов, необходимых для формирования конкурентного порядка. К конституирующим принципам он отнёс нормально функционирующий ценовой механизм, примат денежной политики (стабильность ценности денег), открытые рынки, частную собственность, свободу договоров, личную имущественную ответственность всех участников хозяйственной деятельности и постоянство экономической политики — именно с помощью этих принципов Людвиг Эрхард в послевоенные годы смог создать каркас новой экономики. Дополняющие их четыре регулирующих принципа указывают на сферы, где в случае искажения рыночных процессов допускается государственное вмешательство: контроль над монополиями, политика доходов (перераспределение), экономический расчёт (вмешательство при возникновении внешних эффектов) и аномальное предложение (в частности, на рынке труда)[7]. При этом Ойкен никак не обосабливал социальную политику, полагая, что она должна быть частью политики порядка, в то время как традиционная социальная политика (обязательное страхование) ущемляет свободу индивида, делая его зависимым от государства. Ордолиберальная концепция выходила далеко за рамки экономики и имела социальное, политическое и этическое измерения: свободная конкуренция была неразрывно связана с индивидуальной свободой и ответственностью, а также с хантитоталитарной идеологией.

В 1936 году трое учёных выпускают ордо-манифест «Наша задача», а в 1939-м Ойкен публикует свой главный труд — «Основы национальной экономии», в котором критикует любые формы плановой экономики и связывает их появление с наличием диктатуры. Книгу контрабандой вывезли из Германии в Великобританию, где в то время жил в эмиграции австрийский экономист-либертарианец Фридрих фон Хайек. Прочитав её, он был поражён тем, что подобное научное свободомыслие ещё возможно в условиях национал-социализма.

В 1936 году из-за политического давления междисциплинарные дискуссии были прекращены, но на деле их продолжили проводить в рамках семинара «Человек и общество», который фрайбургский профессор политэкономии на пенсии Карл Диль организовал в 1934 году. Семинар проходил в квартире профессора по средам вплоть до смерти Диля в 1943 году. Так учёным-диссидентам удавалось маскировать дискуссионные кружки и избегать необходимости получать разрешение (принятый в 1934 году закон «О собраниях» предписывал получать у соответствующих органов власти разрешение для проведения практически любого публичного мероприятия). На семинарах Диля собирались для совместной работы проверенные коллеги, после семинара они открыто общались, обсуждая политические события. Эта группа, в которую входили юрист, экономист и теолог Константин фон Дитце, историк Герхард Риттер, Вальтер Ойкен и его жена, стала впоследствии ядром «Фрайбургских кружков».

Действие

События 9 ноября 1938 года, когда волна еврейских погромов прокатилась по всей Германии, потрясли фрайбургскую профессуру.

Герхард Риттер писал своей матери: «То, что мы пережили за последние две недели, — это самое постыдное и ужасное, что произошло за многие годы. К чему мы пришли!!! … Эта ужасная неделя никогда не забудется. О, если бы можно было надеяться, что это станет началом внутренних перемен и осмысления для тех, кто ответственен за все это! Но можно ли надеяться на это всерьёз?»

Синагога Фрайбурга также была подожжена в ночь с 9 на 10 ноября. Пожарным запретили её тушить, а наутро бойцы СС и СА взорвали догоравшие руины. Под впечатлением от ужасных событий Лампе, фон Дитце и Ойкен создали «Фрайбургский совет» (Freiburger Konzil) — первый из «Фрайбургских кружков» и единственную группу сопротивления, возникшую в ответ на погромы «хрустальной ночи». В неё также вошли Герхард Риттер, физик Густав Ми, жены учёных и целый ряд протестантских и католических священников. Первое заседание совета состоялось в декабре 1938 года в доме семьи Лампе. На продолжавшихся до 1944 года встречах обсуждались вопросы христианского права на сопротивление и задачи христиан и церкви в условиях тоталитаризма. Итоги дискуссий были отражены в меморандуме «Церковь и мир».

Члены кружка были близки к Исповедующей церкви и через входивших в совет священников связались с её главным теологом и лидером христианского сопротивления — Дитрихом Бонхёффером. В 1940 году благодаря своему зятю Хансу фон Донаньи, работавшему на адмирала Канариса, Бонхёффер стал агентом абвера, что позволяло ему беспрепятственно выезжать в Швейцарию, Норвегию, Швецию и другие европейские страны, где он общался со сторонниками антигитлеровского сопротивления. В 1942 году в Швеции Бонхёффер встретился с епископом Чичестерским Джорджем Беллом, чтобы убедить англичан, что новое германское правительство, которое будет создано после запланированного устранения Гитлера, сможет самостоятельно уладить все внутренние проблемы, стоит только дать ему время. Бонхёффер обратился к Константину фон Дитце с просьбой подготовить программный документ ко Всемирной церковной конференции, которую после окончания войны намеревалась провести англиканская церковь. Этот документ должен был содержать принципы организации всех сфер общественной жизни, здоровой внешней и внутренней политики, которые опирались бы на христианскую этику. К работе над меморандумом в условиях полной конспирации незамедлительно приступила группа, в которую изначально вошли только экономисты Ойкен, Лампе и фон Дитце, а также историк Риттер. Этот этап деятельности фрайбургской оппозиции принято называть «Кружком Бонхёффера» (Bonhoeffer-Kreis).

Основной текст был написан Герхардом Риттером. Авторами Приложения 4 (экономический и социальный порядок), посвященного развитию ордолиберального хозяйства, стали трое политэкономов, а Приложение 1 (правовой порядок) было подготовлено юристами Францем Бёмом и Эриком Вольфом. 17-19 ноября 1942 года в доме фон Дитце состоялось тайное заседание кружка, на котором текст меморандума был серьёзно доработан и отредактирован. При активном участии берлинских коллег документ был завершён к январю 1943 года: 130-страничный меморандум получил название «Политический общественный порядок. Попытка осознания христианской совести в условиях политических бедствий нашего времени». Из соображений безопасности его отпечатали лишь в трёх экземплярах. Один из них Риттер спрятал на ферме в Южном Шварцвальде, благодаря чему он сохранился до наших дней.

Наконец, третьим кружком была «Рабочая группа Эрвина фон Бекерата» (Die Arbeitsgemeinschaft Erwin von Beckerath). Профессор национальной экономии фон Бекерат из Боннского университета возглавлял группу «Политэкономия», созданную в рамках Класса IV[8] (исследовательского подразделения) Академии германского права по инициативе профессора Йенса Йессена (активного участника сопротивления с 1939 года) В группе работали фрайбуржцы Ойкен, Лампе, фон Дитце и Бём, а также кёльнский профессор финансов Гюнтер Шмёльдерс, экономический советник «Кружка Крейзау». Публикации учёных отличались профессиональным радикализмом: в 1941 году был опубликован сборник статей Класса IV, в котором Ойкен откровенно заявил, что считает централизованную экономику национал-социализма ошибочным путём и призвал к «полной перестройке» хозяйственного порядка после войны. Удивительно, как подобная статья прошла на тот момент уже военную цензуру рейха. Друг и коллега Ойкена Вильгельм Рёпке отрецензировал антологию в «Нойе Цюрихер Цайтунг», отметив, что издание открыто разоблачало «фиаско национал-социалистической экономической политики».

Очевидно, тональность публикаций Класса IV не осталась незамеченной властями, и в 1943 году группа была распущена как «стратегически неважная» (nicht kriegswichtig), после чего и возникла «Рабочая группа Эрвина фон Бекерата», которая продолжила проводить экономические дискуссии в частном порядке — в домах участников во Фрайбурге, Йене и Бад-Годесберге. Учёные успели провести около десяти собраний, результатом которых стало написание более чем 60 отчётов и меморандумов. В 40 из них декларировалась необходимость проведения валютной реформы. Авторы выражали обеспокоенность по поводу стабильности ценности денег (ключевого принципа ордолиберальной модели): бесконтрольная эмиссия денег на военные нужды в комплексе с замораживанием цен и жестким государственным контролем над промышленным производством создавали угрозу инфляции, сопоставимой с финансовой катастрофой 1923 года. Чтобы избежать её в момент освобождения цен, Лампе и Ойкен призывали ликвидировать излишки денежной массы путем проведения валютной реформы. Она, в свою очередь, была неотделима от реформы экономической: в то время как первая обеспечила бы баланс между объёмами товаров и денежной массы, вторая путем либерализации цен возвращала бы естественные рыночные ориентиры для саморегуляции хозяйственной деятельности.

Не раз к заседаниям рабочей группы присоединялся Карл Гёрделер, но отнюдь не всем её участникам было известно, что их коллега был вовлечён в подготовку государственного переворота и что Адольф Лампе отправлял по одной копии каждого отчета группы Гёрделеру и фон Вартенбургу в «Кружок Крейзау». Несмотря на то, что истинные цели их работы были умело завуалированы, учёные подвергали себя большой опасности. Подготовка каких-либо планов послевоенной жизни расценивалась как пораженчество или «сомнения в окончательной победе» и после 1942 года приравнивалась к «действиям, направленным на разложение вооруженных сил» (Wehrkraftzersetzung) — преступлению, которое каралось смертной казнью. 

Актуальные видео о науке во время войны, интервью, подкасты и стримы со знаменитыми учёными — на YouTube-канале T-invariant. Станьте нашим подписчиком!

Жертва

Неудавшееся покушение на Гитлера 20 июля 1944 года и провал государственного переворота, подготовленного высокопоставленными офицерами вермахта и абвера, имели самые трагические последствия для всех участников германского сопротивления.

Преследование военных заговорщиков и всех, кто мог быть с ними связан, продолжалось много месяцев. За это время гестапо арестовало от пяти до семи тысяч человек. Свыше 700 человек предстали перед судом, около 200 были убиты или казнены вскоре после покушения, ещё пять тысяч были арестованы в августе 1944 года в ходе «акции “Решётка”» (Aktion Gitter). Её целью стали бывшие политики Веймарской республики, либералы, коммунисты, социал-демократы, профсоюзные деятели — в общем, все, чья благонадежность вызывала сомнения.

Карл Гёрделер был арестован в августе 1944 году, а в феврале 1945-го — повешен в тюрьме Берлин-Плётцензее, где содержали и казнили политических заключённых. Но прежде под пытками он назвал имена фон Дитце и Лампе. Они были арестованы в сентябре и заключены в тюрьму Берлин-Моабит, где их допрашивали и жестоко пытали в надежде получить имена других участников фрайбургского сопротивления. Они предстали перед чрезвычайным судом, Народной судебной палатой (Volksgerichtshof), в апреле 1945 года и были обвинены в соучастии в «подготовке путча предателем Гёрделером и его покровителями». Их соучастие состояло в разработке планов экономического, социального и культурного преобразования Германии. Подсудимых признали виновными в государственной измене и приговорили к смертной казни.

Герхард Риттер был схвачен в ноябре и помещён сначала в концлагерь Равенсбрюк, а позднее переведен в тюрьму Берлин-Моабит. Так же, как и его коллеги, он был приговорён к смерти.

Фон Дитце, Лампе и Риттер избежали гибели только благодаря тому, что советские войска заняли Берлин, и в создавшемся хаосе им удалось бежать. Адольф Лампе умер вскоре после окончания войны от последствий пыток и ужасных условий содержания.

Вальтера Ойкена в конце 1944 года дважды допрашивало гестапо, ему также угрожали пытками. Ойкену чудом удалось избежать обвинения, согласовав показания с коллегами, находившимися в берлинской тюрьме; в этом ему помог студент Генрих Кульман, тайно передававший записки в тюрьму.

Профессор Йенс Йессен был арестован в октябре 1944 года, предстал перед чрезвычайным судом в начале ноября, был приговорён к смерти за «соучастие и несообщение о государственной измене» и повешен в тюрьме Плётцензее.

Франц Бём, состоявший во всех трёх кружках, избежал ареста благодаря случаю. На допросе под пытками, намеренно или случайно, один из коллег назвал его «пастор Бём». В результате, возможно, вместо него были арестованы два однофамильца: пастор Франц Бём, погибший в лагере Дахау, и пастор Ханс Бём, принадлежавший к Исповедующей церкви, но освобожденный незадолго до окончания войны.

Дитрих Бонхёффер и Ханс фон Донаньи были арестованы ещё в апреле 1943 года по обвинению в «разложении вооруженных сил», а позже вскрылась их причастность к покушению 20 июля. Как и адмирал Канарис, они были повешены 9 апреля 1945 года.

Друг Бонхёффера, юрист Фридрих Юстус Перельс, также принадлежавший к «Фрайбургским кружкам», был арестован в октябре 1944 года по обвинению в «несообщении об известных ему планах переворота и нелегальной деятельности в пользу Исповедующей церкви». Перельс был приговорён к смерти и расстрелян 23 апреля 1945 года.

Хельмут Джеймс граф фон Мольтке, основатель «Кружка Крейзау», был арестован в январе 1944 года, а в январе 1945 приговорён к смерти и повешен в тюрьме Плётцензее.

Петер граф Йорк фон Вартенбург, состоявший в «Кружке Крейзау» и тесно сотрудничавший с заговорщиками, был арестован 20 июля 1944 года, 8 августа приговорён к смерти и в тот же день повешен в тюрьме Плётцензее по личному приказу Гитлера.

Новое начало

После трёх лет политического забвения и разрухи Германия — по крайней мере её западная часть, так называемая Тризония — получила шанс вновь обрести государственность и построить принципиально иную политическую и социально-экономическую систему. Планы трансформации страны, которые фрайбургские ордолибералы разработали в период гитлеровской диктатуры, не надеясь на их скорую реализацию, нашли свое воплощение в реформах Людвига Эрхарда — «отца немецкого экономического чуда» и первого федерального министра экономики Германии.

Ещё до конституирования ФРГ, в июне 1948-го была проведена денежная реформа, в ходе которой обесцененные рейхсмарки были обменяны на новые немецкие марки. За ней последовали решения о либерализации цен и реформировании системы налогообложения. Принятый в мае 1949 года Основной закон ФРГ зафиксировал условия для создания социального рыночного хозяйства, в том числе права на свободное развитие личности, свободу выбора профессии и места работы, гарантии права частной собственности. Наконец, в 1957-м был принят закон «Против ограничения конкуренции», завершивший рамочное оформление ордолиберальных идей.

«Осуществив разворот экономической политики от административно-командной экономики к рыночному хозяйству, мы не просто инициировали экономическую реформу, мы сделали нечто большее: тем самым мы создали новую основу для нашей общественно-экономической и социальной жизни, дали ей новое начало», — заявил Эрхард, выступая на съезде ХДС в августе 1948 года[9]

Опираясь на твёрдую валюту и новую нормативную базу, национальное хозяйство Германии вступило в эру, известную как «экономическое чудо» и продлившуюся до середины 1960-х годов. Средний ежегодный прирост ВВП в 1950–1960 гг. составлял 8,2%, в 1955-м рост экономики достиг 12,1%[10]. Уровень безработицы к 1961 году снизился до 0,8%, что позволило говорить о полной занятости. При этом среднегодовой прирост производительности труда в этот период составлял 7,3%, что во многом было обусловлено структурными сдвигами в направлении наукоёмких отраслей промышленного производства. Прорывной экономический рост позволил реализовать главную цель немецких реформаторов – повысить качество жизни населения.

Социальное рыночное хозяйство стало квинтэссенцией теоретических концепций фрайбургской школы, австрийской школы экономики, неолибералов гуманистической традиции и автора самого термина — Альфреда Мюллера-Армака, представителя социал-либерализма.

Пережившие войну и репрессии учёные приняли самое активное участие в создании нового хозяйственного порядка послевоенной Германии. Члены рабочей группы фон Бекерата стали авторитетными советниками правительства. Шестеро участников Фрайбургских кружков: Ойкен, Лампе, фон Бекерат, Бём, Эрих Прайзер и Теодор Вессельс — в 1948 году вошли в научный совет министерства экономики, а фон Бекерат возглавлял его с 1950 по 1964 гг.

Вальтер Ойкен консультировал французскую и американскую военные администрации, а затем был советником Людвига Эрхарда, оказав существенное влияние на экономическое развитие вновь образованного немецкого государства. Он выступал за проведение денежной реформы и либерализацию цен, а также за отмену мер государственного регулирования. В то же время Ойкен критиковал некоторые экономические шаги первого кабинета Конрада Аденауэра, видя в них антиконкурентные тенденции. В 1947-м он стал одним из сооснователей «Общества Мон Пелерин», созданного Ф.А. фон Хайеком и объединившего 39 либерально ориентированных учёных, которые выступали в защиту мира, свободы и человеческого достоинства. В 1948 году совместно с Францем Бёмом Ойкен начал выпускать научный ежегодник Ordo, который по сей день остается дискуссионной площадкой ордолиберализма. «Если Западная Германия смогла преодолеть хотя бы первые ступени на пути к здоровой рыночной экономике, то вклад Вальтера Ойкена в это достижение невозможно переоценить», — написал его друг Рёпке в марте 1950-го, когда Ойкен внезапно скончался в Лондоне во время лекционного турне.

После окончания войны Франц Бём перебрался во Франкфурт и вступил в ХДС. Так параллельно с научной началась его политическая карьера: с 1953 по 1965 гг. он был депутатом бундестага. Бём был влиятельным помощником Эрхарда, особенно в вопросах антикартельного законодательства (именно его компромиссная версия закона была принята в 1957 году) и внедрения ордолиберальных принципов в Основной закон. Эрхард писал: «Нельзя отрицать, что без Франца Бёма, его учений и идей на пути внедрения социального рыночного хозяйства пришлось бы преодолевать гораздо большее сопротивление». Кроме того, в 1952 году Бём (при национал-социалистах потерявший место заведующего кафедрой и лишённый права преподавать за то, что выступал против дискриминации немецких евреев) возглавил немецкую делегацию на переговорах о выплате компенсаций Государству Израиль и «Конференции по материальным претензиям евреев к Германии». Он сыграл решающую роль в обеспечении компенсационных выплат, а будучи депутатом, стал одним из создателей германского репарационного законодательства.

Двое учёных, никогда не входивших во Фрайбургскую школу, но всегда связанные с ней общими либеральными идеями и личными контактами: Вильгельм Рёпке и Александр Рюстов — из-за своих взглядов оказались в изгнании.

Работая в эмиграции, Рёпке был свободен как от цензуры гитлеризма, так и от послевоенного давления со стороны союзников. Во время войны Людвиг Эрхард доставал контрабандные книги Рёпке, запрещённые гестапо, и зачитывался его работами о рыночной экономике. После войны Рёпке активно общался с канцлером Аденауэром и министром экономики Эрхардом — общение с последним переросло в дружбу. Будучи противником любого коллективизма и связанного с ним политического тоталитаризма, Рёпке всячески поддерживал политику поворота к рыночной экономике, проводимую Эрхардом, несмотря на то что среди политических элит того времени доминировали социалистические и христианско-социалистические настроения. Так, Аленская программа ХДС, принятая в британской зоне в 1947 году, тяготела к «христианскому социализму» и требовала частичного обобществления крупной промышленности. Социал-демократы придерживались социалистического курса и выступали за плановое хозяйство, оккупационные власти склонялись к дирижистским методам управления экономикой, а представители промышленности стремились к сохранению традиционных германских картелей. Рёпке, принадлежавший к «бригаде Эрхарда», предостерегал от создания бюрократического государства всеобщего благосостояния и подчеркивал важность свободы и личной ответственности для эффективности экономики.

Александр Рюстов, автор термина «неолиберализм», ещё в 1932 году представил неолиберальную программу «Свободная экономика, сильное государство», в которой выступил против протекционизма, субсидий и создания картелей и за государство, устанавливающее рамочные условия и не идущее на поводу у групп интересов. В 1949 году Рюстов вернулся из эмиграции и также вошёл в число советников Людвига Эрхарда, внедрявшего неолиберальные идеи как основу социального рыночного хозяйства. Эрхард всячески противодействовал административно-командной экономике, которая «убивает всякое чувство ответственности и долга, как и всякое желание созидать»[11]. «Любая система, не предоставляющая индивиду свободы выбора профессии или потребительского выбора, — утверждал Эрхард, — нарушает основные права человека… Ни анархия, ни «государство термитов» не пригодны для человеческого существования. Лишь там, где баланс свободы и обязательств строго определен законом, государство обретает право говорить и действовать от имени народа»[12].

Поддержать работу T-invariant вы можете, подписавшись на наш Patreon и выбрав удобный размер донатов.

Текст: Наталия Супян, кандидат экономических наук, германистка

[1] Gesetz zur Wiederherstellung des Berufsbeamtentums, 7. April 1933, https://www.bundesarchiv.de/DE/Content/Virtuelle-Ausstellungen/NSDigitalisierung/Berufsbeamtentum_virtuelle_ausstellung.html.

[2] Michael Grüttner und Sven Kinas, Die Vertreibung von Wissenschaftlern aus den deutschen Universitäten 1933–1945, VfZ 1/2007 Oldenbourg 2007.

[3] Martin Heidegger Die Rektoratsrede: Selbstbehauptung der deutschen Universität https://archive.org/details/MartinHeideggerDieSelbstbehauptungDerDeutschenUniversitaet/page/n2/mode/1up?q=Nazi

[4] Конец университетов, лат.

[5] Führer der Führer, Der Spiegel 34/1986 https://www.spiegel.de/wissenschaft/fuehrer-der-fuehrer-a-baef837b-0002-0001-0000-000013519843.

[6] Wirtschaftsordnung — хозяйственный порядок, или экономическая модель — это совокупность правовых норм и институтов, регулирующих экономическое поведение людей. Вальтер Ойкен впервые изложил свою теорию хозяйственных порядков в работе «Основы национальной экономии» в 1940 году.

[7] Подробнее см.: Eucken W. Grundsätze der Wirtschaftspolitik, XVI. Kapitel: Die Politik der Wettbewerbsordnung – Die konstituierenden Prinzipien, S. 254–304.

[8] Структура Академии германского права включала три исследовательских подразделения, именуемых классами, в 1940 году. был учрежден Класс IV – Исследования национальной экономики (Erforschung der völkischen Wirtschaft)

[9] Rede Ludwig Erhards vor dem zweiten Parteikongreß der CDU der britischen Zone am 28. August 1948 in Recklinghausen https://www.ludwig-erhard.de/erhard-aktuell/standpunkt/soziale-marktwirtschaft-statt-planwirtschaft/.

[10] Relatives Wachstum in der BRD 1951 – 2002. Das Wachstum der deutschen Volkswirtschaft IWS-Papier Nr. 1 https://www.wachstumsstudien.de/Inhalt/Papiere/IWS-Papier1.pdf.

[11] Rede Ludwig Erhards während der 14. Vollversammlung des Wirtschaftsrates des Vereinigten Wirtschaftsgebietes am 21.4.1948 in Frankfurt am Main, Wörtliche Berichte und Drucksachen des Wirtschaftsrates des Vereinigten Wirtschaftsgebietes 1947-1949, hg. v. Institut für Zeitgeschichte und dem Deutschen Bundestag, Wissenschaftliche Dienste, bearb. v. Christoph Weisz/Hans Woller, 6 Bände, München-Wien 1977, hier Bd. 2, S. 436-445

[12] Там же.