Собеседник: «Свято место пусто бывает…»
Знаменитую икону «Троица» чуть ли не ежедневно выносят из храма
Автор: Елена Мильчановска
Древнейшая святыня уже больше года должна надежно храниться в специальной бронекапсуле. Но последнюю так и не сделали, и по этой причине икону «Святая Троица», написанную Андреем Рублевым, в наши дни прячут от посторонних глаз.
Святыня где?!
Для православных христиан дата 25 июля должна была ознаменоваться не только как праздник в честь иконы Божией Матери «Троеручица», но и как тот самый день, когда все мы наконец-то узрим «Святую Троицу» – в той самой специальной защитной бронекапсуле. Напомним, написанная в XV веке икона выставлялась в Государственной Третьяковской галерее в подходящих климатических и иных защитных условиях с 1929 года. Но в июне 2023-го Министерство культуры России разрешило галерее «временную выдачу «Троицы» в храм Христа Спасителя (ХХС)». Там «Троица» находилась чуть больше года. За это время Минкульт оформил приказ о передаче «Троицы» на «ответственное хранение» в Русскую православную церковь на 49 лет с возможностью продления «договора безвозмездного пользования».
И вот к Пятидесятнице уже этого года икону доставили в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, где поместили на ее историческое место – справа от Царских врат Троицкого собора. Больше месяца она висела там под самым обычным стеклом, а потому недоступная для того, чтобы к ней подходили и прикладывались самые обычные верующие – огороженная всевозможными заграждениями. Однако в июле работа по созданию специальной бронекапсулы подходила к концу. Об этом свидетельствовали объявления на сайте лавры: с понедельника, 22 июля, по среду, 24 июля, Троицкий собор «открыт для посещений с 5 до 11 утра», а с четверга – «в штатном режиме». Все эти предыдущие три дня по утрам «Троица» висела на своем месте во время служб, после храм закрывали, икону снимали – и уносили в соседнее здание, ризницу, чтобы использовать ее при изготовлении капсулы. И вот 25 июля «мытарства» иконы должны были закончиться. Историческое, право, событие!
Оценить капсулу для «Троицы» и приложиться к иконе на Соборной площади Свято-Троицкой Сергиевой лавры собралось множество людей со всей России. Были среди них и журналист «Собеседника» со своим напарником – старшим звонарем соборов Московского Кремля и храма Христа Спасителя Игорем Коноваловым. Игорь Васильевич был очень рад, что «Троица», которая «создавалась специально для этого монастыря, возвращена на свое исходное, истинное место». Впрочем, стоп, а где она, икона? В 12:30 уже должны были служить молебен с акафистом… Но собор оказался закрыт – к удивлению и нас двоих, и всех, кто перед ним собрался. Многие, будучи кроткими и покорными верующими, смирились с этим сразу – и читали псалмы усердно, не видя никого и ничего вокруг, прислонившись к белоснежным стенам собора. Но некоторые, особенно приехавшие не как мы, из Москвы, а издалека, начали роптать и обращаться к проходящим туда-сюда батюшкам. Однако те были либо такими же паломниками и ничего не знали о том, когда отворится храм и отворится ли, либо просто ничего не знали. Спустя четверть часа небеса сжалились над роптавшими – и послали им ее, человека, которая знала все наверняка. Храмовую уборщицу, бабушку божий одуванчик.
– Бабулечка, да как же нам внутрь-то Троицкого собора попасть? – взмолились они, кто из Саратова, кто из Пятигорска, а одна семья даже с Камчатки. – Завтра уже обратно уезжаем. Сегодня – единственный день, когда могли лавру посетить. Как жалко, как обидно… Может, пустите?!
И бабулечка – добрая душа в платочке в горошек – на их мольбы откликнулась.
«Голеньких мощей не желаете?»
– Почему раньше не сказали, миленькие? – вздохнула бабуля. – Пока я ведра с тряпками носила, выносила, бегала туда-сюда, вы бы уже шмыг – и приложились бы.
Тут надо пояснить, что многие страждущие надеялись попасть внутрь Троицкого собора вовсе не из-за «Троицы». К ней они стремились, конечно, тоже, но так, заодно. А главное-то было поклониться мощам святого преподобного Сергия Радонежского. Гроб с его останками стоял в том же соборе, где отныне висела написанная его любимым учеником Андреем Рублевым «Троица», а посему и он оказался на время ее выноса из храма заперт для паломников.
– Надо вам идти к благочинному, – наставляла их матушка-уборщица. – Или бегите к смотрителю Троицкого собора – игумену Корнилию (Морозу). Он батюшка добрый, он поймет и отворит вам храм на минуточку. Ну, поспешите, родненькие. Все понятно?
– Нет, вообще не понятно, – хором воскликнули паломники. – А как мы их тут найдем, на этой гигантской территории лавры, если не знаем ни где они могут быть, ни как выглядят?
– Так вы им позвоните!
– Как позвонить-то?
– У вас мобилки же есть, – подсказала бабуля. – А за номерами ихними сходите в паломнический центр – и обретете их там. Он через дорогу от лавры, на проспекте Красной Армии.
И паломники, поохав да поахав, побежали туда, куда велено. Когда и спустя час они не вернулись, я поинтересовалась у уборщицы, которая за это время успела полить все клумбы у храма: «Бабулечка, а ведь давным-давно известны все размеры «Троицы». Нельзя ли как-то без ее прямого участия эту капсулу-то доделать? Зачем ее каждый божий день туда-сюда таскать? Странно это…»
– Ой, ну не выдумывай! – подскочила уборщица, выронив даже лейку из рук. – Московские специалисты над капсулой колдуют. Они знают, что и зачем. Больше ничего не скажу, а то наболтаю на грехи себе!
Погнавшиеся за номером благочинного и смотрителя не вернулись и через два часа. И тогда за дело взялся мой компаньон-звонарь. Он позвонил… но не в колокол, а все по тому же мобильному. Но не главным в лавре и соборе, а своему давнему знакомому – местному иеродиакону. Тот, сверкая подошвами лакированных ботинок, прибежал на зов старого приятеля уже через пару минут, «все согласовав». Видимо, с теми, у кого были ключи от этого храма или вообще – любые ключи. Потому что еще через минуту нас двоих пропустили – сквозь внушительное оцепление чоповцев, полицейских, росгвардейцев, фээсбэшников внутрь собора. Пока Игорь Васильевич первым поклонялся мощам Сергия Радонежского, я принялась фотографировать ту дыру, что осталась сегодня от «Троицы».
– Не фотографировать!!! – рявкнул на меня иеродиакон, вмиг позабыв о христианском смирении. – Нельзя, не допущу!!!
И он что есть мочи стал размахивать своими руками перед моим смартфоном. Но по воле Божией один кадр у меня все равно удался. Хорошенько отчитав, мне все же позволили «после такого» приложиться к Сергию. И вот целую его голову через стекло и покрывало – и краем уха слышу, как иеродиакон спрашивает у звонаря: «Игорь Васильевич, а к голеньким мощам прильнуть не желаете? Для пущей благодати». То есть он предлагал, пользуясь своим положением, открыв гробницу, приподнять стекло, покрывало…
– Нет-нет, – опешил Игорь Васильевич. – Не заслужил я еще такого!
А меня Господь просто лишил дара речи в этот момент. Но на выходе он ко мне возвратился.
– А почему вы мне фотографировать мешали? – спросила я нашего провожатого. – В этом соборе это ведь разрешено?
– В обычное время – да, а нынешнее – трудное, – объяснил иеродиакон. – Раз «Троицу» сняли, то и снимать запрещено. Только если по благословению Патриарха Кирилла. А связано это с тем, что ходят тут всякие – рыскают, как бы Святейшего опорочить, выискивают всякую грязь. Но таких тут же в черный список вносят.
– В черный список лавры? – уточнила я. – Так вход же в нее свободный, никаких проверок по спискам.
– Нет, зачем же, – ответил он, ничуть не смущаясь. – Просто в черный список – и будет за вами вечный надзор, не от Бога, но от всех органов.
После сих слов Игорь Васильевич поежился. С ним и я. Не глядя уже ни на кого, мы быстро вышли из почтенного места.