Константин Шавловский: Чудеса в глазах смотрящего

Статья в рамках проекта «Иными словами» Института Кеннана

Константин Шавловский — об итогах 2024 года в российском кино

А помните, был такой Борис Надеждин?

Пока в городах России и ближнего зарубежья стояли «очереди за надеждой» (так, между прочим, назвал свою автобиографию, тихо вышедшую в издательстве «Эксмо», несостоявшийся кандидат в президенты РФ), в российских кинотеатрах шел фильм «Мастер и Маргарита». Фильму повезло больше, чем кандидату: пускай со скрипом, но его все же допустили до проката, где он собрал невозможные для категории «18+» 2,3 млрд рублей, замкнув топ-10 самых кассовых фильмов, когда-либо выходивших в России. Часть этих феноменальных сборов — протестное голосование рублем: зрители шли в кино, чтобы поддержать антитоталитарное высказывание, узнав в булгаковской Москве, которую не без блеска перенесли на экран режиссер Борис Локшин и сценарист Роман Кантор, современную, а в булгаковских доносчиках — Мизулину и Бородина.

И нет ничего удивительного в том, что премия Никиты Михалкова «Золотой орел», объявляя номинантов на лучший фильм 2024 года, сделала вид, что никакого «Мастера и Маргариты» не было: фильма не оказалось даже в лонг-листе. Зато на премии киноведов и кинокритиков «Белый слон», которую Союз кинематографистов вместе с администрацией президента давно пытаются разогнать и дискредитировать, в том числе за награждение фильмов Алексея Навального, «Мастер и Маргарита» стал лидером по количеству номинаций — их у фильма аж 14.

Когда читаешь список номинантов на премию «Белый слон» за 2024 год в категории «Лучший фильм», может показаться, что экспертный совет пытается этим списком что-то тебе сказать: «Снег в моем дворе», «Кончится лето», «Вечная зима», «Папа умер в субботу», «Воздух». Вместе с «Мастером и Маргаритой» список лучших фильмов образует законченное высказывание, которое на русский точнее всего переводится словом «п****ц».

Снег из названия фильма Бакура Бакурадзе «Снег в моем дворе», которому я, будь моя воля, отдал бы без раздумий все премии этого года, — это на самом деле снег марта 2022 года в Тбилиси, который на всю жизнь запомнят все, кто вылетал из России в Грузию после объявления Путиным о проведении СВО. Бакур Бакурадзе, один из лучших российских режиссеров, снимал свой первый грузинский фильм в родном городе, по улицам которого в это же самое время ходили потерянные россияне, читая надписи на стенах: «F*ck Russians» и «Russia is a terrorist state». Многие впервые почувствовали себя мигрантами, которым жители большого города совсем не рады. Войну в телефонах и оскорбительные граффити идеально дополняли мокрый снег и слякоть на тбилисских улицах. Грузины говорили «гижи марти», то есть «сумасшедший март», и эта погода полностью соответствовала состоянию моих соотечественников. В этом снежном Тбилиси Бакурадзе и снял лучший фильм об одиночестве человека, встретившего ХХ век в расцвете сил, а в 2022-м превратившегося в собственную тень. «Снег в моем дворе» — настоящий реквием поколению девяностых, тихий разговор о самом важном — о хрупкости и прочности человеческих связей. Ничего лучше ни в Грузии, ни в России в этом году точно не было снято.

«Воздух» в этом списке-послании «Белого слона» может показаться лишним словом. Но нет, оно здесь не лишнее, — и я сейчас не про фильм Алексея Германа о летчицах во время Второй мировой, а про ту невидимую субстанцию, которой отчаянно не хватает в российской культуре к концу третьего (десятого) года российско-украинской войны. Про бесконечные сериалы, в которых можно шутить про геев, но нельзя про чиновников и силовиков, про имена режиссеров, которые пропадают из афиш спектаклей и титров, про пятничные списки иноагентов и привычку к войне.

Идеально, кстати, это отсутствие воздуха передает другая нашумевшая экранизация — сериал «Преступление и наказание» Владимира Мирзоева. Как и «Мастера и Маргариту», его пытались запретить, провластные телеграм-каналы ежедневно строчили гневные посты, дату релиза переносили несколько раз по «техническим» причинам, но сериал все же выпустили. Если Борис Локшин создал ретрофутуристическую Москву, достроив на компьютере сталинский Дом советов, то Владимир Мирзоев поместил героев Достоевского в современный Петербург. Правда, никакой собственно современности в нем нет: да, по улицам ездят машины, а не кареты, люди говорят по мобильным, а Разумихин стажируется в СК, но в этой декорации разыгрывается вечный сюжет «Преступления и наказания» и ничего другого не происходит. Оттого и чувствуется почти что на физическом уровне отсутствие воздуха в кадре, он как будто выпит бесами (ставшими, в духе времени, главными героями не только «Мастера и Маргариты», но и «Преступления и наказания»).

Тяжелая гипоксия приводит, как известно, к галлюцинациям, и вот уже булгаковский Мастер перезапускает мужской глянец в тоталитарной Москве 2022 года (см. сериал «Первый номер» по сценарию Сергея Минаева с тем же Евгением Цыгановым — настоящую апологию цинизма). А режиссер фильма «Воздух» в запрещенном в России фейсбуке желает кинокритикам Антону Долину и Зинаиде Пронченко «сдохнуть в забвении». У российской культуры, похоже, осталось два союзника — ненависть и цинизм.

В одном из интервью, посвященных «Воздуху», Алексей Герман сказал, что современному российскому зрителю сегодня не хватает честных фильмов о войне. Тут хочется, конечно, спросить: о какой такой войне и, главное, что такое честность? Уж точно не мат, которым Герман заставлял ругаться артистов в кадре для большего жизнеподобия и который, разумеется, был в итоге вырезан из прокатной версии. Но, видимо, восполнять эту нехватку окопной правды будет теперь режиссер Иван И. Твердовский, между прочим, еще один номинант премии «Белый слон»: недавно в Мариуполе начались съемки его документального фильма «Реверс», в котором он обещает рассказать о том, где мы были восемь (одиннадцать) лет, и разоблачить прозападную либеральную пропаганду. Что ж, тут можно только порадоваться за пропаганду российскую: за одного грешника, как известно, дают сотню праведников и хантинг режиссера с какой-никакой репутацией, отправляющегося на третий год полномасштабной войны снимать док с российской линии фронта, безусловно, можно считать успехом. И кому дадут «Золотого орла» за лучший документальный фильм в следующем году, можно предсказать уже сейчас. 

Разумеется, в списке номинантов на лучший фильм премии «Белый слон» никакого политического послания нет — просто так работает разбуженная цензурой память о чтении между строк. В фильме «Найди еврея» Анна Наринская рассказывает, что еврейская тема советским людям мерещилась везде, поскольку была запрещена, — от песни Кобзона «Летят перелетные птицы» до «Чебурашки». В этой неведомой зверушке, которую никуда не берут на работу, видели намек на евреев, а подтверждение догадкам находили в национальности создателей — Романа Качанова и Леонида Шварцмана. Но времена теперь другие, даром что их сравнивают с брежневским застоем, и вот уже мой коллега Антон Долин в своей нашумевшей книге «Плохие русские» ищет в «Чебурашке» не еврея, а пропаганду ненависти и подготовку большой войны. И, что удивительно, находит, встретив где-то в нижнем интернете неологизм «отчебурашим» (видимо, за это открытие «Плохим русским» и вручили премию «Просветитель»). Чудеса в глазах смотрящего. Но, конечно, главной мишенью Долин предсказуемо выбирает режиссера Алексея Балабанова и его дилогию «Брат» и «Брат-2», выводя весь русский ресентимент из свитера крупной вязки, надетого в 1997-м на Данилу Багрова Надей Васильевой. 

С Балабановым, действительно, ведут диалог почти все молодые кинематографисты — еще в 2015 году Мария Кувшинова точно подметила, что в этой роли наставника и образца для подражания он сменил Андрея Тарковского. Но самым знаковым произведением для российских режиссеров стал не «Брат» и тем более не «Брат-2», а «Груз 200». Именно этот фильм чаще других вспоминают молодые российские режиссеры, выпускающие фильмы в России. Во всяком случае, могу судить по своим интервью, которые я брал для еженедельника «КоммерсантЪ-Weekend», а это около 50 разговоров за три года. Единственный, с кем мне очень хотелось, но так и не удалось опубликовать в свое время беседу, — это якутский режиссер Владимир Мункуев. Мы даже записали интервью к выходу его дебютного фильма «Нуучча» в 2022-м, но фильм был срочно снят с проката (причину запрета прямо никто не формулировал, но всем было очевидно, что любые намеки на русский колониализм во время войны находятся под запретом). В этом году второй его фильм «Кончится лето», снятый вместе с Максимом Арбугаевым, получил Гран-при фестиваля «Маяк», который занял в российском кинематографе место отмененного «Кинотавра». И если в фильме «Нуучча» Мункуев вел диалог с якутским циклом Алексея Балабанова, с фильмами «Река» и «Кочегар» («Нуучча» поставлен по рассказу «Хайлак» Вацлава Серошевского, который печатает герой «Кочегара» у Балабанова), то «Кончится лето» ставит точку в долгом-долгом разговоре российского кино с балабановскими «Братьями». 

Мункуев с Арбугаевым задумали фильм о «бессмысленном и беспощадном русском ограблении», на одну из ролей пригласили балабановского артиста Александра Мосина, а в роли главного героя сняли Юру Борисова. Арбугаев говорит, что увидел его в «Купе номер шесть» Юхо Куосманена, где Борисов играет невыносимого русского парня, от которого некуда деться и которого нельзя не полюбить, пусть даже для этого придется зажать нос от резкого запаха перегара. Но куда важнее в контексте фильма «Кончится лето», что одну из первых своих ролей Борисов сыграл в «Быке» Бориса Акопова, где он даже специально имитировал зычный голос, как у Сергея Бодрова в «Брате». То есть в российское кино он пришел, можно сказать, в образе Данилы Багрова.

В фильме «Кончится лето» тоже есть два брата и криминальный сюжет. Главный герой Кеша, вернувшись из тюрьмы в родной поселок к отцу и младшему брату, пытается сначала устроиться на работу на прииск, а когда его увольняют, решает ограбить контору, украв неучтенное золото у бывшего партнера своего отца. План идеального ограбления, разумеется, срывается, а дорога, по которой братья бегут от преследования на край земли, буквально устилается трупами. Старшего брата играет Юра Борисов, младшего — Макар Хлебников, который пришел сюда словно бы из «Снегиря» Бориса Хлебникова, великого фильма про равнодушие старших к гибели младших.

В финале первого «Брата» Данила Багров, как все помнят, спасает своего старшего брата, втянувшего его в криминал и предавшего его, со словами: «Ты же брат мой, ты мне вместо отца был». И, собственно, то, что Балабанов оставил героя Виктора Сухорукова в живых, позволило ему снять «Брата-2» и подарило российским зрителям незабываемое: «Вы нам еще за Севастополь ответите». 

«Брат-2», между прочим, первая сказка-блокбастер в российском прокате, так что сказочная линия российского кинематографа тоже тянется от Балабанова.

Но, нажми в финале первого «Брата» герой Данилы Багрова на курок, ничего этого (с нами), возможно, и не случилось бы. 

Фильм «Кончится лето», безусловно, не идеальный, и воздуха, несмотря на якутские просторы, в нем маловато. Но зато Мункуев и Арбугаев делают то, что в свое время не сделал Балабанов, словно бы совершая работу над ошибками, которую российское кино не может выполнить уже четверть века.

Публикации проекта отражают исключительно мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Института Кеннана или Центра Вильсона.

Оригинал