Foreign Policy: Вглядываясь в чёрную дыру будущего России

Foreign Policy, 10.03.23

Какой бы Россия ни стала после войны, это не будет страна Чехова и Достоевского, когда-то манившая западных интеллектуалов поисками смысла жизни и тягой к возвышенному. Это будет страна полевых командиров и преступников. Пожалуй, её единственный шанс на спасение в долгосрочной перспективе — победа Украины. Но если Россия и сохранится как государство в нынешних границах, можно уже сейчас придумывать ей новое название.

Автор: Анастасия Эдель,
родившаяся в СССР американская писательница,
историк и публицист,
преподаватель Калифорнийского университета

Мы привыкли жить в мире, где крупномасштабные конвенциональные войны с тысячами убитых и раненых существуют лишь в видеоиграх и книгах. В мире, где взаимовыгодную торговлю гарантирует глобальная система безопасности, правила которой ведущие страны соблюдают, чтобы принадлежать к единой цивилизации. В мире, который необратимо движется к либеральной демократии.

Осознанно развязанная Россией война разрушила эти представления. В самом сердце Европы по меньшей мере 18 тысяч мирных жителей убиты, 14,5 миллионов человек бежали, тысячи людей замучены, искалечены, насильственно переселены. Травмы и бедствия, которые Россия без какой-либо причины нанесла Украине, сродни тем, что запечатлены в античных трагедиях, пусть для этого и используется современное оружие, беспилотники и ракеты. Варварство российской войны бросает вызов всему, на чем стоит современный мир.

У Украины все еще есть надежда, что, когда война закончится, благодаря героизму народа она займет свое место в более светлом и достойном мире. Этого нельзя сказать о России, которая сейчас вглядывается в неизбежную черную дыру своего будущего.

Я была уже совершеннолетней, когда СССР рухнул и Россия открылась Западу. Я была в числе впавших в эйфорию молодых людей, которые, стоя на руинах коммунизма, предвкушали жизнь, свободную от идеологии, угнетения и лжи. Тогда казалось, что, отклонившись на десятилетия в тоталитаризм, теперь Россия наконец нашла свой истинный свободный и демократический путь. Сейчас мне приходится вновь пересматривать собственные представления о том, что такое Россия и чем она станет.

Сейчас я, как и многие, изо всех сил пытаюсь разглядеть хоть что-то светлое в будущем России. Я попросила несколько военных экспертов, социологов, журналистов и экономистов, профессионально занимающихся Россией, помочь мне представить ее будущее. Если они в чем-то и едины, так в том, что больше уже нет той России, которую мы знали, — полумифического евразийского народа, который, согласно собственным преданиям, спас мир от монголов и нацистов, пережил коммунистический эксперимент и воссоединился с Западом. Если Россия и сохранится как государство в нынешних границах, можно уже сейчас придумывать ей новое название.

Болезнь страны настолько глубока, что даже уход Владимира Путина с политической арены, когда бы он ни произошел, вряд ли изменит нынешнюю траекторию развития. Пройдено слишком много красных линий и точек невозврата. По мере нарастания беззакония, экономического спада и морального банкротства у России заканчиваются хорошие концовки. Как будто она оказалась в собственной грустной сказке, где единственный выбор главного героя —  потерять коня, голову или душу.

Война — великий ускоритель. Она обостряет уже существующие тенденции и приближает их неизбежную развязку. Скатывание России к авторитаризму началось давно. Но до 24 февраля 2022 г. Путин считал обязанностью поддерживать хотя бы видимость управляемой демократии.

Но не теперь. «Война ускорила переход России от авторитаризма к тоталитарному государству», — говорит Марк Фейгин, бывший российский оппозиционер и юрист. Сейчас он ведет популярный канал на YouTube о войне. Две оставшиеся у россиян свободы — возможность покинуть страну и доступ к альтернативной информации — могут быть отобраны в любой момент. Лев Гудков, видный московский социолог и директор последнего в России независимого социологического института «Левада-Центр», характеризует путинский режим как «Тоталитаризм 2.0». В нем основные репрессивные инструменты СССР, в т.ч. политическая полиция, подконтрольные суды и цензура в СМИ, восстановлены в противовес либерализму 1990-х.

Одно из явных отклонений от советского прошлого — готовность Кремля действовать вне каких-либо правовых границ и даже собственных социальных норм. Путь между тюрьмой и сумой в России всегда был коротким. Но сегодняшняя Россия — это страна, где частные лица, такие как основатель печально известной ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин, могут вербовать осужденных, выдавать им оружие от Минобороны и бросать на передовую. Тех, кто выжил, амнистируют и провозглашают героями, несмотря на криминальное прошлое.

Изгнанный из страны бизнесмен Михаил Ходорковский, богатейший человек РФ до того, как Путин его посадил, говорит, что тот «отбросил все правила игры ради безнаказанного насилия». Россияне никогда не ждали многого от своей исторически слабой правовой системы. Но теперь они могут быть наказаны вне суда буквально средневековыми методами.

Какой бы ни стала Россия после войны, это не будет страна Чехова и Достоевского, когда-то манившая западных интеллектуалов вечными поисками смысла жизни и тягой к возвышенному. Это будет страна полевых командиров и преступников, где сила — единственный аргумент, а преступления не являются таковыми, если совершаются во имя Родины.

Если эти перемены и беспокоят россиян, то они неохотно выказывают беспокойство. Когда-то они считали себя частью миролюбивой нации, которая берется за оружие только для самозащиты, но теперь сомкнули ряды вокруг воинственного лидера. «Если в начале вторжения мы видели страх и дезориентацию, то к концу 2022 года наши опросы показали усиление поддержки власти обществом», — сказал мне Гудков.

В репрессивном государстве опросы не могут точно отражать реальные настроения людей, а социологические выборки смещены в сторону лояльных власти, потому что несогласные боятся высказываться. Но опросы показывают общую тенденцию. Из 72% заявивших об одобрении властей 20-25% активно поддерживают войну. Либо они купились на путинский ресентимент, либо действительно убеждены, что Россия окружена врагами. Пропаганда ежедневно льется из каждого телеэкрана, она оказалась эффективна в искусственном создании всеобщего консенсуса.

В умах многих россиян, вероятно, царит некая психологическая необходимость оправдывать войну. Они верят, что их страна ведет праведную войну против сил зла. Если окажется, что это не так, то они станут соучастниками ее преступлений и, следовательно, ответственными за них. Но большинство, вероятно, просто боится протестовать, учитывая масштабы репрессий и послужной список режима, столь жестокого к инакомыслящим. «Люди чувствуют себя бессильными повлиять на режим. Поэтому они приспосабливаются», — говорит Михаил Фишман, российский независимый журналист и ведущий популярного аналитического шоу, запрещенного в России.

По мере ухудшения экономической ситуации россиянам просто предложат затянуть пояса и пойти на жертвы ради «великой победы» России. А они будут немалыми. Сергей Гуриев, профессор экономики парижского института Sciences Po, предупреждает о катастрофическом экономическом эффекте западных санкций на российский нефтегазовый сектор, основной источник доходов федерального бюджета.

Столь же пагубна для будущего экономики России и беспрецедентная утечка мозгов. После начала войны оттуда бежали более миллиона человек или 1,5% рабочей силы. Те, кто уезжают, как правило, более образованны и эффективны. Одни боятся призыва в армию. Другие не приемлют путинской войны против народа, с которым Россию связывают столетия общего прошлого. Отсутствие этих специалистов не позволит России в будущем развивать отрасли, основанные на знаниях, и диверсифицировать экономику, базирующуюся на нефти и газе. Вероятно, в долгосрочной перспективе Россия будет отрезана от глобальной торговли и инвестиций. И при этом будет тратить деньги и ресурсы на бесконечную войну. Вместо, скажем, школ или больниц. В совокупности эти тенденции указывают на безрадостное экономическое будущее России, основная тяжесть которого ляжет на плечи народа. Единственная траектория, доступная сейчас для страны, — это необратимый экономический спад.

А что насчет российской элиты? Гедонизм ее довоенной жизни с яхтами и виллами на Французской Ривьере далек от строгих требований, предъявляемых ее лидером. Они не могут быть довольны, но мы не видим громких отставок в правительстве или критики войны с их стороны. Молчат и олигархи, хотя многие из них попали под западные санкции. «Путин сделал многое, чтобы все знали, что могут быть наказаны за отсутствие лояльности», — говорит Гуриев. По его данным, за последние 5-6 лет арестовано 12% высокопоставленных чиновников РФ.

Это вызывает у элит тот же страх, что и у обычных людей. Журналист Аркадий Бабченко, инсценировавший собственную смерть, чтобы сорвать предполагаемый заговор российских спецслужб, выражается более прямо: «Любой, кто проявит несогласие, просто выпадет из окна, — намекает он на череду загадочных смертей российских бизнесменов в последние несколько месяцев. — Путин управляет Россией, как будто джойстиком. Она пойдет туда, куда он повернет».

Без закона, со все меньшим населением и разбегающимися талантами, увязшая в истощающей ее ресурсы войне против коллективного Запада. Трудно не задаться вопросом: сможет ли вообще Россия выжить как государство? Многие эксперты и все больше мировых лидеров считают, что нет.

Генерал-лейтенант США в отставке Бен Ходжес, бывший командующий войсками США в Европе, сказал мне, что Западу следует готовиться к неизбежному распаду России. Что или кто придет на смену нынешней власти, никто не знает, говорит он. «Кремль всегда был непрозрачен. Но в прежние времена мы знали, кем будут следующие три или четыре лидера, — отмечает Ходжес. — Но сейчас никто не может сказать наверняка, какой будет смена режима».

Если распад неизбежен, как скоро он наступит? Несколько лет назад Александр Виндман, экс-директор по делам Европы Совета национальной безопасности США,  подготовил для американских военных доклад. В нем он предсказывал упадок России в течение нескольких десятилетий. Теперь счет идет на годы. Возможно, говорит он, начало распада России можно будет наблюдать в ближайшие 5-10 лет, особенно на окраинах государства. Виндман много лет изучал Россию, но даже ему трудно «вырваться за рамки представлений о том, что Россия всегда будет существовать, что это прочное государство».

Каким бы маловероятным ни казался распад России, разделение страны на национальные «государства-правопреемники» может быть единственным способом покончить с ее хищническим и разрушительным деспотизмом по отношению к соседям. На протяжении веков Россия считала себя метрополией. Ее сценарий успеха основывался на вкладе провинций и республик, которые были экономическим двигателем и источником талантов для Москвы. Эта система рухнула в 1991 году. С тех пор России не удалось заменить ее более устойчивой и продуктивной моделью. Она никак не может изменить свой захватнический менталитет.

Александр Эткинд, историк Европейского университетского института (Италия) рассуждает о «дефедерализации» — процессе, в ходе которого этнические регионы России добиваются суверенитета, чтобы вернуть свои богатства. По словам Эткинда, большая часть нефти и газа России добывается в двух автономных этнических округах Сибири: Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском. Оттуда нефть и газ поступают в Европу, а сотни миллиардов долларов прибыли идут в Москву, которая затем распределяет эти деньги по регионам. Слом этой модели западными санкциями может побудить богатые ресурсами регионы бросить вызов контролю Москвы. Почему Якутия не может сама продавать свои алмазы? Зачем Чечне нужна воюющая и изолированная Москва, чтобы продавать свою нефть?

В постколониальном мире российский способ грабежа своих владений не только аморальный, но и устаревший. «Проблема Российской империи, — говорит Фейгин, — в том, что она ничего не производит. Нужно дать ей распасться».

Можно ли построить что-либо, что не было бы тюрьмой, на территории, когда-то называвшейся Россией? Стране не удалось сделать это ни в 1917, ни в 1991 году. Несмотря на это, бизнесмен в изгнании и глава оппозиционной коалиции «Открытая Россия» Михаил Ходорковский считает, что Россию можно восстановить как парламентскую республику. В манифесте «Как убить дракона?», отсылающем к антитоталитарной пьесе советского писателя Евгения Шварца, Ходорковский рассматривает переход к децентрализованной и обезличенной парламентской модели с самоуправляемыми регионами. Он считает, что это лучший для России способ освободиться от авторитарного проклятия. Похоже, эту идею разделяют и другие оппозиционные политики, включая Алексея Навального и Илью Яшина, которые сейчас находятся в тюрьме. Однако изменения такого масштаба потребуют радикальной перестройки закостеневшей российской бюрократии и преодоления инерции, присущей стране таких размеров, как Россия.

В этом и любом другом отдаленно оптимистичном для России сценарии есть одно важное условие: победа Украины в войне и поражение России. Хотя в краткосрочной перспективе, в ближайшие 2-3 года, поражение приведет лишь к усилению репрессий, политически оно ослабит Путина и откроет возможность для перемен. Это не значит, что случится революция. Россияне давно отказались от попыток влиять на власть. Выборы в России «управляются» сверху, как и все остальное. Но более умеренная часть правящей элиты России может направить режим по пути облегченной версии хрущевской оттепели – периода относительной либерализации в СССР, последовавшего за разоблачением сталинского террора. Возможно и то, что наступит короткий реванш «национал-патриотов», после которого демократическая коалиция получит еще один шанс восстановить Россию, надеется Ходорковский.

Однако неясно, будет ли путинская элита готова отказаться от богатств и даже свободы. Вероятно, когда-нибудь и им будут предъявлены уголовные обвинения за участие в войне. Раньше Путин был гарантом их богатства. Теперь его власть может стать их единственным шансом избежать наказания.

Путин также может убедить своих подчиненных, что разрыв с Западом — не конец света, а деньги, смысл существования его режима, можно делать где угодно. У России по-прежнему много сторонников в мире, видящих в ней противовес американской гегемонии. Разворачивающееся на наших глазах внешнеполитическое переустройство может ослабить эффект западных санкций, т.к. Россия может перенаправить источники поставок и найти альтернативные рынки для своих нефти, газа и других ресурсов.

Спустя год после начала войны российские потери растут и становится ясно, что Путин решил выиграть войну любой ценой. Он быстро перевел экономику на военные рельсы и приказал артиллерийским заводам работать денно и нощно. Ожидается, что весной Россия мобилизует дополнительные войска. Это могут быть необученные и не оснащенные новобранцы, но это все равно будут тысячи людей, брошенных в бой.

По словам Ходжеса, единственная надежда Путина – затянуть войну. Сегодня западная поддержка Украины сильна. Но не исключено, что, если война продлится слишком долго, в какой-то момент Запад будет вынужден заняться другими насущными внутренними или международными проблемами. При этом менее обнадеживающем сценарии потрепанная и обескровленная Украина будет вынуждена пойти на переговоры. Путинскому режиму дадут выжить, перегруппироваться и пойти к следующей цели.

Похоже, у послевоенной России во главе с Путиным или кем бы то ни было еще есть три пути: распад на мелкие части, еще большая тирания ради сохранения остатков государства или долгий и медленный упадок.

Общее во всех трех вариантах – это насилие. Распад означает перераспределение власти и активов, которое не произойдет мирным путем. Ослабленная анахроничная империя, будь то тирания или медленный упадок, сделает Россию  мрачным бесперспективным местом, оторванным от своих основополагающих мифов и изо всех сил пытающимся сохранить экономическую значимость.

Это далеко не та Россия, на которую надеялись люди, сформированные перестройкой. Вместо этого Россия стала демократической сверхновой звездой. Так и не выполнив данных обещаний, она рухнула сама на себя, сея смерть и разрушение всем, кто находится в ее орбите.

Но ничто не вечно, даже черная дыра. Поглощение идет медленно, но однажды и у черной дыры заканчивается материя для сжимания. Она начинает терять массу, выдыхая крошечные частицы обратно во Вселенную. Они разлетаются все быстрее и быстрее, пока центр черной дыры не становится мелким и нестабильным. В последнюю десятую долю секунды долгой жизни черной дыры все, что от нее осталось, мгновенно испаряется в огромной вспышке света и энергии. То, что когда-то считалось вечным, становится памятью.

Никто — ни лучшие эксперты, ни деятели Кремля, ни даже сам Путин — не могут с уверенностью сказать, произойдет ли гибель России в виде мощного взрыва, медленного распада или сочетания того и другого. Но более важный вопрос в том, сможет ли путинская Россия после многих лет поглощения и уничтожения всего светлого на своем пути преобразовать то, что она поглотила, во что-то жизнеспособное.

Пожалуй, единственный шанс для России — это победа Украины. Как говорит Гудков, «это вернет хоть какое-то будущее».

Оригинал