«Вдох-выдох» с Романом Качановым: Артисты встанут в очередь на фронт. Охлобыстин и «Гойда». Киркоров и его водолазка
Во-первых, Ваня всегда был придурковат и увлечен всякими странными, так скажем, и отчасти даже человеконенавистническими течениями ума. Во-вторых, Ваня, я прочел где-то случайно – Ваня в «Форбсе». Ваня всегда очень плохо монтировался с гонораром силу своих определенных качеств, и вдруг он оказался в Forbes. И вот за это место в Форбс может орать “Гойда”, как попугай…
Подписаться на «Ходорковский live»
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: И я чрезвычайно рад приветствовать всех зрителей канала Ходорковский LIVE. Меня по-прежнему зовут Ренат Давлетгильдеев. И я, как обычно, призываю вас подписываться на наш канал. 2 миллиона 300 тысяч с чем-то человек это сделали. Давайте, ну подползем например к сентябрю к двум с половиной миллионам? это мне кажется крутая и достижимая цель? и не забывайте комментировать наши эфиры, потому что, чем больше вы пишете комментариев, тем больше людей узнают про то, что мы работаем тем большему количеству пользователей youtube предложат наше интервью посмотреть, а это значит что тем больше количество людей мы каким-то странным образом но повернем в сторону света прямо сейчас этим и начнем заниматься. И будем заниматься этим с режиссёром Романом Качановым и режиссёром, иностранным агентом. Не знаю, как корректнее и вернее было бы сейчас представлять, и какое представление больше всего нравится самому нашему сегодняшнему гостю. Приветствую, спасибо большое, что нашли время.
РОМАН КАЧАНОВ: Приветствую благодарных зрителей канала. Вы подписывайтесь под канал, подписывайтесь, а то без вас нам грустно, особенно Ренату. А мне всё равно, как вы обращаетесь, обращайтесь, как вам удобно. Можно Роман.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Хорошо, тогда будем обращаться просто Роман. Роман, хочу начать с новости последних пары дней. Наши коллеги из проекта Досье, наверняка вы тоже натыкались, наверняка вы тоже натыкались на это сообщение, обнаружили документ, который издал новый куратор культуры Сергей Новиков, человек, который сам провозгласил себя главным повелителем российского кино, российского шоу-бизнеса и прочее. Мы много раз про него рассказывали в наших эфирах. Это он решает, кто поедет на Донбасс выступать в черной водолазке, как Филипп Киркоров, или с котенком, как Дима Билан. И вот он издал новый документ, который касается кинематографа. И теперь государственные деньги смогут получить только те режиссеры, которые съездили на фронт. Вот они съездили на фронт, увидели своими глазами кровушку, и теперь могут получить госфинансирование на то, чтобы создавать свои великие художественные кинопроизведения. Как вам кажется, это просто мы зафиксировали то, что и так уже существовало последние два с половиной года в реальности российского кино имени «Воюющей страны»?
РОМАН КАЧАНОВ: Слушайте, ну я думаю, что это ничего принципиально не меняет, потому что если люди работают на идеологическом фронте, то они в любом случае вносят значительный вклад во все военные действия. А если нужно еще, чтобы им там ногу оторвало или руку, ну поедут, ну что делать, они же не могут без государственной поддержки ничего снимать, поедут. Я думаю, что это ничего в принципе не меняет, честно вам сказать.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: А как вам кажется, а можно вообще в современной России не поехать? Потому что я вот смотрел за, например, Настей Ивлеевой, и казус Настей Ивлеевой для меня, он, наверное, наиболее такой показательный, потому что, как мне кажется, мы наблюдали последние несколько месяцев, такое реалити-шоу под названием «Сумма убийства в прямом эфире», когда человек просто лишается всего, в первую очередь репутации. И вот она пыталась не поехать, но все равно не смогла. А вот можно не поехать? Вот пришли к тебе из администрации президента и сказали «езжай», а ты говоришь «не хочу», и тебя уничтожат. Как уничтожают там ту же Настю Ивлееву. Можно ли сказать «нет», если ты российский режиссер, российский актер?
РОМАН КАЧАНОВ: Ну, Вопрос в известной степени риторический, потому что понятно, что сказать нет ты можешь, но результат после этого будет, результат этого нет, будет тоже в известной мере предсказуемый. Я вполне подозреваю, что в ближайшее время мы с вами будем наблюдать совершенно другую картину. Мы будем наблюдать, что будут, многие мои, условно говоря, коллеги будут выстраиваться в очередь, чтобы съездить на Донбасс, особо жадные будут специально ехать на передовую, чтобы им что-нибудь оторвало, с тем, чтобы получить бюджет побольше. А как же, других-то вариантов нет, я имею в виду получить бюджет. Так что понятно, что если сказать нет, то, наверное, денег не дадут. А если сказать да, то, может быть, дадут. А если приехать впереди всех остальных, то дадут бюджет побольше. Я думаю, что это будет уже разрабатываться как некая туристическая поездка. Туристическая поездка за деньги. Шоп-тур такой. Поехал, выступил в черной водолазке, тебе чуть побольше дают денег. А выступил в черной водолазке и спел, тебе уже прям нормальный денег дают. Ну, в принципе, конечно, это все дичь, понимаете, разбираться в этих оттенках дичи. Единственный способ, ну, не сотрудничать с режимом, ну, наверное, это проблематично. Конкретно для этих персонажей, но это лучше у них спросить.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Я понимаю, что вы не можете и не должны отвечать за тех персонажей, которые идут на сделку с совестью и с режимом. У меня довольно много друзей, которые работали так или иначе в кино, в том числе, в шоу-бизнесе, снимали клипы. Они попытались сначала уехать, у них ничего не получилось, причем они искренне хотели уехать. Сейчас они вернулись, и где-то год назад в основном многие повозвращались. Кто-то из них был, например, актером трупа Серебренникова. Попытался как-то в Берлине закрепиться, но не вышел. Вернулся в Москву. И просит не фотографировать его на светских премьерах, в кинотеатрах, на вечеринках и на красных дорожках, потому что немножко неловко появляться в «Светской хронике» журнала «Москвичка», который заменил внезапно журнал «Татлер». Но они вот вернулись, потому что мне сказали, у нас ничего не получилось. Ренат, извини, мы как бы попытались, попробовали, но нас ваша Европа не приняла. Нас эта жизнь нищая не устраивает. Нам хочется как-то вернуть себе былое величие в собственных глазах. Должна ли, какой у меня вопрос, долго к нему веду, потому что мне очень грустно, когда я вижу такие истории. Таких историй, к сожалению, большинство. И когда я с ними сталкиваюсь, мне кажется, что, блин, это мы проиграли, что-то мы не доделали. Как сделать так, чтобы эти ребята оставались? И условно говоря, кому нам идти за этой помощью? Это мы, комьюнити уехавших, должны помогать? Это, не знаю, европейские какие-то фонды, это политики европейские. Как сделать так, чтобы условные актеры курса Серебренникова не возвращались и не скрывались потом от фотографов, чтобы случайно не пристыдили их на красной дорожке.
РОМАН КАЧАНОВ: Это все-таки внутреннее дело каждого. И вы понимаете, что в этой логической цепочке они и на Донбасс поедут, просто попросят их не фотографировать. Но, безусловно, ни Европа, ни Азия этим заниматься не должны и не будут, и в общем правильно сделают, потому что это внутреннее дело, ну абсолютно внутрироссийское дело. Понятно, что это кино будут смотреть только в России, и то скорее всего не будут, потому что ну не будут, не очень там любят смотреть русское кино и правильно делают, в общем. В общем-то это абсолютно внутреннее дело. Эти люди действительно ни на что повлиять не могут в большинстве своем. Это просто дело их совести. Тем более, что вы же понимаете, что не важна сумма, из-за которой возвращается человек. Из-за трех рублей или из-за трех миллиардов рублей. Это в любом случае его выбор. Ну, значит, они оказались на стороне зла. Потому что даже оказавшись там, они могли бы не ходить на вечеринки. Я, например, я не к тому, что я ставлю себя в пример, но я ставлю себя в пример, я на все эти тусовки и еще до всяких войн даже еще до 14 года не сильно ходил, потому что мне просто противно было сбиваться в куче и оставить себя наравне с толпой сомнительных каких-то. Я не говорю, хочу сказать, что все там персонажи сомнительные, но просто это свойство тусовок, что понятно, что 9 из 10 там какие-то проходимцы. И в общем-то можно и на тусовки не ходить, на которых не надо фотографироваться. Это даже с войной не очень связано, это просто связано с тем, что эти люди такие. Но может им там и место, в принципе, с другой стороны. Понятно, что это никак не касается ни европейских фондов, ни американских, и ни великого и ужасного американского народа. Но если людям понравится на тусовке, где сборище проходимцев, а сейчас еще и кровавые проходимцы туда присоединились, и сами они не прочь замараться какой-нибудь кровинушкой, ну это их выбор. Все равно они не представляют никакого интереса ни для истории, ни для искусства, ни для чего. И для себя самих они даже интереса представляют, если они так себя ведут. Давайте просто о них не будем разговаривать и всё.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Есть такой популярный очень нарратив у кремлевской пропаганды, что мы уехавшие, мы все влачим такое чудовищное существование, мечтаем на самом деле в глубине души вернуться домой, и ничего у нас здесь не получается. А вот если мы вернемся, то мы снова сможем снимать классные фильмы, издавать потрясающие журналы, заниматься документалистикой и прочее. И я вот этот казус обсуждал на днях буквально с Дмитрием Быковым, тоже иностранным агентом. И мы с ним пытались вспомнить вместе хоть одно какое-то произведение достойное из любого жанра культуры, в широком смысле культуры, которое бы нам как-то отозвалось в нас, и которое было бы создано после февраля 2022 года. И что-то как-то не вспомнили. И поэтому мне так кажется, что нарратив совершенно обратен. У уехавших скорее больше гораздо получается, чем у тех, кто остался. Как вам кажется, существуют это правила или нет? И у кого получается лучше?
РОМАН КАЧАНОВ: Вы сказали, что это подает, как она называется, скажем так, российской пропаганды некий такой образ. Во-первых, в этом ничего нового. Известно, что всю ностальгию по Советскому Союзу, про березки, про это все, это все было придумано в КГБ. Никто особо не ностальгировал по Советскому Союзу. Так же, как и по России. Когда оттуда свинтили, я имею в виду, из Советской России. Все, в общем-то, жили отлично. могли сказать: “Ну как, вы скучаете?” Ну да, иногда скучаю, иногда не скучаю. Но вот чтобы это было таким психическим и социальным явлением, что все страдают и прям хотят обратно вернуться на помойку, такого никогда не было. Ну а что должна пропаганда говорить? Что мы живем хреново, что они вернутся, их то ли посадят, то ли не посадят, они будут сидеть точно так же в дерьмище по уши. Только это дерьмище в связи с мудрой политикой партии правительства и с развязанными террористическими действиями на территории Украины, этого дерьмища стало еще больше. Они же не могут это говорить. Они говорят, ну конечно, страдают, конечно. Ну да. Что они должны еще говорить? А если объективно эту ситуацию рассматривать, то, конечно, наверное, тоже надо смотреть какие-то отдельные истории. Вот вы сейчас вспомнили людей, которым просто, которые просто не смогли устроиться за границей, конкретно в Берлине, вы говорили, и поэтому вернулись в Россию, потому что у них там бабушка, мама и какие-то небольшие ошметки из общего корыта. Но ностальгия как таковая была придумана в ностальгии по России о том, что все русские, начиная от белогвардейцев и заканчивая евреями, уехавшими в 70-е, все хотят вернуться. Это все было придумано в КГБ и сейчас просто это разгоняют по новой. Просто каждое поколение думает, что оно придумало секс. Нет. Секс существовал до рождения любого поколения и все эти истории рассказывались, я думаю, еще до рождения этих людей, которые сейчас работают в пропаганде, на кого они направлены. Более того, что, наверное, в какой-нибудь Северной Корее тоже такое что-нибудь разгоняется. А что им сказать? Что молодцы, что уехали, только там можно нормально жить, работать, да и денег больше, да и климат лучше, да и вообще все правильно сделали. Это же пропаганда сказать не может. Ну вот, собственно, она это и говорит. А так, разумеется, это нисколько не соответствует действительности, даже рядом не проходило. Такие дела. Я помню, я извиняюсь, я помню разговор со своим папой, разговор со своим папой, когда он уже был. Он умер еще в 93-м году. И для всех, кто не знает, он сделал Чебурашку, он сделал, крокодила Гену, Тайны третьей планеты. И когда он уже был… Ну, явно совершенно мировой величины режиссера, друзья у него все были такие основные мультипликаторы Оли Джонсон, Фрэнк Томас, это ведущий режиссер и мультипликатор диснеевской студии, сам-то Дисней он же был, предприниматель. Но неважно. Я ему говорю: “Папа, ну что ты не свалишь? Ну ты же понимаешь, что здесь скорее всего все разворуют, все будет уныло, несмотря на то, что уже там смотрят во всем мире “Чебурашку” и “Тайны третьей планеты”, но все равно все закончится плохо. Ну что ты не свинтишь? Ты же сможешь спокойно работать в Японии, в Америке. Я говорю, куда я поеду? Тогда же была система заложников. Меня и маму не выпускали. Вы здесь будете бедствовать. Против вас будут репрессии. Ты потом не поступишь ни в один институт. Даже не обсуждался тот момент, что свинтить лучше, чем не свинтить. Это само собой разумелось. И вот видите, по-моему, в 93-м году, но это касалось большинства людей, которые хоть что-то представляли и в Советском Союзе, и, в принципе, и сейчас тоже, если человек хоть что-то из себя представляет, потому что не говоря о том, если он действительно является каким-то человеком интересного в мире. Разумеется, это даже не то, что аморально, это просто даже нелогично находиться на территории Российской Федерации, которая ведет преступную войну в Украине, преступную войну против собственного народа в том числе. Понятно, что за пределами этой… он, помимо всего прочего, еще и сделает больше. сможет больше сделать, больше сказать людям, для чего художники работают, чтобы людям что-то сказать. Не только чтобы себе на хлеб заработать, но чтобы высказаться, чтобы что-то сказать. Как-то так, мне кажется.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Я хочу поговорить про эти березки и Штирлица рвало на родину. Как вам кажется, я за последние годы просто прожил в каком-то невероятном количестве стран, вынужденно, после бегства из России пришлось искать какую-то новую родину. И в каждой из этих новых родин я так или иначе сталкивался с двумя срезами русских. Это уехавшие недавно, уехавшие с теми же идеями, как я. И вот эти старые русские. В Германии район Марцан. Этот анекдотичный район Брайтон-Бич Америки. Эти старые русские. В чем феномен, когда мы просто заговорили про КГБшные идеи березок. Я задался вопросом, как вам кажется, почему они, вот эти старые переехавшие русские, советские, этот советский человек, почему он так любит Путина? Потому что у нас постоянно случались над этим конфликты. Я, например, сейчас помогал ребятам из ЛГБТ русского комьюнити делать ЛГБТ прайд в Брайтон-Бич, в самом русском патриархальном районе. Идут русские ребята, многие из них сбежали после закона, который был принят в конце прошлого года Верховным судом и признал геев экстремистами. Вот эти русские ребята, которые получили новую родину, идут по Бреттон-Бич в поиске какого-то принятия. И там вот эти старые русские мигранты, они бросают стаканчики кофе в лицо, потому что они Путина любят, потому что они не позволяют им критиковать российский нынешний режим, хотя в России не были очень давно, а может быть не были в современной России никогда. Почему так происходит? У вас есть ответ на этот вопрос? У меня просто нету.
РОМАН КАЧАНОВ: Вы понимаете, в чем дело? У меня очень простой ответ на этот вопрос. На самом деле он очевидный. Мы говорим сейчас о категории людей, которые не смогли встроиться в заграничную жизнь. Они просто язык не смогли выучить. Ну и дальше все по списку. То есть, грубо говоря, они остались все равно… Все, что у них есть и все, чего у них нет, это их российский бэкграунд. Потому что странно было бы, если бы мы сейчас заговорили, что вот так же хотят на родину и любят Путина люди, которые сделали, я не знаю, тот же Брюм, который сделал, или Брин, я не знаю, как правильно, который сделал Гугл, те же, я не знаю, кто еще, те же ребята, которые встроились в нормальную заграничную жизнь, Кто-то работает депутатами европейскими, кто-то мэрами, кто-то в бизнесе, кто-то работает на каких-то хороших высокооплачиваемых, или даже не очень высокооплачиваемых, но может и не очень напрягающих работах. Мы с вами говорим конкретно о той тусовке, которая не смогла, грубо говоря, не смогла выучить просто язык. Ну и понятно, что не смогла никаким другим образом обобщиться с общей цивилизацией. И понятно, все, что у них есть ментального, все, что у них есть в сознании, в подсознании и так далее, так или иначе связано с русским. Я же не скажу, что это… Я имею в виду с русским языком там все. От этого возникают такие перверсии. Вы же сами говорите: люди прожили там условно 20-30 лет. И при этом они существуют в некоем российском русскоязычном комьюнити, в гетто, грубо говоря. Им точно так же деваться некуда, как и не отъехавшим, потому что у них все ограничено русской тусовкой. И вот это причина. Потому что мы с вами фокусируем на них взгляд. Грубо говоря, 9 из 10 человек замечательно знают языки, служат в армии в развитых странах, работают в серьезных фондах, работают в серьезных организациях. Они Путина не любят. Но вот тот процент, который не абсорбировался, Вернее, он абсорбировался ровно для того, для чего они туда ехали. Это была так называемая колбасная миграция. Я тоже не хочу всех мазать одним цветом, но общие тенденции были. Люди ехали, чтобы получать больше денег. В цивилизованном мире они, безусловно, получают больше денег. За ту же работу, которую бы они делали в России, работали бы официантами или таксистами, строители, они получали бы просто в 10 раз меньше. И они получают в десять раз больше. Но на этом их встреча с цивилизацией закончилась. И именно поэтому мы с вами не фокусируемся на тех людях, которые там, кто сейчас входит из русских из бывших русских, разумеется, кто сейчас в палате представителей Британии, кто сейчас там мэр того города, того или иного города с русскими корнями. А мы фокусируемся именно на этой группе. Именно для этой группы это присуще именно по тем причинам, которые я вам сказал. Потому что они никаким образом не встроились, ну то есть они встроились в цивилизованный мир ровно до того уровня, который им нужно было, чтобы получать больше денег, чем в России. Кстати, в Россию их отправить не то что трудно, а практически невозможно. Они скажут, ну как, я здесь работаю таксистом, я получаю 5000 евро. А там я буду получать 500 евро. Ну, если пересчитать деньги. Зачем тогда поеду я и здесь, буду Путина любить. Ну, пусть любит. Это, в общем-то, в любом случае мы с вами говорим о некой такой арифметической погрешности. Подавляющее большинство людей, плюс, разумеется, еще их дети, которые уже точно встроены в цивилизацию, разумеется, Путина не любят и видели его в гробу. И Путина, и всю эту российскую повестку. Вот такой был ответ. Может он немножко занудный, но это правда.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Ну, он хороший. Почему он занудный? Он на самом деле очень такой позитивный ответ. Путина не любят и видели его в гробу. Я легкое продолжение, наверное, еще хочу… Вы извините, что как-то навязываю какие-то свои темы дурацкие. Опять-таки, через себя зайду. Зайду через себя. Вот в рамках этих моих бесконечных путешествий с февраля 2022 года по разным странам я вот к июлю 2024 года пришел к формулировке, которую практически скоммуниздил у Аркадия Воложа, которую недавно использовал в этом нашумевшем интервью Дар Шпигелю, основатель Яндекса, на днях его дал. и он там представляется значит израильским предпринимателем казахстанского происхождения и многие на эту тему шутят ну типа ну какой ты израильский предприниматель казахстанского происхождения вы меня простите это тыканье это я как бы… тыкаю я с уважением отношусь к его бизнес-потенциалу. Ну какой вы израильский предприниматель казахстанского происхождения, если вы создатель крупнейшей российской честной компании и русский миллиардер, который расколотил состояние на рубеже 90-х и нулевых. Но я к чему это веду? И вот в последнее время, когда меня спрашивают, ты откуда? А я родился в Алма-Ате, и я уцепился за этот факт биографии радостно так. Думаю, ой, слава богу, господи, хоть не в России. Я говорю, я из Казахстана. Хотя, какой Казахстан? Я родился в Алматы, когда это был Советский Союз. У меня ноль процентов казахской крови во мне. Но я такой: «Я из Казахстана, потому что мне так как будто бы проще. Мне так как будто бы менее стыдно». Но когда я это говорю, мне вдвойне становится стыдно за то, что я вот так вот себя веду. А вам бывает стыдно? И как вообще отвечать на вопрос мне, Аркадию Воложу, на тему, собственно, идентичности? Я понимаю, что наше личное дело – это из-за совета.
РОМАН КАЧАНОВ: Конечно, то, что делается сейчас от имени России – это позор. Абсолютно стопроцентный позор. Понятно, что какая-то группа товарищей просто решает свои вопросы. Сначала хотели прихватить активы украинские. Потом еще возникло желание терминировать несколько миллионов своего населения, наиболее таких спорных. То есть решает совершенно бесчеловечный вопрос. Я имею в виду спорных людей, которые в какой-то момент могут поднять их на вилы. Понятно, что как-то быть с этим ассоциированным, плюс еще вот наши коллеги некоторые, условно говоря, и безусловно говоря, коллеги тоже ведут себя как мрази. Понятно, что быть с этим ассоциированным просто по каким-то внешним общим признакам, мягко говоря, не сильно почетно. А так это просто чистый позор. И я очень хорошо понимаю и вас, и Воложа, которые говорят, что родились в Казахстане. В оправдании и вас, и Воложа есть один момент, который почему-то забывается благополучно. Я просто моложе, опять же, я это помню. Долгое время, когда еще только Советский Союз закончил свое существование, долгое время существовало так называемое СНГ. И буквально еще до нулевых, наверное, годов было убеждение, что мы живем не в некой… не в какой-то там России, да, мы живем в СНГ на некоем постсоветском пространстве. Более того, то, что сейчас называется Россией, у них там даже, они как-то пытаются в свою идеологию включить, что они не Россия, а какой-то там постсовок, там, совок номер 02.03, точка ноль. И поэтому в оправдании и вас, и Воложа можно сказать, что вот эти вскрикивания, что Россия, мы Россия, начались-то, в общем-то, на самом деле, где-то в конце нулевых. В конце нулевых, кстати, как раз это почему-то очень сильно совпало с началом агрессивных войн. Как раз до этого как-то все понимали, что живут в некоем постсовке, в некоем постсоветском пространстве, и, в принципе, идентифицировать себя там если только как себя идентифицировать, если родился в СССР до 24 лет прожил в СССР лично я, а если вот вы действительно родились в этом самом в Казахстане. А если вот я, например, еще в 92-м году получил израильский паспорт. А на руках у меня был еще советский паспорт с этим самым, с серпом и молотом. Вот как нас всем себя идентифицировать. Если абсолютно понятно, что эти вскрики про Россию имеют про патриотизм, про все это, знаете, как, ну, есть такая поговорка, что патриотизм – последнее приберечь негодяи. И понятно, что все эти вскрики про Россию имеют в виду не какое-то там здоровое отношение к тому, чтобы Россия процветала, чтобы там хорошо жили там я не знаю, чтобы население лучше жило. А у всех этих, у всего этого псевдопатриотизма есть бенефициары, да, конкретно бенефициары. И вот даже у самого этого обращения бенефициары, которые к интересам русского народа не имеют никакого отношения. Вне зависимости от своего гражданства или от своей национальности, которые просто хотят надуться, сохранить капитал и так далее, сохранить власть, то вполне логично говорить, что ребята, я вот к этой России, которая сейчас никакого отношения не имеет, моя вина есть безусловно в том, что я там значительное время работал на этой территории и что я, будучи человеком, я такую общую зачитываю, общее послание от себя, от условного Воложа, от вас. Я, будучи человеком, потому что я работал не где-то там смотрителем маяка или лесником, а все-таки имел дело с широкими народными массами, моя личная вина в том, что я сделал недостаточно, чтобы люди чувствовали себя цивилизованными, чтобы люди чувствовали себя живущими в цивилизованном мире я мог сделать, я сделал недостаточно. Это моя вина. Но в свое оправдании я могу сказать и дальше по списку, что все-таки я себя не ассоциирую с вот этим приливом патриотизма и любви к тому, что осталось от Советского Союза на территории Российской, то, что относилось к Российской Федеративной Социалистической Республике, в том контексте, в котором это сейчас ассоциируется. Это абсолютно естественно. И, конечно, стыдно. И, конечно, стыдно иметь с этим сейчас что-то общее. Это так. Позор.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вы заговорили про вот это некое постсоветское пространство, про эту общность, когда вы говорили СССР, СНГ, и в основном это некая общность. Она еще культурная общность тоже была. Вы знаете, когда я шел на это интервью, у меня здесь есть товарищ, он из Киева. Он спросил, а кто у тебя будет? Ну, вот Роман Качанов, ДМБ. Он такой, о, ДМБ. И начал, значит, сыпать цитатами. Он чуть меня помладше, мне 30. Вот он вырос в Киеве, в Киеве жил и после начала войны сейчас уехал. Сейчас вот в Грузии живет. И я подумал о том, что это же тоже некое наследие Советского Союза, что вот этот 30-летний киевлянин знает наизусть ваш фильм. Вам скорее грустно от того, что 15-летний киевлянин уже не будет цитировать этот фильм? Или это нормально? И слава богу, и пусть вот уже отстаньте от Украины, пусть у него будет своя культура, и не нужно, чтобы киевляне знали наизусть фильм ДМБ.
РОМАН КАЧАНОВ: Слушайте, ну, конкретно ситуация с Украиной, ну, что значит, мне будет грустно или не грустно? Мне грустно от того, что вообще какие-то там, даже там человекообразными существами, я не берусь к нам знать, какие-то гельминты, натянувшие на себя человеческие маски, сейчас рулят на той территории, которая называется Российской Федерацией. И, естественно, мне грустно от того, что они терроризируют народ Украины на то, что они финансируют Хамас, который терроризирует народ Израиля. Естественно, мне это грустно, но с Украиной абсолютно понятная ситуация, что, например, я не то что по дефолту не люблю предложенную арабскую литературу, как израильтянин уже я говорю, должен не любить. Но в принципе особо сильно интересоваться ей не очень тянет, честно вам скажу. Поэтому это абсолютно естественный процесс. И тут грустно менять того, что, вы же понимаете, у всего же есть причины. У меня грустно не от того, что 15-летние жители Украины не будут интересоваться моими фильмами. А мне грустно от того, что возникла такая ситуация. А то, что они не будут интересоваться моими фильмами, теми тремя писателями, которые считаются великой русской литературой. Пусть читают другую литературу, отлично. Вся история с Украиной, еще помимо всего прочего, в том, что народ Украины захотел жить в цивилизованном мире. И в этом цивилизованном мире есть значительное количество достойных фильмов, кроме фильма ДМБ. Я вам честно могу сказать, как автор этого фильма. Так же, как в этом цивилизованном фильме, есть значительное количество отличных писателей, кроме этого Черепушкина, как его там… Ну, короче, Пушкин, Достоевский, Толстой. Там на каждую букву алфавита есть где-то писателей по 40, да, такого уровня, как Достоевский и Толстой. И слава Богу, и пусть украинцы скорее забудут все, что связано с русским языком. Чего я, кстати, и нам с вами желаю. Потому что, ну, вам может быть немножко сложнее, а я, честно говоря, могу, как режиссер, работать на любом языке и это и намерен делать. Более того, я сейчас и снял маленькое кино на украинском и на испанском языке с большим удовольствием, отказавшись от русского языка. Вот такие дела.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: И пока еще не убивают меня продюсеры, я успею задать вам один вопрос. Это будет даже вопрос не от меня, а от уже упомянутого мной Дмитрия Львовича Быкова. Мы тут с ним недавно обсуждали… Я знаю, что вас уже задолбали этим вопросом. Мы просто недавно обсуждали фигуру Охлобыстина, и мы почему-то сошлись во мнении, что это все он как бы про постмодерн. Что вот этого Гойда, это все скорее образ, и что власть сменится, и он присягнет заново новый, и скажет, что он же артист, какой с него спрос. Вы простите, что я вас заставляю отвечать за Охлобыстина, но вот нам просто очень любопытно, а нет человека, который знает его среди наших знакомых лучше, чем вы. Это пост модерн или это что-то из неоперабельного?
РОМАН КАЧАНОВ: Все намного проще. Причем это все лежит в том общем течении нашего разговора, когда мы с вами были высоким, а потом мои товарищи уехали из-за того, что тут денег не смогли заработать. Во-первых, Ваня всегда был придурковат и увлечен всякими странными, так скажем, и отчасти даже человеконенавистническими течениями ума. Во-вторых, Ваня, я прочел где-то, случайно листал, разумеется, Ваня в «Форбсе». В Форбсе ну там какой-то год от моей этот мелкий значит местечковые российские Forbes и естественно для еще более местечкового коллектива российских деятелей культуры. Но Forbes, понимаете. Ваня всегда очень плохо монтировался с гонораром силу своих определенных качеств, и вдруг он оказался в Forbes. Я просто знаю немножечко Ивана, как вы справедливо заметили. И вот за это место в Форбс может орать Гойда, как попугай. Вот знаете, снимают с клетки черную тряпочку, и он тут же начинает что-то орать. Вот, Форбс сам думает, Форбс, Форбс, а сам орет Гойда, Гойда, Гойда. Есть еще третий, самый замечательный в этом моменте пункт уж если меня спросили. Ваня еще всегда хотел быть президентом России он… даже один раз выдвигался в президенты. Ну пытался выдвинуться еще когда был попом. Это было значительное количество лет назад. Естественно, попы набежали на него. Попы в штатском набежали, не дали ему выдвинуться президентом. И у Вани есть тайная мысль, что когда этот на арбузной корке поскользнется, то он и станет духовным вождем практически аятоллы Хомейни, всех тех, значит, сирых и убогих, и еще плюс к ним одноногих, одноруких, ну, я по дефолту безголовых, которые вернутся в войны, и его выберут президентом. Вот, поэтому у него тут еще далеко идущие намерения. Поэтому Гойда Ваня не так неспроста закричал. Тут и придурковатость врожденная и приобретенная, и Forbes и желание стать духовным лидером нации.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вспомнилась песня певицы времени по имени Инстасамка, где главный референдум звучит как «За деньги да». Но как хорошо, что есть люди, такие как наш сегодняшний гость, режиссер, иностранный агент и просто Роман Качанов, которые придерживаются других принципов. Спасибо большое вам.
РОМАН КАЧАНОВ: Я только против денег ничего не имею.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Просто они пахнут. Просто они пахнут иногда.
РОМАН КАЧАНОВ: Это слишком пахучий момент. Вот этот уже с ними лучше не надо иметь дело. А так сказать, что я что-то против денег, было бы неправдой. Если у вас есть лишние, давайте.
РЕНАТ ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Я присоединяюсь, если у вас останется что-то лишнее после того, как вы дадите Роману Качанову, то адресок знаете. Спасибо большое. Это был Вдох-выдох». Роман Качанов был в гости.