«Утренний разворот» / Борис Надеждин
На пенсию пойдет. Какая может быть судьба у него? Это проблема Международного уголовного суда. Я ни одного гражданина России, включая Путина или Стрелкова, никому не выдам. Я уважаю Конституцию России, в которой написано, что граждане России не выдаются иностранному государству…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
М. МАЙЕРС: Давай уже поприветствуем нашего гостя. К нам присоединяется политик Борис Надеждин. Борис, здравствуйте.
Б. НАДЕЖДИН: Доброе утро.
А. АХМАДИЕВ: Доброе утро. Ну что, давайте, наверное, начнем с подписей, которые вы продолжаете собирать. Осталось у вас не так много времени. До 31 января, если я не ошибаюсь, вам нужно это все сдать в Центральную избирательную комиссию, чтобы вас зарегистрировали кандидатом в президенты России, чтобы вы попали в бюллетень. Но собрали вы пока откровенно мало.
М. МАЙЕРС: Как у вас с успехи? Как идет процесс?
Б. НАДЕЖДИН: Все идет по плану. Просто многие почему-то думают, что мы начали собирать подписи, прямо как нам Центризбирком разрешил собирать подписи. Это было 28 декабря. На самом деле все совершенно не так было. Реально сбор подписей начался после этих длинных праздников, и где-то он начался там чуть раньше. Основная масса региона включилась буквально на прошлой неделе. Понятно почему. Потому что что такое «решили собирать подписи»? Это, значит, мы открываем избирательный счет, на него нужно заводить деньги. А это мы начали делать с 29 декабря. И первый миллионный избирательный счет мы получили, причем не от кого-то, а от граждан…
Понимаете, это удивительная вещь. Уже больше 10 тысяч граждан России, больше 10 тысяч, перечислило нам донаты – кто 100 рублей, кто тысячу. Бывает меньше, бывает больше. Тем не менее, моя кампания – это единственный за всю историю президентских выборов вообще в стране, первый такой случай, когда деньги платит не какая-то партия, как сейчас получают кандидаты от КПРФ, ЛДПР, и не какие-то загадочные фонды поддержки чего-то, которые Путину по 10 миллионов или даже больше предоставляют. Нет, обычные люди поддерживают нашу кампанию, за что им огромное спасибо.
Так вот, мы первый миллион где-то собрали прямо уже под Новый год и начали открывать штабы. Теперь дальше. Вы поставьте себя на наше место. Мы начали открывать штабы с 31 декабря по 8 января, когда страна в основном не работала. Тем не менее мы ухитрились открыть на сегодняшний день уже почти в 60 регионах штабы или точки сбора. Можно зайти на сайт, я всех призываю это сделать, nadezhdin2024.ru. И там на сайте можно в своем регионе найти адрес, куда можно прийти и поставить подпись.
Вся эта чудовищная работа была проделана в эти выходные длинные, когда страна спит и отдыхает. И это надо перечислить сотни платежей – на аренду, штабу, на сборщиков. Это жуть просто. Люди с ног валятся. Вообще не спим практически. Сейчас у нас в Москве полдевятого. Я в три часа ночи закончил разруливать вопросы.
Поэтому подписи мы реально собираем не две или три недели, а, так вот если посмотреть, в среднем пять-семь дней. И темп сбора резко растет. Вы знаете, мы реально не спим. Сейчас я посмотрю. Мы же в XX веке живем. В XXI, господи. Я еще, видите, не до конца проснулся. В XXI веке живем. Вот буквально сейчас мне Мария Невелева, руководитель штаба в Москве, в 5 часов 52 минуты она мне прислала отчет. Сейчас уточняю. Я онлайн сижу, у меня в Телеграм все пишут регионы.
Москва: всего собрано 3102 подписи, из них 2104 – это, собственно, москвичи и 998, почти 1000, подписей – это другие регионы. Это тоже такое ноу-хау. То есть мы собираем в больших городах… Точнее, в любом городе страны вы можете прийти и поставить подпись, если вы прописаны в любом регионе. Вы видите, больше 2000 москвичей расписались и еще 1000 иногородних, которые тоже пойдут в нашу копилку.
Поэтому никакой там паники нет, боже упаси. Мы работаем практически круглые сутки. Я сегодня спал четыре часа, поэтому я немножко могу иногда, наверное, заговариваться и путать, какой век на дворе. Но мы работаем, стараемся. И огромное спасибо всем, кто нас поддерживает.
Между прочим, вот у нас темп растет не только сбора подписей, но и сбора денег. Вот сейчас я вам точные цифры скажу. Мне финансовые уполномоченные тоже онлайн присылают. Смотрите, за вчерашний день мы получили 4 миллиона 220 тысяч рублей на счет. Это нам пожертвовали 1800 человек. Можете себе представить? И уже сегодня, 17-го числа, вот сейчас полдевятого, без 20 девять, с нуля часов 1 миллион 100 тысяч. То есть поток нарастает, поддержка сумасшедшая, за что всем спасибо.
Нам тяжело, мы работаем без сна, выходных и отдыха, но мы, я думаю, справимся, особенно если донаты и сами подписи будут приходить с таким темпом, как сейчас. Всем огромное спасибо. Донатьте, приходите ставьте подписи. Nadezhdin2024.ru, там все написано.
А. АХМАДИЕВ: Ну хорошо, давайте зафиксируем, сколько уже подписей вы собрали из 100 тысяч, которые требует закон.
М. МАЙЕРС: 3102? Или это только Москва, вы сказали?
Б. НАДЕЖДИН: Москва только. Санкт-Петербург, там уже около 2000.
М. МАЙЕРС: А, это только Москва. А всего?
Б. НАДЕЖДИН: Ну смотрите, я думаю, что всего мы собрали уже десятки тысяч подписей. Просто мы же на сайт вешаем те подписи, которые уже в Москве. Я не могу сейчас точно назвать. Вот как работает система? Люди идут самотеком в штаб и ставят подписи. Вот в 5 утра 52 минуты, Москва, Мария Невелева отчиталась мне, сколько они собрали за вчерашний день. Вы просто представьте себе объем работы – просто пересчитать тысячи подписей.
Дальше. Кроме сборов в штабах, происходит сбор сборщиков, которые находятся, как говорят, в поле. Сколько у них на руках подписей, мы только примерно можем предполагать, но это многие тысячи. Поэтому то, что висит на сайте (там вчера вечером висело, по-моему, 13 тысяч, что-то вроде этого) – это те подписи оцифрованные, которые мы уже видели, проверили и одобрили. То есть речь идет, вот я не хочу врать просто, но речь идет о десятках тысяч подписей, которые уже поставлены людьми, просто мы их еще не видели.
И этот процесс длинный. Именно поэтому мы предполагаем, что мы в регионах завершим где-то 25-26 января сбор, и у нас будет еще четыре дня, чтобы собрать все это в Москве, оформить. Крайний срок сдачи в Центризбирком – 31 января.
М. МАЙЕРС: Ну, времени не много, мягко скажем.
А. АХМАДИЕВ: Ну, поджимает, поджимает действительно.
М. МАЙЕРС: Сегодня уже 17-е. Вы хотите 25-26-го. То есть у вас там меньше 10 дней осталось, да, правильно я понимаю?
Б. НАДЕЖДИН: Совершенно правильно вы понимаете. Просто процесс сбора подписей носит лавинообразный характер. Грубо говоря, открывается штаб…
М. МАЙЕРС: Да, ну вы уже ответили.
Б. НАДЕЖДИН: В первый день приходят 10 человек, во второй – 100, а в третий – 500. Вот так все происходит.
А. АХМАДИЕВ: Хорошо. Скажите, вот это же важно, как ведется агитация, чтобы люди приходили? Это только ваше участие в эфирах или в офлайне тоже что-то происходит?
Б. НАДЕЖДИН: В первую очередь да. Собственно говоря, весь поток, который идет, – это люди, которые посмотрели Ютюб-каналы. Кстати, между прочим, самый большой просмотр на нашем с вами вот этом самом «Утреннем развороте», 1 ноября он был. Вот этот эфир посмотрело полтора миллиона человек. По-моему, входит в тройку самых вообще, как это сказать, смотрибельных эфиров на «Живом гвозде» за всю его историю. И за это вам огромное спасибо. Ну, полтора миллиона человек увидели. Видите, уже, значит, есть шанс, что сто тысяч придут и подписи поставят.
М. МАЙЕРС: Стараемся, работаем, да. Но, по-моему, в топах у нас все-таки Максим Шевченко с пятью миллионами. Но тем не менее, подберемся, подберемся.
Б. НАДЕЖДИН: Доползем потихонечку. Мы с Шевченко дружим. Я за него рад. Но тогда был повод специальный, как вы понимаете.
М. МАЙЕРС: О да, о да, о да.
Б. НАДЕЖДИН: У нас, слава богу, всё в этом смысле… Не, у нас тоже хватает приключений. У нас в Питере Дарья Хейкинен, я писал про это пост в ее поддержку, на нее там нападение было.
М. МАЙЕРС: А что случилось? Расскажите, пожалуйста.
Б. НАДЕЖДИН: Слушайте, там тяжелая история. Там какой-то ненормальный ее преследует уже давно мужчина. И, соответственно, он решил это сделать прямо в избирательном штабе и прыснул ей в лицо там перцовым баллончиком. Полицию вызывали.
А. АХМАДИЕВ: То есть это не политическое?
Б. НАДЕЖДИН: Ну, я не знаю, что его побудило после длительного затишья прийти именно в избирательный штаб.
М. МАЙЕРС: Подождите, значит, Дарья Хейкинен – это глава петербургского штаба?
Б. НАДЕЖДИН: Да, да. Они, кстати, с Москвой соревнуются, кто больше соберет. В смысле они сейчас лидеры.
М. МАЙЕРС: Ну вот насколько я вижу в тексте, два с половиной года он ее уже преследует. То есть мы предполагаем, что это какой-то нездоровый, простите, на голову фанат ее или поклонник.
Б. НАДЕЖДИН: Ну, что-то вроде этого.
М. МАЙЕРС: То есть это не политическая история?
Б. НАДЕЖДИН: Для сотрудников штаба и тех, кто там ставил подпись в этот момент, это было…
А. АХМАДИЕВ: А он задержан?
Б. НАДЕЖДИН: Заявление в полицию написали.
А. АХМАДИЕВ: То есть человек на свободе? То есть он приходит в избирательный штаб, берет с собой перцовый баллон.
Б. НАДЕЖДИН: Мы приняли меры. Ему теперь сложно будет куда-либо приходить.
А. АХМАДИЕВ: Что-то вы как-то грозно звучите. Что вы с ним сделали
Б. НАДЕЖДИН: Нет, ничего не сделали. Мозги вправили немножко.
М. МАЙЕРС: Это да. Это, наверное, помогает в некоторых случаях. Давайте чуть подробнее про то, что по сути происходит в вашей избирательной кампании, ваши высказывания. Вот сообщение из Телеграм-канала. Вы опровергли информацию собственной пресс-службы о том, что вы не участвовали в сборах для российской армии. Вот можете пояснить?
Б. НАДЕЖДИН: Чего-чего?
А. АХМАДИЕВ: Ну хорошо, давайте с самого начала.
Б. НАДЕЖДИН: Я перестал понимать, о чем вы говорите. То есть, по-вашему, я участвовал?..
М. МАЙЕРС: Я просто процитировала «Соту», я прошу прощения.
А. АХМАДИЕВ: Смотрите, в общем, что произошло. Значит, там был некий скандал о том, что якобы вы, ну что мне вам рассказывать, вы же все знаете, да, что якобы вы поддерживаете российских военных, в пресс-службе вашей сказали, что вы этого не делаете, а потом вы берете и говорите, что нет, это на самом деле все было правдой, но вы помогаете мобилизованным с гуманитарной помощью. Все правильно я понимаю?
Б. НАДЕЖДИН: Нет, неправильно. Я помогаю семьям.
А. АХМАДИЕВ: А вот расскажите, кому вы помогаете?
Б. НАДЕЖДИН: Семьям мобилизованных, потому что это мои избиратели. Я депутат в Долгопрудном уже там больше 30 лет. И в Долгопрудном призвали 300 человек. Подчеркиваю, это не те самые, которые за большие деньги как бы добровольцами идут, это люди, которым пришла повестка. Среди них есть, например, мои студенты, бывшие в смысле. Я же на физтехе 20 лет кафедрой заведовал.
И вот выпускника физтеха, то есть умного человека, парня, ну я как пример рассказываю, такие случаи есть, которому там бы работать на благо Родины в науке или там в IT, или где-то еще, его берут и отправляют в окоп. И это мои просто знакомые, это мои соседи. Я, естественно, помогаю семье, потому что осталась семья у этого конкретного парня, жена там молодая, она ребенка родила, пока он в окопах сидел. На самом деле, когда его забрали, уже, по-моему, родился ребенок.
А. АХМАДИЕВ: Как вы помогаете этой семье? Чем?
Б. НАДЕЖДИН: Я не только ей, я помогаю огромному количеству этих людей. Я помогаю в двух как бы измерениях. Первое измерение – я пытаюсь остановить специальную военную операцию. Но как бы пока я это делаю политически, выдвигаюсь в президенты. И все прекрасно понимают, что я против специальной военной операции. И все прекрасно понимают, что когда я стану президентом, я буду вести мирный переговоры и попытаюсь договориться с украинцами прекратить стрельбу взаимную, в том числе обстрелы городов. Это первое.
Дальше. Я, естественно, как депутат вносил постановление местного нашего совета в пользу вот этих всех идей, то есть обращение к верховному главнокомандующему, это еще давно было, год назад почти, чтобы тоже официально позиция была совета.
Плюс я помогаю им решать конкретные проблемы. Слушайте, у них много проблем. Ну представьте себе, вот вы там молодая женщина или, наоборот, вы женщина средних лет, и у вас сына забрали, и он год там находится, он там воет, плачет, больной весь насквозь. Это частая ситуация.
Вот у меня была встреча с семьями мобилизованных. Там женщина, ее Антонина зовут, рассказывала, как ее мужа, которому 44 года, вообще-то, у которого язва желудка, туда призвали. У него там все обострилось, естественно. Он когда приезжал, 14 дней отпуск был, она его сводила, для нее это огромные деньги, к частному врачу. У него даже не хочу говорить, что уже там, а не язва в желудке. Его обратно забирают. Он не может добиться правды от Министерства обороны, чтобы его комиссовали. То есть отношение к этим людям, как, я не знаю, к приговоренным, типа: «А что, больной, да? Плевать. Пусть в окоп идет, Родину защищает.
А. АХМАДИЕВ: Да, понятно. Для конкретики, чтобы все-таки вопросов не возникало, потому что будут там разные кривотолки. Вы помогаете вот чем? Давайте перечислим, чем вы помогаете.
Б. НАДЕЖДИН: Добрым словом, советом, лоббированием. Иногда немного материально. Но подчеркиваю, я не доначу на СВО, просто забудьте про это.
А. АХМАДИЕВ: То есть вы мобилизованным, условно, не покупаете какую-то экипировку, что-то такое, чтобы им там проще воевалось?
Б. НАДЕЖДИН: Да нет.
М. МАЙЕРС: Там же был вопрос с цитатой, якобы что вы…
Б. НАДЕЖДИН: Давайте я расскажу.
М. МАЙЕРС: Да, да, да.
Б. НАДЕЖДИН: Еще очень давно, еще когда это все это началось, у меня есть дочь, молодая женщина, у нее друг, которого призвали по повестке. И действительно там был момент, когда его друзья скидывались ему на… Я помню, что там термобелье называлось, возможно, еще берцы какие-то. Что-то вот такое было.
Потому что у нас же удивительная ситуация в стране. У нас чудовищные расходы, будем говорить, на военные задачи, 11 триллионов в этом году, а при этом семьи собирают просто на одежду, на еду. Вы знаете, что вот эти семьи мобилизованных шлют туда еду просто в посылках? Ну чтобы вы понимали масштабы катастрофы.
И там, по-моему, это было единственное участие, когда члены моей семьи принимали участие, если вам так хочется сказать, в экипировке. То есть парню, другу моей дочери, штаны или термобелье. Был такой случай. Он, кстати, вернулся. Контуженный, с трепанацией черепа вернулся, но вернулся живой.
М. МАЙЕРС: А скажите, вы все-таки упомянули, что вы помогаете мобилизованным, их семьям советом, добрым словом и материально иногда. Все-таки что за источники финансирования?
Б. НАДЕЖДИН: Слушайте, отстаньте от меня, пожалуйста. Что вы из этого делаете проблему?
А. АХМАДИЕВ: Борис, подождите, стойте, вы же не просто прохожий мимо, которого мы поймали. Вы же идете в президенты.
Б. НАДЕЖДИН: Послушайте еще раз. Вот ко мне конкретно приходит моя избирательница и говорит: «Борис Борисович, беда, ужас ужасный. У меня там дети болеют, муж за ленточкой, а мне нужно купить дорогие лекарства. У меня нет денег». Я ей своих денег даю, допустим, тысячу рублей. Если это для вас какая-то большая, тяжелая история, ну не знаю. Это граждане России. Я буду им помогать. Буду им помогать. Это граждане России, мои избиратели, оказавшиеся не по своей воле в тяжелой ситуации. Их там сыновей, мужей, братьев отправили в окопы.
М. МАЙЕРС: А кого-то удалось вернуть именно вам. Вашими усилиями кто-то вернулся оттуда, из-за ленточки?
Б. НАДЕЖДИН: Ну да, есть один случай, когда мои там связи сработали, и Министерство обороны очевидно больного человека выпустило.
А. АХМАДИЕВ: Хорошо, да. Спрашивают еще про спонсоров больших. Есть ли у вас большие спонсоры, помимо тех россиян, которые по 100, по 1000 рублей вам донатят?
Б. НАДЕЖДИН: Что значит большие? Я уже сказал, что кампания моя абсолютно уникальный характер носит. То есть действительно она полностью финансируется на деньги абсолютно простых людей. Давайте я вам просто скажу. Смотрите, все же очень просто. Вот у меня файл, сейчас секунду буквально, это вот то, что пришло сегодня. Вот он. Сейчас, буквально 5 секунд. Я просто сижу перед компьютером и открываю файл.
Вот, смотрите, 1864 человека, это 16 число, вчера, на самом деле, прислали деньги. Самые маленькие взносы, их четыре, по 1 рублю. Хотя, возможно, это пробные взносы. Но это надо смотреть, повторился или нет. Самое большое, что я вижу – 100 тысяч рублей. Средний размер взноса математически высчитывается путем деления собранной суммы на количество отправивших. Получается, где-то порядка 2000 рублей средний размер. Основная масса взносов – это 100-500 рублей.
А. АХМАДИЕВ: То есть больших спонсоров у вас нет?
Б. НАДЕЖДИН: Нет. Откуда?
А. АХМАДИЕВ: А скажите, «Гражданская инициатива», которая, собственно, вас поддержала и вас выдвинула (таким образом, вы там не 300 тысяч подписей собираете, а 100), она как-нибудь участвует вот сейчас в этом процессе?
Б. НАДЕЖДИН: В процессе…
А. АХМАДИЕВ: Ну, сбора подписей, вообще в вашей кампании.
Б. НАДЕЖДИН: Давайте я расскажу. Огромное спасибо Андрею Нечаеву, лидеру этой партии, что она меня вообще выдвинула. Если бы она меня не выдвинула, я бы сейчас должен был собирать не 100 тысяч подписей, а 300 тысяч. И самый главный вклад партии, собственно, в этом.
Дальше. Партия не очень сильно, но участвовала в проведении съезда. В смысле со счета партии было оплачено помещение для съезда в Измайлово. Хотя билеты делегатам и их размещение в гостиницах – это то, что мы собрали деньги. Там большие деньги довольно ушли. Съезд обошелся в 2,5 миллиона всего. Ну представьте себе привезти в Москву из Хабаровска или Владивостока делегатов, их разместить и так далее.
Сейчас ряд наших штабов в нескольких регионах, они построены на базе отделений, собственно, партии. То есть партийные лидеры, скажем, Ленинградской области и так далее – это и есть руководители штабов. Но просто отделений партии немного меньше, чем штабов, поэтому где-то не члены партии этим занимаются.
А. АХМАДИЕВ: Хорошо. Вы знаете, вы сказали про остановить стрельбу, если вы станете президентом, добьетесь этого перемирия. А что дальше, спрашивают вас люди?
Б. НАДЕЖДИН: Ну, у меня есть такой текст, я его скоро опубликую – «План Надеждина на первый день президентства, первую неделю, первый месяц, первый год и первый срок». Я не планирую больше одного срока работать президентом России, в отличие от некоторых.
М. МАЙЕРС: Тогда, наверное, не надо употреблять слово «первый». Тогда, наверное, надо употреблять слово «План Надеждина на единственный срок». Так было бы честнее.
Б. НАДЕЖДИН: Ну, так, согласитесь, с точки зрения звучания красивее – первый день, первый… Ну ладно. Короче, в первый же день я публично предложу руководству Украины прекратить обстрелы, в первую очередь вот этими дронами и ракетами, ну и, соответственно, чтобы Россия тоже этого не делала, и просто прекратить стрельбу, отвести там тяжелые вооружения от ленточки и так далее. Ну, такое обычное предложение. Это можно сделать быстро.
Я надеюсь, что украинское руководство к этому тоже созреет и не будет ставить безумных задач, типа там военным путем вернуть Крым и так далее. Это безумные задачи, их невозможно решить, к сожалению. То есть людей потерять можно очень много, а не вернется военным путем Крым, это очевидно абсолютно. Посмотрите, как изменилась ленточка за последний год при огромных усилиях украинского контрнаступа, при чудовищных потерях и так далее. Да вообще никак не изменилась по большому счету.
Дальше. Потом нужно будет объявлять большие переговоры с участием не только Украины, но и, собственно, с коалицией, которая поддерживает Украину. Украина сопротивляется, потому что ей сильно помогает финансово, политически, экономически Запад условный, как у нас говорят. То есть это Соединенные Штаты Америки в первую очередь, Британия, Германия, другие страны. С ними тоже придется разговаривать.
Дальше будет тяжелая история, долгие мирные переговоры об окончании войны, о мирном договоре. На это, я надеюсь, что мне хватит одного срока, чтобы это все завершить. Это тяжелая работа. Это долго будет все.
М. МАЙЕРС: Подождите, а какова ваша позиция по всем тем регионам, которые не касаются Крыма и в настоящий момент оккупированы российскими войсками? Что делать?
Б. НАДЕЖДИН: Я на всякий случай напомню, что я нахожусь в Российской Федерации, в Конституции которой сказано, что это регионы России – Донецкая, Луганская, Запорожская и Херсонская области. Я уж не говорю про Крым и Севастополь. Это тяжелая история. И где будет проходить в итоге граница России и Украины по итогам переговоров, я пока не знаю. Принципиально важно, что это будет в соответствии с Конституцией России и, конечно же, с учетом мнения людей, которые на этих территориях живут или жили когда-то и хотят вернуться. Это тяжелая история, долго не бывает.
Только, знаете, одна вещь в меня оптимизм вселяет, исторический оптимизм. Вот есть такие две страны – Германия и Франция. Они между собой воевали за территории, за Эльзас и Лотарингию, сотни лет. Немцы и французы между собой воевали гораздо чаще, чем кто-то из них пытался зайти в Россию. Таких случаев два было – Наполеон заходил, и Гитлер заходил. А так, они между собой все время воевали. А сейчас, заметьте, где находится Страсбург, тот самый Страсбург, в принципе, всем все равно. Никакой границы нет между Францией и Германией.
То есть есть исторический опыт, когда сильно воевавшие государства в конце концов, в том числе вот за Страсбург, Эльзас и Лотарингию, они как-то успокоились. И сейчас, в принципе, не так важно ни для французов, ни для немцев, на чьей территории находится Страсбург.
М. МАЙЕРС: Мне кажется, мы об этом уже говорили. Я с уважением отношусь к тому – и спасибо, что вы это подчеркиваете, – что вы находитесь в России. В общем, вы ответили, как могли. Да, я понимаю. У меня такой вопрос. Скажите, пожалуйста, а какой, как вам кажется, в случае если вы станете президентом России, может быть судьба Владимира Путина?
Б. НАДЕЖДИН: На пенсию пойдет. Какая может быть судьба у него?
М. МАЙЕРС: Ну, у него есть, например, вообще-то, еще претензия со стороны Международного уголовного суда.
Б. НАДЕЖДИН: Это проблема Международного уголовного суда. Я ни одного гражданина России, включая Путина или Стрелкова, никому не выдам.
А. АХМАДИЕВ: То есть вы не уважаете международное право?
Б. НАДЕЖДИН: Я уважаю Конституцию России, в которой написано, что граждане России не выдаются иностранному государству.
М. МАЙЕРС: Ну, вы только, отвечая сейчас на вопрос об оккупированных территориях, тоже сослались на Конституцию России, в которой есть совершенно четкие…
Б. НАДЕЖДИН: Маша! Я баллотируюсь в президенты Российской Федерации, а не Гааги или Украины. Я баллотируюсь в президенты Российской Федерации. Я русский патриот до мозга костей. Я буду отстаивать интересы государства российского.
А. АХМАДИЕВ: Стоп, стоп, стоп. Вы как кандидат имеете абсолютное право критиковать в том числе некоторые положения Конституции. Это, кстати, Конституция дает вам такое право, на ваше собственное, личное мнение.
Б. НАДЕЖДИН: Я, в отличие от Путина Владимира Владимировича, не буду ломать через колено российскую Конституцию. Я буду ее если и менять, то не по этим странным процедурам, с которыми я, кстати, боролся в 2020 году. Я боролся с этим референдумом, из-за чего был изгнан из всевозможных экспертных советов, в которых состоял еще когда Путина не было, с 90-х годов.
Так вот, я буду полностью стоять на страже российской Конституции, стопроцентно. В том числе, если ее нужно будет менять по каким-то причинам, а очень может быть, что придется, возвращать обратно эту поправку Терешковой точно придется, я буду это делать в полном соответствии с девятой главой Конституции. Вот как там написано, так все и будет. Я не буду устраивать этих вот посмешища идиотские.
М. МАЙЕРС: Борис Борисович, позвольте голосование запустить. Вот все очень просто. Я готов проголосовать за Надеждина – Да/Нет. Ну вот нас сейчас 12 тысяч смотрит. По сравнению с широкой Российской Федерацией, в общем, не густо, но тем не менее мы ценим каждого нашего слушателя. Поэтому это будет тем не менее нерепрезентативно, но, по крайней мере, по срезу аудитория «Живого гвоздя». Андрей, наш звукорежиссер, видеоинженер, помоги нам, пожалуйста.
Если выборы завтра, как любят на всяких разных опросах, в общем, эту формулировку использовать, я готов проголосовать за Надеждина – Да/Нет. Пожалуйста, ответьте на этот вопрос. У нас не так много времени. Мы быстренько сейчас это голосование проведем.
Б. НАДЕЖДИН: Маша, я могу агитировать за себя сейчас?
М. МАЙЕРС: Конечно. У нас 700 человек уже проголосовало. Сейчас мы по-быстрому с этим разберемся.
Б. НАДЕЖДИН: Минутка агитации.
М. МАЙЕРС: Давайте.
Б. НАДЕЖДИН: Это не предвыборная агитация, которая сейчас в СМИ невозможна, а это агитация в рамках этого опроса, просто в рамках опроса. Это вот, Центризбирком, не беспокойтесь, не предвыборная, а это агитация в рамках опроса, который Маша и Айдар запустили.
Братья и сестры, в стране у нас все очень плохо на самом деле, вы сами понимаете. Я думаю, многие из тех, кто сейчас голосует, были вынуждены уехать из страны. Я иду в президенты, чтобы у России было нормальное будущее, чтобы Россия стала страной мирной и свободной, страной, в которую будут готовы вернуться или даже переехать образованные, свободные люди, страной, которую не будут бояться в мире, не будут шарахаться и не будут вводить санкции. Вот за эту Россию я и борюсь. И мне кажется, что остался один такой кандидат в президенты России на сегодняшний день. Поэтому я вас прошу о поддержке.
Если я получу поддержку, мы решим проблему и со сбором подписей, и с регистрацией. А если я окажусь в бюллетене, мы решим проблему с честным подсчетом голосов, вот уж поверьте мне. Вот уж что я умею, так это делать так, что голоса честно считают. Доказательством этого является то, что я действующий депутат в Долгопрудном и до этого там тоже избирался много раз на разные должности в стране, хотя в президенты иду первый раз. Спасибо за поддержку. Сайт nadezhdin2024.ru. Заходите, донатьте, ставьте подписи.
Кстати, не только в России. Между прочим, вчера мы открыли точку сбора подписей в Тбилиси. И огромное количество людей, россиян, граждан России, практически уже, наверное, из 10 стран прямо говорят, мы тут готовы собирать за вас подписи, и в Америке, в Соединенных Штатах, и в Германии, и в Стамбуле, и в Варшаве. Там уже масса предложений. Сейчас будем пытаться это как-то организовать. Вот. Так что прошу поддержки.
М. МАЙЕРС: А почему вы выбрали… Простите меня, можно мне абсолютно стилистический вопрос, который никоим образом, конечно, вас не подставит, не уязвит и прочее? Почему вы выбрали сталинский этот нарратив про «братья и сестры»?
Б. НАДЕЖДИН: Послушайте, оттого что кто-то сказал какие-то слова, нехороший человек, почему нельзя мне говорить?
М. МАЙЕРС: Да нет, ну можно, конечно, просто такой стилистический выбор мне… Ну вот простите, я чисто по-человечески задаю этот вопрос.
Б. НАДЕЖДИН: Вообще, это удивительное дело. Слушайте, ладно, спасибо, что пригласили в эфир. Я вам очень благодарен, потому что полтора миллиона просмотров нашего с вами первого эфира 1 ноября – это результат пока лучший из моих. У меня там есть, которые приближаются к миллиону, но полтора – только вы. Но тем не менее в ваших вопросах чувствуется, что вы меня в чем-то подозреваете, то ли я тайный сторонник СВО и доначу в кустах на военные какие-то снаряжения, то ли я сталинист в душе, поэтому говорю «братья и сестры». Да нет, ничего подобного. Просто это хорошая формула. Это хорошая формула – братья и сестры.
М. МАЙЕРС: Принимается.
Б. НАДЕЖДИН: Я когда провожу совещания… Ну так сейчас я скажу, феминистки обидятся. Но просто большинство руководителей в штабе – мужчины. Так получилось. Что я могу сделать?
А. АХМАДИЕВ: Ой всё, сейчас начнется.
М. МАЙЕРС: Нет-нет, давайте, давайте, давайте.
А. АХМАДИЕВ: Начнется.
М. МАЙЕРС: Мне, наоборот, нравится.
Б. НАДЕЖДИН: Послушайте, дайте я скажу. И когда я к ним обращаюсь, я же советский человек, и сначала я говорил «товарищи». Ну я привык так. Слушайте, я большую часть жизни прожил в стране, где говорят «товарищи, давайте…». И потом я почувствовал, что они как-то мнутся, потому что молодые люди. Тогда я думал говорить «господа», но как-то сложно. Такие молодые ребята. У меня есть дети, которые сильно их старше, сотрудников моего штаба. И потом я нашел обращение. Знаете, какое? «Братцы». Вот правда.
А знаете, почему оно вылезло? Потому что у меня много детей, я им постоянно читаю сказки. Есть одна из сказок – про Незнайку. Знаете, «Незнайка на Луне», вот это все, в каком-то городе. И там все эти вот, как их называют, персонажи – Незнайка, Знайка, все эти. Они друг к другу обращаются «братцы». Я стал обращаться «братцы».
Потом, когда в штабе появились милые дамы, я понял, что обращение «братцы» тоже как-то странно выглядит. И тогда я стал говорить «братья и сестры» и привык просто. Как обращаться? Ну вот вы сидите, у вас близкие люди, которые не спят там, реально не спят, вот реально… Я же вам сказал, что Мария Невелева прислала в 5 часов 52 минуты отчет по Москве, сколько вчера собрали. Люди работают круглые сутки, с ног валятся. А называть их «господа» как-то странно. «Товарищи»… Я называю «братья и сестры».
А. АХМАДИЕВ: Борис Борисович, вы говорите, что мы вас в чем-то подозреваем. Мы всех тут и друг друга даже с Машей в чем-то подозреваем постоянно. Мы тут, знаете, очень подозрительные люди, может быть, даже с манией преследования, а не только наоборот.
М. МАЙЕРС: Так, Ахмадиев, остановись, говори за себя, пожалуйста.
Б. НАДЕЖДИН: У нас прямо сегодня не передача, а какой-то сеанс саморазоблачения.
М. МАЙЕРС: Это прекрасно.
А. АХМАДИЕВ: Бывает такое. Это ж хорошо. Ну вы же кандидат в президенты.
Б. НАДЕЖДИН: Я даже проснулся. Я говорю, я спал не больше четырех часов, поэтому так немножко сначала тормозил. Сейчас прям проснулся. Спасибо вам огромное. Вы мне заменили еще одну чашку кофе.
М. МАЙЕРС: Иван пишет: «Сталин сам использовал “братья и сестры” из традиционной русской православной традиции. Это не сталинская формула». Да, спасибо.
Б. НАДЕЖДИН: Я тоже не думаю, что Сталин первый, кто это сказал.
М. МАЙЕРС: Ну просто тогда резануло. Это же как бы было действительно… Вы же помните это все из истории, как это все прозвучало тогда в начале войны. Ну и, собственно, сейчас меня резануло, поэтому я спросила. Но я совершенно не пыталась вас каким-то образом в этом смысле на чем-то поймать. Давайте результаты голосования подведем. Почти 3500 проголосовало. Готовы ли вы проголосовать за Бориса Надеждина, если вот выборы завтра, как говорится? Ой, слушай, а у меня все пропало, Айдар.
А. АХМАДИЕВ: У меня не пропало, да. Да, готовы проголосовать – 79%, нет – 20%. Но тут, вы знаете, я не хочу это делать, но давайте я отмечу, я наблюдаю за чатом и вижу признаки наплыва ботов, которые просто с какой-то огромной скоростью пишут слова в вашу поддержку. Это что, вы эльфов используете или троллей?
М. МАЙЕРС: Почему?
А. АХМАДИЕВ: Нет, тут просто однотипные комментарии. Поэтому.
М. МАЙЕРС: Вот мы вас подозреваем, что вы эльфов используете. Я не знаю, Айдар, я не вижу никаких ботов.
Б. НАДЕЖДИН: Послушайте, благодаря тому, что у меня в штабе работают молодые люди с опытом выборов, другая эпоха совершенно, я говорю, там средний возраст 25-30 лет. У меня есть дети, которым больше 40. Поэтому я на них так смотрю, «братцы» говорю, «сестрицы». Так вот, я от них узнал массу слов, которых я раньше вообще не знал. Краудфандинг, стрим там, что-то еще, Твич. Твич у меня будет. Какой-то Твич. Я слов-то этих не знал. Меня даже в ТикТок затащили, вот что удивительно.
Так вот, я от них узнал, что такое единорог. Символ какой-то единорог там есть. Я узнал, что эльфы. В смысле я про эльфов слышал. Я читал же сказки про Дюймовочку. Я от них узнал про каких-то эльфов, которые воюют с кем-то. Это так все увлекательно.
М. МАЙЕРС: С троллями, конечно.
Б. НАДЕЖДИН: Хоббиты, гоблины, тролли. Но лично я даже не очень как-то понимаю. Все-таки я не очень понимаю, о чем идет речь. Я могу сказать точно совершенно одно. Понимаете, мы добываем деньги тяжело. Огромное спасибо еще раз всем, кто донатит. И мы все эти деньги расходуем вот сейчас исключительно на оплату штабов и сборщиков подписей. И нам не хватает. Потому что мы сейчас должны выйти на 7-8 тысяч подписей в день – это примерно 2,5-3 миллиона в день донатов. И вот вчера только был первый день, когда мы эту планку превысили. И слава богу. Резюмирую. Вот у меня точно нету ни желания, ни денег разводить троллей, хоббитов, эльфов, троллей. Мы этим не занимаемся точно.
А. АХМАДИЕВ: Мы запомнили.
Б. НАДЕЖДИН: Если я узнаю, что у меня кто-то в штабе за свой счет разводит эльфов, я ему оторву соответствующие органы.
М. МАЙЕРС: «Сам ты бот», – пишут тебе, Айдар, наши комментаторы.
А. АХМАДИЕВ: Ну кто его знает, кто его знает, действительно.
М. МАЙЕРС: Или Андрей Вадимов, человек с именем и фамилией, пишет: «Я бот, и я за Надеждина».
А. АХМАДИЕВ: Нет, я не исключаю совершенно, что… Я бы сам проголосовал за Бориса Надеждина, давайте так.
Б. НАДЕЖДИН: Слушайте, ребята, можно я вам скажу? Видите, я уже перешел, я уже боюсь произносить «братцы», я теперь произнес «ребята». Кстати, «ребята», мне кажется, гендерно нейтральное, да? Можно сказать «ребята»? Я могу обратиться к Айдару и к Маше «ребята». Могу?
М. МАЙЕРС: Можете.
Б. НАДЕЖДИН: А «девчата» можно, Айдар?
А. АХМАДИЕВ: «Девчата»? Да пожалуйста. Меня это вообще абсолютно не смущает. Можете «девчата».
Б. НАДЕЖДИН: Сумасшедшая поддержка на самом деле. На самом деле сумасшедшая поддержка того, что мы делаем. Я приезжал в Питер. Там сотни людей пришли на встречу. Там несколько встреч было. Там выстроились очереди прямо на встрече ставить подпись в мою поддержку. И там был фантастический настрой просто. Я устаю, я сплю мало, уже все-таки мне не 20 лет, тяжеловато немножко, устаю, но я получил такой заряд энергии, такой заряд поддержки в Питере. Огромное спасибо всем, кто был на встрече и вот на той большой, и в «Вогеле» потом, и в штабах потом.
Сумасшедшая поддержка. Люди просто увидели свет в конце тоннеля. Я на себе чувствую огромную ответственность, чтобы оправдать это доверие. И я думаю, мне этого пинка, вот этого пинка поддержки хватит не только на март, а еще и на дальнейшие действия, включая выборы в Мосгордуму, в другие регионы и так далее.
М. МАЙЕРС: Да, спасибо большое.
А. АХМАДИЕВ: Спасибо большое. Борис Надеждин. Я уверен, что мы еще с вами в эфире неоднократно увидимся до выборов. Еще остается достаточно много времени. Да, спасибо. Борис Надеждин.
М. МАЙЕРС: Желаем вам удачи со сбором подписей.
Б. НАДЕЖДИН: Спасибо, спасибо. Будьте здоровы. Побежал собирать подписи дальше.
М. МАЙЕРС: Удачи, да. Спасибо.
А. АХМАДИЕВ: Удачи. Да, спасибо.