«Утренний разворот» / Максим Кац: Как закончить режим Путина?
Оснований у Путина довольно мало к этому выдвижению. Он поменял Конституцию на коленке, он уже давно президент. И люди, когда они увидят, что он объявляет опять о своем выдвижении, у них будет волна разочарования. Опять вот откроется малюсенькая щель возможностей общественных, в которую мы должны совать лом…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
И. БАБЛОЯН: Понятно, что уже тысяча роликов записана, но мы все равно тебя попросим объяснить. Какая стратегия должна быть на выборах в марте 2024 года?
М. КАЦ: Значит, во-первых, надо забыть, что это выборы. Там мы никого не выберем. А во-вторых, надо заняться тем, чтобы использовать эту процедуру, чтобы объяснить россиянам, что Путина больше поддерживать не надо. Это время хорошее, потому что все россияне будут размышлять о том, надо ли дальше поддерживать Путина. От этого никуда не денешься. Когда идет федеральное голосование, как его ни называй, выборы, не выборы, как там ни жульничай, все равно люди, даже те, которые политикой обычно не интересуются, они такие думают: «Хм, как бы нам поступить?» И вот это самое лучшее время, чтобы их переубедить.
И вот российской оппозиции нужно взять имеющиеся у нее огромные медиаресурсы и начать переубеждать прямо сейчас, и заниматься этим до самого марта. Да, скорее всего, ну, это мы понимаем, что не будет такого, что выйдет Памфилова и объявит, что победил другой кандидат, теперь президент он. Но мы можем добиться, что у всех будет понимание, что у Путина больше нет общественной поддержки.
Это первый, главный, важнейший шаг на пути к переменам в России. Пока он не сделан, ничего не может быть – ни мирный протест, ни немирный протест. Что протестовать, когда все думают, что все за Путина? А когда все будут понимать, что Путин держится только на штыках, как сейчас про Лукашенко понимают, тогда он будет по тонкому льду постоянно ходить. Вот этого мы можем добиться, если переубедим 60 миллионов россиян и добьемся, чтобы они не поддерживали Путина в марте. Ну и вообще в принципе отозвали свою поддержку и не поддерживали его. Вот стратегия.
И. БАБЛОЯН: А откуда, во-первых, цифра? Почему 60 миллионов?
М. КАЦ: А это от Кириенко. Мне тут передал Сергей Владиленович, что они хотят столько голосов «за».
И. БАБЛОЯН: Понятно. То есть этих нужно переубедить.
М. КАЦ: Они хотят столько голосов «за», потому что это большинство от голосующих. То есть это не большинство от пришедших, а это большинство от имеющих право голоса в России. То есть если 60 миллионов проголосовало «за» и сказало, что они поддерживают Путина – значит, у него поддержка большинства россиян, имеющих право голоса, в принципе, не только тех, кто пришел. А нам надо наоборот – чтобы большинство россиян, имеющих право голоса, выступили против Путина. Тогда всё.
В. РОМЕНСКИЙ: А как им нужно выступить против Путина? У нас есть понимание хотя бы примерное, что будет бюллетень, в нем будет фамилия Путина, Зюганова, наверное. Миронов уже съехал с этой истории. Будет кто-то от «Новых людей».
М. КАЦ: Миронов – очень смешно. Он еще год назад стал рассказывать.
В. РОМЕНСКИЙ: Это понятно. Но, Максим, вы призываете голосовать за Зюганова?
М. КАЦ: Вообще не призываю. Как хотите. Хотите – за Зюганова, хотите – за… Кто там еще? За Слуцкого. Хотите – за этого Нечаева. Там, видимо, будет он в бюллетене. Хотите – пустой бюллетень кидайте в урну или портите, или там за всех галочки ставьте. Это не важно. Главное – совершить политическое действие. Пришел и сказал: «Я против Путина». Против там любым способом можно.
Понятно, что за этих упырей «за» голосовать никто не будет. Против! Это голосование против. Есть в бюллетене две опции: продлеваем Путина и не продлеваем Путина. Причем не продлеваем – это не пришли. То есть те, кто не пришел, и те, кто проголосовал «за», это они складываются вместе, и если их больше, то продлеваем. Так вот работают такие автократические режимы.
И. БАБЛОЯН: А как мы увидим, что проголосовали не за Путина?
М. КАЦ: Увидим. Если 60 миллионов будет хотеть проголосовать против Путина, мы увидим. Ну как, они выстроятся в огромные очереди на избирательные участки, не знаю, сложат бюллетени гармошкой, кончатся бюллетени в комиссиях, потому что столько не выдадут, потому что никто не ожидает, что столько людей придет. Когда в каком-то регионе нарисуют результаты ДЭГа, так окажется, что проголосовало 140% избирателей. Мы увидим.
Найдутся честные комиссии. В каждом городе есть, даже в самых таких городах. Там в какой-нибудь Казани, где вообще все фальсифицируют, всегда есть там две-три честных комиссии на весь город, в которых видно реальный результат. В Москве их вообще всегда две трети честных комиссий. В каком-нибудь Томске вообще чуть ли не все такие. Мы увидим. Если мы увидим, что россияне решили выступить против, мы это увидим.
В. РОМЕНСКИЙ: А в 2018 году почему эта стратегия не сработала? Ведь тогда были опять же и Собчак, за которую, я так понимаю, тоже вы…
М. КАЦ: Нет, я за Явлинского тогда предложил.
В. РОМЕНСКИЙ: А, вы за Явлинского. Ну вот Явлинский показал результат, что народ России не хочет Путина?
М. КАЦ: Нет, в 2018 году это не получилось, потому что пошли кто в лес, кто по дрова. Те – за Собчак, эти – за Явлинского. Причем и те, и другие друг друга…
В. РОМЕНСКИЙ: Так вы сейчас тоже зовете всех кого в лес, кого по дрова: просто приходите, голосуйте, гармошка, еще что-то.
М. КАЦ: Сейчас я зову всех исключительно по дрова, совершенно не в лес. Исключительно по дрова зову. Выступаем против Путина. Всё, одна стратегия. Не важно как. Хотите – голосуйте за кого-то, хотите – пустой бюллетень. Это одна стратегия. Здесь ничего не запутано. В 2018-м главная проблема была не в том, что кандидата было два, а в том, что главная оппозиционная сила призвала к бойкоту. Ну и всё. Естественно, когда главная оппозиционная сила призывает к бойкоту, так и ничего против не выступишь. В этом была проблема.
И. БАБЛОЯН: Я правильно понимаю, что ты призываешь голосовать именно… То есть это не против системы, а конкретно против Путина?
М. КАЦ: Конкретно против Путина.
И. БАБЛОЯН: Потому что голосовать за Зюганова и Слуцкого – это, в принципе, то же самое, что и Путин.
М. КАЦ: Не, я не хочу такими оперировать категориями, потому что есть стабильно там минимум миллионов 10 россиян, которые голосуют за коммунистов. Ну и они видят в этом какой-то смысл. Что мы будем их тут сейчас злить? Пусть голосуют. Главное – против Путина. Есть какие-то россияне, которые по приколу голосуют за Жириновского все время. Вот сейчас уже не получится, но есть же такие люди.
И. БАБЛОЯН: Можно же сейчас голограмму его или что-то там.
М. КАЦ: Ну, голограмму. Ну, не важно. Если голограмму выдвинуть, то она выиграет, конечно. Тут-то уж что?
И. БАБЛОЯН: Это правда.
М. КАЦ: Ну а что зря людей-то обижать? Если кто-то хочет проголосовать за Зюганова, так и ладно. Главное, что против Путина. Главное, вот дома не сидеть и за Путина не голосовать. Вот эти, кто за Путина, эти пусть бойкотируют, кто за Путина хочет.
И. БАБЛОЯН: Хорошо, смотри, проголосовали против, посчитали все равно, как надо посчитать. И что делать дальше?
М. КАЦ: Не знаю пока. Надо смотреть по ситуации. Может, что-то получится сделать, а может, ничего не получится. Может, ситуация заморозится в состоянии, что проголосовали против, все понимают, что Путин не избран никем, а он все равно правит. Но он ослабнет тогда. Мы же с вами тут не боги и не цари. Мы же не вершим судьбу. Мы же не можем кнопку нажать, чтобы он в космос улетел. Нет такого, как в «Масяне» в какой-то серии было, что все граждане имеют кнопку, и если 50% и более нажмут, то царь улетает в космос. У нас нет такой кнопки.
Поэтому мы можем чего? У нас есть довольно ограниченный инструментарий, но не маленький. Наш ограниченный инструментарий – это медиаресурсы. И понятная цель достигаемая – это убедить наших сограждан, говорящих с нами на одном языке, смотрящих эти наши медиаресурсы, в том, что не надо поддерживать президента, когда их об этом спросят. Их спросят: «Граждане, вы будете поддерживать дальше этого президента?» И мы должны им объяснить – не надо. Вот это наш шаг сейчас.
А что там будет потом, как именно, какой механизм – это мы не можем сейчас знать. Пока этот шаг сделаем. У нас пока Путин, есть ощущение даже у оппозиционных граждан и вообще практически у всех, что он имеет народную поддержку. Вот это давайте сломим. Это же огромное дело, очень большой шаг. Вот это сделаем, а дальше…
В. РОМЕНСКИЙ: Вообще, обычно считается на три шага вперед. Ну, по крайней мере, в шахматах. А вот во время голосования по поправкам стратегия против Путина, против изменения Основного закона страны сработала?
М. КАЦ: Нет. Потому что главная оппозиционная сила опять призвала к бойкоту, но только к игнорированию. Как же она сработает, когда выходит лидер оппозиции и говорит: «Это все не важно, ходить не надо. Там голосование на пеньках, бюллетень не тот. И вообще все уже заранее приняли, Конституцию новую напечатали. Это обман. Граждане, не ходите»? Ну и что, как я вам кампанию разверну в таких условиях? Никак.
В. РОМЕНСКИЙ: Такой вопрос. А если люди придут, действительно прислушаются к вашему призыву, они сделают это действие, но потом ничего не поменяется, не окажется ли общество в еще более депрессивном состоянии?
М. КАЦ: А вы думаете, можно еще более, чем сейчас?
В. РОМЕНСКИЙ: Да.
М. КАЦ: Да?
В. РОМЕНСКИЙ: Я пессимист. Может быть хуже, может быть.
М. КАЦ: Мне кажется, общество в более депрессивном состоянии, чем сейчас, уже быть не может, потому что у общества забрали все инструменты влияния на ситуацию, оно полностью забило на попытки влияния на что-либо и живет себе своими жизнями. Если даже они попробуют, люди, что-то сделать и из этого ничего не выйдет, хуже себя чувствовать, чем сейчас, они не будут, чем когда они ничего не попробуют и тоже ничего не выйдет.
Это же ситуация, как, ну не знаю, в скорой помощи. Приехал безнадежный пациент. Вот безнадежный. Травмы у него такие, что нельзя его спасти никак. Ну и что? Врачи же не будут там ходить и говорить: «Ну, это лучше тут покурим пока. Все равно ничего не сделаешь. Он помрет через 10 минут». Нет, они используют все свои знания, умения и навыки, чтобы попробовать спасти человека. А не получится – значит, не получится.
Вот это то, что мы должны делать сейчас. Мы не можем заранее отказываться от борьбы, потому что все равно это бесполезно, или а вдруг мы проиграем, и тогда мы расстроимся. Ну, слушайте, но если мы не попробуем, то мы же в любом случае проиграем. Что это за способ такой поднять себе настроение – не бороться?
В. РОМЕНСКИЙ: Вопрос в том, что нужно бороться в нужную сторону, мне кажется.
И. БАБЛОЯН: Какая главная претензия к тебе со стороны людей, которые не придерживаются этой стратегии?
М. КАЦ: Это надо у них спросить. Я не знаю. По-моему, у них главная ко мне претензия – что я какой-то больно борзый. Пришел тут, их зову куда-то там встречаться. Какой-то неправильный.
И. БАБЛОЯН: Смотри, есть одна из версий. Говорят, что ты совершил фальстарт и слишком рано начал об этом говорить, вот еще до сентябрьских выборов даже. Что еще слишком рано об этом говорить.
М. КАЦ: Я так не думаю, потому что мы должны пользоваться всеми этапами этой процедуры. А она начнется за 110 дней до 17 марта. Соответственно, это у нас где-то начало декабря получается, да? Нет. Ну, в общем, да, конец ноября.
И. БАБЛОЯН: Где-то декабрь, да.
М. КАЦ: Довольно скоро. И первый какой-то момент, когда можно будет довольно неплохо вдарить, это будет, когда Путин вообще объявит о своей кандидатуре. Потому что пока это еще не объявлено. А это произойдет вообще вот-вот. Я думаю, в течение месяца это произойдет. Это будет быстро.
Потому что, например, в 2011 году, когда объявили о рокировке, был очень большой такой всплеск общественных настроений. Потому что одно дело – все понимают, что, возможно, это будет, а другое дело – когда вот объявили, что вот это будет. Потому что оснований у Путина довольно мало к этому выдвижению. Он поменял Конституцию на коленке, он уже давно президент. И люди, когда они увидят, что он объявляет опять о своем выдвижении, у них будет волна разочарования.
Опять вот откроется малюсенькая щель возможностей общественных, в которую мы должны совать лом, должны выходить во все наши медийные ресурсы, все вместе причем, заранее скоординировавшись (и ФБК, и Ходорковский, и многие другие) и говорить: «Граждане, что же такое творится! На сотый срок пошел человек. Помрет скоро прямо на посту. Разве годится такое куда? Давайте-ка мы это не будем поддерживать». Это же наша роль-то, оппозиции-то, такая.
А то подождем, подумаем, посмотрим там, а пусть нам сначала выдвинут хорошего кандидата, а пусть честную процедуру, да доступ к СМИ, тогда мы, может быть, сходим проголосовать.
В. РОМЕНСКИЙ: Максим, вы говорите, нужна широкая коалиция, нужно действовать прямо сейчас, не откладывать в долгий ящик. Но вам и Навальный, и его соратники ставят в укор то, что вы «Умное голосование» фактически не поддержали. Это вот про выборы, которые были совсем недавно, в сентябре. Мол, и внимание в своем ролике этому уделили всего несколько минут и упомянули об «Умном голосовании» всего один раз.
Ну, потому что выборы Горсовета города Екатеринбурга, при всем уважении к этому городу, это не вещь, которая может сменить всю систему. Поэтому я не очень много внимательно…
И. БАБЛОЯН: Возможно, это были бы маленькие шажки к объединению.
В. РОМЕНСКИЙ: А если мы придем и проголосуем за Зюганова, то мы, конечно же, Путина свергнем?
М. КАЦ: Нет, за Зюганова – нет. Но если мы убедим российское общество перестать поддерживать Путина, мы, конечно, сделаем большой шаг к его свержению. А если мы изберем депутата в Екатеринбургскую городскую думу, это хорошо, конечно, я не отрицаю, я поэтому в ролике сказал об этом, но это… Я, вообще, сам много депутатов избирал, занимался этим много. Но просто сейчас время немножко другое, система уже в другом состоянии. Нет, те, кто избирался, те молодцы. И опять же, я поддержал. Это очень хорошо. Но просто, конечно, начинать какую-то масштабную кампанию…
В. РОМЕНСКИЙ: Четырьмя минутами в своем ролике в самый последний момент, говорит Навальный.
М. КАЦ: Да-да, так и сделал. Потому что я не считаю это очень важным, но я считаю это достаточно важным, чтобы об этом сказать. Поэтому да, какое-то немалое количество людей меня смотрящих…
В. РОМЕНСКИЙ: То есть лом надо вставлять всегда, но вот тогда было не особо важно?
М. КАЦ: Лом надо вставлять, когда есть щель. Выборы в Екатеринбургскую городскую думу – это не щель. Нет, хорошо, что там кто-то собрался что-то делать, но это не то, что изменит ситуацию. А вот президентские выборы – это то, что может изменить ситуацию. Поэтому тут надо заранее, задолго всем объединиться, втопить и использовать максимально все ресурсы, которые есть. Такое мое мнение.
И. БАБЛОЯН: Результаты выборов, понятно, сентябрьских если даже отложить в сторону, Максим, а поддержать «Умное голосование» вот тогда в сентябре – это не шаги на встречу в ФБК были бы?
М. КАЦ: У нас не было об этом переговоров. Если бы они пришли и сказали: «Поддержи “Умное голосование”», я бы им…
В. РОМЕНСКИЙ: Навальный говорит, что Волков писал вам регулярно.
М. КАЦ: Нет, в личку он не писал. Он мне писал в Твиттере, уже когда они объявили списки. Ну, там были вопросы к спискам их. Они вместо хороших кандидатов от «Яблока» предлагали каких-то упырей от ЛДПР. Но мы бы, конечно, легко договорились. То есть если бы здесь они написали, я бы там внес два предложения по списку, они бы их приняли, и мы бы с ними общий список предложили. Просто им это было не надо. Они договариваться не собирались, меня никуда не звали, не приглашали, а просто хотели, чтобы я поддержал уже принятое ими решение.
Я поддержал список «Яблока». Они, в общем-то, практически его в полном составе и поддержали. Правда, там все равно никто не избрался, потому что всерьез в это дело никто не вписывался. То есть список «Яблока» прошел, но он там и в прошлый раз проходил. Тот же самый депутат остался депутатствовать. Но это мне не кажется каким-то очень важным сюжетом.
И. БАБЛОЯН: Мы сегодня в утреннем эфире проводили голосование. Это голосование запустил вообще Александр Плющев, потом – у себя Алексей Венедиктов. Вы за кого: за Максима Каца, за ФБК, оба и как вы все задолбали? Примерно такое. Максим Кац и «как вы все задолбали» собрали одинаково по 40 с чем-то процентов у нас, и, соответственно, остальные поделили немножко совсем. А второе голосование у нас было: «Для вас важно, чтобы ФБК, Ходорковский и Кац объединились или вам на это плевать?» 73, по-моему, процента, если я не ошибаюсь, больше 70, сказали, что им это важно. Соответственно 27, по-моему, или 28 сказали, что им на это плевать.
Но вот смотри, команда Навального открыто заявляет, что они вообще с тобой объединяться не очень хотят. И что с этим делать?
М. КАЦ: Слушайте, я с ними тоже не очень хочу. Но придется, что делать… Так вот получилось, что у них большой медиаресурс и у меня большой медиаресурс. Придется вместе действовать, если цель-то одна.
И. БАБЛОЯН: Если они не будут, Максим, что делать? Без них это возможно или нет?
М. КАЦ: Я думаю, что какая-то широкая общественная кампания без них невозможна. Они неотъемлемая и очень важная часть российской оппозиции. Не сам ФБК (у самого ФБК по многим опросам не так много доверия), но Навальный. Навальный воспринимается лидером оппозиции, имеет наибольшее доверие. Что опрос «Лентача», что опрос Пономарева, они везде показывают Навального с наибольшим доверием. Я к нему подбираюсь, но еще все равно не достаю. У него наибольшее доверие оппозиционеров.
Без его участия никакой коалиции не сделать. Можно выступать все равно, то есть я буду выпускать все равно ролики, буду убеждать, кто-то к этому присоединится. Но какое-то коллективное политическое действие российская оппозиция вот в данный момент без Навального сделать не может.
Есть большие вопросы по тому, насколько он имеет возможности свободно выражать свое мнение из того места, где он находится. Потому что там не цензурируют ли это, как это происходит, насколько он обладает всей информацией, это мы точно не знаем. Поэтому у него есть представители. Вот Мария Певчих – его представитель, глава Фонда борьбы с коррупцией. И Леонид Волков. Там точно его должность непонятна, но он вроде как назван «политическим гением» в посте. Вот это два представителя, с которыми надо договориться, иначе коалиции не получится. Ну вот.
И. БАБЛОЯН: В воскресенье вечером состоялся диалог в некой комнате в Твиттере у тебя с Марией Певчих?
М. КАЦ: Да.
И. БАБЛОЯН: А можешь рассказать, пожалуйста?
М. КАЦ: Была комната в Твиттере, я там отвечал на вопросы, в основном причем сторонников команды Навального. Вопросы острые. Хорошо, кстати, довольно интересно получилось. На каком-то этапе, да, туда пришла Певчих, взяла слово, наругалась на всех, что они не дают слово Волкову, хотя там какая-то техническая проблема была, и сказала, что она встречаться со мной не будет и что я должен перестать продавать сопли розовых единорогов, по-моему, или розовые сопли единорогов, она сказала.
В. РОМЕНСКИЙ: Розовые сопли единорогов людям.
М. КАЦ: Да-да, людям. То есть вот эту вот идею о том, что можно добиться прекращения поддержки россиянами Путина, это названо розовыми соплями единорогов, и от встречи она отказалась. Ну ничего, еще предложим.
И. БАБЛОЯН: А я, кстати, слушала… Володь, прости, пожалуйста. Просто к розовым соплям. Это неотъемлемо абсолютно. Леонида Волкова я слушала, по-моему, два дня назад или три дня назад. Он записал на «Популярной политике» ролик про выборы как раз. И он там говорит буквально, он там не говорит «Максим Кац», ну вот сторонники того, что нужно сейчас действовать, не называя тебя, очевидно, говоря о тебе…
М. КАЦ: Этот гражданин.
И. БАБЛОЯН: Что ты врешь буквально, потому что ресурсов сейчас никаких нет: нет рекламы, невозможно создать никакую кампанию, невозможно офлайн-встречи никакие устраивать, не будет наблюдателей никаких.
М. КАЦ: Но он не прав. То, что мы добивались покупками рекламы в 2013 году, те охваты, они и близко не сравниваются с теми охватами, которые у нас есть сейчас у наших Ютубов и Телеграм-каналов без всякой покупки. Просто нас и так люди смотрят. Это частая ошибка на самом деле. Опять же, если бы у нас была какая-то профессиональная дискуссия, то я думаю, я бы там ему объяснил бы это дело. То есть это частая ошибка, что ты имеющиеся у тебя и так ресурсы начинаешь как бы не считать, ты начинаешь думать: «Ну, это ладно. Это у нас есть», а которые отсутствуют у тебя ресурсы ты начинаешь считать какими-то мегаважными, критическими и без них никак нельзя.
То есть вот, например, в 2013 году у нас был ресурс уличной кампании, когда мы вели кампанию Навального вместе с Волковым, но не было медиаресурсов таких, как у нас сейчас. А сейчас, наоборот, у нас есть огромные медиаресурсы, но нет возможности вести уличную кампанию. Что из этого лучше, я не уверен. Потому что тогда, в 2011-2012 году, все мечтали о медиаресурсе, о доступе в телевизор или о нашем собственном телевизоре, или о чем-то таком. Сейчас у нас это есть. У нас суммарная аудитория, у оппозиционных каналов, больше, чем у федерального политического телевидения, это точно, в России. Может быть, она не больше, чем у программы «Время», у новостных передач, но она точно больше, чем…
В. РОМЕНСКИЙ: Суммарная аудитория. Но это же примерно одни и те же люди, которые смотрят «Дождь», слушают «Эхо», которые интересуются Кацем, которые следят за ФБК.
И. БАБЛОЯН: А как это разделить? А как ты это считаешь, Максим?
М. КАЦ: Пересечения не такие большие. Не так много инструментов, чтобы это считать. Но, например, если я там посмотрю выдачу Ютуба, который скажет, кого еще смотрит моя аудитория, то, не знаю, у меня там на первом месте Варламов, а совсем не Навальный. Команда Навального у меня там далеко не в первых номерах.
И. БАБЛОЯН: У канала Навального высокие просмотры, у «Популярной политики» там не очень.
М. КАЦ: Но у них суммарно высокие. Они выпускают много роликов, и они суммарно набирают много. Но я имею в виду, что мои пересечения с ними, они не прям огромные. Ну, 20% аудитории у нас пересекается. Опять же, с Варламовым у меня много, а у них вообще, наверное, нет. Есть каналы и медиаресурсы, опять же какая-нибудь Митрошина в Инстаграме, с которой вообще почти пересечений нет, у которой своя собственная аудитория, которая там…
В общем, это очень такое смелое утверждение, что всех одни и те же смотрят. На самом деле нет. Есть, конечно, те, кто смотрят все подряд. Это да. Вот если у меня 14 миллионов минимум один раз за 3 месяца зашли на мой канал, то есть один раз и больше, из них типа 8 – из России, а у команды Навального я видел, они публиковали данные, что у них 10 миллионов за 1 месяц. То есть больше, чем у меня, но за один, хорошо. Но, значит, сколько у нас пересекается? То есть понятно, что нельзя сделать там эти… У них там тоже из России, наверное, 7 или 8. То есть нельзя сделать 8 плюс 8, но можно сделать 8 плюс 6, или 8 плюс 5. То есть это сильно добавляет, это не пересекается один в один. Это большие аудитории.
И. БАБЛОЯН: Хорошо. Смотри, а что дальше? Огромная аудитория. У тебя думающая аудитория, сомневающаяся аудитория, которая политически активная аудитория. У ФБК такая же аудитория, у «Живого гвоздя», у Плющева, у Ходорковского.
М. КАЦ: У Наки.
И. БАБЛОЯН: Да. Но этих людей не надо убеждать идти, мне кажется, на выборы.
М. КАЦ: Надо. Этих людей надо убеждать, потому что, во-первых, начнем с того, что 80% из них на выборы не ходят, они их игнорируют. Начнем с этого. Если мы даже убедим наши 30 миллионов прийти – это уже будет очень немало. Даже просто их. Ну, или там 20.
В. РОМЕНСКИЙ: Было же 60.
М. КАЦ: 60 – это цель наша, но 20 – это те, кто непосредственно нас смотрит. Во-вторых, из этих 20, которые нас смотрят, у меня есть там какое-то количество людей, которые заходят, не знаю, 2-3 ролика в месяц меня посмотреть или один вообще в месяц. Вот он зайдет и ролик про британскую королеву посмотрит у меня на канале. Это совершенно не факт, что он наш сторонник. Просто он зацепился. Он увидел меня – значит, я, по идее, могу что-то ему сказать, наверное.
Ну, то есть таких людей много, которые там посмотрели новости на «Дожде», а на самом деле, может, совсем и не согласились. Они смотрят для кругозора. А еще они Стрелкова читают и Z-каналы. Они для Кругозора смотрят, хотят новости, в курсе быть. Таких много людей. Есть те люди, которые в качестве развлечения на завтрак включают Плющева Breakfast Show и под завтрак его слушают, пока собираются на работу. Это не факт, что они… Надо сделать много усилий, чтобы эти люди совершили коллективное политическое действие. К этому путь очень далек, чтобы хотя бы они уже готовы были. А уж я не говорю, чтобы они пошли убеждать других. Это вообще задачка ого-го.
И. БАБЛОЯН: А штабы… Подожди, не штабы, а как это называется? Сейчас вы меня поправите оба. ФБК, они же сделали, Алексей Навальный об этом писал, обзванивать людей, разговаривать с ними. Я просто не знаю, как это называется.
М. КАЦ: Да, у них есть телефонный центр. Это хорошая штука, но она недостаточно массовая. Они же не обзвонят миллионы человек. Они делают глубинные интервью. У них один обзвонщик заполняет три анкеты в день или пять. Они собирают информацию полезную для аналитики. Это очень полезная информация. И мне бы хотелось ее посмотреть, обсудить. Было бы очень здорово. Или они, может, ее посмотрят, обсудят. Может, что-то выработают, там найдут какие-то точки, куда бить лучше. То есть это очень полезно.
Но это не кампания, это выяснение, социология. В принципе, даже если они проведут кампанию – это хорошо. Но это мало. Ты не можешь одними звонками поменять мнение, ты должен использовать основной свой ресурс. Твой основной ресурс – не звонки, твой основной ресурс – это медиа, которые у тебя есть. Их надо задействовать.
В. РОМЕНСКИЙ: Мне кажется, пока сторонники Навального и говорят, что «сейчас мы не имеем должного объема информации, для того чтобы эту стратегию разрабатывать и планировать». Они-то пока не выкатили никакого своего предложения, они просто говорят: «Ну, за Зюганова или за Собчак, или за Явлинского будет голосовать странно».
М. КАЦ: Ну вот у меня есть предложение принять одну общую стратегию, что мы не призываем ни за кого конкретного, мы призываем против Путина, и мы садимся вместе и придумываем, как наиболее эффективно убедить в этом людей. У них есть свои пути убеждения и свои люди, которых они могут убедить.
В. РОМЕНСКИЙ: А как мы поймем, сколько этих человек-то было, если за Зюганова придут проголосуют все коммунисты и еще все навальнисты?
М. КАЦ: У нас же не соревнование. Мы же не должны понять. У нас цель – чтобы большинство Путина перестало поддерживать. А как мы поймем, мы это сделали или это Зюганов, вдруг на старости лет ораторские способности такие у него открылись, и он всех убедил, да какая разница? У нас цель – чтобы это случилось.
Я еще про убеждения хочу добавить. Почему нужно именно вместе? Потому что есть люди, которые никогда не послушают меня, но послушают их, ФБК. А есть люди, которые никогда не послушают ФБК, но послушают меня. Тут пример хороший, например, тот же Майкл Наки, который сейчас просто выступает, тут, не знаю, на ринг мне предложил выйти. Ну просто он с катушек слетел, объясняет всем, что бесполезно что-то делать.
И. БАБЛОЯН: Да, он сказал, что только три буквы спасут нас всех – это ВСУ.
М. КАЦ: Да, ВСУ, сказал. Но это тоже не понятно, как именно это должно, по его мнению, произойти. Что, они до Москвы дойдут, что ли? Я не знаю. Но опять же, если с ним там встретится и поговорит там Мария Певчих или там Алексей Навальный напишет ему там письмо и скажет, что «чувак, ты нужен в этой коалиции, у тебя большой медиаресурс, давай вместе убеждать людей перестать поддерживать Путина», он их послушает, а меня не послушает. Поэтому бесполезно. Я почему и говорю, без ФБК это дело не полетит. Нужно их убедить.
В. РОМЕНСКИЙ: Максим, вы призываете к коалиции, постоянно при этом троллите соратников Навального в Твиттере. Ну вот тоже сегодня Ира шутила, что даже расходится мнение, что есть два Максима Каца: один – живой, другой – в Твиттере. Что говорит Леонид Волков: «Хорошее дело не начинается со спам-атаки. А именно вы призвали своих соратников позицию соратникам Навального объяснять, и они пошли активно в атаку. Сталкинга и агрессии, а также лжи и манипуляций в каждом слове». Как вы хотите строить коалицию, если вы постоянно своих будущих, как вы рассчитываете, соратников просто уничтожаете?
М. КАЦ: Ой, во-первых, я не считаю, что я уничтожаю, хотя, конечно, действительно иногда я с ними дискутирую в твиттерском формате. Но, слушайте, политики должны обладать какой-то толстокожестью. Они про меня уж что только ни рассказывали. Я у них там и непорядочный, и кудри там… А, это у Варламова кудри не туда завиваются. Значит, у меня там тоже и волосы смешные, и так я не так, и эдак не эдак. Когда-то, по-моему, про длинный нос речь шла даже.
Ну, слушайте, ну мало ли. Ну и я про них что-то. Я такого не писал, но я мог там их потроллить «твиттерским трибуналом», их попытками все время кого-нибудь осудить в Твиттере. Ну, слушайте, это же не может быть причиной не делать общее дело вместе, когда время пришло. Нужно какой-то толстокожестью обладать. Ну да, бывает, там кто-то что-то говорит. Я бы не сказал, что это самые приятные для меня люди. Они про меня что только ни рассказывали.
Но я же понимаю, что придется действовать вместе, потому что у них медиаресурс и у нас медиаресурс. Так вот, здесь вопрос: хотим мы результата или мы хотим тут меряться, обиды какие-то измерять, кто там кого обидел?
В. РОМЕНСКИЙ: Просто порой кажется, что вы действительно пытаетесь меряться медиаресурсом, узнаваемостью, значимостью и что уже идет некая война между Навальным и вами как раз-таки за избирателя, за российский народ, за его мнение, его голоса.
М. КАЦ: Слушайте, во-первых, какая это война, когда я везде говорю, что без них ничего не получится? Если бы я хотел с ними воевать, я бы, наоборот, говорил, что они какая-то фигня и не надо обращать на них внимания. Я-то, наоборот, говорю, что очень важные люди, с уважением, со своими аудиториями, они нужны нам вместе действовать. Разве так воюют? Это во-первых.
Во-вторых, да какая… Ну, я слышал, Волков где-то говорил, что типа это я пытаюсь выбить себе место за будущим столом там в России будущего постпутинской. Слушайте, до этой постпутинской России как до луны. И я совершенно не уверен, что я хочу там место за каким-то столом. Если там будет что-то адекватное происходить в России, так и славненько, я буду рассказывать про лавочки и троллейбусы опять. Будем обсуждать, как мы трамвай по Садовому кольцу запустим.
Не, я, видимо, буду принимать участие в какой-то российской федеральной политике, а может быть, нет. Но это совершенно не является целью моей жизни или какой-то главной задачей, ради которой я тут имею сейчас какую-то сложную стратегию действий, как мне угрохать там команду Навального. У меня сейчас задача – чтобы война остановилась и Путин перестал быть президентом.
И. БАБЛОЯН: Очень сложная задача.
М. КАЦ: Понятно, что эта задача мне великовата. Да, я пока маловат для решения такой задачи. Но опять же, как я в последнее время говорю, за отсутствием гербовой приходится писать на обычной. Ну не осталось никого больше, кто бы выступал с такой повесткой. Ну вот выступаю я, говорю всем: «Давайте как-то, граждане, соберемся и попробуем навалиться. Потому что вот открылась возможность. Так давайте навалимся и попробуем ее продавить. Может быть, что-нибудь выйдет». Я это пытаюсь говорить. Ну вот в этом моя сейчас задача. А уж что там потом будет, это уже потом мы разберемся.
И. БАБЛОЯН: С Михаилом Ходорковским полное согласие и единение?
М. КАЦ: Нет. Есть, конечно, у нас свои разногласия, но с ним мы как-то в диалоге. Он сказал про бойкот – я выпустил ролик тоже не очень корректный, я бы так сказал. Ну, называл я всякими словами там его, потому что, на мой взгляд, очень вредно было его предложение про бойкот. Ну и что? Ну созвонились, поговорили. Был недалеко, слетал к нему в Лондон. Встретились и решили, что будем действовать более-менее сообща, и он не будет призывать к бойкоту. А потом вообще как-то вроде как даже те идеи, которые я высказываю, вроде как ему и понравились. Ну и славненько. То есть вот это нормальное политическое взаимодействие, диалог.
Да, у меня есть вопросы к его заявлениям про то, что там нужно только силой, вот такие вещи. Это мне не близко. Но они пока находятся на уровне его мнения, а не каких-то там реально призывов. Он не призывает никого там брать в руки оружие и сражаться там против ОМОНа. Поэтому как бы мы с ним сейчас вполне можем взаимодействовать и взаимодействуем. И все хорошо. Опять же, мы с ним уже договорились 8-го, куда я пригласил Марию Певчих и Леонида Волкова. С ним мы встретимся в этот день и обсудим.
В. РОМЕНСКИЙ: Ни Волкова, ни Певчих, вы понимаете, что там не будет?
М. КАЦ: Ну, я пригласил. Я их там жду.
В. РОМЕНСКИЙ: Ну а Певчих сказала, не будет.
М. КАЦ: Ну, сказала и сказала. Может, передумает завтра.
И. БАБЛОЯН: Максим, я понимаю, что за Михаила Борисовича отвечать ты не можешь, но он со своей стороны, ты наверняка знаешь, делает какие-то попытки с ними поговорить? Если они тебя настолько вообще, даже по имени и фамилии не называют.
М. КАЦ: Я не знаю. Я не знаю, делает ли он попытки. Но думаю, что они с ним тоже вряд ли говорить будут. У них, понятно, есть там своя проблема, потому что у них Навальный выпустил четкое заявление из тюрьмы, что никаких коалиций. Они, по идее, не могут его перевернуть сейчас. То есть заявление Навального из тюрьмы, что давайте сделаем коалицию и будем бороться против Путина, вряд ли там цензура пропустят. Поэтому у них, конечно, проблема.
В. РОМЕНСКИЙ: В смысле? Навальный передает весточки на волю через своих адвокатов. Это очевидно. И у него, мне кажется, тоже, очевидно, есть возможность говорить открыто и прямо.
М. КАЦ: Ну, мне это не так очевидно. Может быть так, может быть не так. Ну, это опять-таки спекуляции. Как минимум предполагать, что у человека, который находится в тюрьме…
В. РОМЕНСКИЙ: Мне просто больше кажется, что спекуляции – это ставить под сомнение, это сам Навальный писал или это Волков ну вот накидал планчик, а Певчих отредактировала. Вот это, мне кажется, большая спекуляция.
М. КАЦ: Волков накидал планчик, а Навальный отредактировал. Думаю, что скорее так. Ну, слушайте, тут мы можем только предположениями какими-то говорить, но как бы говорить о факте, что Навальный может спокойно высказываться, открыто и нецензурируемо из того места, где он находится… Как-то я не уверен. Ну хорошо, это даже можно оставить. Он в любом случае сейчас сказал, что…
И. БАБЛОЯН: Мне тоже кажется, это как бы от лица Алексея Навального исходит все. Мне кажется, отвлекаться на что-то другое он…
М. КАЦ: Можно это принять в таком виде, хотя… Давайте проедем этот момент. Но он сейчас заявил, что коалиции не нужны. Понятно, что Певчих или Волков, они не могут сейчас сказать: «А мы решили, что нужны». Тут есть некоторые трудности в этом вопросе. Ну, может, они там как-то попереговариваются, передадут ему что-нибудь, может, передумают. Посмотрим.
И. БАБЛОЯН: ФБК наверняка подготовят какую-то стратегию. Ну 100%. Я не верю, чтобы у них не было никакой стратегии к марту 2024 года. И предложат присоединиться. Ты присоединишься?
М. КАЦ: Смотря какая будет стратегия. Надо посмотреть. Если стратегия будет игнорировать или бойкотировать, или устроить забастовку, то нет. А если стратегия будет убеждать всем вместе, что Путин не должен быть хорошим президентом, только это будет их предложение, а вовсе не Каца…
И. БАБЛОЯН: Это твоя стратегия.
М. КАЦ: Не, пусть будет их. Назовем их стратегией. Будет «План Навального». «План Навального» – все выступаем против Путина и убеждаем граждан России, что не надо его поддерживать. Тогда я поддержу, конечно, такой «План Навального».
В. РОМЕНСКИЙ: То есть, если у Навального будет некий план, некая стратегия по активному участию в выборах и противодействию Путину, вы готовы его поддержать?
М. КАЦ: Конечно. Да.
И. БАБЛОЯН: Мы сегодня с утра разговаривали с Дмитрием Колезевым, и ты, Володя, по-моему, пытался как-то выяснить у Дмитрия, и вместе мы пытались нащупать вообще, чем можно зацепить аудиторию, которая просто за непробиваемым от нас стеклом находится.
М. КАЦ: Какую?
И. БАБЛОЯН: Ну вот люди, которые стали уже слушать о том, как все ругаются внутри, люди, которые довольно-таки устали вообще о войне слушать, у которых свои заботы и проблемы и которых действительно нужно каким-то образом удержать.
В. РОМЕНСКИЙ: А есть еще люди, которые так или иначе связаны со специальной военной операцией. Есть женщины, у которых туда ушли братья, мужья, отцы и прочее-прочее. И ведь эти люди тоже сейчас, наверное, не до конца довольны войной и тем, что делает Владимир Путин. Как завоевать их?
М. КАЦ: Слушайте, ну тут у вас вопрос очень всеобъемлющий. Вы назвали очень много разных аудиторий.
И. БАБЛОЯН: Да.
М. КАЦ: Давайте про какую-нибудь одну поговорим. Или по очереди.
И. БАБЛОЯН: Давай по очереди.
М. КАЦ: Если говорить про родственников военных, то, конечно, это базово наши союзники, потому что, если война прекратится, они вернутся домой, родственники. Поэтому если мы сможем объяснить им и вообще гражданам России, что прекращение власти Путина – это прекращение войны, возвращение к нормальности, это не поражение, а возвращение к нормальности, то…
И. БАБЛОЯН: Это спорный тезис, но об этом я позже тогда спрошу.
М. КАЦ: Ну, окей. То тут, я думаю, они нас поддержат. Только это малочисленная очень категория людей, их немного. Значит, если говорить о людях, которые забили на все и апатия у них, и занимаются они просто своими жизнями, то они не находятся за каким-то невидимым стеклом от нас, они как раз от нас ждут чего-нибудь. То есть они перед выборами будут смотреть по странам и смотреть, какое есть предложение на рынке. Здесь рынок. И какое предложение на нем есть? Есть предложение – Путина поддержать или хотя бы не против быть, остаться дома. Это понятное предложение. Но им будет интересно узнать, что есть еще.
В принципе, люди, они же не тупые совсем. Эта есть пропагандистская байда с другой стороны, что россияне – какие-то орки, тупые, все такое. Это же не так. Я надеюсь, в это никто не поверил на самом деле. Люди будут взвешивать и думать о своей позиции, каждый человек в отдельности. И мы должны до них дойти. У нас есть инструменты до них дойти сейчас –медийные ресурсы наши и дружеские.
А, еще есть огромный моральный авторитет у тех людей, которые сейчас иностранными агентами признаны. Там вообще можно собрать огроменную коалицию, которая дойдет просто до всех. Через условного Галкина и Пугачеву можно дойти до 100% граждан России, которые как угодно мыслят. Если оттуда будет какое-то интересное предложение исходить, это узнают все. То есть до них надо дойти с понятным предложением устами человека, которому они доверяют.
Это не обязательно я, это не обязательно Навальный. Хотя я к таким ближе, чем команда Навального, но не важно. Это может быть там, не знаю… Просто по списку иностранных агентов пройти. Да там от Монеточки до Земфиры, там Пугачева и Галкин. Там все. Опять же, эти все люди сидят в чатиках и у них понятный зуб на путинскую систему. Там кому концерты отменили, кому эмигрировать пришлось. Они все в это дело впишутся с удовольствием. Вот так мы дойдем до тех, кто…
В. РОМЕНСКИЙ: А почему же тогда они сейчас-то молчат все?
М. КАЦ: А потому что нету политического лидерства какого-то внятного, который предложит – делаем так-то. Вот как в Беларуси было. Вот собрались все оппозиционные силы, вот они там втроем сфотографировались и сказали: «Действуем». И все присоединились. А пока нету такого. Пока какой-то срач, ФБК говорит так, Кац говорит эдак. Результаты даже, видите, в вашем опросе. Большинство за меня, хорошо. Но столько же тех, кому все это просто надоело, кто видит срач и думает: «Блин, да ну их всех на фиг».
В. РОМЕНСКИЙ: Максим, спасибо большое за пример Беларуси. А что там поменялось-то по итогу?
М. КАЦ: Ну что перескакивать-то сразу? Сейчас поговорим про Беларусь. Традиционный вопрос. Вот белорусы попробовали, и ничего не изменилось.
В. РОМЕНСКИЙ: И что?
М. КАЦ: Ничего. Ну что, бывает так, что ты попробовал и не вышло. Только они хоть попробовали. Может, и мы попробуем? Мы-то не пробовали даже. Они попробовали, у них не вышло. Да, удержался. Их упырь получил поддержку нашего упыря и удержался на штыках. Ну, может такое произойти иногда, когда ты пробуешь. А когда ты не пробуешь, так и удерживаться на штыках не надо тоже. Вот мы не пробуем. Что, это лучше, что ли? Нет.
В. РОМЕНСКИЙ: Мне кажется, мы очень много пробовали. И точно так же прекрасно люди понимают, что будут избиты омоновцами.
М. КАЦ: Мы не пробовали. У нас таких масштабов протестов не было вообще. У нас были протесты в 2011-2012-м, и они были менее масштабны, чем они были в Беларуси в 2020-м. Но тогда шанс был, но тоже не получилось. Но это не были всеобъемлющие протесты. Все общество не было вовлечено. У белорусов все общество было вовлечено от рабочих на заводах до пенсионеров, молодежь. Все были вовлечены. У нас не было такого. Не было такого, что проходят на заводе собрания рабочих и там спрашивают: «Кто проголосовал за Тихановскую?», и все поднимают руку, кроме начальника, который говорит, что он за Лукашенко голосовал.
У нас такого не было. Поэтому надо попытаться. Вот если мы такого добьемся, это будет большой прогресс. Гарантии есть? Нету. Может, не выйдет.
В. РОМЕНСКИЙ: Не знаю, просто большинство политологов говорит, что если и возможны какие-то изменения, то они будут происходить изнутри, и здесь будут влиять элиты.
М. КАЦ: Правильно, элиты.
В. РОМЕНСКИЙ: А вы призываете к действию обычных граждан, которые, ну вот как в Беларуси, могут выйти, получить палкой по башке или по заднице и потом на Окрестина…
И. БАБЛОЯН: Нет, подожди. Володь, подожди. Идти на выборы – это как бы не на митинг идти.
М. КАЦ: Да, я пока на митинг никого не звал. Пока я зову на выборы.
И. БАБЛОЯН: Нас пока палкой, к счастью, не бьют, если ты идешь голосовать. Пока, по крайней мере.
М. КАЦ: И если ты предлагаешь не голосовать за Путина, тоже пока палкой не бьют. И это хорошая возможность, потому что во все остальное время у тебя нет возможности выступить против легально и спокойно. Мне хочется вернуться к убеждению. Вот мы хорошо пошли по списку людей. Вот до этих, которые нейтральны, до них очень много кто может дойти. Очень много людей, у которых сейчас зуб на путинскую систему совершенно понятный. Но мы должны создать политическое лидерство. Чтобы появилась какая-то струя, должен сначала пойти какой-то ледокол, который будет говорить: «Идем туда, говорим то». «У нас есть кампания», – должен сказать кто-то.
Опять же, вот Чили – хороший пример. Была там кампания «Нет». Ну, там был референдум: Да – Нет. И вышли. Вся оппозиция объединилась и сказала: «Мы устраиваем единый штаб кампании “Нет”», что они не хотят продления власти. И всё, к этой кампании «Нет» присоединились все: певцы, музыканты. Там огромное общественное объединение у них возникло.
Но пока нет штаба кампании «Нет», пока нет понимания, что собрались политики, которые понимают, что-то в политике, знают, как это все работает, которые говорят: «Пробуем сделать так. Вот эта щель, туда суем лом», то никто не присоединится. Эти же люди, они в политике не профессионалы, они не очень понимают, как, куда и чего делать. Поэтому они ждут.
И. БАБЛОЯН: Ждут. Но был же, прости господи, Координационный совет оппозиции или что-то такое.
М. КАЦ: Ну и чего? Во-первых, за Координационным советом оппозиции следило 25% россиян по внутренним опросам, которые публикует сейчас Волков иногда. Это очень большой был процент людей, которые следили. Во-вторых, там очень широкое общественное объединение было вокруг этого Координационного совета, была хорошая история. Просто он развалился по той причине, что тогда время было другое, и Навального допустили до выборов мэра, Немцова допустили до выборов в Ярославле, и все как-то решили, что мы лучше прям выборами займемся, а Координационный совет не нужен. Ошибка была. Но время было другое.
И. БАБЛОЯН: Финально я спрошу тебя. Где гарантия, что если не будет Путина, то закончится война? Где гарантия этого?
М. КАЦ: Нет гарантий. Вообще ничего гарантий нет. Как там было в фильме? Гарантии в сберегательной кассе. Нет гарантий. Мы не знаем. Мы ничего не знаем, что будет, как будет. Мы можем только двигаться в определенном направлении. Путин – главный интересант войны. Путин и его окружение. Сейчас появилось уже какое-то большое количество россиян, которые выигрывают от этой войны: жители малых городов, работники оборонных предприятий. Она не такая большая, там не десятки миллионов человек, но уже есть те, у них зарплата повысилась и стабильно выплачивается, и предприятие их перестало загибаться, потому что их снаряды, никому не нужные раньше, вдруг понадобились.
Но по большому счету российскому обществу это не нужно, российским элитам это не нужно и вообще никому это в России не нужно, кроме Путина с его странными геополитическими соображениями. Поэтому можно предположить, что если Путин перестанет быть президентом, то война закончится. Может быть, и нет. Ну так будем решать проблемы по мере поступления. Поступит следующая проблема – будем ее решать. Пока у нас есть эта проблема – сидит в Кремле давно. Так вот надо же попробовать с ней разобраться, хотя бы усилия приложить.
В. РОМЕНСКИЙ: Если сходить на выборы, то Путин уйдет?
М. КАЦ: Слушайте, у нас чемпионат мира по передергиванию сегодня? Не знаю. Не факт. Но если не ходить и ничего не делать, и не обсуждать это, и не говорить, то точно не уйдет.
В. РОМЕНСКИЙ: Мне кажется, точка.
М. КАЦ: Да. Заканчиваем? Не надо мне традиционно сказать, что не гоните на ведущего, он выполняет свою работу?
И. БАБЛОЯН: Не, нормально. У нас можно.
В. РОМЕНСКИЙ: А что, Баблоян все хорошо сказала.
М. КАЦ: Так ржать будут. Постоянно в интервью я в конце говорю, а то в комментариях начинают ржать.
В. РОМЕНСКИЙ: Мне интересно спорить. Ну пусть гонят.
И. БАБЛОЯН: Нет, есть такие люди, которым даже специально не надо натравливать свою аудиторию, как, например, Виктор Шендерович, Анатолий Шарий, Максим Кац. Они и так приходят. Аудитория и так приходит и начинает писать гадости всем, кто не Максим Кац.
М. КАЦ: Я поэтому стал говорить теперь, что не трогайте ведущего, работа такая у него,
В. РОМЕНСКИЙ: Ой, слушайте, Максим, меня можете не защищать, ладно. Я не сломаюсь, я думаю.
М. КАЦ: Хорошо.
И. БАБЛОЯН: Спасибо большое.
В. РОМЕНСКИЙ: Спасибо за беседу.
М. КАЦ: Спасибо.
И. БАБЛОЯН: Максим Кац, Владимир Роменский, Ирина Баблоян.
М. КАЦ: До свидания