«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем: Свадьбы Кадырова и Безоса. Демарш Азербайджана. Путина и Россию надо писать правильно
Азербайджанский демарш — это вполне ясный сигнал. Надо понимать, что права человека в Азербайджане находятся на таком уровне, что гибель двоих азербайджанцев — это вообще не тема для Алиева. В гробу он видал всех азербайджанцев, не азербайджанцев. Но это повод для него хороший, чтобы продемонстрировать свою независимость. И гораздо больше его интересует, как к нему относится Эрдоган, чем как к нему относится Путин…
Подписаться на «Ходорковский live»
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Вы смотрите «Текущий момент». Здравствуйте! Меня зовут Елена Малаховская, на связи со мной писатель и публицист Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, здравствуйте и вам!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый день, Лена!
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, начинаем прямо сейчас обозревать события ушедшей недели, как мы это делаем здесь каждый раз. Кто желает, только по собственному желанию поставьте, пожалуйста, лайк в самом начале программы. Если вы еще раздумываете, стоит ли, можете, конечно, для начала посмотреть и потом принять это важное решение. Ну и подпишитесь на «Ходорковский Live». Почему нет? Так нам будет удобнее встречаться. И начинаем. Обычно мы начинаем нашу программу с войны, ну а сегодня давайте для разнообразия начнем со свадьбы.
Да, вот Адам Кадыров женился, как вы понимаете. Жену его никто не видел, неизвестно даже, сколько ей лет, но известно имя, что ее зовут Медни, и известно вот, что он стреляет из автомата, находясь за рулем автомобиля, хотя ему всего 17 лет и, в общем-то, по закону это нельзя.
Но вот еще в чем дело. Писали еще год назад журналисты «Новой газеты Европа», писали и «Кавказ.Реалии», что она из клана, невеста его, Сулеймана Геремеева, а цель, собственно, свадьбы — укрепление, породниться, укрепить какие-то связи, чтобы власть у семьи Кадыровых не потерялась при любых раскладах.
И отдельно забавно, что только что, вот сейчас, журналисты «Новой газеты Европа» написали, что свадьба откладывалась, потому что нету аудиенции с Путиным у Адама, нету фотографии с Путиным — это так у Кадыровых принято, со старшими уже Путин фотографировался, — как тут же в telegram-канале у Рамзана появилась фотография, что… Ну, это сам Рамзан с Путиным, а еще появилась фотография: Адам Кадыров тоже с Путиным и все вроде как хорошо. Для лучшей убедительности Кадыров выложил обе фотографии. Что это? Ритуал какой-то такой? Ну вот утверждение во власти, теперь у Кадыровых есть какая-то гарантия благодаря этим фотографиям?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну слушайте, во-первых, простите, должен заметить, что когда вы рядом употребляете слова «Кадыров» и «закон», то это реприза. Это очень смешно, это цирк.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Все равно мне хочется напомнить, Виктор Анатольевич. Я все понимаю…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Чего ему нельзя в 17 лет? Жениться, за рулем сидеть, стрелять из автомата, избивать людей — чего ему нельзя? Расскажите не мне, расскажите ему, что ему чего-то нельзя. Послушайте, правильно делает Кадыров, что породняется с кланом Геремеева, потому что… Мы об этом говорили, так сказать, неделю назад на примере петербургского, с позволения сказать, экономического форума — что там в основном были дети. Какая там экономика, где там была экономика, я не знаю — мы там видели огромное количество детей. Вы сами об этом рассказывали. И путинских, и не путинских. Это новое дворянство. Это и есть их, собственно, единственная идеология. Они захватили власть, они прорвались к казне — это теперь все их. Вот не то, что там в конституции смешное что-то написано про народ — там, недра принадлежат, вот это «земля, недра»… Это все теперь их. Некоторого количества семей — ну там, не знаю, сотен или… Ну, «некоторого количества» — я думаю, тысяч семей. Это теперь их. Они стареют — те, которые захватили власть. У них впереди колумбарий. Не пропадать же? Это же для своих делалось. Они убивали, они воровали, они захватывали власть, они развязывали войны, они черт знает что делали — это все должно достаться детям.
Поэтому предъявление детей, вот этот статус нового дворянства, который был продемонстрирован на этом, с позволения сказать, экономическом форуме… Главное, что было на этом экономическом форуме — это предъявление детей: вот дочери Путина, вот дети всей этой, так сказать, швали путинской. Это новое дворянство. Это их давняя официальная… Это их формулировка — «новое дворянство». Напомню, этой формулировке лет 10, как бы не 15 лет. Это их формулировка. Да, они дворяне. Вот и все.
Ну и Кадыров, разумеется. Случай с Кадыровым немножко особенный в том смысле, что семью Патрушевых всю убивать не будут, если власть поменяется, а семью Кадырова… Он не напрасно хочет породниться с кланом убийц Бориса Немцова, не напрасно. Потому что там еще есть клан Ямадаевых, там пол-Чечни кровников. И Кадыров прекрасно понимает, что как только каким-то образом путинская власть пошатнется, ему припомнят все. И существование клана Ямадаевых, не до конца вырезанного, и очень многих других кланов, не до конца вырезанных, очень беспокоит Центарой. Поэтому да, в лучших традициях средневековых этих свадеб: какая там любовь, выжить надо.
А так мы имеем дело с новым дворянством, возвращаясь от Кадырова к общему плану. Это и есть их идеология. Все, что они там бла-бла, вот это вот постоянно менявшееся бла-бла, от какой-то «суверенной демократии» до вот этой «великой России» — это все бла-бла. Их единственная идеология — это «четыре сбоку, ваших нет», «было ваше, стало наше». Вот эта блатная… Они взяли власть. Они 25 лет назад прорвались к кормушке. Они все закрышевали по периметру, они все захватили. И это должно достаться их детям. Это дворянство. Вот и все. И это в лучших средневековых, так сказать, традициях. Они контролируют это и будут убивать — не только Кадыров, — они будут убивать всех, кто покусится на это право их вечного дворянства.
Ничего вечного не будет, разумеется, на каком-то ближайшем повороте все перевернется. И они сами сделали так, что Кадыров, что Путин, что ничего легитимного на ближайшем повороте уже не будет. Вспоминаем 1917 год и городовых, которым вспарывали животы только за то, что у них были орлы двуглавые — только за это. Потому что маятник прилетает. Если очень долго в кандалы заковывать студентов, которые с книжками идут в народ, то через какое-то время студентов не будет, а будут герои Бунина с «Окаянными днями», которые будут вспарывать животы.
Поскольку мы имеем дело с людьми темными, глубоко темными — ну, не все прямо, как Кадыров, из леса вышли, но ничему не научились, — то они как бы полагают, что, как в еврейском анекдоте, кругом будет суббота, а у них четверг, и они проскочат. Кто-то проскочит, а кто-то и нет. Но то, что мы наблюдаем — это вот совершенно такое официальное объявление России какими-то ну прямо-то допетровскими временами.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: А вот то, что вы сейчас сказали, что ничего вечного не будет, а только временное — это спасибо вам за подачу. И отдельное спасибо Адаму Кадырову: давно никто не демонстрировал таких дорогих часов, как он. Собственно, давно хотела поговорить про часы как символ — вот эти жутко дорогие часы. Значит, напомню, что, собственно говоря, все иронизируют, сравнивая свадьбу Адама Кадырова со свадьбой Безоса, которая проходит в Венеции, где там Венеция перекрыта. В нее вбуханы, в эту свадьбу, в торжества, бешеные деньги. Но, кажется, у Адама Кадырова круче как минимум, наверное, часы. Это прямо отдельная новость была. Такая красота на руке жениха — может быть, мы сейчас на нее даже посмотрим.
Вот тут вот видно у него на руке, а потом журналисты укрупнили, что называется, и узнали, что эти часы — кто-то пишет, 7 миллионов они стоят, кто-то — 27. Ну там, в этой линейке часов, такая ценовая категория. Я понимаю, что разница большая, но кажется, что уже не для них. Это что за фетиш такой — носить обязательно какие-то не просто фирменные, не просто дорогие, а просто какие-то запредельно дорогие часы? Мне кажется, это какая-то специальная штука.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ничего специального. Во-первых, к слову, коротко про Безоса. Об этом кто-то… К сожалению, я не запомнил, в ленте Фейсбука кто об этом замечательно написал — о том, что это тоже очень важная и в глобальном смысле гораздо более важная, чем Кадыров, история. Потому что раньше богатые люди, богатство, первоначальное богатство капиталистическое было связано с производством. И богатые люди — это были люди очень часто в Европе протестантской этики. И это отражалось на том, как они распоряжались своим богатством. Сейчас пришло новое поколение, вот это вот, так сказать, постиндустриальное. И эти люди — откуда у них, от каких там, так сказать, бирж и цифр образовались их миллиарды, каким виртуальным образом? И это отражается на… Невозможно представить себе протестанта, человека с протестантской этикой и такой свадьбой в Венеции. Это противоречит. Это сползание такое очень серьезное, очень заметное. Нет, сползание-то давно, и оно заметно давно, но на такой свадьбе оно заметнее.
Что касается Кадырова — так сказать, вернемся в наши палестины, — Кадырова и часиков. Вы знаете, ничего нового. Часы и в 90-е годы… Раньше, в 80-е годы, мы думали, что часы — это чтобы время посмотреть. Ну вот у меня до сих пор так вот: часы, которые показывают время. Стоят долларов 70, что ли, и прекрасно много лет идут. Но часы не для этого. Часы — это демонстрация статуса.
В 90-е годы лихие, многократно уже описанные в художественной литературе, когда братва встречалась, так сказать, перетереть бизнесовые дела, если речь шла о больших цифрах и они там хотели получить какие-то инвестиции — в Европе, не в Европе, здесь, — то напрокат были «Ролексы», ходили напрокат за большие деньги, прокатывались. Один и тот же «Ролекс» был на разных запястьях, потому что человек с «Ролексом» и еще тоже с прокатным «Версаче» приходил на переговоры, и выкладывались — они вот так вот руки прямо выкладывали на столы и смотрели, у кого какие часы. Потому что если у тебя просто часики, чтобы время показывали, с тобой никто о десятках миллионов говорить вообще не будет — ты не разговорщик, не переговорщик. А, у тебя такой вот «Роликс», у тебя там ценовой категории от 20 тысяч долларов? Ну, тогда евро еще, может, не было, не помню. Долларов, неважно. А, ну с тобой можно говорить. И ты в «Версаче». Потом это сдавалось. Это напрокат бралось. Они просто надевали снова свои треники, «Адидасы».
Так что это старая история. Это статус, и это демонстрация денег, которая равна в их представлении демонстрации могущества. И в их мире блатном… А мы имеем дело с совершенными уголовниками в диапазоне от Кадырова до
Петербургского экономического форума. Это по преимуществу уголовники. Просто статьи разные. Просто, так сказать, не у всех участников Петербургского экономического форума убийства есть — там, серийные убийства и заказные убийства. Не у всех. Но уголовники-то все. Так вот, в их мире это означает крутизну. Как и в мире… Мы помним часики нашего патриарха. Ну, не то чтобы нашего совсем, но, так сказать, главы РПЦ. Это все такая статусная вещь. Пацаны не поймут, если это просто часики, чтобы время посмотреть. Кадырову незачем смотреть на часы. Ну просто незачем. Ему незачем знать, который час. Он живет от заката до рассвета и от рассвета до заката. Он дикий человек с автоматом и большими возможностями.
Вот, так что часики — это важная история. Это давно тут. Просто еще раз повторю: когда мы говорим про Безоса, то мы можем констатировать, что протестантская этика, миллионерская протестантская этика подразумевала немножечко другое. Вот Баффет есть там — немножко другое поведение. И там можно говорить о сдвижке. У нас никакой сдвижки нет. Как вышла братва в 90-х… Они же и взяли власть на самом деле, по большому счету, потому что эта братва была намертво связана с ЦК ВЛКСМ. Вот они же все через запятую: Барсуков, Кумарин, Путин, Рогозин, Дерипаска и бандиты Дерипаски — все это через запятую. Это одна элита. И у них очень важно, чтобы часики были. А кстати, вы сказали неверную вещь, Лена. Это для них важно: 7 там, 17 миллионов… Я даже не понял, рублей или евро. Потому что это для нас…
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Долларов, конечно. Каких рублей?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Откуда я знаю? Так вот это для нас, Лена, что 17 миллионов, что 70 миллионов. Это просто описывается словом «много». Понимаете, «много». Потому что какая вам разница между 17 миллионами долларов и 70 миллионами долларов? Никакой. Это просто много, которого никогда ни у кого не будет, поэтому это просто много. Для них это реальные цифры. Они отличают 17 миллионов от 70-ти. Вот для них-то как раз это важно. Но часы, которые демонстрируются, которые стоят дороже, чем у окружающих — это своего рода статусная вещь, это демонстрация. Это ты альфа-самец. Вот так вот выясняется, кто альфа-самец.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Мне кажется, что если все-таки 27, как по другой версии стоят его часы, то это где-то полсвадьбы Безоса, например, всей.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, вы чего? Нет, вы не в ценовой… Вы просто не в курсе цен. Ну что вы — человек арендовал Венецию. Нет-нет, там другое количество нолей. Я думаю, что там просто другое количество нолей. Причем серьезно другое количество налей. Нет-нет, что вы, для них это… Повторяю, но это важно: вот, к сожалению, выясняется, что менталитет Безоса и менталитет Кадырова оказываются очень близкими. Вот это печально. Потому что раньше мы думали, что все-таки в нашем лесу свои повадки, а там как-то по-другому. Нет, вот сегодня можно так. Можно вот так демонстративно пускать пыль в глаза и быть уважаемым человеком. Это очень далеко от протестантизма, из которого выросла этика, или который вырос из этики — это уж такая вещь, инь и ян. Так что это все очень серьезные процессы мы наблюдаем.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Много мы посвятили этим процессам времени, но я все-таки еще раз тогда скажу. Я ничего не знаю на самом деле, честно скажу, сколько всего стоит свадьба Безоса, но он же делал пожертвования Венеции — там, на исследование лагун, еще на что-то. Ну чтобы, значит, какую-то благотворительную нотку во все это внести. И это точно меньше, чем даже самый дешевый вариант часов Адама Кадырова. А я только хочу сказать вам, что я тоже носитель 90-х, и в то время, пока все носят вот эти вот дорогие-предорогие часы, я остаюсь, значит, в триканах Adidas, прямо сейчас веду эту программу. Так что что-то, какое-то понимание эпохи во мне все еще есть.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Лена, стабильность — признак класса.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: А вот сегодня мы посмотрим на Путина. Путин, значит, не сегодня, но на этой неделе, на ушедшей, вышел к журналистам по поводу саммита в Минске. Нам вот даже ради такого Пескова показали — что он работает, и какие-то чуть ли не стихийные пресс-конференции собирает.
Но что же сказал Путин? Он, как мне кажется, был максимально вторичен. Вот этой своей вторичностью в этот раз он прямо поразил. Он продемонстрировал, что ему совершенно нечего сказать нового. Например, в тысячный раз говорил о причинах войны в Украине. Причем обратите внимание — что мне порезало слух, что он не просто повторился, а повторился дословно. И даже не просто дословно в лексике, но даже в интонации сделал точную копию себя. Сейчас посмотрим одну минуту Путина.
(фрагмент видео)
В. ПУТИН: Так называемое «западное сообщество», «коллективный Запад» — если вообще можно назвать это «коллективным» на сегодняшний день, но тем не менее, — все переставляет с ног на голову. Почему? Потому что и увеличение расходов на военные цели, и милитаристский угар, о котором мы сейчас сказали — все основано на одном тезисе: на агрессивности России. А это ровно все наоборот. Ведь сейчас отсечкой всех этих рассуждений является 2022 год, начало специальной военной операции. А вот как мы подошли, как все мы подошли к этой специальной военной операции — об этом никто ни слова не говорит. А началось все с чего? С того, что нас надули, обманули, грубо, как у нас в народе говорят, кинули просто по поводу нерасширения НАТО на восток.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Обманули, надули, кинули… В тысячный раз эта история повторяется. Люди уже ролики собирают, где есть нарезка только из этих слов — как его обманули, надули. Зачем? А вообще даже не «зачем?» — это вообще сложный вопрос, наверное, — а «для кого?». Кто это должен послушать? Ну не Трамп же.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да все те же. Это все для внутреннего пользования. Это все для «Останкино», для того, чтобы с ложечки продолжать кормить вот этой дрянью население. Послушайте, это две разные темы. Всякий человек, который часто выступает с одним репертуаром — ну я, например, — возникают у меня тоже дословно, вплоть до интонации. Это нормально. Это возникает трек в голове, который ты запускаешь. Ахматова говорила там: «Вы уже слушали эту мою пластинку?», — говорила она перед каким-то своим рассказом. Да, она рассказывала, и она прекрасно понимала, что она рассказывает это в сотый раз и, в общем, уже теми же словами. И Ахматова сама называла это пластинкой.
Это трек. В этом ничего, так сказать, стыдного нет. Нормально, что человек повторяется. А вот что он говорит — ну да, это мы комментировали тысячу раз: что Россия просто оборонялась, Россия защищала себя. Я помню, как Польша, и вы помните, как Польша напала на Германию. Ну послушайте Гитлера, почитайте «Фелькишер Беобахтер», посмотрите там хроники: Польша напала на Германию, Германия вынуждена была защищаться. Она вынуждена была защищаться от Польши, от еврейского капитала, так сказать, от Америки, от американского влияния. Она пыталась защищаться, это все была самозащита. Почитайте Гитлера, почитайте «Фелькишер Беобахтер». Вот в чем дело, а не в том, что он повторяется буквально. Ну да, Гитлер был поталантливее — в смысле, так сказать, попассионарнее как выступающий. Но дело не в этом, а дело в том, что они говорят. А это классическое. Вот это уж точно с ног на голову.
Послушайте, здесь не надо усложнять. Как это в старой миниатюре у Жванецкого с Карцевым и Ильченко: если кто-то хочет найти, пусть ищет после того, как найдет. Не надо усложнять, не надо искать после того, как нашли. Есть Россия, которая развязала кровавую войну против Украины, которая напала на Украину. Это самодостаточное знание. Потому что противоречия, расширения, договоры, переговоры — это все можно долго обсуждать. Но нападение одной страны на другую, но 1 сентября 1939 года, или 22 июня 1941 года, или 24 февраля 2022 года — это даты начала войны одного государства против другого. Это даты начала тяжелого военного преступления. И тут нет ничего сложного.
А то, что человек из раза в раз повторяет эту свою версию, вбивает ее в головы тех, кто неспособен ознакомиться с другой версией, потому что все альтернативные точки зрения объявлены преступными, и люди, которые хотели их даже просто в частном разговоре изложить, сидят в тюрьме, то вот он для этого и повторяет. Это все предназначено, разумеется, не Трампу, а для своих — для Первого, Второго, Третьего, Четвертого, Восемнадцатого канала.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: В Екатеринбурге между тем задержали нескольких уроженцев Азербайджана — азербайджанцев, наверное, по гражданству до сих пор, этого я точно не знаю. Но суть в том, что по делу об убийстве 20-летней давности. Двое задержанных погибли, а других пытали. Это делали силовики, ФСБ. Это вызвало большой международный скандал, и на азербайджанском телевидении (вот сейчас вы видите фрагменты) заговорили о том, что Путин — он как Сталин в 1937-м или даже хуже, а вообще-то он до сих пор не понимает, что бывшие народы СССР уже 30 лет как независимые и не собираются мириться с ролью народов второго плана. Как вам такая риторика? Есть ли в этом какой-то новый сигнал, как вы считаете?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну что тут нового особенно? Азербайджан… У Азербайджана есть нефть, и у Азербайджана есть Эрдоган. И в Азербайджан… Ну, Алиев тоже есть — я вижу ваше лицо удивленное. Но главным образом Эрдоган. В Азербайджан ни с какой войной не сунется Путин и никаким образом задавить экономически, как Армению, тоже не может шантажировать. Поэтому Азербайджан может себе позволить проявить сегодня независимость. Азербайджан может себе позволить вызвать посла и сделать ему выволочку. Азербайджан может позволить себе напомнить о том, что он суверенное государство, спустя, прости господи, 35 лет после того, как он стал суверенным государством. Ну, 34, неважно. Поэтому это сигнал совершенно ясный.
Опять-таки, с крупного плана на общий: империя распадается. Это совершенно очевидно. И она распадается давно. Она начала распадаться, собственно, достигнув пика при позднем Сталине, когда делили со Штатами пополам земной шарик, а дальше пошло отпадать. Страны Варшавского договора так называемые… Ранее оккупированные территории начали отпадать. Сначала страны Варшавского договора, так называемые «страны народной демократии», получили свободу в 1989 году. Потом в 1991 ранее завоеванные тоже территории, «союзные республики» так называемые. Общего между ними было только то, что они были завоеваны Москвой. Это единственное, что есть общее между Литвой, Туркменистаном и Азербайджаном. Единственное, что есть общее.
И теперь, спустя 35 лет, какие-то из бывших покоренных республик могут позволить себе объявить, так сказать, послать Путина на все четыре стороны. Какие-то вынуждены с ним считаться. Какие-то он терзает. В каких-то, как в Беларуси, он контролирует ситуацию. Украину уничтожает, Армению держит под контролем, Грузию купил, тоже держит под контролем. Но это крупный план. На общем плане все это не продлится, конечно, исторически долго. Все это влияние российское и возможности Российской империи, конечно, очевидно падают. Крови она еще прольет много, но никакой империи в римском, наполеоновском смысле, или как при Александре III, или как при Сталине — ничего этого, конечно, не будет. Идет четвертый год войны, под миллион потери россиян. Под миллион — это уже вполне сопоставимо, понимаете, с Великой Отечественной войной. Миллион потерь, и продвинулись на какую-то часть территории Украины. При том, что ничего, кроме военки, уже не осталось в России. Просто ничего. Экономика там вся… Даже уже на этом форуме как-то осторожно начали говорить о том, что, в общем, кранты, некоторые. Управляемые кранты.
Так что азербайджанский демарш — это вполне ясный сигнал. Должно сказать, что тут надо понимать, что права человека в Азербайджане находятся на таком уровне, что гибель двоих азербайджанцев — это вообще не тема для Алиевых. В гробу он видал всех азербайджанцев, не азербайджанцев. Но это повод хороший. Это повод для него хороший, чтобы продемонстрировать свою независимость. И повторяю, гораздо больше его интересует, как к нему относится Эрдоган, чем как к нему относится Путин.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Следующая новость не то чтобы какая-то грандиозная и не то чтобы важно звучала, но вот сегодня меня, что называется, пробило на символизм. Мне кажется, она очень символичная. Дело в том, что в Наро-Фоминске (это в Подмосковье) местные власти решили бороться с несанкционированными переходами железнодорожных путей. В общем, важная борьба: гибнут люди, все такое. Вот что у них, правда, получилось. Такие блоки поставили на тропинках. Понятно, что физически они остановить никого не могут, но зато выглядят как железобетонное заявление этих самых местных властей. А ведь всего-то как бы и надо, чтобы сделать удобный, в правильном логичном месте, санкционированный, оборудованный всем, чем надо, переход. И вот мне хочется спросить: и кажется, все так — нет?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: «Россия — страна казенная», писал Антон Павлович Чехов в дневнике. Россия — страна казенная. Понимаете, какая штука? Вы сейчас говорите — мы ломимся в открытую дверь, — вы сейчас говорите о неэффективности этой истории. Да, в странах, где местную власть выбирают, где она избирается, неэффективность, глупость, власти, которые не могут решить проблему и решают ее таким образом, то есть не решают — это становится основанием для того, чтобы эта власть ушла от власти. На выборах ее просто не выберут.
Но штука в том, что в России никто не может отстранить от власти эту местную власть, кроме вышестоящей власти. Да, это может произойти только в рамках внутривидового дарвинизма или если они вдруг там напишут на этом блоке слово «Навальный». Вот тогда власти не будет в две секунды — если они поставят блок со словом «Навальный» или там «Долой войну», что-нибудь такое. Все. А эффективность власти, ее способность решить проблемы — никаким образом. Нету обратной связи с этим населением.
Вот опять-таки кто про что, а вшивый про баню — про эти самые демократические механизмы разделения властей. Наро-Фоминск, вы говорите? Вот представьте себе, вот это появилось вечером на наро-фоминском телевидении местном. Появляется репортаж, где корреспондент спрашивает: «Что вы думаете об этом?», спрашивает у людей. Люди говорят, что они думают об этом. Это показывают по телевизору. Выступает представитель конкурирующей партии и говорит: «Вот слушайте, мы бы решили. Посмотрите, они просто идиоты, они симулируют. Голосуйте за нас, мы решим этот вопрос. Вот что мы предлагаем». Ну и так далее, и так далее. Деньги — опять-таки, откуда взять деньги? Вы говорите: решить проблему, оборудованный переход. Это денег стоит. Откуда взять деньги? У Москвы попросить! Откуда взять деньги — все своровано и главным образом никакого контроля за налогами. Налоги уходят все равно все в Москву, выделяются и так далее, с барского плеча.
То есть начальство, которое это делает — единственное, что ему грозит, это нелюбовь вышестоящего начальства. Никаких механизмов нету. Более того, если пять раз собьют на этом переходе каких-нибудь людей, никакой перспективы в суде даже нет. Ты замучаешься в суд ходить — родственники, что-то получать за это головотяпство. Потому что все под контролем у власти. Поэтому им ничего не грозит, и они могут просто симулировать — вот так вот поставить такой вот блок. Россия — страна казенная, тут в этом смысле со времен Чехова уж точно в лучшую сторону ничего не изменилось.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Давайте про русский язык еще поговорим. Было много поводов. И пока Госдума, например, борется за чистоту русского языка, выпуская новые законы, в регионах опять подвели. В городе Сарове молодежным организациям вручили грамоты, на которых было написано: «Создаем будующее вместе». Эта ошибка, понятно, очень простая, уровень документов Гугл Дока, которая исправляется, но вот тем не менее. Но ладно чиновники мелкие, а министр просвещения Сергей Кравцов же пишет по-русски с ошибками. Мы недавно все видели, как он слово «праздник» букву без буквы «д» пишет. Он, конечно, назвал это фейком, но это очень сложно принять за фейк, потому что обычно, если кто-то фабрикует такие фейки, тут же сам интернет эти фейки и опровергает, показывает, что это неправда, что это фотошоп. Но не в этот раз.
Вопрос у меня такой: а вообще могут ли министры, чиновники, депутаты писать с ошибками? Потому что мне-то кажется, что такое может вообще с каждым случиться. Вот со мной точно такое может случиться. Или все-таки им нельзя?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Смотрите, я сейчас пущусь в некоторый, наверное, монолог, но мы закончим его на министре этом самом образования. Понимаете, какая штука? Вот у меня была честь в жизни, и наслаждение, и радость — я дружил с Галиной Васильевной Труновой, редактором. Она 50 лет была редактором журнала «Знамя». И когда я хочу похвастаться по-настоящему, я говорю, что у меня был один редактор с Шукшиным, Казаковым, Трифоновым, что чистая правда. Она с 70-х годов работала в журнале «Знамя». Я когда ей принес свою рукопись, и когда она при встрече показала мне ее, испещренную своими, так сказать, правками, именно синтаксического свойства и грамматического, я схватился за голову, начал извиняться. Она сказала: «Ну что вы, Виктор, вы очень грамотно пишете. Вы бы видели рукописи Казакова, Шукшина, Трифонова».
Это нормально. Никто не знает… Ну, я не знаю — может быть, на пятерку с плюсом диктант напишет только Дмитрий Львович Быков, но он феномен. Я не знаю людей, которые совсем… Я тоже регулярно их проверяю, и все равно делаю ошибки в каких-то словах. Поэтому абсолютная грамотность и тыкать в лицо отсутствием абсолютной грамотности — наверное, это некорректно было бы. Кто не без греха?
Но дальше уже подробности. Это как воздух: совсем чистого воздуха не бывает, только совсем где-то в горах, но уровень загрязнения важен. Уровень загрязнения сегодняшнего языка, сегодняшнего образования чудовищный. То, как пишут сегодня, то, что я читаю — это как слышится, так и пишется. Это полная катастрофа. Учителя… В учительских чатах там примеры того, что они встречают в сочинениях, как пишут сегодня. Уровень грамотности, конечно, упал по сравнению с советским. Это очевидно. Значит, министр образования — я не утверждаю, что он должен как Быков владеть русским языком. Это необязательно, это лишнее. Но я думаю, что диктант с министром образования мы с ним напишем на разные оценки. Поэтому вот это «празник», который у нас всегда с собой. Вот такие министры образования.
Теперь по сути. Зачем он нужен, этот министр образования? Он кем поставлен? Путиным. Он зачем поставлен? Затем, чтобы люди грамотно писали по-русски? Да нет, нет. Он должен знать правописание двух слов: «Путин» и «Россия». Вот если он «Россия» через одно «с» напишет или вместо слова «Путин» напишет «Яшин», вот тогда вот эту ошибку ему не простят. А до тех пор все остальное, «празник», не «празник» — да скребись оно конем. О чем вы говорите?
Это опять-таки симптоматика. Вот этот вот темный, как валенок, министр образования — это ведь не про него, это не персонально про него. Это про систему, которая делает политической элитой Рамзана Кадырова. В стране, где Рамзан Кадыров, а раньше Пригожин были политической элитой, там, где Бастрыкин — это Следственный комитет, а какой-нибудь, прости господи, Дерипаска, Сечин — это бизнес, откуда взять Аверинцева на министра образования? Странный вопрос. Вот если Сечин — бизнес, а Кадыров — герой России, то вот это вот чудо (без буквы «д», с какой-то другой буквой) — значит, это министр образования. Вот и все. Все нормально.
Все нормально, это симптоматика. Я опять-таки говорю, что всегда крупный план может быть и забавен, и симпатичен, и парадоксален, но всегда надо выходить на общий план. Все нормально. Петербургский форум экономический, на котором с какого-то бодуна выступают дочери Путина; Адам Кадыров, который женится, так сказать, породняется с соседним кланом, чтобы не пристрелили, и палит из автоматов, 17-летний, и с часиками за 27 тысяч долларов — вот это все в одну линейку. Это абсолютно все одна ДНК. Это где ни поскреби… Знаете старый анекдот, как человек приходит и говорит: «Доктор, у меня куда ни ткну, все болит». Он говорит: «Голубчик, у вас палец сломан». Тут куда ни ткнешь, все будет вот так.
Удивляться можно другому. Когда в этой системе вдруг на каком-то этаже этой системы, не на очень высоком, появляется профессиональный, умный, интеллигентный человек, и до сих пор он там — вот тут вопросы, что-то не так. Ну или система дала сбой, или с человеком, видимо, что-то не так, если он, будучи приличным, интеллигентным человеком, до сих пор считает для себя возможным находиться среди этой «элиты». Но, в общем, да, вот такой… По поводу министра образования. Ну, вы, может быть… А может быть, и помните фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен».
Е. МАЛАХОВСКАЯ: А как же? Конечно!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Помните, да? Старый фильм Климова, замечательный. И там Дынин в исполнении великого Евгения Александровича Евстигнеева, начальник лагеря… Эта речь на линейке — он говорит: «От вас что…», говорит он, пропуская междометия блатные. Он там играет такого человека, который все время давит мат в себе. Он говорит: «Дети, от вас что требуется?». И все хором: «Дис-ци-пли-на!». Вот и все, что требуется. Вот зачем. Вот эти дети, которых растит этот министр образования для будущих специальных военных операций — слушайте, им незачем говорить грамотно. Они должны пойти рожать новых солдат или сами погибнуть и поубивать кого-нибудь по соседству. Вот их предназначение. Для этого надо знать слова «Путин» и «Россия». Все, точка. Отличный министр образования.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: А еще я сейчас добавлю, что я тоже отличная иллюстрация, знаете, тех самых журналистов — русский журналист в эмиграции, что называется. Потому что я все-таки спутала города Саров и Серов. Нет, это случилось, в программе в первой части, в городе Серове. Так что и на малаховскую старуху тоже проруха нашлась. И если в Российской Федерации должен быть такой министр, который пишет с ошибками, то в российской журналистской эмиграции обязательно должен быть такой журналист, который путает российские города, когда новости читает.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вы знаете, в чем разница? Разница в том, что вы за свою ошибку извиняетесь. Это гораздо важнее, чем правильные буквы или неправильные буквы. Вы извиняетесь, а они… Ладно министр образования — они развязывают войны, промышляют заказными убийствами и захватом власти — и как с гуся вода. Эта разница, поверьте, гораздо принципиальнее, чем знание подробностей русского языка.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, и мы обсудим в этот раз знаете что в этой рубрике? Недавно только вспоминали крылатую фразу Хрущева про кузькину мать, а сегодня вспомним, что 1 июля 1988 года Ельцин выступил на съезде с критикой партии КПСС, а в ответ получил разнос от своего бывшего покровителя Лигачева, Егора Лигачева, который произнес тоже крылатую фразу, ушедшую в народ: «Борис, ты не прав». И на самом деле в народ она ушла уже из монолога Хазанова. Впрочем, его как раз-таки никто не помнит, тот самый монолог на злободневную тему, а фразу помнят.
И поскольку отношение в стране к Ельцину остается спорным, вот прямо горячая тема в любом публичном разговоре, так давайте же и мы с вами к этому публичному глобальному разговору присоединимся по этому поводу. И я спрошу вас: в целом, по совокупности сделанного и сказанного, Борис прав или не прав оказался?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да совокупность-то очень сложная. Понимаете, «история — многожильный провод», — я все цитирую Трифонова. Многожильный провод. Тот Борис, про которого было это сказано, был прав. Это был ледокол. Номенклатурный ледокол, но в рубке этого ледокола находились академик Сахаров, Галина Васильевна Старовойтова, Юрий Рыжов… Профессор Афанасьев, академик Рыжов, академик Сахаров — вот такие люди были в рубке, «Межрегиональная депутатская группа».
Но понятно, что ни у какой Старовойтовой не было таких номенклатурных возможностей, такой брутальной харизмы, такой способности к раздвиганию льдов — партийных льдов, государственных льдов, — как у Ельцина. Ельцин стал символом протеста и очень умело — ну, господи, он свердловский обком, не пальцем деланный, — он очень умело обыграл своих… Потому что страна была на подъеме. Он оседлал волну, которая уже поднималась. Волну, которая была, в общем, Горбачевым отпущена на свободу. Он эту волну оседлал и выиграл у Горбачева.
Тот Борис был прав. Тот Борис был, безусловно, прав. Он был, конечно, манипулятор, демагог, популист — все так. Но то направление, в котором шла страна — раздвигать эти льды, отмена однопартийности и так далее, свобода, выход на свободу союзных республик… То есть какие союзные, к черту, республики? Выход на свободу ранее оккупированных территорий, которые держала лапой КПСС, КГБ и так далее. Этот Ельцин был, безусловно, прав. И на выборах без всяких фальсификаций, в конкурентной борьбе он в Москве получил 90% голосов. Я был его избирателем. 90%. Против директора ЗИЛа, которого против него выдвинула КПСС, он 90% набрал. Абсолютная победа, нокаут. Он был, так сказать, вместе с матушкой-историей на этой волне.
То, что случилось потом, мы обсуждали многократно. Мы виноваты. Мы, вот эти 90%, которые ассоциировали Ельцина с собой. Не имея никакого опыта политической практики и никакого образования толком политического, мы решили, что раз Ельцин победил, то это победили мы, и нам можно расслабиться и перекурить и оправиться, как в армии говорят. И очнулись только, так сказать, от залпов в октябре 1993-го. Вокруг Ельцина уже к тому времени не было никаких, — ну, Сахаров умер, — не было уже никаких демократов близко. Им уже рулили генералы, которые для подъема рейтинга после октября 1993-го придумали первую чеченскую войну. Это было абсолютно для поднятия рейтинга — «2 часа силами десантного полка», чтобы немножко подобрать электорат, патриотический электорат перетянуть. Вот для чего это все было.
И вот тот Ельцин — это уже катастрофа. И эта катастрофа закончилась предсказуемо Путиным, когда просто уже невозможно было смотреть на этот распад и на эту демагогию. И близко уже не было. Последний шанс — это вот Немцов и так далее, который в какой-то момент казался, что может быть преемником, но уже возможности влияния на Ельцина… Он был в заложниках у силовиков. И, собственно, силовики никогда толком от власти не отходили в нашей стране. Фамилия Бакатин — это такой странный европейский эпизод в биографии наших спецслужб. Бакатин, Савостьянов, когда интеллигентные люди во главе силовых ведомств… Это было очень недолго и быстро закончилось.
Так что Ельцин противоречивая фигура. А за Владимира Владимировича Путина — ну, он сам понимал все уже под конец жизни. Хакамада позвонила его поздравить… Это был предпоследний его день рождения, по-моему — в начале нулевых, в 2003-2004 году. Хакамада позвонила ему, рассказывала, поздравить Бориса Николаевича и осторожно спросила, что он думает об этом. В 2004 году. И Ельцин ответил после паузы: «Не нравится мне это все». Она переспросила: «Что?», — «Все», сказал.
Он понимал, что происходит. Он, наверное, понимал. Он был совестливый человек по-своему. Видимо, он понимал свою ответственность. Но уже тоже: коготок увяз — всей птичке пропасть. Таня, Валя… Были договоренности о том, что его семью не тронут, и Путин выполнил эти договоренности. Никто не сел в тюрьму из тех, кто должен был сесть, если бы пришли Зюганов, Примаков, Лужков. Он выполнил свои договоренности, Путин, по отношению к Ельцину, и Ельцин промолчал до самой смерти аккуратно.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Но если вернуться к новостям от истории, то и наследие Ельцина тоже претерпевает трансформацию, я бы сказала. Например, в Ельцин-центре — на днях туда приехал уральский полпред Путина Артем Жога, который с 2014 года воевал на Донбассе, но очень известен в основном тем, что задал Путину сакраментальный вопрос, будет ли он избираться на новый срок — вот на свой последний на данный момент, хотя хотелось бы сказать «последний» и на этом остановиться. И вообще в Ельцин-центре прошел форум, от одного названия которого все понятно — «Патриоты Урала». И у меня теперь только один вопрос: они же столько раз предлагали уничтожить Ельцин-центр — убрать, разогнать, переименовать, сделать там… Так чего же они этого не сделали? Зачем они оставили Ельцин-центр, но проводят в нем форум, патриотов Урала туда приводят?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну слушайте, это «Эхо Москвы», это история «Эха Москвы». Это выбор между тем, чтобы просто героически погибнуть, ну просто самоуничтожиться, отсутствием компромисса, и компромиссом. На «Эхо Москвы» приходили Шевченко, Марков, Косачев, Захарова — бог знает кто не вылезал с либеральной радиостанции. Но когда люди предъявляли это в претензию, я говорил, что я этой претензии предъявлять не могу, потому что баш на баш с Марковым и Шевченко туда могли прийти там Альбац, я, Пархоменко, на эту станцию. И за право, за то, чтобы я имел право, и Пархоменко, и Альбац, разговаривать бесцензурно на «Эхе Москвы», это был компромисс. Унизительный? Да. Очень противоречивый? Да. Но тем не менее альтернатива сегодня — это просто закрытие.
Что касается Ельцин-центра, я там однажды был. Замечательное место. Я не знаю, осталось ли это сейчас в этой экспозиции, но на меня очень сильное впечатление произвело — там артисты и журналисты, очень известные медийные лица, с выражением, медленно, со вкусом читают вслух конституцию Российской Федерации. Такой есть на выходе аттракцион. Вы знаете, поразительной силы — когда медленно и печально, раздельно, внимательно, глядя тебе в глаза, Владимир Владимирович Познер говорит: «Цензура в Российской Федерации запрещена», — говорит он. И другая там, Ургант и кто-то — Рапопорт, кажется… «Запрещена, и власть принадлежит народу». То есть абсолютно антитоталитарное высказывание — просто чтение конституции Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации, ее текст — сегодня вообще это совершенно антипутинское высказывание. Потому что с каждой статьи конституции ему прилетает прямым в рыло. Просто с каждой статьи. Помните, значит, 31-го числа были демонстрации на Триумфальной: свобода слова, свобода выборов… Там что ни статья, то де-факто уничтоженная. То есть конституция существует сегодня только на бумаге. В Ельцин-центре пропаганда конституции — это очень серьезное дело. Как за это платит администрация центра? Вот так платят. Жогой платят. «А мы с Жогой». Они с Жогой. Ну замечательно. Это Марков, Шевченко и Косачев на волнах «Эха Москвы». Такие правила игры. А страны, где можно не идти на этот компромисс, где свобода слова, предусмотренная конституцией, просто реализуется без подлостей и без компромиссов — ну, эти страны есть, но их все меньше.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Ну, наши зрители уже, наверное, ожидаемо поняли, что мы снова полны оптимизма. Самое время применить болеутоляющее. У меня случилось абсолютно неожиданно. Я сегодня утром сидела, писала вот этот самый сценарий для нашего разговора, значит, эту нашу методичку, по которой мы работаем. И вдруг на кухню, где я сидела, заходит мой маленький четырехлетний сын, такой спросонья прямо вот совсем еще, и ни «здрасьте», ни «до свидания», ни «доброе утро, мама» — заявляет: «Я тебе сейчас покажу новый свет». Меня так, значит, от этой фразы как-то передернуло, а оказалось, что он просто, оказывается, нашел какой-то новый для него выключатель и показывает, как там свет регулируется. Но болеутоляюще-то родилось. А вы в чем-нибудь… Вот вы, Виктор Анатольевич, много ездите по миру, как говорится — вы видите где-нибудь новый свет?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Как говорил корреспондент Гостелерадио Зубков году в 1977-м: «Нелегкая судьба журналиста забросила меня в Париж». Много где еще нелегкая судьба журналиста меня… Новый Свет — да, первоначально же это было… Ну, евроцентричные мы люди: Европа — это Старый Свет. Европа, ну Азия и немножко Африка, потому что близко. Потому что близко, потому что слоны Ганнибала, колонии и так далее — европейские колонии. А Новый Свет — это, собственно, Америка и Австралия, как я понимаю. И Океания, если я не ошибаюсь — точно не знаю. Америка, Австралия.
В политическом смысле — конечно. Новый Свет в политическом смысле — это Америка прежде всего. Это страна, которую образовали эмигранты, бежавшие из Старого Света от несвободы — мы все время крутимся вокруг одних и тех же понятий, — от несвободы, от тиранов, от королей, от феодалов. Бежали на свободу, чтобы там, на этих новых землях, в Новом Свете, устроить все правильно: без королевской власти, по чеснаку, по справедливости. Из разных стран. Какое-то время, кстати говоря, даже был вариант, что государственным языком Америки будет немецкий язык — очень много было немецких поселенцев и так далее. Кто угодно: Голландия, Англия, разумеется, Испания — откуда угодно. Поэтому Америка так замечательно сшита из разных языков и культур. И казалось долгое время, всю мою жизнь почти казалось, что этот Новый Свет, в общем, существует при всех сложностях Америки, что он существует. Хотелось бы, чтобы через сколько-то лет и внуки сказали, что да, он по-прежнему существует, что коллективный Запад преодолел, этот Новый Свет преодолел свои кризисы.
Сегодня, когда выбор, реальный выбор стоит между Трампом и Гретой Тунберг или там этой самой Машей Гессен, я затрудняюсь с этим выбором. Сегодня очевидный кризис. Сегодня кризис, причем пропасть расширяется. Центра почти нет. В политическом смысле центра просто нет. Все это расползается направо-налево, и чем больше идет направо, тем больше в ответ идет налево. И мы уже видим, так сказать, выборы мэра — ну, праймерис Демократической партии в Нью-Йорке. Все это будет продолжаться, пока Трамп… Очевидно, будет резкое полевение. Ну, полевение — это очень мягко сказано; потеря здравого смысла, потеря центра. В этом смысле сегодня Новый Свет, конечно, существует, но он не в лучшем состоянии.
Если говорить уже метафорически, то, вы знаете, Бродский говорил — любимое из болеутоляющего, — Бродский как-то сказал, что спасти человечество нельзя, но одного человека всегда можно. Вот, собственно говоря: всегда можно упираться. Ты не спасешь человечество, но упираться надо. Напоминать, что дважды два четыре, Волга впадает в Каспийское море, а свобода лучше, чем несвобода. В это надо упираться, на этом надо настаивать. На здравом смысле надо настаивать, на приоритете прав человека надо настаивать, на вышелушивании смысла, на очищении понятий от демагогии. На Декарте надо настаивать — на том, чтобы все время смысл, счищать с него, так сказать, вот эту вот тину какой-то злободневности; счищать, освобождать смыслы от налетов, от этой грязи, от этой ржавчины. Это надо делать.
И болеутоляющее — вы знаете, новый свет всегда в человеке где-то. И всегда он есть. В любой стране, на любых территориях он есть. Вот Россия, которую какие-то негодяи там в очередной раз объявляют: у всех россиян имперский ген, рабы, вот это все — посреди нее, посреди этой России я знаю десятки людей, которые просто излучают свет интеллекта, чести, достоинства. Есть Муратов, есть Ройзман и так далее. И за пределами России такие люди есть, и в России. Вот новый свет. Муратов — новый свет, Ройзман — новый свет, и очень многие еще. Это просто человеческое достоинство, человеческий интеллект. Он где-то там, в районе… Новый свет всегда в районе Монтеня, Декарта, Монтескье, Аверинцева, Лихачева, Мамардашвили и через запятую огромного количества людей с очень разным языком, культурой местной.
Так что Новый Свет существует, просто его найти надо. Его найти труднее, чем приплыть в Америку. Он не территориальный, его надо для себя выбрать. Вот каждый для себя выбирает этот новый свет. Я для себя выбрал когда-то… Собственно, я ничего не выбирал, но как-то так получилось, что вот есть ориентиры, вот они продолжают светить. Они продолжают светить как — не моя метафора, но замечательная, — как свет звезд погасших. Он долго идет. Их нет в живых, но они светят. Вот тот же самый Ежи Лец, которого я цитирую в каждой программе — это тоже тот самый новый свет. Он по-прежнему новый.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Ну, я думаю, что в вашем списке прекрасных фамилий будут и новые появляться, и никуда от этого человечество не денется, если, конечно, не уничтожит себя полностью.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Слушайте, вот, давайте закончим. Вот этот список классиков закончим на 30-летней молодой красивой женщине, которая получила 22 года тюрьмы за свою красоту. Человеческую красоту — не женскую, человеческую красоту. За то, что она абсолютно не согласна, так сказать, ни на сантиметр прогнуться, поклониться вранью. Вот новый свет. Очевидно, новый свет, напитавшийся от какого-то старого. Это потом надо бы… Вот интересно бы, откуда она такая прекрасная? Что читала, кто напитал ее этим светом? Она теперь будет напитывать других. Правда, чудовищной ценой, но все равно, повторяю, новый свет никуда не делся.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, это Виктор Анатольевич имеет в виду Надин Гейслер, волонтерку из Белгородской области, которую на 22 года посадили за несколько статей, включая государственную измену. Да, хотелось бы, конечно, чтобы новый свет светил откуда-то не из столь темных помещений, где сейчас Надин находится. Но вот такое время. Когда-нибудь оно закончится. Ну а мы посмотрим, как изменилось наше с вами время вместе с произошедшими событиями и новостями, ровно через неделю, когда снова встретимся поговорить. Поставьте лайк этой трансляции, это помогает нам присоединять новых зрителей, ну и подпишитесь на» Ходорковский Live», если вдруг еще нет. Комментируйте нас, кстати, мы все читаем. Скоро увидимся.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Счастливо!