«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем: Это очень опасно. Путину мир не нужен. Где заканчивается Трамп? Ружьё Михалкова
Никита Сергеевич, будучи конченым, откровенным, законченным циником, отмороженным, постоянно играет в какой-то патриотизм, в какую-то народность, в какого-то комдива, нравственность, духовность и всякую другую хрень. Он постоянно что-то играет. Ну, актер-то он хороший, играет неплохо, но цинизм его от этого становится еще отвратительнее — на мой вкус, отвратительнее, чем цинизм папы…
Подписаться на «Ходорковский live»
Купить книги Виктора Шендеровича на сайте «Эхо Книги»
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Здравствуйте! Вы смотрите «Текущий момент». Меня зовут Елена Малаховская, на связи со мной писатель и публицист Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, приветствую вас!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый день, Лена!
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Не изменяя нашим традициям, мы сейчас будем обозревать события ушедшей недели. Если кто-то из зрителей желает авансом поставить лайк, я только за. Пожалуйста, подпишитесь на «Ходорковский Live», если еще нет, и сразу переходим к делу.
А давайте прямо и посмотрим фото недели. Я думаю, что эта фотография главной стала на этой неделе. Это, конечно же, Владимир Зеленский и Дональд Трамп, сидящие где-то в ватиканском зале во время церемонии прощания с папой Франциском. Это их, можно сказать, экстренная встреча и довольно символичная — ну, из-за обстоятельств, по крайней мере. Какие у вас мысли и чувства это фото вызывает? Может быть, ассоциации? Много всего в интернете обсуждалось на эту тему.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, прежде всего очень умелый режиссер организовал эту мизансцену. Конечно, это просто действительно кадр выдающийся и такой многозначный. Эта многозначительность заложена просто в постановке, разумеется. Разумеется, все это не случайно.
Вы знаете, что? Хочется вот тоже на общей волне ожидания, в день прощания с папой Римским в Ватикане, символе мира там и так далее, и так далее, что вот эта встреча что-то решит. Очень бы хотелось верить. Верится не очень, потому что мизансцена мизансценой, а интересы интересами и возможности возможностями. Поэтому я думаю, что… Ну, повторяю, я хотел бы ошибиться. А кадр красивый.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Кадр красивый, да. Ну и как вы уже немного об этом заговорили даже, что большинство людей на этой неделе про Трампа говорят. В основном такая главная мысль — что неужели до Трампа тоже стало что-то доходить, неужели Трамп начал что-то подозревать. А все это связано с тем, что он заговорил: «Кажется, Путин и не очень-то мира хочет. Не было никаких ему оснований обстреливать ракетами Украину. Может быть, он меня обманывает? Может быть, он на самом деле не хочет мира, может быть, водит за нос?». Примерно так мысль Трампа из его соцсети можно перевести. «Но что же дальше, Дональд, будет ли следующий шаг?», хочется спросить. Я так понимаю, Виктор Анатольевич, что вам кажется, что это маловероятно.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Понимаешь, какое дело? Не я заметил — я тоже, но не мною это сказано первым уж точно, — что Трамп транслирует, так сказать, вещи, которые услышал последними. Вот он поговорил с Зеленским, и вот он так думает. Потом он поговорит с кем-нибудь еще и скажет: «Ах, а вот, оказывается, все не так». Для того, чтобы понять, что Путин не хочет мира, достаточно было прожить январь-февраль 2022 года. Больше ничего не нужно для этого. Ну, Трамп был чем-то другим, видимо, занят — чем-то развлечен, как говорили раньше.
Еще раз: посмотрим. Я повторяю, дело не в том, что он говорит. Мы об этом уже говорили — что совершенно неважно, что он говорит, потому что чего он только ни сказал за первые 100 дней, чего он только ни сказал в разные стороны. Потом выясняется, что он пошутил или его неправильно поняли. Посмотрим дальше, посмотрим по делам его — «по делам их узнаете их», как было сказано в одном старом тексте (не при Ватикане будет сказано). Да, по делам их узнаете их. Так что посмотрим, посмотрим.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, 41% одобряют действия Трампа по истечении его 100-дневного срока, и это за 70 лет рекордно низко для президентства кого бы то ни было — республиканцев, демократов, неважно. Может быть, это как-то на него повлияет. Может, он будет всю свою тактику менять, в том числе и пересмотрит отношение к Украине и России. Нет? Как вы думаете?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, тут две темы. Первая — низкий уровень поддержки. Но Трампа-то выбирали как анти-Камалу. Понимаете, протестное было голосование. Причем если бы выбрали Камалу, то это было бы голосование не за Камалу, а против Трампа, а выбрали Трампа, потому что против Камалы. Потому что Трамп показался меньшим злом — показался. И многим казался. Признаюсь, и мне иногда казалось, что все что угодно уже, только не та пошлость, которая там царила, и не тот «либерализм» закавыченный, и так далее. Голосовали не за Трампа. Трамп не Кеннеди, он никого не обаивал, так сказать, и никакой особенной массовой поддержки не было. Есть, так сказать, некоторая секта свидетелей Трампа в Америке. Я ее наблюдаю, и среди русской эмиграции в частности. Но все-таки в первую очередь то, что он стал президентом Соединенных Штатов — это заслуга демократов, Байдена и компании. А деятельность Трампа ожидаемо поддерживает — тем более, что он пустился во все тяжкие, — ожидаемо поддерживает меньшее количество американцев, чем тех, которые за него проголосовали. Потому что проголосовали, повторяю, не за него, а против демократов.
По поводу того, что изменится от этих цифр — вы знаете, этот тоже мы вопрос задавали, и это в каком-то смысле главный… Ну, не главный, может быть, но очень важный вопрос: где кончается, где заканчивается Трамп, личность Трампа, человек Трамп — экстравагантный нарцисс, вот такой человек с вокабуляром пятиклассника отстающего, абсолютно эгоцентричный, абсолютно нарциссистичный, — где заканчивается Трамп и где начинаются собственно американские интересы, американские принципы, американская политика? До какой степени там существует обратная связь даже внутри его администрации? Внутри Америки существует, и она себя даст знать обязательно. И не через 4 года, а раньше. И уже дает. Но до какой степени в самой администрации пытаются что-то сделать? До какой степени собственно администрация может влиять — не управлять, но хотя бы влиять на Трампа?
У меня нет ответа на этот вопрос. Вот мы все в прямом эфире наблюдаем ответ на этот вопрос. Потому что, повторяю, есть нарцисс и эгоцентрик в Овальном кабинете, а есть собственно, извините, Америка, ее интересы, ее принципы и ее многолетняя уже история и традиции. И вот в каком-то соотношении в случае с Трампом посмотрим. Давно такого испытания не было. Давно такого экстравагантного… Ну, я — собственно говоря, при мне так точно не было такого экстравагантного человека в Белом доме. Посмотрим, как Америка покажет работу своих механизмов, в том числе внутри собственной администрации.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Посмотрим на Трампа, но это в будущем, а пока что посмотрим на Путина. Ну я, честное слово, приготовила такой фрагмент, который просто нельзя не показать даже для всех нелюбителей смотреть на Путина, в том числе среди наших постоянных зрителей. Все-таки редко, знаете ли, он матерится на людях. А тут вообще речь, которая вызвала массу вопросиков. Так что Путин коротко.
В. ПУТИН: О каких-то элитах говорим… Какие элиты, мля? Деньги где-то украли, пальцы веером — и вот, «мы элита». Какая элита? Вот элита — те, кто родину защищают. Вот это люди, вот это элита. Вот это будущее. За ними будущее страны. И им не страшно в руки страну передать.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: «Какая элита, мля?». Это он про кого, интересно? Вот это кто — те, кто деньги где-то нахапал? Знаете, как в этом — «Старый Новый год» фильм помните? — «Это про кого это ты?», когда они начали о чем-то догадываться, что их тоже могут поругать.
ФРАГМЕНТ ИЗ ФИЛЬМА: Ну-ка, подожди-ка, Адамыч, ты про чего это? Ты про кого тут это «ам»-то?
Адамыч, а кто это босый?
АДАМЫЧ: В задачке спрашивается: сколько вытечет портвейну из открытого бассейну?
Е. МАЛАХОВСКАЯ: И здесь такая же история. У меня вопрос: это про кого это он «денег наворовали»? А во-вторых, конечно же, вопрос: чего это он вдруг страну передавать собрался, Виктор Анатольевич? Такого мы точно давно не слышали.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, по поводу элиты у меня было такое ощущение, что он прямо меня цитирует. Да, какая *** элита, действительно? Какая элита? Наворовали, напилили. За спиной у Собчака, в связных между Собчаком и тамбовской преступной группировкой, напилили и пальцы веером. Это явно не про Немцова — «пальцы веером». Нет. И не про Кара-Мурзу, и не про Олега Орлова. «Пальцы веером» — это он про себя. Да, это просто была цитата из моих прошлых программ, ей-богу.
Что касается элиты, то мой коллега, замечательный журналист Михаил Шевелев как-то заметил, что элита — это животноводческий термин. Животноводческий. Но, тем не менее, элита уж какая есть. Сегодня элита — это вот они все. Да, был Пригожин, остался Кадыров, Путин, Песков — вот эта вся шваль. У Чехова в «Записных книжках» неожиданно жесткая для Чехова — то есть неожиданно для тех, кто Чехова не очень знает, — у него в «Записных книжках» есть запись такая: «В вагонах люкс — это отбросы», пишет Антон Павлович Чехов. Это отбросы в вагонах люкс. И вот в наших политических вагонах люкс это уж точно, уж сегодня-то точно отбросы.
А по поводу той элиты, о которой говорит Путин, вот которые родину защищают… Вы знаете что — никакую родину они не защищают. Это намагниченные их патриотическим камланием многолетним люди. Я говорю не про воров — воров там тоже достаточно, — а про людей честных, у которых не было смысла в жизни и которым дали смысл жизни, вот этот. Они были никто и звать их было никак, и вдруг выясняется, что они патриоты России. Что они могут убивать, и они не убийцы, а патриоты России, что они хозяева жизни.
«Караул устал». Разгон Учредительного собрания: «Какой? Караул устал!». Вот элита новая — матрос-партизан Железняк, «караул устал». И мы дальше знаем по Бунину примерно… Те, кто читали Бунина, «Окаянные дни», не примерно, а подробно знают, как выглядела эта элита, и как она уже выглядит, эта элита сегодняшняя. Сколько уже россиян поубивали вернувшиеся после убийства украинцев на родину ветераны СВО. Как они гуляют по буфету, и им никто не смеет слово сказать, и куда-нибудь не пустить, и как-нибудь остановить их. Вот это элита.
Смена элиты после начала войны — это вещь очень заметная и очень важная, потенциально важная. Она не так, может быть, видна, не так заметна на фоне просто катастрофы, военной катастрофы и всех этих массовых убийств, но, в общем, это год коренного перелома — 1929 год. Если говорить о прошлой, о позапрошлой какой-то реальности политической, 1929 год — это очень важный год. Это вот как раз… Те, кто были в 20-х — они еще могли сравнивать, отсчитывать от каких-то прошлых представлений. А потом постепенно появились и выросли люди, которым ничего не говорили имена из прошлой элиты, у которых появилась собственная элита, и художественная, и политическая. Какой там Милюков, какой там Набоков, когда есть Киров, Ворошилов, Каганович, Молотов и так
далее? Уже никто не вспомнит через какое-то время ни о каком Набокове-старшем, ни о каком Милюкове, ни о каком
Струве. Сменилась элита. Сменяется элита.
И на наших глазах меняется элита. И те, кто помнит какие-то имена из прошлой культурной элиты… Вот телевидение.
Количество людей, которые помнят Парфенова, Осокина, Сорокину — это все только старшее поколение. А для молодых уже Скабеева, Соловьев, Корчевников… Кто там еще есть? Это уже элита. И это стиль, это образец стиля, это образец для подражаний. Так же, как в 30-х годах — какая там Ахматова, какой там Блок? Вот уже Безыменский… Кто там еще? Демьян Бедный.
Меняется элита. Она меняется вроде бы незаметно, но в такие переломные времена очень стремительно. И Путину действительно удается на наших глазах менять элиту. И сегодняшняя элита — это элита военная, уголовная, полууголовная, военная, возбужденная патриотическим камланием. Это очень опасная для страны элита. Никакой родины они не защищают. Никакой угрозы родине ни от кого, кроме них, нет. Кроме Путина и них, нет никакой угрозы. Они самая главная угроза этой родине. А защищают от них — пытались защищать — Кара-Мурза, Яшин, Олег Орлов, Алексей Навальный. Пытались защищать от них родину. Да, кого-то посадили, кого-то выгнали, кого-то убили. Вот такая диспозиция сегодня с элитой.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Виктор Анатольевич, но насколько я вас поняла, вы прямо думаете, он всерьез собирается менять элиту. У меня было ощущение, что он что-то для красного словца сказал такое. Ну, не очки набрать в народе, условно говоря, что народу бы понравилось — потому что зачем ему эти очки, ему давно, мне кажется, на все наплевать, — но вот понесло его, вот захотелось такой финт ушами сделать. А по сути, ну какие он будет элиты менять? Ну неужели он свою Госдуму, Совет Федерации, высокопоставленных своих силовиков, которые там десятилетиями уже у него сидят — неужели он будет их менять?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну слушайте, тут одно другому не мешает. Его понесло в правильную сторону, в его сторону. Он об этом уже говорил. Он набирает очки, нравится народу. Он простой, он из народа, он вместе с ними защищает родину. Они под его руководством защищают родину. Это такая очень понятная риторика, тут ничего нового.
По поводу того, всерьез ли это — ну, так сказать, предметнее это вопрос к кремлеведам, к политологам. Но хочу напомнить, что Иосиф Виссарионович Сталин, пока 30 лет и 3 года сиднем сидел в Кремле, поменял несколько раз элиту. И элита тряслась очень сильно. Причем уж менял, так менял — мог и расстрелять. И не исключено, что, по одной из версий, собственно, ему поэтому и дали умереть аккуратненько, потому что элита ждала новой чистки — та, которая оставалась, элита. И он бы ее провел, безусловно. Он это делал регулярно. Собственно говоря, Путина уже очень… Посчитайте, сколько элит Путин поменял. Вы помните фамилии Фрадков, Зубков? Лена, Фрадков, Зубков — вам что-нибудь говорят эти фамилии?
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Помню, это премьер-министры у нас такие были.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Совершенно верно. Только это вы помните, а никто уже не помнит. Какой Фрадков, какой Зубков, какой Пехтин, какой Грызлов? Большая была элита такая, важная, усы раздувала там, щеки надувала. Большие политические… Нету никого! Но только просто, в отличие от Сталина, он не расстреливает, а просто дает синекуры какие-то. Сидят где-то там Фрадков и Грызлов… Они сидят наверняка при каких-то там фондах, при каких-то денежках, при каком-то аппарате. Все нормально у них. Но элита меняется постоянно. Этот сталинский номер Путин делает очень технично. Есть он на облаке, а под ним уже — там идет живая жизнь под ним. Он уже, как Господь Бог Саваоф, иногда раздвигает облака и там что-то меняет внизу. Но он-то в центре этой вселенной неподвижен.
Поэтому запросто он поменяет. В частности, это способ управления элитами: ребята, будьте в любую секунду… Они все понимают, что в любую секунду завтра они проснутся, а голова в тумбочке. У него уже охранники руководят, давно уже руководят регионами. В любую секунду. Шли разговоры там о том, когда еще он в 2020 году не окончательно окопался у власти, что готовит сменщика себе в лице этого Дюмина или как его там. То есть это все реальная история. В любую секунду может поменять элиту, очень технично своими руками переставить.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Приближается 9 мая, и такое было ощущение, что Путин чуть ли не готовится объявлять и вместе с юбилеем праздновать заодно и победу полную над Украиной. Тем более, что ему же объявил Герасимов, что полностью освобождена Курская область. Вроде прямо как реально к этому шло. Но оказалось, что нет, не победа, потому что он на 9 мая собирается… Вернее, не собирается — он уже объявил перемирие. Назначил часы конкретные, от скольки до скольки не будут стрелять и вести бои.
Но зачем это, интересно? Ну, если бы он хотел перемирия… Не зря ему предложили из МИДа Украины: «А давайте сейчас. Почему надо ждать зачем-то каких-то праздников? Хотите мира — давайте сейчас. Вот прямо сейчас, и 30 дней для начала». Но нет, ему почему-то нужно это перемирие на майские праздники — ну, условно давайте так их назовем. И даже появилась такая, как мне кажется, конспирологическая больше версия, что он боится просто прилета по Красной площади во время его парада.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, вы знаете, если бы Украина решилась политически, и технически это было бы возможно, прилеты по Красной площади, то они бы были, даже можно не сомневаться. Давно. Как были прилеты по Москве и так далее. Это вопрос вполне практический, можно сказать.
Вы знаете, мир ему не нужен. Мы об этом уже говорили: ему совершенно не нужен мир. А миротворческие обозначения ему нужны. Вот для Трампа, для мира он как бы что-то демонстрирует. Конечно, понятно, что это полная ерунда, что ему мир не нужен. Что это, точнее, не ерунда, а скорее всего просто пиаровская история. А практически зачем же ему перемирие? Армия идет вперед. Фронтовые успехи очевидны в связи с тем, что Украина осталась просто брошенной в какой-то момент и силы очевидно неравны.
Поэтому да, он будет продолжать наступление, улучшая свои переговорные позиции на какое-то будущее. Но уже очевидно, что нет никаких сил, нет никаких реальных механизмов, рычагов для того, чтобы заставить его остановить войну.
Для него война — это мать родна не только в экономическом отношении для его элиты, но прежде всего в политическом отношении. Пока идет война, он главнокомандующий, успешный главнокомандующий, который защищает Россию от окружающего Запада, от зла, которое ползет на нас, так сказать, со всех сторон — в глазах тех, кто кормится с останкинской ладошки.
Война — это главная повестка дня. Еще раз: представьте себе, напрягите фантазию — представьте себе Путина без войны, без темы России в кольце фронтов. Без укронацизма, Запада, Гейропы, вот этого общего предательства вокруг нас; что мы продолжаем борьбу с фашизмом, а вокруг враждебная Европа и так далее. Представьте себе Путина вне этой повестки. Он тогда кто? Он тогда а) лузер, б) просто нелегитимный, просто чувак, который захватил власть и силовым образом ее удерживает. Тогда он через запятую с какими-то туркменбаши, ким чен ынами и там Мадурой и Лукашенко. А так он, значит, защитник отечества.
Поэтому нет, война при Путине, разумеется, не прекратится. Перемирие, чтобы поднакопить сил, поднакопить оружие и что-нибудь еще заварить — да. Когда он сочтет это выгодным для себя, он это сделает. Но только для того, чтобы подготовить какую-то следующую войну. Россия при Путине всегда будет в кольце врагов, всегда будет воевать. Потому что как только Россия закончит воевать, охолонет, попьет водички и придет в себя, то население, так сказать, перевозбужденное — когда возбуждение спадет, оно может почесать репу и задать вопрос: «А что это у нас 30 лет уже сидит один и тот же бугор там в Кремле? Что это выборов нет? Что это с экономикой у нас, за пределами Садового кольца? Что у нас с экономикой, что у нас…». И так далее, и так далее. С правами и так далее.
Путин не даст населению навести глаза на эту резкость. Глаза будут наведены всегда на другую — на укрофашизм, на Гейропу, на врагов и на героического Путина, который обороняет Россию от этих врагов. А коней на переправе не меняют. А переправа уже пропахла этим конем, понимаете, просто пропахла. Но коней на переправе по-прежнему не меняют, и он с этой переправы Россию не выпустит. Это совершенно так.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: А вот, кстати, про Путина в ряду таких, как Ким Чен Ын. Одна из больших внутриполитических новостей недели в России — официальное признание Путиным, что на фронте, а именно в Курской области, воевали солдаты КНДР. Это просто много раз повторяется в последнее время. Их отправило государство по заключенному с Северной Кореей договору, это не какие-то там отдельные наемники. Об этом говорил сначала начальник генерального штаба Герасимов, потом Путин лично. А вот эти кадры выложило, например, Министерство обороны и распространило, это прямо вот их там подготовка в Курской области.
Еще для северокорейских солдат — ну, поскольку Курскую область на этой неделе освободили вроде как, — значит, там устроили концерт, я так понимаю, для раненых. Там почему-то пели Цоя — может, из-за корейской фамилии исполнителя, я не знаю. Но я вам даже покажу, чтобы вы не думали, что я обманываю. Я сама удивилась. Смотрите.
ФРАГМЕНТ КОНЦЕРТА.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: В общем, каждый день буквально с конца прошлой недели нам что-нибудь показывают про северных корейцев с каким-то завидным упорством. А в понедельник, когда мы записывали эту программу, Песков высказался, что если будет надо КНДР, то по договору по тому самому, значит, на помощь северокорейским войскам отправят российских солдат.
Это вообще какое-то тревожное такое заявление. Зачем, интересно, вдруг всем так резко понадобилось признать, что там воюют северные корейцы? Раньше скрывали, это опровергала Захарова, это опровергал тот же самый Песков — и вдруг на тебе: то их там нет, а теперь они там есть. Есть какое-то тому объяснение?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Так и на Донбассе наших сначала не было, а потом они появились. Послушайте, очень много так происходило. Это новая нормальность. Это то, что было невозможно, преступно, невозможно подумать еще недавно, а потом опаньки — и выяснилось, что можно, не надо это скрывать. Система координат накренилась настолько, что это стало, так сказать, вполне себе перпендикулярным. Нормально, вот теперь так. Это меняется норма. При Путине норма сползает вниз, иногда рывками, довольно заметными. Вот это довольно заметный, конечно, рывок — признание того, что в буквальном смысле у нас воюют корейцы. Хотя все понимали, что это так.
Насчет же солдат — да нет, пушечного мяса своего как раз у Северной Кореи хватает. А вот технологиями Россия будет делиться. Уже делится и будет продолжать делиться. И вот это действительно тревожно. Потому что солдаты российские на хрен Ким Чен Ыну не нужны — у него, повторяю, своего пушечного мяса навалом и потерь можно не считать. Вот уж где все под контролем. А вот что касается технологий, то это да, тут Россия делится и будет делиться. И это по-настоящему опасно, разумеется, потому что… Ну, собственно, даже не надо объяснять. Потому что и Россия с ядерным оружием — при нынешней России, при нынешней политике, при Путине это очень серьезное изменение мирового пейзажа, как мы видим. А уж если у северокорейцев появится ядерное оружие — ну, в общем, да, это жди беды большой.
Хотя так же, как Путин, конечно, Кимы уже 70 лет с лишним просто держат, что называется, этот пистолет у виска человечества. Они шантажируют, меняя то на гуманитарную помощь, то на снятие санкций еще какое-нибудь. То есть, конечно, шантаж — это главное их оружие. Но ничего хорошего, прежде всего, в связи с технологиями. А солдат — нет, солдаты нужны для… Путину нужны. Жуков говорил, что бабы еще нарожают, но что-то бабы не очень рожают для новых интервенций. Уже даже десятиклассниц разрешили насиловать ветеранам СВО для повышения рождаемости, но все равно как бы эта проблема есть. Поэтому я думаю, что солдаты никакие в Северную Корею не поедут, а вот технологии поедут.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Но вообще настолько напряглась ситуация с этой Северной Кореей, что тут еще пришла новость, что США решили вдруг через много лет начать переговоры с Северной Кореей. Я уж не знаю, может быть, просто это потому что Дональд Трамп как начнет с кем-нибудь переговоры, так остановиться не может и давай со всеми начинать переговоры. Может, поэтому, а может… Но вообще есть такое ощущение, что Путину удается находить какие-то болевые точки в мироустройстве политическом и их подковыривать. Я вот, например, удивлена, что он еще не влез в конфликт Индии и Пакистана, а то и там бы тоже мог чего-нибудь поковырять и выступить. Потому что ему, кажется, действительно удается создавать напряжение, ну или раздувать какой-нибудь уголек.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну правильно, да: сама садик я садила, сама буду поливать, как пелось в русской песне народной. Разумеется. Очаги напряжения КГБ традиционно с советских еще времен создает само, а потом выступает либо в качестве одной из сторон, либо в качестве посредника, надувая себе цену, изображая из себя посредника в то время, как на самом деле является стороной конфликта. Ну и так далее.
Разумеется, всякая нестабильность в мире (ну это в продолжение прошлой темы), всякая нестабильность в мире — это, так сказать, просто питательная среда для Путина. Чем нестабильнее, чем больше альфа-самцов, чем больше войн, чем больше конфликтов, тем больше у России вероятность, у путинской России… Тем больше миру не до того, вообще ни до чего становится. И Путин может рулить — собственно, как он уже и рулит в России, — совершенно спокойно, не отвлекаясь ни на что. Уже озабоченности мир не высказывает. Раньше хоть формально высказывал, так сказать, глубокую озабоченность и потом забывал — сейчас уже и озабоченности никто не высказывает. Так что это все абсолютно в повестке дня для Путина. И, конечно, залезет. И наверняка уже в МИДе работают о том, как залезть, как использовать, стать посредником, миротворцем, накачать себе вес политический.
И главное, вот эта мутная вода, в которой очень легко ловится путинская рыбка, разумеется. Самое худшее, что можно представить для Путина — не для России, а для Путина, — это политическая стабильность в мире. Вот никто ни с кем не воюет, есть цивилизованный мир, который идет, так сказать, вперед своим ходом, и есть этот самый «глобальный Юг» несчастный — отставшие, сбившиеся со столбовой, так сказать, дороги и свою дорогу объявившие столбовой. Вот эти изгои, которые объединились против Америки, против Европы и против, в общем, пути общего.
Вот когда есть такое располюсование, то дела у Путина, конечно, не то чтобы совсем плохи, но у него проблемы. А когда мир колбасит так, как колбасит сейчас, когда Штаты — фактически там, по крайней мере, словесная война со всем миром, с Европой; когда Индия снова воюет с Пакистаном, Америка расплевалась с Китаем, с Японией, с Кореей, торговые санкции, расплевалась с Европой по политике, то это просто идеальный пейзаж для Путина. Ясно, что любая напряженка ему в радость.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Отвлечемся, так сказать, от большой политики. Посмотрим на Михалкова. Потому что почему бы нет? Давно мы на Никиту Сергеевича не смотрели — вдруг в конце концов кто-то подумал, что он бросил глупостями заниматься и ушел там на покой, в какую-то жизнь обычную. Нетушки, он взялся за ружье. Правда, сразу же его передал дальше. Сейчас посмотрим, как это было.
Н. МИХАЛКОВ: Вот смотрите, это американское ружье Marlin Model 55 Goose Gun с длиной ствола 36 дюймов. Оно рассчитано на очень дальнюю стрельбу, на дальнем расстоянии. Это ружье из моей оружейной коллекции. Подарил мне это ружье заядлый охотник Виктор Степанович Черномырдин. Я думаю, что он не обиделся бы, если бы узнал, что это ружье я хочу преподнести вам туда на фронт. И я надеюсь, что это американское ружье будет с успехом сбивать дроны тех, кто пользуется американским же оружием против нас.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: На кой черт там это ружье, отдельный вопрос. Когда, с другой стороны, туда и ослов посылают, ничего, уже можно все туда скидывать. Но в этих кадрах, мне кажется, сошлись все ипостаси Никиты Михалкова. Он тут и барин со ружьем, и патриот, и, значит, ироничный да смекалистый комдив, который сейчас а-ах американским ружьем да по американской технике. В общем, все это он серьезно, нет?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ой, вы знаете, наш коллега Филипп Бахтин, редактор русского Esquire, когда-то брал интервью у 90-летнего Сергея Владимировича Михалкова, юбиляра, гимнописца, и решил, как говорят теперь, его потроллить, Сергея Владимировича. Но с Сергеем Владимировичем где сядешь, там и слезешь. Он, значит, спросил старшего Михалкова, что тот думает про всякие безумные речи Никиты Сергеевича, своего сына — крепостнические, такие-сякие, вот про это все. А Никита уже к тому времени наговорил бог знает чего. Сергей Владимирович Михалков ответил Бахтину: «Что вы хотите от Никиты? Старый человек». Ну, собственно, все.
Нет, понимаете, какая штука? Мне только за Черномырдина обидно здесь. Виктор Степанович Черномырдин — он, конечно, без подлежащих и сказуемых разговаривал, но был человеком довольно внятным и агрессивным мудаком не был. Нет, Виктор Степанович Черномырдин как раз был человеком вполне практической сметки и очень-очень здравый. И вот так распоряжаться загробным голосом Виктора Степановича — это как-то самонадеянно со стороны Никиты Сергеевича. Я не думаю… Я не поручусь, в отличие от Никиты Сергеевича, но я не думаю, что Виктору Степановичу Черномырдину доставило бы радость, что его ружьем, его охотничьим ружьем собираются убивать украинцев. Нет, я не думаю, что это доставило бы ему радость.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да и вообще плохо, честно говоря, подарки чужие передаривать и так вот в этом спокойно сознаваться. Так себе…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Слушайте, чего мы говорим о правилах приличия применительно к Михалкову и, сказать шире, Михалковым? Вы знаете, упомянутый Сергей Владимирович Михалков, гимнописец — он мне как-то симпатичнее, признаться, Никиты по той простой причине, что Сергей Владимирович Михалков был откровенный циник. Так сказать, алмазной крепости циник. И он этот цинизм нес на знамени всю жизнь. Он не играл ни в какой патриотизм, духовность. Он был честным, откровенным, так сказать, конченым циником. А Никита Сергеевич, будучи конченым, откровенным, законченным циником, отмороженным, постоянно играет в какой-то патриотизм, в какую-то народность, в какого-то комдива, нравственность, духовность и всякую другую хрень. Он постоянно что-то играет. Ну, актер-то он хороший, играет неплохо, но цинизм его от этого становится еще отвратительнее — на мой вкус, отвратительнее, чем цинизм папы.
А общее — есть такой палиндром «не гни папин ген»; справа налево и слева направо читается одинаково. Не гни папин ген. Вот, так сказать, тут папин ген — к сожалению, не мамин, а папин, — полностью пробил по Никите.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: 29 апреля, то есть в тот день, когда эта передача окажется на YouTube и наши уважаемые зрители смогут ее посмотреть, 29 апреля только в 1988 году «Макдональдс» объявил о том, что будет открывать в России свой первый ресторан. Событие было довольно грандиозное, но особенно когда он открылся и сразу же, как только стало известно об этом.
Но меня шокировало это почему-то сейчас. Я почему-то сейчас подумала, что 1988 год — для меня, первоклассницы в Самаре, по воспоминаниям о 1988 годе это очереди по талонам получить мыло… Что там еще — масло, сахар. Я помню, что я узнала, что бананы — это такая штука, которая существует, но я ее никогда еще не пробовала и даже в руках не держала. А тут — боже мой, «Макдональдс», серьезно? В 1988 году, оказывается.
И на этом фоне я вспомнила такую шутку, которая, конечно, в 2022 было не до шуток, но, тем не менее, шутилась — что Путин принял Россию с «Макдональдсом», а оставил без. И знаете, на самом деле это не такая уж глупая шутка, потому что что-то символическое-то в этом есть.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Шутка отличная, по классической формуле «это смешно, потому что это правда». И если, так сказать, немножко попробовать пофилософствовать на тему «Макдональдса» и ядерной бомбы, потому что цитата отсылает, конечно, к знаменитому мему коммунистическому про Сталина, что взял с сохой, а оставил с ядерной бомбой, с атомной бомбой — так вот, на мой вкус, выбор-то в пользу «Макдональдса» совершенно очевиден. От «Макдональдса» больше радости, чем от атомной бомбы. Меньше поводов, так сказать, пиплу раздуваться от гордости, надувать щеки и растопыривать пальцы. Так тем и лучше. «Макдональдс» кормит, а атомная бомба убивает. И принципиальная разница между «Макдональдсом» и атомной бомбой заключается в том, что про «Макдональдс» я могу забыть, если мне он не нравится — вот просто не ходить туда и забыть про «Макдональдс», — а про атомную бомбу забыть не получается. Потому что атомная бомба — она всегда в мозжечке. У человечества уже не получится забыть про существование атомной бомбы. А про «Макдональдс» — как всякая либеральная вещь, это вещь добровольная: хочешь — ходи, хочешь — не ходи. Приятнее с «Макдональдсом» иметь дело, чем с ядерной бомбой. И приятнее иметь дело с Горбачевым, при котором появился «Макдональдс», чем с Путиным, при котором «Макдональдс» исчез. «Макдональдс» — это символ обычной жизни, не идеологической. Потому что биг-мак хочешь — покупай, хочешь — не покупай; тебя не спрашивают о твоих политических пристрастиях. Там, где есть либерализм — пожалуйста, там тебя накормят этой котлетой. Мы не обсуждаем качество, мы сейчас говорим о том, что это добровольная вещь, как всё при либерализме: хочешь — пользуйся, хочешь — нет. Атомная бомба — материя совсем другая. И должен сказать, что это действительно очень символичная вещь. И открытие «Макдональдса» было символом, и уход «Макдональдса» стал очень серьезным символом, разумеется.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Сложно, опять же, с болеутоляющим, тревожная неделя. Во-первых, как мы уже обсудили, конфликт разгорелся между Индией и Пакистаном. Напоминаю, что это ядерные державы, если вдруг кто забыл. Значит, здесь же опять была новость про то, что усиливает Путин военные формирования на границе с Финляндией — например, даже есть спутниковые снимки, как это происходит. Соответственно, появилось беспокойство, что не хочет ли он попробовать со странами НАТО повоевать на волне своей вот этой, сколько мы его последние несколько месяцев наблюдаем, радости такой и бодрости.
В общем, новости тревожные. Но одна проскочила маленькая — тоже, знаете, интересно, что новость про… Ну, не про войну, а про воинские части, но в Канаде. Вот военная новость из Канады пришла такая — что там в воинских частях раздали памятку, как правильно себя вести с гусями. Много гусей в Канаде живут — ну там в какой-то, понятно, сельской местности, — и по весне, когда у них гусята появляются, они бывают агрессивные. И вот выдали воинские части Канады памятку, как грамотно себя вести, как отступать, когда гусь наступает. Надо делать плавные движения и глядеть ему в глаза, и тогда он не будет, значит, отвлекаться, щипаться, сразу нападать не будет.
Представляете, где-то на Земле есть армия, где актуально выдавать распоряжения — как это? — разнарядки по тому, как правильно себя вести с гусями. Наверное, в какой-то степени это, во-первых, хорошие новости, во-вторых, болеутоляющее.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вы знаете, я не знаю, на каких яйцах сидит Путин, но когда он наступает, гогочет и пытается укусить, ущипнуть, то, в общем, тоже надо смотреть ему в глаза, давая ясно понять, что ты если и отступаешь, то из каких-то гуманитарных соображений, а отстрелить шею можешь в любой момент. Это очень полезно в общении с агрессивными гусями.
А если возвращаться собственно к теме — вот я тут на Чикагщине. Канадские гуси — они, надо сказать, в Америке везде. Они не знают государственных границ, у них полная свобода. И не приведи господи… Я недавно… Где же это было? В каком-то городе просто посреди города они пасутся, чуть ли не на проезжей части. Машины аккуратно, разумеется, объезжают в этих случаях. Не приведи господи. Вообще в Америке — ну, это про болеутоляющее, — в Америке, в Канаде не приведи господи. Вот тут-то тебе и хана, если ты по отношению к живой природе будешь себя плохо вести. Могут быть серьезные неприятности.
Давайте в порядке болеутоляющего этого рода вспомню. Я недавно был во Флориде, и там, собственно говоря, в самом что ни на есть Майами вдоль прогулочной… Ну, как в любом приморском городе — тут что Сочи, что Майами: есть море, есть пляж и прогулочная набережная вдоль моря. Так вот, фонари на главной прогулочной набережной заслонены щитками в сторону моря. То есть они освещают человеческую часть, прогулочную дорогу, а пляж закрыт от ярких фонарей, потому что, видите ли, выползают туда черепахи и там откладывают яйца. И потревожить черепах — это не приведи господи. Поэтому эта сторона закрыта всегда щитками, и черепахи могут спокойно выползать на пляж. Не приведи господи ты там что-нибудь сделаешь с какой-нибудь черепахой.
Это к вопросу о том: да, действительно есть места, где как-то по-другому, другое немножко отношение и к живой природе, и в этих краях почему-то симметрично уважительным образом обычно относятся и к людям. Тут есть какая-то причинно-следственная связь. А про канадских гусей — да, канадская армия будет отступать от канадских гусей. Но я полагаю, что это не понижает ее боеспособность, а повышает просто человечность.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, я тоже так полагаю. Надеюсь, что повышение человечности на следующей неделе тоже где-нибудь случится на планете, хотя бы на немного. Мы непременно это обсудим. Вернемся в эфир ровно через неделю. Будет лучше, если вы подпишитесь. Так нам с вами, уважаемые зрители, будет намного удобнее встречаться. Ну а если лайкнете, то скажу вам большое спасибо, потому что так вы к нам присоедините новых зрителей, YouTube будет больше нас распространять. Что ж, комментировать тоже можно и нужно, и желательно только цензурно и необидно. Ну и скоро увидимся.