«Слухай Эхо» с Алексеем Венедиктовым

Алексей Венедиктовжурналист

Теперь про деньги. Почему бюджет? Потому что это не собянинские деньги, потому что это бюджет города,  это ваши налоги, это мои налоги. И куда их направлять — на образование? Не на бордюр же. На образование. И это правильно было. А если бы я взял деньги у Усманова, что бы вы тут говорили — честные деньги? Или у Тимченко, или у Ротенберга…

Подписаться на «Живой гвоздь»

Поддержать канал «Живой гвоздь»

А.ВЕНЕДИКТОВ: 17 часов, 5 минут в Москве. Всем добрый вечер! Если видно, слышно, кто-нибудь напишите.

Понятно, что сегодня, прежде всего, с 8 марта тех, кто это празднует — барышни, дамочки, бабушки, девочки! И это важно.

Теперь, естественно, основные вопросы, которые здесь задают. Спасибо!  Вот Константин Яковлев пишет: «Видно, слышно». Надо поговорить о том, что такое это так называемое расследование ФБК и является ли это расследованием, и является ли это ФБК, и почему это так случилось у них, и почему они так поторопились. Ну, это во второй части. А в первой части надо, наверное, про проект, что там правда, что неправда.

Как делается такая демонстрация? Берется часть правды, замешивается на манипуляцию, на допуски. Давайте я попробую подробно. Успокойтесь пока, можете даже не писать, я приблизительно даже понимаю, чего вы спросите. А потом, на то, что я не отвечу, с вашей точки зрения, вы перезададите вопросы. Потому что я сейчас не буду смотреть в экран, я буду смотреть на вас и буду говорить. Те, кто пришел, уже всё знает, им здесь делать нечего, можете отдыхать.

Итак, проект, который я придумал, этот проект датируется 16-м годом, когда никакого еще электронного голосования не было. Как вы помните, я учитель истории. И мне, сталкиваясь в 16-м году с некоторыми школьными проблемами, я вдруг с ужасом понял, что дети не знают, собственно, где они живут. Не просто города, а места, где они  живут. Табличка висит на доме. Это кто? И я подумал, что хорошо бы сделать такую штуку, которая дойдет до каждой семьи, историческую по истории Москвы и места, где ты живешь, то есть района. Пока было не очень понятно. В Париже есть такой журнал, он называется Paris. Я его привез, я его листал, смотрел, как делать. Он выходит по округам, каждый округ.

И я, естественно, понимал, что это очень трудозатратно, потому что донести до каждой семьи… Интернет не в каждой семье. Да и не будут люди сидеть, привязанные к экрану. Нужно сделать какое-то лакомство. Я придумал сделать журнал. Вот я вам покажу один из них. Это «Царицын» 97-й номер. Он так выглядит. Из середины можно показать вот так — про Юрия Галанскова. Про каждый район. В Москве — 123  района. Я понимал, что на это нужны большие деньги, потому что вы видите, во-первых, это глянец, это должен быть красивый журнал, иначе его никто не откроет. На газетной бумаге его выкинут. Во-вторых, как все-таки донести до каждого? И стало понятно, что для каждого можно донести только с помощью городских властей, через почту в каждый почтовый ящик каждой семье, где живет семья. Для этого нужно понять, где они живут. И через школу, чтобы каждый ученик мог получит этот журнал. Все очень просто.

Понятно, что поначалу я искал деньги частные. Но мне частники говорили, что, во-первых, никакого прибытка, потому что рекламы нет, продавать мы не будем. А доставка? А как ты в каждый подъезд войдешь? А как ты в школу зайдешь? И так далее.

В общем, я пошел в мэрию. Ходил туда, предлагал. И сейчас Александр Горбенко, зам мэра по информации и по СМИ. Он не воодушевился. Это был 16-й, 17-й год. Ходил, ходил, не получалось. После 18-го года, после выборов мэра я заново зашел, уже отпечатав на своих деньги два первых номера по несколько экземпляров. Это были «Дегунино» и «Хамовники». И стало понятно, что это будет стоить где-то, если тираж вокруг 50 тысяч — около 5-5,5 миллионов рублей отпечатать вот этот журнал и этот номер.

Во всяком случае, там я получил добро. Прошли тендеры. Было 5 тендеров. Каждый тендер на полгода был. И я начал выпускать этот журнал, моя компания «Образование — XXI век», которая выпускала «Дилетант», начала выпускать журнал. Мы по 5 тендерам получили — я подтверждаю эту цифру — 680 миллионов рублей. И понятен заголовок: «Венедиктов взял у Собянина 680 миллионов рублей».

Сразу сказать, что 110 миллионов вернулись в бюджет — это налоги. 191 миллион — это типография. Оно прошло через компанию, но никто в компании эти деньги не получил. Итого остается 389 миллионов рублей на редакцию. Мы выпустили к марту 22 года 112 районов, и осталось 11. И в этот момент меня объявили иностранным агентом. Естественно, в соответствии с законом мэрия прервала все отношения, контракт был остановлен. И это требование закона. И у нас осталось не сделано, не напечатано, скажем, 11 номеров. Мы собрались командой и решили, что мы их выпустим на свои, вскладчину. И мы выпустили 11 номеров на свои. Со 112-го по 123-й — это раз.

Теперь что касается стоимости номера. Себестоимость номера  — и говорят про рынок, важная история, хотя не важная совсем, это рынок — мы параллельно сделали еще два номера по заказу коммерческих структур «Ингосстрах» и МКБ (Московский коммерческий банк). Той же стоимости, без всяких собянинских денег, потому что это того стоило. Себестоимость номера получается 128 рублей. Сейчас стоимость «Дилетанта» 99 рублей. Так что на 30% всего больше себестоимость номера. Ни в какие не в 40 раз. Объясню, почему. Потому что все 2,5 или 3 года мы выпускали по 4 номера в месяц. Мы-то привыкли к ежемесячному, и у меня вся команда работала 2.5 года без отпусков и без выходных. И плюс к этому мы попали в ковид, когда чуть было не рухнуло у нас всё. И потом попали в войну. И, тем не менее, ни одного срыва. И я считаю, что оно того стоит.

Теперь мои деньги, что я на этом заработал? Действительно, в расследовании так называемом ФБК названа правильная цифра, которая перечислена на мой счет — 23,4 миллиона рублей. Там, правда, не названо, но я знаю, что у них эти документы были, так же, как я знал о расследовании, 6 миллионов из них — это те, которые я дал как раз в ковид, в начало ковида, когда застопорились платежи, и у нас одновременно с этим один номер не получился и пришлось целиком его перепечатать. Я дал заем своей компании в 6 миллионов. Вот они вернулись.

Таким  образом, из собянинских денег я заработал 17 миллионов рублей за 2.5-3 года, что является от общей суммы 2,35%. Ну, так ничего, моя доля такая. И все было бы хорошо, и я бы был доволен, потому что я хотел заработать, я же не бесплатно работал эти 2,5 года. Но случилась эта история с разрывом контракта. И когда мы выпускали все остальные журналы, мы вскладчину эти все 17 миллионов и другие ушли на довыпуск 11 номеров. Поэтому не обогатился. Наоборот, в этой проекте я в минусе.

Но я очень доволен проектом. И, более того, вам скажу, что у меня шли переговоры с другими субъектами Федерации. И если бы не эта чертова чума, а потом война, уже в 4 субъектах Федерации, в больших и в маленьком одном был бы такой же проект. Где каждый школьник и каждый житель, каждая семья получили бы о своем городе или о своем районе… и мы на это уже были готовы. Более того, я вам скажу, мы готовились проводить олимпиады в школах (потому что каждый школьник получил) по своему району.  И мы, в принципе, договаривались с Департаментом образования, что победитель олимпиад будет иметь пятерки по истории. Ну, как краеведение, по истории, неважно. 

То есть на самом деле проект остановился сначала войной, потом моим иноагентством, потому что, конечно, никто не захочет и не имеет право, особенно из государственных иметь дело.

Теперь про деньги. Почему бюджет? Потому что это не собянинские деньги, потому что это бюджет города,  это ваши налоги, это мои налоги. И куда их направлять — на образование? Не на бордюр же. На образование. И это правильно было. А если бы я взял деньги у Усманова, что бы вы тут говорили — честные деньги? Или у Тимченко, или у Ротенберга. Для того, чтобы сделать образовательный проект на всю Москву.

Поэтому цифры правильные, не манипулятивные. Ничего не вижу такого и повторил бы то же самое. Связано ли это как-то с ДЭГ? Ну, конечно, нет. Во-первых, проект задумывался задолго до ДЭГ. Во-вторых, проект кончился, а я поддерживаю ДЭГ. Но, к сожалению, сейчас его сильно уже поломали законодатели. И радостная Элла Александровна объявила, что, наконец, это сломали, Венедиктов ушел. Правильно, Венедиктов ушел, а вы это сломали. Ну, теперь будете другой ДЭГ. Я-то строил «Боинг». А вам сейчас будет предъявлен «Суперджет». Это тоже надо понимать.

Поэтому корысти нет, богатства нет, вообще в минусе. Если я свои взгляды от количества денег не меняю. Мне однажды Михаил Юрьевич Лесин сказал: «Слушай, если мы тебя направим в холдинг, вот такая-то зарплата?» Я говорю: «Миша, знаешь, таких денег в стране нет, чтобы я изменился». Вы прекрасно это знаете, у меня всегда один текст в отличие от некоторых других.

Давайте вопросы, чего я вам не сказал. “17 миллионов за 3 года отличный проект на детях”.  Конечно, на детях. На детском питании, например, люди делают состояния. На лекарствах люди делают состояния. А вы, наверное, бесплатно работаете.

17 миллионов рублей из 680 замечу я. И опять еще раз — уши прочистите, услышьте — эти деньги ушли в журнал. Ноль и в минусе я. Нет, не заработал.

“Зачем надо было это все начинать?” Мне кажется, что это надо продолжать. Вот я вам говорю, вот они, эти замечательные журналы по каждому району. Вот «Басманный», например. Какое счастье это делать. Вы не представляете, какое счастье это искать и находить материалы, которые, может быть, вы не знаете, я не знаю. Какое было бы счастье проводить эти олимпиады в школах. Это образование. Это отношение к собственному городу. Это, кстати, то, в чем Собянин слаб. Я бы сказал, я его компенсирую. Вот он не очень к старой Москве, а я очень. Ну, вот пусть на эти деньги люди посмотрят и полюбят старую Москву. Старую — в смысле, не только центр, но и окраины тоже. А для чего еще нужно образование  просвещение? Вообще, это стоило.

“Пиноккио…” Да, мне уже говорили, что эти похожи: лиса Алиса и кот Базилио А я как Пиноккио. Да, верно, было такое.

Тендеры проводили. Вот это самое подразделение департамента территориальных образований мэрии. И мы сдавали документы. Дальше другие сдавали. Это открытая информация, найдите, пожалуйста. Я думаю, что они есть у ФБК, они с удовольствием вам предоставят.

И такие проекты, если бы я не был иностранным агентом, и если бы не было войны, я бы их, безусловно, продолжал. Кстати, хочу сразу сказать, что на shop.diletant.media есть еще 9 журналов. Потому что предыдущие журналы, которые шли по этим деньгам бюджета, мы не могли продавать и не могли брать рекламу. Мы просто отдавали в управы, и они должны были через почту, через школы раздавать. А вот последние 11 номеров, еще некоторые остатки, которые вернулись, мы их там продаем. Можете зайти посмотреть: shop.diletant.media. Сегодня кончился «Тверской».

Что вам рассказать про сайт «Дилетант». Он работает. Я не знаю, что вам надо знать про сайт «Дилетант».

Да, я самый любимый иностранный агент.

«Бешенные деньги за корректуру — это оправданно?» А почему бешенные? Вы знаете, за что сидит Навальный формально? В чем он обвинен и за что ему дали срок, вот эти три года под делу «Ив Роше»? За превышение тарифов. Вот все эти разговоры о том, что «слишком много платите», «слишком дорого платите». Ну, я вам приведу пример зарплат. Вот у нас была рубрика — 9 вопросов о человеке. В каждом номере был человек, 9 вопросов. Кто жил в этом городе, в этом округе — Понятовский или Репин — делал Майкл Наки, знаете, может быть. Вот он за то, что он делал 9 вопросов про персонажи, получал 2500. Это бешеные деньги? Вот он чуть ли не в 60 номерах участвовал. Вот не бешеные деньги, нормальные деньги. Но есть люди, есть издания, где за это вообще не платят. Я считаю, это неправильно. Надо платить.

Теперь я закончил. «Хороший был проект». Ну, почему был? Он остается. Вот люди пишут. Кстати, на «Авито» есть старые номер, люди обмениваются, люди собирают коллекцию. Не у всех есть 123 номера…

Я не думаю, честно говоря, что это вызывает какую-то большую историю. Еще раз повторяю: в результате я в минусе в этом проекте, ничего не получил. Считаю, что этот проект очень полезный. Частники деньги не дают, потому что он не приносит ничего, деньги не приносит. А это бюджет образования получился. Тем более, что мы «Образование — XXI век».

Александр Очеред пишет: «Врет, оправдывается. Голос дрожит. Слушать противно». Ну, идите отсюда. Что у вас такое?

«Жаль, что этот проект, — пишет Татьяна, — не реализовался в других районах». Да. А мне как жаль. Мне из Питера пишут. Там, правда, есть газета, не помню, как называется… Понимаете, это цветной журнал… Мне предлагали: «Давай сократим деньги. Будешь делать на газетной бумаге». Я говорю: «На газетной бумаге делать не буду, потому что главное — это картинка». И была бы возможность — продолжал бы делать, и продолжал бы делать с корпорациями. Есть же интерес у корпораций. Но опять сейчас все замерзло, потому что иностранный агент. Чтобы кто-нибудь не донес, что связано с иностранным агентом. Но это же история.

Как у нас была история в одном из районов. Мы были у префекта. Уже не помню район. И префект говорит: «Слушай, а сделай про наш стекольный  завод». Я говорю: «Не буду я делать про ваш стекольный завод». — «Ну, пожалуйста. У нас тут Микоян бывал». — «Где бывал?» — «Ну, вот тут бывал». — «Что он тут делал?» — «А мы делали, — говорит он, — вот этот хрустальный купол над саркофагом Ленина». Я ему говорю: «Давай материалы по заводу». Понимаете, из чего это делается? Отлично.

— «Какой тираж номера?» Разные. Потому что каждый раз нужно было высчитывать количество ящиков почтовых, семей, плюс школьники. Я специально взял справочку. Самый маленький тираж — это был Молжаниновский район. Там был 15 тысяч тираж, самый редкий, так что ищите, кто собирает. И плюс еще штук 200 просила управа, они раскладывали в больницах, в хосписах. А самый большой — это у нас был «Марьино» — 130 тысяч. Вот как.

Да, «Мерседес»… 17 миллионов. Нет, все равно. Их нету, нету…

— «Глянцевую мелованную бумагу читать невозможно, особенно в метро — бликует». Знаете, у нас был выбор. Вы правы. Но исходя из того, что все-таки мы клали в почтовый ящик  и в школах, мы считали, что это семейное чтение, конечно. А кроме того, у нас в каждом номере — я договорился с «Огоньком» — у нас были кроссворды из старых «Огоньков». Вот  здесь у меня кроссворды из «Огонька» 72-го года, а здесь 58-го года кроссворды. Это все-таки не «метровая», да.

Жаль, конечно, Петербург.

Деньги кто… в банкомате… Яков, Тыков…» А какие у вас доказательства, что выводились деньги в банкомате? Вот я получаю зарплату. Вот мы там… автор получил зарплату. Они идет и снимает деньги. Я ему что, должен запретить или приказать? Когда вы зарплату получаете, вы каким образом ею распоряжаетесь? Разные авторы, разные банкоматы. Почему я должен отвечать а банкоматы?

Кстати, в результате я единственный, кто ничего не получил. Так что мне и снимать нечего было.

Я думаю, что вы догадываетесь, почему сейчас оно было выброшено, это расследование. Поэтому, ну чего, оставим их.

Я ответил. Да, деньги не переводил, а получил. И  затем снова вложил. Такая судьба. Свои деньги вложил. Может, не эти конкретно, но с этого счета.

— «Сколько в среднем стоит один журнал, себестоимость?» Ну, если вы опять возьмете эти 680 целиком и разделите на 5 миллионов 300 тысяч экземпляров, то получите 128 себестоимость журнала. Есть журналы себестоимостью — не наши — 300, есть 1200, как мне тут написал один человек.

— «Спросите вопрос из «Огонька». Хороший вопрос. Купите и смотрите.

Район Арбат был последний. Но у вас, может быть, не было. Зайдите в управу. Потому что мне рассказывают, что в некоторых районах они лежат в управах. Придите и потребуйте номер.

— «На кого зубы накопите?» Ни на кого, Матвей. Тут же понятно. Ну, правда. Других дел нет? У нас людей убивают каждый день сотню в Украине. А мы занимаемся какой-то херней, извините, пожалуйста, за это слово.

— «Откуда у Певчих информация по банковским проводкам?» Дороге мои, я иностранный агент, я сдаю каждую проводку в Минюст. Мои сведения раскрыты. Это вопрос к госпоже Певчих, точно не ко мне.

— «Не убедил». А чего тут убеждать? Я в чем вас должен убеждать?  Я вообще вас не должен убеждать. Я объясняю, как было на самом деле. Дальше — ваше дело. Я же никуда не баллотируюсь, я политикой не занимаюсь.

Почему меня не любят в ФБК? Ну, это их спросите. Должны любить? Конечно же, нет. На этом рынке конкуренция большая. Где «Мерседес», где вилла? В Италии? Да, правильно? Ни дачи, ни машины, ничего. Один сын разгильдяй. Ну, и семья.

— «Конфликт интересов не видите?» Конечно, нет конфликта интересов. Потому что, возглавляя штаб, я не представляю мэрию. Вы вообще видели штаб по наблюдению? Вам рассказать, как был Навальный зарегистрирован в 13-м году, когда я был начальником штаба, когда от ФБК там сидел Роман Рубанов. Когда все решения в штабе принимаются единогласно, консенсусом. Я не представляю мэрию, поэтому нет конфликта. И бюджетов от мэрии. Это государственный бюджет, муниципальных налогоплательщиков. Это не деньги Собянина. Если бы это были деньги Собянина или какой-то партии — есть конфликт интересов. Потому что выборы, и какая-то партия вдруг дает деньги. Есть конфликт интересов. А когда я сижу и вокруг меня от каждого кандидата, каждой партии, и мы консенсусом принимаем решения — какой конфликт интересов? Я сам никаких решений не принимаю и не могу  принимать. Я в меньшинстве.

— «Да, ЭГ не забудем». Не забудьте. Потому что вам не дадут забыть. Вы будете на каждом голосовании сталкиваться, к сожалению, с искалеченным уже в этот раз ЭГ, с отменой переголосования. Собственно, ради этого, в том числе, и затевалось… Праздник просто был в ЦИКе, когда я ушел, и они отменили это переголосование. Да, вы теперь будете с этим жить, потому что вы этого хотели, чтобы  я ушел. Я и ушел.

Мы сделали про Сибирь, ребята, ну вы чего? Оно даже стоит на сайте shop.diletant.media. Сейчас мне принесут, я вам покажу. Это последний номер…

— «Не обижайте Алексея младшего». Его обидишь, пожалуй, он сам кого хочешь, обидит.

Конечно, мы сделали про Сибирь, про колонизацию. Вот только вышел 22 февраля. У нас уже движется к 22 марта, к следующему номеру. Это приход Гитлера к власти, восхождение к катастрофе, как я говорю.

И, кстати, у нас была передача «Мой район» на «Эхе». И помните, Сергей Бунтман ее вел. Сергей Бунтман был главным редактором этого всего. Он все это, бедолага тянул. Каждые 8 дней выходил номер. Чума, война — пофиг. Каждые 8 дней.

Я поставил ее в глухое место, в субботу, по-моему, в 16 она шла или в 15-м. И она была на каком-то типа 8 месте среди всех радиостанций. Так вот, друзья мои, на основании этого журнала она стала на первом месте за год, за один год только с 8-го на 1-е место.

— «Всегда слушал «Мой район». Правильно.

Владимир немножко про другое: «К может сегодня среднестатистический родитель, загруженный работой, может активно противостоять агрессивной лжепатриотической пропаганде, навязанной ребенку?» Вы знаете, тратьте свое время на ребенка. Слава богу, мой был ребенком, когда все было не в таком накате. Но когда он входил в кабинет, я все бросал и даже если с дурацким вопросом, он, соответственно…

Вот сейчас стоит номер на shop.diletant.media. Замечательный номер. Там «Поход за соболем». Дивная статья. Елена Минушкина написала. Это тоже сделал а-ля «Мой район». В этой статье: «Думается, что Сибирь вообще была присоединена тогда ради соболей». Интересно.

Давайте книги посмотрим, какие сейчас есть. Во-первых, Акунин. Вы просили. С открыткой его «Слушателям «Эха»,  жителям исторической эпохи от автора». Конечно, это открытка, не прямо на книге. Потому что Акунин там. Shop.diletant.media. Это книга, которую я лично рекомендую. Кстати и детям. Там рассказы. Там художественный рассказ об одном из ярких деятелей Древней Руси. Князь Игорь, князь Святослав, князь Олег, князь Ярослав, князь Владимир. А потом историческая такая… ну, не справка, написанная пером Акунина замечательная… но справка. Я рекомендую.

Еще одна редкая книга, она закончится очень скоро. Это «Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога». Это про то, какой новояз появился в стране, когда эти пришли к власти. Это не для всех. Сложный язык, не спорю. На русском, конечно, но это дивно.

И вы просили Олега Хлевнюка: «Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция при Сталине». Мы всю думали, что коррупции при Сталине не было, а вы почитайте.

— «Христовы коммунары» — кому нужна эта макулатура?» А мы увидим. Потому что вам, наверное, только нужны брошюрки или вы читать не умеете. Вообще люди любят читать разное.  И меня, кстати, спрашивали на какие деньги существует «Живой гвоздь».  Нет, друзья мои, бюджетные деньги сопровождаются определенным вниманием от государственных органов Контрольным управлением, как они тратятся. Я во всяком случае, понимал, как они приходили и за каждой копейкой смотрели. Поэтому эти деньги, я сказал, как они были расходованы. Более того, пришлось добросить наши, свои деньги дальше.

Поэтому «Живой гвоздь» и «Дилетант» существуют за счет этих продаж, в том числе, продаж «Дилетанта», то есть за ваш счет или за те донаты, которые вы делаете.

Кстати, я подсмотрел тут у Александра Плющева на канале, что у него вопросы могут задавать только люди, которые подписаны на канал. Я подумал, может быть, у нас тоже так сделать? Вот не подписан на канал — не можешь задавать вопросы. Я подумаю.

Мы сейчас можем провести голосование. Вопросы задавать только тем, кто подписан на канал: да или нет?

Бибиков пишет: «Венедиктов украл мой голос». Мне он зачем? Бибиков, он так ценен, ваш голос? Мне нет, ваш голос не ценен. А вам ценен — держитесь за него. Кстати, Мария Певчих голосовала электронно  тогда. Хотя она вот это самое… но она голосовала электронно. Так что имейте в виду.

Давайте проголосуем, если кто хочет. Вы проголосуйте. Потому что, знаете, очень много приходят люди, которые что-то тявкают случайные, и ты начинаешь терять смысл разговора с вами. Человек забежал случайный, бросил камешек — убежал. А ты это все читаешь и так далее.

— «Спасибо за журнал «Дорогомилово». Видите, да?

Лена пишет: «Когда деньги пришли к вам на счет, вы же не знали, что станете агентом, придется выкладывать деньги». Не знал, конечно. И я считал, что я заработаю, я хотел их потратить. Я работал. Слушайте, вы знаете, что такое выпускать каждую неделю такой журнал? Планировать, вместе с Сергеем смотреть. Это была работа. Это вот работаешь на радио, потом вот этим занимаешься. Я считаю, что я заслужил эти деньги, я их заработал, но не пришлось. Да, хотел.

Так что подписывайтесь на канал, и если можно, донатить. Вот мы живем на эти деньги.

Сразу хочу сказать, что в феврале мы были в небольшом минусе. Но я надеюсь, что в январе в плюсе. Мы живем от месяца к месяцу на ваши деньги. Чтобы вы понимали.

— «Почему вы не делаете возможность заключить регулярные платежи?»  Думаем про это, регулярные платежи. Может быть, вы и правы. Но, понимаете, мы же с колен начали работать. Мы уже давно понимаем, как работает YouTube. А вы думаете, все это было легко? А мы начали 36 тысяч вас было, сейчас — 782 тысячи. Хорошо.

Нет, Гусинский не платит и давно не  платит. Наш с ним контакт закончился давно, году в 17-м или 18-м. А чего он должен платить? Это же Соловьев придумал, что мне платит Гусинский. Фейгин придумал, что мне платит «Газпром». Певчих придумала, что мне платит Собянин. Просто вот платят за то, что я существую. Нет, это неправда. И это неправда. Я вам все рассказал.

Приложение «Эхо»… не знаю.

— «Откуда вы знаете, как голосовала Певчих?» Лариса, я не знаю, как. Я знаю, что она голосовала электронно. Потому что я глава штаба наблюдателей. Любой наблюдатель на участке видит, кто принял участие в голосовании. Не как голосовал, а кто принял. Книги видели? А в электроне — в компьютере, чтобы человек дважды не проголосовал. Любой наблюдатель от любого кандидата, от любой партии, от общественной палаты может посмотреть списки, как вы догадываетесь. Как голосовала, не знаю, но приняла участие в голосовании. Да, знаю.

Когда люди кричат: «Это все обман, это все никак…», а потом тихонечко голосуют. Ну, надо понимать, что это будет известно. Там на этом участке было много наблюдателей. И не только она, кстати. И это возможность электронная… Опять это электронное голосование. Давайте к новостям уже перейдем. Это возможность, обращаю ваше внимание, для тех, кто находится за границей, тех, кто уехал, голосовать.

Давайте переходим к вопросам. Давайте закончим голосование. 64% — подавляющее большинство — считают, что только подписанные на канал. Ну, посмотрим.

Виктор пишет: «Поверим на слово». Не надо верить. Вот у вас есть две истории. Одну, которую изложил ФБК, другая — которую изложил я. Вот и живите с этим.

— «Где берет деньги ФБК?» А я не проводил расследование, где берет деньги ФБК. Вы их спросите, зайдите к ним.

— Что вы думаете о высказывании Познера о российских войсках?» Филипп, 19 лет. Москва. Честно говоря, это не аргумент совсем. Я могу сказать, честно, после года молчания от Владимира Владимировича Познера я ожидал большего. Ну хорошо.

Алексей Ч: «Что с Лазерсон?» А что с Лазерсон? Что-то случилось? Я понимаю, в расписании она же стоит на этой неделе. Поэтому это Ирина Баблоян и Макс Курников ведут «Утренние развороты».

Ой! Плохо будет, Эдуард, с Карабахом. Такая завязка… Тут какая-то должна быть развязка, я надеюсь, не кровавая. Потому что в Украине  мы, очевидно, получим на развязку, а кровавое месиво. Сейчас, по идее, кажется, будет готовиться контрнаступление украинских войск. Будет кровавая каша. И чем она закончится, от этого будет зависеть то, как будут дальше развиваться события.

В Карабахе, я все-таки надеюсь, сейчас туда — вот я с французами разговаривал — туда уже развернулась миссия ОБСЕ, насколько она эффективная… Но она без оружия, как я понимаю, она только наблюдательная. Там с оружием только российские миротворцы. Ну, вот погибло трое. Сейчас была обстреляна машина с полицейскими из Карабаха. Очень напряжено. Тоже не очень двигается, непонятно, что внутри Армении самой происходит политически. Тяжелая история.

— «Как жить, дядя Мить?» Назвал меня дядей Митей или он перепутал с Муратовым. Достойно. Делайте то, что считаете правильным. Вот перед собой главное, быть честным. Потому что масса людей говорят: «Нет, ты не так делаешь, не то делаешь, это неправильно…». Будьте самоуверенны в этом вопросе.

— «Почему вам просто не сказать, что журнал принадлежит  Ротенбергу?» Потому что он не принадлежит Ротенбергу. Журнал принадлежит моей кампании, из которой я ушел, потому что иностранный агент — иначе вообще невозможно будет выпускать. Он принадлежит моей жене и акционерам другим. У жены там 72, по-моему, процента. Какие Ротенберги? Но вообще идея — продать. Хорошая идея, бабла наварю.

Успехов мне желают. Спасибо!

— «Поговорите про Грузию». Где-то, может, действительно, что-нибудь накосячили. У меня же организация, это компания. Есть генеральный директор, технический директор. Сережа Бунтман главный редактор. Надо посмотреть бумаги, прежде, чем отвечать. Я же вам не придумал. Мог сразу чего-нибудь там набацать. Нет. Я посмотрел бумаги, я говорю, что есть.

— «Свободу Алексею Навальному!» Sunrise. Это да. А как? Это абсолютно точно. И Алексею Навальному и всем политическим заключенным. Кстати, мне все время напоминают — и свидетелям Иеговы, которые тоже политические  заключенные. Да, конечно, свободу.

Мне пишут, что еще много дизлайков. И что? Понимаете, в чем дело, катали меня, валяли… Не забывайте, что я человек в возрасте. Михаил Юрьевич Лесин нас закрывал. Путин нас закрыл. КГЧП нас закрывало. Прекратите.

«Рассказывайте уже про ФБК…». Не знаю, стоит ли. Вот мне сейчас сказали, я слышал в конце у Пархоменко, что что-то там Певчих заявила. И я боюсь, что я опять не ускачу… не по политической сидит, не из-за политики. В этом смысл политических заключенных. У нас же в Советском Союзе — Михаил Сергеевич Горбачев как раз рассказывал (хотел сказать, мой друг, ну,  наверное, друг был) — у нас же не было политических статей. У нас, например, была статья за антисоветскую агитацию и пропаганду — чисто уголовная статья. Как за фейк. Какая политика? За экстремизм — какая политика? Вы чего? Понимаете?

Алексей, ну как? Вы интересный человек. Вот мне говорят: «Если вы оказались коррупционером…». Не оказался. Спите спокойно, дорогой друг.

Привет, Тбилиси!

Спорили с Пархомом на «Популярной политике». Хорошо, что позвали Пархоменко. Я не знаю, что он говорил. Я знаю, что он здесь очень коротко сказал. Ну, хорошо. почему не спорить-то?

Елена: «Зачем вы связались с ДЭГом?» Я считаю, что это правильно, что надо строить этот самолет или этот паровоз, эту железную дорогу, которой не было, потому что это неизбежно. И надо было не кричать: «Мы будем бойкотировать ДЭГ, закройте ДЭГ…». Вот при возникновении нового, естественно, есть всякие ухабы. С этим надо работать. Они не хотели. Они все кричали: «Бойкот! Бойкот!» Ну, хорошо, бойкот. А потом удивлялись, что за них в ДЭГе никого нет. А кричали «Бойкот! Бойкот!»

— «Почему на верстку Петров получал в три раза больше, чем за «Дилетант»? Я же объяснил — потому что «Дилетант» верстать — это один раз в месяц и у тебя есть месяц на это. У тебя идут постепенно статьи. Медленно приходят. А здесь, во-первых, все летит, поток, скорость и строгий график.

Потому что ну как? Я акционер, я владелец компании. Я говорю: «Вот вам бюджет, — генеральному, — зарплатный, вот сумма, и вот тебе график. Каждые 8 дней — номер. И вот делай, что хочешь».

А мы с Сергеем Бунтманом люди пристрастные, мы приходим — нас верстка не устраивает, нас коррекция не устраивает. И каждый журнал уж точно по одному разу, по половине, как минимум журнала, а то и по два и по три  в течение этих 8 дней… а еще люди опаздывают сдавать статьи… И вот люди работали без выходных, ночами. Да, потому. Это, конечно, дороже. Ну, и потом, извините, у меня есть бюджет — я им распоряжаюсь. Не у меня, конечно, — у генерального. Я только бюджет определили. Мне сказали — вот монологи столько-то процентов, типографию столько-то процентов. И зарплатный  фонд от всей суммы составил 55-57%. Спросите у любой фирмы, так оно и есть, так оно и работает в бюджете, в медиа. Никакого превышения нет.

— «Ваше отношение к ситуации в Грузии?» Общее отношение: закон-то плохой. Его нельзя принимать. Я на себе этот закон… какое, может быть, мое отношение, Станислав? Вы чего, дорогой? Отношение должно быть такое: это плохой закон, он сильно повредит развитию грузинского общества, это неправильный закон, это реакционный закон. Это закон, позволяющий использовать его для подавления оппозиции, гражданского общества. Его не надо принимать, — говорю я своим грузинским друзьям. Если вы сомневались, если вы колебались, поверьте человеку, который попал под этот закон. Это закон для злоупотреблений. Его не надо… когда-нибудь он другим концом ударит по вас.

— «Как читать «Дилетант» в электронном виде?». Сейчас я вам скажу, Екатерина. Это есть приложение «Дилетант». Эпловское, по-моему. Вы туда заходите и там есть: «Купить «Дилетант». Но это не купить бумагу. На самом деле это купить электронку. Просто неправильно мы написали. Я попросил уже изменить. И вот вы там читаете. Это тоже нам приносит какие-то копейки. Все хорошо.

— «Почему в «Дилетанте» нет сносок и ссылок?» Потому что то не научный журнал. Называется «Дилетант».

Ирина пишет: «Покупаю всегда». Спасибо.

Самара. 33 года Николай: «Спасибо за «Мой район». Скачивал с сайта мэрии Москвы. Вот бы кто-то издал такой формат про Самару. Найдите инвестора, что называется, я сделаю. Команда готова. Надо найти какого-нибудь самарца… самаритянина и посчитать. Там просто поменьше журналов, тиражи поменьше, и, может быть, сделать таким же образом. Хорошая идея.

Да, в каждой управе лежит электронная версия «Дилетанта». Должна лежать во всяком случае. Мы отдали всё, все права, всё что угодно. Забирайте, скачивайте, смотрите.

— «Кто вас заставлял раз в 8 дней выпускать?» Контракт. Мы договаривались. Все же понимают, что можно затянуть, а там, глядишь: либо деньги кончились, либо мэр сменился, либо Венедиктов умер. Поэтому нам поставили сроки. Вот полгода — столько-то, типа 20 журналов… А всего на 3 года. Значит, надо было за полгода 20 журналов, за 6 месяцев, 3,5 номера в месяц выпускать. А там то типографии — бумаги нет, вспомните, — то ковид, никто не работает. И типографии все заболели. И чего? Я ходил, договаривался, чтобы неустойки не было. А как? Это такая работа была, я говорю, без передыху. Бунтман высох весь. Вы представляете, что такое — вот первый шаг, планирование. Потом первые статьи, правка, потом уходит на верстку, потом назад, потом снова на верстку, потом назад, потом на корректуру, снова назад — 8 дней. А статьи опаздывают. И некоторые вышеназванные часто задерживали. Это сложная была работа.

«Что вы думаете об электронных выборах в Эстонии?» Вы знаете, там же нет тайны голосования электронного. Там по-другому они сделаны. И то проигравшая партия ровно повторяет: «Мы не верим, мы пойдем в суды». Там видно, как кто голосует электронно. У нас — нет. Такая история.

— «Эхо было газпромовское или нет?» Газпром в 2000 году забрал 64% у Гусинского и был акционером. Это правда. Но по закону о СМИ определяет редакционную политику главный редактор, который избирается  журналистами по уставу «Эха» и утверждается акционерами. Вот я избирался и утверждался 5 раз или 6, не помню.

— «Любой редактор вас поймет». Да редакторы-то мне пишут разные, даже те, кто меня сильно не любят: «Мы все понимаем». Естественно, конечно. никто же не смотрит бюджет ФБК. Оплаты, деньги, корректуры… Не будем обижать.

На самом деле, если серьезно, давайте на секундочку, когда делается расследование — неважно, кто его сделал: ФБК, «Проект», «Новая газета» — имеет значение качество. Не цель — качество расследования. Когда смотришь: «Ух, ты!» Вот «Проект» сделал по дворцу Путина — ух, ты! И, конечно, важно рассказать, что это «Проект»… Я же критиковал его неоднократно за расследования, где мне казалось дыры. А вот это — ух, ты!

И то же самое ФБК, и то же самое «Новая газета». Мне кажется, что важно… И, действительно, я, конечно, не говорю, что там лучшие, профессиональные  люди, но то, что делает Bellingcat, я всегда смотрю. И это очень многое объясняет. Я их поддерживаю, безусловно. Но каждое расследование я смотрю отдельно. Бывают удачные, бывают неудачные. Поэтому пусть продолжают действовать.  Я это все переживу. Потому что мне-то понятно, откуда ноги растут.

— «Минск. Расстрел пленного солдата ВСУ». Военное преступление классическое по римскому статуту. Расстрел безоружного, расстрел военнопленного. Теперь нужно расследование, кто погиб. Там есть две фамилии, где это было, когда при каких обстоятельствах, кто стрелял.

Смотрите, как немцы расследуют взрывы на «Северном потоке». 22 сентября было полгода. И вот только вырулили на эту яхту. Это важно. Каждое подозрение на преступление, которого даже может  не быть… потом окажется, что это, может быть, фейк какой-нибудь, где-то. Но каждое подозрение на преступление должно быть зафиксировано, опубликовано. Это дело журналистов, гражданского общества, соцсетей. А затем расследовано профессионалами. И только тогда ставится точка и дело идет в суд. Поэтому то, что мы видим, это кодификация военного преступления. Безоружный человек, видимо, военнопленный, поскольку в военной форме, его убивают. Безусловно. А чего тут? Первый вопрос: кто, когда, где и так далее. Но это как раз и должно быть.

— «Он любит деньги — это главное». Очень люблю деньги, правда, обожаю. Коплю их. Верно.

Сестричка: «Почему такой дорогой сайт «Дилетант»? Во-первых, какая вам разница? Потому что это не деньги оттуда, это не бюджетные деньги. А, во-вторых, могу признаться, что генеральный решил, что надо строить свою айтишную группу. Вложилось и не получилось. На это ушли деньги. Деньги на ветер. Мои как акционера деньги на ветер. Ну, бывают  неудачные проекты. Мы поговорили и поняли, что не будем строить айтишную группу. Поэтому сайт «Дилетант», он не имеет никакого отношения к 680 миллионам. Никакого вообще. Там все разделено.

Владимир: «За ЭГ до гроба не отмоешься». Что вас мой гроб беспокоит. Вы о своем беспокойтесь, на самом деле, Владимир».

— «Студия «ЖГ» в Москве?» В Москве. В Москве я, ну мы в Москве. Как мне показать, что мы в Москве. Да, правда, в Москве.

Нет, стримы Сергея Равеса не видел, даже не знаю, кто это такой.

— «Поддерживаете ли вы Сергея Фугала?» Вот смотрите, я не знаю, насколько верны обвинения против Фургала. Но те доказательства, которые построены только на показаниях арестованных людей… Вот если бы я был присяжным, я бы сказал — невиновен. То есть неубедительные… вообще, я всегда и вам советую поставить себя на место присяжного. Вот есть некий набор доказательств. Виновен — не виновен. Убедительно — неубедительно. Ну, если еще есть перекрестный допрос — вообще замечательно.

— «Кому сейчас вообще интересно расследование ФБК». Мне интересно расследование ФБК. Когда они профессионально сделаны, а не решают какие-то мелкие личные проблемы, пытаются решить. И это не только у
ФБК — у всех.

— «В статьях «Дилетанта» можно назвать список дальнейшего чтения для интересующихся». Понимаете, наверное, можно. Поговорю-ка я с выпускающими. Но это займет место… Вот человек с купюрой, имеется в виду граф Амурский. Красиво сделано. Что я должен снять, урезать статью, чтобы дать еще 3-4 книги. Согласитесь, это спорно. Но я подумаю, потому что мне эта нравится идея. Но я думаю, что вы можете прогуглить: «Граф Амурский» — там выпадут все ссылки.

Да, конечно, без Алексея Навального ФКБ другой. Очевидно. Алексей Навальный — политик, и он растет все больше и больше в политике. И я считаю, что его история с отношением к Крыму подверглась коррекции с 14-года, с Крыма-бутерброда. Я считаю, что этот вопрос закрыт. Алексей высказался сейчас совершенно определенно по поводу Крыма. Поэтому можно к этому не возвращаться. Он растет как политик.

— «Митино» — отличный журнал. Материала было много». Ой, вы знаете, сколько материала. Последняя драка с Бунтманом была вот в чем. Деньги заканчиваются — вот правда, обидно, — мы делали «Арбат», это был последний, 123-й номер. Приходит ко мне Бунтман с пыточными клещами и говорит: «Делаем два номера». Мы так делали «Тверской», две такие книжки. «Арбат-1» и «Арбат-2» Я говорю: «Сережа, у меня нет еще 5 миллионов, ну, может быть,  4. У меня реально их нету». И он начал скрипеть зубами. Когда Сергей скрипит зубами — это страшно. Но ничего не поделаешь,  денег не было. Уже шла война. Уже я иностранный агент. Уже никто не дает денег, никто рекламы не дает. Нет  рекламы. Поэтому обидно. Да, это хватило бы еще на чуть-чуть. А что вы думаете, в «Басманном» что-то другое? А что, вы думаете, в «Очаково-Матвеевском» что-то другое? Да нет.

— «Нужно приложение для андроида» Передам.

Меня  просят называть причины… Это, как говорит Пархоменко: «Это же тоже будет допущение. У тебя же нет доказательств, что у них решение… Ты же не сидел там. Вот их решение — ты же не сидел там и не записывал». Я говорю: «Я не сидел там и не записывал. Но я понимал». Он говорит: «Мало ли, что ты понимаешь, ты документ добудь». Какой документ, когда было принято решение такое? Ну, и хрен с ним слушайте.

Плюшевый Мишка: «Кто подделал результаты ДЭГа?» Результаты ДЭГ по Москве никто не подделал. Они такие были. Скажу главное, если вы не знаете, что во время ДЭГа в Москве печатались и падали в закрытую результаты голосования. Они были в бумаге. И когда стали оспаривать ДЭГ, было 49 исков. Я каждому из кандидатов сказал: «Потребуйте через суд — потому что мог сделать только суд, — чтобы вскрыли и сверили». Они печатались в реальном времени. Вы откуда-то проголосовали, там зашифрованный голос за определенную партию или кандидата. Нельзя определить, кто. Ни один в суде… Они все пошли в суд. Они все оспаривали результаты ДЭГа, но ни один из них почему-то — я знаю, почему, потому что их айтишники сказали, что там все в порядке, им сказали, что позоритесь? — не потребовал вскрыть печать и пересчитать вручную. Ни один. Хотя все пошли в суд и были 49 судебных исков. Сами пошли. Так что извините.

Спасибо большое! Еще раз с 8 Марта. Я завтра с вами встречусь с Владимиром Борисовичем Пастуховым, а в пятницу я буду сами знаете, где — утром у Максима Курникова и Ирины Баблоян. Всем пока!