Sapere Aude / Школа гражданского просвещения: Женщин судят за то, против чего они выступают
Понятно, что независимым женщинам путь в политику закрыт так же, как и независимым мужчинам, но только ещё чуть-чуть сильнее. Совсем недавно было расследование по поводу кампании, которая была развёрнута в адрес Юлии Навальной. Забавно, что она начинала развёртываться за несколько дней до того, как Юлия Навальная сообщила, что подхватит дело своего мужа…
Подписаться на канал Sapere Aude»
МАРИНА СКОРИКОВА: Здравствуйте, я Марина Скорикова, и мы на канале «Sapere aude», это проект «Школы гражданского просвещения». В разных форматах мы рассказываем о событиях, тенденциях и явлениях глобального мира. 30 мая международный день феминизма. Внимание к правам женщин изменило культурный ландшафт и язык политики западного мира. Почему же в России феминизм воспринимается как экстремизм? По мнению депутатов, феминистки массово выступают против войны в Украине и распространяют фейки о действиях российской армии в социальных сетях. В обществе и вовсе проблема женского неравенства занесена под ковёр. Доминирующие группы часто не ощущают свои преимущества, потому что так и работают привилегии, они невидимы для тех, кому приносят пользу. О женском протесте в мужском государстве, гендерной дискриминации и дискредитации на семинаре в Риге рассказала главный редактор издания «Wonderzine» Юлия Таратута. Запись её выступления – вашему вниманию.
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
ЮЛИЯ ТАРАТУТА: Мы все были свидетелями, знаем о том, что ответственность за нападение на Леонида Волкова, прежде главу штабов Алексея Навального, убитого в колонии в Харпе, и вообще его правую руку в политической деятельности, ответственность за нападение на него у дверей его собственного дома эмиграционного взяло на себя «Мужское государство». Это движение, котором многим из вас, наверное, известно как средоточие мизогинии, ксенофобии и приверженности к патриархату. В каком-то смысле я привела этот пример не случайно, а потому что всякий раз, когда ты начинаешь говорить о женской повестке, ты сталкиваешься с тем, что она находится ну как бы на обочине политического интереса, в России особенно. Я очень часто стараюсь показывать, как внутриполитические кейсы срастаются с той самой женской повесткой. Мне кажется, что нападение на Леонида Волкова – очень хороший пример, потому что «Мужское государство», его лидер господин Поздняков, это я сейчас использую формулировку «Коммерсанта», никакой он, конечно, не господин. Он, неважно, причастен он к этому действию или нет, это объявление носит символический характер. Он сообщил о том, что за Леонидом Волковым следили, он показал фотографии, как за ним следили, там были скриншоты, значит, вот номера машины, это такая очень пугающая конструкция, должна была испугать активистов и даже журналистов, которые существуют в эмиграции и которым казалось, что европейское пространство совершенно безопасно. Свою роль это нападение выполнило, действительно, многие испугались, но вернусь к «Мужскому государству». Если проанализировать прежних адресатов нападения «Мужского государства», можно совершенно отчётливо сказать, что оно никогда не действовало самостоятельно, несмотря на то, что его в какой-то момент признали экстремистским. Признали его экстремистским, что называется, для галочки, чтобы показать, что государство тоже противостоит в тот момент неким радикальным проявлениям. Если посмотреть на адресатов этого действия, то среди мишеней были совсем не случайные люди: от сотрудниц, например, телеканала «Дождь», угрозы, например, получала моя коллега Анна Монгайт, до правозащитниц, которые просто ездили на международные форумы и тем самым сильно раздражали Кремль, потому что выступали там с ЛГБТ-повесткой и были делегатами вообще не той страны, которой Россия в тот момент хотела быть. Это я рассказываю немножко свой политический принцип, и в этом смысле, как я уже сказала, нападение на Леонида Волкова важно именно своим символизмом. В каком-то смысле вот это карикатурное воплощение, карикатурное доказательство не факультативного характера той самой женской повестки в российской политике, потому что в случае с Волковым «Мужское государство» Позднякова – это такая практически модель в миниатюре того самого большого мужского государства. Слово «мужское» здесь означает «агрессивное» в первую очередь. Агрессивное, патриархальное, применяющее силу. И для него борьба с оппозицией, нетрадиционным укладом и женской независимостью – это звенья одной репрессивной цепи. Вот, собственно, примерно этому я и хотела посвятить свой рассказ и показать на примерах, как примеры женского сопротивления и борьбы государства с этим женским протестом и с гендером, и с гендерными проявлениями в принципе становятся сутью и ключевым аспектом внутренней политики России.
Это очень несправедливо, что не понимают важность этого вопроса и что всегда нужно на панелях, на сессиях доказывать, насколько женский протест имеет важное значение, насколько сама повестка имеет принципиальное значение, приводила пример буквального пересечения прямых. Например, это был самый громкий случай Юлии Цветковой, мы помним, что это региональная активистка, которая была арестована и потому, что она женщина, и потому, что она активистка. Она была очень серьёзным политическим элементом региональной программы, она участвовала в общегражданских протестах, у неё была театральная школа, если так можно выразиться, с мамой, где она занималась антивоенными спектаклями и ставила спектакли антивоенной направленности, и выступала против репрессий, а с другой стороны, арестована она была прямолинейно за бодипозитивные рисунки, то есть, за феминистскую тему. Она очень долго сидела под арестом, на самом деле, я брала у неё интервью в начале и в конце, когда она вышла, это было одно из первых эксклюзивных интервью с Юлией Цветковой, я хочу сказать о своих личных эмоциях, этот арест её просто поломал, это моё личное ощущение. Она как бы разуверилась в мире, ей очень непросто далось это в каком-то смысле забвение, невозможность работать, невозможность ничего делать. Она покинула страну, тоже с чудовищными перипетиями, её обманывали по дороге, первоначальный план эмиграции не сработал, недавно я видела её на панели, просто визуально видела на панели иноагентов, которую, по-моему, организовал Михаил Ходорковский и его команда. Марат Гельман, по крайней мере, в этом участвовал, она там тоже выступала, но в том же немножко депрессивном состоянии, то есть, это была очень важная история того, как сломали активистку, повторюсь, общегражданскую активистку, но и активистку женского, так называемого женского протеста, потому что в её программе было очень много женских нот.
Что можно сказать сейчас? Совершенно очевидно, что к концу второго года войны, к 87% путинского нового срока и новой как бы мобилизационной национальной идеи с лозунгом «я русский» ещё раз, повторюсь, можно чётко сказать, что феминисткая повестка, которая включает в себя и протест против традиционализма, и защиту прав женщин и других уязвимых групп, стала абсолютно краеугольной, она стала абсолютно ключевой, вокруг неё всё вертится.
Женщин в России стали сажать очень надолго. Я приведу всего несколько примеров. Шесть лет Марии Пономаренко, это журналистка, многие из вас знают все эти примеры. Дело о военных фейках, из-за постов о драмтеатре в Мариуполе. До этого журналистка несколько месяцев провела в СИЗО, осенью она вскрыла вены из-за пыточных условий содержания. Семь лет – это самый громкий, на самом деле, до поры до времени, случай женского срока, Саше Скочиленко. Это художница, дело о фейках, замена ценников в магазине, девушка заменила ценники в супермаркете на информацию о погибших мирных жителях Мариуполя. Семь лет, я просто называю эти сроки, чтобы они были на слуху, художнице Людмиле Разумовой за шесть постов в «Одноклассниках», и там тоже подсматривают, об обстрелах украинских городов, обвинение ей выдвинули вместе с мужем, это такой парный конферанс правоохранителей российских. Её приговорили с мужем за серию публикаций с критикой российских военных, и, кроме того, им вменили статью «вандализм» за пацифистские граффити. Пацифистские граффити – это «Мир Украине» и «Украина, прости нас». Семь лет.
Особняком стоят совершенно выдающиеся по своему объёму, по размеру, по количеству лет приговоры команде Навального. Мы никто не мог оставить в стороне этот факт, что среди руководительниц штабов Алексея Навального, среди активисток региональных было очень много женщин, это не случайно, я буду говорить об этом чуть позже, сроки удивительные. 12 лет просили Лилии Чанышевой, ей дали 7.5 лет, создание экстремистского сообщества, и Ксения Ходеева, это один из самых свежих примеров, 9 лет, это депутатка Томской городской думы, сторонница Алексея Навального, вот она получила выдающийся срок в 9 лет, молодая, прекрасная, активная, очень независимая, обаятельнейшая девочка, девушка с объективным политическим будущим в свободной стране – и вот с девятью годами срока здесь.
Почему я привожу эти примеры, скажете вы? Ну вот сажают и сажают, сажают и мужчин, и женщин. Я абсолютно убеждена, и я помню, когда мы делали этот аудит вместе с остальными журналистами к 8 марта, что женщин в России сажают на такие чудовищные сроки не только потому что в России принято сажать на такие чудовищные сроки, а ещё и потому что они женщины. Пример доказательства этому довольно парадоксальный. Конечно, женщин в активизме становится больше, они более уверены в себе, это не то чтобы социальный лифт, это социализация, прогрессивные девушки в больших городах, конечно, реализуются активистски в том числе. Кроме того, цена вопроса для мужчин долгое время была очень высокой, что уж говорить о цене, если несчастного Даню Милохина, тиктокера обязались направить в военкомат буквально не за что. Вот человек с нечёткой политической повесткой в душе однажды спел на стриме со своим приятелем гимн Украины, сделал это абсолютно художественно, это был, значит, молодёжный крик души – и этого оказалось достаточно для того, чтобы ему угрожали отправкой в военкомат. Цена вопроса для мужчины, вступающего в активизм в России, довольно высока, долгое время казалось, что для женщин этот порог как бы ниже, и в этом смысле женщины стали занимать не только своё, но и чужое место. Это как бы для понимания квот. Но мне кажется, что большие сроки для женщин – это ещё демонстративная политическая мера. Государство, Россия, всё время повышает градус. Повышение градуса в данном случае – это ещё и повышение градуса за счёт наказания женщин по гендерному признаку. Мы даём 9 лет девушке, у которой ещё впереди женское будущее, то самое, которое мы предлагаем ей занять детьми, радостью очага и узнаванием женского мира. Мы отправляем её в тюрьму, в том числе потому, что мы можем отправить в тюрьму ту самую слабую с точки зрения государства женщину. Мы сажаем слабых женщин, повторюсь, я не сама считаю их слабыми, я смотрю на это глазами руководства страны, потому что статуса неприкасаемых больше нет и больше нет никаких моральных препон. В этом смысле мне кажется, что срок в 9 или в 7.5 лет для женщин не случаен. Знаете, я сама очень часто в бытность журналисткой, когда мы ходили на митинги в Москве, помню, как меня отодвигали полицейские для того, чтобы забрать какого-то крепкого парня рядом со мной. Вот сейчас так, видимо, уже не делают.
Сажают не всех женщин, а только неправильных женщин. Неправильных в глазах государства, я поясню свой тезис. В условиях настойчивого традиционализма, мы все его свидетели, весь последний год с требованием отложить карьеру, буквально сейчас цитирую российских чиновников, рожать не позже 20 лет, к женщинам обращались все от мала до велика. Минздрав, глава Минздрава Мурашко, вице-премьер Голикова, общественницы самых разных уровней и рангов, это такая навязчивая российская тема, понятно, что это часть некоей консервативной повестки, которая продвигалась всё это время в качестве мобилизационной. Как я уже говорила выше, плюс в 2023 году чуть не запретили аборты, а в некоторых частных региональных клиниках из запретили, не дожидаясь запрета, их запретили практически. Сложно недооценить этот факт для женщин России и вообще для женщин всего мира, даже останавливаться на этом не буду, тезис «Моё тело – моё дело», мне кажется, стал уже абсолютно универсальным и неоспариваемым. Так вот, в каждом из случаев, которые я упоминала выше, я говорю об активистках, которые получали эти гигантские сроки, речь шла, в основном, о других каких-то серьёзных политических узлах, в которые они попали.
Давайте сейчас добавим сугубо внутренней политики, например, Ксения Фадеева из Томска – это воплощение «Умного голосования» Навального, а у нас есть такое абсолютно семейное убеждение в том, что именно «Умное голосование» как чрезвычайно эффективный инструмент политики Алексея Навального, абсолютно новаторский инструмент и очень болезненный для власти, оказался одной из весомых причин его ликвидации и устранения. Совершенно очевидно, что решение о его устранении принималось, как мы теперь понимаем, в момент, когда Путин решил вторгнуться в Украину, он понимал, что Навального нужно ликвидировать как единственный голос, который может мобилизовать протестный электорат, но фигура Навального, как многие поняли после его смерти, серьёзно недооценивалась и принижалась в том числе пропагандой, его называли блогером, а не политиком, серьёзным политиком с серьёзными политическими новациями. Так вот, «Умное голосование» было настолько серьёзной политической новацией, что мы теперь понимаем, по устранению самого Навального перед выборами, по нападению на Леонида Волкова, хотя, казалось бы, и по сроку Ксении Фадеевой, что выборы и «Умное голосование» как их препятствие были для власти очень чувствительным аргументом, мне кажется, мы сами, оппозиционная пресса, независимая, не считали, что это настолько важно для власти. Однако же действия власти показывают нам, и их страхи показывают нам совершенно обратный результат. Ну и стоит помнить, что именно из Томска летел Алексей Навальный, когда его отравили, стоит напомнить электоральные достижения Ксении Фадеевой, когда она была, стала, собственно, получила результат в городской думе, и получила его в том числе из волны протеста после отравления Алексея Навального, ну и фильма «Томск в плену у депутатской мафии», в котором Алексей Навальный даже успел сняться.
В истории с Лилией Чанышевой на самом деле годы идут, и больше деталей появляется. Я совсем недавно попыталась разобраться в этой истории, выяснила, что это не просто протест против шихана Куштау, против того, чтобы его сделали производственным объектом, а это чудовищное хитросплетение бизнес-интересов ближайшего окружения Владимира Путина. Если вы захотите когда-нибудь разобраться в этой истории, там просто комок: Сечин, который разрешал, собственно, его использование ещё в лохматом году, Ротенберг, который получил бонусы от, собственно, этой политической картинки, и вот Лилия Чанышева случайно оказалась, никто не понимал тогда из знаменитостей, которые вступались за шихан Куштау, почему ему власть уделяет столько значения. Понятно, что это был прецедент для региональных протестов, понятно, что это головная боль для региона, который поставили, поставили руководителя региона для того, чтобы он сделал развитие этого бизнеса соляного беспрепятственным, но я до конца не понимала, что Лилия Чанышева окажется внутри вот этого очага высоких верховных интересов.
Но рассказываю я это не для этого, я хочу сказать вот что. Совершенно очевидно, что для серьёзных сроков, для посадки людей всегда есть внутриполитические причины, всегда есть некий набор, букет причин, но на фоне такого настойчивого патриархального толчка женщин в сторону неимения карьеры сам активизм становится экстремистским заявлением. Просто само занятие активистской деятельностью становится той самой карьерой, которая абсолютно противоположна патриархальной установке. Ты не можешь одновременно заниматься активизмом и думать о том, что в 20 лет ты, невзирая на все проблемы своей страны, будешь рожать и ни о чём другом не думать – говорю я, мать шестилетнего ребёнка.
Следующий пункт, о котором я хотела бы сказать, который стоит, мне кажется, на пересечении двух тем – это тот факт, что женские дела, о которых я говорила, открываются на основании доносов, роль традиционалистов в этих жалобах растёт. Тут принципиальной оказывается история дела Жени Беркович и Светланы Петрийчук, это важная история, как известно, это одно из самых вопиющих и неадекватных дел даже для современной России, дело пока не в сроке и не в сроке давности, а в самом факте: женщин судят за то, против чего они буквально выступали, то есть, их судят за оправдание терроризма в ситуации, в которой они выступают против. Постановка преследует обратную, антитеррористическую цель. Я процитирую экспертизу, она стала основанием для продления ареста. Криминалист ФСБ России по Свердловской области Светлана Мочалова пишет, что в образе Финиста-ясного сокола авторы создали романтический образ боевика, террориста, который проникнут высокими эмоциями, умонастроением, а также идеализацией священной войны, что определяет так называемую эстетику джихада. Стоит ли говорить, не знаю, была ли такая мысль у вас, но после теракта в «Крокусе» я подумала, что шансы этого дела очень пессимистичны. Не сказать, что они были особенно радужными до теракта в «Крокусе», но совершенно очевидно, что теперь любые террористические дела обладают каким-то особым флёром и статусом, и мне страшно думать вообще, как будет развиваться, как будут дальше развиваться события. Тут очень важно, на самом деле, что ту самую героизацию боевиков, которую приписали Светлане Петрийчук и Жене Беркович, звучит она так, то есть, само описание её звучит так, как будто это выдержка из реплик «Мужского государства», то есть, до степени смешения. По мнению эксперта, сама героизация происходит на контрасте с дискриминацией русских мужчин, которых в спектакле наделяют, по мнению Мочаловой, негативными характеристиками, это как бы противопоставление русского мужчины и боевика, это просто текст «Мужского государства» как он есть.
Свирепость дела Беркович до сих пор удивительна для всех источников, с которыми мне удалось вообще обсудить это, даже близких к Кремлю или имеющих какие-то контакты до сих пор. Никто не понимает, чем вызвана такая суровость, очень долго она казалась совершенно бессмысленной и ничего не говорящей. НУ да, боевики, героизация, кто-то нажаловался – но в чём дело? На самом деле, у этой истории есть очень интересная как бы фактура, давайте такое слово используем. ЧЯ сейчас приведу пример, как издеваются над девушкой. Светлану Петрийчук поймали прямо в аэропорту, за время пути у Жени Беркович умерла бабушка, как вы помните, её сначала не пускали на похороны бабушки, потом написали огромное письмо разных-разных деятелей культуры, из которых не-иноагентом и не человеком, порицаемым властью, был единственный человек Евгений Миронов. Был большой спор, вообще стоит ли писать иноагентам такого рода письма, я считаю, что да. В итоге Женю Беркович пустили на похороны, сами похороны прошли, по сути, без участия Жени Беркович, она не смогла практически никого увидеть, никого обнять, ну это абсолютная пытка, абсолютное издевательство. По дороге к похоронам она очень много часов провела в неотапливаемой машине, абсолютно пыточные условия. К чему я всё это говорю? Я провела небольшое расследование, хочу поделиться с вами его итогами. Изначально говорили о том, что на Женю Беркович нажаловалось движение НОД, никто не понимал, что именно является причиной этого нападения. Довольно быстро выяснилось, в театральных кругах стали говорить, что речь идёт вовсе не о самом спектакле, спектакль пришёлся просто к слову, это такая модная тема, не надо героизировать боевиков, хорошо продаётся консервативной тусовке. Но на самом деле, дело было в её стихах, это антивоенные стихи, которые довольно быстро стали антивоенным очень мощным, важным манифестом, художественным манифестом первых месяцев войны. В общем, такая более-менее консенсусная теория, которая как будто не требовала доказательств. На самом деле, как выяснилось, дело пошло ещё дальше. Повторюсь ещё раз, официально жалобу на Беркович и Петрийчук написал НОД. Ну, казалось бы, НОД и НОД, ну какой-то деятель культуры, который подрабатывает и в НОДе, бывают и такие. Мои источники, которым я доверяю, говорят о том, что дело Беркович образовалось из вмешательства Никиты Михалкова. Именно он написал, сочинил ту самую жалобу, которая оказалась краеугольной в деле Жени Беркович, а дальше спор заключается в том, насколько Никита Михалков мог самостоятельно передать эту жалобу наверх, как развивались события. Разные на эту тему есть версии, я доподлинно знаю, что он был когда-то вхож наверх, Путин был даже когда-то на дне рождения Михалкова. Некий контакт, созвон был возможен в былые годы. Сейчас говорят, что Никита Михалков не тот человек, который входит к Путину напрямую каждый день, но у него остались выходы на людей, которые имеют отношение к правоохранительной системе, в частности, немножко уж такие жёлтые подробности, известно, что он часто ходит в баню с господином Бастрыкиным. И вот Никита Михалков в одной из таких банных процедур сумел донести эту информацию, это, знаете, жёлтые истории нашего городка. Довольно серьёзная версия заключается в том, что он в одной из таких ходок сумел донести историю о Жене Беркович туда, куда её нужно было донести, причём важно, что в данном случае стихи Жени Беркович представлены не как антивоенные, из них были выбраны реплики, которые как бы демонстрировали, что они звучат оскорбительно, немного уничижительно для самого президента. В этом смысле дело Жени Беркович, сама жалоба приобрела антипутинский характер. То есть, сами слова, которые были выбраны для этой жалобы, ну, по словам моего рассказчика, были отобраны именно как антипутинские, а не как антивоенные. И с этого момента дело приобрело вот тот самый такой как бы размах и такую силу. Тут очень забавно, что Михалков относится к категории вершителей судеб, то есть, он одной рукой милует, другой, значит, казнит. Примерно в тот же момент, когда стало известно, что он казнил Женю Беркович, то есть, отнёс наверх жалобу на её недобропорядочное поведение, он спасал актёров, которые нужны были ему для кино. Если помните, телеканал «Дождь» показывал с моим участием рассказ о том, как, например, из чёрного списка артистов вытащили Ирину Горбачёву, которая выступила в начале войны против войны, была даже замужем за украинским исполнителем, помогала украинским мирным жителям, вообще всячески молилась на страницах своих соцсетей за то, чтобы всё кончилось миром, ну и в какой-то момент она приходит на интервью в один из youtube-каналов и сообщает, что она со своей страной, со своим государством, ничего такого она не говорит, но она говорит буквально о том, что она поддерживает страну и не хочет от неё отрекаться. Ну, это такое довольно громкое политическое выступление. Как рассказывали нам наши собеседники, дело было как раз в том, что это было некоей пакетной сделкой, для того, чтобы она могла участвовать в кинопостановках, это практически доказанная история, потому что Никита Михалков дал интервью после нашего сюжета, и сказал о том, что такие люди, как Ирина Горбачёва, должны быть прощены, вот смотрите, она сообщила о том, что поддерживает нашу страну.
Говорила я, в общем, сейчас, это всё женские судьбы, они такие разные, но я говорила, конечно, о деле Жени Беркович, потому что мне хотелось рассказать начинку этого сюжета, которая стоит за словом «режиссёрка» и нападением на неё.
Появление Михалкова тут вообще не случайно, я хочу уделить ему определённую роль, потому что сам Никита Михалков выбрал для себя роль не просто морального камертона, того самого консервативного камертона, который вершит те самые творческие и не очень творческие судьбы. Он создал шоу «Бесогон-ТВ», которое довольно долго выходило в Youtube, оно в Youtube было забанено, теперь он переместился в Rutube, я думаю, вы не так следите за этим, как я, я вот уследила. У него довольно большая аудитория, каждый выпуск собирает больше миллиона просмотров, это довольно много по меркам Rutube, особенно для фигуры всё-таки советского извода, это люди, которые нашли себя в новом времени. Он очень популярный ютьюбер, так что он может обижаться на Youtube, что его забанили как популярную пропагандистскую единицу. И на самом деле, если вы когда-нибудь сядете смотреть на то, чем занимается Бесогон, помимо отработки таких абсолютно политических историй, видимо, по чьему-то заказу, по кремлёвскому заказу – он делает что-то вроде видеожалоб на порочных россиян, чаще россиянок, там так называемый слатшейминг, вообще разговор об их распущенности, о их нетрадиционности, неформальности, их плохом поведении, очень существенная часть, собственно, михалковских разборок, кстати говоря, после истории, которую я рассказывала, после открытия, что он был человеком, который, возможно, отвечает за дело Евгении Беркович, то есть, он был стартовой точкой дела Жени Беркович, Ксения Собчак рассказала, что он был человеком, который пожаловался на «голую вечеринку», если вы помните, «голая вечеринка» Насти Ивлеевой, которая ознаменовала собой поворот в консервативную затхлость на центральных каналах, казалось бы, куда уже более затхло – но вот и такая история была. Как мы помним, певцы системы каялись, надевали водолазки, ездили на Донбасс, платили детям, занимались благотворительностью во имя государства, делали массу неблаговидных вещей, хотя, казалось бы, повторюсь, куда уж хуже. Но рассказываю вам не про это, но про то, что, например, одной из героинь разоблачений Михалкова, это один из последних выпусков, стала писательница Оксана Васякина. Ей Михалков посвятил добрую часть одного из последних выпусков, её ЛГБТ-сущности, она открытая лесбиянка, её творчество – это монологи, голос ЛГБТ-сообщества. Он обвинил все книжные премии, которые выдавали ей премии за всю историю существования, нашёл ходы чиновников, которые входили в наблюдательные советы, а в разное время, надо сказать, Оксана Васякина – довольно популярная писательница, в разное время с её участием деятели культуры, которые в принципе умеют читать и знают буквы – это не случайность, было и такое в нашей жизни. И он написал видеодонос на каждого чиновника, который участвовал в премировании Оксаны Васякиной, ну и зачитал с выражением, надо сказать, читает Никита Михалков замечательно, когда он кого-то обвиняет, хочется, чтобы он зачитал твой текст. Просто однажды он прочитал текст Михаила Фишмана, выступавшего передо мной, и мы всей семьёй посчитали, что надо попросить его прочитать что-нибудь ещё. Так вот, на этот раз он читал текст Оксаны Васякиной, если бы он на этом остановился, было бы супер, но он пошёл дальше и попытался наказать и её, и всех остальных. Я хочу напомнить, что история с Оксаной Васякиной вообще развивалась очень любопытно, ещё в первый год войны благодаря Оксане Васякиной закрыли целый фестиваль в Туле, поскольку руководителем в этом регионе является бывший охранник президента господин Дюмин, на него другая группа активистов-моралистов написала донос, и, недолго думая, Дюмин просто закрыл этот фестиваль. Он даже решил не выпиливать из него Оксану Васякину, а просто закрыть фестиваль, как таковой, чтобы не болела голова.
Примерно в этом месте я хочу перейти к очень важному куску повестки, которая стала принципиально просто ключевой для понимания просто российской повестки, это цензура и увольнение людей из-за признания ЛГБТ экстремистским движением. Ну мы не будем шутить уже на тему того, что сама шутка превратилась в действие, мы помним, международное ЛГБТ-движение – это порождение сатирического портала «Панорама», который не думал, что его шутка станет неким действием, реальным действием российских спецслужб, но так случилось. Тут как бы нечего сказать, что гомофобия, трансфобия, атака на ЛГБТ-людей – это ключевой элемент внутренней политики России с самого начала вторжения, той самой мобилизационной кампании. К концу прошлого года ещё раз вслед за штабами Навального ЛГБТ-люди как факт были признаны экстремистами, и я хочу сказать, что, несмотря на то, что суровость законов компенсируется в России необязательностью их исполнения, говорят, что не будут ЛГБТ-людей ловить за руки и вынимать их, кадровики их не будут искать по компаниям и убирать из списков работающих. Но на самом деле, когда кто-то назначается врагом, у этого появляются вполне практические последствие. Ну вот, например, могу сказать по опыту издания Wonderzine, мы брали интервью с несколькими открытыми ЛГБТ-людьми, писательницами, которые уже, собственно, берут на себя этот груз ответственности и рассказывают об этом в письме. То есть, они написали книгу со своим ЛГБТ-голосом. Мы столкнулись с несколькими случаями, когда нас попросили смикшировать это имя, эти тексты, даже нам пришлось один из текстов убрать из печати, нас об этом попросила героиня, поскольку она стала абсолютной мишенью уже теперь не православных и мужскогосударственных пабликов, а нового их извода, это военкорские z-паблики, которые напали на неё просто скопом, она прислала нам огромную просто галерею, она живёт в России, эта история просто небезопасна для её жизни. Вот простой пример, человек берёт на себя ответственность, он хочет жить в России, он считает, что искусство и литература находятся не под таким прессом, как реальная жизнь – но под таким.
Ну, борьба с ЛГБТ-экстремизмом, я его называю так, как его называет государство, часто принимает комические формы, мы помним, что в конце года, точнее. После Нового года была целая серя ЛГБТ-разоблачений разных новогодних утренников, где мальчики играли Снегурочку, зрительнице Маргарите Котенко не понравилось, что роль Снегурочки в спектакле играл мальчик и вообще дети говорили писклявыми голосами. Она написала донос, но деревня, в которой происходило дело, написала массовые заявления на саму жалобщицу. Это был просто удивительный такой просто ответ общины на глупость, эксцентричность этого человека. Более того, власть перешла на сторону народа, и, значит, глава Валерий Колобов сказал, что мальчиков в деревне больше, чем девочек, у них просто нет столько Снегурочек. Ну как мог, так и объяснил. Важно, что даже такие анекдотические истории показывают, насколько дело у нас запущено. Русская служба BBC в том году, когда всё это происходило, она насчитал 4 случая жалоб на снегурочек. Говорили о том, что силовики искали с лупой мальчиков, которые изображают этих людей, в Приморье Снегурочку сыграл учитель физкультуры, в Екатеринбурге школьники выступали в платьях, на Кубани один из старшеклассников в костюме Снегурочки. Все получили, как бы, по заслугам. И всякий раз, чтобы вы понимали, я об этом узнавала, потому что это становилось поводом для вопроса. Так теперь живёт страна.
Мой любимый пример ЛГБТ-цензуры – это 18+ по меткам 18+ на нашем любимом с Катей прежде мультике, моей дочки, «Дружба – это чудо», такие маленькие пони. Радужная чёлка оказалась поводом для 18+. Кстати, хочу сказать, если кто-то интересуется темами феминизма, там действительно есть проблемы с этим мультиком, например, были в мировых пабликах заметки о том, что у этого мультфильма появилась мужская аудитория, и сценаристы стали идти на поводу этой мужской аудитории, то есть, там можно о чём-то говорить .но там слишком высокий пафос для российского государства, они понимают, о чём я сейчас говорю, и они просто запретили всё радужное от мороженого до радужной чёлки. Если вы думаете, что это началось только теперь, у этого богатая почва. Например, с 2014 года мои собеседники в киноиндустрии рассказывали о том, как в мультике Бекмамбетова «Алиса знает, что делать», если вы помните, там была такая героиня с радужными волосами. Бекмамбетов, Тимур Бекмамбетов не смог разместить этот мультфильм для показа на центральных каналах, хотя творчество Бекмамбетова обычно очень востребовано. Именно из-за этой чёлки. Тогда нам это казалось абсолютным утрированием, теперь утрированием ничего не кажется. Теперь с центрального телевидения с канала НТВ увольняют Сергея Соседова, на Первом канале больше не работает дизайнер моды Александр Васильев. Понятно, что для каждого увольнения были свои причины помимо того, что я скажу. В первом случае очень эксцентричный, вполне системный ведущий, который, видимо, надоел руководству, во втором случае антивоенное выступление дизайнера, которое тоже послужило одним из аргументов – но наши собеседники на телевидении говорят о том, что квир-эстетика, с которой визуально ассоциируются эти герои, вот я буду так формулировать, стала поводом для такого рода увольнений. И это очень существенный элемент программы. Более того, я скажу, что, когда мы на «Дожде» пытались разобраться в этой теме и посмотреть, как ЛГБТ-закон влиял на существование компаний, на поп-культуру, на телевидение и пытались понять, а кого-то ещё уволили кроме вот этих двух замечательных людей? Мне сказали, что один из замечательных ведущих Первого канала просто ушёл на одну из факультативных ролей на центральном канале ровно по этой причине. Он как бы не мог бросать тень на стрэйт-ведущего, и, несмотря на то, что он очень яркий ведущий, очень известный, он продолжал вести корпоративы, заниматься разной развлекательной деятельностью, но аккуратно, мягко его вытеснили из очень рейтинговой программы на Первом канале, поразило моё воображение. Я не хочу называть его имени, мне кажется, его аут никому не нужен, и на «Дожде» я тоже не называла, но просто сам факт меня совершенно потряс.
Ещё хочу привести несколько примеров, которые мне кажутся принципиально важными для понимания вездесущести этой повестки, для того, чтобы понять, как это работает буквально в мелочах. Как я уже сказала, на телевидении работает очень много людей. Это не секрет, на самых разных должностях, и никто из отделов кадров не приходит за ними со свечкой. Если раньше можно было говорить о своей сексуальности, делиться ею с товарищами, выступать с интервью и вообще говорить на эту тему на каком-то не касающемся твоей основной работы системной пространства. Сейчас людям поставлены условия буквально помалкивать. Сейчас людям можно делать что угодно, но они должны уйти обратно в шкаф, и, как сказал один из моих собеседников, это уже не шкаф, а сейф, то есть, пространство сокращается до размеров сейфа.
К анекдотическим условиям, которые я рассказывала в начале, могу добавить художественность, с которой разные художественные руководители стали придумывать себе алиби для того, чтобы, например, сохранить клип, который обвинили в пропаганде или какой-то любой контент. Мне больше всего нравится история про клип «Танцев минус», если помните, это такой клип девяностых, исполнителя Петкуна. Вячеслав Петкун – музыкант, которого не было на отечественном телевидении уже много-много лет, все уже забыли, как он выглядит. Когда-то он играл Квазимодо в мюзикле. Вот его клип какие-то старые враги отыскали, клип девяностых, и там, собственно, была ЛГБТ-зарисовка, как посчитали эти самые доносчики. Одна из журналисток московских, кстати, моя хорошая знакомая. Она сначала работала в журнале Wonderzine, она играет роль девушки, которая целует другую девушку, они там целуются . Казалось бы, что нужно сделать в таком случае, если ты хочешь оправдаться? Ничего, в современной России.
Но адвокат холдинга «Ред-медиа» решил не сдаваться и объявил, что в клипе нет сцен сексуальных отношений между представителями одного пола, что он пропагандирует любовь к России, в частности, к городам Санкт-Петербургу и Москве, которые эти женщины и воплощают. В общем, вот такой пример у нас теперь, так у нас развивается пространство культуры. Я просто не могла вам этого не рассказать, я не хотела жить с этим одна. И это то, пока то анекдотическое, куда нас двигает этот чудовищный агрессивный репрессивный крен, но совершенно очевидно, что не только анекдотами кончаются такие запреты, и, если кто-то признан экстремистом, обязательно будут посадки и аресты, и мы буквально на днях видели, как это работает. Арт-директор и администратор оренбургского ЛГБТК-клуба Александр Климов и Диана Камильянова были задержаны ровно по первому, собственно, такому громкому делу «создание экстремистского сообщества». Такие штабы Навального в ЛГБТ-действе.
Ну и стоит ли говорить, что после принятия самой нормы об ЛГБТ-экстремизмы всякие клубы столицы закрылись, двух столиц, в крупных городах России где-то что-то сохранялось, как мы видим, но теперь под угрозой. В Оренбурге закрылись даже те клубы, в которых были даже модные и популярные квир-диджеи, в которых не было вывески квир, то есть, квир-диджей оказался невозможным мэтч для существования ночной культуры. Ну и мы знаем, что квир-движение столицы примерно в полном составе переместилось в Берлин, об этом говорят все её завсегдатаи, она там существует, но уже не существует в крупных городах. Довольно сложно недооценить, насколько это важно для немножко окрылённых прогрессивностью больших городов и вообще шаганием повестки. Вы знаете, какое количество людей почувствовали себя лучше, свободнее от того факта, что мейнстримовая пресса стала поднимать тему ЛГБТ, прав и свобод .и создания ощущения неодинокости? Ну вот, всё это свернулось, не буду вам рассказывать, насколько это жуткая история.
Хочу привести ещё несколько примеров, они мне тоже кажутся очень важными, например, о том, как сращиваются повестки, повторюсь. О том, как внутренняя политика, та самая чистая внутренняя политика сращивается с женской в широком смысле, с повесткой нетерпимости к уязвимым группам. В больших компаниях стали после признания ЛГБТ экстремистской организацией, движением, стали проводить внутренние проверки. В частности, такие проверки уже некоторое количество лет проводят в Росатоме, сотрудники должны отчитываться службам безопасности и эйчарам о том, в каких неблагонадёжных странах они побывали в последние годы. Причём в частных беседах по этому поводу говорится, что речь идёт о недружественных странах, где описание недружественных стран – это такие недружественные страны. Где ведётся пропаганда ЛГБТ и других деструктивных сил. И надо сказать .что нам только кажется, что человек может оставаться системным и не людоедом, например, одной из компаний, которая переняла этот удивительный опыт, а именно внутренние проверки неблагонадёжных стран, пребывания человека в отпуске в неблагонадёжной стране, о таком опыте рассказали нам сотрудники студии Артемия Лебедева, хотя, казалось бы, до людоедства эта студия на наших глазах не доходила – но вот уже дошла.
Феминизм и идеологию чайлдфри, несмотря на все мои увещевания и прогнозы, пока не признали экстремистской организацией, мне кажется, это недалёкий прогноз, такое может случиться в любую минуту. Но в любом случае. Правительство объявило 2024 года годом семьи, оно выражает свою приверженность году семьи в самых разных инициативах, повторюсь, какой-то настойчивой манией преследования матерей и призывами рожать как только они родятся на свет, с одной стороны, запрет абортов сюда же. Ну и, например, если вам интересно, для тех, кто проживает сейчас в России, мне было интересно это узнать, в начале года через Госуслуги стали рассылать опросы ВЦИОМ. Называется «Многодетная семья в России как норма». Если вы думали иначе, вам не по пути с Госуслугами.
И последний пункт, о котором я хотела бы сказать, как внутриполитической темы и той самой женской повестки, она смыкается с той самой сессией, которая у вас будет в конце этой дискуссионной панели – мизогинна я дискредитация женщин в политике. Понятно, что независимым женщинам путь в политику закрыт так же, как и независимым мужчинам, но только ещё чуть-чуть сильнее. Совсем недавно, все помнят, было расследование в журнале Wired по поводу кампании, которая была развёрнута в адрес Юлии Навальной, забавно, что она начинала развёртываться за несколько дней до того, как Юлия Навальная сообщила, что подхватит дело своего мужа. И, на самом деле, я наблюдала разные кампании по поиску компромата в адрес этой семьи, но именно эта кампания интересна тем, что носила мизогинный характер, Юлию Навальную пытались обвинить в том, что она не хранила верность своему мужу, что делала аборт, что она обнимается со случайными мужчинами. Случайные мужчины – друзья и соратники Алексея Навального, Владимир Ашурков, Чичваркин, Христо Грозев, вот такой примерно набор, однако же статей компроматных было довольно много, я хотела бы закончить эту историю на небольшой такой петле. Я начинала с Леонида Волкова, закончу тем, что мой любимый компромат на Навальную, как инструмент давления на неё, решившую заниматься политикой, был такой. Значит, издание «Царьград» опубликовало якобы отрывок из переписки Владимира Ашуркова, сторонника Алексея Навального, с Юлией Навальной. Звучит это так: «Переговоры о квартире в Бордо пока зашли в тупик. Французы, ну вы их знаете, ломят несусветные ценники, за ту же сумму можно приобрести апартаменты с видом на Елисеевские поля. Боюсь, от жилья в городе придётся отказаться». Зачем я вам всё это рассказываю? Мне очень понравились Елисеевские поля, от авторов Солсберецкого шпиля. А во-вторых,, не напоминает ли вам ничего эта интонация? Это поразительный случай, когда люди пишут компромат, используя собственную манеру речи. Мало того, что это придуманный диалог, так он ещё придуман по лекалам этих самых конторских переписок, с орфографическими ошибками, незнанием топонимов и прочими радостями. Примерно так мне хотелось вам рассказать о том, как внутренняя политика России плотно связана и завязана на женском вопросе, а в российском изводе – на репрессиях в адрес женщин.