«Политзеки»: Михаил Симонов: из вагона-ресторана в тюрьму на 6,5 лет за два антивоенных поста в ВК
В колонии Симонову очень тяжело, это видно по письмам, в которых иногда чувствуется настоящее отчаяние. Он пишет, что пытается уйти в себя, и в такие дни ему часто снится поезд, его вагон-ресторан и железная дорога. В колонии Михаил Юрьевич стал сочинять стихи, очень мрачные…
Подписаться на канал «Медиазоны»
Привет, это Лиза Нестерова и рубрика «Политзеки» на канале «Медиазона». Политических заключённых в России с каждым днём становится всё больше, львиная доля сил и времени у нас уходит на то, чтобы просто найти этих людей в СИЗО, и иногда нам в этом помогают другие политзеки. Именно о таком случае я вам сегодня расскажу. О том, как мы нашли пенсионера Михаила Симонова, который получил страшный срок, особенно для его возраста, всего за два антивоенных поста в социальных сетях. Прежде, чем я начну, прошу поставить вас лайк и подписаться на канал, а ещё поделиться этим видео. Истории политзаключённых, прямо скажем, не очень популярны в ютубе, поэтому помогите нам их распространить.
Я и мои коллеги проводим много времени разными способами, отслеживая появление новых уголовных дел по ходовым политическим статьям, ведь далеко не о каждом таком деле рассказывается публично. Зимой прошлого года мы почти случайно и наткнулись на упоминание 63-летнего Михаила Симонова. Тогда мы знали только одно: что он сидит в СИЗО по статье о военных фейках, и это автоматически делает его политзаключённым. Потом мы пришли на суд на заседание по делу Симонова и увидели растерянного пожилого мужчину, который явно не до конца понимает, что происходит, но изо всех сил старается себя защитить. И ещё увидели адвоката по назначению, который этой защите откровенно мешал. Стало понятно, что Михаил – человек не публичный, к правозащитникам обратиться не мог, ему срочно нужен настоящий адвокат. Адвокат-то нашёлся быстро, а вот Михаила мы искали по московским изоляторам больше месяца. Единственный способ найти человека, зная только город, в котором его арестовали – это веерная рассылка писем по всем СИЗО. Откуда придёт ответ, там человек и сидит.
На самом деле, тогда Симонов был в СИЗО Бутырка, но, как и из остальных изоляторов, оттуда мне пришёл ответ: такой не содержится. Как я узнала позже, сразу после отправки моих писем Михаилу велели собрать немногочисленные тюремные пожитки и увезли в другое СИЗО. По счастью, это оказался СИЗО Водник, и там Михаила встретил другой политзаключённый, Дмитрий Иванов, с которым я тоже состояла в переписке. «Лиза, нашёл», – радостно написал мне Дима, который знал, что я уже вторую неделю занимаюсь поисками Симонова. Михаила Иванов ласково называл «одностатейник», а Симонов, не избалованный в СИЗО вниманием, из благодарности принял поддержку младшего товарища. Но вскоре после этого сообщения Диме, которого обвиняли по той же статье, что и Симонова, запросили срок, 9 лет колонии. Дима Иванов тогда писал: «Михаил Юрьевич на 40 лет старше меня. Тяжело болеет уже несколько недель, плохо спит и смотрит в будущее без надежды на улучшение. Когда он услышал, сколько лет мне запросили, то сказал, что такой срок станет для него пожизненным».
Когда до Михаила Юрьевича тоже дошло моё первое письмо с вопросом, не хотел бы он другого защитника, он ответил моментально: «Вы не представляете, как мне нужен настоящий адвокат, но я не знаю, где его взять». К тому моменту он сменил уже двух адвокатов по назначению. Один уговорил его признать вину, второй просто развёл на деньги, как писал мне Симонов, на шестизначную сумму – хотя обязан был работать бесплатно. Я задала и другой вопрос: не против ли он, если я сделаю ему передачу в СИЗО, я же знаю, что местная еда там не фонтан. «Лиза, разве в моём положении это самое важное? Конечно, табака и сладкого старичку не хватает, но это я так, стыдновато как-то», – написал мне Михаил, а последнее предложение про сладкое зачеркнул. Но я всё равно разобрала текст.
Не с первой попытки мне удалось добиться ответа и выяснить, что в СИЗО он очень скучает по двум вещам: по шоколаду и книгам. В начале Михаил смущался, отнекивался, даже обещал вернуть деньги за передачи, когда рано или поздно выйдет на свободу. Но, к счастью, это смущение мы преодолели. А ещё из переписки я узнала, что Михаил родом из Воронежа, а до ареста жил с женой в Белоруссии, у него остались две дочки и четыре внука. Работал он в вагоне-ресторане в поезде дальнего следования. Так оказывался иногда проездом в Москве, где у него даже не было жилья. Между сменами он спал либо прямо в вагоне, либо в гостях у своих московских друзей. Вот туда-то 9 ноября 2022 года и ворвались с обыском, выпилив болгаркой дверь. Возбудились силовики на два поста Михаила во ВКонтакте, которые он написал ещё в марте первого года войны. «Убивая женщин и детей, по Первому каналу поём мы песни, мы, Россия, стали безбожниками, прости нас господи», – так звучал первый пост. Второй: «Российские лётчики бомбят детей», – эти слова он написал над фотографией мариупольского драмтеатра. Эксперты-лингвисты со стороны обвинения так старались найти мотив, в кавычках, политической ненависти в постах железнодорожника, что решили оценить и его довоенные посты, например, такие: «Преступлениям Путина нет прощения, два тирана договорились уничтожить Беларусь», – ну, и ещё четыре записи, в которых он критиковал Путина и Лукашенко.
Найти эти посты помогли, как гласят материалы уголовного дела, две неравнодушные гражданки, пользовательницы соцсетей. Их звали Анна Гел и Наталья Плотникова. Не будучи знакомы между собой, якобы в один день случайно наткнулись на, в кавычках, «дискредитирующие ВС РФ посты Михаила Симонова», и, не сговариваясь, решили обратиться в Следственный комитет. Как сказала на допросе Анна Гел, ей не нравится, когда люди публично выступают против власти и государства. Плотникова пожаловалась следствию, что её раздражает, цитата, «сплошной комок либерализма в соцсетях». В суде она расплакалась и сказала, что не верит в преступления российской армии в Украине.
Кстати, надо сказать, что дело против Симонова возбудили только с третьей попытки. Дважды следователь по фамилии Тарасова в возбуждении дела отказывала, в связи с отсутствием в действиях Симонова М.Ю. состава преступления. И только когда начальство устало от её упорства, дело просто передали другой следовательнице, Семёновой. Вот по её-то распоряжению к Симонову и пришли с обыском, после которого сразу же отправили в СИЗО. Следствие и судебный процесс по его делу заняли 4 месяца. Весной следующего года прокурор Богатырёва попросила суд приговорить Михаила к 7 годам колонии, объяснив это тем, что в его постах были, цитата, «не пацифик-цветочки, а призывы к развалу Российской Федерации». Симонов, услышав речь прокурора, сначала изменился в лице, но быстро взял себя в руки и сказал сильное последнее слово. Я очень советую прочитать его у нас на сайте. В числе прочего он говорил: «Я всегда считал и сейчас считаю, что человеческая жизнь – это безусловная ценность, которая должна стать первоочерёдной, хотя в нашей стране так не считают. А меня так воспитали. Приведу маленький пример из детства, который я всегда привожу. Моя мама была ещё маленькой девочкой в блокадном Ленинграде, она рассказывала, как везла уже погибших родителей на санках по Неве хоронить, как она потом переживала эту страшную Великую отечественную, мировую войну и надеялась, что это последняя война. Ещё крутятся в голове такие слова, из песни, что ли: «Мой милый, если б не было войны!». Мама так говорила тоже».
Суд эти слова не тронули, и 30 мая 2023 года Симонова приговорили к 7 годам колонии, ровно по запросам прокуратуры. После приговора был сложный этап до колонии в Покрове, туда Симонова везли аж через Нижний Новгород и Чувашию. Но было и хорошее: Михаилу Юрьевичу, как и ещё четверым российским политзаключённым, вручили премию имени Бориса Немцова, за смелость в отстаивании демократических прав и свобод. Ему написали десятки людей со словами поддержки, волонтёры собирают ему передачи. О его деле знают европейские студенты и даже проводят мероприятия в его поддержку, а в январе этого года кассационный суд расщедрился и даже смягчил Михаилу Юрьевичу приговор, аж на полгода – до 6.5 лет колонии.
В колонии Симонову очень тяжело, это видно по письмам, в которых иногда чувствуется настоящее отчаяние. Он пишет, что пытается уйти в себя, и в такие дни ему часто снится поезд, его вагон-ресторан и железная дорога. В колонии Михаил Юрьевич стал сочинять стихи, очень мрачные. Он пишет о чёрном солнце за окном, чёрных робах на людях вокруг и чёрной птице, которая зовёт его с собой. Говорит, тюрьма уже отжилась внутри меня.
В конце каждого видео в этой рубрике мы просим вас писать политзаключённым письма. Возможно, эти просьбы кажутся уже формальностью, рутиной. Но я тоже пишу письма в СИЗО и колонии и знаю, как это на самом деле трудно. Это совсем не формальность, отдавать незнакомым далёким людям кусочки своих впечатлений, переживаний, в общем, своих душевных сил. Но ещё я знаю, что Михаил Симонов невероятно ценит любое участие в его жизни и готов делиться эмоциями в ответ. Пожалуйста, напишите ему письмо с добрыми словами, ему это очень нужно.