«Подкаст Сергея Смирнова»: Кавказ против Российской империи. Священная война шейха Мансура
Шейх пробыл в тяжелом заключении до весны 1794 года. Гнет, неволя и тоска по родине развили в нем чахотку, и 18 апреля того же года Мансура не стало. На момент смерти Мансуру было всего 34 года. Тело первого кавказского имама было погребено тайно, без всякого обряда…
Подписаться на канал Сергея Смирнова
Поддержать канал Сергея Смирнова
Россия несколько веков пыталась закрепиться на Кавказе, но настоящее продвижение началось в XVIII веке, при Екатерине II. Пик противостояния был еще впереди, во время Кавказской войны XIX века, но с первым ожесточенным сопротивлением Российская империя столкнулась еще в конце XVIII века. Борьбу против нее на Кавказе возглавил Шейх Мансур. Он объявил священную войну Российской империи, ему первому удалось объединить горские народы на борьбу с внешним врагом. Сегодня и поговорим об этом.
Всем привет! Это Сергей Смирнов, вы на моем историческом канале. Как обычно, призываю подписаться на Патреон, на Бусти, ставить лайки, подписываться на канал. Ну а мы начинаем.
Вторая половина XVIII века — время наиболее ожесточенного противостояния России и Османской империи. Ее султаны одновременно были и халифом, то есть считались духовными покровителями и защитниками мусульман, и хранителями двух исламских святынь: Мечети Аль-Харам в Мекке и мечети Пророка в Медине. Однако, исповедующие ислам народы Северного Кавказа сближались с османами не только по теме религии. Земли горцев вплотную примыкали к владениям султана по берегам Черного моря, где турки начали активно строить новые и укреплять старые крепости, в первую очередь Анапу. Так что адыги, черкесы, кабардинцы, чеченцы иногда выступали союзниками турок в их войнах с иноверцами. Правда, не всегда. Султану не раз приходилось отправлять на Кавказ армию крымского хана, чтобы привести местные народы к повиновению. Со своей стороны, российских правителей вопросы религиозного характера интересовали во вторую очередь. Все-таки времена крестовых походов давно прошли. И хотя тема безопасности христианских паломников в Османской Палестине регулярно поднималась на переговорах с турками, гораздо более важным для Санкт-Петербурга, тогдашней столицы Российской империи, представлялся выход к Черному морю и закрепление на его берегах, в том числе и на Кавказе. В правление Екатерины II, а в особенности в те годы, когда вторым человеком в государстве был ее фаворит Григорий Потемкин, южное направление экспансии стало для России приоритетным. Вообще, проникновение России на Кавказ началось еще при Иване Грозном.
Именно тогда были построены Терский и Сунженский остроги, возведенные, соответственно в низовьях Терека и Сунжи. Более 100 лет Россия вела локальные войны на территории современного Дагестана, Чечни и Кабардино-Балкарии. Часть местных народов выступала в этих конфликтах временными союзниками русских, другие — поддерживали османов и персов. Но вот именно систематическое продвижение России на Кавказ началось только со второй половины XVIII века. Со строительством в 735 году Кизляра, началось возведение Кавказской линии укреплений, а в 1700 году был основан Моздок, спустя еще 20 лет – Владикавказ.
В результате нескольких провальных для османов русско-турецких войн к России был присоединен Крым и Ногайские, Кубанские степи. Я много рассказывал о ногайцах в прошлом ролике, можете его посмотреть. А после того как Картли-Кахетинский царь Ираклий II был принят под покровительство Санкт-Петербурга, русские войска появились на территории современной Грузии. В 1783 году ногайцы, жители степей между Черным и Каспийским морем, подняли восстание. Оно было подавлено войсками Александра Суворова с максимальной жестокостью. Я уже только что об этом говорил, можете посмотреть недавний ролик на моем канале. Большинство ногайцев вынуждены были покинуть Кубанские степи, а на их место Екатерина заселила казаков.
Теперь Россия заполнила собой все пространство перед Кавказскими горами, и горские народы, которые не имели единого государства, делились на ханства, княжества, ну и так далее, оказались фактически один на один со стремительно растущей колониальной империей. Османы, правда, еще держались в Анапе и в нескольких крепостях южнее, но их силы были ограничены. К тому же формально между Стамбулом и Санкт-Петербургом на этот момент был заключен мир. И вот в 1785 году, как пишет в своей книге “Кавказская война” русский генерал и военный историк, Василий Потто, цитата: “На Кавказе появился загадочный человек, известный под именем Шейх-Мансура, положивший зачатки полуполитического, полурелигиозного магометанского учения, впоследствии развившегося в то, что называется «мюридизм» и представляет собой объявление магометанским кавказским миром беспощадной войны христианству и России.
Сам Потто, книга которого вышла в конце XIX века, признает, что происхождение Мансура — загадка. Правда, сразу после этого генерал довольно подробно излагает конспирологическую теорию, согласно которой Шейх вовсе не был уроженцем Кавказа. Якобы под именем Мансура, горцев на борьбу с русскими поднял некий итальянский авантюрист Джованни Батиста Боэтти, уроженец Монферрата в Пьемонте, где его отец был нотариусом. В молодости этот Боэтти якобы отправился миссионером в Мосул, отсидел в турецкой тюрьме, выучил наизусть весь Коран. Потом каким то немыслимым образом оказался в Санкт-Петербурге, где предложил Потемкину план завоевания Константинополя (Стамбула). Наконец итальянец уже в качестве пророка объявился в землях курдов, откуда с целой армии последователей отправился на Кавказ воевать с русскими. Я даже специально долго рассказывал совершенно безумную версию в стиле приключенческих романов Александра Дюма, не знаю там, Джонатана Свифта с его Гулливером. Согласно другим версиям, Мансур был не то немцем, не то эмиссаром турецкого султана или даже татарином из под Оренбурга, который получил религиозное образование в Бухаре. Словом, предположений было множество. Тем не менее, я буду придерживаться наиболее вероятной, которая и на данный момент считается официально. Итак, настоящее имя Шейха Мансура – Ушурма. Надеюсь, я правильно делаю ударение на последний слог. Он был чеченцем и родился приблизительно в 1760 году в ауле Алды. Сегодня это один из микрорайонов Грозного. Согласно российским источникам, совсем еще юным, Ушурма отправился в Дагестан, где под руководством муллы изучил Коран. Вернувшись на родину, он стал пастухом и попутно начал проповедовать. Потто, который не забывает эту версию, пишет, цитата: “По чеченской легенде, он решил воспользоваться легковерием правоверных. Однажды жители селения Алды узнали, что Мансур видел сон, несомненно доказывающий, что он — пророк и избранник Божий. Во сне, — говорил Мансур своим братьям, — я видел, что ко мне явились два таинственных всадника и именем Бога велели идти проповедовать народу истинный ислам. Я думал уклониться от этого, ссылаясь на свое убожество. Но один из всадников сказал мне: Иди. Аллах будет вещать твоими устами. И народ поверит всему, что ты ему скажешь”.
“Молва об этом чуде быстро разнеслась по аулу и взволновала народ”, — пишет Потто. Поначалу проповеди юного Ушурмы, ему на тот момент было 22-23 года, носили исключительно частный и религиозный характер. Он призывал односельчан жить по законам шариата, соблюдать все нормы традиционного ислама, выступал против кровной мести, пьянства, разврата, воровства. Вскоре молодого чеченца стали называть шейхом и имамом. Количество его последователей быстро увеличивается. Надо полагать, что Ушурма действительно был превосходным оратором и проповедовал очень убедительно. Помимо этого, горцев привлекала в Ушурме и его скромность. Несмотря на свою популярность, он вел строго аскетический образ жизни. Уже после того, как о нем стало известно в России, газета “Московские Ведомости” писала, опять цитата: “Пленил своим поведением простой народ столько, что он почитается теперь предреченным еще задолго пред сим исправителем мусульманской веры”. Теперь Ушурма выступал уже перед сотнями слушателей. О нем становится известно не только в Чечне, но и в Кумыкской степи, в горах Дагестана, в Кабарде. Ушурма обзаводится охраной и ближайшим окружением, в которое входит почитаемый среди местных жителей кадии (судьи), муллы и прочие уважаемые люди, хаджи. В своих речах новый имам начал поднимать вопросы непосредственно политического характера, хотя они и подавались с точки зрения борьбы за истинную веру. Так, указывая на близость кончины мира, он связывал ее с приближающимся царством Исы, то есть Иисуса. Это был очевидный намек на грядущие завоевания Кавказа России. В связи с этим и возникает, наконец, призыв к газавату – священной борьбе с неверными. Считается, что Ушурма призвал к газавату против России в 1784 году. Ну и раз уж мы дошли до этого места, давайте немножко разберемся с терминами, так сказать. С точки зрения одних исследователей ислама, газават и джихад — это вообще слова синонимы. Советские ученые так считали. Хотя газават переводится как военный поход, набег, а второе слово, джихад, как усилие, усердие на пути Аллаха в борьбе за веру.
Другие исследователи считают, что газават, подразумевающий конкретно вооруженную борьбу — это более узкое понятие, и он просто часть джихада. Существенным отличием одного от другого является то, чтобы газават традиционно мог объявляться вождем племени или правителем отдельного государства, тогда как решение о начале джихада возлагается исключительно на высшее духовное лицо, каковым может быть верховный муфтий или халиф. В любом случае, говоря о Шейхе Мансуре, мы можем оперировать обоими понятиями. Тем более, что османский султан, он же халиф, поддерживал священную войну кавказских горцев против Российской империи. Вообще колониальная политика европейских держав немало поспособствовала тому, чтобы само понятие джихада, бывший актуальным в первые века существования ислама, а потом как-то ушедшая в тень, вновь стала популярным в мусульманском мире. Так называемые джихады сопротивления не были каким-то кавказским изобретением. Они объявлялись и в Индии, и в Сомали, и в Судане, и в Алжире. В начале 20 века турецкий религиозный деятель, Шейх Салих Шариф ат-Туниси написал меморандум “Правда о джихаде”, в котором интерпретировал учение о джихаде как антиколониальное. Аль-Туниси утверждал, что врагами последователей Пророка являются не все немусульмане поголовно, а только те, кто борется против ислама. Опять небольшая цитата: “Джихад — это не борьба против всех, кто не соответствует нашей религии. Это не война мести из-за религиозного фанатизма, как утверждают наши враги”. Немцев, например, ат-Туниси относил к друзьям мусульман. Что, впрочем, неудивительно, так как у Германии никогда не было колоний с исламским населением. Вот к вопросу о слове джихад и как он воспринимается теперь. Ладно, вернемся все же на Кавказ, где, наконец, о деятельности Ушурмы узнали и российские власти. В конце 1785 года от генерала Кавказского корпуса Александра Пеутлинга было получено донесение следующего содержания, цитата: “За рекою Сунжою, в алдынской деревне сказался предсказатель о будущих событиях, преклоняющий, в невежестве по грубой слепоте погруженной суеверный народ, к повиновению себе; сказывал, что имеет откровение”.
Пеутлинг не напрасно беспокоился. От своих разведчиков он получил противоречивые, но явно тревожные сведения. Дескать, возбужденные проповедями чеченского шейха горцы, числом более 1000 человек, намерены то ли напасть на казацкие станицы вдоль Терека, то ли атаковать Владикавказ или вообще поднять восстание среди всех кавказских народов. Вот это последнее утверждение про всеобщее восстание было ближе всего к истине. Именно оно и взволновало царские власти, которые решили действовать немедленно. Тем кавказским феодалам, которые ранее принесли присягу российской короне, отправили указание не допускать своих крестьян в Алды. Одновременно стали распространяться слухи, что Ушурма — это шпион, подосланный Турцией, что поднять восстание против российской императрицы. Комендант Кизляра, бригадир Иван Вишняков, указывал цитата: “Именующийся имамом есть не кто иной, как вкравшийся со стороны турецкий шпион, который, как видно нарочно, для сего возмущения, подослан, чтобы чрез сие могла разорваться тишина и спокойствие. А потому вас, почтенных князей, как верноподданных прошу подвластным своим, утвердить сие точным образом, что волынской деревни народ выходит на возмущение и бунт против России единственно по наущению сего шпиона”. В действительности же на тот момент в Стамбуле и понятия не имели, кто такой Ушурма и каковы его планы.
Несмотря на призывы горцев к газавату, военные действия начали все же царские войска, решившие купировать, так сказать, вооруженное восстание еще до того, как полыхнет весь Кавказ. В Кизляре были собраны внушительные силы: Астраханский пехотный полк, две роты Томского полка, батальон кабардинцев с сотней терских казаков и несколько пушек. Карательный отряд возглавил командир астраханцев, полковник Юрий де Пьери. Особо воевать, впрочем, царские власти не собирались. Они рассчитывали скорее продемонстрировать свою силу, запугать горцев. Григорий Потемкин так напутствовал командующего русскими войсками на Кавказе, своего дальнего родственника Павла Потемкина, цитата: “Прикажите сблизить некоторое число войск на реке Сунже, где главное скопище лжепророческое. Единый страх, таковым движением произведенный, будет удобен к разогнанию сей сволочи. Страх наказания и надежда мзды имеют в тех народах всегда сильное движение”. Отряд де Пьери достиг реки Сунжа, но жители Алды, как и сам Ушурма, успели скрыться еще до прибытия царских войск.
Солдаты подожгли аул и, выстроившись в колонну, отправились в обратный путь. Как только отряд сошел в ближайшее ущелье, то сразу попал в окружение. Потто пишет, цитата: “Чеченцы напали на отряд и почти весь его уничтожили. Сам Пьери был убит. А командир кабардинского батальона, майор Комаровский, смертельно ранен. С потерей начальников люди расстроились, дрогнули и побежали. Чеченцы преследовали их с необычайной яростью, резали, брали в плен и топили в Сунже. Всего погибли от 600 до 700 русских солдат и 8 офицеров. Более полутора сотен низших чинов и пять офицеров попали в плен”. Кстати, среди пленников был и унтер-офицер Пётр Багратион, будущий герой Отечественной войны 1812 года. Буквально на следующий день, после поражения де Пьери, на территории Чечни прибывает отряд бригадира Апраксина. Однако, дойдя до Сунжи, он не решается пересечь реку. Русские войска ограничиваются лишь тем, что разоряют местный аул, жители которого участвовали в предыдущем сражении. Именно после учиненного отряду де Пьери разгрома, Ушурма и стал, собственно первым кавказским имамом, Шейхом Мансуром. Это имя в переводе с арабского означает “победитель”. Весть о поражении русских войск имела огромный резонанс. Она разнеслась по всему Кавказу, а число сторонников Мансура стало стремительно расти. Уже к концу того года под его знаменами числилось не менее 10 000 бойцов. И, что самое главное, пожалуй, впервые против продвигающих на Кавказе Российской империи поднимается не какой-то отдельный гордый народ или даже княжество. Сопротивление принимает надплеменной характер, объединяя под исламскими лозунгами даже вчерашних соперников. Теперь шейх действительно решает наладить связи с османами как самым логичным союзником в противостоянии с русскими. Он пишет в Стамбул письмо, в котором признает верховенство султана и предлагает объединить усилия в борьбе против общего врага. Однако халиф всех правоверных не торопится открыто поддерживать горцев. С Россией у него пока мир. И хотя жажда реванша за предыдущие поражения у турок сильна, султан все еще копит силы и воздерживается от эскалации. [2]
В этих условиях Мансуру приходится принимать решения и действовать абсолютно самостоятельно, без оглядки на Турцию, хотя впоследствии российские власти и пытались придать движению Мансура характер марионеточного и во всем зависящего от воли султана. Главной политической целью имама является объединение всех горских народов Кавказа на борьбу с русским господством. Призывы Мансура находят отклик у черкесов, кабардинцев, кумыков, лезгин, а чеченцы поддерживают своего земляка почти единодушно. Вместе с тем осетины и ингуши воздерживаются воевать против царских войск, а в некоторых случаях и вовсе вступают в столкновения с отрядами шейха. Тем не менее Мансур считает, что располагает достаточными силами для того, чтобы атаковать кавказскую линию укреплений, выстроенную русскими. Основными целями для себя он намечает Кизляр, Владикавказ, Моздок и Григориполис — сейчас это станица Григориполисская Ставропольского края.
В свою очередь, предупредительные меры принимает и русское командование. Оно переводит на усиление Кавказской линии войска, дислоцированные в Грузии, а заодно снимает дозоры со всех горных перевалов и усиливает ими гарнизоны крепостей. Военные действия начинаются почти на всем протяжении Кавказских гор от Каспия до Черноморского побережья. В июле 1785 года отряд Мансура из 5000 бойцов подошел к Кизляру и начал штурм крепости. Однако тут сказалось превосходство русских вооружений, особенно в артиллерии. Атака была отбита. Отступив от Кизляра, Мансур начал осаду расположенного неподалеку Каргинского редута. В какой-то момент восставшие горцы подожгли это укрепление, и после того как огонь достиг запасов пороха, весь редут взлетел на воздух, похоронив под обломками своих защитников. После этого Мансур решил было вновь атаковать Кизляр, но по пути к крепости его отряд попал в болото, и эта попытка тоже сорвалась. Потерпев такое фиаско с Кизляром, лидер восставших решил перенести центр военных действий в Кабарду, где он пользовался широкой поддержкой. Здесь к имаму присоединился со своими воинами местный князь, до Мударова имевший тесные связи с правительством турецкого султана. Мударов и раньше совершал набеги на российские посты, а также население своих бывших данников, осетин и ингушей.
Вообще, в этом месте надо, видимо, сказать несколько слов про социальную базу движения Мансура. Несмотря на то что его риторика сначала была исключительно религиозной, а затем антироссийской, многие исследователи указывают на классовый характер кавказского восстания. Вместе с тем возобладавшая в первые годы советской власти оценка Мансура как зачинателя кавказской революции кажется слишком однобокой, как и попытка придать восстанию под предводительством имама исключительно религиозный, реакционный характер. Такая точка зрения стала преобладать в советской историографии после депортации чеченцев в 1944 году, когда весь народ был заклеймлен как предатели. Но историки, стараясь подогнать под такие утверждения историческую основу, проводя параллели между коллаборационизмом времен Второй мировой войны, Кавказской войной имама Шамиля и восстанием Мансура соответственно. На самом деле, конечно, Мансура поддерживали не только бедняки и простые крестьяне. Как видно на примере кабардинского князя, часть местной элиты тоже перешла на его сторону. Очевидно, что характер восстания нельзя описать каким-то одним простым словом. Для кого-то из участников оно было антиколониальным, для кого-то — антифеодальным, для кого-то — народно-освободительным. Но многие, надо полагать, действительно вдохновлялись в первую очередь идеями газавата и джихада. Сам Мансур, вероятно, хорошо понимал разницу в мотивации своих последователей и умело ее использовал. Мобилизуя простых горцев на борьбу с гнетом местных феодалов, он одновременно находил отклик и среди кавказской знати. Она была весьма недовольна политикой царских властей, изымавших наследственные земли под строительство укреплений и вообще всячески насаждавших новые порядки. В самом конце июля 1785 года совместный отряд чеченцев и кабардинцев подступил под Григориполис, воспользовавшись природными укрытиями из камней и деревьев. Повстанцы обложили крепость и в течение двух дней непрестанно обстреливали ее из ружей. Одновременно горцы подожгли деревянные постройки, окружавшие русское укрепление. Гарнизон, у которого к тому же не было достаточного количества еды и воды, оказался в отчаянном положении. Однако успешной вылазкой русские солдаты нарушили все планы противника. Восставшие были вынуждены снять осаду и отступить под огнем артиллерии.
Отряд Мансура понес серьезные потери, тогда как гарнизон после боя недосчитался всего десятка солдат и одного офицера. После этого поражения часть кабардинской знати, ранее примкнувшая к Мансуру, переметнулась обратно на российскую сторону. Имам был вынужден уйти в Чечню, где он пока еще пользовался всеобщей поддержкой. Здесь Мансур объявил, что намерен вновь атаковать Кизляр. Все-таки этот город играл ключевую роль, с его падением единство кавказской линии укреплений было бы нарушено. Восставших горцев также привлекала богатая добыча. В Кизляре, помимо оружия и продовольствия, находилось большое количество купеческих товаров, которыми можно было поживиться.
В середине августа Мансур подступил к Кизляру с двенадцатитысячным войском. Как пишет Потто (опять цитата): «Кизлярцы были в унынии. Один из очевидцев той эпохи говорит, что картина была действительно печального свойства: испуганные дети кричали, женщины плакали и, теряя голову, не знали за что приняться, седые старики сумрачно глядели на семьи и торопливо прятали и убирали пожитки. Многие бежали в астраханские степи». Вскоре в предместье Кизляра разгорелось ожесточенное сражение, в котором повстанцам противостояли терские и гребенские казаки и солдаты Томского полка. Противостояние длилось два дня, и вновь решающую роль сыграла артиллерия. Когда русские солдаты стали отходить к основным укреплениям, огонь пушек нанес их преследователям такой урон, что войско Мансура отступило обратно в Чечню, цитата, в «полнейшем беспорядке». Неудачный штурм обошелся повстанцам как минимум в 200 человек только убитыми. А после Кизляра и неудачной попытки штурма слава Мансура временно померкла. Настроения среди чеченцев стали меняться. Многие из них отказались следовать за шейхом, и ему пришлось искать поддержку у других народов. Тем не менее Мансур по-прежнему пользовался большим влиянием среди кумыков и кабардинцев. Плюс к восстанию начали присоединяться некоторые ногайцы, еще кочевавшие в предгорьях Кавказа.
В конце сентября командующий русскими войсками Павел Потемкин (кстати, надо сказать, что он был троюродным братом Григория Потемкина) прибыл в Георгиевскую крепость — а это сейчас город Георгиевск Ставропольского края. Он констатировал, что даже после нескольких военных провалов Мансур располагал значительными силами и не отказался от своих планов. Потемкин писал своему сиятельному родственнику, цитата: «Обстоятельства здешние в крайнем замешательстве, лжепророк паки собирается напасть на Кизляр и на все наши селения. Все кумыки, чеченцы и прочие горцы, даже часть дагестанцев, стекаются к нему для нападения на наши пределы». Упрямый Мансур действительно не оставил мысли взять Кизляр, о чем неоднократно заявлял своим сторонникам. На этом настаивали и представители дагестанских народов, которые на тот момент уже составляли большинство в войске шейха. Впрочем, сторонники Мансура из числа кабардинцев призывали его идти на Моздок и даже на Астрахань. Чтобы не допустить прорыва Мансуров в Кабарду и соединение с тамошними повстанцами, русское командование отправило против имама отряд полковника Лариона Нагеля. В его распоряжении было четыре батальона пехоты, два эскадрона астраханских драгун, Моздокский казачий полк и еще три сотни донских и терских казаков, всего около 4000 человек. Полковнику было категорически приказано или разбить Мансура, или по крайней мере помешать соединению его с кабардинцами. Нагель занял позицию крепости Григориполис как раз на пути следования двадцатитысячной армии Мансура.
Решающая битва между царскими войсками и повстанцами произошла в самом конце октября — начале ноября 1785 года. Обе стороны сражались отчаянно. Горцы несколько раз пытались прорвать позиции Нагеля, но их отгоняли ружейным и артиллерийским огнем. Наконец Нагель решил отвести свой отряд к развалинам средневекового города Татартупа, который считался священным местом у горских народов. Здесь Мансуру удалось почти окружить противника, и его армия начала наступать на отряд Нагеля со всех сторон. Выдержав натиск, русские войска сами перешли в штыковую атаку против спешившихся горцев. В итоге повстанцы вынуждены были отступить, бросив в ближайшем ущелье все свое имущество, в том числе и специальные щиты для защиты от пушечных ядер. Это было ноу-хау Мансура. Щиты были сколочены из двух рядов бревен с насыпанной между ними землей, при этом вся конструкция была поставлена на колеса.
Поражение внесло раздор в ряды горцев. Кумыки отступили в свои земли, аварцы и чеченцы стали разбираться друг с другом, а кабардинцы признали власть империи. А лояльность российским властям заявили даже старейшины родного аула Мансура — Алды. Впрочем, сам шейх сдаваться не собирался. Его упорству можно было только позавидовать.
В том же году Мансур перебрался за Кубань, где ему удалось распространить свое влияние на местных черкесов. Поддавшись на пламенные проповеди Мансура, закубанские горцы в следующем году устроили несколько набегов на русские крепости. В одном случае им удалось разгромить сразу три казачьи сотни, взяв в плен более 150 человек. Все они были казнены. Возникшую передышку Мансур использовал, чтобы мобилизовать своих сторонников по всему Кавказу. По его распоряжению каждый аул и деревня должны были отдать в повстанческую армию по несколько человек с полным довольствием. На середину 1786 года имам готовил совместное с кабардинцами наступление на Владикавказ. Однако усилиями царской администрации эти планы были сорваны. Князь Мударов, о котором мы уже говорили, под давлением войск все того же Нагеля откололся от Мансура. Впоследствии этот кабардинский князь уже в составе русской армии будет воевать против горцев, за что получит звание секунд-майора. Два вида майоров было, но давайте немножко в сторону — это другая тема.
Переход Мударова на сторону русских побудил и остальных сторонников Мансура просить власти о помиловании. Имам в очередной раз остался только с горсткой самых верных последователей. До конца года он скрывался в отдаленных областях Чечни и только с началом новой русско-турецкой войны вновь заявил о себе. Летом 1787 года Мансур объявляется в Закубаньи, где к нему присоединяются черкесы, адыги и некоторые ногайцы. Теперь он уже выступает единым фронтом с турками. Султан одаривает кавказского имама подарками, обещает снабдить его войсками, пушками и боеприпасами. Когда в сентябре 1787 года Екатерина II начала очередную войну с турками, те уже успели договориться с черкесами Мансура о совместном вторжении в пределы России. Восьмитысячный отряд имама располагался на тот момент между реками Уруп и Лаба. И все же русские сумели нанести упреждающий удар. В результате многодневного сражения войска Мансура, несмотря на самое отчаянное сопротивление, были полностью разгромлены. Около 1000 человек были убиты, многие попали в плен.
После одержанной победы русские войска начали подчистую разорять и сжигать местный аул. Пока шла эта карательная операция, Мансуру удалось скрыться в Анапе, главном оплоте турецких владений на Черноморском побережье Кавказа. Первая попытка русской армии овладеть ею закончилась провалом. Отряд генерала Петра Текели был обескровлен в бою у стен крепости и не решился на штурм. В Анапе начался новый этап деятельности Мансура. Он продолжил призывать горский народ к газавату, тем более теперь ему покровительствовал сам Султан. Именно мобилизованные Мансуром черкесы сыграли решающую роль в отражении первого русского наступления на Анапу в 1790 году. Тогда из восьмитысячного отряда Юрия Бибикова, отправленного на взятие города, в живых осталось едва 3000. Вообще, организован этот поход был просто безобразно. Войска передвигались по глубокому снегу и постоянно нуждались в провианте, а летучие отряды черкесов Мансура не давали им покоя по всему пути следования. Достигнув Анапы, Бибиков решился на штурм, но потерпел сокрушительное поражение и при отступлении потерял еще больше солдат. Екатерина писала Потемкину, цитата: «Экспедиция Бибикова для меня весьма странна и ни на что не похожа; я думаю, что он с ума сошёл, держав людей сорок дней в воде и без хлеба, удивительно, как единый остался жив». Русским войскам потребовался год, чтобы прийти в себя от поражений и снова накопить силы. В июле войска генерала Ивана Гудовича в ходе яростного штурма все же берут Анапу. Мансур был одним из руководителей обороны и держался до последнего. И снова процитирую Потто: «Защитники Анапы были истреблены почти поголовно, но в числе немногих пленных находился и Шейх-Мансур, бывший, как говорят, душой всей обороны. В последние минуты боя он заперся в землянке вместе с шестнадцатью своими приверженцами, но землянка была окружена войсками и скоро взята».
Во многом благодаря именно усилиям Мансура Анапа так долго оборонялась. Русский востоковед Николай Веселовский писал, цитата: «Далеко не первоклассная, но крайне зловредная в политическом отношении турецкая крепость Анапа потребовала от Российского государства такого числа военных походов как армии, так и флота, какого не вызывала никакая другая неприятельская крепость и более сильного сооружения». Пленного Мансура по приказу Екатерины доставили в Санкт-Петербург, где водили взад и вперед под окнами императрицы, пока она рассматривала опасного бунтовщика. В итоге Мансура приговорили к пожизненному заключению в Шлиссельбургской крепости. В вину ему было поставлено, цитата, «возбуждение народов гор против России и причинение большого ущерба Империи». В заключении Мансур не раз проявлял свой неукротимый нрав. Как писал в начале XX века русский историк Михаил Корольков, цитата: «Его пылкая южная натура не могла мириться с суровыми требованиями крепостного режима, приводившего его в ярость, и в один день, в припадке гнева, Мансур ударом ножа убил караульного солдата».
Шейх пробыл в тяжелом заключении до весны 1794 года. Гнет, неволя и тоска по родине развили в нем чахотку, и 18 апреля того же года Мансура не стало. На момент смерти Мансуру было всего 34 года. Тело первого кавказского имама было погребено тайно, без всякого обряда. Однако дело, которому Мансур себя посвятил, надолго его пережило. Уже скоро Россия будет втянута в изнурительную Кавказскую войну. Сначала Гази-Магомед, а потом имам Шамиль возглавят газават против Российской империи. Но это отдельная и долгая история.
Спасибо. Кто досмотрел ролик до конца — поставьте уже лайк, подпишитесь на канал. А если понравились мои ролики (не только этот, но и другие), лучший способ их поддержать — на «Патреоне» и на «Бусти». Всего доброго и до следующих исторических роликов. Пока.