Подкаст Сергея Смирнова: От кураре до рицина. Как в НКВД ставили опыты над живыми людьми, чтобы травить врагов Кремля

Сергей Смирновглавный редактор издания «Медиазона»

Основная задача лаборатории Майрановского состояла в поиске ядов, которые нельзя было бы идентифицировать при вскрытии тела умершего. Ведь если в средние века симптомы отравлений можно было объяснить тем, что жертву, например, обуял дьявол, то в двадцатом веке такие аргументы уже не работали, так что, можно сказать, именно из лаборатории Майрановского начинался «Новичок»…

Подписаться на канал Сергея Смирнова

Поддержать канал Сергея Смирнова 

«Не подходите ко мне, вы хотите меня убить, я знаю, как это делается», – кричал на медиков заключённый Владимирского централа. Сумасшедший? Возможно, но только этот человек действительно знал, как это делается. Его  звали Григорий Майрановский, и он возглавлял лабораторию токсикологии НКВД при Сталине. На его счету многочисленные убийства с помощью ядов. Мы сегодня поговорим, как чекисты  использовали отравления в сталинские годы. Наверняка их действиями вдохновляются нынешние убийцы из ФСБ.

Всем привет, это Сергей Смирнов, вы на моём историческом канале, ставьте лайки, оставляйте комментарии. Наконец-то у меня 50000 подписчиков, всем большое спасибо. Кто хочет поддержать работу канала, подписывайтесь на Патреон, на Бусти, а мы начинаем.

После отравления Алексея Навального в 2020 году преступная  деятельность ФСБ, связанная с применениями ядов, оказалась в центре общественного внимания. Я думаю, вы все читали и смотрели, как Алексей Навальный в прямом эфире разоблачил отравителей, один из которых, Константин Кудрявцев, всё подтвердил. Читали дальнейшие публикации Христо Грозева и Романа Доброхотова на «Инсайдере» про все эти отравления. Если честно, я думаю, убийство Алексея Навального в Харпе тоже могло быть связано с применением ядов. Надеюсь, мы в ближайшее время узнаем какие-то подробности этого чудовищного злодеяния. Я в прошлом ролике говорил, что сегодняшние российские спецслужбы всё больше напоминают сталинские. Изучая практики, которые использовались в СССР, можно, ну, примерно себе представить, чем руководствуется и как действует чекистский отравитель, и надо признаться, знакомство с их работой внушает ужас.

Историк и публицист Аркадий Вексберг в своей книге «Лаборатория ядов. От Ленина до Путина» пишет, что засекреченная токсикологическая лаборатория ЧК была создана в 1921 году по прямому распоряжению Ленина. Цитата Вексберга: «Традиционная шкала моральных ценностей цивилизованного мира была совершенно чужда вождю мировой революции. Столь варварский способ борьбы представлялся ему вполне приемлемым и даже достойным».

Поначалу лаборатория называлась специальным кабинетом. До конца тридцатых годов она находилась при Всесоюзном институте биохимии, и только потом была передана в непосредственное подчинение НКВД. Первым руководителем вот этого специального кабинета стал Игнатий Казаков. Личность, ну, во всех отношениях любопытная. Среди большинства своих коллег-медиков он считался шарлатаном, невежественным проходимцем, который сделал карьеру, занимаясь операциями по омоложению высокопоставленных партийных и советских работников. Да, вспоминается известное произведение литературы. В 1938 году Казаков пойдёт под суд как участник правотроцкистского заговора. Его обвинят в отравлении бывшего шефа ОГПУ Вячеслава Менжинского, писателя Максима Горького и члена ЦК ВКПб Валериана Куйбышева. Насколько Казаков был реально причастен к смерти всех этих лиц, причём не как отравитель, а как лечащий врач-  не очень известно. В общем. Не исключено, что просто омоложение где-то пошло не по плану. Хотя тот же Вексберг намекает, что смерть Менжинского вовсе не была случайной. И без яда тут не обошлось. Да и вообще не только Вексберг, это довольно популярное утверждение.

Вообще среди тех, кто мог стать жертвой чекистских отравителей ещё до начала Большого террора, обычно называют большевистского героя Гражданской войны Михаила Фрунзе, последнего командующего Белой армией Петра Врангеля, украинского историка Михаила Грушевского, первого председателя Совнаркома Абхазии Нестора Лакобу, сына писателя Максима Горького Максима Пешкова. Ну, то есть, много по этому поводу версий. Игнатий Казаков потом будет расстрелян вместе с Генрихом Ягодой, по чьему приказу он якобы и травил людей. Именно Ягода, начиная с 1920х годов, курировал от ОГПУ деятельность специального кабинета. После смерти Менжинского Ягода возглавил всю спецслужбу, а потом стал первым руководителем НКВД и таким одним из учредителей ГУЛАГа.

Одновременно с лабораторией Казакова опыты с ядом проводились самими чекистами, более того, на подмосковной даче Менжинского находилась собственная химическая лаборатория, и одному богу известно, какие опыты проводил шеф ОГПУ в свободное от борьбы с контрреволюцией время. Менжинский считается самым таким интеллигентным и мягким шефом советской госбезопасности, однако в действительности он мало чем отличался от других сталинских палачей. Именно на период руководства пришёлся тот самый Великий сталинский перелом с массовым раскулачиванием и коллективизацией, расправой над оппозицией, борьбой с мифическими саботажниками и предателями, ну вот это вот всё.

Уже во времена Генриха Ягоды своя токсикологическая лаборатория появилась при спецгруппе особого назначения при наркоме НКВД. Руководил этой группой старший майор госбезопасности бывший боевик-эсер Яков Серебрянский. Есть версия, что создание собственной лаборатории было вызвано неудачной попыткой отравить Льва Троцкого в Париже при помощи приобретённого за границей яда, ну или решили, что надо как-то всё менять, такое импортозамещение от НКВД. Лаборатория при спецгруппе просуществовала всего пару лет и была расформирована после того, как Серебрянский попал в подвалы Лубянки как сообщник Ягоды и иностранный шпион, причём к Серебрянскому применяли интенсивные методы допроса, то есть, пытки. Вообще у него потрясающая судьба. Следствие по его делу шло долго. Его приговорили к расстрелу за шпионаж, но в июле 1941 года шла война, благодаря Берии с Судоплатовым его амнистировали, и он там всю войну прослужил в контрразведке, а после в 1946 году ушёл из органов по состоянию здоровья на пенсию – но надежды на счастливую старость не очень оправдались. В 1953 году после смерти Сталина его опять зовут на работу, но после падения Берии арестовывают. Не найдя связи с группой Берии, вспоминают про дело 1941 года и проявляют, так сказать, гуманизм, заменяя расстрел 25-летним заключением. Серебрянский умер в 1956 году в Бутырке прямо на допросе.

Но вернёмся в период Ягоды. Вместе с первым шефом НКВД в 1938 году будет расстрелян и секретарь коллегии этого ведомства Павел Буланов, его признают виновным в попытке отравить Николая Ежова, который сменил Ягоду на посту главного советского отравителя. На допросах Буланов рассказывал, будет длинная цитата, но просто её послушайте. «Он (имеется в виду Ягода) дал мне лично прямое распоряжение подготовить яд, а именно взять ртуть и растворить её кислотой. Я ни в химии, ни в медицине ничего не понимаю, может быть, путаюсь в названиях, но помню, что он предупреждал против серной кислоты, против ожогов, запаха и что-то в этом духе. Это поручение Ягоды я выполнил, раствор сделал. Опрыскивание кабинета, в котором должен будет сидеть Ежов и прилегающих к нему комнат, дорожек, ковров и портьер было произведено. Ягода сказал мне, что это опрыскивание нужно делать 5-6-7 раз, что и было сделано. Помню, это был большой металлический баллон с большой грушей. Я знаю этот пульверизатор, он был в уборной комнате у Ягоды, заграничный пульверизатор».

Доверяем ли мы таким показаниям? Ну, разумеется, нет, но заметьте, как подробно они рассказывают про яды. Николай Ежов на посту шефа НКВД продержался недолго, каких-то два года. Потом Ежов, что традиционно для самых деятельных чекистов, попадёт в лапы своих вчерашних коллег и будет расстрелян. Именно на его период приходится Большой террор. Это, конечно, отдельная тема, хорошо изученная, так что я не буду тут дополнительно отвлекаться. На годы руководства Ежова приходится одно из самых крупных отравлений в истории НКВД, что показательно, отравили своего же коллегу. Давайте по порядку.

В 1937 году, когда лаборатория ядов при Всесоюзном институте биохимии была передана НКВД, контролировать её работу поручили первому заместителю наркома внутренних дел Михаилу Фриновскому. Организационно лаборатория входила в состав отдела оперативной техники НКВД. Которым на тот момент руководил Семён Жуковский. В феврале 1938 года Фриновский вызвал в свой кабинет для доклада главу иностранного отдела управления госбезопасности Абрама Слуцкого. В кабинете также присутствовали  заместитель Жуковского Михаил Алёхин и заместитель Ежова Леонид Заковский. Далее слушаем показания Фриновского, цитата: «Улучив момент, Заковский набросил на лицо Слуцкого маску с хлороформом, последний через пару минут заснул, и тогда поджидавший нас в соседней комнате Алёхин впрыснул в мышцу правой руки яд, от которого Слуцкий немедленно умер». Сам Ежов на следствии подтвердил, что дело было именно так, как описано выше, хотя тот же Аркадий Ваксберг приводит другую версию, по ней Слуцкий был отравлен конфетами в кабинете Фриновского. И в том, и в другом случае всё это демонстрирует чекистские методы, такие отравления, да, ещё и прямо в кабинете. Все участники этого убийства позже были расстреляны: Алёхин как немецкий шпион, Фриновский и Жуковский как участники троцкистско-фашистского заговора, а Заковский вообще по целому букету обвинений, там и шпионаж, и создание латышской контрреволюционной организации. Такие повороты у чекистской карьеры.

Однако, несмотря на постоянные чистки в рядах НКВД и вызванную ими кадровую чехарду, созданная по приказу Ленина лаборатория продолжала развиваться. В её структуре уже имелось два отделения, токсикологическое и бактериологическое. Токсикологическая лаборатория отдела оперативной техники, именовавшаяся в официальных документах как «лаборатория икс» в тридцатые годы располагалась прямо за зданием НКВД на Лубянке. Помещение было тщательно законспирировано и выглядело как обычная поликлиника. В некоторых публикациях секретную лабораторию называют просто камерой. Главным по этой камере был выпускник тифлисского института Григорий Майрановский, бактериологическое отделение возглавлял бывший заведующий лабораторией микробиологии в институте экспериментальной ветеринарии Сергей Муромцев. Оба отделения формально подчинялись четвёртому специальному управлению НКВД, которое занималось агентурной, партизанской и разведывательно-диверсионной деятельностью. Однако, как позже вспоминал в своих мемуарах тогдашний начальник этого управления Павел Судоплатов, я о нём, кстати, говорил в прошлом ролике, работой лаборатории руководил аппарат наркома, то есть, Лаврентия Берии. Чекисты рангом пониже, в кавычках, «её не контролировали. Не утверждали и не имели права в неё вмешиваться». Ну, это цитата Судоплатова. На самом деле, вполне вероятно, что Судоплатов просто хотел обелить и себя, и своего подчинённого Наума Эйтингона, оградиться от тех чудовищных преступлений, которые творились в этих лабораториях. Впрочем, и без того Судоплатов и Эйтингон совершили много преступлений и участвовали в массе внесудебных расправ. Об их ролике я уже упоминал в ролике про политические убийства ЧК и НКВД.

Основная задача лаборатории Майрановского состояла в поиске ядов, которые нельзя было бы идентифицировать при вскрытии тела умершего. Ведь если в средние века симптомы отравлений можно было объяснить тем, что жертву, например, обуял дьявол, то в двадцатом веке такие аргументы уже не работали, так что, можно сказать, именно из лаборатории Майрановского начинался «Новичок». Для испытаний своих разработок советскому «доктору смерть» требовалось проделывать опыты над живыми людьми, а у НКВД такого «расходного материала» было хоть отбавляй. Поставкой подопытных из числа приговорённых к высшей мере наказания занимается комендант НКВД Василий Блохин. Абсолютно известный, может быть, самый известный палач, который лично казнил тысячи заключённых. После смерти Сталина он будет уволен, лишён всех званий как запятнавший высокое звание чекиста, и даже избежит тюрьмы.

Отбором для опытов среди приговорённых к смертной казни в бутырской тюрьме занимался начальник первого спецотдела НКВД Аркадий Герцовский. В 1955 году он получит 10 лет лагерей за перегибы в работе и нарушение прав арестантов. Официально лаборатория Майрановского занималась исследованием воздействия на организм отравляющих веществ, поражающих дыхательные органы, а также защитой от ядов. Исследователь сталинских репрессий военный юрист Владимир Бобренёв так описывает лабораторию смерти, цитата: «Под лабораторию выделили большую комнату на первом этаже углового здания, что в Варсонофьевском переулке. Комната была разделена на пять камер, двери которых с несколькими увеличенными глазками выходили в просторную приёмную. Здесь во время экспериментов постоянно дежурил кто-то из сотрудников лаборатории. Почти ежедневно в лабораторию поставляли заключённых, приговорённых к расстрелу. Процедура внешне походила на обычный медицинский осмотр. Доктор участливо расспрашивал пациента о самочувствии, давал советы и тут же предлагал лекарство. Сначала на подопытных испытывали различные производные иприта, зарекомендовавшего себя надёжным убийцей ещё со времён Первой мировой войны. Однако иприт не удовлетворил сотрудников лаборатории, потому что оставлял слишком много следов в теле жертвы, и при вскрытии его легко было обнаружить. Далее в ход пошли рицин, аконитин, таллий, колхицин и даже такая экзотика, как яд кураре. Иногда за мучениями жертв, не умерших сразу, экспериментаторы наблюдали в течение двух недель, и только после этого убивали.

Все эти кошмарные опыты Майрановский начал почти одновременно со своими «коллегами» в нацистской Германии, где впервые иприт был использован на заключённых Заксенхаузена в 1939 году. Тогда же и японцы в Манчжурии запустили свой адский эксперимент с «брёвнами», так называли обречённых на смерть жертв отряда 731. Однако вернёмся. Сначала сотрудники Майрановского просто подмешивали яды к пище или к напиткам подопытных, потом стали делать инъекции. Сперва яд вводили шприцами, но затем пошли в ход всякие шпионские приспособления. Трость для уколов, авторучка, стреляющая отравленными пулями, разрабатывались также стреляющие ядом карандаши, зонты, зажигалки. В какой-то момент руководитель лаборатории особенно заинтересовался рицином, под действием небольших доз этого яда люди якобы становились особенно откровенными на допросах. После бесчисленных опытов, которые, правда, так и не открыли чекистам рецепта сыворотки правды, наркотические препараты стали широко применяться на допросах в тюрьмах Лубянки. Уже после Второй мировой войны сотрудники МГБ (так переименовали НКВД) использовали наркотики при допросах политических заключённых, арестованных в странах, так сказать, освобождённой Европы.

Вообще Майрановский работал, что называется, с любовью. По свидетельству Судоплатова, только в 46-47 годах руководитель лаборатории принял прямое участие в четырёх убийствах. Он либо сам вводил жертве яд, либо лично передавал его непосредственным исполнителям. Иногда, если подопытный не умирал от первой инъекции, ему повторно вводили уже другое отравляющее вещество. Он же в 1953 году на допросе, Майрановский рассказывал, что трижды стрелял в одну жертву отравленными пулями. Заведующий бактериологическим отделением лаборатории Сергей Муромцев признавался, что его поражало садистское отношение Майрановского к своим жертвам. Впрочем, и сам Муромцев, по данным Бобренёва, лично принимал участие в убийстве 15 человек.

Ну, давайте всё-таки скажем, что количество жертв вот этой нквдшной лаборатории не идёт ни в какое сравнение с количеством людей, умерщвлённых в нацистских концлагерях докторами Йозефом Менгеле, Зигмундом Рашером и их последователями, соратниками из СС. Всего, по различным экспериментам, в ходе экспериментов Майрановского и Муромцева погибли от 150 до 250 человек. Среди них были советские граждане, иностранцы, японские и немецкие военнопленные. Как пишет Бобренёв, в конце 45 года в лабораторию поступили трое немецких антифашистов-политэмигрантов, бежавших из нацистской Германии, все они умерли через 15 секунд после летальных инъекций.

Тут уместно будет вспомнить, что деятельность нацистских врачей живо интересовала Майрановского. После окончания войны руководство нквдшной лаборатории отправилось в Германию, где ознакомилось с многочисленной профильной документацией гестапо, концлагерей и научных учреждений. Майрановский вместе с коллегами опросил множество немцев и бывших советских военнопленных. Впрочем, опыты нацистов не произвели на чекистов особого впечатления. По результатам поездки Майрановский сделал вывод, что достижения немецких токсикологов, цитата, «значительно ниже наших». Однако, несмотря на столь хвастливые заявления, карьера Майрановского подходила к концу. После войны НКВД, как я уже говорил, превратилась в МГБ, министерство госбезопасности, и все структуры госбезопасности были в очередной раз основательно перестроены. В 46 году Майрановского сняли с должности, а его лабораторию разделили на две, фармакологическую и химическую. Впоследствии, уже в составе МГБ, разработкой ядов занималась уже специальная лаборатория № 12 при институте специальных и новых технологий. Сам Майрановский был арестован в 1951 году по разворачивающемуся делу врачей. Неожиданно, всё-таки дело врачей у нас, прежде всего, ассоциируется с антисемитизмом и очевидной сфабрикованностью. С Майрановским за компанию под следствие попал и Наум Эйтингон. Бывшему главе лаборатории вменили участие в сионистском заговоре и хранении ядов, а после смерти Сталина и падения Берии добавились обвинения в бесчеловечных опытах над живыми людьми.

На допросах Майрановский, который очень боялся пыток, подробно описал, чем занимался в своей лаборатории. Ещё при жизни Сталина, пытаясь оправдаться, он указывал на свои заслуги перед советским государством, из тюрьмы он писал, цитата: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов советской власти, в том числе националистов всяческого рода и еврейских (ну, важно, да, что его обвиняли в сионистском заговоре). Об этом известно генерал-лейтенанту Судоплатову».

В итоге Майрановский отсидел за решёткой 10 лет, попытался реабилитироваться, но снова был арестован. Находясь во Владимирском централе, он, по воспоминаниям тюремного врача Галины Бутовой, страшно боялся медицинских осмотров, так как опасался, что его отравят. При виде медиков бывший отравитель начинал кричать: «Не подходите ко мне, вы хотите меня убить, а знаю, как это делается».

Наконец, Майрановского освободили, но запретили ему проживание в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик. Последние годы главный отравитель НКВД провёл в Махачкале, где работал в одном из местных НИИ. Умер Майрановский в 1964 году. А 4 годами ранее скончался и Сергей Муромцев. Он уволился из органов по болезни в 51 году и сумел избежать какого-либо уголовного преследования за свои «научные» изыскания на Лубянке. Избежал тюрьмы и ближайший соратник Майрановского, начальник Четвёртого спецотдела НКВД Михаил Филимонов. Исследователь советских репрессий, известный советский биолог Вадим Берштейн пишет о нём следующее, цитата: «Стрельбой отравленными пулями в затылки жертв главным образом занимался начальник четвёртого спецотдела Филимонов. Пули были лёгкими, с полостями для яда, поэтому убийство не всегда проходило гладко. Бывали случаи, когда пуля попадала под кожу, и жертва извлекала её, умоляя Филимонова больше не стрелять. Филимонов стрелял вторично».

В 1954 году Филимонов был с позором уволен из органов, спустя 4 года он скончался в возрасте всего 48 лет. Можно предположить, что не без чужой помощи – уж больно много грязных чекистских тайн он мог разболтать. Хотя более вероятно, организм Филимонова просто не выдержал. Уже во время работы в лаборатории чекист, видимо, заглушая муки совести, если вообще у чекиста есть совесть, беспробудно пил. Именно из-за алкоголизма Филимонов лишился работы в МГБ. В последние годы его постоянно преследовали галлюцинации отравленных им умирающих заключённых. Вообще надо сказать, что не только Филимонов испытывал серьёзные проблемы с психикой. Как рассказывал на допросах Майрановский, из-за стресса сотрудники лаборатории Щигалев и Щеглов покончили с собой. Ещё несколько человек превратились в алкоголиков и полностью утратили способность работать. Увы, но регистрационная книга, содержащая протоколы экспериментов с именами сотрудников лаборатории и их жертв, якобы бесследно исчезла в ходе реорганизации МГБ-КГБ в 1954-54 годах. Одновременно пропала и секретная папка отчётов об убийствах, осуществлённых группой Майрановского, Судоплатова и Эйтингона. Хотя Судоплатов позже рассказал о некоторых операциях НКВД с применением яда. Так, в 46 году Майрановский во время осмотра якобы сделал инъекцию кураре польскому инженеру Науму Самету, который занимался секретными работами по использованию трофейного немецкого оборудования на советских подводных лодках. В том же году группой Судоплатова был отравлен Александр Шумский, бывший нарком просвещения Украины, которого обвинили в буржуазном национализме и продвижении украинского языка.

В 1947 году архиепископ католической украинской церкви Теодор Ромжа был убит, причём инъекцией яда кураре, предоставленного Майрановским и введённым медсестрой-агентом МГБ. Тогда же, и, опять-таки, во время фиктивного медосмотра был отравлен американский коммунист Сайт Огинст, по официальной версии, он скончался от туберкулёза позвоночника.

6 лет спустя бывший секретарь и телохранитель Льва Троцкого был отравлен агентом МГБ, который наступил на ногу жертве ботинком, в который был вмонтирован шприц с ядом. Диагностировали смерть от воспаления лёгких. После этого последовали отравление Богданом Сташинским Степана Бандеры и его соратника Льва Ребера, причиной смерти Ребера был назван сердечный приступ, а с Бандерой рассматривались варианты и несчастного случая, и самоубийства. Только после признания сдавшегося немецкой полиции Сташинского стало известно, как именно произошли эти убийства.

Уже в семидесятых годах прошлого века произошло очень громкое убийство болгарского диссидента Георгия Маркова с помощью рицина. Но там яд был почти сразу обнаружен, и расследование убийства со временем привело в ту самую специальную лабораторию №12 МГБ. По словам бывшего генерала КГБ Олега Калугина, его эмиграция в США и последующее признание в работе в органах наделали вообще в своё время очень много шума в конце восьмидесятых, в начале девяностых, точнее. Так вот, по словам Калугина, всего было три попытки убить Маркова. Сначала была использована мазь, которая должна была убить жертву через 1-2 дня, вскрытие констатировало бы смерть от сердечного приступа. Затем яд был добавлен в стакан с напитком, приготовленным для Маркова. Обе попытки провалились, и сработала только капсула с рицином, введённая жертве через укол зонтиком.

Другого болгарского диссидента, Владимира Костова, отравленного аналогичным образом, врачи успели спасти, вовремя удалив из его тела капсулу с ядом. Убийство Маркова лично контролировал руководитель первого главного управления КГБ генерал Владимир Крючков, ну он станет потом известен как главный чекист во время ГКЧП, попадёт под арест, но довольно быстро выйдет на свободу. После его смерти в 2007 году такой центральный аппарат ФСБ выпустил сообщение со следующей характеристикой: «Жизненный путь генерала армии Владимира Крючкова является примером беззаветного служения своему отечеству и народу. В памяти сотрудников органов безопасности России Крючков останется высокопрофессиональным специалистом, авторитетным наставником, порядочным, чутким и отзывчивым человеком». И в этой лестной оценке видится не простая формальность, целая череда отравлений врагов путинского режима говорит нам о том, что нынешние чекисты не только не отказались от методов своих предшественников, но и всячески их усовершенствовали. Если в лаборатории Майрановского работали всего 20 человек, то сегодня в различных управлениях, центрах и институтах ФСБ, где разрабатываются новые способы убийства, трудятся, ну, я думаю, в разы больше сотрудников. Алексей Навальный, Александр Литвиненко, семья Скрипалей – список жертв открыт, и пока власть в России не сменится, он будет, к большому сожалению, пополняться. В этом нет никаких сомнений.

Ну, и самое последнее. Интересно. Где сейчас Константин Кудрявцев, признавшийся в отравлении Навального? Не кричит ли он на медиков, как Майрановский, что они хотят его убить, или его уже просто нет в живых? Спасибо, кто досмотрел ролик до конца. Не совсем обычная тема, думаю вернуться к более традиционной исторической рубрике в самое ближайшее время. Опять, чтобы поддержать канал, подписывайтесь, ставьте лайки, оставляйте комментарии, Бусти и Патреон – отличный способ поддержать. До следующего ролика, всего доброго!