«Персонально ваш» Константин Ремчуков
Раньше у них была металлургия экспортный доход и зерно разного типа. Осталось вот зерно. Если убрать это, то у Украины внешних доходов не будет вообще. И тогда перед Западом стоит задача очень серьезнейшая: какие суммы в валюте должны приходить в Украину просто для обеспечения минимальной повседневной жизни 30 с лишним миллионов?..
Поддержать канал «Живой гвоздь»
С.КРЮЧКОВ: Добрый день, дорогие друзья! Меня зовут Станислав Крючков. Это YouTube-канал «Живой гвоздь», программа «Персонально ваш» и наш гость сегодня — Константин Ремчуков, главный редактор и генеральный директор «Независимой газеты». Константин Вадимович, здравствуйте!
К.РЕМЧУКОВ: Добрый день, приветствую всех!
С.КРЮЧКОВ: Подписывайтесь, друзья! Оставляйте свои реакции, реплики. Если это происходит во время трансляции, все проходит значительно веселее. Стоит поделиться моим наблюдением. Я, например, формирую свою ленту новостей, в том числе, из Телерама «Независимой газеты». Там в достаточной степени всё о картине дня и о тенденциях. В чат трансляции я бросил ссылку — подпишитесь. Константин Вадимович, хотел о глобальном на старте, потом подумал — о земном надо. Сгруппировались и одобряем. Потому что видел наверняка, на днях была реакция «Справедливой России», Миронов уже говорил, что поддержка Путиа… Песков прокомментировал сегодня, говорит — консолидация. И тут же вижу опрос ФОМа. Более 40% отмечает ускорение роста цен, программа галопом. Бананы скоро признают социально значимым продуктом. Росстат публикует статистику по первому кварталу с падением к прошлому году по ВВП 1.9 пункта. Ну, и расходы на материнский капитал сокращать будут. Рождается, говорят, меньше. Счетная палата посчитала, что на 14% по итогам прошлого года меньше родились от ожидаемого прогноза. Скажите, значит ли это, что реальная жизнь и оценки ее качества со стороны людей в текущих условиях мало соотносятся с предлагаемой идеологической надстройкой. Вот идеологическую компоненту выносим за скобки. А вот так вот бедно, но с величавым пафосом консолидируемся, одобряем.
К.РЕМЧУКОВ: Я думаю, скорей всего, да, потому что официальная идеология указывает на то, что хотя падение и есть, но оно меньше, чем в Германии. Инфляция есть, но она ниже, чем в Прибалтике, чем в ЕС в целом. Поэтому то, что я слежу, когда выступают все верховные вожди России от Путина и ниже, о у них методология такая. То есть они не отрицают фактов падения, но приводят цифры и говорят: «Вот смотрите: инфляция у нас около 4%, пусть 5%, чтобы экономике было легче дышать. Но в Германии же она будет 7 или 8. В кои веки такое было, что в Германии всё выше?» Вот выбрав для себя в качестве сопоставления страны, где каждый соответствующий показатель выше, с этим и идут к избирателю, к россиянам, к гражданам через основные каналы. А россияне уже, граждане идут в магазин и, фиксируя даже рост цен, все равно та часть, которая идеологически воспринимает, что всем сейчас сложно, — а почему сложно? Кто начал этот кризис? Тоже все оценки раздаются: кризис начал коллективный Запад или, сейчас уточняется, элиты коллективного Запада, англосаксы…
Поэтому, безусловно, время очень сложное с точки зрения того, что Россия стремительнейшим образом изолируется, руководствуясь, я так понимаю на высшем уровне, по крайней мере, мое личное впечатление от встреч с людьми наверху, некими общими глобальными оценками, как им кажется точных трендов и тенденций. И вот это успокаивает. Ты в разговоре не можешь ничего конкретного получить в ответ на твой вопрос. Например, а почему центрально-азиатские республики так дружно на встречах с представителями соответствующих отделов, которые занимаются санкциями Великобритании, Евросоюза, США говорят: «Да-да, мы будем все это дело поддерживать. Мы никому не дадим возможность обойти эти санкции». И ты задаешь вопрос, например: «А у нас есть антисакционный какой-нибудь орган на уровне вице-премьера, который в свою очередь отслеживает?» — «Ну, нет. И не надо, наверное». — «Почему?» Потому что логика потребностей центрально-азиатских республик такова, что она делает их заинтересованными в контактах с нами и сотрудничестве. Да, в чем-то будет она ущербна, может быть, формула сотрудничества по сравнению с предыдущими годами. Но в целом сама логика, самое их местоположение подталкивает к контакту с нами. А вот Китай — задаешь вопрос — после Си Цзиньпина резко появились вещи, который до этого не было.
Резко появилась поддержка резолюции в ООН, там, где ЕС, ООН и Европа рассматривали отношение, и там даже Китая проголосовал за формулировки, которые включали в себя слово «агрессия» и не только в украинском случае, но и в грузинском. Ну да, есть такое. Но логика развития такова, что Китай не может понимать, что видимо долгосрочной и среднесрочной перспективе он, Китай, враг Америки, и они вот так будут относиться. Сейчас, конечно, китайцы ищут формы смягчения своих проблем через поддержания отношений с Западом, но логика подталкивает туда. И я понимаю, что сейчас главная характеристика подхода к конкретным ситуационным вещам — это обладание этой как бы логикой большого движения, больших трендов. Если руководству страны кажется, что они понимают эту логику, то тогда можно все пережить и все риски. С одной стороны, отсюда черпается оптимизм, конкретный ситуационный, но логика такая: Китай рано или поздно все равно будет врагом номер один Америки, и вот тут как раз мы с Китаем понадобимся друг другу. А, с другой стороны, ситуация такова, что ты можешь в этой логике на конкретные исторические этапы времени оказываться проигравшим.
Например, у нас была абсолютно в течение десятилетий стратегическая линия, связанная с нашими жизненными, национальными интересами — выстраивание западноевропейского рынка газа, например. И логика, тогда говорили, такова, что ФРГ, их руководители политические и деловые понимают, что без дешевого российского газа экономика ФРГ будет снижать свою конкурентоспособность. А поскольку заменой эффективной в ближайшее время может быть только американский сжиженный газ, который в два раза почти был тогда дороже нашего газа, то стало быть американцы, с одной стороны, укрепляют позицию, продавая свой продукт, с другой стороны, продавая его дорого, снижают конкурентоспособность Европы и главного двигателя экономического Европы — ФРГ. В этом наши руководители видели противоречие в нашу пользу, что ФРГ не дураки, Европа не дураки, они не пойдут на то, что американцы вот так возьмут и снизят их конкурентоспособность. Потому что всегда все конфликты видятся через призму того, что Америка хочет ослабить Европу. Поэтому в этом смысле мы потеряли этот рынок сбыта, то, что десятилетиями выстраивалось, мы, наконец, потеряли. Начало выстраиваться еще во времена Брежнева. И вот у нас нет Европы как премиального рынка сбыта. И так, я думаю. будет проходить по многим вещам, которые существенны для нас. И вот тут надо смотреть, кто проиграл, кто выиграл.
Конечно, уход большого количества импортеров побуждает кого-то производить здесь, замещать, и эти люди получают деньги, и большие оборонные заказы, я понимаю, оборонный комплекс. Все потом перераспределяется и вот эта бюджетная накачка нашей экономики может давать вполне себе приличные цифры сейчас. Вопрос только в одно: До какой степени модель экономического воспроизводства при дорогом капитале — а в России капитал дорогой — при том, что преимущественным субъектом развития являются государственные корпорации, государственные монополии, — до какой степени эта модель воспроизводства российской экономики является жизнеспособной на относительно заметный период времени — на 5, 10, 15 лет? В состоянии ли такая модель удовлетворять нашей потребности? И не случайно импорт будет дорожать из-за того, что меняется курс доллара и валют в целом. Поэтому многие товары будут выпадать из орбиты нашего потребления как просто более дорогие, чем мы привыкли.
С.КРЮЧКОВ: Константин Вадимович, а вы согласитесь, что вот это «рано или поздно», о котором вы говорите, рассуждая о позиции людей в верхах или то, что там называют глобальными трендами, это в нашем применении есть ни что иное, как авось? То есть может быть, нам удастся, а, может быть не удастся?
К.РЕМЧУКОВ: Стас, гипотеза вполне себе нормальная, но как раз люди и отличаются друг от друга тем, что один заскакивает и говорит: «Авось, пронесет». Ну, и он как Емелька выглядит. А другой смотрит и говорит: «Знаете, в соответствии с глобальными трендами, мне кажется…». Его по-другому воспринимают как умника, как человека ответственного а Авоська, он безответственный человек. А по сути, все может быть одинаково.
С.КРЮЧКОВ: А можно я моделях спрошу? Мне где-то на глаза попался пост Дерипаски. Он там про Афанасия Никитина вспоминает, и такую фразу приводит: ««А для трудовой части из деловых русичей — дорога в Индию, Индонезию, Латинскую Америку и другие страны, прагматично настроенные к налаживанию связей, торговли, привлечению в качестве партнеров и инвесторов. Сложнее всего русичам придется дома отбиваться от госкапитализма». Вот вы говорите, модель, которая, так или иначе, выстраивается в оглядке ли на Запад или на Восток, но выстраивается. Есть ли какие-то предвестники того, что госкапитализм в России может остаться в прошлом или это все утвердившееся. И просто ломать придется через колено каждому деятельному и не рассчитывающему на авось?
К.РЕМЧУКОВ: Предвестников — я такого пока не вижу. Наоборот, неделю назад мы с вами говорили об инициативах Бастрыкина национализировать ключевые области экономики. Вот национализация — это прямо противоположная тенденция упадку госкапитализма. А второе, как мне кажется, он был политически востребован всей путинской элитой, потому что таким образом распределялись отрасли и сферы влияния: «Тебе вот эта компания, тебе вот эта монополия, тебе — вот эта. А вы все друзья, а вы все исповедуете общие принципы. А ты будешь «Транснефтью» рулить, а ты будешь рулить «Газпромом». И вся эта узкая группа знакомых Путина, она встала во главе большинства монополий. Греф, он тоже монопольный банк, но он из другого… он просто питерский. Но все равно монополия и президент к нему с доверием относится. Все ключевые денежные потоки находятся в руках лично знакомых, лично преданных и надежных людей. Вот модель. Эта модель не соответствует тому, как развивался капитализм последние столетия. Потому что это модель, когда короли давали грамоты на ведение какого-то бизнеса, царский указ, царское повеление, царская грамота на то, что ты можешь идти соль добывать, а ты можешь идти металлургический завод строить. И это тоже одна из форм, моделей развития. Получил бумагу от короля — и он тебе дает монополию на торговлю Ост-Индской копании. Но потом сама потребность капитализма как формы решения проблем… Еще раз подчеркиваю, что многие рассматривают капитализм как обзывалку строя, в котором есть эксплуатация человека человеком. А я в данном случае рассматриваю капитализм как модель организации экономики общества, которая позволяет решать проблемы более эффективно, чем все другие, предложенные модели: рабовладельческие, либо феодальные, либо социалистический способ. И вот тогда придумали акции. Вообще, когда корпорация появилась в XIX веке, там все упростилось до интересного понимания, что деньги можно на самом деле создавать, и капитализм должен их создавать.
Я печатаю акцию и говорю тебе: «Рискнешь ли ты, Стас, купить эту акцию, то есть вложиться, стать моим инвестором, если я поплыву в район Киргизии, условно говоря, и там золото, говорят, есть или, может быть, уран найдем и будем на верблюдах вывозить через Иран, в Израиль, чтобы они свою атомную станцию делали». И объясняю, какие риски, всё… И ты покупаешь акции. Я выхожу на собрание, объявляю о том, что я выпускаю такие акции. Я выпускаю акции, я собрал денег, снарядил экспедицию — и пошел, как Афанасий Никитин нового времени, что-нибудь добывать. Но риск мой ограничен ценой этой акции и моим уставным капиталом, условно говоря. То есть если мы выиграем, ты получишь на свою акцию денежку. А если я при своем уставном капитале в тысячу рублей… наша экспедиция по горела и ты погорел, — вот это снижение обязательств капиталиста по отношению к инвесторам, акционерам до этого уровня limited. Компании все называются limited. Когда вы видите limited, Ltd, public Liability — общественные обязательства. Это очень важная революция в способах финансирования своей деятельности. Поскольку это произошло скачкообразно как взрыв вселенной — образование акционерных обществ, которые на любое дело, повинуясь энергии этого предпринимательского класса, могли собирать деньги, двигаться и осваивать весь мир, то капитализм после этого начал развиваться невиданными темпами и за столетие прошел путь, который тысячелетие весь мир не мог пройти. Вот то, что мы говорим о модели, связанной с государственным капитализмом, — это в значительной степени другая модель. Эта модель так, что вот ты получил разрешение от царя-батюшки — иди этим заниматься, он все благословил, он все знает, он сам принимает лично решение.
И это, конечно, с моей точки зрения, устаревшая модель. Она не позволяет решать огромное количество проблем по одной простой причине, что ты не можешь поднять деньги. Потому что если в банке Эльвира Набиуллина, замечательная наш руководитель Центрального банка заботится только об инфляции, то она, конечно, заинтересована в том, чтобы учетная ставка была высокой или ставка рефинансирования. И тогда этот энергичный человек, который хочет чего-то развить, он должен быть очень дорогие деньги. А очень дорогие деньги в условиях не самой живой экономики, даже если она падает не так быстро, как экономика ФРГ, что бы там ни говорили, н она все равно падает пока, пока роста нет, когда рост закончится, посмотрим, сколько будет рост — процент или два, как Путин верит или 9, — то все равно ты на таком рынке сколько должен продать?.. Мы же видим, что это вялая покупательная способность твоих клиентов. Ты берешь деньги дорогие, а должен так продать, чтобы ты отбил и процент на свой кредит, и еще что-нибудь себе оставил деньги, чтобы продолжать свой бизнес. Поэтому эта модель, с моей точки зрения, это является то, что критикует Дерипаска. Чего он там про Никитина говорит, я не знаю. Просто я вижу, что китайцы начали обходить Россию в «шелковом пути», который захватывает пару азиатских стран и уходит туда, на Иран и Китай. И вот мы видим, как это просто, как это прагматично. Вот прагматизм в этом состоит. С Россией связываться сейчас опасно, — говорят они.
Может быть, нравится им Россия, может быть, историческая логика подтолкнет, как считают наши руководители, Китай в объятия России, когда Китай станет главной мишенью Америки, запада, элит, что бы там ни говорили. Но на сегодняшний момент надо принимать конкретные решения, каков будет маршрут. Мы думали, что все пойдет через нас в этом «шелковом пути», потому что просто плата за транзит — это колоссальное поступление денег, колоссальный импульс, особенно если правильно распределять эти деньги на тех территориях, через которые проходит любой транзит, то там появляются финансовые стимулы для роста. Можно развивать инфраструктуру вокруг этого. Там сразу закопошатся бизнесмены, и все будут делать. Потому что то, что Дерипаска критикует, он видит, что везде государственная монополия. И он, конечно, понимает, будучи капиталистом, чувствует в себе силы. Будь у него более дешевые деньги, он бы свою энергию направил на то, на что сейчас не может направить.
С.КРЮЧКОВ: А можно на сюжете с «Яндексом» разобрать эту модель? Это грамота, которую Потанину, Алекперову, Мордашеву и ВТБ дает или это попытка первого варианта, когда ты распределяешь?..
К.РЕМЧУКОВ: Перераспределение. И таких много. Вот мы слышим, НАМИ получает контроль на той площадкой «Тойота». А очень большие деньги будет давать компания, по-моему, «Алмаз-Антей». То есть, кого уже накачали деньгами, потому что они связаны с оборонкой, вот они будут давать. Тогда получим грузовики на новой платформе. Эти ребята, у них много денег. Давайте мы создадим финансовую устойчивость компаний, может быть, капитализация повысится. Но самое главное — это механизм перераспределение подконтрольный, безусловно. Это модель не та, о которой я только что говорил. Это модель больше соответствует японской модели до Второй мировой войны Дзайбацу. Тогда финансово-промышленные капиталы переливались, несколько домов имели и все знали, никто не мог спокойно выйти из капитала, не поставив в известность другого, принималось решение, кто где. В ФРК то же самое, то есть Deutsche Bank владеет долей в Siemens. Siemens владеет долей в Deutsche Bank. И все это такой кросс-холдинг называется. Не в чистом виде акционерный капитал, когда ты берешь и сбрасываешь эти акции. И рынок является местом — спрос и предложение акций, — где происходит смена владельцев и управленцев компаний. Ты показываешь плохой результат — твои акции падают. Ты всё хорохоришься, ты еще говоришь: «Нет-нет…». Тем более, что большие пакеты у акционерных компаний мало кто создает. Иногда контроль к акционеру приходит оттого, что ты владеешь всего 5% акций. И вот если твоя управленческая деятельность, операционная ухудшается, акции начинают падать, а я стою со стороны, думаю: Так, давай-ка я сейчас куплю акции. Они стали дешевыми, значит, на мои деньги я куплю больший пакет акций. Я покупаю акции, прихожу завтра и говорю: «Извини, Стас, я тебя сместил, ты больше не генеральный директор. Твиттером буду руководить я. И у меня будут новые правила». А там ты не можешь таким образом сместить руководство. Если здесь рынок в акционерном капитале является местом формирования команд, которые управляют и сменой собственников и управленцев, то там совершенно другие кабинеты. Там должны эти пузаны из Deutsche Bank, из Volkswagen, Mercedes встретиться, обсудить и решить, как будет дальше развиваться. И вот Путину, скорей всего, ближе эта модель. Вроде бы это тоже не в чистом виде государство. Тоже там есть акции. Но такой кросс-холдинг, такое влияние, такие договоренности не рыночного типа, а административного типа, которые делают этот государственный монополистический капитализм таким огромным бизоном… Нет, бизон, наверное, это подвижное животное.
С.КРЮЧКОВ: Ну, разные бывают. А вы знали что-нибудь об Ассоциации предпринимателей по развитию патриотизма прежде? Видели предложение про шестидневку?
К.РЕМЧУКОВ: Прочитал и только впервые узнал о таких патриотах, которые шестидневную рабочую неделю хотят.
С.КРЮЧКОВ: А помните, было время, когда Медведев предлагал сокращать до 4 дней? А здесь, наоборот, экстенсивный путь, расширение.
К.РЕМЧУКОВ: По-моему, даже в Думе лежит законопроект, его предварительно обсуждали, мне кажется, в прошлом месяце. И суть этого законопроекта в том, чтобы разрешить россиянам на законодательном уровне в пятницу работать до трех часов дня и с 3-х часов поехали гулять.. Это приводило к тому, что обязательная рабочая неделя будет у нас не 40 часов, а 36. Кстати, это предложение в Государственной думе не снято с обсуждения. Поэтому между этим движением 36 часов, чтобы уже народ с середины пятницы мог планировать свои выходные дни до того, что нужно 6 дней в неделю по 8 часов — 48-часовая рабочая неделя — вот такой диапазон патриотических настроений. И те и те любят русский народ.
С.КРЮЧКОВ: 36 — это как карт в колоде просто. А что главное по итогам саммита G7 — это экономика, архитектура безопасности, союзнические отношения, соперничество с Китаем? Потому что сразу три центра образовалось на неделе. Это Лига арабских государств, туда и Зеленский заехал и Асада вернули. Это Сиань, где как раз Си принимал лидеров азиатских стран и это, собственно, Хиросима. И там много важного прозвучало, в том числе, о Гутерриш и Моди по поводу необходимости реформировать Совбез. На ваш взгляд, есть какие-то объективные предпосылки сейчас при всей этот разрозненности, локализации реформировать его?
К.РЕМЧУКОВ: Вы перечислили, действительно, много разных событий. Там разный уровень фактической успешности.
С.КРЮЧКОВ: Я это просто как пример того, что все по каким-то норкам, а общий разговор идет о том, что давайте смотреть: Бреттон-Вудская система нуждается в реформировании, Совбез не соответствует реальности. Обсуждение идет — один в одном углу, другой в другом углу. Общего поля консенсуса и не обнаруживается.
К.РЕМЧУКОВ: Китайцы, например, о которых вы сказали, мне кажется, это очень важная встреча была и очень важные гарантии. Если смотреть то, что вы говорите как проблематика, да, безусловно, очень важно. А вот чего добился Китай на этом саммите с руководителями центрально-азиатских республик? С моей точки зрения, центрально-азиатские республики получили от Пекина гарантии своей территориальной целостности. И стало быть все разговоры о том… У нас не этой неделе отличился депутат Затулин, он куда-то летел, по-моему, в Казахстан. Не пускали. Потом все-таки МИД подключился — пустили. Но у него риторика — я посмотрел в предыдущее, по крайней мере, время — сводилась к тому, что если вы ничего плохого не делаете, то и проблем нет территориальных, а если вы ведете себя не так, как надо, то у вас и возникают проблемы. То есть территориальная целостность не является безусловной для Казахстана в такой интерпретации, насколько я понимаю, поскольку типа и такой страны не было. И вот вдруг Китай дает им такую гарантию. От кого он дает гарантии? Кто на территориальную целостность этих республик может покушаться? Кто угодно. Афганистан, талибы — можно предположить. Может быть, НАТО, может быть, еще кто-нибудь заскочит. Вот Пекин дает. Но если до этого в течение всего постсоветского периода, как Советский Союз распался, единственным гарантом была Россия и те организации, которые создали, как это было в январе прошлого года в Казахстане, когда ОДКБ послал свои войска, то сейчас появляется Пекин. Таким образом, мне кажется, это огромное достижение для этих стран, потому что никакие такие разговоры относительно того, были там исторические основания раньше вам считать, что эта территория вам принадлежит или это исторические территории, принадлежащие России, нет. Вот это очень важно. Что касается того, что ООН реформировать. Совершенно очевидно, и все эти признают и чем дальше, тем больше, что ООН, которая была создана по итогам Первой мировой войны именно с целью предотвращать конфликты, перестала справляться с этой ролью. Но когда ООН задумывалось — это было при Рузвельте еще, — считалось, что мы будем партнерами — Советский Союз и США. И когда два таких партнера мощных, тогда тогда мы движемся в одном направлении обеспечения мира, потому что итоги Второй мировой войны показали, как ужасны и бесконечны жертвы войны современной. Стали добивался очень упорно — когда смотришь по документам той поры — права вето для Советского Союза. Он его добился, ему его дали. И вот это право действует с момента образования ООН. Сейчас все говорят: «Смотрите: голод в мире есть? Есть. Бедность есть? Есть. Неравное развитие есть? Есть. Войны есть? Есть. Значит ООН не справляется. Давайте менять отношения». Появилось много стран, которые хотят быть постоянными членами Совета Безопасности. Это и Южная Африка, это Япония, Германия… Значит, надо решать. Но и наши вроде не выступают против того, чтобы эти страны становились — Индия, еще Бразилия, по-моему хочет тоже быть… А какие механизмы? Ну да, сделаете вы их постоянными. Вы сохраняете механизм вето? Многие сейчас хотят сделать так, чтобы у России не было права вета сегодня. И что бы сейчас не говорили об ООН в той части, как я сейчас перечислял, как администрация, которая не отвечает за международный мир и безопасность. Все чаще и чаще обходят стороной НАТО ООН при решении своих задач. Не добивается получения разрешения никакой резолюции ооновской, а просто идут и делают то, что надо. Пойдут ли наши? Нет. Если наши не пойдут — здесь кризис. Поэтому тут смотреть, захочет ли весь мир такого кризиса, то есть распустить, условно говоря, ООН, а потом бросить клич: А теперь новые страны соединяйтесь на новых принципах.
Вот кто пойдет с Россией на новых принципах? Пойдет ли Россия в эту новую организацию на новых принципах или Россия скажет: «Нам не надо быть в такой организации, где у нас нет права вето, поскольку это западные элиты англосаксов будут продолжать давить». Поэтому сейчас говорят много, но я пока не вижу никакой практической воли и интеллектуальных затрат со стороны совершенно, прежде всего, чтобы они продумали, как же реформировать ООН. Что касается МВФ и кризиса Бреттон-Вудских соглашений, тоже очень важная тема. И понятно, что Бреттон-Вудская система в 44-м году закладывалась, и она исходила из ведущей роли доллара и английского фунта в качестве резервных ключевых валют мира и главных гарантов финансово-экономического процветания в мире. Прошло столько лет, сначала английский фунт отпал, потом, при Никсоне доллар перестал обмениваться на золото (71-й год, по-моему, я уже помню недовольство). И потом как-то строился мир. А потом, когда мир стал однополярным, выяснилось, что доллар, выполняя функции глобальной резервной валют — все, что денежная система предполагает, чтобы валюта выполняет, — он уже не опирается на ту мощь, которая была присуща США в 44-м году, когда это была, действительно, половина мировой экономики, а главное — потенциал. Они за годы войны нарастили такую мощь… И потом в рамках реализации плана Маршалла эту мощь только усиливали и в 40-е и в 50-е и до конца 60-х годов. И что делать? Как-то юань поднять?
Причем во многих институтах, например, МВФ, там капитал участников Special Drawing Rights SDR (специальное право заимствования), такая искусственная единица, которая равна примерно 1.5% долларов. Но капитал — разное количество этих SDR. У американцев что-то порядка 16,7-16,8%, допустим, а у Китая приблизительно, скажем, 6,3%, а у Японии 6,5%, а у Британии и Германии и Британии чуть меньше, чем у Китая. А сейчас же экономика Китая изменилась. А голосование в МВФ проходит в соответствии с количеством голосов. У нас там, по-моему, 2,7-2,8%. Еще Саудовская Аравия есть, поскольку у них очень много нефтедолларов было, вот они конвертировали. Не так много стран. Голоса все там. Справедливо ли, что экономика переходит в развивающиеся страны, значительная доля ВВП, а голосов у них существенно меньше, чем у Англии, Франции, Германии, Японии, которые меньше Китая? Наверное, несправедливо. Наверное, надо что-то делать, как-то менять. Плюс политическая конфронтация снакционного типа, которая началась актив в 17-м году, когда и нас и китайцев в рамках трамповской администрации начали прессовать этими санкциями, на мой взгляд, произошла тоже очень важная вещь, связанная с современной валютной системой и ролью доллара, — это то, что доллар вдруг все чаще и чаще перестал выполнять функцию средства сбережения, средства накопления своей стоимости. То есть говорили про рубль: когда ты заработал 600 рублей, а курс был 1 к 6, у тебя было, условно, 100 долларов, а потом курс стал 1 к 600 — у тебя стал 1 доллар. То есть рубли твои остались — 600, но если курс доллара менять, то ты в тот раз мог на 100 долларов купить кроссовки, а сейчас на 1 доллар… коробок спичек купишь. Вот это исчезновение заработанного тобой накопительного элемента, сбереженного тобой — это очень важная слабость денег. Почему рубль — слабая валюта на протяжении всех 100 лет последних? Ты никуда не можешь… Ты можешь прийти с долларом 35-года, и у тебя его примут, и ты на него купишь. А с рублем 35 года ты никуда не придешь. Ну, в нумизматический магазин можно.
В этом смысле ты никогда не можешь в российской валюте накопить гарантировано и передать детям. Это все равно превратиться в труху. И это главная претензия вот у меня к тем финансистам, которые игнорируют эту часть, особенно в открытом мире, когда ты накапливаешь рубли, думаешь: «Конвертирую — поеду по Праге погуляю (или по Парижу)». А тебе говорят: «А у тебя уже осталось 10% от того, что бы сэкономил». Так вот доллар, которые не просто в результате санкций перестал… тебе вдруг запрещают, говорят: «Ваша карточка заблокирована, вы не имеете права пользоваться долларом, поскольку доллар печатаем мы». Ну, ладно, я чего-то натворил или, как вам кажется, я натворил, вы не можете… Но выясняется, что вы накладываете аресты на мои запасы этих долларов, которые выполняли функцию средства сбережения. Может быть, 20 лет назад я успешно был экспортером. Тот же газ, нефть, не знаю, клюшки для гольфа продавал, накапливал, и у меня отложенное потребление было. Я думал: «В 2028 году буду играть в гольф на чудесных полях Подмосковья на 18 лунок». И вдруг мне говорят: «Всё, старик, у тебя твои доллары, которые ты накопил, мы тоже арестовали». Причем как государство отложило долларов 300 миллиардов, — считай, мы никогда не получим, — так и у частных лиц. И когда посмотрели все игроки, которые играли в долларах в рамках Бреттон-Вудских соглашений, что это ключевая резервная валюта, то вопрос возникает: А могут ли китайские, саудовские, индийские, латиноамериканские, ближневосточные, любые бизнесмены быть уверенными в том, что, заработав эти доллары, отложив их, ничего не делая — но вдруг через 10 лет, 12 изменится администрация, скажут: «Да ты враг вообще, тебя в санкционный список, мы арестовываем твои счета, твои накопления»… И, мне кажется, что этот удар американцы нанесли сейчас самый сильный по доллару. Потому что доллар по-прежнему из всех валют…
Если была очевидно какая-то валюта лучше или режим ее функционирования, я бы сразу сказал. Но сейчас на время нашего эфира, с моей точки зрения, все равно доллар самая лучшая, самая ликвидная валюта. Ты все равно можешь на нее купить больше всего, ты можешь легко переливать в различные активы эти доллары. А в какую-то валюту — может, она формально и хорошая, но не такая крепкая, либо инфляция высокая, либо ты не можешь вывести… Вот ты вложил, а из страны, из Китая даже прибыль, полученную от производства автомобиля, тебе говорят: «Да нет, ты не вывезешь. Давай реинвестируй сюда». Вот эти режимы функционирования могут быть не такими удобными. Но при этом я отмечаю, что доллар подорвал себя этими санкциями так, что он совершил выстрел в очень важное для любого капиталиста место. Ты лишаешь заработанные мной деньги этой важнейшей функции: средство сбережения и средство накопления.
С.КРЮЧКОВ: Исчерпывающе. А можно я вернусь на шаг назад к разговорах о гарантиях, которые Китай дает странам Центральной Азии? Здесь какая аллегория ближе: это раскладывание рисков стран Центральной Азии по корзинам или перекладывание из корзины российской в эту пекинскую?
К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, простая вещь. Из-за того, что Запад провел за последний год большое количество работы со всеми лидерами центрально-азиатских стран и сказал, что Россию не отпустят, а будут наказывать дальше, «а если вы будете помогать России обходить санкции, мы будем и вас санкционировать», то есть эти страны поняли, что при всей исторической близости к нам, их судьбы различные и интересы их различные. И они не хотят, чтобы их компании, которые приносят руководителям этих государств, этим народам валюту, выручку, перспективу развития, технологии, — чтобы они оказались под санкциями из-за нас, из-за нашей политики?.. Мы, что они демонстрируют, что они ищут себе таких стратегических партнеров. На Запад целиком полагаться они не могут, потому что там все-таки очень много авторитарных режимов, и я не думаю, что они так уж демократично настроены, чтобы быть любимцами Запада, если они сделают ставку однозначно на него. А вот Китай с его экономической мощью, с его рынками сбыта, с его политическим весом вполне себе может быть хороший дядька-покровитель, и они приняли такое решение: не под США и Евросоюз формально отскочить, а под гарантии Китая.
С.КРЮЧКОВ: Пашинян — видели, наверное, сегодня много заявлений по Армении было, — он осознает эту разность судеб, говоря о том, что потенциально можем рассмотреть вопрос выхода их ОДКБ и важное по Карабаху он, безусловно, говорит? Потому что, мы все видели его 9 мая в Москве, и подавалось это как чуть не визит такого участия, сочувствия.
К.РЕМЧУКОВ: У Пашиняна такие сложные проблемы. И, скорей всего, поскольку они так обострились, то наверняка руководитель думает: «От моих решений сейчас зависит, я смогу разрулить эти проблемы или нет?» Почему так долго он упорствовал в предыдущей стратегии? Потому что он рассчитывал, что ОДКБ, Россия, буду реальными гарантами, которые не позволят совершать ничего против него. Потом, когда начался конфликт с Азербайджаном, выяснилось, что ОДКБ говорит: «Не-не, ребята, если бы на вас то-то напал. А тут у вас территория внутренняя…». Никто не высказал готовности ехать и выполнять какие-то обязательства. Армянские военнослужащие полетели в Казахстан. Но тогда для оформления, по-моему, было сказано, что банды международного терроризма орудуют в Казахстане. Потому что, в принципе, вмешиваться во внутренний конфликт по уставу ОДКБ, я так понимаю, вооруженные силы в январе прошлого года не имели права. Поэтому нам сначала показывали, как там таксисты… бензин, ссорятся, кидают, жгут, громят. И все это выглядело как погромы внутренние. А потом поняли, что нельзя привлечь со стороны, потому что это будет вмешательство во внутренние дела и сказали: «Оказывается, это международный терроризм». А международный терроризм — сам бог велел вооруженным силам. А вот в Армению не пришли. Там никто не видел ничего. Поэтому, я думаю, что элита армянская — притом, что американцы и европейцы довольно плотно работают с Ереваном сейчас — им объяснили: «Смотрите, у вас единственный экзистенциальный вопрос — с Азербайджаном. В этом вопросе вам руку не подали ни русские, ни ОДКБ. Какой смысл вам идти с ними — что вы имеете в экономическом плане? Тем более, они под санкциями, — а не переориентироваться на нас. Давайте мы пообещаем вам инвестиции, поможем вам с развитием экономики, ну, и надо с Азербайджаном завершать как-то». Наверное, Пашинян думает, что у него есть историческая роль. Он считает, что если он признает сейчас тему Карабаха закрытой, что те границы, которые Азербайджан считает их это и есть, то да, конечно, будет много недовольных внутри страны этим решением, но многие будут довольны, потому что это будет стабильность и решение проблем до тех пор, пока, может быть, не вырастет какое-то новое поколение армян, которое скажет, что это несправедливо, и мы будем биться за него. Но если он такое скажет, то следующий шаг будет, когда Запад, Европа и Америка НРЗБ в Баку и начнут добиваться от руководства Азербайджана гарантий, что на этих территориях не будет ни геноцида, ни преследования, ни дискриминации. Да, формально она будет признана азербайджанской, но там имеют право полноценно, с гарантиями безопасности жить, работать и реализовывать себя и армяне. Я думаю, вот такой будет план.
С.КРЮЧКОВ: И еще подумал о том, что у них больше ста лет с Анкарой экзистенциальные проблемы и про зерновую сделку вспомнил. Если без дураков, то что вокруг нее происходит? Потому что на два месяца продлили…
К.РЕМЧУКОВ: Без дураков происходит следующее. Мое понимание, что нам сделка не нужна так, как она нужна многим. Почему — потому что деньги, которые поступают от продажи зерна Украине — это последний ручеек инвалютных поступлений для поддержания экономики Украины. Возвращаясь к началу нашего разговора, как я понимаю, думают высшие руководители в нашей стране, нарастает кризис следующего типа. Основания для нормальной экономической жизни в Украине на основе собственных доходов сужаются. Раньше у них была металлургия экспортный доход и зерно разного типа. Осталось вот зерно. Если убрать это, то у Украины внешних доходов не будет вообще. И тогда перед Западом стоит задача очень серьезнейшая (это все-таки страна огромная 30 с лишним миллионов человек): как поддерживать их жизнедеятельность, какие суммы в валюте должны приходить в Украину просто для обеспечения какой-то минимальной повседневной жизни 30 с лишним миллионов? Такого опыта нет. Потому что когда помогали странам, там могло быть 1.5 миллиона, 3 миллиона человек. А здесь — как? Вот это разрыв между воспроизводством собственного дохода и необходимостью со стороны Запада десятки миллиардов долларов в месяц давать им просто, чтобы они так жили, если убрать доходы от зерна, то эта проблема станет еще более острой. И сейчас в условиях дефицитов бюджетов и инфляции на Западе, она вполне — как я понимаю, один из элементов нашей стратегии — может вызывать недовольство и политическую реакцию оппозиции действующим властям, которая скажет: «Нет, оружие так и быть, будем поставлять пока, а вот это… у нас смотрите: безработные там, рабочих мест тут… Давайте сокращать». А это уже кризис более серьезный. И следующий аспект этой проблемы. Ведь зерновая сделка предполагала разминирование или освобождение подходов к Одессе, там не должно вестись боевых действий, чтобы не пострадали сухогрузы, которые это везут.
Если же мы выходим из сделки, то у нас больше нет обязательств в условиях военного конфликта не атаковать Одессу, не атаковать портовые сооружения (это же инфраструктура). И если пойдет по такому сценарию… Мы же никто не можем гарантировать, что Россия вдруг не захочет, чтобы Одесса тоже стала не украинской. Я такое допускаю тоже как один из сценариев. И для того, чтобы реализовывать этот сценарий и не выглядеть нарушителем взятых на себя обязательств в рамках зерновой сделки, я предполагаю весьма короткую жизнь зерновой сделки. Потому что они противоречит этим двум вещам. Первое: осложнить экономическую жизнь Украины и Запад, который должен компенсировать выпадающие доходы. И второе: иметь развязанные руки с точки зрения театра военных действий.
С.КРЮЧКОВ: Еще видел редакционную статью в «Независимой». Она озаглавлена: «Из украинского конфликта вырастает гуманистический экуменизм». Я пытался в голове свое всё это уложить. Вы имеете в виду, всякого рода миротворческие инициативы из Ватикана идут? О чем идет речь.
К.РЕМЧУКОВ: И с мусульманами… Там же Кирилл у нас был в Татарстане, выступал. Когда все говорят, духовные лидеры, то они как бы и подчеркивают… Потому что чем мусульмане, условно говоря, как собеседники хуже, чем если бы мы с католиками беседовали? С католиками, с папой римским Кирилл встречался, все говорили об экуменизме. А тут встречается с представителем другой религии вообще радикально, и они говорят о гуманитарных вещах, обо всем. Эти инициативы последнего времени со стороны папы и здесь, позволили нам как мне кажется, выделить такой аспект. Религиозные деятели отмечают дефицит гуманизма и стремления к миру у действующих политиков.
С.КРЮЧКОВ: «Троица» поможет, перенесенная в капсулу с инертным газом, переданная РПЦ? Это такой менеджерский ход был со стороны Путина? Зачем это? Это сейчас актуально?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, наверное. Когда такое делается, наверное. Но там же, как я понимаю, позавчера только внесли на сайте Думы изменения в закон, которые разрешают вносить, в том числе, и религиозным организациям. Поэтому никто особо не поддерживал. Потому что вообще-то, если закон запрещает тебе отдавать религиозным, то ты можешь с в угоду политической конъюнктуры принять такое решение как директор музея, а потом пройдет 5 лет, придет какой-нибудь лейтенант прокуратуры и скажет: «Вы знаете, закон вам не позволял. Вы нарушили закон». Поэтому сейчас, мне кажется, они изменят закон, и тогда это пойдет. Политическое значение — ну, я не знаю. Можно судить только по косвенным отблескам на всяких сетках Телеграм-каналов, которые понятно, с кем связаны, которые вспоминают про Сталина, про веру и про то, что в такие минуты должен быть кто-то, кто именно лучше всего отражает потребности русского человека. То есть такой ход полувоенного, духовного свойства.
С.КРЮЧКОВ: Последняя из тем, которые на неделе звучали. Даже без привязки к конкретному событию. Тут у нас признают крупнейшую экологическую организацию нежелательной. Сегодня читаю новости: «Активисты экологического движения «Последнее поколение» вылили черную краску в фонтан Треви в центре Рима». А борцы за экологию, они вообще нужны сегодня в России?
К.РЕМЧУКОВ: Есть, конечно, борцы а экологию как люди, которые работали в каких-то международных организациях, хорошо оплачивались и просто проводили… Подчас они шантажировали кого-то и так далее. Я таких не беру. В целом, мне кажется, экологической темой занимаются люди с определенной системой ценностей. И поскольку сейчас в экономике больших стран мира проблемы, а до этого так много говорилось об этих ценностях и о том, что нужна экологическая зеленая повестка всем, и нужно планы иметь по устойчивому развитию и цели устойчивого развития ООН принял, и обязательства развитых стран 100 миллиардов долларов в год развивающимся давать на это. Вот сначала ковид, потом — проблемы связанные с нынешним экономическим кризисом в мире. И все вдруг говорят: «Ну, тут уголь можно пока использовать». А для экологической повестки уголь нельзя использовать никак, потому что у нас температура воздуха — это, кстати, и в Японии сейчас на «большой семерке» говорилось, — поднимается где-то на 2.8, по крайней мере, планируют до конца десятилетия. А максимум, что мы можем себе позволить — это 1,5 градуса. Вот эта разница между повышением температуры на 2,8 градусов од 1,5 — это должно идти, прежде всего, за счет угля. А уголь — это основа в Китае. И Китай, подписав все соглашения, все равно уголь использует напропалую. Наш экспорт угля идет напропалую. В Германии раздаются голоса: «Давайте все наши шахты реанимируем (и в Польше, кстати, тоже) и будем использовать».
Вот вопрос: Конъюнктура, что сегодня нам надо выживать просто, мы откладываем экологические проблемы до лучших времен, или это ценности, наша ответственность перед будущим человечеством, и мы неуклонно это проводим? Я вчера был на одном мероприятии. Очень смешно. Подошел ко мне чувак молодой из таких вот «за устойчивое развитие» в крупнейшей корпорации, даже банк, наверное, в общем, институт.. И он представился и говорит: «Константин Вадимович, вот у нас все эти программы устойчивого развития…». Я говорю: «А вы начали кредиты давать организациям, которые не имеют экологических планов?» Как банк может участвовать? Вот приходит заемщик и говорит: «Дайте мне деньги». А я говорю: «А у тебя есть план по устойчивому развитию? Вот что ты делаешь для сохранения природы? Какие у тебя из той продукции появятся экологические варианты?» Если нет, пусть платит дороже, чтобы демотивировать. Он говорит: «Но это же будет скандал. Как мы можем клиенту дороже предложить?» Я говорю: «Да, вы пойдете на скандал. Может быть, даже вас уволят с работы. Но вы так себя заявите как человек и как представитель организации, который искренне верит в это». Поэтому я к экологам отношусь в этой части, которые не конъюнктурны, а которые убеждены, — ну да, такая есть общность людей. Но, с другой стороны, экология всегда возникает в тех странах, где средний уровень дохода повышается, и когда люди уже думают о качестве воды и воздуха как приоритете, а не о качестве хлеба (поесть просто) или пресной воды.
С.КРЮЧКОВ: Друзья, заходите на сайт shop.diletant.media. Там специальное предложение для поклонников исторически комиксов. Комикс «Спасти цесаревича Алексея», самый первый дилетантновский комикс. Дополнительный тираж. Автор: Алексей Дурново, художник Алексей Никаноров. Тобольская ссылка, екатеринбургская, арест и прочее. До 5 июня можете все оформить в качестве предзаказа за 1500 рублей, а затем цена повысится до 1750. А кроме того, обратите внимание, есть несколько по-своему уникальных, а поэтому дороги книг. Москва. «Были и небылицы из дел Тайной канцелярии» и другие. Посмотрите, полистайте, обязательно купите. Константин Вадимович, что посоветуете нашим зрителям и слушателям на сей раз.
К.РЕМЧУКОВ: Я две книги посоветую. Одна я купил — есть хороший магазин URSS — репринтные издания XIX века. Публикуют с ять, но очень хорошие как учебники. «История развития Английской Конституции». Мне очень нравится, вот когда наши ругаются на англосаксов… А я читаю: «До своего прибытия в Англию англы и саксы были известны как морские разбойники. Плавать, бороться и грабить они любили больше всего на свете. Саксы садились на свои парусные лодки и бесстрашно пускались в море. Они высаживались где-нибудь на берегу, грабили, убивали, и затем отправлялись дальше искать новую добычу». Почитайте, это конец XIX века, это не наш МИД говорит. Но очень интересно, правдиво. Но все в кавычках, все из источников. Вторая книга. Я бы советовал ее всем обязательно почитать, кто интересуется политикой. Бен Стил. Называется «План Маршалла. На заре холодной войны». Очень подробное исследование, что такое план Маршалла. Поскольку сейчас все в контексте Украины говорят о плане Маршалла. Он показывает очень большой фактологический материал архивный о том, какая борьба была против плана Маршалла со стороны Сталина, как зарождалась холодная война, какие мотивы по сдерживанию Сталина и какая была логика. Процветающая Европа будет противостоять Советскому Союзу или бедная, нищая? Вот из нищеты вырастает тоталитаризм, из бедности.
С.КРЮЧКОВ: Константин Вадимович, видели вы перестановки в МИДе у нас? Бутина назначили новым зам главы и Сыромолотов освободили. Это что-то значит, или это ротация стандартная?
К.РЕМЧУКОВ: Не знаю. М.КУРНИКОВ: Не в курсе. Константин Ремчуков, главный редактор и генеральный директор «Независимой газеты» сегодня был гостем программы «Персонально ваш» на YouTube-канале «Живой гвоздь». Я, Стас Крючков прощаюсь с вами. Берегите себя. Константин Вадимович, спасибо вам, до свидания!