«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Важнейшим элементом является глубокое незнание нас с вами, и я очень надеюсь, что глубокое незнание диктатора Путина о том, может он выстрелить или нет. Это ядерное оружие у него есть, оно работает или оно не работает. На самом деле этого никто не знает. А попытки испытать какие-то новые виды вооружения, они в этом смысле действуют как-то очень утешительно для любого разумного человека. Вот это зрелище тех воронок гигантских, которые остаются на месте испытаний каких-то новейших путинских ракет…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Добрый день, добрый вечер. Это «Особое мнение» на Живом гвозде. С вами Ольга Бычкова с «Особым мнением» Сергея Пархоменко. Привет тебе.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Привет. Очень рад быть снова в этом эфире.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Напомню, как обычно, что у нас есть чат в этой трансляции в YouTube, вот тут внизу, и вы можете туда писать ваши вопросы и соображения. Я туда посматриваю одним глазом. Есть у нас также телеграм-канал Сергея Пархоменко, «Пархомбюро». Ну и начнем мы, конечно, со всех этих ближневосточных драматических событий. Сергей Пархоменко, я сразу скажу, ты находишься в Тель-Авиве. Я туда не долетела буквально сегодня рано утром по причине тех событий, которые вчера в Израиле переживала вся страна, эту огромную бомбардировку с иранской стороны. Ну, расскажи, чем ты хочешь поделиться в первую очередь.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Ну, конечно, в первую очередь, наверное, мне следовало бы поделиться моими дилетантскими впечатлениями и ощущениями. Я здесь, действительно, я в Тель-Авиве несколько дней уже, но я здесь гость, никакого опыта жизни в телевидении у меня нет, и я совершенно ни к чему не привык. Для меня все это очень новые, так сказать, и драматичные ощущения. Ровно в тот момент вчера, когда развивалась громадная, собственно, беспрецедентная, как говорят это, обновили рекорд атаки иранских ракет на Израиль. В общей сложности их было выпущено по разным оценкам от 180 до 400-500. В общем, эксперты сходятся приблизительно на 250. Предыдущий рекорд был в апреле этого года, где было около сотни ракет. Так вот, ровно в тот момент, когда все это происходило, у меня было…
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Нет, тогда летели, ты имеешь в виду, дроны тогда летели.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Ну вот я читал про ракеты в апреле, что вот уже была…
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Ну, короче говоря, такого, как этой ночью, совершенно точно не было. И никогда не было, чтобы вся карта Израиля была покрыта этими красными точками тревоги, и чтобы воздушная тревога не замолкала столько времени. Это действительно рекордная вещь.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Давай скажем, откуда берутся эти красные точки. В общем, у любого израильтянина есть в кармане телефон, а в этом телефоне есть приложение, которое, собственно, является такой тревожной, так сказать, кнопкой, которая начинает вопить в тот момент, когда тревога возникает где-то в Израиле. Можно отрегулировать так, чтобы он начинал вопить тогда, когда это касается того приблизительно региона Израиля, той части, где, собственно, вы находитесь. И появляется карта, на карте вот эти самые точки. Я думаю, что посетители разных социальных сетей и разных информационных сайтов, они видели в последние сутки много раз эту карту Израиля сплошь-сплошь-сплошь утыканную этими красными такими галочками, обозначающими, что вот сюда летит ракета. В тот момент, когда это все происходило, у меня было давно назначенное выступление тут в одном популярном книжном магазине, где продаются русские книги. Ну и вот, собственно, половина этого моего выступления.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Давай уже скажем честно, что это прекрасный магазин «Бабель», который действительно является таким важным, он стал важным таким центром местной жизни, книжек, встреч, разговоров.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Любой русскоговорящий израильтянин знает это имя и знает этот адрес, этот самый Бабель. И вот этот Бабель меня пригласил выступить перед интересующейся публикой. И вместе с этой интересующейся публикой буквально через минуту после начала моего выступления, я оказался в бомбоубежище, где, собственно, и начал свое выступление. Мы довольно долго там сидели, потом нам сказали, что все нормально, отбой, выходите. К этому моменту сирены на улицах, надо сказать, очень грозно воющие здесь, в Тель-Авиве, замолчали, и в телефонах у нас у всех появились сообщения о том, что тревога миновала, можно выходить. И дальше я продолжал уже, что называется, на поверхности, но мы как-то все время прислушивались к тому, что происходит на улице. Одновременно фактически с этим произошел террористический акт вчера, тоже здесь, в Тель-Авиве, причем, надо сказать, в очень популярном оживленном месте. Это район, который называется Яффа, старый город, который, так сказать, примыкает к Тель-Авивскому центру. В середине его есть тоже очень оживленный Иерусалимский бульвар, красивая очень улица, по которой ходит популярный в городе трамвай, который многие пользуются, а вокруг очень много всяких вечерних кафе, каких-то клубов, маленьких театров, магазинов, заведений и так далее. Это очень оживленное место. И вот там на остановке этого самого трамвая началась стрельба. Теперь понятно, что погибло 6 человек.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Нет уже 7. Один погиб, один умер, по-моему, в больнице сегодня.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Да, в том числе как-то на всех очень большое впечатление произвела гибель молодой женщины, 30-летней, у которой на груди в таком слинге был 9-месячный младенец. Она погибла, ее собаку застрелил террорист, а ребенок остался цел. Собственно, она этого ребенка прикрывала своим телом, и он уцелел. Террористов было двое. Один был убит на месте, другой был тяжело ранен на месте и, значит, арестован. У одного в руках была штурмовая винтовка, у другого нож, и вот они, значит, сначала стреляли внутри трамвая, потом по трамвайной остановке, потом двинулись по этой улице. В общем, пока на них не выскочил просто муниципальный охранник, как тут пишут в шортах и в тапочках, но с оружием, который охранял, собственно, одно из общественных заведений здесь. И вот он, собственно, нейтрализовал этого террориста вместе там еще с прохожими, которые ему помогали. Ну вот это совпадение, конечно, очень зловеще выглядит. Что касается атаки, давайте все-таки скажем кое-какие технические вещи. Ну, я совершенно не собираюсь прикидываться специалистом по противовоздушной обороне и баллистическим ракетам, но информации очень много, со всех сторон она поступает, хорошие эксперты ее обсуждают. Почему бы мне тоже с вами ею не поделиться, что про это, про все важно знать. Это была не только по количеству, не только по объему, но и по существу, по качеству совершенно не такая атака, как та, к которой привык Израиль, в частности Тель-Авив, и для которой создан вот этот самый знаменитый железный купол, о котором теперь многие слышали и которым многие восхищаются, и мы помним историю, как Украина очень просила Израиль поделиться какими-то элементами этого оборудования и технологией для железного купола. Дело в том, что железный купол – это система, созданная для защиты первоначально от вообще, ну, фактически самодельных ракет. От железяк, которые вылетают из трубы на расстоянии от 3-4 до максимум 100 километров, которые летят обычно из сектора Газа. И, в общем, это такие довольно примитивные устройства. Их может быть много. И они довольно опасные. Они начинены взрывчаткой, могут совершить большие разрушения и погубить много людей. Но первоначально железный купол был предназначен для этого, для уничтожения вот этих болванок или там вот этих гранат, которые летят на относительно близкое расстояние, на небольшой высоте, и вот их эта система обнаруживает, перехватывает и уничтожает. Вчера было нечто совершенно другое. Летели настоящие большие баллистические ракеты с дальностью 1300-1500 километров, с боеголовкой 500 килограмм, 1000 килограмм. И там, где они падали, это производило, в общем, сильное впечатление, потому что это огромная штуковина. Иногда даже у некоторых из этих ракет не одна ступень, а есть еще разгонные двигатели, иногда еще падали эти разгонные двигатели. И таких ракет, собственно, было больше, по всей видимости, больше 200, по меньшей мере, а то, может быть, и еще больше. И их сбивала совсем другая система, никакой вовсе не железный купол, а система, которую Израиль разрабатывает с конца 80-х, начало 90-х годов, которая называется ХЕЦ, и сейчас работает уже там второй или в некоторых случаях третье поколение этих ракет. Это дорогущие ракеты, каждая стоит 2-3 миллиона долларов, сбивающие свои цели очень высоко, до 100 километров. И здесь надо сказать, что очень большую роль сыграло взаимодействие между этой израильской системой и американскими спутниками слежения, которые на геостационарных орбитах там развешаны, так что видно Ближний Восток и видно Израиль. На достаточно раннем этапе израильская вот эта система ПВО была предупреждена. И траектория этих ракет были вычислены. Подлетное время их примерно 10-13 минут. Что, в общем, с одной стороны совсем немного, имея в виду, что они летят из Израиля, а с другой стороны, как выяснилось, достаточно. Из Ирана, конечно. Но, с другой стороны, достаточно, чтобы перехват оказался эффективным. И, в общем, результаты совершенно потрясающие. Погиб один человек, к сожалению, причем погиб очень нелепо, случайно. Он, так сказать, нарушил вообще все правила поведения, которые есть в это время. Я вот видел в этом своем книжном магазине, да и несколько дней до этого, когда бывали какие-то небольшие воздушные тревоги в последние дни, как ведут себя люди, они, в общем, очень оперативно скрываются во всяких убежищах, а довольно часто убежищами прямо в жилом доме или у некоторых комнат в квартире, кому повезло, оборудовано в качестве такого убежища с большой железной дверью, с толстыми стенами, с закрывающимся, задвигающимся окном, таким металлическим щитом. В общем, все ведут себя благоразумно, и тогда, когда начинается тревога, скрываются в этих убежищах, потом через некоторое время выходят обратно. А вот этот несчастный человек, оказавшийся в городе, в городе Иерихоне, беспечно шел по улице и буквально прямо ему на голову с неба упала огромная ракета и раздавила его.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Ну и добавим, что этот несчастный человек оказался нелегальным рабочим палестинским из сектора Газа.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Ну вот, что называется, перст судьбы. Тут ничего с этим не сделаешь. Но в остальном результаты этой, так сказать, операции противовоздушной обороны совершенно грандиозны. Ничего не произошло. При том, что часть ракет, вот это тоже важно понимать, потому что сейчас в интернете довольно много видео, которые, в частности, распространяют и Иран, и всякие противники Израиля, и всякие пропагандисты, когда ракета, вот она летит, прилетает, куда-то ударяет, взрывается и так далее. часть ракет были совершенно намеренно пропущены, поскольку была вычислена их траектория, и они были пропущены, если становилось понятно вот за эти 10 минут, пока она летит, что ракета летит в море или что ракета упадет за пределами Израиля, скажем, в Иордании, которая находится на пути, или что они упадут где-то в пустынной местности, я не знаю, на сельскохозяйственном поле, в пустыне, на винограднике, где-нибудь. Пусть летит, потому что на каждую, что называется, ракету 2-3 миллионов долларов этого перехватчика не напасешься. Так что вот эти кадры, это вот что. Это вот эти пропущенные ракеты. Наверное, есть какое-то небольшое количество, и об этом сами израильские специалисты говорят, какое-то небольшое количество тех ракет, которые все-таки пролетели, не были сбиты, хотя должны были быть сбиты, вот их траектория была опасной, но тут как-то повезло. Они упали удачно. В общем, ничего более-менее не повредили, никого не погубили. И все, в общем, в этом смысле кончилось хорошо. Но эффективность, конечно, совершенно фантастическая. Особенно вот мы привыкли с вами следить за событиями в Украине, где российские ракеты и бомбы падают на мирные украинские города, и мы видим, что, к сожалению, они регулярно достигают своей цели, не удается их остановить, сбить, разрушить в полете. В Израиле, видите, это происходит чрезвычайно эффективно и, по всей видимости, так это и будет продолжаться дальше, поскольку этот ресурс совершенно не исчерпан. Израиль сохранил эти свои возможности. И сейчас, конечно, в Израиле идет большая дискуссия о том, как следует отвечать. Потому что от того, что погиб один случайный человек, а все остальные ракеты не принесли никакого вреда, из этого совершенно не следует, что нужно как-то выдохнуть с облегчением и сказать, ну, слава богу, как-то ничего не получилось, живем дальше. совершенно очевидно, что намерение было, что атака это совершенно не случайная, что атака это, так сказать, в здравом уме и доброй памяти была совершена Ираном против Израиля. И требуется ответ. Израиль к этому ответу готов в техническом смысле и, так сказать, в военном смысле. Есть чем ответить, есть как ответить. И есть не только, так сказать, возможности для прямого ответа военного, но, собственно, мы видели на этой самой неделе и на предыдущей неделе возможности разного рода асимметричных военных операций. Мы видели уничтожение всей, буквально всей головки, так сказать, всего руководства Хезбаллы во главе с НасраАллой или НасраллОй. Я вообще никак не научусь правильно ставить ударение в этой неприличной фамилии. Но как бы то ни было…
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Там, где она звучит чуть более прилично.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Окей, ну вот да. Там, где брошка, там вперед. Да, есть такая примета в израильских семьях. Так вот, да, там, где у него была брошка, значит, ровно туда ему и попала эта ракета и израильская, точнее, бомба авиационная. В данном случае были уничтожены бункеры, в которых находилось руководство Хезбаллы специальными бункерными такими глубинными, проникающими через бетонные укрепления бомбами. Это было чрезвычайно эффективно. Этому предшествовала тоже многолетняя разведывательная операция. Некоторые детали этого просачиваются наружу, о том, как внедряли, пользуясь таким довольно обширным набором новых боевиков в эту организацию, как внедряли туда, собственно, разного рода информаторов. и как-то в какой-то момент этим воспользовались, а на самом позднем этапе, по всей видимости, решающую роль сыграл какой-то иранский деятель, который действовал в интересах Израиля, который был завербован, и который, собственно, в момент непосредственной встречи с этим самым Насраллой прямо в момент рукопожатия оставил какой-то след на его руке какого-то специального химического вещества, может быть, радиоактивного, слабо радиоактивного, которое позволило следить за его передвижениями. Конечно, все это на высочайшем технологическом и организационном уровне сделано. Все это, конечно, материал для каких-то совершенно фантастических шпионских сериалов, и я думаю, что сейчас просто дым идет от разных голливудских сценаристов, которые пытаются это все каким-то образом освоить и применить к своему сценарному делу. Перед этим мы видели тоже очень-очень впечатляющие истории со взрывающимися пейджерами, радиостанциями, когда тоже очень произошло такое, что называется, точечное воздействие на активистов этой террористической организации. В общем, возможности у Израиля большие, и среди этих возможностей, к сожалению, речь идет и о наземной операции. К сожалению, потому что любая наземная операция, как мы с вами понимаем, она чревата человеческими жертвами для ее участников, она чревата потерями, и те самые молодые люди, которые сегодня оказываются в израильской армии, это тоже на гостя страны, на постороннего производит совершенно колоссальное эмоциональное впечатление, скажу я вам, когда вы ходите по улице или, я не знаю, едете куда-нибудь в электричке или в автобусе и видите буквально вокруг себя десятки совсем молодых людей, причем и мальчиков, и девочек, в военной форме, иногда без формы, если они, скажем, едут куда-то в увольнительную, домой или, наоборот, возвращаются, но все равно с оружием, на плече висит огромный тяжеленный автоматище. Вот бесконечно по Израилю передвигаются эти люди, потому что действительно Израиль – это страна, которая существует в состоянии войны. Много лет ее народ существует в состоянии войны под постоянной угрозой от своих соседей. Это касается каждой семьи. Из каждой семьи ребенок оказывается там. И знаете, в отличие от других воюющих стран, известных нам с вами, в частности от России, например, никакой речи о том, что, скажем, дети политических деятелей, депутатов, министров, военных, полицейских, каких-то богатых промышленников, финансистов и так далее, что эти дети окажутся защищены от обязанности служить в армии, об этом речь не идет. Это немедленный конец карьеры любого политика, если окажется, что он пытается так сказать, вытащить из этой истории своего ребенка. Для самого человека уклонение для израильтянина от службы в армии перекрывает очень многие потом пути, останавливает его в очень многих намерениях, если человек хочет учиться, если человек хочет работать на государственной службе и так далее, и так далее. Все это очень строго, и действительно это касается каждой семьи, каждого дома в Израиле, и разговоры о наземной операции, хотя они, с одной стороны, идут здесь очень интенсивно, и люди говорят о том, что с этим, в конце концов, надо заканчивать, и с Хезбаллой на севере, с Хезбаллой, базирующейся в Ливане и на границе с Израилем, там, где находится то, что израильтяне называют зона противостояния, Так вот, или там зона столкновения, там, где постоянно происходят какие-то события, с этим надо заканчивать. И с Ираном, по всей видимости, тоже, ну, в той или иной мере, с этой угрозой надо заканчивать, потому что переживать вот такие атаки снова и снова, а совершенно очевидно, что это не последняя атака, невозможно. При этом понятно, что Израиль находится в не самом простом внутреннем политическом положении. Нынешнее правительство Израиля совсем не пользуется стопроцентной поддержкой в стране, и премьер-министр Нетаньяху тоже совсем этим не пользуется. Буквально через несколько дней случится годовщина 7 октября, страшной для Израиля даты, когда было совершено колоссальное террористическое нападение из сектора Газа в южной части Израиля, и оно было организовано террористической организацией ХАМАС, и ответственность за это израильтяне в значительной мере возлагают на свое политическое руководство, отчасти на разведку, отчасти на военное руководство, что вот не уследили, не поняли, не предотвратили, не сообразили, за это еще предстоит отвечать этим людям. И понятно, что однажды их к ответу, несомненно, привлекут. Вопрос в том, когда можно будет это сделать, когда наступит, собственно, такой момент, когда в политическом смысле это окажется целесообразным. Но, в общем, Израиль действительно находится в таком двойственном положении. С одной стороны, вы видите какое-то очень ясное единение людей и огромную помощь. людей своей армии, огромное сочувствие и готовность всячески поддерживать их. С другой стороны, как-то, что называется, люди задают себе и государственному руководству, правительству, задают, что называется, очень много вопросов. И приходится готовиться к этой войне, а война, несомненно, будет готовиться в условиях такой совершенно очевидной политической неопределенности. Это не тот случай, когда все совсем согласны и как-то никто не смеет произнести лишнее слово, задать лишний вопрос и, так сказать, посмотреть, осуждающий на какого-нибудь министра. Вовсе нет. Люди высказывают свое мнение. Это совершенно здесь не вредит, что называется, свободе слова. Дискуссия идет очень активно и в интернете, и в израильских медиа. И никто здесь, что называется, не стесняется в выражениях. Так что, ну, поразительным образом война здесь не оказывается таким фактором какого-то подавления демократических основ государства. Израиль поразительным образом остается демократическим государством, хотя, конечно, в нем есть, что называется, свои тараканы в шкафу, вот на меня, например. опять же, как на постороннего, как на дилетанта, гостя, который многое не понимает, но, тем не менее, я не могу не задавать этого вопроса. На меня большое впечатление производит то, что в стране есть существенная часть людей, таких ортодоксальных, религиозных, из ортодоксальных религиозных семей, где молодые люди посвящают свою жизнь изучению священных текстов, изучению Библии, и они освобождены, собственно, от государственного служения. И они являются важной поддержкой сегодня, как я понимаю, той правящей коалиции в Израиле, которую возглавляет Бенджамин Нетаньяху. И вот лично мне странно на это смотреть, как в этой воюющей стране, существующей под большой угрозой, есть существенное количество людей, которые считают, что их не безумно много, а их ни в коем случае не большинство и не половина, но это ощутимый контингент людей, которые полностью исключены из этого, и как бы это не их проблема. Они заняты другим, и у них нет этой повинности, нет этой обязанности. Это выглядит очень странно. Но вот так устроен Израиль, таковы его особенности. Он так был организован, он очень, так сказать, тесно в нем переплетено с религиозными структурами. Ну, вот такова особенность этой страны. И, видимо, политические какие-то преобразования, которые ей предстоят, они в какой-то момент должны затронуть и это. Как-то этот вопрос, наверное, должен быть решен.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Давай скажем, что внутренними комментаторами вся эта ситуация сегодня оценивается в выражениях типа политический кризис. И это важная вещь. Могут ли все, должны ли все служить в армии? Да, это предмет дискуссии. Должны ли религиозные люди пользоваться какими-то привилегиями? Это очень важный вопрос внутри политической дискуссии. И давай не будем забывать о том, что эта дискуссия идет. Да, эта дискуссия идет и очень ожесточенно, и действительно никто не ограничивает себя в выражениях. Но и очень важный вопрос и большая тема недовольства нынешним правительством заключается в том, что не все люди разделяют стратегию, тактику по отношению к тому, как правительство занимается вопросом возвращения беженцев из лап Хамаса. И это очень серьезная тема, которая очень серьезно влияет на внутреннюю ситуацию и на то, как строятся все военные действия и военные шаги.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: По-прежнему вы видите, что вот эта проблема заложников, которые остаются в руках Хамаса, по-прежнему прошел год, буквально через три дня будет годовщина, через пять дней. Но эта тема никуда не делась. Вы видите, бесконечно, везде и всюду стикеры: “Верните их домой” на самых разных языках, имеется в виду ровно эти заложники, вы видите их портреты, вы видите их имена, вы видите плакаты, вы видите разного рода баннеры повсюду. Вот я был и, ну вот я последние дни здесь в Тель-Авиве, я был и в Иерусалиме, тоже вы видите это и там в больших количествах, может быть даже в больших и, в общем, этот сюжет продолжается. Но я бы сказал, что вот для нас, сторонних наблюдателей, важно видеть, что так бывает, что, так сказать, некоторые демократические основы, некоторые демократические ценности, такие как свобода дискуссии, свобода обсуждения, свобода мнения, они сохраняются даже в самых критических обстоятельствах. И я уж говорю не только о том, что происходит в России, где, так сказать, под аккомпанемент этой самой военной операции, под завесой, так сказать, в дыму и в тумане войны были абсолютно демонтированы последние какие-то элементы демократической системы, прав человека и так далее, но это просто элемент путинского тоталитарного режима, но, к сожалению, многое в этом смысле мы можем сказать и об Украине, где тоже достаточно часто мы слышим слова о том, что не время, товарищ, война. Сейчас вот не до вольности, не до дискуссий, не до разговоров, не до обсуждений, не до каких-то парламентских дебатов. Сейчас вот мы воюем и должны всем этим пожертвовать. Ну вот так бывает, что не нужно всем этим жертвовать. Дискуссия продолжается и эффективность израильского государства мы видим. Вот в конце концов, возвращаясь к вчерашнему событию, мы видим, что это совершенно не мешает Израилю оставаться в военном отношении очень сильной, эффективной страной, несмотря на все свои сложности. На то, что это маленькая страна, что в ней совсем небольшое население по сравнению с огромными по существу странами, густонаселенными, которые ее окружают, что эта страна со всякими сложностями в экономике, что эта страна не самым благоприятным на свете климатом, страдающая от недостатка воды. И, в общем, каких только проблем нет в Израиле. Но, тем не менее, они справляются, сражаются, и мы увидим, несомненно, в ближайшее время всю мощь Израиля, хотя ему придется, несомненно, здесь понести какие-то и потери, и жертвы, и много предстоит, так сказать, боли впереди, потому что война есть война, но, по всей видимости, соседи Израиля не оставляют ему здесь никакого выбора. Последнее, что я хотел бы сказать на эту тему, это то, что, к сожалению, по-прежнему мы видим совершенно очевидную ситуацию, недостаточную поддержку со стороны мирового сообщества, прежде всего со стороны крупных международных организаций. Сегодня произошел вполне беспрецедентный инцидент, он такой, конечно, символический, демонстративный, но в целом он отражает степень, так сказать, безумия, который в этой области образовался. Вчера, когда, собственно, произошла эта громадная атака, генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш разразился крошечным, двухстрочным твитом. И, собственно, больше ничем не разразился. В этом твите было сказано, что нужно немедленно прекратить эскалацию насилия и нам как-то очень нужен мир, остановитесь. Ну вот примерно так это выглядело. Слово Иран не было произнесено, слово Израиль не было там произнесено, так как будто бы ничего не происходит. Это совершенно действительно такая демонстрация своего намерения укрыться от какой бы то ни было ответственности и от какого бы то ни было участия в этом, в общем, колоссальном кризисе, который имеет значение для судьбы не только этого региона, но и всего мира. И вот сегодня это привело вот к этому самому дипломатическому инциденту, который заключается в том, что генеральный секретарь ООН Гутерриш был объявлен в Израиле персоной нон-грата, ему запрещен въезд в Израиль. Об этом формально заявил министр иностранных дел Израиля и выразился по этому поводу совершенно отчетливо. Он сказал, что любой гражданин кто не может однозначно осудить отвратительное нападение Ирана на Израиль, как это сделали почти все страны мира, не заслуживает права вступать на израильскую землю. Ну, что называется, нечем крыть. Действительно, этот твитик который вчера оказался единственной реакцией главы ООН на происходящее, он выглядит настолько постыдно, что, наверное, действительно нельзя было оставлять это без какого-то ответа и какой-то реакции. И это вещь символическая. Да, вот это все, что так сказать, на что имеет право сегодня Израиль тогда, когда речь заходит о международной поддержке. Хорошо, что его двусторонние отношения с некоторыми странами, в частности, с Соединенными Штатами, как мы уже говорили, это сыграло существенную роль при отражении этой конкретной атаки. Хорошо, что хотя бы это создает некоторые дополнительные возможности. Израиль пользуется и финансовой поддержкой Соединенных Штатов, и оружейной поддержкой Соединенных Штатов, и неподалеку находятся американские базы и американские флоты. Все это имеет существенное здесь значение, но, к сожалению, говорить о том, что в этой ситуации как бы всемирная симпатия находится на стороне жертвы-агрессора, не приходится. И это, конечно, очень грустно.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Вернемся к интересным вещам сегодняшнего, конечно, дня. Знаешь, я просто смотрю одновременно все эти наши источники вопросов и комментариев зрителей и вижу несколько сразу людей, которые спрашивают тебя про новшества российской ядерной доктрины, которые были несколько дней назад, на прошлой неделе, так или иначе обозначены Владимиром Путиным. Главный вопрос заключается в том, позволяют ли теперь себе российские власти как-то более вольготно думать о возможности применения ядерного оружия, если исходить из того, что было объявлено и напечатано.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Мы, в общем, говорили на эту тему, как-то сами не зная, что мы говорили на тему ядерной доктрины, но она настолько естественно, как бы логично вытекает из последних событий и дискуссий последних дней и недель, что, в общем, особенно удивляться этому…Конечно, это непосредственное продолжение истории о том, как НАТО и вообще западные союзники, европейские союзники и Соединенные Штаты, союзники Украины мучительно принимают решение о разрешении на использование натовских дальнобойных систем по целям на территории Российской Федерации. Никак это решение не оказывается принятым, непрерывно откладывается, непрерывно забалтывается, непрерывно окружается всякими дополнительными подробностями. Вот, пожалуйста, по Крыму можно, а по не Крыму нельзя. А кроме того, можно непосредственно по тем целям, которые используются для нападения на территории Украины, тут же немедленно возникает вопрос, а какие это в точности цели? Вот аэродром является ли такой целью? Наверное, является, если на нем базируются российские бомбардировщики. А склад боеприпасов является ли такой целью, если эти боеприпасы могут быть использованы, собственно, для снаряжения этих самых бомбардировщиков и направленных в Украину? То уже можно или еще нельзя? Для России это решение было бы чрезвычайно болезненным, и Россия всеми силами пытается это решение отодвинули. Второе обстоятельство заключается в том, что только что Зеленский и украинская делегация, которая его сопровождала, были в Соединенных Штатах, участвовали в ООНовских крупных мероприятиях, а кроме того встречались и с действующим президентом Байденом, и с обоими кандидатами на предстоящих американских выборах, и там речь шла о том, чем в сущности Запад может помочь Украине, так чтобы это помогло каким-то образом переломить войну. Вот речь идет, собственно, о вот этом плане победы, который будто бы представил Зеленский. Медиа американские пишут, что большого впечатления этот план не произвел, ничего особенно революционного в нем нет, ничего такого неожиданного и остроумного в нем не найти, а речь идет по существу о двух вещах. Речь идет по-прежнему о поставках западных вооружений, причем в больших количествах и оперативно, без тех колоссальных задержек, которые непрерывно происходят, и речь идет о форсированном вступлении Украины в НАТО, как теперь мы понимаем, вступлений поперек правил, потому что правила вступления в НАТО не позволяют стране, находящейся в том положении, в котором сейчас находится Украина, формально не позволяют претендовать на вступление в этот альянс, но речь идет о том, что, может быть, из этих правил будет сделано исключение. И никто иной, как президент Байден, до того, как истекут его полномочия на посту президента Соединенных Штатов, будет инициатором этого и все-таки предложит форсировать вступление Украины в НАТО. Речь идет, в частности, о том, что Байден совершит одну из самых последних своих международных поездок. В середине октября он поедет в Германию, где будет очередная встреча контактной группы по военной помощи Украине на знаменитой натовской авиабазе «Рамштайн». Он будет там председательствовать на этой встрече. И вот, в принципе, это вполне возможная точка для того, чтобы он сделал это вполне сенсационное предложение. Вот в ответ на это Путин заявляет то, что он заявляет. А заявить он может следующее. Я на вас брошу атомную бомбу. Я вас выстрелю атомной ракетой. По существу, вот все вот эти изменения в доктрине ядерного сдерживания, как это формально называлось на заседании Совета Безопасности, где Путин про это говорил, все это сводится, в общем, к одной фразе «держите меня четверо, я сумасшедший, мне можно». Собственно, все эти изменения этой доктрины заключаются в том, что Россия снимает с себя все ограничения. Первоначально эта доктрина такими словами и несякими словами в тех или иных формулировках означала следующее. Россия будет употреблять в дело свой ядерный потенциал, во-первых, только в ответ на чужое употребление ядерного потенциала, в особых случаях тогда, когда ей грозит непосредственная смертельная опасность. Это, так сказать, шаг последней надежды. Вот как были устроены все ядерные доктрины до сих пор. Теперь это перестает быть шагом последней надежды. Теперь это, в общем, подвергается такой, ну вот снова и снова приходится употреблять это слово по разным поводам, такой банализации. А что такого? Ну как-то надо будет и выстрелим, надо будет и сбросим. А что такое надо будет? Надо будет это в таком смысле, это в таком случае. Ну, например, в том случае, когда появляется, как это произнес Путин, достоверная информация о старте в сторону России средств воздушно-космического нападения. Это могут быть самолеты стратегической и тактической авиации, крылатые ракеты, беспилотники, гиперзвуковые и другие летательные аппараты. Это что? А это вот это самое, что Украина просит разрешить. Это те самые самолеты, это те самые крылатые ракеты, это те самые беспилотники, в том числе и западного производства, и прежде всего западного производства, на что Украина хочет получить разрешение для использования по территории Российской Федерации. Вот ответ Путина, который говорит, мы это будем считать поводом, если это произойдет фактически, мы это будем считать поводом для применения ядерного оружия. Дальше. Критическая угроза суверенитету РФ, нанесенная обычным неядерным оружием, будет основанием для ядерного ответа. Говорит российский диктатор. Но вот это вот ровно оно и есть. Это вот этот Хаймарс 300-километровый, не ядерный совершенно, который летит по какому-нибудь российскому военному аэродрому или по складу боеприпасов, или по какому-нибудь логистическому центру, по какой-нибудь железнодорожной развязке, мосту какому-нибудь или еще почему-нибудь такому. Иди догадайся заранее, это уже критическая угроза суверенитету РФ? Или это просто обидно и больно, что прилетело и взорвалось? Вот так, как оно прилетело и взорвалось не с помощью западной ракеты, а с помощью украинского беспилотника, скажем, в городе Торопец не так давно, или еще несколько мы видели случаев подрывов вот этих вот больших складов. Это уже критическая или не критическая угроза? Судя по всему, это при желании можно объявить угрозой суверенитету Российской Федерации поводом для нанесения ядерного ответа. И это, собственно, попытка создать у беззакония, создать у агрессии, создать у вот этой бессмысленной и безмозглой ярости и угрозы, которая, собственно, размахивает российское правительство, создать какую-то видимость законности. Вот эти знаменитые разговоры про то, что, знаете, в России президент-юрист и он так склонен как-то уважать закон, он все делает по правилам. Он все делает, любое решение, которое он принимает, оно полностью соответствует российскому законодательству. Ну вот когда российское законодательство можно крутить и вертеть, я не скажу на чем в точности, на какой части тела, и вытворять с ним все, что угодно, вот так взять и создать внутри российского законодательства эту самую ядерную доктрину ядерного сдерживания, в которой написана вся вот эта ахинея, а потом сказать, ну у нас такой закон, мы в соответствии с законом действуем, мы как-то ничего не нарушаем, смотрите, у нас вот здесь вот прямо на бумаге это написано и разрешено. Вот, собственно, что это такое. И тут важно понимать, что эти стратегические решения, эти какие-то гигантские разговоры о каких-то колоссальных, так сказать, геополитических обстоятельствах, они имеют абсолютно приземленную, абсолютно практическую базу. Это все делается для того, чтобы предотвратить принятие решения о том, что украинской армии можно стрелять по аэродрому американской ракетой. Вот чтобы они, не дай бог, на этом не решились, по аэродрому или по Керченскому мосту или еще почему-нибудь такого. Чтобы это не произошло, мы сейчас прям ядерную доктрину поменяем и будем этим всем размахивать. Весь вопрос, конечно, в том, как относятся к этому политики в мире, насколько серьезно они это оценивают и как работает западная разведка. Потому что важнейшим, конечно, элементом этого, давайте к этому вернемся, я несколько раз про это говорил и буду говорить про это всегда и дальше. Важнейшим элементом является глубокое незнание нас с вами, и я очень надеюсь, что глубокое незнание диктатора Путина о том, может он выстрелить или нет. Это ядерное оружие у него есть, оно работает или оно не работает. На самом деле этого никто не знает. А попытки испытать какие-то новые виды вооружения, они в этом смысле действуют как-то очень утешительно для любого разумного человека. Вот это зрелище тех воронок гигантских, которые остаются на месте испытаний каких-то новейших путинских ракет. Вообще у него есть это? Эта штука летает, эту ракету можно запустить, из этой пушки можно выстрелить, а люди, которые непосредственно должны будут нажимать на эту кнопку, которые должны будут наводить на цель и так далее, они готовы это делать или нет? Или там есть какие-то разумные люди, которые остановят это безумие, если вдруг до этого дойдет очередь? Этого, к счастью, никто не знает. Хорошо бы рассчитывать на то, что это знают западные разведки, которые могут каким-то образом на это опереться. Судя по достаточно безразличной реакции на эти путинские заявления и на эти изменения доктрины, заседания Совета Безопасности, что-то не видно, чтобы кто-то начал прыгать до потолка, чтобы кто-то начал как-то бегать, пугаться, кричать, хвататься за голову. Ничего этого отчета не происходит. Это хороший признак. Лично мне он нравится, и для меня, возможно, он объясняется просто тем, что западные специалисты хорошо понимают реальные возможности, а точнее их отсутствие в руках у российского диктатора.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Еще одна тема, которую я хотела сегодня успеть с тобой обсудить, это бюджет. Проект которого внесен правительством на днях, на следующий год, бюджет Российской Федерации. И там заложена в статье «Национальная оборона» рекордная цифра в 13,5 триллионов рублей. Военные расходы России в 2025 году таким образом будут составлять 6,31% ВВП. Это очень много. И также надо понимать, что это не только проект на 2025 год, но это также и плановый период 2026-2027 годов. То есть правительство закладывает на ближайшие три года, и нет сомнения, что Государственная Дума в общем с этим согласится, невероятную военную машину. Собственно, вся Россия и все, что в ней производится и происходит, должны будут полностью посвящаться исключительно военным действиям. Так это можно интерпретировать.
СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: На мой взгляд, гораздо более впечатляющим и понятным для нормального человека является чуть другое представление тех же самых цифр. Вот ты говорила о 6 с чем-то процентах ВВП. Где там это ВВП, сколько там этого ВВП, 6 процентов это как-то не так уж и много, кажется дилетанту. А я вам скажу по-другому. Что силовые статьи, а к ним относятся не только, собственно, прямые оборонные статьи, но и то, что связано с так называемой национальной безопасностью и правоохранительными органами, силовые статьи составят в общей сложности больше 40% вообще всех расходов федерального бюджета. 41%, даже чуть-чуть больше. Действительно, национальная оборона 13,5 триллионов, нацбезопасность и правоохрана 3,5 триллиона. И еще, несомненно, очень много секретных статей, почти треть расходов федерального бюджета засекречена под грифом либо секретная, либо совершенно секретная. Никому не полагается это знать. Более того, есть еще косвенные, спрятанные военные расходы. Например, среди расходов по статье «Социальная политика», которые сократятся, и вот, скажем, в прошлом году они составляли 7,7 триллиона рублей, а вот по прогнозу в будущем они будут 6,5, то есть минус триллион и две десятых. Так вот, даже вниз, внутри есть военные расходы, которые в них по существу запрятаны. Туда запрятаны выплаты на заключение контрактов Минобороны, вот этих самых контрактов с теми, кого затаскивают на войну. Это не считается, видите ли, военным расходом. Это такие социальные расходы, 30 миллиардов рублей предполагается на это потратить. Туда же зашиты компенсации семьям погибших по этим самым контрактам. Тоже это типа невоенные расходы. Это такая у нас социальная политика. Еще почти 6 миллиардов. И так далее, и так далее. Если хорошо порыться, там можно обнаружить пенсии, пособия самые разные, какие-то выплаты тем, кому наградили, в том числе за героическое участие в агрессии в Украине и содержание всяких силовиков, в том числе судей, без которых невозможно было бы поддерживать этот военный психоз и так далее. Все это в сущности тоже расходы на войны, но только они закопаны в разных других местах. Тем временем самые незначительные, самые ненужные для государства расходы – это, например, культура и спорт, там речь идет вообще не на триллионы, а на небольшое количество миллиардов. За счет чего это все? Как это все предполагается профинансировать? Во-первых, это дефицитный бюджет. И государство будет, так сказать, давать само себе взаймы, что называется. Государство будет постепенно разорять фонд национального благосостояния, который собирался и от которого, в общем, немного чего осталось. Кроме того, давайте вспомним, что в минувшем году произошли изменения в бюджетной политике и были повышены разного рода налоги на доходы. Прежде всего, это ударит по бизнесу. Налоги на доходы физических лиц, в общем, не очень значительно повышаются. Эта вещь скорее, как мы с вами это обсуждали, как-то раз эта вещь скорее такая пропагандистская, потому что нужно продемонстрировать, что вот мы с богатых берем больше, а с бедных берем меньше, но по существу там разница небольшая. А вот доходы на прибыль предприятий, прибыль компаний. Вот это серьезная вещь. И бизнес будет страдать от этого и развитие его, и совершенствование его, и будущее его, и технологическое развитие будет постепенно останавливаться. Кроме того, это разного рода пошлины и акцизы, бензин, алкоголь, сигареты, газировки, между прочим, если вы пьете лимонад или кока-колу, имейте в виду, что большая доля этого пойдет на оборону. НДС, который растет и который затрагивает вообще любую транзакцию, любое оказание любой услуги, любую продажу любого товара, переход его из рук в руки и так далее. Так что в конечном итоге за это все платит потребитель. Вот кто оплачивает эти военные расходы. Но в целом этот бюджет носит, я бы сказал, демонстративный характер. Он отвечает на вопрос «А сколько вы готовы употребить на войну?» Отвечает ясно и, я бы сказал, отважно. Он отвечает «Сколько хотите». Вот сколько надо, столько и отправим. Потому что вот эти 40 с лишним процентов всех расходов, которые отправляются на войну, означают, что по существу, так сказать, фирма не останавливается перед издержками. Что по существу путинское государство готово употребить все. Если вдруг не хватит, значит добавят. Если вдруг потребуется урезать что-нибудь еще, урежут что-нибудь еще. Потому что тогда, когда перекос достигает вот такого вот размера, тогда оказывается, что это просто выходит из-под контроля, и просто военная машина может рассчитывать на все национальное достояние, на все национальное богатство, и никаким образом себя ни в чем не ограничивать. Вот что означает это политическое решение о таком бюджете. И опять же, последнее, что я скажу, и что очень важно понимать, что это происходит, как вы видите, без какой бы то ни было дискуссии. Это происходит без вопросов, которые вслух задаются автором этого бюджета, этого проекта. Никто не несет ответственность за его эффективность, никто не рискует своим местом, своим креслом, портфелем, своей репутацией, своей карьерой за то, что произойдет со страной в результате исполнения этого бюджета. Это происходит при полном молчании, при полном отсутствии какого бы то ни было обсуждения и при полном отсутствии голоса людей которые в конечном итоге все это и оплатят. Почувствуйте разницу, что называется.
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Закончим на этом. Спасибо большое, Сергей Пархоменко. До встречи ровно через неделю. Пока.