«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Россия не справляется с войной, которую сама же и развязала и хочет перемирия, хочет паузы, хочет остановки, хочет заморозки, хочет отдохнуть и умоляет об этом окружающий мир. А окружающий мир отказывает ей в этом…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день! Это «Особое мнение» на «Живом г гвозде». С вами Ольга Бычкова. С «Особым мнением» — Сергей Пархоменко. Привет!
С.ПАРХОМЕНКО: Да, привет! Слышите ли вы меня? У меня какие-то технические шумы, но, кажется, все в порядке, я справился.
О.БЫЧКОВА: Не пугайте. Хорошо. Нас должно быть видно и слышно. И я напоминаю, что в этой трансляции в YouTube есть чат, куда можно писать в YouTube вопросы, соображения и всё, что вам кажется важным поделиться с нами. Я слежу очень внимательно за тем, что там происходит.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, еще Телеграм-канал «Пархомбюро» ты забыла.
О.БЫЧКОВА: Обязательно, конечно. Я слежу за тем, что люди присылают вопросы. Прямо сейчас я с этого начну, потому что полностью разделяю восторг тех, кто написал тебе вопрос про Дмитрия Медведева в твой Телеграм-канал. И тоже хочу поделиться прекрасным. Видел ли ты свежего Дмитрия Медведева про уехавших россиян, как он сказал «отъехавших уродов» или что-то в этом роде. Которые, короче говоря, должны быть лишены источников доходов и так далее. И там еще много красивых слов про них сказал художественно Дмитрий Медведев и сказал, что вернутся они могут только при условиях раскаяния, чего-то там еще, «а лучше бы им не возвращаться». Видел ты эту красоту?
С.ПАРХОМЕНКО: В общем, как-то пошел к начальнику, спросил: «Хозяин, можно я буду беситься?» И бесится. Медведев бесится в эфире, точнее за него бесится кто-то другой, там какие-то люди сочиняют эти тексты.
О.БЫЧКОВА: Ты думаешь, он неспособен, совсем ты ему отказываешь даже в этом?
С.ПАРХОМЕНКО: Не-не, не способен совершенно. Но как-то же санкционирует, я думаю, что он даже просматривает это перед выходом, а, может быть, просто такой карт-бланш дал, чтобы беситься в эфире.
Но что-то такое они комбинируют с путинским окружением, вокруг него, расставляя фигуры, чтоб выставить самого, собственно, фараона в выгодном свете. Видимо, им зачем-то нужно, чтобы все видели, что рядом есть совсем сумасшедший, чтобы все всё время помнили, что рядом есть люди, у них кровь капает с клыков, они раздирают на себе майки, они бьются головой об стенки, они рвут на себе волосы изображают из себя: «Вот видите, какие они страшные и ужасные, пожалуйста, помните, что Владимир Владимирович еще совсем не худший вариант и обязательно надо с ним разговаривать».
Вообще, всё, что делает сегодня в публичной сфере российская верхушка — это попытка выпросить переговоры. На самом деле перед ним стоит одна задача — им важно сейчас остановить события, заморозить.
Я вижу, кстати, что у меня в Телеграм-канале «Пархомбюро» есть про это вопрос тоже: «Как вы расцениваете вероятность заморозки конфликта?» Понимаете, конфликт невозможно заморозить односторонне. Нельзя просто взять и перестать стрелять, потому что другая сторона не перестанет. Нельзя взять и перестать запускать дроны, заряжать гаубицы, ездить танками туда-сюда, летать вертолетами туда-сюда, нельзя остановиться. Потому что есть еще та сторона, та сторона не остановится, это совершенно очевидно. Мы хорошо понимаем, как устроена современная Украина военного времени. И много раз было сказано битым словом, что Вооруженные силы Украины не допустят никаких… они представляют из себя отдельную, самостоятельную если не силу, во всяком случае, отдельный голос в этом театре. И совершенно очевидно, что никто односторонне замораживать этот конфликт не будет.
Поэтому в рамках этого выпрашивания переговоров, по всей видимости, продемонстрировать, что есть какие-то совсем свирепые, совсем дикие и совсем безумные.
Кстати, есть и другая сторона этого дела. Есть как бы противоположные тенденции, есть какие-то люди, которых аккуратненько прячут. Вот я на протяжении аж нескольких лет обращал внимание, иногда говорил это в своих разных эфирах, что такое впечатление, что прячут Шойгу. В общем прячут его, Сергея сына Кужугета.
О.БЫЧКОВА: Кужугетовича, да.
С.ПАРХОМЕНКО: И был такой период, когда он даже уже был министром обороны, но тщательно создавалась конструкция, в которой он ни в чем не виноват, ни к чему непричастен, ни за что не несет ответственности и вообще его тут нет. Его нет в истории с Крымом, вспомните. Его там не было. Его не было в первые годы с Донбассом. Его не было во всех историях с Сирией. Он не нес ответственности ни за что. Это была удивительная история: министр обороны, который не имеет отношения к военным действиям, которые ведет страна.
Потом все-таки пришлось из-под коряги ему вылезти. Оказалось, что он все-таки если не фактически ключевая, то психологически, эмоционально, имиджево важная фируга. И на это фигуре сосредоточилась вся ненависть и отвращение тех, кто смотрел на то, как была чудовищно устроена вся эта военная операция со всех точек зрения как бездарная, безграмотная и всякое такое. А, с другой стороны, как жестоко, как бесчеловечно, как издевались над местным населением, как мародерствовали, насиловали, разрушали жилые кварталы. За это всё Шойгу оказался в ответе в результате. И всё. И никакого представления о том, что этот человек можно в этой ситуации вдруг выскочить и сказать: «А вот смотрите: я чистенький, аккуратненький, у меня ничего нет, я ни за что не отвечаю. У меня всё в порядке». Всё, эта история развалилась.
Теперь обратите внимание, на этом месте, точнее, в этой дырке, этом ничём, в этом, так сказать, пустом пространстве оказался Мишустин, которого как бы тоже нет, который ни к чему не имеет отношения, ни в чем не участвует, нигде не появляется, не принимает никаких свирепых решений. Такое впечатление, что его аккуратненько держат в такой ситуации, что в случае чего может понадобиться человек, о котором, например, могут сказать: «Вот смотрите, у вас есть большие претензии к тем, кто развязал эту войну, вел войну таким чудовищным образом, кто несет ответственность за войну, ее последствия и так далее. Вот есть человек, которого вообще не в чем упрекнуть». Это чушь, конечно, собачья, он несет ту же ответственность, как и все остальные, поскольку он премьер-министр страны. Но попытаться так сказать можно.
И я примерно представляю себе, в какой ситуации это может пригодиться. Это может пригодиться, если все-таки удастся выцаганить возможность переговоров. А кто? Была история про Абрамовича, но оказалось, что все-таки Абрамович не очень годится на роль представителя. Было много к нему претензий, он олигарх под санкциями, и он совершенно как бы неофициальное лицо. Поэтому в целом поставить на него как на главного переговорщика невозможно.
Лавров — не работает. Абсолютно дискредитирован. Предмет издевательства и насмешек и, в общем, отвращения, прямо скажем, во всем мире. А кто? Ну, например, Мишустин.
Так что я бы все это рассматривал в каком-то одном контексте, всё вот это бешенство. Плюс, конечно, есть какие-то естественные причины, но они как-то там сгнивают внутри.
На это неделе последние пару дней был такой смешной сюжет, многие обратили на него внимание. Так какие-то кольца…
О.БЫЧКОВА: Да-да! Жду прямо момента. Тут пишет Дошечка: «Есть ли символический смысл в раздаче этих колец? Полагаю, что Путин хотел продемонстрировать…».
С.ПАРХОМЕНКО: Понятно, что в этой трагической ситуации у них там расцветает какое-то язычество. Вообще-то это всегда было свойственно и самому фараону и его ближайшему окружению. Они это очень любили, они это активно практиковали, все эти какие-то дикие суеверия и всё прочее. Оттуда очень много выносилось таких истории, и, возможно, мы имеем дело с одной из них.
Но я, когда смотрю на это, я думаю о другом, признаться. Вот с высоты, извините пожалуйста, моего опыта наблюдения очень многолетнего, теперь уже даже многодесятилетнего за этой средой, я, прежде всего, представляю себе, какие это, я бы сказал, свирепые деньги, которые будут на этом кем-то сделаны.
О.БЫЧКОВА: На чем?
С.ПАРХОМЕНКО: Эту историю с этими кольцами, ее же кто-то, что называется, продал хозяину, кто-то сказал: «Давайте мы сделаем». Кто-то уже откачал этот заказ. А дальше это же все примет сейчас абсолютно гомерические массовые масштабы. Все начиналось же с малого, всё начиналось с того, как в начале 2000-х годов во всех чиновничьих кабинетах страны, куда вы ни входите, первое, что вы видите на самом видном месте — это журнал по дзюдо, который стоит вот так лицом на книжной полке. Потому что надо, теперь положено продемонстрировать интерес к дзюдо. Хозяин любит дзюдо, интересуется дзюдо, и у меня тоже будет журнал. Быстро посылались все референты куда-нибудь раздобыть что-нибудь про дзюдо, и это дзюдо стояло на полке.
Через некоторое время появились иконы ровно таком же положении. НРЗБ. Сейчас я себе представляю тысячи этих колец, которые будут штамповать. Кто-то на этом сделает адские, космические бабки, и на том, что может каждый сейчас вплоть до последнего какого-нибудь главы муниципальной администрации будет хотеть такое колечко, потому что теперь положены такие колечки, все носят такие колечки и будут дарить друг другу эти колечки.
О.БЫЧКОВА: А ты обратил внимание на этот кошмарный, какой-то абсолютно колхозный, доморощенный…
С.ПАРХОМЕНКО: Дизайн?
О.БЫЧКОВА: Да, вот этого всего.
С.ПАРХОМЕНКО: Это из разряда одичания, прежде всего. Россия сейчас оказалась в руках людей, которые постепенно дичают, постепенно сходят с ума. Они еще завариваются в какой-то своей среде без выхода наружу, без каких-то внешних контактов, без возможности, извините, пожалуйста, где-нибудь развеяться. Поэтому мы видим и слышим какие-то чудовищные истории, которые, с одной стороны, явно какие-то очень трагические, а, с другой стороны, над ними невозможно не ржать по-лошадиному. История про каких-то людей в Индии, депутаты Владимирского национального собрания, которые едут туда и выбрасываются из окна… В общем, это какие-то совершенно жуткие истории такого абсолютного одичания…
О.БЫЧКОВА: Я тебе говорю, что он выбросился, а до этого там еще кто-то погиб.
С.ПАРХОМЕНКО: Он выбросился от горя, оттого, что он не мог пережить смерть насмерть упившегося друга, который в этой же гостинице умер от пьянства за день до того, окруженный пустыми бутылками.
О.БЫЧКОВА: Вопрос Дошечки про символический смысл. Ты говоришь: да, есть символический смысл в раздаче этих колец, только он ускользает НРЗБ.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, смысл вот такой. Это чего символ-то? Это символ дикости, какой-то невероятной опущенности в это какое-то языческое безумие. Но у этого есть серьезная сторона, конечно. Это всё в серьезную сторону описал нам очень хорошо журнал Wall Street Journal на этой неделе, издав хороший большой текст про то, как, собственно, устроены, как научным образом называется, информационные потоки вокруг российского фараона. Как так получается, что он получает свою информацию с громадным опозданием, во-первых, и получает ее после того, как она прошла через много разных фильтров? И каждый из этих фильтров оставил ему какие-то свои следы: что-то оттуда удалил, что-то туда добавил, переставил какие-то акценты, что-то исказил, что-то по-своему отредактировал, написал и так далее.
Похоже, что на этих фильтрах сидит в основном Патрушев и прочие спецслужбы. Но кто бы не сидел, какие был люди это ни были, но решения в сегодняшней воюющей России принимает человек, до которого информация о происходящем вокруг него, информация о реальной действительности приходит в крайне искаженном и крайне неактуальном виде. Это не снимает ни на одну секунду с него ответственности. Если кто-то думает, что за этими сообщениями следует вывод о том, что кто-то не виноват, он не знал, виноваты другие: они не сообщили, — это всё полная совершенная чушь. На самом деле ровно он и виноват. Ровно тот, кто создает такую систему, тот, кто принимает на себя право принять решение, находясь в этом вакууме, когда для того, чтобы — тоже легенда, которая распространилась — получать хоть какую-то более-менее актуальную информацию о том, что происходит на фронте, создает какую-то себе специальную группу из каких-то блогеров из Телеграма, которая там что-то пишут на каких-то анонимных Телеграм-каналах. Вот они теперь отдельно доставляют информацию лично к столу его императорского величества.
Тем временем мы видим, результатом этого становится то, что фараон сам принимает решения о каких-то военных боевых действиях на уровне, не знаю, чуть не взвода или роты. Известная история про то, как он запретил сдавать Изюм и кончилось это дело тем, что Изюм был не просто сдан, а был сдан в катастрофическом порядке с огромным количеством убитых, огромным количеством брошенной техники и боеприпасов с беспорядочным бегством, с полной неразберихой на этом участке фронта и так далее.
Конечно, можно этому радоваться, можно говорить, что здорово, в конце концов, что они воюют так ужасно, здорово, что это приводит к тому, что эта агрессия оказывается в такой степени безуспешной. Пусть оно ровно так и будет. Но дело в том, что таким же образом принимаются все остальные решения — решения относительно живых людей, российского населения, собственно, которое оказывается заложником этой совершенно обезумевшей власти. Так что я бы сказал, что это один комплекс вопросов, один запутанный клубок, в котором и кольца эти безумные и проблема этих бесконечный информационных фильтров, которыми окружает российское командование, и бесчисленные религиозный фанатизм, и языческие суеверия — всё это одна абсолютно история.
О.БЫЧКОВА: Давай обсудим другую историю прямо сейчас. Это, конечно, то, что касается свершений других людей, которые находятся в другом положении, в других местах, в другой ситуации и подвергаются уже прямо реальным репрессиям, иногда вплоть до физических, как, например, с Алексеем Навальным.
С.ПАРХОМЕНКО: Я понимаю, что ты имеешь в виду.
О.БЫЧКОВА: И Галямина, которую уволили с работы, получается она…
С.ПАРХОМЕНКО: Я тоже начал бы с того блог этих вопросов и сюжетов. Действительно, тем временем процесс развивается. Вот мы пару недель тому назад говорили на эту тему много, говорили о законе по контроле над лицами попавшими под иностранное влияние, о законе, который как бы собрал в некоторую одну систему, наполненную всякими дополнительными карательными мерами, всё, что связано с институтом иностранных агентов, нежелательных организаций, собственно, всем тем обыкновением, которое развилось в России, развивалось постепенно на протяжении последних 10 лет. Это начиналось в 2012 году. Весь этот комплекс, направленный на создание группы «врагов государства». Сегодня в России существует такой круг людей, круг организаций, которые объявлены вражескими. И любого человека можно в этот круг включать, любую организацию можно в этот перечень записать. И дальне начинается последовательная дискриминация, лишение разного рода прав, конституционных гарантий и так далее.
Вот совершенно конкретный случай. Юлия Галямина, муниципальный депутат, очень активный политик, общественный деятель, человек, который много говорит с людьми, говорит какие-то правильные, важные вещи, остается в России и мужественно пытается продолжать свою гражданскую активность и общественную деятельность. Юлия Галямина публикует формальное уведомление, которое она получила от своих работодателей, от одного из крупнейших учебных заведений. Это академия народного хозяйства РАНХиГС. Это та самая, во главе которой стоял в течение долгого времени известный российский экономист Владимир Мау. И вы помните, что там дальше начались скандалы, и в какой-то момент обвинение в коррупции и арест, и, по всей видимости, это носило все сугубо политический характер. Владимир Мау, кстати, бежал благополучно из России после того, как его выпустили из-под домашнего ареста.
Так вот Галяминой сообщают совершенно хладнокровным деловым тоном, что в связи тем, что по последнему этому, вступившему в действие закону она не имеет право заниматься просветительской деятельностью, а также каким-то образом иметь отношение педагогике, преподаванию, то она больше не может быть научным сотрудником РАНХиГС и не может больше преподавать студентам. Ей будет предложена какая-то другая работа, не связанная с преподаванием и просветительской деятельностью. Я не очень понимаю, как работать в громадном учебном заведении и не иметь отношения к просветительской деятельности. Совершенно очевидно, что ей предлагается собрать свои манатки и как-то удалиться…
О.БЫЧКОВА: Она написала в Фейсбуке, что ей предложена какая-то работа, связанная с какой-то информацией, с какими-то материалами. Ей это не подошло, поэтому она прекратила свои отношения с РАНХиГС.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну да. Совершенно очевидно, что ее оттуда выгоняют. И это начало какого-то громадного процесса, когда неблагонадежные люди, так или иначе, будут признаны находящимися под иностранным влиянием, тоже просто не подходящими под официальную идеологию. Мы же понимаем, что под иностранным влиянием можно любого, кто читал Чиполлино в детстве, назначить.
Кстати, если вы обратили внимание, распространились всякие слухи — я правда не вижу пока подтверждения, но я нисколько не сомневаюсь, что мы к этому придем, — что больше проблемы с книжками про Чиполлино и с разными другими, хорошо известными переведенными иностранными детскими книжками.
О.БЫЧКОВА: В смысле про «Чиполлино»?
С.ПАРХОМЕНКО: Их нету. Книжек поищи, пожалуйста, как-то говорят, что их последовательно изымают из электронных книжных магазинов, потому что там неприятные ассоциации возникают. Синьор Помидор вот этот, барон Лимон, кто там еще были? — какие-то неприятные люди, которые Вишенке и Луковке как-то мешали правильно жить.
О.БЫЧКОВА: Там все кончилось революцией, мы помним, да.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, там кончилось революцией, кончилось избиением правоохранительных органов. Я помню, что они как-то сильно били местную полицию. Там чего только не происходило.
Короче говоря, на одном конце все развивается таким образом, когда людям присылают механическим, чиновничьим языком написанное уведомление о том, что они теперь неблагонадежные, и их удаляют из учебных заведений.
А, с другой стороны, мы видим абсолютно бесконтрольный, беззаконный террор и издевательство над людьми, который устраивает, например, ФСИН, которым поручено теперь мучить разного рода оппозиционеров. Вот, собственно, новости одной последней недели. История про Алексея Навального, который вынужден судиться за право увидеть свою собственную медицинскую карту, за право узнать, что ему колют. Вы знаете, что Навальный на протяжении многих месяцев подвергается буквально ежедневным физическим пыткам. Его содержат в таком каменном чулане, в котором, в принципе, запрещено человеку по закону находится больше двух недель. Но ему снова и снова повторяют эти сроки нахождения в ШИЗО.
И он буквально не может там просто сидеть. У него начинаются большие проблемы с опорно-двигательным аппаратом, со спиной, с суставами, начинаются боли. Известно, что он им подвержен. Известно, что он этому подвержен еще больше после попытки отравления. Никто в точности не знает последствий того, что его организму пришлось перенести после того, как на нем было применено боевое отравляющее вещество «Новичок». И теперь он требует медицинской помощи. Ее оказывают в чрезвычайно странном виде: колют ему неизвестно что, какие-то препараты, поставив ему неизвестно какой диагноз, преследуя при этом неизвестно какие цели. И любые его попытки потребовать просто информации о том, что, собственно, с ним делают, пока кончаются ничем. И Навальный был вынужден подать с помощью своих адвокатов в суд на учреждения, в котором он находится, чтобы ему эта информация была предоставлена.
Тем временем здесь же история о том, как Владимиру Кара-Мурзе запретили общаться с его семьей, запретили звонить его детям из СИЗО. Это объяснили какими-то совершенно нелепыми требованиями безопасности. Интересно, какую угрозу безопасности могут представлять разговоры с детьми.
А тем временем прямое нарушение закона в судьбе Ильи Яшина. Вот видите, все эти три достаточно ярких фигуры, не только Алексей Навальный, за судьбой которого мы следим все это время, но и Илья Яшин и Владимир Кара-Мурза. А Илью Яшина этапировали из Москвы, и пока он оказался в Ижевске. По всей видимости, дальше он поедет в колонию, притом, что его приговор не вступил еще в законную силу. И он обязан был находиться там, где его судили. Но опять-таки под предлогом какой-то перегруженности, чего-то еще, его отправляют все дальше и дальше вглубь страны. А это означает, что все дальше и дальше от информации, от контактов с окружающим миром, от внимания журналистов, которые могли появляться на его судах. Потому что вся история суда и приговора для Ильи Яшина, она была очень яркой с медийной точки зрения. Он произносил очень важные, очень впечатляющие речи, и это производило большое впечатление на многих людей.
Вот как Россия отбрасывает какие-то последние элементы какой-то законности, процедуры и всего прочего и погружается в дикость. Вот слово «дикость» становится ключевым для описания того, что происходит в России. Ровно со словом «произвол», которое все чаще приходится использовать, ну вот еще слово «дикость», которое здесь чрезвычайно важно.
О.БЫЧКОВА: Паузу сделаем очень короткую, чтобы нашим слушателям и зрителям напомнить, что у нас есть тут хорошего, интересного на «Живом гвозде». И потом я еще коротко скажу про одну новую книжку, которую продает shop.diletant.media. И потом мы продолжим.
РЕКЛАМА
О.БЫЧКОВА: Мы продолжаем «Особое мнение» на «Живом гвозде». Ольга Бычкова и Сергей Пархоменко.
Прежде, чем мы продолжим наш разговор и обсуждение текущих политических событий я про просьбе моих коллег из «Дилетанта» расскажу очень коротко про очередную книжку, которую можно купить на shop.diletant.media за 1600, между прочим, рублей, что не очень кажется мало, но на самом деле не очень много, потому что это большая красивая книжка с картинками. Там много всякого интересного. Называется это «Амазонки Моссада. Женщины в Израильской разведке». Авторы: Михаэль Бар-Зохар, Нисим Мишаль. Можно это всё купить на сайте.
Еще остается какое-то время до Нового года. Новогодние праздники и необходимость дарить подарки в виде, например, лучшего из них — это книги, никуда от нас не деваются. Зайдите туда, купите книжку, подарите, ну и сами почитайте, конечно, тоже Книжка красивая и интересная.
С.ПАРХОМЕНКО: Я бы хотел одной фразой закончить тему, которая была у нас последняя. Частью, конечно, этой дикости, которой проникается постепенно российское государство, оказывается, было окончательное падение в ту же самую дикость и безумие еще и государственной пропаганды, которая все-таки приходит к какому-то совершенно невероятному уровню человеческой подлости.
Вот я читаю, например, комментарий тех же самых событий, о которых мы с вами говорим, например, об истории со здоровьем Алексея Навального и с тем, что ему колют неизвестно что, без какого бы то ни было диагноза, не объясняя ему даже, что происходит. Смотрю, что пишет «Царьград». Есть такой пропагандистский инструмент. Я даже не решаюсь его назвать медиа или изданием или СМИ или чем-то еще. Это сугубо пропаганда в руках государства. И вот сама формулировка, что Алексею Навальному была предоставлена его медицинская карта, но она не устроила оппозиционного блогера качеством изображения. Что называется, оцените эту фразу. Во-первых, человек, который находится там, в этих условиях, он оппозиционный блогер. Он не политический заключенный, он не человек ложно осужденный и помещенный в пыточные условия на долгие годы — он оппозиционный блогер, которого не устроила копия качеством изображения. Вот люди подбирают слова таким образом для того, чтобы вот так описывать окружающую действительность, потому что им так милее. Их работа, их подлое задание заключается в этом — называть Навального оппозиционным блогером, которого что-то не устроило. Надо на это смотреть открытыми глазами, видеть это огромное количество людей, которые принимают участие в этих пытках. Человек, который положил руки на клавиатуру, написал эту фразу: «Предоставленная копия не устроила оппозиционного блогера качеством изображения», — это человек, который принял участие в пытках, это человек, который является участником, сообщником внутри этой банды, осуществляющей преступление против человечества. Ответственность его будет такая же, кто, собственно, стрелял, пытал, привязывал к железным койкам и включал электричество — так вот также ровно эти люди будут отвечать.
О.БЫЧКОВА: И еще один способ… Я даже не знаю, честно говоря, у тебя хочу спросить, способ чего это: маркировки людей, разборки с очередными оппозиционными, так сказать, блогерами или кем-то? Это такое ноу-хау теперь объявлять всех в международный уголовный розыск? Свежий пример…
С.ПАРХОМЕНКО: Это следующий этап.
О.БЫЧКОВА: НРЗБ неожиданной персоной типа Марата Гельмана.
С.ПАРХОМЕНКО: Самые удивительные люди оказываются в этом международном розыске. Людям, которые это затевают, понятно, что их задача создавать все больше и больше сложностей для жизни, все больше неприятностей для этих людей. Ну, раз человек объявлен врагом, значит, давайте его мучить разными способами. Будем его ограничивать в этом и в том, запретим ему заниматься разными видами профессиональной деятельности. А среди прочего, если он находится за пределами России, давайте объявим его в розыск, потому что это чревато всякими техническими неприятностями. Человеку становится трудно передвигаться. Человек все время опасается, что кто-то им заинтересуется, начнет что-то проверять, потребует его документы, заинтересуется его банковским счетом, местом, где он живет, местом, где учатся его дети. Речь идет о таком механическом привлечении разного рода спецслужб и силовых структур, где бы человек не находился, к его личности.
И вот самые разные люди попадают в эти обстоятельства. И мы видим следующее. С одной стороны, де-факто, на практике международные эти разного рода розыскные системы и структуры теперь Интерпола отказываются это использовать, этому следовать. Они, надо сказать, не заявляют ничего формально на этот счет пока. Они пока пропускают это как бы мимо ушей. В результате эти люди, объявленные в розыск скорее вроде бы не испытывают каких-то практических последствий после этого объявления.
Но это всё постепенно начинает иметь всё большие последствия, складываться в некоторую одну картину, одну структуру. А именно Россия постепенно выпадает из международных структур, международных организаций. Постепенно оказывается, что это все как-то работает без России. В самых разных сферах, начиная от спортивных федераций, ФИФА и всякого прочего и кончая вот, в частности, Интерполом и международными структурами, которые заняты поимкой преступников.
Ведь вообще эти структуры создавались не просто так, они создавались по делу для того, чтобы реально ловить настоящих преступников, которые путешествуют по миру: торговцы наркотиками, организаторы торговли людьми, незаконной эксплуатации людей, организаторы подпольных публичных домов и похищения женщин и подростков для использования их в сексуальной эксплуатации. Чего только не происходит на самом деле, всерьез, там, действительно, требуются международные усилия. Россия последовательно оказывается за пределами этого всего.
И здесь тоже чрезвычайно важно понимать первопричину этого всего. Мне недавно пришлось участвовать в одной дискуссии, в которой речь шла про футбол, вы знаете, инициатор которой написал, что из-за разнообразным международных санкций у российского футбола возникли большие проблемы. И вероятно даже, Российской футбольной федерации придется перейти — во всяком случае, будет сделана попытка — из европейского футбола в азиатский, чтобы участвовать там в чемпионате.
И понаблюдав за этой дискуссией, мне пришлось людям напомнить, что вообще-то у российского футбола проблемы не из-за международных санкций. У российского футбола проблемы из-за войны, из-за того, что Россия развязала агрессию против Украины, и теперь у России вообще проблемы, в том числе, у российского футбола. Это просто маленькая деталь, на которую вы почему-то обратили внимание. Ровно то же самое происходит и здесь. С одной стороны, мы видим, что Христо Грозева объявляют в розыск.
С другой стороны, этот розыск не происходит, его не начинают ловить на каждом углу, хватать и так далее. А с третьей стороны, это еще один маленький шажок к исключению России из этой среды в целом. Мировые системы разнообразные научаются постепенно, приобретают навык жить без России, не учитывая Россию, не обращая внимания на российские решения, исключая Россию сразу из какой бы то ни было логики своих действий. Это очень важно. И в этом смысле преступление российских чиновников заключается не только в том, что они на каких-то людей абсолютно невинных в этом смысле и не заслуживших признания их международными преступниками, не только возводят на них напраслину, они еще разрушают эту структур и изгоняют Россию из нее. Они должны сами это понимать. Это важная обратная сторона этого действия.
О.БЫЧКОВА: Вернемся к тому, что происходит внутри самой России…
С.ПАРХОМЕНКО: Подожди, есть некоторое логическое здесь продолжение. Мне кажется, что среди тем, которые наметили для этого разговора, это история про разного рода новые нормы, законы и всякие правила, которые обсуждаются в России в отношении людей, которые покидают Россию. Ты помнишь, о чем речь. Два решения на этой неделе привлекли к себе внимание, были наиболее заметными. Во-первых, это история с обсуждением того, как будут обстоять дела с налогами для тех, кто работает удаленно, для тех, кто продолжает работать на российские компании, а физически находится за границей.
И второе — это возможность для этих людей использовать всякие специфические формы налогообложения, в свое время принятые в России: самозанятость, индивидуальные предприятия и так далее.
Здесь хочется вспомнить, а зачем, собственно в свое время, не так уж и давно, в России создавались вот эти формы занятости, когда человеку предоставлялась возможность объявить себя самозанятым. Это касается тех, кто выполняет работы по сторонним заказам, чаще всего это такие фрилансеры: человек, который пишет какие-то тексты или человек, который создает программную продукцию для интернета или программирует какие-то инструменты для компьютеров, или речь идет о художниках, архитекторах, о дизайнерах, о разных людях, которые работают по заказу. И вот, пожалуйста, вы можете в очень простом порядке договориться со своим заказчиком, получить от него плату за свою работу и платить налог с этой оплаты. Зачем это делалось? Вообще-то это делалось для повышения доходов государства, вообще-то это делалось, исходя из того, что если предложить людям такие простые формы налогообложения, то в конечном итоге государству это становится выгоднее, государство зарабатывает на этом больше, потому что на этих простых формах налогообложения очень просто администрировать. Они не требуют большого и сложного аппарат, который сам по себе чего-то стоит. За этим легко следить, контролировать, легко обнаружить недоплатившего, легко попросить его доплатить и так далее. В результате, хотя этим конкретным людям налоги вроде бы снижаются, но, в действительности, государство от этого выигрывает, потому что оно собирает больше.
О.БЫЧКОВА: Это, кстати, была такая очень мишустинская история, не будем забывать.
С.ПАРХОМЕНКО: В частности, да, это было связано и с ним тоже, особенно потому, что, как мы помним, до того, что он до того, как сделался премьер-министром заведовал ровно этим — он заведовал системой налогов и сборов в России и как-то ее технологически довольно эффективно развивал, создавал новые формы этих технологических взаимоотношений между гражданами и государством на почве их налогов. Что происходит сейчас. Государство назло маме… назло Украине, назло Западу, назло НАТО, назло Байдену, назло еще кому-то отрезает себе уши. Российское государство говорит: «Не надо нам больше налогов, не хотим ничего собирать — хотим мучить. Это история о приоритетах этого вновь создающегося на наших глазах, вновь образующегося этого путинского царства, даже не решаюсь называть его государством. Это царство, готово поставить всё, в том числе, свои собственные налоги, в том числе, свои собственные налоги, в том числе, в конечном итоге, благосостояние всех оставшихся граждан, которые на эти налоги, на эти доходы должны получать какие-то социальные услуги от государства. Дети должны учиться, взрослые должны лечиться, кому-то должны строить относительно недорогое жилье, кто-то должен иметь возможность переезжать с место на место на более быстрых и эффективных видах транспорта, а значит, должен иметь возможность работать на каких-то новых местах дальше от дома — это всё связанные вещи. Ничего это не надо. Хотим мучить. Хотим создавать людям, которые находятся за границей, которые посмели от нас уехать, которые посмели продемонстрировать нам свое презрение, свою готовность сопротивляться нашим решениям, — хотим сделать им НРЗБ.
Конечно, экономисты говорят, что это довольно небольшая доля, в конце концов, это незначительные деньги, российское государство как-то переживет. Да, конечно, переживет, оно много что переживет. Но сам подход, само отношение очень характерное, когда таким образом расставляются приоритеты.
Та же абсолютно история с налогами на нерезидентов. Это тоже сложная тема, потому что, в конце концов, чтобы понять, что человек не резидент, надо изучить, где он находился на протяжении предыдущего года. То есть люди, которые провели меньше половины времени в 22-м году, они в 23-м должны будут свои налоги как будто бы платить, исходя из того, что они не резиденты. Но это ведь было создано для ситуации, когда, наоборот, человек находится в России, платит свои налоги внутри России, и ему вдруг поступает какой-то доход из-за границы. Ему говорят, что поскольку вы находитесь здесь не все время, а только меньше половины, но, тем не менее, продолжаете находиться, сколько-то времени вы здесь находите, — платите больше, платите не 13%, а 30%, потому что вы, находясь здесь, в России все-таки пользуетесь кое-какими услугами, вы ездите здесь по дорогам, вы ходите здесь к врачу в бесплатную поликлинику по месту вашего жительства, дети ваши учатся в школе по месту вашего жительства. А вы вот находитесь здесь меньше половины времени, получаете деньги из-за границы — платите больше для того, чтобы оплатить то, что российское государство на вас тратит.
Теперь эта ситуация полностью выворачивается наизнанку. Теперь людям, которые вообще не находятся в России, их дети не ходят в России в школу, их родители не ходят в поликлинику, а сами они не ездят в общественном транспорте, не ходят по дорогам, не пользуются льготами на отопление и электричество, — этим людям, находящимся где-то далеко, говорят: «Платите больше за счастье работать у российского работодателя». К чему это в нормальной ситуации должно привести? К тому, что такой человек говорит: «О’кей, давайте я не буду работать у российского работодателя, давайте я поищу какую-то другую работу». Ведь люди, которые работают удаленно, они не детали на токарном станке точат, они заняты словами или изображениями или программным продуктом, или чем-нибудь еще, научными исследованиями. Это интеллектуальный, квалифицированный труд. И вот людям говорят: Хотите продолжать работать в России, у российского работодателя — платите больше, платите не 13%, а 30%. Зачем? А потому что мы хотим вас мучить. Экономического смысла это не имеет. Последствия этого будут нехороши. Потому что последствия будут такими, что совершенно очевидно: либо люди реально начнут покидать этих российских работодателей, либо российские работодатели, если они дорожат этими людьми, будут создавать для таких своих сотрудников возможность получать деньги, минуя Россию.
Это будет опять приводить к тому, что российские компании начнут создавать зарубежные филиалы, оффшоры разные, регистрировать компании на третьих лиц, чтобы скрыть связь между собой и этими третьими компаниями и платить людям оттуда, избегая этих повышенных российских налогов. Из российской экономики вырывают куски и снижают доходы российского государства, снижают активность и объем деятельности производства, в том числе, производства мыслей, научного продукта, программных инструментов, изображений, проектов и всего остального для российских предприятий.
О.БЫЧКОВА: Отдельная история про айтишников, которые массово уезжали и работают удаленно.
С.ПАРХОМЕНКО: Предполагается вернуть айтишников.
О.БЫЧКОВА: Титанические усилия для того, чтобы эти люди не уходили в иностранные компании, где ждут с распростертыми объятиями. Теперь видимо, они подумают еще раз на эту тему.
С.ПАРХОМЕНКО: Так устроена на путинский манер военная экономика. Вообще, мы всегда считали, что экономика военного времени — это такая экономика, которая вся собирается, напрягается, начинает экономить, использовать эффективно все свои ресурсы: все для фронта, все для победы. Военная экономика в царстве Путина основная задача которой — мучить своих собственных граждан, издеваться над людьми, которые не подвержены нашей пропаганде, за то, что они не слушают Маргариту Симоньян, за то, что они не хотят верить в то, что им рассказывает Министерство обороны и что врет им Шойгу — вот за это мы будем над ними издеваться. Мы повысим им налоги, мы запретим им использовать разные удобные формы налогообложения, мы будем объявлять их в международный розыск, мы будем увольнять их с работы. Мы будем так или сяк их мучить, потому что нам важнее мучить, чем что бы то ни было другое.
Смешно и трагично, что какие-то теоретические, я бы сказал политологические выводы такого рода, которые мы до сих пор делаем, и вдруг их получаем в таком простом, практичном, реалистичном ежедневном применении. Это происходит на наших глазах.
Мы говорили, что путинское государство античеловечно, путинское государство построено на нарушении прав человека. Вот мы видим, как это выглядит, мы прямо можем в руках это подержать. На наших глазах это переходит к практическим мерам, направленным для издевательства над людьми день за днем, снова и снова, опять и опять. Вот, собственно, процесс, который мы видим.
О.БЫЧКОВА: А можно я тебя попрошу в последние 5 минут ответить на вопрос, который я потеряла, от слушателя, от зрителя, но все-таки обещала его задать по поводу снаряда, который второй попал в одну и ту же воронку, то есть в аэродром в Энгельсе.
С.ПАРХОМЕНКО: А, да! Ну, так я про это же.
О.БЫЧКОВА: Какие выводы можно сделать из этой странной закономерности.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, последние 5 минут я хотел потратить на собственно военные обстоятельства, связанные непосредственно с военными действиями. И что мы видим, что является новостью этой недели. Новостью этой недели является еще более значительная, еще более серьезная, и, видимо, происходит уже какой-то качественный переход оттого, что военные действия начинают идти на территории Российской Федерации.
Что это было до сих пор? До сих пор это были отдельные эксцессы: вот что-то прилетело и взорвалось. Вот здесь прилетело и взорвалось, там прилетело и взорвалось. Ну, если загорелось, надо потушить. Если развалилось, надо попробовать починить. Если кто-то ранен, надо этого человека лечить. Вот, собственно, и всё, что происходило на территории России в связи с какими-то отрывочными, одиночными ударами и эксцессами, связанными с атаками украинских дронов, украинских ракет, украинской артиллерии, которым удавалось дотянуться до российской территории.
Что мы увидели впервые в этот раз? Мы увидели прямое влияние этих событий, происходящих на территории России, на то, что происходит на территории Украины. Мы увидели, что в результате этих ударов произошло бегство довольно большого контингента российской стратегической авиации с ее привычной базы фактически на точку эвакуации. Они вынуждены были убрать эти самолеты с авиабазы возле города Энгельса, с той базы, которая дважды уже подверглась атакам украинских дронов. Можно сколько угодно врать, что сбили, развалилась, куски упали и что-то подожгли. Мы видим прямой ущерб. Мы видим, что были две атаки на эту авиабазу, и они обе оказались успешными. Авиабаза далеко от российской границы. Это значит, что российское ПВО провалилось благополучно провалилось. Пропили в очередной раз. Можем порадоваться тому, что так устроено, но, тем не менее, это так.
А дальше выясняется, что не только перебазировали, но, и судя по всему, были вынуждены отменить заранее спланированный массированный удар по украинской территории, это опять удар по гражданской инфраструктуре, это опять удар по человеческому жилью, по электричеству, воде, отоплению, по тому, что создает у людей возможность жить зимой. Вынуждены были отменить этот удар, изменить свои планы.
Это нечто новое, это некоторая новая фаза этой войны. И мы видим, что события развиваются, таким образом, последовательно и то, о чем мы говорили вначале, когда выясняется, что решения принимаются на основании каких-то совершенно диких, безумных представлений об окружающей действительности, поступающих непонятно откуда, претерпевающих непонятно какие изменения по дороге и в результате опаздывающие бог знает, на сколько времени, — все это приводит к тому, что Россия не справляется с той войной, которую она сама же и развязала и хочет перемирия, хочет паузы, хочет остановки, хочет заморозки, хочет отдохнуть, хочет перегруппировать свои силы, справиться со своими проблемами, в том числе, коммуникационными и командными и умоляет об этом окружающий мир. А окружающий мир отказывает ей в этом.
О.БЫЧКОВА: Закончим на это «Особое мнение» на «Живом гвозде». Ольга Бычкова и Сергей Пархоменко. До встречи через неделю!
С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо! Всех с Новым годом! И надеюсь, что будем видеться, несмотря на праздники в свой час.
О.БЫЧКОВА: Да, праздники праздниками а «Особое мнение» по расписанию.
С.ПАРХОМЕНКО: Среда средой, а пятница пятницей.