«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Путин трагически оторван от мира. История про туалет демонстрирует еще и это — абсолютную некомпетентность этого человека в важнейшей теме, а именно в современном бытовании человечества, как вообще оно устроено, как люди ходят, ездят, работают, едят, спят, совокупляются, что они читают, смотрят, как они проводят свой досуг, как они воспитывают своих детей, — он ничего из этого не знает…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». В вами Ольга Бычкова. С «Особым мнением» — Сергей Пархоменко. Привет тебе!
С.ПАРХОМЕНКО: Привет-привет! Очень рад очередному эфиру и рад с тобой встретиться.
О.БЫЧКОВА: Я приветствую наших слушателей и зрителей тоже. И хочу сказать, что то, что вы уже написали в телеграм-канале Сергея Пархоменко «Пархомбюро» я вижу, смотрю, и знаю, какие вопросы я буду оттуда задавать.
Я начну так же, как многие хотели из наших слушателей, и все сегодня за этим внимательно смотрят и следят, — за тем, что происходит в Башкортостане. Там в одном из населенных пунктов огромные протесты, несколько тысяч человек вышли к зданию суда. Они пытаются заступиться за экоактивиста Фаиля Алсынова, которому присудили сегодня 4 года колонии за разжигании чего-то против кого-то, а на самом деле человек пытался выступать против развертывания золотых приисков. Он занимается экологией. Многие пишут уже о том, что это крупнейшие протесты с доковидных времен. А твои читатели, слушатели и подписчики, в частности, на телеграм-канале все буквально, как один спрашивают, какое значение имеют эти события, и не могут ли они продолжиться в других регионах.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, я вижу эти вопросы. Вопросы сформулированы очень глобально: Может ли это привести как к общероссийским протестам, а может ли это перекинуться на Казахстан и поднять протесты также и в Казахстане, вообще, какое это имеет всемирно-историческое значение?
Короткий ответ: нет, это не может, на мой взгляд, это конкретное выступление, оно совершенно не несет в себе потенциала, который мог бы что-нибудь совершить в Казахстане, ни такого, что могло разлиться вдруг на всю Россию. Хотя в российской истории бывали случаи. В конце концов, Февральская революция, как говорят нам историки, родилась из-за крошечных протестов на конкретных фабриках в Петербурге. И вообще есть конкретные люди, которые ответственны за свержение самодержавия, потому что они какую-то гайку бросили и попали в лоб конкретному городовому.
Так что в истории России всякое бывало, но это совершенно не тот случай. И вопрос даже не в том, что это очень далеко. Это маленький городочек с населением то ли 17, то ли 20 тысяч человек на краю Башкортостана, собственно, уже на границе с Казахстаном, этот самый Баймак. И сам повод носит очень локальный характер. Человек этот Фаиль Алсынов выступил, надо сказать, изначально на сторонний взгляд с довольно неприятными заявлениям националистического характера. Но, наверное, в самом тот факте, что он башкирский националист мягкого достаточно характера не экстремистского и не насильственного, в этом нечего плохого нет. Это очень местная история. Это очень связано с жизнью неких конкретных людей. И поэтому такой невероятный выхлоп в таком маленьком 20-тысячном городке. Там чуть не 10 тысяч людей пришло или несколько тысяч людей пришло. Это вообще как-то статистические очень большая доля населения. совершенно невиданная вещь.
О.БЫЧКОВА: В общем, считай полгорода пришло.
С.ПАРХОМЕНКО: Полгорода пришло, совершенно верно. Но мы видим за этим конкретным случай пример, по всей видимости, важных обстоятельств, которые характеризуют отношение между властью и населением, между режимом и народом, если хотите выражаться более громкими словами, в России вообще.
Во-первых, мы видим, что власть, в данном случае это довольно знаменитый человек по имени Радий Хабиров, который, собственно, был в основе этого обвинения этого уголовного дела, в конечном итоге этого приговора и этой посадки. Радий Хабиров вполне отвратительный путинский холуй, работавший много лет в администрации президента, причем в самые острые времена, в конце 2010 годов. Человек, известный тем, что он вручную руководил Государственной думой, что он инициировал некоторое количество совершенно отвратительных законов, в том числе, собственно, всю историю с иностранными агентами. Это все при нем началось. Он был тем человеком, который выкручивал руки конкретным депутатам, которые пытались что-то такое противостоять или хотя бы уклониться от отвратительных — видите, как часто я употребляю слово «отвратительные» в связи с этим человеком, это неспроста, это не потому, что у меня мало синонимов на языке крутится, а потому что, действительно, лучше всего подходящее к нему слово. Так вот совершенно чудовищные законы по его инициативе. Это, собственно, и «закон Димы Яковлева» знаменитый, «закон подлецов», закон о запрете усыновления больных детей в России иностранцами. И, собственно, начало всех репрессивных законов, связанных с уничтожением гражданских организаций, всяких гражданских инициатив, давлением на медиа и так далее. Вот это он.
Потом человек с этим багажом был направлен управлять Башкортостаном. И сегодня это человек, которых хладнокровно использует суд, карательные органы, силовые структуры для того, чтобы продвигать тех, кто близко к нему, к власти, тот бизнес, который тесно связан с властью, абсолютно не обращая внимание на интересы местного населения, вообще на интересы люди, не ставя себе даже такой задачи даже в какой-то мере соответствовать этим интересам и в какой-то мере думать о том, как это отразиться на интересах людей.
Мы помним предыдущую большую историю протестов в Башкортостане, связанными с этими самыми Шиханами, если помните. Это, собственно, вопрос о варварском, хищническом разграблении естественных богатств этого края. Там есть очень большие залежи ценных химических соединений, которые используются для химической промышленности — сода и так далее. И в результате срывали целые горы, превращали их в плоское место, потому что они все сложены из ценных пород. Тоже абсолютно не было никому никакого дела, что там люди живут. Что там вокруг этого целая цивилизация, целая история, целый быт, города, которые каким-то образом не представляют себе жизни из этого пейзажа.
Вот это образ власти, которая совершенно хладнокровно занята своими делами, не обращая ровно никакого внимания на то, о чем думают люди и при малейшей готовности готовы использовать карательные органы для того, чтобы разобраться с первым же, кто готов будет рот открыть. Вот это, конечно, очень яркий характерный пример, и в этом смысле он общероссийский. Это может произойти везде. И все протесты, которые мы слышим в течение последних лет — где-то протестуют, на севере это были, если помните, протестовали против громадных помоек; где-то протестуют против строительства каких-то чрезвычайно вредных в экологическом смысле предприятий, в которых в первую очередь экономят на очистных сооружений и всякой защите от возможных экологических катастроф. Это очень характерная для сегодняшней России вещь. Это разрыв трагический совершенно, колоссальный меду властью и населением. Разрыв не в доходах не в образе жизни, не в том, что это люди, которые совершенно хладнокровно сохраняют свой роскошный образ жизни, не обращая внимания ни на какие снижения уровня жизни населении. Нет, я сейчас не про это. А я про то, что мы много раз говорили по самым разным поводам. Человек власти в сегодняшней России совершенно не боится так называемого избирателя, потому что никакой он не и избиратель. Потому что этот механизм полностью уничтожен. И Россия сегодня является страной, в которой рухнула не демократия, а рухнула республика, по существу.
Я много раз возвращался к этой мысли, но она мне кажется очень правильной, нечто гораздо более фундаментальная, чем демократические механизмы выборов. Просто сама связь между властью и людьми полностью разорвана и уничтожена. И начальник на местах чувствует свою ответственность только перед другим, большим начальником, который его на это место назначил. Это единственная связь его с этим миром. Это единственное, что его интересует, это единственное, от чего зависит его настоящие и его будущее. Это единственное, что оценит его так называемую эффективность его деятельности.
И в таких протестах мы это видим, когда люди вдруг очень зависимые, очень оторванные от какого-то большого мира, очень ограниченных в каких-то возможностях ограниченных, потому что можно себе представить, что из любого из этих людей, вышедших сегодня на этот протест, означает увольнение с того, по существу, единственного мероприятия, которое в этих местах есть. Там есть несколько предприятий горнодобывающей промышленности, связанных с медью, со всякими другими полезными ископаемыми. Но это катастрофа. Потому что эти люди трагически не мобильны. Они не могут никуда уехать. Они за ногу прикованы к своему сегодняшнего быту. Их жилье ничего не стоит, они не могут обменять на другое или продать его для того, чтобы купить другое в другом месте. Их профессия никому не интересна, у них нет никакого образования, ничего. Они навсегда там, они рождаются там, они проводят там жизнь, они там умирают, не удаляясь от места своего рождения иногда даже на несколько десятков километров. И для никто конфликт с этой властью — катастрофа. Но они идут на этот конфликт, потому что они понимают, что нет никакого другого способа заявить о том, что они есть. Даже не о своих интересах не о своих чаяниях, просто о том, что они тоже есть, тоже имеют значение. В этом смысле это очень важная вещь, потому что из этих маленьких пузырьков складывается кипение. И однажды эта штука может взбурлить серьезно. Каждый конкретный пузырек в этом малюсеньком Баймаке, сколько этих Баймаков по России, по-разному называющихся и с разным населением. Здесь — башкирское, а где-то совсем другое. Но все это вместе однажды может сложиться во что-то огромное и важное, потому что слишком серьезен этот разрыв, слишком серьезная эта проблема. Она не поверхностная, она природная, она теперь очень глубокая для всего российского образа жизни, для всего способа существования на этой земле.
О.БЫЧКОВА: Елена пишет в чате на YouTube, что это не граница Казахстана. Там Челябинская и Оренбургская области рядом. Да, Елена, конечно, мы помним эту географию. Просто, я думаю, что имелось в виду, что Казахстан напрямую не граничит, но очень близко находится.
С.ПАРХОМЕНКО: Это недалеко, посмотрите на карте.
На самом деле ближе к Магнитогорску, Оренбургу. А там, действительно, и до Казахстана совсем недалеко, чем к Уфе, Стерлитамаку, к центрам, собственно, Башкирской республики.
О.БЫЧКОВА: Как ни странно, мы, действительно, помним, что вообще экологические протесты имели значение очень большое в конце 80-х годов.
И лидеры экологических протестов в республиках Советского Союза и в регионах Российской Федерации тогдашней потом становились и стали значимыми политическими фигурами, депутатами, лидерами и так далее. И это, действительно, важная тема, которая в содержательном смысле не меняется.
Удивительно другое, например, что когда в каком-нибудь регионе происходит очередная коммунальная катастрофа и там ломается котельная или теплотрасса, как в Новосибирске сегодня, это не является поводом для протестов.
С.ПАРХОМЕНКО: Когда-то явится.
О.БЫЧКОВА: Когда это происходит, люди заняты там, что они пытаются спасти тепло, квартиру, себя, детей и так далее. Но дальше ничего не происходит.
С.ПАРХОМЕНКО: Это зависит от масштаба, от длительности этих неприятностей и от их регулярности. И вот это как раз обладает большим потенциалом, потому что это местная жизнь, это местная проблема. Люди реагируют на это гораздо острее, чем они реагировали бы на большие политические обстоятельства, чем они не реагируют на наших глазах.
О.БЫЧКОВА: Так это логично вполне.
С.ПАРХОМЕНКО: Конечно, это абсолютно логично и как раз в этом есть потенциал протеста в том смысле, что люди видят здесь конкретного виновного и видят его часто. И поэтому ровно мы видим титанические усилия власти аж прямо с участием диктатора всея Руси объявить это последствиями каких-то глобальных, колоссальных событий. Вот в 90-е годы неправильно организовали приватизацию. Вот правительство Гайдара, которое полгода было у власти 30 лет тому назад, не предусмотрело достаточное количество дров. И вот поэтому с тех пор за 30 лет мы не смогли справиться с этим ужасным наследием трагических 90-х, когда все было разграблено, погублено, уничтожено.
О.БЫЧКОВА: И мы за эти 30 лет не привыкли, что 30 раз за это наступила зима.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, и все 30 раз она была неожиданной. И делается это ровно затем, чтобы избежать того, чтобы в головах у людей возникла эта связь между тем, что они видят вокруг себя и тем, кто управляет ими сегодня, кто сегодня несет за это ответственность. И следующий шаг, совсем ужасный для с кой власти — это когда люди от этого переходят к мысли о том, что, собственно, такого случилось, что сейчас это приняло такие формы. Рано или поздно у них в головах всплывет слово «война». Все равно они вспомнят об этом, что тут что-то не то, что это как-то связано.
А связано ли оно на самом деле? Да, конечно. И связей этих довольно много между муниципальной катастрофой, как бы она не касалась на самом деле банальной. Ты права, действительно, 30 раз за это время после Гайдара приходила зима, и 25 раз она приходила уже в период правления Путина.
И каждый раз происходили то тут, то там какие-то неприятности. И да, действительно, устройство еще советской коммунальной системы, которая жива на большей части страны, оно чрезвычайно нелепое по сегодняшним меркам, оно крайне неэффективное, оно очень дорогое, ненадежное, оно мало соответствующее обстоятельствам климата и конструкциям российских городов. И тот факт, что в любом российском городе, даже когда все в порядке и все работает, и нет никакой зимы, но все мы знаем, что посреди лета будет период, когда отключат горячую воду обязательно — обязательно будет профилактическая остановка снабжения горячей водой. В Москве ли, в Петербурге, где угодно. Это просто свидетельство того, что в целом все устроено достаточно нелепо, и за эти 30 лет никто не позаботился о том, чтобы изменить эту систему и привести ее в соответствие с современными представлениями о том, как и где нужно обогревать, а при необходимости охлаждать, как нужно снабжать их водой, газом, электричеством связью и всем необходимым, что нужно в жизни современного города. Но дело не только в этом. А дело в том, что, несмотря на весь этот фон есть еще нынешние обстоятельства. Они связаны с тем, что да, даже такие банальные вещи, как ЖКХ в современном мире и, в том числе, в России устроены таким образом, что они совершенно не предназначены для изоляции.
Страна, которая отделяет себя от остального мира ставит себя в крайне невыгодное положение даже на этом локальном, бытовом, техническом уровне. Почему? Потому что, во-первых, нужны рабочие руки. И это напрямую с вязано с тем, кто приехал, кто уехал, кто готов перемещаться по миру. Традиционно эта сфера коммунального хозяйства это сфера, в которой работает огромное количество приезжих. Как только вы нарушаете этот механизм, как только вы уничтожаете нормальный рынок рабочей силы, нормальную циркуляцию рабочих рук и ног, вы немедленно провоцируете множество разных происшествий, инцидентов и катастроф, что и произошло в России в связи с войной.
Казалось бы, где батарея холодная, где взорвавшаяся тепломагистраль, а где люди, которых вылавливают сотнями в больших городах, сажают в автобусы им отправляют в военкоматы, принуждают к подписанию военных контрактов. Какая связь? Есть связь, потому что это уничтожает рынок этих презренных для многих гастарбайтеров. А на самом деле очень нужных для российской жизни, очень важных для российской жизни, обеспечивающих колоссальные нужды, которые кроме них никто не может обеспечить.
А какая связь между этими взорвавшимися трубами и политикой Центрального банка, и рублем, который начинает стоить 1 цент? Да прямая связь. Потому что эти самые гастарбайтеры должны что-то зарабатывать и какие-то деньги отправлять домой в свой Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан и разные другие удивительные места. Они не могут и не хотят делать это при рубле, который стоит 1 цент. Вот и всё, и они уезжают обратно. И трубы начинают взрываться.
А дальше начинается история про санкции и про то, что в коммунальном хозяйстве, даже вот этом, чрезвычайно несовременном, чрезвычайно устаревшем огромное количество всякой техники, которую Россия просто не производит. Все смеялись над Матвиенко, которая для себя открыла, что Россия не производит гвоздей. Там Россия и водопроводных кранов тоже не производит в должных количествах. И вентилей и этих сочленений для канализационных труб. Они все откуда-то едут. Они все получаются от кого-то. И сырье для всех этих полиэтиленовых труб тоже всякие компоненты для его производства и транспорт, с помощью которого все это возят туда-сюда, — все это не может работать в изолированном государстве, не может вообще существовать страна, изолированная от мира. В ней начинает ломаться все, включая водопроводные трубы, потому что их некому прокладывать, некому чинить, некому содержать, некому ремонтировать и на что их обновлять. Так происходит в изолированном государстве, которое пытается объяснить, что оно будет жить натуральным хозяйством, что ему никто не нужен, потому что его все ненавидят. Нас все ненавидят, мы в конце врагов, поэтому мы от всех и от всего отказываемся и нам вообще очень полезны эти санкции. Пожалуйста, введите нам еще санкции. Помните эти песни? Вот нам ввели еще санкции. И..? И что дальше?
Поэтому это песня про то, что все связано. В самом деле представление о том, что в современном мире, в современной жизни есть какие-то изолированные фрагменты, которые не зависят больше ни от чего… Вот у нас тут в нашем городе есть труба, и она ни с чем не связана. Она внутри нашего города начинается и внутри нашего города кончается. И эту трубу ничего не волнует. Это ошибка. То же самое происходит с яйцами. То же самое происходит с любым дефицитом, который вы увидите. Если вдруг чего-то начинает не хватать, посмотрите, а что случилось по периметру, что случилось во взаимоотношениях с окружающим миром, что нарушилось, что нечаянно стронули. Человечество строило свою жизнь на протяжении по меньшей мере полутора веков на том, что оно развивало с вязи. Когда нашелся сумасшедший, который взгромоздился наверху страны и сказал: «Мы сейчас связи все оборвем. Вот все, что полтораста лет происходило, мы все это объявляем ненужным и вредным, отламываем и выкидываем. Никаких связей больше не будет. Будем сами. Назначьте нам еще санкции, они нам очень помогают.
РЕКЛАМА
О.БЫЧКОВА: И одно предложение от книжного магазина «Дилетант» shop.diletant.media. Это книга Генри Киссинджера «Мировой порядок» переведена на русский язык.
Завершая и, может быть, развивая дальше тему о том, что происходит с коммунальными службами в различных регионах, президент Путин встречался с представителями муниципальных властей. Там было большое количество людей. Характерно, что, как передают разные СМИ эта беседа состояла из двух больших частей. В первой половине из разных регионов, муниципалитеты мэры, депутаты предлагали президенту продлить ту или иную федеральную программу с финансированием разным муниципальных и местных проектов. Во второй половине Путин стал очень много говорить о так называемой СВО, заметив при этом, что вы, «уважаемые товарищи муниципалы очень часто имеете дело с людьми, которые задают вам вопросы, о решениях государства, к которому вы не имеете прямого отношения и вам приходится отвечать. Так я вам сейчас все скажу».
Он там тоже наговорил много чего интересного. Что тебе из всего этого кажется самым важным?
С.ПАРХОМЕНКО: Это совершенно классическая метода общения российского диктатора и его администрации с окружающей действительностью. Это называется «отработать тему». Вот Путин встретился с правозащитниками и поговорил о правах человека. На самом деле, если послушать и посмотреть, о чем шла речь, там не было ни слова о правах человека. А там были сплошные злодеяния украинской хунты. Но зато тема отработана. Путину проблему прав человека решил. Он поговорил и проблема, таким образом, снята.
Тут это ровно завязано на то, о чем мы говорили до сих пор. В стране происходят жилищно-коммунальные несчастья. Нужно снять проблему. Как снять проблему? Решить эти сложности? Отремонтировать то, что сломалось, заменить то, что не работает? Исправить то, что было неправильно организовано 30 лет (на самом деле 50 лет тому назад)? Можно же так. Нет, так нельзя. Это слишком сложно.
О.БЫЧКОВА: Не будет же Путин ремонтировать трубу при всем желании.
С.ПАРХОМЕНКО: Будет, будет. Потому что он так устроил власть свою в России. Он ровно предусмотрел все для того, чтобы ни одна труба не была заменена без его прямого указания. Поэтому если чего ремонтировать, так это ему и ремонтировать. Так же, как она в 2010 году отстраивал по прямой трансляции по телевизионной связи сгоревшие деревни вокруг Москвы.
Так же ровно, как происходит все в режиме прямого управления. Так устроена эта вертикаль. Так что, конечно, ему предстоит все это делать.
Но вместо того, чтобы в реальности что-то отремонтировать, можно отработать тему. А именно собрать людей и объявить, что мы это обсудили, в действительности, обсудив нечто совершенно другое.
О.БЫЧКОВА: То есть ему это неинтересно. Интересно про происки американцев, украинцев и так далее.
С.ПАРХОМЕНКО: Конечно. Ему интересно в любом случае то, что роится у него в голове. Он готов использовать для этого совершенно любой повод. В частности, этот. И он, начав с того, что с людьми, которые руководят на муниципальном уровне, хорошо себе представляем скудость их возможностей, хорошо себе представляем, какими ничтожными деньгами они распоряжаются, какие ничтожные полномочия у них в руках, до какой степени несправедливо распределяются доходы от налогов, которые отправляются на региональный уровень, на федеральный уровень, куда угодно, только не остаются на руках местных властей. Он использует это для того, чтобы еще раз поделиться этими тенями и приведениями, которые живут у него в голове. И мы видим какие-то совершенно гомерические истории сейчас снова и снова про нераздельные туалеты, которые ему мучают и которые снятся ему, видимо, ночами. Как-то нет ничего более важного в мире сегодня, чем то, как устроены туалеты в общественных местах в далеких странах, в которых, между прочим, он 25 лет не было. Ведь это нам говорит человек, который абсолютно не знает, как устроен окружающий мир. Часто говорят, что он интернетом не пользуется, что у него аккаунта в Фейсбуке нет, он не знает, как включить смартфон. Да вопрос не только в этом, а в том, что он, посетивший за эти 25 лет многие десятки стран, а некоторые не по одному разу, а некоторые не по одному десятку раз, ничего в них не видел. Существует одна история непроверенная о том, что, кажется, он в какой-то момент, когда одна из его дочерей была замужем за голландцем, сбежал то ли на день, то ли на два и как-то побыл в течение этих двух дней туристом в одном голландском городке. Это единственная история, которая тоже, скорей всего, является анекдотом, является легендой.
В действительности же он видим мир через бронированное стекло автомобиля, того же самого, который возят за ним по всему миру. Он ест еду, которую ему привезли с собой, он какает в унитаз, который за ним привезли и увезут. Он никогда нее был ни в одном из этих трансгендерным туалетов. И в мужском туалете он тоже никогда не было за эти 25 лет. Он забыл, как это выглядит туалет, в котором бывают другие люди, не знает, как он устроен.
Он продолжает говорить про это, потому что ему про это рассказывают разные люди, которыми он доверяет, что существует такая проблема, что, оказывается, есть туалеты, в которые ходят люди и они почему-то ходят вместе. И что? И как это у них там происходит. Это маленькая деталь, которая всех веселит, но, в действительности она демонстрирует важную вещь: тотальный отрыв этого человека от окружающего мира. Мы видим этого Бориса Джонсона, над которым Путин так любит издеваться и упоминать его в самых унизительных контекстах, называть придурком. Мы видим, как этот человек вылезает из поезда, приехав в Киев. Видели эти кадры? За спиной у него есть охранник один. Но этот человек теперь знает, как ездят в украинских поездах, что видно из окна этих украинских поездов. Как выглядит украинский вокзал и люди на этом вокзале, и каково это передвигаться по воюющей Украине. Это просто маленькая деталь, но это просто пример, что человек видит окружающий мир. Это можно сказать о почти любом, за исключением, наверное, товарища Си китайского, за исключением северокорейских лидеров. Я подозреваю, что американский президент тоже довольно сильно оторван от окружающего мира, тоже весь запечатан в свою собственную охрану, свои лимузины, свои самолеты, в свой Белый дом и так далее. Вот на те 4 года, что он находится у власти или 8 лет, но не больше, ему трудно слиться с окружающей действительностью. И то, говорят, очень любил пиццу и заказывал ее из соседней забегаловки с доставкой в Белый дом и ничего, собственно, не происходило. Небеса не падали на землю.
Путин трагически оторван от мира. История про туалет демонстрирует еще и это — абсолютную некомпетентность этого человека в важнейшей теме, а именно в современном бытовании человечества, как вообще оно устроено, как люди ходят, ездят работают, едят, спят, совокупляются, что они читают, смотрят, как они проводят свой досуг, как они воспитывают своих детей, — он ничего из этого не знает. А видим мы это по маленькому кусочку — по истории про слившиеся туалеты, которые в его голове выросли в какую-то совершенно колоссальную проблему. И он готов делиться этой проблемой с кем угодно. Что называется взять за пуговицу этого муниципального руководителя — понятно, что это человек сто раз отобранный, специально проинструктированный, прошедший карантин, страшно перепуганный, его характеристики и биографии были утверждены на 18 разных уровнях, это не простой глава муниципального собрания, не Тверской район Москвы даже, где какие-то удивительные люди иногда попадаются среди глав муниципальных образований или муниципальных депутатов. Но он ему тоже может это рассказать, он может с ним поделиться тем, в каком он ужасе и отчаянии оттого, как устроен окружающий мир, которого он не знает. Это важная, интересная история и она является на жизнь каждого из нас. Поэтому исходя из этого незнания, из абсолютно некомпетентности он строит жизнь, принимает решения целой страны. А теперь, как выясняется, в значительной мере и мира.
И его представление, что украинского народа не существует, они примерно из этой же оперы. Для него украинского народа не существует ровно так же, как для него не существует современно устроенных туалетов общественных местах. Он и одного не знает и другого не знает. Он не представляет, что такое украинский народ, украинское государство. Он не представляет, что такое история, не представляет, что такое Европа и как она устроена. Он ничего этого не знает. Потому что у него нет возможности войти с этим в кон такт никакой — ни личный, прямой возможности с помощью каких-то путешествий в интернете или прямых разговоров с людьми. Он встречается с людьми, которые специально для него обучены, проинструктированы и смертельно его боятся, даже если это знаменитый американский кинематографист, которые делает для него лизоблюдское кино. Не буду называть имен.
Так что это две части ада, существующего в одной голове одного и того же ада: что это туалет, что это война с Украиной. Это связано.
О.БЫЧКОВА: Вопрос про войну. Спрашивает Глеб: «Какая версия уничтожения А-50 несколько дневной давности про самолет кажется вам более вероятной? Неизвестное оружие вооруженных сил Украины или российское ПВО? Если первое, то в чем смысл российской власти обвинять собственные ПВО в огне по своим. Если второе, то в чем смысл для Украины брать ответственность за операцию, которой не было на самом деле?
С.ПАРХОМЕНКО: Откровенно говоря, у меня нет оснований для того, чтобы предпочесть одну или другую версию. Первая версия: это сбили украинские ПВО каким-то новым важным, недавно появившимся у них средством. И второе: Результат чудовищной, идиотской ошибки российского ПВО, которое не только не опознало свой собственный самолет, но и не опознало самолет, который бесконечно летает по одному и тому же маршруту ежедневно и представляет собой уже до такой степени знакомый, понятный объект, что это результат какой-то чудовищной некомпетентности. По-моему, 50 на 50. Никто не сообщил мне достаточно достоверной информации ни по одному, ни по другому поводу.
Но меня интересует в этой ситуации, почему российские власти, пользуясь разного рода своими информационными инструментами, начиняя от Z-блогеров, подконтрольных им журналистов, федеральных медиа им так далее — почему они предпочли версию самострела. Они, в общем, хотели бы убедить нас в том, что мы это сами нечаянно сбили. Это поразительная, действительно, вещь, зачем это нужно.
Я не знаю, правда это или неправда, но я прекрасно понимаю, что российская пропаганда устроена так, что ее правда совершенно не интересует. Она может утверждать, что это так, она может ровно так же утверждать, что это совершенно не так и ей это известно. Эта пропагандистская воображаемость существует совершенно отдельно от реальности, от реального положения дел. Но они явно предпочли это. Им важнее убедить мир, самих себя, свою собственную армию в том, что это мы сами такие идиоты сбили. Это наносим им, как они считают меньший ущерб, чем признание того, что у Украины может появиться современное оружие, которое, если это так, радикально меняет если не расстановку сил, то во всяком случае образ действий ежедневных для всей российской армии. Если это оружие, действительно появилось у Украины, это значит, что Российской армии предстоит совершенно по-другому организовывать свою разведку, свое снабжение, контроль над воздушным пространством и так далее. Придется все это куда-то отодвинуть, иначе спрятать и защитить, потому что это больше не является неуязвимым. Действия российской армии в очень многих аспектах построены на том, что Российская армия считает с себя неуязвимой в этом и в этом смысле. Потому что у Украины не существует, в принципе, такого оружия, поэтому можем делать, что хотим. Оказывается, что это не совсем так. Если это так оказывается, то это вполне катастрофическая новость для российской армии, которая в значительной мере деморализует людей, которые там, внутри находятся. Как же так, оказывается, они не настолько беспомощны, она не настолько разгромлены, не до такой степени у них ничего не получилось, как Путин бесконечно повторяет в самых разных обстоятельствах и даже на встречах с о своими муниципалами: «У них ничего не получилось. У них совершенно ничего не вышло. Ура-ура! Полностью провалилось».
Оказывается, не полностью. В этих обстоятельствах лучше признаться в собственном идиотизме. Тем более, ведь за этим не следует, что кого-то надо будет наказать, кто-то должен понести ответственность. Эти вещи совершенно оторвались от нас, поскольку не существует никакого правосудия, никакого следствия, в том числе, в армейской среде, в военном деле. Там же тоже эта система абсолютно разрушена в том смысле, что она поставлена на службу власти и никого совершенно не интересует никакая истина, никакое реальное следствие. Ведь это же должно было быть, если кто-то объявляет, что это результат своей собственно, ошибки, должен появиться виновный, это должно иметь какие-то последствия. Не будет из этого совершенно никаких последствий, вы их не увидите.
Это важно, что война происходит поразительным образом гораздо больше в пропагандистской сфере, в виртуальном мире, в мире, в котором реально существует то, что мы сказали. Вот если убедить всех, что это мы сбили сами, как они это утверждают, значит у Украины и не будет никакого этого оружия. Виртуальная реальность заменяет настоящую, отменяет эту проблему. Так что это характерный яркий эпизод, не говоря уже о том, что кто бы ни сбил, это существенный ущерб для Российской армии, особенно этот самолет А-50. Их очень немного, 8 на всю российскую армию. И это чрезвычайно важный инструмент, от которого зависит эффективность разных операций ПВО, авиаций и так далее. И в этом смысле очень хорошо, что Россия лишилась на этом участке такого инструмента. Жаль только, что они, наверное, заменят его на другой.
О.БЫЧКОВА: Хочу поделиться с тобой одним соображением. Тоже на днях на этой неделе я, как, наверное, ты, многие другие из наших слушателей и зрителей с изумлением, переходящим просто в гомерический хохот, по крайней мере , мне так было смешно, наблюдали за пресс-конференцией вдовы Александра Зиновьева, Ольги Зиновьевой, с ней было еще несколько человек, которые называли себя русскими философами. И они говорили о том, как банда диверсантов прокралась в институт философии Российской академии наук и что с этим нужно сделать.
И удивительно здесь для меня, что Александр Зиновьев, увековечиванием имени, трудов, памяти, деятельности которого очень много занимается его вдова, он же был диссидентом, антиссталинистом и так далее.
С.ПАРХОМЕНКО: Он испытал на себе вот это все. «Прибежище негодяев» — вот это все он выслушал…
О.БЫЧКОВА: И люди, которые клянутся его именем, его памятью вне зависимости от того, как относиться именно к наследию Александра Зиновьева, они сейчас в этих публичных высказываниях дословно буквально произносят эти все абсолютно сталинско-гулаговские доносные тексты и слова. Невероятно. Я не понимаю этого.
С.ПАРХОМЕНКО: Как было сказано в одном популярном фильме российском «Жить захочешь — еще не так раскорячишься».
О.БЫЧКОВА: У тебя нет такого словаря. У них — есть.
С.ПАРХОМЕНКО: Очень сильно раскорячилась, потому что нужда пришла. Люди, которые сморят на эту громадную волну доносов и доносительства, которая поднялась в сегодняшней России, бросаются в рассуждения о том, что вся эта патриотическая истерия, весь этот нагрев, все эти истории про историю, про войну, про миссию, про русскую идею, про новую цивилизацию и всякое такое. Надо же, как они подействовали на людей.
Послушайте, это не они подействовали на людей. Все на самом деле гораздо проще. Находится достаточное количество людей, которые с читают, что это самый удачный момент для того, чтобы избавиться от конкурентов, от которых другим, нормальным способом, делая свое дело, совершая важные творческие поступки, осуществляя важные научные прорывы, избавиться от конкурентом они таким способом не могут. Вот у них появляется новый способ: можно написать на конкурента донос. Можно расчистить место — это первое. И второе: можно заработать буквально.
Если вы поскребете ногтем любой из этих громких доносов — доносы Прохора Залупина на Григория Чхартишвилли, доносы Холмогорова на кого он там доносит каждый день все больше и больше, — вы увидите за этим ровно как и за историей про эту даму, которая многие десятилетия несла на себе миссию охраны своего мужа Зиновьева, вполне надо сказать, свихнувшегося к концу своей научной карьеры, человека, который когда-то начинал с достаточно остроумных и хорошо написанных, хорошо устроенных сатирических произведений. Мы их все читали. Но дальше человек превратился в какие-то совершеннейшие руины. Это бывает.
Но проблема в том, что нужно зачищать поляну. Нужно избавляться от конкурентов. Вот она теперь и избавляется. Она оглянулась вокруг, сказала: «Момент! Сейчас должно получиться, сейчас есть способ» И бросается пользоваться этим способом. Прохор Залупин тоже: «Момент! Сейчас меня будут больше печатать и больше читать, если мы и избавимся от Акунина. А также другие люди пытаются избавиться от Сорокина, другие — от Бориса Гребенщикова.
Последние пару дней мы с вами читаем с изумлением про иски миллиардные, которых уже то ли два, то ли три. Если честно, я запутался. Но я нисколько не сомневаюсь, что найдется немало людей, который скажут: «О! А сейчас мы на этом еще и заработаем». В этом нет ничего — ни патриотической истерии, ни поднятия духа, ни веры в предназначение новой российской цивилизации. В этом есть желание заработка — раз. И желание избавиться от конкурента. Потому что кинопродюсер, который организовал — забыл его имя — один из миллиардных исков, это, прежде всего, человек, который ощущает всех этих людей, имевших несчастье поучаствовать в какой-то вечеринке, он их, прежде всего, осознает толкущихся на той же поляне, как его конкурентов на этом рынке, как людей, которые отвлекают на себя деньги, которые могли ему достаться. И внимание, славу, почтение, которое могло ему достаться. Оно не достается ему, а достается им. Почему? Сейчас я их уничтожу, снесу с этого поля и останусь один, тогда все достанется мне. Так устроены эти доносы. И когда вы читаете или слышите о том, как врагами объявляют писателей, актеров, посмотрите внимательно, кто рядом, кто организовал. Всегда найдете конкурента, который решил в этой ситуации воспользоваться моментом, только и всего.
О.БЫЧКОВА: И на этом фоне очень органично выглядит решение правительственной комиссии поддержать законопроект об ужесточении некоторых статей Уголовного кодекса…
С.ПАРХОМЕНКО: Это другая история. Это история о том, что любое ослушание, любое нарушение, любое преступление должно в этом режиме караться, прежде всего, конфискацией, материально. Потому что эти люди они же берут по себе. Они знают, что самое ужасное, что с ними может случиться, это то, что у них отнимут какую-нибудь вещь. У них, кстати, последнее время у многих поотнимали эти вещи. Как вы думаете, будет поддерживать этот закон о конфискации Владимир Соловьев, которого лишили этой знаменитой дачи на озере Комо? Мы еще не знаем, какая и сколько недвижимости было у Симоньян и у всех остальных, будут они разливаться соловьями, простите за каламбур, относительно этого закона? Обязательно будут. Потому что они сами уже это перенесли, для них это уже состоялось. Они испытали эту страшную боль оттого, что у них конфисковали самое дорогое, что у них было.
О.БЫЧКОВА: Давай заканчивать на этом. Спасибо большое! Сергей Пархоменко в «Особом мнении» на «Живом гвозде». Всем спасибо, до встречи через неделю. Счастливо!
С.ПАРХОМЕНКО: Пока!