«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Это поиски кошелька под фонарём. Это попытка продемонстрировать активность там, где её проще всего, дешевле и бесхлопотнее всего продемонстрировать. А всерьёз это к никаким проблемам для агрессора и никакому усилению для защищающейся в этой войне стороны не приводит…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день. Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова с особым мнением – Сергей Пархоменко. Привет.
С. ПАРХОМЕНКО: Привет, привет, привет. Очень рад быть в эфире в очередной раз.
О. БЫЧКОВА: И мы, как обычно, пользуемся всеми средствами и возможностями связи. И вы можете, например, в этой трансляции в чате Ютюба писать какие-то вопросы и соображения, и комментарии, как обычно это делают наши слушатели и зрители. То же самое можно продолжать еще пока делать, ну, в течение этого эфира, разумеется, делать в Телеграм-канале Сергея Пархоменко «Пархомбюро». И туда, и туда я буду внимательно подглядывать.
Начать я хочу с военно-технологических новостей про то, что Соединенные Штаты, вернее, Джо Байден чрезвычайно близок, утверждает CNN, к окончательному решению о том, чтобы передать Украине дальнобойные ракеты, которые летят на 300 километров. И уже все говорит о том, что это решение принято и о нем будет объявлено в самое ближайшее время.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, это важное действительно событие. Я бы и правда хотел начать программу с него. Но, ты знаешь, я бы хотел отвлечься на минуту на некоторое сообщение, которое вышло буквально только что. Вот пока ты произносила все эти вступительные слова, я заглянул, как я это обычно делаю, в последний момент на «Медузу» посмотреть, может, срочные новости, что-нибудь. Да, там появилась срочная новость буквально только что. И эта срочная новость носит такой несколько внутренний, хотя и на самом деле совсем не только внутренний характер. Более того, в какой-то мере я сам к ней причастен. Значит, история заключается в том, что…
О. БЫЧКОВА: А, это вот я вижу, да. Взлом телефона Галины Тимченко.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, что специалисты обнаружили не просто взлом… Вопрос не просто о взломе, вопрос в том, что в телефоне у Галины Тимченко, издателя и одной из руководителей, а долгое время и главного редактора, «Медузы», оказались…
О. БЫЧКОВА: Ну и очень известного российского медиаменеджера на протяжении многих лет.
С. ПАРХОМЕНКО: Очень известного, да. Я бы сказал, такого важного деятеля российского журналистского медийного сообщества. Ее все знают, и она очень часто выступает от имени журналистов, особенно тех, которые работают за пределами России, как бы является таким в значительной мере голосом этого нашего сообщества.
Так вот, в ее телефоне обнаружили программу Pegasus. Это очень тяжелая штука. Это программа, которая разработана одной очень продвинутой израильской компанией и которая устанавливает фактически полный контроль над телефоном, перехватывая из него все, перехватывая все, что этот телефон видит, все, что этот телефон слышит, любой текст, который через этот телефон проходит, и так далее. И по существу, человек носит в кармане такого универсального шпиона, который следит за всем, что этот человек делает и где он находится, и что вообще с ним происходит. Это страшно дорогая вещь. И у этой компании…
О. БЫЧКОВА: Эта компания называется NSO Group.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну да. У этой компании самые ужасные тираны и всякие тоталитарные режимы, главным образом азиатские, ближневосточные ужасные-ужасные, покупают, за что эту компанию очень критиковали всегда, что она продает всяким злодеям, продает как бы лицензии на использование этой программы. Причем продает их прям поштучно. Вот выдает там 10 штук – это означает, что можно заразить 10 телефонов у 10 человек. А вот этим продали 20 штук – значит, можно заразить 20 телефонов. Это стоит адские совершенно деньги, но тираны, злодеи, диктаторы и всякие фюреры и фараоны не жалеют денег на то, чтобы вставлять это в телефоны своих врагов и, так сказать, тех, от кого они чувствуют какую-то опасность.
О. БЫЧКОВА: Характерно, что эта израильская компания всегда говорит и прямо декларирует, что она продает это оборудование, эти технологии только государственным структурам.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну да. Но зато государства разные. Так вот, в данном случае, если я правильно понимаю, а «Медуза» перепечатывает сообщение из Washington Post (и, в общем, у него очень хорошее и надежное происхождение, у этого сообщения), что телефон Галины Тимченко был заражен в Европе. И есть подозрение, что это сделала спецслужба какой-то из европейских стран.
Более того, почему я говорю, что я имею к этому некоторое отношение? Потому что это произошло в тот момент, когда Галя приехала в Берлин, для того чтобы принять участие в таком семинаре журналистском, который я организовывал. Я его организовывал от имени проекта «Редколлегия». Вы знаете, что это такая журналистская премия. Но не только премия, но и в целом такое журналистское сообщество. Мы иногда устраиваем всякие конференции, семинары, воркшопы и так далее.
Вот был устроен такой семинар для примерно 20 главных редакторов, куда были приглашены всякие авторитетные в нашем кругу эксперты, юристы, адвокаты, которые рассказывали о том, как устроено теперь российское законодательство. Это было в феврале нынешнего года, в феврале 2023 года. О том, как устроено нынешнее законодательство российское и какие существуют риски, связанные с тем, что, помимо массового применения закона об иностранных агентах, об этом мы с вами, кстати, поговорим еще сегодня по другому поводу, я надеюсь, но стали применяться и уголовные статьи для разного рода нежелательных организаций.
О. БЫЧКОВА: Да, давай к Pegasus вернемся ближе.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. И всякого такого. Значит, как жить журналистам в условиях вот этого законодательства, какие риски и так далее. Вот такой был семинар. Галя приехала в нем участвовать. И по всей видимости, где-то вот на подходе, может быть, в этом отеле, а может быть, где-то по пути, когда она ехала, ее телефон оказался заражен этим самым Pegasus.
Это очень плохая новость. И, конечно, я думаю, что журналистское сообщество будет требовать от полиции и от разного рода специалистов и политиков там на месте, в Европе, для того чтобы они разобрались с этим, как это могло произойти, кто в точности это сделал и какие здесь есть следы, все-таки это российский след, что абсолютно, конечно, не исключено, потому что в Берлине не только телефоны заражали, но и убивали людей, как мы знаем, все-таки это российский след или же это интерес и любопытство какой-то спецслужбы какой-то другой страны – тогда особенно интересно понять, а что, собственно, это означает.
Это только начало. Эта новость только появилась. Я думаю, что она будет довольно важной в ближайшие дни. Ну вот видите, так совпало, что это прямо с началом нашей программы. Я считал нужным про это тоже сказать. Вот. Окей.
О. БЫЧКОВА: Следим за этим, да. Давайте теперь вернемся к Байдену и 300-километровым ракетам.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, действительно это важное очень событие. Ну, знаете, принято достаточно часто задаваться одним и тем же вопросом: это открывает новый этап или это не открывает новый этап? Нет, это не открывает новый этап.
О. БЫЧКОВА: А все пишут, что открывает.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, на мой взгляд, это просто еще одна ступенька на этой лестнице. Это не новая лестница. Это, может быть, новая лестничная площадка и поворот на новый этаж. Действительно, можно посмотреть на историю отношения американских политиков и американских военных к агрессии России в Украине и можно увидеть, что, в общем, снова и снова повторяется одна и та же история, когда заходит разговор о каком-то важном виде вооружения, и сначала в нем отказывают, потом долго обсуждают, а что будет, если все-таки это вооружение предоставить, а как обеспечить гарантии правильного использования этого вооружения.
Что такое «правильного»? Это значит такого – и на этом настаивает американская сторона, – чтобы это вооружение не применялось против российской территории; если речь идет, например, о ракетах или дальнобойной артиллерии, или о чем-то таком, чтобы не было речи о том, что это используется по каким-то целям на такой, что называется, международно признанной российской территории.
О. БЫЧКОВА: То есть там, где не происходят, собственно, военные действия.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, они могут и не происходить на какой-то части оккупированных территорий, но оккупированные не являются международно признанными. А территория Крыма, территория вот этих четырех областей, которые Россия односторонне аннексировала и закрепила уже даже в своей Конституции, правда, абсолютно не понимая даже территорию, не понимая, где проходят границы… Херсонская, Запорожская, Донецкая, Луганская области в большей или меньшей их части ни одна из этих областей на 100% не оккупирована Россией. Какие-то – больше, какие-то – меньше. Но никто из тех, кто имеет дело сегодня с Украиной и кто передает ей оружие, не считает это российской территорией и не против того, чтобы это оружие там использовалось.
А на российской территории, кстати, никакое оружие использовать нельзя, даже стрелковое. Я помню, что был некоторый скандал, ну, впрочем, такой не очень серьезный, но было как-то отмечено, что когда вот были эти атаки того, что называют «Русским добровольческим корпусом», в общем, вот этих подразделений украинской армии, о которых Украина утверждала, что они сформированы из граждан России, вот когда происходили эти бои на территории там Белгородской и других приграничных российских областей, там, кажется, были обнаружены какие-то бельгийские винтовки или что-то вроде этого. В общем, какое-то просто стрелковое оружие. И то по этому поводу потребовали каких-то там объяснений от украинской стороны. Правда, это недолго продолжалось.
Значит, что теперь? Теперь появляется, если это действительно произойдет, а действительно люди, близкие к американской администрации, говорят о том, что решение на сегодня не принято, но, что называется, оно не было никогда таким близким, что вот совсем-совсем уже вот-вот, по всей видимости, оно будет принято, оно прошло все этапы каких-то согласований и предварительных утверждений, в распоряжении украинской армии появятся, причем быстро появятся, средства, которые позволяют стрелять на вдвое большую дистанцию, чем HIMARS.
И причем, что важно, это не потребует никакого фактически дополнительного обучения, потому что это, по существу, новый боеприпас для HIMARS. Это ракеты, которые запускаются из тех же пусковых установок, которыми украинские военные уже умеют давно пользоваться и освоили их. И никакого дефицита в экипажах, в специалистах, которые могут использовать этот вид вооружения, не имеется. Поэтому как только это туда приедет, сейчас же можно заряжать и стрелять.
Это закрывает вопрос о Крыме, например, потому что это позволяет обстреливать всю территорию Крыма, включая, по всей видимости, Керченский мост. И если сейчас есть такое понятие, что вот есть ближний Крым, а есть дальний Крым, сюда вот достреливает, а туда вот не достреливает, и поэтому вот в этих дальних частях, ну вот, например, в Севастополе, где буквально вчера произошел очередной инцидент, там загорелся судоремонтный завод вместе с двумя военными кораблями, которые там…
О. БЫЧКОВА: И подводная лодка.
С. ПАРХОМЕНКО: Корабль и подводная лодка, да. Это редкая ситуация, потому что для этого надо использовать какие-то сложные виды атаки, чаще всего с моря с помощью там надводных беспилотников и так далее и так далее. С появлением этих ракет можно стрелять когда угодно куда угодно. И это становится очень серьезно.
О. БЫЧКОВА: Ну, потому что тут 300 километров, а там 80 километров.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, 300 км. До сих пор, собственно, что было в распоряжении украинской армии вот по этой части? Было два вида вооружений. Значит, были вот эти самые HIMARS. Сейчас я найду точные цифры. Да, были HIMARS, которые стреляют на, как написано в тактико-технических данных, на 93 мили, это 150 км. И были английские ракеты Storm Shadow, которые 155 миль или 250 км. А теперь – 300. Вот эти ракеты ATACMS, их принято называть почему-то ATACAMS, но третьего «А» там никакого нет. Ну, в общем, вот.
Кстати, еще один вид такого глубоко бьющего и дальнобойного вооружения должен появиться в распоряжении украинской армии – это французские ракеты, аналогичные Storm Shadow, они известны как SCALP. Но они примерно с теми же самыми характеристиками. Этот ATACMS, конечно, существенно больше.
И это принципиальная разница, потому что это позволяет также переносить огонь вглубь российских систем транспорта, систем логистики, что имеет, конечно, колоссальное значение для ведения боевых действий в нынешних условиях.
И узловые разные транспортные точки, которыми пользуется Россия, оказываются под обстрелом, приходится эти узлы переносить вглубь обороны дальше уже, собственно, на территорию России, что создает дополнительные сложности для снабжения войск и дает дополнительные преимущества украинской армии, которая, конечно, именно сейчас переживает чрезвычайно важный момент этой войны, когда идут последние недели и дни летнего-осеннего наступления и становится понятно, удалось или не удалось украинским войскам получить какие-то существенные приобретения в результате этого наступления, которого все ждали.
Это важная, большая новость. Она показывает по-прежнему приверженность американского государства, американского руководства, скажем так. Причем на всех этапах, потому что понятно, что эти действия невозможны без прямого или косвенного участия разных институтов американской власти.
Все-таки при этом надо помнить, что американская политика устроена таким образом, что президент очень скован в своих решениях. Конечно, время от времени принимаются разного рода решения, вот типа ленд-лиза, которые дают ему большие полномочия, большую свободу, но все равно согласование происходит бесконечно, в том числе согласование с Конгрессом.
Напомним, что в настоящий момент, скажем, Палата представителей, нижняя палата американского Конгресса, контролируется республиканцами, а Байден у нас демократ, как известно. И казалось бы, это две разные, противоположные политические силы, но тем не менее вот по таким решениям, если это решение действительно состоится, мы видим, что в этом смысле отношение американских политиков едино. И, кстати, еще неизвестно, кто более радикальной придерживается здесь позиции. Может быть, даже республиканцы заходят здесь дальше.
Но, во всяком случае, никакие предположения о том, что вот там сейчас власть сменится – и как-то все будет по-другому, и как-то Украина останется без поддержки, вот именно в такие моменты мы начинаем понимать, что нет, это не так. Вот почему это важно.
О. БЫЧКОВА: Давай сюда же сразу отнесем сегодняшнюю новость про Илона Маска, который выступал на технологической конференции и объяснил, собственно, почему…
С. ПАРХОМЕНКО: Да, продолжается чтение в лупу книжки, которая… Я даже, честно говоря, уже запутался, она то ли только что вышла, то ли еще вот-вот. Кажется, вчера вышла. Да, вчера вышла, буквально вчера. Но чтение ее в лупу, оно продолжается уже существенно дольше, книжки, которая представляет собой биографию Илона Маска.
Написана она очень известным американским автором, который там давно был известен, но особенно стал известен после того, как он сделал биографию Стива Джобса, которая вызвала огромный интерес во всем мире. И я бы сказал, что даже обложка этой самой книжки про Илона Маска, она, в общем, намеренно как бы напоминает ту обложку. Она сделана как бы стилистически очень похоже неспроста.
О. БЫЧКОВА: Ну, давай скажем, в чем там скандал. Речь идет о Крыме, о спутниках и об украинских дронах.
С. ПАРХОМЕНКО: Дай скажу я все-таки. Речь идет о том, что в одном из своих интервью, которые предваряли выход книжки, автор сказал, что там будет фрагмент, который будет посвящен тому, что Илон Маск в какой-то момент принял решение выключить системы космического интернета Starlink. Что такое Starlink? Это портативная, по существу, система, портативная антенна, которая позволяет, находясь в любой точке, получить доступ к высокоскоростному интернету прямо непосредственно через спутник.
Почему это важно? Потому что именно этот интернет создает устойчивую работу всяких геопозиционирующих систем, всего того, что наводит и позволяет управлять – и беспилотники, и некоторые виды высокоточного вооружения, которые постоянно свою траекторию или свой путь к цели корректируют по спутниковым координатам через интернет. В общем, от этого зависит очень много.
И была такая история, что в какой-то момент, когда украинская армия готовила одну из первых своих атак на Крым с помощью разных беспилотников, они вдруг остались без интернета. Вдруг что-то «пук» как-то – и куда-то что-то вдруг делось. И вот, оказывается, это Илон Маск, который распорядился это выключить.
Дальше начались уточнения этого всего и выяснилось, что нет, не было никакого «пук и пропало», а все это устроено было по-другому. Илон Маск отказался в экстренном порядке, когда к нему обратились, буквально, как он говорит, там ночью с ним связались и сказали: «Сейчас же, сию минуту сделай». Отказался как бы распространить действие, зону действия вот этих своих систем спутниковой связи Starlink на Крым. То есть он не выключил, а не включил. Казалось бы, разница небольшая, но раз разница эта тем не менее есть, потому что в этом нет такого осознанного некоторого намерения.
И Маск тогда сказал, что нет, он не может так быстро, и главное, как он сказал, что он не может без санкции государства, что это слишком серьезно, чтобы он мог это сделать своим собственным решением – распространить эту связь на крымскую территорию, и ему нужна была бы санкция. И теперь Маск заявил о том, что «если бы санкция была, я бы это сделал, но ее не было».
Вот это в некотором роде возврат вот к той теме, о которой мы говорили до сих пор, что все-таки американское руководство очень осторожно, очень аккуратно распоряжается вот этими возможностями усиления украинской армии, всякий раз задумываясь над тем, не приведет ли это к тому, что эта помощь, это оружие будет использовано на российской территории, и принимает эти решения только в тех случаях, когда убеждается, что да, украинское руководство, украинское командование ведет себя ответственно и действительно не нарушает этих условий, которые были ими даны.
Нет, не нарушают. Все удары, которые происходят по российской территории, которые стали уже привычными сегодня, все они производятся при помощи тех вооружений, которые имеют, собственно, украинское происхождение. Это беспилотники, которые построены в Украине, ракеты, которые разработаны, созданы или модернизированы в Украине. И здесь, в общем, что называется, придраться не к чему.
О. БЫЧКОВА: У нас несколько минут, буквально три или четыре, до середины часа и рекламы. Давай успеем здесь обсудить тему с вот этими правилами въезда в Европейский союз для российских граждан. Автомобили, компьютеры, шампуни, вот это все, что несколько дней сейчас обсуждается и интерпретируется самым широким образом. Сегодня вышли разъяснения Европейского союза, но не намного понятнее стало все равно.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. Штука заключается в том, что при обсуждении этой темы участникам обсуждения очень хочется утопнуть в деталях и как-то выяснить, что шампуни, значит, нельзя, а гель для душа можно, а крем от загара? Я предлагаю не обсуждать это на этом уровне, а я предлагаю, и мне кажется важным, отодвинуться чуть-чуть, так сказать, на расстояние вытянутой руки от этой проблемы и поговорить о другом, и поговорить о том прежде всего, какова идеология этих действий.
Значит, штука ведь заключается в том, что сейчас, когда поднялось это большое волнение по этому поводу, оно поднялось не потому, что было принято какое-то решение или введено в действие какое-то новое законодательство, или открылся опять-таки некоторый новый этап в отношении к российской агрессии в Украине или к чему-нибудь такому.
Речь идет о применении очень давно, с 2014 года, существующих документов. И это, что называется, инициатива снизу. Это инициатива исполнителей, которые вдруг потребовали от законодателя, в данном случае от Европейского союза, потребовали подробных разъяснений. Таможенники потребовали, пограничники потребовали. Причем разных стран, потому что позиция Европейского союза всегда заключается в том, что это все отдается на усмотрение государствам. Европейский союз не может регулировать с такой подробностью поведение разного рода государственных служб, в том числе таможенных и пограничных, отдельных стран.
И вот эти самые отдельные страны попросили разъяснений и получили эти разъяснения, сначала очень корявые, потом немножко менее корявые, но все равно такие довольно двусмысленные, из которых, в общем, можно заключить следующее, что Европейский союз рекомендует не впускать автомобили с российскими номерами, про это сказано, в общем, довольно ясно и довольно отчетливо, а во всем остальном проявлять какое-то разумное понимание, что если речь идет о предметах личного пользования, что бы это ни было, хоть компьютеры, хоть телефоны, хоть действительно гель для душа, если речь идет о предметах личного потребления, то не должно быть никаких проблем, как и не было до сих пор, если речь идет о чем-то, что ввозится с коммерческими целями, и речь идет именно не о ввозе, а об экспорте, ну вот таком частном экспорте, так сказать, чемоданном, мелком экспорте, экспорте на человеке, то тогда следует это прекращать и следует этому препятствовать, потому что это товары, которые попадают под санкции, ранее введенные против России в связи с ее агрессией в Украине. Агрессией, напомню, начавшейся еще в 2014 году, совсем не только сейчас.
Возникает вопрос, вопрос очень простой: а применение этого, в том числе вот такое жесткое применение, как демонстрируют, в частности, балтийские страны или Германия, и более мягкое применение, которое демонстрируют другие страны, оно в какой мере приближает победу? Вот я все-таки предлагаю, и много раз говорил об этом, предлагаю любое действие в этой ситуации измерять вот этой линейкой – в какой мере это полезно для того, чтобы ослабить агрессивный путинский режим, который осуществил агрессию в Украине?
О. БЫЧКОВА: Или укрепить украинский.
С. ПАРХОМЕНКО: Или укрепить, наоборот, украинский режим, украинское государство, украинскую способность к сопротивлению. Это почему в данном случае помогает? У меня есть большие сомнения по этой части. И в этом смысле я отношусь с глубоким, я бы сказал, недоумением по этому поводу, потому что эта вещь демонстративная, но, в сущности, бессмысленная. Это поиски кошелька под фонарем. Это попытка продемонстрировать активность там, где ее проще всего, дешевле всего и бесхлопотнее всего продемонстрировать. А всерьез это к никаким проблемам для агрессора и никакому усилению для защищающейся в этой войне стороны не приводит.
Мы поговорим чуть позже о другой стороне этого дела – о массовых, серьезных действительно нарушениях санкций. На этой неделе есть дополнительные поводы об этом говорить. Но последняя фраза, которую я скажу до перерыва на эту тему, заключается…
О. БЫЧКОВА: Давай.
С. ПАРХОМЕНКО: Есть еще, к сожалению, такая, я бы сказал, человеческая сторона этого дела. Она заключается в том, что как бы нам, гражданам России, обладателям российского паспорта, людям, родившимся в России и так далее, как бы нам было ни горько, ни обидно, ни тяжело, ни страшно это признавать, надо понимать, что мы в этой войне пострадаем, несомненно, пострадаем.
Обязательно будет так или иначе, но граждане страны, которая осуществила агрессию, граждане страны, которая развязала чудовищную, кровавую войну, к сожалению, этим гражданам придется тяжело. Они много потеряют, справедливо, несправедливо, но потеряют, потому что они имеют отношение к агрессору, потому что это их страна это совершила, и потому что они если не несут вины за это, то, во всяком случае, несут ответственность за то, что паспорт, который они несут в кармане или держат в руках, это паспорт агрессора, и, к сожалению, потери для них, жизненные невзгоды для них неизбежны.
И делать вид, что война может идти своим чередом, а жизнь людей в России или зависимых от России, или относящихся к российскому населению будет идти своим чередом как ни в чем не бывало и можно жить, не замечая этой войны, и не страдая от этой войны, и ничего не теряя на этой войне, и никаким образом, так сказать, не неся за эту войну никакого ущерба, к сожалению, это невозможно. С этой иллюзией придется расстаться. И мы с каждым днем будем расставаться с ней так или иначе в тот или иной момент и в этот момент тоже.
О. БЫЧКОВА: Да. И каждый день все равно должны ждать чего-нибудь новенького из этой области, это правда. Мы сейчас прервемся на пару буквально минут для небольшой рекламы, чтобы напомнить вам, что у нас есть хорошего здесь на «Живом гвозде». Я расскажу еще про одну очередную книжку, которую можно купить на shop.diletant.media, а потом вернемся к нашим разговорам в «Особом мнении» с Сергеем Пархоменко.
РЕКЛАМА
О. БЫЧКОВА: Книжка должна сейчас появиться на ваших экранах, ее обложка, эта картинка красивая. Если вы такой же, как и я, фанат истории Рима, то вы не должны пройти мимо этого издания. Его автор Стивен Дандо-Коллинз, называется «Легионы Рима». И эта книга именно о том, как в Риме готовились военные и военным образом отбирались и готовились легионеры. Дандо-Коллинз описывает и методы военной подготовки, и вооружения, и воинские отличия – боже мой, я читаю, просто мне хочется все это купить – и награды, и систему зарплаты, и особенности дисциплины и наказаний. Друзья, это должно быть безумно интересно. Я не слышала о таком издании раньше, но с большим удовольствием с ним познакомлюсь. И вам тоже предлагаю это сделать.
«За всю историю римского государства, – написано в аннотации, – легионы часто меняли свое предназначение. Если изначально это была сугубо личная армия римского царя, то в эпоху поздней республики империи легионы стали играть серьезную политическую, то есть самостоятельную, роль». В общем, крутая вещь, конечно. Большая, толстая книжка с картинками. Прекрасно видите. В суперобложке. Ну, цена, конечно, тоже немаленькая, но я надеюсь, что оно того стоит. Все это вы можете обнаружить на сайте shop.diletant.media.
Ну давай мы с тобой вернемся к событиям, которые происходят. Вот в этом сюжете про Европейский союз, там есть еще одна интересная вещь. Там упоминается Сергей Лагодинский, депутат Европейского парламента. И, конечно, я тоже, как, наверное, и многие другие, полезла гуглить и смотреть, а кто, собственно, этот Сергей Лагодинский. Обнаружила массу интересного.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, есть такой депутат Европейского парламента. Он депутат от Партии зеленых, германской Партии зеленых. Он, соответственно, депутат от Германии. Он наш с вами бывший соотечественник. Он, вообще, происходит из Астрахани и уже, надо сказать, во вполне таком сознательном возрасте вместе с родителями переехал в Германию и сделался там немецким политиком. И вот работает депутатом Европарламента целый созыв. Будет переизбираться, как я понимаю, в ближайшее время на следующий срок опять туда. Это человек, который очень активно, очень интенсивно работает на всех темах, связанных с Россией: российской эмиграцией, российскими медиа, российскими гражданскими активистами, оказавшимися в изгнании и так далее и так далее.
И вообще в Европарламенте есть, там бродит, так сказать, некоторая такая идея, что в какой-то момент там должен, наверное, появиться какой-то спец такой представитель или там глава какого-то офиса, который занимался бы все время российскими делами. Ну, решение это не принято, и человек этот не определен. И, кстати, скорее всего, этот человек не будет депутатом, это, скорее всего, если произойдет, это будет какой-то чиновник.
Но, по существу, эту функцию на протяжении уже, собственно, по меньшей мере последних двух, а может быть, и больше лет выполняет естественным образом Сергей Лагодинский, автор очень многих инициатив, докладов, каких-то документов, писем, запросов, связанных с Россией. Люди, которые живут в изгнании сегодня, люди, которые продолжают работать в Европе, в частности журналисты, я про это хорошо знаю опять же благодаря проекту «Редколлегия», который в значительной мере объединяет сообщество российских независимых журналистов в Европе, мы очень часто видим результаты его усилий.
В данном случае он оказался тем, кто немедленно бросился в эту историю тогда, когда был обнаружен вот этот первый какой-то особенно нелепый вариант толкования этих старых законов, из которого вообще ничего невозможно было понять. Он отправил немедленно письмо на имя Жозепа Борреля. Жозеп Боррель – это, скажем так, министр иностранных дел Европы, глава ведомства, которое представляет собой, по существу, европейский МИД. Потребовал уточнить это, потребовал разобраться с этим, потребовал объяснить.
И он, кстати, поставил очень правильно тот самый вопрос, о котором я говорил перед перерывом. «А, собственно, это зачем с точки зрения целей санкций? Это в какой мере нас приближает к победе? В какой мере это создает условия, в которых путинский агрессивный режим начинает нести какой-то серьезный ущерб и сокращаются его возможности ввести войну? Это как?» – спросил, собственно… Ну, я, разумеется, не дословно цитирую, но основной смысл его письма был именно такой.
И довольно быстро именно в результате его письма появилось второе разъяснение, которое, во всяком случае, содержит призыв к национальным ведомствам, которые занимаются этим контролем, к таможенникам, к пограничникам, относиться сознательно к происходящему и, что называется, не делать глупостей, как-то не беситься на голом месте. Вот так бы я это перевел.
Хотя и этот текст тоже не отвечает однозначно на все вопросы и этот текст, скажем, не говорит об особенно важных элементах этого всего. В частности, например, о технике. Потому что шампунь-то можно на месте купить и зубную пасту, а вот смартфон для современного человека, ноутбук для любого человека, который делает какую-то работу, а не просто едет на пляж загорать, это буквально жизненно важные вещи. И лишить человека этого, особенно внезапно, это чрезвычайно жестокое, конечно, такое действие, за которым должен быть какой-то серьезный смысл. Если это делать, то это надо делать зачем-то, как-то твердо понимая, что, собственно, происходит.
Я просто воспользовавшись случаем, да, хотел бы и поблагодарить Сергея Лагодинского, и обратить внимание наших слушателей на то, что вот такой человек есть и имеет смысл следить за его работой, потому что часто именно в его действиях отражается какая-то важная злоба дня, потому что он занят все время какими-то оперативными проблемами, которые вот сегодня представляют из себя что-то значимое для российского сообщества, прежде всего оппозиционного, прежде всего того сообщества, которое пытается противостоять путинской агрессии, находясь внутри России или находясь за пределами России.
Отсюда я бы от этой темы перешел бы к другой, она мне представляется очень важной, к публикации, которая появилась в «Важных историях». В данном случае это медиа как-то очень оправдывает, по-моему, свое название. «Важные истории» – это одно из крупнейших расследовательских российских медиа.
Возглавляет его Роман Анин, журналист, которого многие помнят по его работе в «Новой газете» ее лучших времен. И это, собственно, человек, который прославился как расследователь тогда, когда он принимал участие в Международном консорциуме, который вскрыл, если помните, такая была большая история, панамские бумаги, огромную систему отмывания денег, которая была на службе у путинского руководства, непосредственно у самого Путина. Мы тогда узнали, кто такой Ролдугин. В общем, если кто не помнит, советую освежить в памяти.
Вот это Роман Анин. Теперь он создал, давно уже, несколько лет назад, он создал это новое медиа свое под названием «Важные истории». И они, по существу, во время этой войны стали работать почти на одну тему. Они, в общем, сконцентрировали свои усилия на одном таком кусте сюжетов, который связан с санкциями и нарушением санкций и с системой обхода санкций, и с системой вот этого серого, черного, серо-буро-малинового и фиолетового импорта, который образовался и который создан в значительной мере под контролем путинского режима и под контролем путинских спецслужб, для того чтобы обходить международные санкции.
И вот последняя их публикация, она посвящена одному из ключевых направлений – она посвящена авиации. Потому что это то, о чем мы очень много говорили, о том, что первое, что должно реально пострадать от санкций – это высокотехнологичные отрасли и прежде всего все, что связано со связью и транспортом. И мы говорили о том, что и железнодорожный транспорт, особенно скоростной, вот все эти скоростные поезда должны, в общем, довольно быстро буквально сойти на нет, потому что все это полностью зависит от привозных запчастей, от обслуживания, сервиса, ремонта и так далее.
И, конечно, это должно затронуть авиацию. И мы видим очень серьезные уже с этим проблемы. И много раз мы читали сообщения о том, что в российских авиакомпаниях началась «каннибализация», как они это называют. Это не значит, что они едят своих пилотов, а это значит, что одни самолеты съедают другие самолеты – разбирают самолеты на запчасти, для того чтобы…
О. БЫЧКОВА: Становятся донорами органов для других самолетов.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, да, да. Вот именно, да. Вот это называют «каннибализацией» и рассчитывают, надолго ли это хватит. Считается, что вот по системе этой вот разборки, когда из трех старых делают два новых или там относительно работающих самолетов, это все будет работать только до конца 2025 года, то есть совсем недолго еще. И в этом смысле серый, тайный, криминальный импорт запчастей для Boeing и Airbus (это основная часть воздушного флота, который существует в России) – это важнейшая совершенно вещь.
И вот «Важные истории» вскрывают то, как через несколько стран, прежде всего это Объединенные Арабские Эмираты, Китай, Турция, идет просто колоссальный поток этих контрабандных запчастей.
И на этом процветают посредники на обоих концах – и те, которые покупают эти запчасти у производителя или у какого-то первичного оптового продавца и, по поддельным контрактам передавая из рук в руки (ну, это примерно так же, как это происходит с офшорными финансами, когда выстраивается длинная цепочка, за которой очень сложно уследить), они передают эти запрещенные товары принимающей стороне, а на этом конце свои компании, которые зарабатывают на том, что они, собственно, организуют получение и конечную доставку этих запчастей, маскируя это все под каких-то других клиентов, других получателей.
И в этой ситуации, конечно, хочется спросить. Послушайте, пока вы вылавливаете зубную пасту и крем от потливости ног на границе, а вот сейчас, в эту самую минуту эти двигатели, эта гидравлика, эта электроника едет в Россию. И вот это серьезно. И вот этим вы должны заниматься. Интересно, что компании-производители… В данном случае все взгляды обращены на Boeing и Airbus как на компании, которые производят эту всю технику.
Мы говорим сейчас с вами только об авиации, не говорим о том, что происходит параллельно в истории, например, с электроникой, которая используется непосредственно для производства вооружений. Ни одна ракета не взлетает без микросхемы. Ни один современный даже артиллерийский снаряд управляемый, который не просто как чушка каменная или там чугунная летит, а который является высокоточным, ни один из них не обойдется без довольно значительной электронной начинки, которую где-то надо брать все-таки. И вот ее берут ровно такими же способами.
Так вот, в том, что касается авиации, все взгляды обращены на Boeing и Airbus. И они говорят о том, что они не могут этого контролировать. Они отделываются заявлениями о том, что «мы в Россию не продаем, мы подчиняемся санкциям, мы как-то уважаем международные решения и к нам не может быть никаких претензий, вы не найдете у нас ни одного контракта, который бы свидетельствовал о том, что мы продаем наши запчасти, наше оборудование, нашу технику, наш сервис и вообще все, что от нас зависит, что мы продаем это в Россию».
С одной стороны, это действительно так. С другой стороны, это, я бы сказал, недобросовестное заявление. Потому что как-то ведь справляются с финансистами. Деньги – вещь гораздо более, так сказать…
О. БЫЧКОВА: Эфемерная.
С. ПАРХОМЕНКО: Эфемерная, да. Я бы сказал, жидкая, текучая, чем вот эти железяки, иногда многотонные, о которых идет речь. И тем не менее система, по которой банк несет ответственность за то, куда в конечном итоге он отправляет эти деньги, и банк несет ответственность за добросовестность клиента, и банк несет ответственность за доброкачественность финансовой операции и так далее, как-то это со временем удалось установить. Потому что существовала на это воля.
Воля заключалась в том, что в какой-то момент стало понятно, что с криминальным бизнесом, прежде всего с бизнесом на наркотиках, с бизнесом, который связан с торговлей людьми, прежде всего там с проституцией, с бизнесом, который связан с незаконным оборотом оружия, невозможно справиться, если не следить за деньгами и если не следить за тем, как деньги путешествуют по миру.
В какой-то момент разные страны приняли эти решения и начали за этим следить. Хотя уровень жадности тех, кто обеспечивал обход этих контрольных мер, был не меньше. Жадных везде много людей, безнравственных и беспринципных, которые готовы зарабатывать любой ценой. Если они чуют большой процент дохода, они готовы участвовать в чем угодно, хоть в торговле детьми, хоть в торговле людьми, хоть в торговле оружием на несправедливой войне. Этих людей достаточно в любом случае.
Но с деньгами как-то, там тоже есть много проблем и много перегибов, и много, так сказать, недоработанного, но ситуация гораздо более благополучная, как мы понимаем, чем с этими запчастями и с этим оборудованием, и с этой электроникой для вооружений и так далее и так далее.
Этим должны заниматься государства, несомненно. Совсем немного есть государств, которые действительно приняли серьезное законодательство по этому поводу и готовы вводить наказания. Ну, лидером здесь являются Соединенные Штаты, которые, в общем, наиболее серьезно к этому относятся. Но уже в Европе большинство стран только собираются принимать такие законодательства. Европейский союз только вырабатывает какие-то рекомендации на этот счет, для того чтобы национальные законодательные системы могли потом каким-то образом на это отреагировать. Все это очень сильно отстает.
И в этом смысле хочется сказать, что прекратите, пожалуйста, как-то следить и демонстрировать свое рвение на том, что, в сущности, не имеет большого значения – на том, что люди ввезут или вывезут в чемодане. Говорить о том, что все это делается для того, чтобы там, не знаю, кто-то не провез микросхему в чемодане, можно. Можно, конечно, объяснять это и так. Но что-то не видно специальных попыток поиска. Не видно, чтобы, скажем, разрабатывалось и устанавливалось специальное оборудование, которое позволяло бы находить такого рода вещи.
Мы же, я не знаю, видим, что в аэропортах, когда надо, так находят то, что нужно, вынимают то, что нужно, и заставляют нас показывать то, что нужно, когда мы заходим в чистую зону аэропорта, проходя через контроль, потому что это вопрос жизни и смерти для обеспечения полетов. А здесь пока это не признано вопросом жизни и смерти. Так что мы этого в реальности не видим, даже если это таким образом провозглашается.
Вот мне кажется, что это должно идти в одном пакете, в одном флаконе – история про вот эти мелочные, я бы сказал, придирки на границе и история про массовые, колоссальные дыры в международном законодательстве и в международном контроле, которые позволяют нарушать санкции и обходить санкции там, где это действительно серьезно, и там, где это жизненно важно для агрессора.
О. БЫЧКОВА: Тебя спрашивают про еще одно расследование другого СМИ, расследование тоже громкое, о котором сейчас тоже говорят в соцсетях очень много, в «Проекте» под названием «Предприниматель от правозащиты». Это портрет некоего Осечкина, который, в общем, там прямо обвиняется в чем угодно. И тут один из слушателей…
С. ПАРХОМЕНКО: Не в чем угодно, а он обвиняется во лжи, он обвиняется в лицемерии.
О. БЫЧКОВА: Один из слушателей и зрителей спрашивает тебя, в курсе ли ты истории и что ты думаешь по этому поводу?
С. ПАРХОМЕНКО: Да, конечно, я в курсе этой истории. И я бы предлагал опять на эту историю посмотреть чуть-чуть с некоторой дистанции, немножечко от нее отодвинуться. Потому что мы тонем здесь, и мы тонем не только потому, что это мы такие неудачные спорщики, а потому что одна из сторон в этом конфликте, а именно господин Осечкин, является изощреннейшим демагогом и человеком, который достиг, надо сказать, высокого мастерства в области забалтывания чего угодно. Он способен вывалить тысячу слов по любому поводу, для того чтобы скрыть ответ на ясно поставленный перед ним вопрос, для того чтобы объяснить, почему он не хочет продемонстрировать ту или иную сторону своей деятельности.
И мы видим это в этом расследовании и в том, чем оно сопровождалось и как оно происходило, что после всех бесконечных разговоров о том, что вы должны приехать и провести у меня тут много дней, для того чтобы я вам продемонстрировал, и здесь дальше вываливаются какие-то бесконечные папки, хард-диски и так далее, но при ближайшем рассмотрении выясняется, что этого документа я вам не дам, а ту бумагу я вам не покажу, а эту видеозапись я вам не дам прослушать, потому что здесь секрет, там тайна, тут я не имею права, а здесь у меня плохой интернет, а здесь у меня не хватает места на хард-диске, а здесь у меня не работает компьютер, а здесь я потерял файл и, в общем, извините. Но в результате те журналисты, которые разговаривали с этим Осечкиным, уехали от него более-менее ни с чем.
В целом что означает вся эта история? Опять что получается, если посмотреть на нее с некоторой дистанции? Нужно обратить внимание, что господин Осечкин и его, так сказать, организация на протяжении многих лет представляла собою классическое то, что называется ГОНГО. Есть такой термин.
Есть такое понятие non-government organization (неправительственная организация). А ГОНГО – это government non-government organization, то есть правительственная неправительственная организация, неправительственная организация, которая только делает вид, что она такова, а на самом деле очень связана с правительством, организована правительством, финансируется правительством, действует в интересах правительства, под контролем правительства, бесконечно взаимодействует с правительством и так далее.
У нас с вами таких людей вокруг нас колоссальное количество. Это все лишено абсолютно какой-либо экзотичности. В этом нет совершенно ничего уникального. У нас полный Совет по правам человека таких людей. У нас с вами есть Кирилл Кабанов, который у нас заведует в стране борьбой с коррупцией, председатель Национального антикоррупционного комитета, который такой государственный правозащитник под контролем и в интересах государства.
О. БЫЧКОВА: И с чьим участием по-настоящему антикоррупционные структуры, которые еще раньше существовали, были очень благополучненько зачищены.
С. ПАРХОМЕНКО: Разумеется. У нас с вами есть такие профсоюзы – Конфедерация труда России, которая тоже вот такая правительственная неправительственная организация в интересах государства. У нас есть с вами такой Союз журналистов, который неправительственная организация полностью под контролем у государства. У нас с вами есть фонд «Антимафия» во главе с таким Мысловским, который полностью под контролем государства. У нас с вами есть Сергей Нарышкин, глава внешней разведки, который при этом одновременно председатель Российского исторического общества.
Помните, у нас была такая Вероника Крашенинникова, такая была прекрасная женщина (не путать ни в коем случае с замечательным Федором Крашенинниковым), которая у нас была тоже правозащитником и мыслителем, и аналитиком, и социологом, и борцом со всем на свете за деньги государства, под контролем государства, так сказать, стараниями государства и, главное, в интересах государства.
У нас есть Красовский, который был борцом со СПИДом от имени государства, за деньги государства, для государства и по поводу государства, такой государственный правозащитник.
И наконец у нас есть Антон Цветков, который командовал вот этим самым, в какой-то момент перехватил управление Общественной контрольной комиссией, которая занималась доступом к местам заключения и контролем за тем, как обращаются с заключенными в российской пенитенциарной системе. Осечкин был один из них.
О. БЫЧКОВА: Есть вот эти организации, связанные с волонтерами, которые вытоптали все живое.
С. ПАРХОМЕНКО: Это абсолютно освоенная, до тонкостей разработанная система российского государства. И Осечкин был часть этой системы. Он сидел в Думе в каких-то комиссиях и разрабатывал там Закон об иностранных агентах. Он занимался, собственно, чисткой вот этих общественных наблюдательных комиссий, которые, по идее, должны были бы наблюдать за тем, не нарушаются ли права человека внутри пенитенциарной системы. Он бесконечно от имени государства, по заказу государства, под контролем государства и на деньги государства этим занимался.
Потом с ним произошло то, что происходит время от времени с этими людьми то с одним, то с другим – он поссорился со своими хозяевами. На чем он поссорился, куда-то он не туда пролез, куда ему не было предназначено, или он с кем-нибудь чем-нибудь не поделился, или кто-нибудь из его начальников увидел в нем угрозу, потому что он там слишком лезет наверх, или еще что-нибудь, давайте не будем в этом разбираться. Поссорился. И государство начало за ним гоняться, и государство начало его жрать, и государство посадило его в тюрьму, и государство в какой-то момент выдвинуло против него обвинение. И он в какой-то момент убежал от этого государства.
И после этого случился 1 (один), вообще один эпизод, когда в его руках оказалась некоторая информация – вот этот знаменитый случай Сергея Савельева и этот диск, который был распространен. Почему он оказался в руках именно у Осечкина? Почему был выбран именно Осечкин для того, чтобы его обнародовать?
О. БЫЧКОВА: Десять секунд.
С. ПАРХОМЕНКО: Бог его знает. Да, десять секунд. Я подробно буду про это говорить, вероятно, в моем стриме в пятницу, который я всегда провожу в девять часов вечера. У меня там будет больше времени для этого. Мы, в общем, отдельно должны поговорить о том, почему это попало в руки. Но мы должны понимать.
О. БЫЧКОВА: Это важная история, да.
С. ПАРХОМЕНКО: Это классический государственный правозащитник, разосравшийся со своими хозяевами и после этого один раз оказавшийся в центре событий. Все остальное – бесконечная цепь бесконечной, нескончаемой болтовни людей, которых он вывез, но не вывез, спас, но не спас, помог, но не помог.
О. БЫЧКОВА: Все. Понятно, да. Я поняла тебя.
С. ПАРХОМЕНКО: И вот в результате мы имеем дело с тем человеком, который сделался героем этого расследования издания «Проект».
О. БЫЧКОВА: Спасибо большое. Сергей Пархоменко. Это было «Особое мнение» на «Живом гвозде». До встречи через неделю. Всем пока. Спасибо.