«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Путин звереет, сатанеет, постепенно становится всё более и более опасным животным. И эта манера опасного животного приводит его, например, к тому, что он выводит из-под удара, потому что ему сейчас это политически выгодно, германский нацизм, Гитлера. Они уже готовы рассказывать про то, что как-то всё в общем было не так страшно…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день. Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова. С особым мнением – Сергей Пархоменко. Привет.
С. ПАРХОМЕНКО: Привет-привет. Очень рад видеть тебя и снова быть в эфире «Живого гвоздя».
О. БЫЧКОВА: И я сразу быстренько напомню нашим слушателям и зрителям, что можно, во-первых, вот здесь, прямо в этой трансляции в чате Ютюба, писать свои вопросы, соображения, комментарии и всякое такое. Я смотрю, что там происходит у Сергея Пархоменко в Телеграм-канале его под названием «Пархомбюро». Ну и, в общем, короче говоря, пишите, участвуйте. Не забывайте про вот эти вот красивые такие штрихкоды. Там можно прям «Живому гвоздю» непосредственно помочь, сделать что-нибудь хорошее для нас, для вас и для всех прямо в любой момент времени.
Давай мы начнем с этой очередной нелепой истории, чтобы уже сразу как-то вот обменяться мнениями и больше уже этим не заниматься. Конечно, это Путин про Зеленского как этнического еврея, которого западные кураторы поставили во главе современной Украины, и таким образом они прикрывают героизацию нацизма. Это практически дословно то, что сказал Путин. Чего это вдруг Путин вспомнил про этнических евреев ни с того ни с сего?
С. ПАРХОМЕНКО: Ну а чего ж тут вдруг? Это хорошо известный эффект, который заключается в том, что антисемитизм ходит в паре. Он ходит в паре с агрессией, с человеконенавистничеством, с нацистской, такой, я бы сказал, грубо националистической идеологией всегда. Он всегда вылезает, потому что это ненависть к чужому, потому что это ненависть к непонятному, потому что это зависть перед чьими-то усилиями, чьей-то трудоспособностью и так далее и так далее.
Ну, в общем, здесь я всех, кто хочет действительно в этом разобраться, отсылаю к замечательной книжке Юрия Слезкина «Эра Меркурия». Такой историк Юрий Слезкин, который в последнее время, надо сказать, какие-то довольно ужасные вещи пишет, но когда-то писал прекрасные книжки и, в частности, написал вот такую книжку о том, почему, в сущности, это происходит и почему в конце концов, причем даже я бы сказал, не в конце концов, а даже почти в начале начал, как-то, в общем, довольно близко к началу всякого агрессивного национализма вылезают антисемитские разного рода мотивы, ноты, и появляется враг, враг очень нужен.
Проблема путинская и проблема вообще всего путинского режима во время этой войны заключается в том, что не удается создать у этой войны, сколько они ни стараются и сколько усилий они к этому ни прикладывают, какую-то большую идеологическую базу. Все остается на уровне бытовой ненависти.
Вот все, что им удалось сейчас к исходу полутора лет войны – это создать ситуацию, в которой война воспроизводит сама себя, ненависть воспроизводит сама себя на почве такой механической мести, ненависти: вот они убили Петьку и Кольку, а мы теперь убьем их Миколу и Петро. Вот, собственно, и все, что им удалось влить в мозги российскому населению. А все попытки придать этой войне форму какой-то народной, благородной, освободительной, какой-то там освобождающей мир от какой-то там угрозы или чего-то вроде этого, ничего совершенно из этого не получается.
Поэтому приходится идти по двум линиям. Первое – возбуждать какую-то адскую, такую рефлекторную ненависть ко всему украинскому, к украинцам, к украинскому языку, я не знаю, вообще ко всему, что напоминает о чем-то украинском. Люди с крепкими нервами и, что называется, высоким рвотным порогом могут посмотреть, что происходит во всяких пропагандистских каналах, что вытворяют все эти штатные кремлевские пропагандисты типа Соловьева и всей этой его камарильи, как они изощряются в каких-то чудовищных, отвратительных оскорблениях. Я, разумеется, не буду ничего этого повторять, как они их изобретают все новые и новые. Вот это одно.
И второе – это, значит, злодеяния украинской военщины, украинского режима, украинского неонацизма и всякого такого. Вплоть до того, что вырабатывается как бы и механически прививается специальный такой язык, специальный словарь для описания того, что происходит на фронте, что занято не украинское село и не отбита украинская атака, и не совершена операция по окружению украинской части какой-то, а это всегда что-то неонацистское, укронацистское или еще что-нибудь вроде того. Обязательно используется вот эта вот терминология.
Все это, конечно, сопряжено с бесконечным и, в общем, довольно опасным враньем. Опасным потому, что это идет абсолютно вразрез с тем, что знает весь мир по этому поводу, что знает он, например, о Холокосте, что знает он, например, о том, что происходило во время Второй мировой войны. И умеет оценивать это мир, и понимает, как это было устроено. И мир знает о том, что немецкие войска и нацисты немецкие, и всякие специальные части, которые занимались уничтожением евреев, старались, очень старались как-нибудь замазать в это местное население и вовлекали в это кого могли в самых разных странах, которые они контролировали. Это было и в Латвии, и в Литве, и в Польше, и в Белоруссии.
О. БЫЧКОВА: И во Франции, да.
С. ПАРХОМЕНКО: И во Франции, и в Югославии, и в Греции. Повсюду. И даже в скандинавских странах, где уж был такой гораздо более мягкий режим, но и там. И Бельгии, например, известны эти истории. Да, это была такая осознанная и очень изощренная, надо сказать, политика немецких нацистов – вовлекать местное население.
Но сегодня, говоря о том, что позволяет себе Путин, что именно на украинцах, каких-то там выдуманных им украинских коллаборационистах, украинских нацистах и так далее лежит вина за Холокост, за уничтожение евреев – это прямое издевательство над историей, над памятью еврейского народа, между прочим. Я абсолютно уверен, что ни государство Израиль, ни иудаизм как вероучение, которое очень тесно связано и, собственно, на нем построено в значительной мере самосознание еврейского народа и просто евреев в мире, ему этого не простят, и они ему этого не позволят. И это одно из тех преступлений, за которые он будет отвечать.
О. БЫЧКОВА: Слушай, но мы до недавнего времени… Ты слышишь меня?
С. ПАРХОМЕНКО: Да, слышу, слышу. Я прекрасно тебя слышу.
О. БЫЧКОВА: У тебя немножечко там как-то прерывается. Но до недавнего времени, в общем, мы привычно так говорили и повторяли это много лет, что Путин, по крайней мере, уж во всяком случае, он не антисемит. То есть вот ему можно предъявить абсолютно все что угодно, но вот это вот, может быть, единственное положительное качество, которого у него не отнимешь. До сих пор всегда было принято так считать. Не до сих пор, но относительно недавно.
С. ПАРХОМЕНКО: Путин много чего не делал в начале своего правления. Он в начале своего правления не развязывал войн против соседних государств, а потом развязал. Он в начале своего правления не приказывал расстреливать из ПВО самолеты над территорией Тверской области, а теперь приказал. Он в начале своего правления не делал огромное количество тех зверств, буквально зверств.
Ну вот у нас есть сильные подозрения по поводу взрывов домов в Москве, в Волгодонске и там рязанского сахара и так далее. И чем дальше, тем больше у нас этих подозрений. У нас есть сильные подозрения по поводу второй чеченской войны, которая была развязана под его руководством, для того чтобы обеспечить ему победу на выборах и прочее. Так что много было всякого. Еще мы знаем тактику избавления от заложников его, которая была и в Беслане, и в «Норд-Осте», и в разных других местах. Именно не спасения заложников, а избавления от заложников. Это все мы про него знаем.
Но постепенно он звереет, сатанеет, постепенно становится все более и более опасным животным. И в частности, эта манера опасного животного приводит его, например, к тому, что он выводит из-под удара, потому что ему сейчас это политически выгодно, выводит из-под удара, на минуточку, германский нацизм, Гитлера и гитлеризм. Они уже готовы рассказывать про то, что как-то все, в общем, было не так страшно, что если бы Гитлер просто остановился там чуть-чуть пораньше, то был бы отличный. И пакт Молотова-Риббентропа. Почитайте, что написано о нем в этом самом новом учебнике и так далее.
Вот один единственный пример, который мне просто пришел в голову, когда я услышал про эту историю. Вообще, миру известно о том, что крупнейшая операция, крупнейший, так сказать, эпизод Холокоста на территории Советского Союза, если брать большой Советский Союз вместе с балтийскими странами, Украиной, Белоруссией, Молдавией и всем остальным, так вот, самый крупный эпизод Холокоста произошел в Ростове, в Ростове-на-Дону, который никогда не был никакой ни Украиной, ни Литвой, знаете ли, – это знаменитая Змиевская балка, 27 тысяч расстрелянных евреев. Это западная окраина города Ростов-на-Дону. Самое большое захоронение.
О. БЫЧКОВА: Члены моей семьи в том числе.
С. ПАРХОМЕНКО: Которое сегодня остается даже без адекватного памятника. Знаете почему? Не потому, что они там не смогли, не успели, руки не дошли, а потому, что они сняли оттуда памятник. Потому что в 2004 году там был установлен памятник о том, что здесь покоятся останки 27 тысяч евреев, убитых немецко-фашистскими захватчиками, а в 2014 году они сняли этот памятник, поставили другой, на котором написано, что здесь покоятся военнопленные, военнослужащие и разные всякие прочие другие народы. Они слово «евреи» не смогли из себя выдавить к этому времени. Это произошло…
О. БЫЧКОВА: Как это было в советские времена, да.
С. ПАРХОМЕНКО: Конечно. И это случилось в 2014 году. Очень символично. 2014 год – это год, я бы сказал, важного перелома в российской истории, год, когда был оккупирован Крым, год, когда была развязана война в Юго-Восточной Украине, год, когда, собственно, были составлены, как мы теперь понимаем, эти долгосрочные планы. И частью этого, а может быть, это такое случайное совпадение, я не знаю, но тем не менее это произошло одновременно, и это было не в Украине, и украинцы точно не принимали в этом никакого участия.
И сегодня Путин, когда он говорит о том, что на самом деле уничтожение евреев в Украине – дело рук украинских коллаборационистов, он прямо произносит это ртом, он говорит: «Даже войска СС отказывались в этом участвовать», в чем, в Змиевской балке они отказывались участвовать? Они туда украинцев привозили поездами и автобусами, для того чтобы уничтожить 27 тысяч евреев и так далее. Что ты несешь, хочется у него спросить. Он знает, что он несет. Он из последних сил мучительно создает эту легенду, для того чтобы попытаться людей заразить хотя бы этим, для того чтобы въехать туда хотя бы на идее Великой Отечественной войны. Ничего другого не получается. Он въезжает на чем есть.
И еще одна, между прочим, тоже характерная такая деталь. Все состоит из деталей. Политика, в сущности, состоит из каких-то маленьких штучек, если к ней присмотреться: из слов, из заявлений, из каких-то деклараций и прочее-прочее. Учебник истории, который был, даже этот учебник, между прочим, тоже был авторства Мединского и компании, на котором был парад на обложке, учебник новейшей истории СССР и России, у которого был парад на Красной площади, парад Победы. А теперь на этом месте что? Крымский мост.
Вот, собственно, так это устроено. Так они вытесняют одно, вставляют другое и меняют эти ценности тогда, когда им нужно, и эксплуатируют эти ценности тоже тогда, когда им нужно. Надо стать антисемитом – стал антисемитом. Надо будет сжигать не просто книги, а еврейские священные тексты на Красной площади – будут сжигать, если это потребуется для этой войны, и будут объяснять на самом деле, что это все украинцы устроили. На что угодно пойдут. Нет ничего, перед чем они бы остановились.
О. БЫЧКОВА: Ну и отсюда, конечно, напрашивается другая тема – вот этот вот непонятный, может быть, даже мифический доклад, подписанный именами Караганова, Лукьянова, Тренина и кого-то еще. И там в том числе, например, пеняют российским, так сказать, товарищам из власти, что плохо работают над идеологией, нету национальной идеи, вот сколько лет, типа, об этом говорят, а так ее до сих пор не придумали. Но там еще много интересного.
С. ПАРХОМЕНКО: Поэтому национальной идеей должен стать страх, страх, который Россия наводит на окружающий мир. Национальная идея заключается в том, что мы чудовище.
О. БЫЧКОВА: У нас в зубах ядерное оружие. Вот это национальная идея.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, у нас в зубах ядерное оружие. Бойтесь нас все. Вы нас не любите, вы нас не уважаете, вы нас не цените, вы не считаете нас одними из себя. Тогда бойтесь нас. Тогда помните о том, что мы в любой момент можем вас уничтожить. Опять, последнее, что осталось. Буквально вот такое, как это было с Северной Кореей, как это происходит с самыми страшными африканскими режимами, которые бесконечно угрожают своим соседям и терроризируют свое собственное население. «Мы вас убьем».
О. БЫЧКОВА: Иран.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. Единственный аргумент, который остается. В ответ на любой вопрос – «Ах так? Мы вас убьем». Собственно, это то, что написано в этом докладе. Что касается его мифичности. Происходит большой спор, написан он живыми людьми или он написан с использованием какого-то там искусственного интеллекта. Я совершенно не исключаю одного и другого. Это халтура, как и все остальное. Собственно, в этом царстве экспертизы, в этом царстве, так сказать, интеллектуального обеспечения этого путинского нацистского режима царствует давно халтура, безделье, обман и мошенничество, по существу.
Вот это, собственно, то, чем занимался «Диссернет» на протяжении многих лет – демонстрировал, что эти люди бесконечно врут, они бесконечно воруют друг у друга, они бесконечно имитируют работу, имитируют биение какой-то мысли, создание какого-то текста и так далее. Все это – бесконечное вранье, за которое они требуют от этого государства денег, чинов, почета, продвижения, всяких привилегий и прочего, и прочего.
О. БЫЧКОВА: Пусть они требуют от государства чего хотят, ради бога. Это проблемы их отношения к государству.
С. ПАРХОМЕНКО: Да-да, это техническая вещь.
О. БЫЧКОВА: Вопрос же в другом всегда: насколько это просто очередная какая-то халтурная сказка, которую написал неизвестно кто, или это действительно какая-то картина мира отражена, которая существует в кремлевских головах?
С. ПАРХОМЕНКО: Первое. Под этим стоят имена, стоят подписи. Прошло достаточно много времени, чтобы люди, чьи имена стоят под этим текстом, могли сообщить о том, имеют ли они к этому тексту какое-нибудь отношение или не имеют. Они ничего не сообщили.
О. БЫЧКОВА: Но Федор Лукьянов только ответил на вопрос «Радио Свобода», что он нет, что он это не делал.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, там есть подробность, которая заключается в том, что отдельная есть ссылка о том, что вся ответственность за этот текст лежит на его ответственном редакторе, а ответственным редактором является Караганов. В общем, я бы эту историю закрыл.
Теперь чего это является отражением? Это является не отражением картины мира, которая в мозгах у каких-то вождей, у фараона или ближайших людей, его окружающих, и так далее. Это картина того, как холуи вождей представляют себе сегодня правильное с точки зрения карьеры, с точки зрения того, чтобы устоять, удержаться… Они же сами страшно боятся, потому что внутри происходит бесконечная конкурентная борьба, бесконечный внутривидовой отбор происходит. Вот они представляют себе, что сейчас нужно писать это, для того чтобы понравиться начальству.
О. БЫЧКОВА: Может быть, они знают, что начальство так о себе думает?
С. ПАРХОМЕНКО: Я думаю, что в этой ситуации важнее остановиться на первом шаге. Это то, что начальство хочет от нас слышать. Думает ли оно это на самом деле, намерено ли оно применять это, сравнивает ли оно это с какими-то другими теориями, идеями, концепциями, доктринами, которые кто-то ему предлагает, это нам не важно. Начальство хочет слышать от нас это – мы это сейчас начальству дадим.
Дальше мы пытаемся сравнивать это с, собственно, деяниями этого самого начальства и понимаем, что, в общем, подходит, в общем, ничто написанное в этом докладе не противоречит той линии, не противоречит той тенденции развития, которую мы наблюдаем своими глазами на позднем этапе, то есть с 24 февраля 2022 года, на предшествующих этапах, когда выставлялись бесконечные ультиматумы, на совсем уже последних этапах, когда Россия последовательно попадала и продолжает попадать, залезать в целую серию – есть у слова «ярмо» множественное число? – в целую серию ярём. Наверное, так.
Ярёмен. Я не знаю, как точно это сказать. Но, в общем, этих вот штук, в которые Россия засовывает свою голову, для того чтобы оказаться в рабском положении в отношении Китая, Индии, Турции, Индонезии, стран, от которых никто никогда не мог себе представить, что она будет зависеть, что-то у них выпрашивать и каким-то образом от них чувствовать свою долгосрочную зависимость, включая прям Северную Корею, прям вот непосредственно Северную Корею, от которой сейчас кое-что зависит на фронте, дожили. Вот это тот хомут, в который засунул голову России, не только свою голову, но голову России засунул в это ярмо Путин. Так что в этом смысле это абсолютно вещь логичная, продолжающая эти события.
И действительно, что с этим делать дальше? Дальше – наводить ужас, производить какие-нибудь страшные действия, самоубийственные, саморазрушительные, уничтожающие свою собственную армию и так далее. О чем говорят все эксперты? О том, что любое применение тактического ядерного оружия в тех условиях, в которых оно может быть применено на украинском фронте, на территории Украины, чревато колоссальными потерями, собственно, российской армии в том числе и уничтожением земли, ради которой это все происходит.
О. БЫЧКОВА: Да, все время как-то об этом забывается.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну вот это ровно как-то захват соседского дома путем сожжения всей нашей деревни, в том числе и своего дома. Как-то давай сожжем, будет общее пепелище, но мы будем равно им владеть. Вот примерно так.
О. БЫЧКОВА: Да, это все время же: «Это же наша родимая землица. И там своих не бросаем. Вот там вот все наши люди». Бла-бла-бла. Как-то все время забывается, а надо вспоминать.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну да. Собственно, зрелище города Мариуполя. Оно навсегда останется символом этой тактики, что освобождение города Мариуполя заключается в его уничтожении. Собственно, для того, чтобы город Мариуполь стал свободен… Ну, впрочем, мы это видели, например, и в Чеченской Республике в давние годы чеченских войн. Мы это видели, собственно, в Сирии, планомерно сносимой с лица земли. Но Сирия далеко и хочется, чтобы сирийцы сами с этим разбирались, а здесь все это вот оно, как-то на наших глазах, на той земле, с которой у многих из нас связано детство, родственные связи, до сих пор живущие родственники и так далее и так далее.
Собственно, для того, чтобы это освободить, нужно сначала это уничтожить, как уничтожен Крым. Вот все-таки как-то люди перестали об этом задумываться, но Крым, основным смыслом существования которого на протяжении последнего века, я не беру более ранние времена, но на протяжении последнего века смыслом его существования было то, что это курортная жемчужина, что это одна из самых благоприятных курортных зон в Европе и ее окрестностях.
Что осталось от этого курорта, от курорта Крым? Что осталось от крымского туризма? Что еще останется на десятилетия вперед, чей бы он ни был в результате, каким бы он ни оказался? Что от этого осталось? Он уничтожен. Его нет. И люди, которые в свое время согласились на российскую оккупацию, живя там в Крыму и думая, что они этим улучшат свой туристический бизнес, построят еще курятников в прибрежной зоне, привлекут еще туристов и так далее, могут сегодня наблюдать в том числе результат вот и своего решения, и своего отказа от сопротивления тогда, и своей покорности, и всякого такого прочего. Вот, собственно, что у них у всех общими усилиями вышло сделать с Крымом.
Они готовы сделать это по меньшей мере со всей Европой, потому что во всех этих докладах, которые мы читаем, и там в предыдущих этих статьях Караганова и так далее бесконечно речь идет о том, чтобы что-нибудь взорвать в Польше, разнести что-нибудь в Чехии и как-то расправиться с этим куском мира, между прочим, самым на сегодня процветающим, ну, или, окей, одним из самых процветающих, если иметь в виду еще некоторые части Юго-Восточной Азии, Северной Америки и так далее. Они готовы пожертвовать этим. Они готовы заставить себя любить путем уничтожения этого.
Это вполне в русле развития, так сказать, политического гения, выросшего под живительной рукой, живительной десницей фараона Путина. И вот, собственно, этого результат. Так что можем не обвинять в этом искусственный интеллект. Он ничего такого не наговорил нам глупого, нелепого и невозможного, чего не наговорили бы Караганов, Лукьянов, Тренин и прочая компания.
О. БЫЧКОВА: Ну или кто там пишет, да, эти все тексты.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну или какие-нибудь референты.
О. БЫЧКОВА: Ну или кто-то, да. Давайте мы сейчас сделаем очень маленькую паузу, чтобы напомнить нашим зрителям и слушателям, что у нас тут происходит прекрасного на «Живом гвозде». Я расскажу про еще одну книжку, которую можно купить, и даже не одну, на сайте «Дилетанта», а потом продолжим наш разговор. Это все буквально одна-две минуты.
РЕКЛАМА
О. БЫЧКОВА: И книжки замечательные на сей раз предлагаются на сайте «Дилетанта». Есть картинка у нас, да? У нас нет картинки, правильно, этих обложек? Потому что там их много. Ну вот я вот так вот вам покажу, и кто не понял, тот поймет, знаете. Вот у меня видно, специально я взяла, со своего телефона. Потому что это книги из серии «Библиотека мировой литературы для детей», вот эти вот толстенькие, разноцветные тома, в которых представлено… Их очень много на самом деле. Когда они выпускались и когда их все читали в детстве, в том числе я, то их там было прямо я не помню даже сколько десятков. Их было очень много. Они выпускались потом еще долгие годы, когда первые читатели и читатели любые росли и начинали уже читать другие книги.
Но тем не менее это, конечно, прекрасная вещь для детей в первую очередь и для тех, кто просто хочет взять любимую книжку, над которой, например, прошло его детство, и как-нибудь там ностальгически порыдать. Это тоже очень хорошая история. Вот это вот все можно сделать с помощью сайта «Дилетанта», где можно приобрести книги из серии «Библиотека мировой литературы для детей». Можно выбрать для ваших детей и прям для себя тоже, чтобы немножечко поплакать. Вот такая вот у нас сегодня прекрасная совершенно книготорговля.
Ну а мы с тобой давай продолжим наше «Особое мнение», продолжим обсуждать, что происходит. Конечно, уже невозможно говорить о том, что Белоруссия испытывает все новые технологии подавления, которые потом через какой-то промежуток времени успешно приходят в Россию. Ну и теперь нам представлено, конечно, новое изобретение – это обмен загранпаспортов, который теперь граждане Белоруссии могут делать только на территории Белоруссии в соответствующих прописке (или что у них там) МВД и не могут сделать за границей.
Ну и, конечно, все задаются вопросом, как будут жить белорусы в таких условиях, потому что и там тоже многие уехали, причем это было еще до того, как началась война (мы знаем, после каких событий), ну и, конечно, как скоро российские товарищи переймут этот передовой опыт.
С. ПАРХОМЕНКО: Это очень естественное развитие событий. Это решения, которые лежат на поверхности. Опять-таки имею в виду общую тенденцию, общий замысел. Замысел заключается в нескольких вещах. Первое. Ну, может быть, попытаться кого-то заманить, как это правильно назвал замечательный писатель Саша Филипенко, организовать кому-то «приглашение на казнь». Ну, у людей бывают разные жизненные обстоятельства. И вопрос совершенно не в том, что все всегда хихикают: «А вот кому-то надо машину продать». Причем здесь машину продать? У кого-то кто-то умер, например.
О. БЫЧКОВА: Да все что угодно может быть.
С. ПАРХОМЕНКО: Его надо похоронить. И вот человек покорно едет. Ну, а тут, может быть, появится еще кто-то, кто попытается приехать, потому что вот невозможно больше жить без паспорта и так далее и так далее. Но таких будет, несомненно, немного.
Второе важное обстоятельство – отнять собственность, потому что это полностью лишает людей возможности каким-то образом распоряжаться той собственностью, которая у них осталась, у тех, кто уехал. Потому что там же вопрос не только в том, что паспорта не меняют, а в том, что белорусские консульства по всему миру прекращают совершать какие бы то ни было действия гражданско-правового характера: выдавать доверенности, заключать разного рода сделки, выдавать всякие справки и прочее, и прочее, и прочее.
Третье важное обстоятельство – подготовиться к массовому лишению людей гражданства. В Белоруссии это уже происходит. Там это, кстати, тоже, насколько я помню, запрещено Конституцией, но, разумеется, никто не обращает на это никакого внимания. Это уже происходит. Люди, в том числе люди, имеющие белорусское гражданство по рождению, лишаются его в тех случаях, когда диктатор этого хочет. Ну, в какой-то момент можно будет сделать это одним, так сказать, ударом, просто старые паспорта – паспорта, выданные до такой-то даты или вот такого-то образца – объявив недействительными.
Кстати, возникает вопрос о том, как на это, вот на объявление паспортов недействительными, будут реагировать разные международные системы. Нервно будут реагировать. Дело в том, что там на самом деле довольно много механического. И, например, если какой-то паспорт объявить недействительным, то на это автоматически может среагировать какая-то система там Интерпола, международного розыска и так далее.
Потом разберутся, конечно, потом сообразят, что все в порядке, что это просто вот безумный диктатор совершил этот поступок, но в первый момент люди могут испытать много разных неприятностей. Но важно, что можно вот так, можно взять и разом лишить гражданства всех, кого нужно, кого хочется лишить гражданства.
Будет ли это взято на вооружение Россией? Да, несомненно. Я уверен, что в ближайшее время мы с вами увидим аналогичные меры. Смысл у них будет в точности тот же. Масштаб будет примерно такой же.
Теперь что в этой ситуации делать? К сожалению, тут я должен огорчить тех, кто рассчитывает на то, что достаточно быстро… Вот даже белорусская оппозиция, белорусская диаспора, которая отличается от российской тем важным обстоятельством, что у них есть признанный центр, который выступает от их имени, – это Светлана Тихановская и ее, так сказать, штаб, ее правительство в изгнании, их признают во многих странах, но их признают как собеседников, их признают как выразителя идей, мыслей, чаяний, точки зрения и так далее и так далее.
Но такой решительный шаг как выдача альтернативных белорусских паспортов от имени вот этого альтернативного правительства лично мне представляется очень маловероятным прежде всего потому, что белорусская ситуация совсем не уникальна и она совсем не первая, которая дошла до этой точки. Есть огромное количество всяких диаспор, я бы сказал, уже привычных. Это продолжается уже много-много лет или десятилетий.
О. БЫЧКОВА: Это продолжается уже больше ста лет, потому что мы же можем вспомнить, например, Нансеновские паспорта.
С. ПАРХОМЕНКО: Всякие воюющие африканские страны. Я не знаю, Эритрея и Конго, и Чад, и Судан. И всякие сложности, связанные с Ближним Востоком (курды, например, разного рода). Их есть несколько разных фасонов курдов, происходящих из разных стран. Это и всякие азиатские беженцы и так далее и так далее. Они чем хуже, что называется? Они тоже хотели бы в своих представительствах, в своих каких-то политических центрах своих диаспор тоже иметь возможность производить эти альтернативные паспорта и так далее.
Нет, европейская система административная не может себе этого позволить. Что она может позволить? Она может позволить себе создать все-таки механизм, который уже сегодня существует в нескольких странах, выдачи так называемых тревел-документов, то есть таких эрзац-паспортов взамен паспортов, которые выдаются именно в тех случаях, когда человек теряет доступ к документам своего гражданства, в частности вот в результате такого варварского решения правительства своей страны.
Это делает Польша в отношении белорусов, это делает Литва в отношении белорусов. Я думаю, что это в достаточно серьезных масштабах будет делать Германия в скором времени. Уже есть там отдельные эпизоды, но это будет более массово применяться и так далее.
В какой-то момент – очень хочется на это надеяться – будет выработан единый общеевропейский механизм, может быть, единый общеевропейский образец такого рода документа, а потом к нему начнут присоединяться разные другие страны. Не знаю, присоединятся ли там Соединенные Штаты и Канада, но возможно, что присоединятся, скажем, какие-то латиноамериканские страны, может быть, присоединятся какие-то азиатские страны, которые тоже испытывают большие проблемы в связи вот с давлением этого потока беженцев. В том же Таиланде, например, огромное количество, скажем, и российских эмигрантов на сегодня. Есть там белорусы и кого там только нет.
Так что это возможно и на это надо рассчитывать. И я думаю, что усилия правозащитников европейских и усилия самих этих диаспор должны быть направлены прежде всего на это.
В целом же эта история представляет собой еще один элемент варварства двух этих режимов – белорусского и российского. Они ненавидят людей, которые позволяют себе им противостоять, которые позволяют себе им перечить, противоречить. Они ненавидят людей, которые отказались с ними сотрудничать, которые иногда с огромными потерями, утратами, невзгодами уехали из страны, бросив все, собственно, что было, оставив своих близких, оставив там свои карьеры, свои надежды, свою учебу, свое будущее, свои семьи и все-все-все прочее.
Эти два государства их ненавидят, в какой-то мере им завидуют, потому что все-таки такой отъезд – это еще и какая-то демонстрация самостоятельности, демонстрация непокорности: нет, я не буду сидеть, я не буду склонять голову, прятать глаза, я не буду участником того, что вы делаете, я просто поднимусь и уеду.
И они наказывают как могут вот чем могут дотянуться. До кого-то дотягиваются ядом, как мы теперь видим, кому-то просто посылают убийцу, до кого-то пытаются дотянуться, объявляя людей экстремистами и создавая невыносимые условия на родине для них и членов их семей, когда они оказываются поражены в правах. Не только сами эти люди, но и там, скажем, их престарелые родители, когда под угрозой оказываются те работодатели, которые имеют наглость и смелость по-прежнему этим людям давать работу, давать им какой-то заработок и так далее. Ну вот чем можем, тем вашу жизнь изгадим.
Ну, например, вот так. Поскольку мы владеем этими документами, попробуем, так сказать, дотянуться до вас через эти документы. Я думаю, что будут в массовом порядке действительно пробовать еще и удаленное аннулирование.
Здесь, кстати, важно понять, что это все происходит в паре с другим процессом – с процессом постепенного принятия не только законодательных мер, но и уже практических инструкций, для того чтобы аннулировать паспорта людей, которые находятся в России. Вы помните эту историю, что, в принципе, сегодня любой пограничник по своему собственному усмотрению, ничего вам не объясняя, может вам сказать: «Мне не нравится этот паспорт», и забрать его.
Вот вы летите куда-то, у вас есть билет, уже даже у вас есть и посадочный талон, у вас все есть, у вас есть виза, у вас есть все что угодно, контракт, любые справки и прочее. И вы подходите к окошечку паспортного контроля в аэропорту. И пограничник смотрит ваш паспорт, может быть, сверяет с каким-то списком, который у него там аккуратненько лежит под столом, и вы его не видите, или там у него на экране загорается какая-то надпись, и начинает мигать какая-то лампочка, и он говорит: «Мне не нравится ваш паспорт», и забирает его. Почему? По кочану.
О. БЫЧКОВА: Нет, а там же есть еще такой прекрасный пункт, что, например, сведения в паспорте не соответствуют сведениям в базах.
С. ПАРХОМЕНКО: Фотография не похожа. Вот тут чуть-чуть надорвано. А, не надорвано? Ну так я надорву. Можно же еще ведь и так поступить. Как, не надорвано? Ну вот надрываю. Видите, теперь надорвано. Вот. А вот какое-то чернильное пятно. А вот просто я смотрю и мне не нравится. Мне кажется, что в этом паспорте что-то не то. Поэтому вы сейчас езжайте домой и разбирайтесь. Мы вам пришлем сообщение потом, куда вы должны прийти, для того чтобы доказать нам, что нет, все то в этом паспорте.
То же самое, по идее, можно ведь проделать и удаленно. Можно и паспорт человека, с которым он уже уехал, объявить. И вот тут возможно то, о чем я говорил чуть-чуть раньше, о том, что начнется какая-то реакция, скажем, международных систем розыска и так далее. Опять разберутся, все будет хорошо. В результате можно будет, предъявив справки, дав объяснения, заполнив документы, посидев в очереди, ответив на тысячу вопросов, подвергнувшись какому-то, я не знаю, рентгену и флюорографии, вылезти из этой ситуации. Но ситуация будет, она будет неприятная, она будет продолжаться какое-то время, она отравит вам жизнь на протяжении какого-то времени. С этим, несомненно, будут проблемы.
Вот гадят как могут. Одну страну просто уничтожают, одних людей просто убивают, а своих мучают, как могут дотянуться. Скажите спасибо, что не убивают тоже. Конечно, все это абсолютно несравнимо с теми, собственно, страданиями, которые испытывает объект атаки, агрессии – Украина, украинский народ, украинцы, украинские беженцы, рассеянные по всему миру сегодня, и так далее.
О. БЫЧКОВА: Суровикин или Эрдоган? Давай. У нас не очень много времени осталось. Начни с того, что тебе кажется более интересным.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, это не более интересно, это более такое яркое, какое-то более живописное, я бы вот скорее так сказал.
О. БЫЧКОВА: А думаешь, Суровикин настоящий на этих фотографиях, не поддельный Суровикин?
С. ПАРХОМЕНКО: Ну послушай, что означает фотография, которая была распространена? Ничего она не означает.
О. БЫЧКОВА: Абсолютно. Суровикин на отдыхе, да.
С. ПАРХОМЕНКО: Она может быть настоящей или фальшивой, она может быть сфотографирована сейчас или год назад, в том интерьере или в другом интерьере. Я думаю, что эти прекрасные дорогие тапочки, в которые обут Суровикин, они у него давно уже есть.
Так что сама фотография не означает ничего. Означает факт ее распространения. Означает то, что некоторое количество популярных блогеров, начиная прежде всего с Ксении Собчак, были наняты на то, чтобы распространить эту фотографию и сообщить о том, что Суровикин жив, что с ним все в порядке и так далее. В этом есть совершенно очевидная, ясная воля путинского окружения. И сколько бы Песков потом ни говорил: «Нет, нельзя мне задавать вопрос о том, что происходит с Суровикиным», и сколько бы Шойгу просто в ответ на заданный вопрос о Суровикине не спрашивал: «А это все вопросы?», тем не менее совершенно очевидно, что они хотели сообщить об этом миру. Они про это сообщили. А дальше хотите – верьте, хотите – нет.
Я думаю, что история с Суровикиным не закончена. Я думаю, что он попал в действительно, я бы сказал, большую, тяжелую опалу. И поскольку мы обнаруживаем очень много общего в методиках, которые используют путинский режим и террористический сталинский режим (это и отравления, и политические убийства, и клевета, обвинения, массовые репрессии и такие демонстративные, наглядные, показательные процессы), все это есть в сегодняшней России уже сполна, и любому из этих элементов мы можем найти соответствие.
Я думаю, что то, что происходило с врагами Сталина, вполне применимо в качестве прогноза к тому, кого мы сегодня можем считать врагами Путина. Человека сначала берут, как-то потрошат, добывают из него все, что из него можно добыть. Другое дело, что просто добавился еще один фактор: раньше добывали только связи, контакты, информацию, теперь добывают еще и деньги, бизнес, офшоры, номера криптокошельков и всякое такое прочее. Все это из него нужно выпотрошить, все это нужно раздать своим. После этого у человека нужно создать ощущение, что, в общем, пронесло как-то, ушел живым. Ну а после этого, когда о нем чуть-чуть забудут, можно, собственно, с ним и расправиться.
Я думаю, что вот этот цикл, который Пригожин прошел очень быстро на самом деле… Ведь все то, что я сейчас сказал, это все соответствует пути, который был пройден Пригожиным за два месяца между его вот этим нелепым мятежом и его падением вертикально вниз вместе с самолетом вблизи резиденции Путина. Вот этот путь может быть не в таких живописных формах, не обязательно прямо сразу самолет сбивать, можно какую-нибудь таблетку в рот засунуть насильно или укол какой-нибудь сделать сзади, или по голове чем-нибудь ударить, или что-нибудь чем-нибудь намазать. Это они даже не могу сказать, умеют, потому что много раз ошибались с этим, но если много…
О. БЫЧКОВА: Но практикуют, да.
С. ПАРХОМЕНКО: Если много попыток применить к одному и тому же человеку, рано или поздно получится, в какой-то момент удастся его укокошить. Так что вот что происходит с Суровикиным.
Я абсолютно уверен, что разговоры про то, что он там высококлассный военный, что он один из немногих офицеров, который умеет чем-то управлять, что у него есть заслуги, что он построил «линию Суровикина», о которую бьется сейчас украинская армия и сейчас в своем наступлении преодолевает, точнее, прокалывает ее с колоссальным трудом и огромными потерями, что это его от чего-то гарантирует и как-то ему зачтется…
Не гарантирует и не зачтется, потому что то, что он совершил самое ужасное, он совершил предательство в отношении фараона, перевешивает, конечно, это все. И никакие интересы военной стратегии, управления войсками и так далее здесь не перевесят, тем более что я совершенно убежден, что никто не доверит ему непосредственного командования никакими серьезными вооруженными контингентами.
О. БЫЧКОВА: То есть это значит все-таки, что пока можно поставить крест на Суровикине и его военной или политической тем более карьере?
С. ПАРХОМЕНКО: Я думаю, что не пока, а совсем можно поставить крест. Из общегуманных соображений можно пожелать ему остаться в живых. Ну, хотя бы для того, чтобы дожить до суда, хотя бы для того, чтобы дать ценные показания, которые он, несомненно, способен дать, в том числе, кстати, и относительно всей истории с «Вагнером», Пригожиным и всем остальным, со зверствами российских войск на фронте. Он человек достаточно свирепый, за ним огромное количество всяких преступлений еще до полномасштабной украинской войны, еще, так сказать, со времен прежних операций. В том числе в Сирии он очень, я бы сказал, отличился. Так что очень хотелось бы, чтобы он дожил до камеры, в которой он будет давать показания, но вероятность этого, на мой взгляд, очень невелика.
О. БЫЧКОВА: В смысле что доживет невелика?
С. ПАРХОМЕНКО: Невелика, что доживет, да. Я думаю, что с ним расправятся ровно так же, как расправились с Пригожиным. Вот что касается Суровикина. Да, а что касается его нынешнего положения в армии, но так на сайте Министерства обороны его уже нет. Если вы забьете фамилию Суровикин в поиске на сайте Министерства обороны, вам выдадут адрес его личной страницы там, поскольку он был главнокомандующим военно-космическими войсками, но, если вы пойдете по этой ссылке, вы там ничего не обнаружите, обнаружите пустое место, даже его фамилии не найдете.
О. БЫЧКОВА: Стерли ластиком, как в старые недобрые времена.
С. ПАРХОМЕНКО: Теперь Эрдоган. Ну, я отчасти уже ответил на этот вопрос. То, что происходит с Эрдоганом, вокруг Эрдогана, с участием Эрдогана и так далее – это свидетельство той колоссальной зависимости, в которую Путин влез в результате своей политики, в частности в результате этой войны.
Россия очень зависима от Турции сегодня. Ей очень много чего от Турции надо. Прежде всего ей надо сохранить Турцию в качестве важнейшего канала для разного рода контрабандных схем и разного рода серых систем поставок, которые необходимы для производства вооружений, для производства стратегически важной электроники и так далее и так далее. Ну понятно, что есть еще и другие пути, но без Турции все это будет гораздо сложнее, дороже и в гораздо меньших масштабах, гораздо дольше, дальше и так далее и так далее. Это первое.
Второе. Как я понимаю, стратегически важным элементом для России, несмотря на все то, что принято говорить по поводу каких-то невероятных компетенций и потрясающих талантов российского Центрального банка, который содержит в каком-то невообразимом порядке российскую финансовую систему, по всей видимости, есть одно обстоятельство, которое сегодня для российской финансовой системы является трагическим. Это обстоятельство заключается в отсутствии банков, которые имели бы технологичный, современный и эффективный способ взаимодействия с мировыми банками, грубо говоря, которые сохранялись бы в системе SWIFT, которые были бы выведены из-под вот этих секторальных финансовых санкций.
Это можно заключить по тому, с какой силой, до какой степени, я бы сказал, истошно Россия во главе с Путиным пытается преодолеть это и устроить там хотя бы маленькую дырочку. Мы помним, что в свое время была развернута совершенно идиотская по своему содержанию история с переводом платежей за газ. Помнишь эту историю? Переводы платежей за газ в рубли и так далее и так далее.
О. БЫЧКОВА: Но тогда еще не было санкций и всем казалось, что все на коне.
С. ПАРХОМЕНКО: Отчего же? Тогда были вот эти самые банковские санкции.
О. БЫЧКОВА: А, они уже тогда начались.
С. ПАРХОМЕНКО: Конечно, они уже были. И важнейшим элементом всего этого было то, что в результате этой операции, если бы она благополучно удалась, образовался бы банк (он принадлежал бы «Газпрому», но это, в конце концов, не имеет значения), который, по существу, выведен из-под санкций, который является тоннелем таким.
Вот знаете, как есть вечная проблема в Израиле, что на территорию сектора Газы, который географически прилегает в одном месте к Египту, бесконечно роют тоннели, и сквозь эти тоннели что-то такое несут: вооружение, взрывчатку и всякое такое прочее зловредное. И все время, значит, израильские военные части, израильская полиция пытаются засыпать эти тоннели.
О. БЫЧКОВА: А потом, через год-полтора, они снова…
С. ПАРХОМЕНКО: Их опять выкапывают в новом месте. Так вот, образовался бы такой тоннель в финансовой системе, образовался бы банк, который неуязвим, который не под санкциями, у которого есть SWIFT и через который можно качать деньги по любому поводу туда-обратно сколько хочешь.
О. БЫЧКОВА: Но так он же не образовался?
С. ПАРХОМЕНКО: Не образовался. Ничего из этого не вышло. Теперь вторая попытка – проделать это через зерновую сделку. И лично у меня такое впечатление, что, в общем, основным мотивом вот этой битвы за зерновую сделку является то, что в результате этого должен появиться Россельхозбанк или еще какой-нибудь банк, какое-то большое финансовое учреждение, которое будет типа обеспечивать расчеты по этой зерновой сделке и которое, по существу, будет представлять из себя вот этот свищ в системе финансовых санкций, чтобы через него можно было качать деньги туда и обратно.
О. БЫЧКОВА: Но вот в это все упирается и не получается пока.
С. ПАРХОМЕНКО: Ничего из этого не получается.
О. БЫЧКОВА: Потому что дураков нет, конечно.
С. ПАРХОМЕНКО: Конечно. И тем более, что задача, которую преследует в этом Путин, – это попытка втащить в эту историю Украину как участника, не просто как сторону, которая смотрит на эту историю издалека и в своем общении со своими партнерами с этим соглашается.
Ведь прежняя зерновая сделка была устроена таким образом: никакой сделки между Россией и Украиной. Не было никакой сделки, никакого подписанного документа, никаких переговоров. Ничего не было. Был договор, тройственное соглашение, заключенное у Украины с ООН и с Турцией, и тройственное соглашение, заключенное у России с ООН и с Турцией. Две системы договоренностей и как бы два уровня посредников (ООН и Турция), которые путем совмещения этих двух отдельных соглашений, двух отдельных документов обеспечивают работоспособность этого механизма.
Теперь задача заключается в чем? Чтобы появился какой-нибудь документ, в котором наряду с Россией участвует и Украина. Зачем? Чтобы сказать: «Так вот же, они же уже в переговорах. Они говорили, что они не будут с нами иметь дела, не подадут нам руки, не сядут с нами за один стол, никогда не будет переговариваться с Путиным. Вот, пожалуйста, они сидят, вот они договорились, вот они подписали, вот у нас есть соглашение. Оно совершенно по другому поводу, но не важно, оно есть. А если есть оно, то почему не быть еще десяти другим по другим более важным для нас темам?»
То есть что важно в этой ситуации понимать? Что все эти зерновые дела не имеют никакого отношения к зерну. Основные задачи здесь заключаются в том… Ну, ни к зерну, ни к, скажем, удобрениям, потому что там Россия увязывает это с удобрениями. Основные задачи – чисто политические. Я бы сказал, финансово-политические.
О. БЫЧКОВА: Все, закончим на этом. Это было «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко. До встречи через неделю. Всем пока.
С. ПАРХОМЕНКО: Спасибо. Счастливо.
О. БЫЧКОВА: Спасибо.