«Особое мнение» Сергея Пархоменко
В людях вырос защитный комплекс: не отдавать себе отчета в том, что война – это война, что убийства на войне – это убийства, что они отправляют на эту войну своих детей, мужей, отцов, что в конце концов эта война может в любой момент прийти к ним в дом…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день. Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова. С особым мнением Сергей Пархоменко. Привет.
С. ПАРХОМЕНКО: Привет-привет. Рад всех видеть после небольшого перерыва. Ничего, возвращаемся к обычному графику.
О. БЫЧКОВА: Возвращаемся к нашей рутине, можно сказать.
С. ПАРХОМЕНКО: Да.
О. БЫЧКОВА: Я напомню, что у нас тут есть чат в этой трансляции в Ютюбе, куда можно писать свои вопросы, соображения, комментарии и вот это вот все. И я внимательно смотрю за тем, что там происходит. Также есть Телеграм-канал.
С. ПАРХОМЕНКО: Телеграм-канал «Пархомбюро».
О. БЫЧКОВА: Да, в котором тоже вот тут сейчас какие-то уже есть комментарии и вопросы. Посмотрю тоже в процессе, что нам написали и чем интересуются люди.
Я интересуюсь, начнем с этого, я интересуюсь, конечно, этим невероятным сюжетом из жизни отдыхающих, когда люди садятся в свои автомобили, берут детей, собак, чемоданы и едут отдыхать, например, в Крым откуда-нибудь из российских регионов или едут из Крыма уже отдохнувшие. Их отправляют, конечно, через оккупированные территории, потому что с Крымским мостом теперь проблемы на несколько месяцев. И, например, у моих лент в разных социальных сетях и у меня тоже все это не помещается в голове. Все что люди только могут сказать – это бесконечно изумляться: «Как такое возможно?» У тебя есть объяснение вообще этому явлению?
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, объяснение самое общее и оно, в общем, конечно, вписывается, я бы сказал, в комплекс наших представлений о том, что вообще население России… Как-то я не решаюсь называть его народом. Знаешь, у меня в последнее время появилось несколько каких-то внутренних таких каких-то языковых самозапретов. Вот я каждый раз вдрагиваю, когда…
О. БЫЧКОВА: Языковых!
С. ПАРХОМЕНКО: Языковых, прости. Да, языковая – это колбаса. Каждый раз, когда приходится называть что-то «правоохранительными органами» относительно России, как-то я сам себя хватаю за рот.
О. БЫЧКОВА: Да, и слово «суд» тоже вызывает.
С. ПАРХОМЕНКО: «Суд» как-то не очень, да.
О. БЫЧКОВА: Да, это правда.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну и вот с «народом» стали большие проблемы, поэтому приходится называть это все «населением». Ну вот люди, которые населяют Российскую Федерацию, они в целом выбрали себе вот эту позицию, точнее, они ее даже не выбирали, а в них вырос такой защитный комплекс.
Комплекс, который заключается в том, чтобы не отдавать себе отчета в том, что происходит, не отдавать себе отчета в том, что война – это война (и в этом смысле даже не нужно их долго уговаривать, чтобы они не произносили слово «война», а использовали всякие странные словосочетания типа «специальная военная операция»), что смерть – это смерть, что убийства на этой войне – это убийства, что они в этом виноваты, что они отправляют на эту войну своих детей, мужей, отцов, что в конце концов эта война может в любой момент прийти к ним в дом, и поэтому, когда это происходит где-нибудь в Белгородской или Курской области, они страшно удивляются и говорят: «Мы не понимаем, откуда это здесь взялось и при чем здесь мы».
О. БЫЧКОВА: Нет, но давай только обобщать не будем, а? Обобщать давай не будем.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну что значит обобщать не будем?
О. БЫЧКОВА: Потому что люди разные все равно.
С. ПАРХОМЕНКО: Люди разные.
О. БЫЧКОВА: Некоторые едут на оккупированные территории отдыхать, а некоторые – нет.
С. ПАРХОМЕНКО: Люди разные, но мы видим у некоторых НРЗБ представление. Мы видим некоторую позицию, которая является сегодня типовой в России. Мы это наблюдаем в самых разных реакциях. Ну опять же, на опросы ссылаться не хочется, опросам как-то не очень веришь, но мы видим, что происходит в реакциях людей, в их разговорах, в их комментариях, в их каких-то чатах, в которых они сидят, а главное, просто в том, как они поступают, как они относятся к мобилизации, как они относятся к разного рода проблемам с российской экономикой, как они относятся к разного рода проблемам с железяками, которые падают на них с неба.
Все это складывается в некоторую картину. Можно обобщать, можно не обобщать, но тем не менее мы видим здесь пейзаж. И этот пейзаж – он вполне ясный, он вполне отчетливый, в нем нет ничего загадочного, нет ничего такого, что как бы выбивалось бы из этой общей картины. И в этом смысле из этой общей картины совершенно не выбивается отношение людей к вообще возможности отдыха в Крыму, к возможности поездки в зону боевых действий с целями развлечения и проведения досуга.
И в этой ситуации ровно так же, как когда речь заходит о мобилизации, когда речь заходит о том, что взрослых мужчин, иногда молодых мужчин забирают на войну и там перерабатывают их в разного рода изделия из мясного фарша и привозят обратно в целлофановом пакете и так далее, о чем больше всего разговоров, что занимает собою большую часть обсуждений происходящего?
Компенсации, финансы. А что заплатят, не заплатят, а перевели, не перевели, а сколько это стоит? А вот на моем счете появлялись деньги в феврале, марте, апреле, мае, а в июне почему-то не появились. Что случилось? Не что случилось – где мой муж, а что случилось – где мои деньги. Мы бесконечно это видим, мы бесконечно это слышим. И даже когда мы слышим жалобы людей, которые обращаются, не знаю, к своим губернаторам или обращаются к тому, кого они называют президентом, или еще к кому-нибудь: «Верните наше!», что они имеют в виду? Верните нашу компенсацию. В чем дело? Почему не платят? Где деньги?
Вот ровно так же и ровно в этой же логике, и ровно согласно этой же картине мира люди, которые обсуждают сегодня поездку в Крым, обсуждают знаешь что? Цены. Они обсуждают, что это недорого стало. А сейчас, видимо, будет еще дешевле. Вот сейчас, когда мост взорвали, цены упадут, и есть еще больше шансов отдохнуть «бюджетно», как они это называют. Есть еще больше возможностей, еще больше резонов, еще больше смысла поехать туда, потому что недорого. Гораздо дешевле, конечно, во много раз дешевле, чем в Турцию, чем в Геленджик, чем в Сочи, чем в Анапу, я не знаю, чем куда угодно еще. Недорого – это главное.
О. БЫЧКОВА: Это все понятно.
С. ПАРХОМЕНКО: И вот люди едут. И это часть дикого этого комплекса.
О. БЫЧКОВА: В этом есть как бы идиотская, примитивная, абсолютно как бы очень такая одноклеточная логика, но она существует. Да, люди думают о деньгах, это понятно.
С. ПАРХОМЕНКО: И она позволяет нам понять гораздо более важные вещи.
О. БЫЧКОВА: Но когда, например, люди берут детей и едут практически на войну, вот это же не укладывается ни в какую логику, даже в самую примитивную.
С. ПАРХОМЕНКО: Давай относиться к этому как к натурному эксперименту. Мы обсуждаем сейчас не динамику турпотока в Крым, мы обсуждаем сейчас некоторые чрезвычайно важные социально-психологические и социально-психолого-политические обстоятельства, которые характеризуют российское население и которые позволяют нам в целом понять причины вот такого отношения людей, живущих в России, сегодня к войне, которая продолжается уже полтора года, и к их собственной роли в этой войне, которая позволяет им продолжать к исходу этих полутора лет думать, что это их не касается, что это их не затронет и что в конце концов…
Ну вот все смеются там над этими двумя ужасными-ужасными девицами, которые записали там какой-то Тикток или я не знаю, что еще, со словами: «Не могли на полчаса позже взорвать?»
О. БЫЧКОВА: На час.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. Они ехали, значит, на отдых, а им как-то помешали с отдыхом. И ужас заключается в этом, в том, что у них отдых сорвался, не в том, что взорвали мост, погибли люди, огромное количество людей теперь оказалось буквально в трагическом положении, потому что они зажаты в этих пробках.
Знаешь, я однажды, один раз в своей жизни – правда, не летом, а зимой, правда, не в страшную жару, а в адский холод – оказался вот в такой безвылазной пробке, когда я стоял там для пересечения границы в некотором месте. И вот ты стоишь в машине. И впереди тебя 100 машин, и позади тебя 100 машин. И ты не можешь выехать, потому что забор слева от дороги и справа от дороги и машины стоят вплотную, 10 сантиметров друг от друга.
И ты сидишь в этой машине и смотришь на счетчик бензина. Ну, я смотрел на него, потому что от этого счетчика зависело, сколько еще у меня будет печка включена в машине, а у меня в машине был еще и ребенок, а они стоят сейчас и смотрят на это, сколько у них кондиционер будет в этой машине работать и хватит ли у них воды и так далее. Это, в общем, вполне трагическая история.
Понятно, что сейчас прибежит сто человек и скажет: «Зачем вы сравниваете это с теми, кто под бомбежкой?» Разумеется, это нельзя сравнивать с теми, кто под бомбежкой. Но тем не менее люди, которые обсуждают это, они должны представить себе те обстоятельства, в которые попадают люди. Они думают при этом о другом. Они думают о том, что бюджетно, что недорого.
И, конечно, меня интересует в этих обстоятельствах еще и позиция тех, кто эксплуатирует это. Мы видим сейчас в огромном количестве провластных и вот этих Z-ориентированных Телеграм-каналов, я не знаю, во Вконтактах, в Фейсбуках, в Твиттерах и так далее мы видим вот эти все полезные советы, как ехать теперь в Крым.
Яндекс подключился к этому ровно так же. Если вы сейчас откроете в Гугле дорогу, я не знаю, от Ростова до Мелитополя, вы увидите, что как ни в чем не бывало вам предлагают ехать через мост. Это неправда. Через мост сейчас проехать за те часы, которые вам там обещают, невозможно. А если вы откроете это же самое в Яндексе, попросите нарисовать вам маршрут от Ростова-на-Дону к Мелитополю, вы увидите совсем другую дорогу. Вы увидите дорогу через то, что в России называется «новыми территориями», а на самом деле является оккупированной территорией нескольких украинских областей, на самом деле является прифронтовой зоной.
И вы видите эти инструкции (я думаю, что многие это видели): купите воды, разговаривайте спокойно…
О. БЫЧКОВА: Не спорьте с военными, да.
С. ПАРХОМЕНКО: Не спорьте с военными и так далее и так далее. 19 пунктов. Вот эта инструкция в 19 пунктах – это важный памятник войне, это важный памятник отношению людей в России к войне, в которой они виноваты и за которую они, несомненно, ответят однажды вместе со всей остальной страной.
Но есть интересное маленькое обстоятельство. Есть пункт 20, который то есть, то нет. В некоторых инструкциях он появляется, в некоторых инструкциях он исчезает. И этот пункт 20 – это пункт, в котором сказано: «Не забывайте, что страна ведет войну».
О. БЫЧКОВА: О, внезапно!
С. ПАРХОМЕНКО: У меня где-то была такая закладочка, но не могу найти. Я думаю, что вы найдете сами. Это совсем не сложно. В этом 20 пункте написано: «Помните, что страна ведет войну». И это люди читают в провластных, проофициозных, пропутинских, прозэтовских, прозахватнических этих каналах. Вот, наконец им сказали в этих обстоятельствах, им открыли удивительную новость, что, оказывается, это война, оказывается, вы поедете через военную зону, вы поедете через разбомбленный Мариуполь, вы поедете через разоренные области, вы поедете через сожженные поля, вы будете ехать – вдоль дорог будут стоять остовы сгоревших танков.
А где-то, может быть, вы остановитесь возле дороги пописать как-то и пойдете за кустик, а за кустиком кто-то лежит или там кто-то, кого собаки не доели, вот он так и лежит там с прошлого года, вы увидите руку или ногу, не удивляйтесь, не пугайтесь, возвращайтесь в машину, попейте водички и езжайте дальше отдыхать.
Да, вы едете сквозь войну, вы едете сквозь человеческую трагедию, вы едете мимо покинутых домов, вы едете мимо того, что когда-то было чьей-то родиной, а сегодня разбомблено и так далее. Езжайте отдохните в Крыму. Сейчас как раз сливы, дыни. Я не знаю, что там у них еще пошло. Я как-то уже много десятилетий не был в Крыму. Не помню точно, что еще. Груши, кажется, сейчас там вовсю должны быть и виноград. Езжайте, да, покормите детей. Все будет хорошо.
Это на самом деле гораздо важнее, чем вопросы российского туризма и российской туриндустрии. Это вопросы отношения к войне. И поэтому мы должны говорить об этом. И поэтому нам важно понимать, что произошло с Крымским, точнее, Керченским правильно его называть, с Керченским мостом, с атакой на него и с атаками, которые будут происходить теперь бесконечно.
Вот это, кстати, важная очень вещь, мне кажется, в которой нужно отдавать себе отчет, что за время, прошедшее между двумя атаками… Предыдущая была, я напомню, в конце, по-моему, октября 2022 года, когда взорвалась фура, помните, на Крымском мосту. Вот что важно понимать, что тот инцидент, тот взрыв был результатом сложнейшей международной, назовем это так, логистической операции. Эта фура, как впоследствии стало понятно, когда ее проследили, выехала из Болгарии, она ехала через Турцию, через Грузию, она пересекла 148 каких-то контрольных пунктов, пограничных постов и таможенных терминалов, она приехала в результате в Россию, эта фура, она направилась на мост и там взорвалась.
Это сложнейшее, уникальное мероприятие, которое было устроено теми, кем оно было устроено. Я лично, в общем, нисколько не сомневаюсь, что оно было устроено украинской разведывательной службы. Ну, окей, Украина отрицает это, пусть отрицает дальше. Нам на самом деле и без этого все понятно.
Что произошло сейчас? Совершенно рутинная атака с помощью каких-то жужжалок, которые, в общем, размером более или менее со скутер, с аквабайк (вот такая штука, которая обычно ездит мимо пляжа и катает отдыхающих туда-сюда). Вот на такую штуку можно нагрузить несколько десятков или сотен килограмм взрывчатки, можно поставить несложный блок дистанционного управления и дальше управлять этим беспилотно на расстоянии и запустить несколько таких штук или несколько десятков таких штук к этому самому мосту. Это будет происходить теперь бесконечно. И на самом деле, совершенно понятно, что это слабое место нащупано.
И это, собственно, еще до того, как Украина стала обладать, несомненно, это наступит в скором времени, буквально недолго этого осталось ждать, когда Украина будет обладать достаточным количеством достаточно дальнобойных средств доставки, для того чтобы доставать туда из тех районов Херсонской области, которые сегодня находятся под контролем Украины.
Никакого Крымского моста как транспортной артерии у России не будет. И это важное стратегическое обстоятельство, потому что то, что касается довольно большой армейской группировки, которая находится сегодня в Крыму и обороняет Крым, это является чрезвычайно важным таким уже военным, логистическим обстоятельством.
Вообще, противостояние военное, которое происходит сегодня на фронте между Россией и Украиной, оно во многом носит характер такой, я бы сказал, контрлогистической игры: стороны пытаются разрушить друг другу системы снабжения. И та, которая в этом преуспевает больше, та в целом владеет инициативой.
Вот сейчас мы вполне можем говорить, что этой инициативой владеет Украина. Не потому, что она прорывает линии обороны. Мы знаем, что с этим все очень сложно, что продвижение очень мучительное, буквально там по несколько километров в день и по несколько квадратных километров, отвоеванные обратно украинской территорией. Но что у Украины точно получается – это то, что вся логистика российской армии чрезвычайно затруднена, отодвинута в тыл и так далее.
И в этом смысле атака на мост является важнейшим элементом вот этой контрлогистической, контртранспортной борьбы. Пока все очень гордятся на российской стране, что по-прежнему функционирует железнодорожная часть этой переправы, по-прежнему движутся поезда. А именно они особенно важны для военного снабжения. Военная техника и боеприпасы ездят все-таки по железной дороге, а не грузовиками. Но, несомненно, рано или поздно до этого доберутся тоже. И теперь понятно, каким способом это будет происходить.
А последствия все-таки существенны. Даже вот с тем относительно небольшим повреждением, которое произошло сейчас, когда повреждены два пролета автодороги, ремонт их затянется до ноября, и до ноября фактически полноценного автомобильного движения там не будет.
О. БЫЧКОВА: А Россия ответила уже ударом по Одессе и причем официально как бы это провозгласила.
С. ПАРХОМЕНКО: Россия ответила и, на мой взгляд, в этом есть… Но опять трудно произносить такие слова. Это, правда, уже теперь по другим мотивам, но снова слова, с которыми проблемы в их произнесении. В этом есть своя ирония. Странно вроде бы произносить это слово, но приходится.
Я хотел бы напомнить вот о чем. О том, что Одесса в истории этой войны и в истории оправдания этой войны, и в истории обоснования этой войны, во всей пропагандистской доктрине, во всей историко-политической системе аргументов, которую выдвигала Россия и российский фараон, и люди, которые на него служат и для него создают всю эту пропагандистскую конструкцию, Одесса играла совершенно особенную роль.
И бесконечно все эти разговоры начинаются 2 мая 2014 года, начинаются с того, что вот вспомните, как это было, вот Одесса, страшное злодеяние, страшная катастрофа, бесчеловечные события, сожгли людей, этого никто не расследовал, герои этой Одессы остались неотмщенными, мы, теперь и так далее.
Ну, на самом деле, мы теперь довольно хорошо себе представляем, что произошло в Одессе 2 мая 2014 года. Там была попытка такой массированной провокации. Туда привезли разного рода провокаторов в довольно больших количествах, попытались спровоцировать там прямо на улицах беспорядки с участием большого количества людей, стреляли там из-за голов, пытались создать там свалку, давку и всякое такое прочее.
Все это кончилось действительно очень трагически, потому что часть, собственно, вот этих людей, которые были завезены туда для того, чтобы организовать эти беспорядки, оказались вытеснены с улиц, были загнаны в этот дом и в этом доме в значительной мере по своей собственной вине, потому что они из этих окон бросались этими самыми зажигательными бутылками, по своей вине они спровоцировали пожар, многие из них погибли. Это большая трагедия.
Но что мне важно понимать сейчас? Вот сейчас мы начинаем понимать, чего в действительности стоит Одесса для этих людей, для людей, которые развязали эту войну, в какой мере она им действительно дорога или в какой мере им наплевать на нее.
О. БЫЧКОВА: Ни в какой не дорога.
С. ПАРХОМЕНКО: Ни в какой, совсем ни в какой. И они совершенно хладнокровно убивают эту Одессу именно сейчас и выбирают ее своей целью. Легкой целью на самом деле, потому что они знают, что Одесса, например, защищена существенно менее надежно, чем Киев. В Киеве стоят «Патриоты». Patriot, точнее. Мы уже так их фамильярно называем «Патриотами». Такие современные, очень мощные системы противовоздушной обороны американского производства. Они стоят в Киеве, не в Одессе. И достаточно, вот как мы видим по последнему обстрелу, когда, в сущности, одна большая ракета прорывается.
Причем чем обстреливают? Обстреливают опять совершенно варварским оружием. Обстреливают комплексами «Бастион», которые ракеты морского назначения. Это ракеты, которые предназначены, если я правильно понимаю, для того чтобы стрелять с берега по кораблям, по большому скоплению вражеского флота. Поэтому точности особенной в ней нет. Это ракета, которая стреляет по площадям.
Вот такой ракетой огромной, с огромной мощностью ее боеголовки, с огромной мощностью взрывчатки, которая на нее нагружена, они стреляют по городу, вот по этому самому городу, который они объявляли на протяжении всех этих лет – они, разжигатели войны – объявляли символом того оскорбления, которое Украина нанесла России, того насилия, которое Украина несла для русскоязычного населения, для населения, которое сочувствует России и так далее.
Все это население по-прежнему там, в Одессе. Эти люди никуда не делись. Они не перешли через линию фронта, они не поехали воевать за Россию или записываться в донецкую милицию, эти одесситы, которые там. Вот эти самые, которые, по утверждению российской пропаганды, никогда в жизни не говорили по-украински, никогда в жизни не надевали шаровары, чтобы танцевать украинские танцы, никогда не интересовались украинской историей и вообще никогда не ощущали себя частью никакой Украины, а были совершенно российским, а еще и космополитичным и так далее городом. Вот теперь их воспитывают, вот сейчас им объясняют, где они в этой иерархии ценностей.
Я все время вспоминаю библейскую притчу про царя Соломона, она же сюжет знаменитой пьесы «Кавказский меловой круг» Бертольта Брехта, про то, как две женщины делили ребенка и нашелся мудрый судья, который им сказал: «Ну, разорвите его. Пусть каждая возьмет его за руку и за ногу и тянет в свою сторону как-то. Ну, которая окажется сильнее, той и принадлежит ребенок. А если он при этом разорвется на части, ну что ж делать, разорвется на части».
Этим ребенком сегодня оказалась, собственно, Украина в целом, украинские города и, в частности, город Одесса, который предлагается разорвать на части. И та мать, которая действительно оказалась матерью, отпускает этого ребенка и говорит: «Нет, рвать не буду. Пусть не будет ему больно и не будем разрывать его на части». Вот мы эту старинную древнюю притчу и эту пьесу видим в таком странном воплощении сейчас во время этой войны.
О. БЫЧКОВА: Давай мы сейчас сделаем небольшую паузу на нашу очень небольшую рекламу на «Живом гвозде». И затем продолжим это «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко. Буквально минута-другая. Не уходите далеко.
РЕКЛАМА
О. БЫЧКОВА: И мы продолжаем наше «Особое мнение» на «Живом Гвозде». Но прежде чем мы будем обсуждать дальше текущие новости и все, что мы сегодня приготовились с вами обсудить, я, как обычно, расскажу еще об одной книжке, которая называется «Немой Онегин». Немой в смысле не то, что не мой и не твой, и не ваш, а в смысле немой. «Немой Онегин. Роман о поэме». Я надеюсь, что вы можете увидеть сейчас ее на своих экранах. Это книга, которую можно купить, посмотреть, по крайней мере, заказать, подарить с помощью сайта shop.diletant.media.
Это книга, которая вышла еще в 2020 году. Ее автор – Александр Минкин, известный журналист, литературовед и театровед. И это роман о поэме, как написано, собранный и доработанный из разных публикаций Минкина в разные годы, его статей, посвященных главному роману в стихах и творчеству Александра Пушкина в целом. Вот такая книга, которая называется «Немой Онегин. Роман о поэме». Вы можете найти ее, как обычно, на сайте shop.diletant.media.
Ну и, разумеется, там есть еще много чего интересного, о чем мы каждый раз рассказываем. Но вы тоже можете там поисследовать, и наверняка что-нибудь интересное, полезное и нужное для вас найдется.
Давай продолжим нашу программу. Зерновая сделка.
С. ПАРХОМЕНКО: Тут надо, наверное, про зерновую сделку сказать.
О. БЫЧКОВА: Давай, да. Зерновая сделка, за которой все следят уже я не знаю сколько месяцев.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. Она входит в этот же комплекс проблем.
О. БЫЧКОВА: Да. И сейчас известно, что Россия оттуда выходит. Но при этом Украина сказала, что нет никаких проблем, если Турция разрешит проход кораблей, то Украина будет поставлять и так далее. То есть обойдутся без России. Это поведение выглядит, конечно, совсем уже загадочным и странным.
С. ПАРХОМЕНКО: Для меня большая загадка, почему такое большое количество умных и глубоких людей начали связывать, скажем, атаку на этот самый Крымский мост с временем завершения зерновой сделки и так далее.
О. БЫЧКОВА: Не, но это давно уже история тянется и давно к этому идут.
С. ПАРХОМЕНКО: На самом деле, да. Я не стал бы считать, что одно является следствием другого и что в результате этой атаки сделка сорвалась или что-то вроде этого. Нет, вопрос не в этом. Здесь надо помнить несколько важных вещей. Одна важная вещь заключается в том, что зерновая сделка не является сделкой между Россией и Украиной. Вот это, собственно, базовая вещь, с которой. Надо сказать, не все в ней хорошо ориентируются. Зерновая сделка – это целый комплекс договоренностей, в которых участвуют по меньшей мере четыре страны: Россия, Украина, ООН и Турция.
О. БЫЧКОВА: Ну и африканские страны, которые заинтересованы в этих продуктах.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, большое количество получателей этого, которые заинтересованы в этих продуктах, или тех стран, флоты которых участвуют в перевозке этой сельхозпродукции и так далее. Там в результате этих сторон становится очень много.
В начале договоренности между четырьмя странами. В действительности Украина договорилась первоначально с ООН и Турцией, что они будут ей помогать экспортировать ее сельхозпродукцию, будут, грубо говоря, прикрывать эти транспортные операции. А потом эти две страны, Турция и ООН (не Украина), договорились, в свою очередь, с Россией о том, что Россия не будет очень зверствовать, а будет к этому относиться спокойно настолько, насколько это возможно, разумно и в обмен на это получит там некоторые послабления санкций, получит возобновление работы вот этого знаменитого аммиакопровода.
Аммиакопровод – это важная вещь для экспорта продуктов, которые потом используются для производства удобрений, в частности. Этот аммиакопровод, на минуточку, приходит в Одессу всю ту же самую, не куда-нибудь еще.
И таким образом, эта сделка не потому, что Россия хочет экспортировать украинское зерно, украинский подсолнечник, украинское масло и разные другие украинские сельскохозяйственные товары, нет, а потому, что Россия на желании Украины экспортировать свои товары сумела добыть из этого путем шантажа, путем угроз, говоря, что «а иначе мы не дадим, а иначе мы там все разбомбим, а иначе мы будем нападать на эти корабли», путем шантажа и угроз Россия сумела добыть какие-то свои выгоды.
Теперь Россия говорит: «Не буду больше в этом участвовать». Окей, значит, вы не хотите больше этих ваших выгод. В обмен вы хотите, наверное, продолжать ваши зверства, вы хотите уничтожать эти корабли. Окей, будете иметь дело с участниками этой сделки, а именно с ООН и с Турцией.
И сегодня вопрос для России стоит именно так: выход так называемый из этой сделки – это что в точности, это просто отказ исполнять обязательства или это готовность войти в прямые силовые, боевые столкновения с турецким флотом, турецкой армией (вы будете смеяться, но он есть на Черном море), а также теми силами и формами присутствия ООН? Ну, ООН не отправляла туда ничего военного, насколько я знаю, но там есть наблюдатели, там есть специалисты. ООН за этим за всем следит. Значит, Россия собирается нападать на это на все, что ли?
Теперь вторая вещь, которая чрезвычайно важна. Удивительным образом эта сделка, в общем, довольно коротко, довольно прямо связана с проблемами поставки вооружения в Украину, о чем тоже не все помнят. Дело в том, что можно посмотреть вот, например, на примере того, как Соединенные Штаты выдают финансирование на поддержку Украины. Есть такие графики, есть такие таблицы, которые позволяют понять в довольно больших подробностях, куда потом деваются эти деньги.
Вот известно, что в общей сложности с начала войны, с марта 2022 года – это началось вскоре, буквально в первые же дни после войны, в марте 2022 года – Конгресс Соединенных Штатов выделил на помощь Украине примерно 113 миллиардов долларов. Вот это общая сумма. Из них, как теперь можно посчитать, вот буквально по состоянию на две недели тому назад, вот это данные примерно такого времени, из них примерно 81 миллиард из 113 непосредственно направились в помощь Украине. Возникает вопрос: а где все остальное? А все остальное, между прочим, это 32 с лишним миллиарда долларов. Это довольно большие деньги на самом деле.
И если там потом посмотреть, на какую сумму в конечном итоге Украина уже сейчас, собственно, получила вооружений, выясняется, что это, например, больше, чем та сумма, на которую Украина в реальности получила от Соединенных Штатов вооружений, боеприпасов и так далее, вот, собственно, всяких железок.
Так вот, эти 32 с лишним миллиарда долларов, они делятся на две большие части. Часть – это деньги, которые идут на нужды американской армии в Европе и на всякие дополнительные расходы американской армии, которые в связи с войной в Украине происходят, потому что американские вооруженные силы, базирующиеся в Европе, передвигаются с места на место, перегруппируются, их там добавляют, передвигают какую-то технику, переоборудуют базы, переобучают специалистов и так далее. Это довольно большие расходы. Это первое.
А вторая часть – это знаете что? Это помощь странам, пострадавшим от отсутствия продовольственного экспорта из Украины. Эти самые деньги идут в Африку, в Южную Азию. Там всякие Бангладеш и так далее. Идут на продовольственную помощь голодающим, которые стали голодающими оттого, что они не получают больше украинского зерна, украинского растительного масла. Растительное масло – важнейшая вещь. И чем, надо сказать, беднее население, тем больше в его рационе составляют две вещи – хлеб и растительное масло. Это, собственно, то главное, чем люди питаются по большей части в таких совсем нищих странах. Ну, хлеб в широком смысле.
О. БЫЧКОВА: Мука, да. Зерновые.
С. ПАРХОМЕНКО: Разное зерно, да. Рис туда входит и всякое такое прочее тоже. Так вот, в этом смысле Украина прямо в этом заинтересована, потому что если она начинает поставлять это в эти страны, то эти деньги из вот этой помощи голодающим возвращаются туда, куда они были изначально предназначены, то есть на непосредственную помощь Украине. Это важная очень вещь, которую тоже нужно держать в голове и понимать, почему для Украины это представляет из себя такой важный интерес. Не только потому, что это там важнейшая сторона украинского экспорта, а еще и потому, что это прямо военный ресурс на сегодня, как оказалось. Так что вот, что касается этой зерновой сделки и что здесь можно сказать.
России отказалась от своих обязательств по этой зерновой сделке. Ну вот теперь посмотрим, насколько она плюс к этому будет проявлять агрессию в отношении других участников зерновой сделки, понимая, что на этом закончатся те преимущества, те выгоды, которые на этой зерновой сделке она получила.
О. БЫЧКОВА: Ну и сюда же, в этот же ряд идет новость про Путина и саммит БРИКС в ЮАР. Думал-думал, думал-думал, думал-думал Кремль и надумал все-таки лишний раз не рисковать.
С. ПАРХОМЕНКО: Вот мы сегодня сталкиваемся с какими-то конкретными ситуациями, которые позволяют нам открыть или не открыть, никаких открытий мы не делаем, но как бы посмотреть более внимательно и понять более ясно какие-то более глобальные обстоятельства. Вот история с ЮАР. Хотя, казалось бы, речь идет, в общем, о таком вполне себе локальном эпизоде. Ну да, вот в ЮАР собираются представители стран БРИКС. Это важно достаточно, но, в общем, не безумно огромный политический блок. И вот вопрос о том, поедет туда Путин или не поедет. Бесконечные разговоры о том, что он туда собирался ехать.
Я абсолютно убежден, что никуда ехать Путин в действительности не хотел. По одной простой причине – он страшный бздун. И он боится передвигаться, он боится выезжать из страны, а тем более вылетать из страны, он боится ночевать вне страны. А ЮАР, достаточно вам посмотреть на карту…
О. БЫЧКОВА: Далековато находится.
С. ПАРХОМЕНКО: ЮАР находится черт-те где, на другом конце земного шара. Нужно пролетать через огромное количество границ. Часть из этих границ носит весьма, я бы сказал, сомнительный с точки зрения политической ориентации характер. Туда точно одним днем не обернешься.
О. БЫЧКОВА: Сомнительный с точки зрения политической ориентации, в смысле некоторым, например, может понравиться и как-то прийтись по сердцу вот это распоряжение международных прокуроров.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. Так вот, я абсолютно убежден, что Путин не собирался никуда лететь. Но ему важно было получить на это согласие. Точнее, даже не согласие, а приглашение. Ему важно было продемонстрировать остальному миру, что мандат на его арест, выданный международным уголовным трибуналом, ничего не означает и что страны, в том числе такие, как ЮАР, страны, которые подписали документы, связанные с этим трибуналом, и обязались вроде бы подчиняться его решению, и страны, которые очень дорожат своими отношениями с главными врагами России, казалось бы, с Европейским союзом, с Великобританией, с Соединенными Штатами… Для ЮАР это чрезвычайно важно. Я убежден, что это для ЮАР более важно, чем взаимоотношения с Россией.
И тем не менее Путину было важно выцыганить из ЮАР это приглашение, демонстрацию того, что Путин – это такая важная цаца, это такой огромный начальник, это такой мировой диктатор, в отношении которого мы готовы нарушить все: наши обязательства перед трибуналом, наши обязательства перед союзниками, наши обязательства по международным договорам. Мы, ЮАР, совершенно на все согласны, потому что мы очень Владимира Владимировича уважаем.
Нет, он этого не добился. И на финальном этапе это приняло, надо сказать, довольно комические формы, когда уже представители ЮАР на достаточно высоком уровне, на уровне там официальных служб их администрации президента, на уровне их Министерства иностранных дел и так далее… ЮАР, между прочим, серьезная и довольно большая страна. Это мы так как-то к ней относимся с улыбкой, но это не просто одно из сильнейших…
О. БЫЧКОВА: Нет, не относимся с улыбкой. Серьезно относимся.
С. ПАРХОМЕНКО: Некоторые, во всяком случае, относятся. Да, там вот заповедники, там много бегемотов, как-то там фрукты и всякое такое. Нет, послушайте, это одна из крупнейших африканских держав.
О. БЫЧКОВА: Полезные ископаемые, алмазы и всякое такое.
С. ПАРХОМЕНКО: Это богатейшая страна с точки зрения полезных ископаемых, это несомненный региональный лидер в этой южной половине Африки, это одна из важнейших опорных стран вот в этом блоке БРИКС и так далее и так далее.
Так вот, на достаточно высоком уровне представители ЮАР говорили: «Послушайте, кончайте дурить. Не надо этого делать. Пришлите вашего министра иностранных дел и успокойтесь на этом. Совершенно этого достаточно».
О. БЫЧКОВА: И не ставьте нас тоже в идиотское положение, да.
С. ПАРХОМЕНКО: Да. Оно, это положение, не идиотское, это положение в политическом смысле двусмысленное. То есть им предлагают выбор не просто, кого ты любишь больше: маму или папу, а им предлагают выбор: свои международные обязательства или страх перед Путиным и тем, что он может им каким-нибудь способом устроить (куда-нибудь их не допустить, чего-нибудь им не дать).
Но понятно, что сейчас очень многие страны относятся к России как к дойной корове. Вымя у нее, у этой коровы, там, где санкции, там, где возможность поучаствовать немножко в этом сером и черном рынке, в рынке обхода санкций. В этом смысле Россия стала очень привлекательной для Центральной Азии и для Индии, и для Китая, и для Кореи, и для многих других стран, и для африканских стран тоже, которые с удовольствием в этом участвуют. И ЮАР, я думаю, тоже не прочь что-нибудь такое, какой-нибудь свой кусок этого оторвать.
И вот их ставят перед этим выбором, в это двойственное положение. Они довольно быстро, на самом деле, этот выбор сделали. Они довольно быстро сказали: «Нет, мы не будем ставить под угрозу наши международные обязательства, даже для уважения такой важной цацы, как этот ваш Владимир Владимирович. Давайте сюда вашего министра иностранных дел и хватит».
Россия долго капризничала, в лице того же самого Министерства иностранных дел делала всякие вполне издевательские какие-то в полухулиганско-гопническом тоне, как это обычно делается, заявления. Песков это так и сяк комментировал. Но в результате поерзали немножечко и согласились, потому что выхода в действительности никакого нет.
А альтернатива – это просто неучастие в России в саммите БРИКС. А это значит снижение веса России в этом саммите, потому что понятно, что те полномочия, которые в этом блоке сегодня у России есть, они с большим удовольствием будут подхвачены другими странами, которые с удовольствием займут роль более близкую к позиции лидера этого блока. Прежде всего это касается Индии и Бразилии, которые очень хотят соперничать с Китаем внутри этого блока. Так что вот это некоторое окошечко опять в большую общую ситуацию.
О. БЫЧКОВА: То есть Гаага работает.
С. ПАРХОМЕНКО: Ситуацию России-изгоя, ситуацию России-страны, оказавшейся в изоляции, изгнанной из мирового сообщества и российского фараона, который мучительно пытается сделать вид, что этого пока еще не произошло, что он может этому сопротивляться, что он может передавить это своей силой. Не передавить этого он не может.
Послушай, у нас мало времени осталось. Давай пойдем на внутренние всякие дела.
О. БЫЧКОВА: Давай.
С. ПАРХОМЕНКО: Я очень хочу поговорить про учебник.
О. БЫЧКОВА: Про учебник истории?
С. ПАРХОМЕНКО: Да.
О. БЫЧКОВА: Back in the USSR ты имеешь в виду?
С. ПАРХОМЕНКО: Да, про учебник истории. Я про него говорил уже, но мне кажется, что я говорил не в этих наших с тобой разговорах, а я говорил про это в одном из моих собственных стримов на моем Ютюб-канале, которые я делаю в 9 часов вечера по пятницам обычно.
Что происходит? Происходит важная вещь. В этом году, в 2023 году, с сентября этого года в России впервые после очень долгого перерыва, собственно, впервые с позднего советского времени в России становится один единственный принудительный учебник истории. Важно не то, что этот учебник ужасен, что он написан безграмотными людьми. Во главе этой группы был и есть Мединский, человек, которого научное историческое сообщество отказалось признавать историком.
Напомню вам, что это единственный известный нам публичный случай, когда его диссертация была поставлена под сомнение и была длинная процедура аннулирования его диссертации, и его спасло только министерство. Только тогдашний министр науки своей политической волей отменил решения, которые были приняты Высшей аттестационной комиссией и комиссией в области истории, Аттестационной комиссией по исторической науке. Эти решения заключались в том, что Мединский – мошенник, что Мединский – не ученый, что Мединский присвоил себе звание ученого, что диссертация его представляет из себя ахинею и что его научные позиции представляют из себя злобствующее, такое воинствующее дилетантство.
Вот этот человек сегодня является создателем учебника истории для российских школ, а главное, что это единственный учебник истории, это принудительный учебник истории, никакие альтернативы ему больше невозможны. Это и тот единственный учебник, по которому должно происходить обучение школьников старших классов истории вот этого важнейшего периода – последнего периода российской истории (конец XX – начало XXI века).
И это и есть идеология, вот та самая идеология, которая по-прежнему запрещена российской Конституцией. Даже после всех этих вивисекторских усилий с поправками к российской Конституции в ней сохранилась статья, в которой сказано, что в России нет никакой официальной идеологии. Официальная идеология запрещена как факт. Тем не менее она есть и она выражается вот ровно в этом, в этом принудительном характере преподавания истории.
Там есть, в этом принудительном учебнике, все, что вы, если я сейчас обращаюсь к разумным людям, понимающим, что такое российская пропаганда и что такое официальная доктрина вот этой самой российского милитаризма, там есть все, что вы ожидаете там обнаружить: давление Запада, агрессию НАТО…
О. БЫЧКОВА: Крым.
С. ПАРХОМЕНКО: Украина, которая никогда не существовала, Украина как неонацистское государство, Крым, который принадлежит России, справедливость возвращения Крыма. Все то, что вы ожидаете там увидеть. Кровавый переворот в Украине в 2014 году.
О. БЫЧКОВА: Все глупости, которые первыми приходят в голову.
С. ПАРХОМЕНКО: Восстание в Донецкой и Луганской областях. Нет, там не будет ни слова про то, что рассказывал о себе Гиркин (он же Стрелков), о том, как он по заданию ФСБ с наемниками и бандитами явился в Донецкую и Луганскую области, для того чтобы развязать там войну, как они пытались развязать войну и в других областях, в частности в Харьковской области и в частности в Днепропетровской области. Тогда она называлась Днепропетровской областью, теперь это город Днепр, а не Днепропетровск. Ничего этого там не будет. Там будет изложение вот этой самой официальной доктрины, которая теперь является обязательной для российских школьников. Они обязаны так отвечать на вопросы.
О. БЫЧКОВА: Слушай, я помню, как в какие-то там еще старые времена на радиостанции «Эхо Москвы» обсуждали какую-то очередную судорогу на эту тему еще каких-то прежних времен. Не помню уже сейчас, какую именно, тоже что-то про школьные учебники и идеологию. И кто-то из великих московских педагогов, директоров школ, может быть, сейчас не буду пытаться даже ошибочно вспоминать, кто, сказал мне: «Ну что делать? Учителя привыкли, особенно те, у кого есть еще советские воспоминания. Они знают, как, в общем, не оскоромиться и в то же самое время выдержать, не попасть под удар».
С. ПАРХОМЕНКО: Я тоже поговорил со своими знакомыми преподавателями истории школьными. И слава богу, у меня есть такие друзья. И спросил у них напрямую: «Что вы будете делать? Что ваши коллеги будут делать?» На что они мне ответили очень ожидаемую вещь. Они сказали, что, конечно, это зависит от конкретной храбрости, разумности и порядочности этого конкретного учителя.
Главная возможность, которая у него есть, – это возможность хитрить. Потому что даже в тех школах, где устанавливается железная дисциплина и где директор является, по существу, надсмотрщиком, и где бесконечно торчат какие-то люди из управляющих, каких-то контрольных, надзорных ведомств в области народного образования, тем не менее дверь закрывается – и учитель остается наедине с классом.
И учитель не обязан внедрять какие-то крамольные мысли, он просто может сказать, что знаете, что-то у нас времени не хватило, прочтите сами эту главу, а давайте с вами поговорим на другие темы, более важные, более принципиальные, и аккуратно вывести своих учеников, не решаюсь назвать их детьми, потому что это, в общем, уже старшие классы, вполне взрослые люди, вполне соображающие, но вывести их из-под этого ложного огня.
На самом деле, конечно, это непросто, потому что все-таки человек устроен таким образом, что в его голове разные знания связаны и они как-то переплетаются друг с другом.
И тогда, когда вы видите или читаете сами в этом безграмотном мединском учебнике про то, что Украина является нацистским государством, неудивительно, что в вашей голове появляются мысли о том, а что же тогда с настоящими нацистскими государствами, а как это, вот то, что мы узнаем сейчас про Украину, и то, что нас заставляют называть нацизмом, а как это сочетается с тем, что мы знаем о том, как нацизм выглядит в действительности: как выглядел нацизм гитлеровский, как выглядел фашизм муссолиневский, как выглядел фашизм Франко, как выглядели диктатуры более или менее фашистские Южной Америки и так далее и так далее. Как это встраивается в эту нашу систему представлений о мире?
И это непростая на самом деле задача для учителя. А главным образом, конечно, это непростая задача для родителя, потому что что важно понимать людям, которые почему-то считают, что они несут ответственность за своих детей? Это то, что этот школьный учебник – это не столько проблема учителя, сколько их проблема.
О. БЫЧКОВА: Да, это правда.
С. ПАРХОМЕНКО: Теперь придется организовывать эти оборонительные порядки на кухне и объяснять детям между делом и объяснять детям в нормальной нашей жизни, как что устроено и как нужно относиться к тому, что они прочли в этом школьном учебнике.
О. БЫЧКОВА: Наши родители с этим справились. Я уверена, что нынешние справятся тоже. Как вписывается в эту картину – понятно, как, но ты мне объясни в подробностях – заявление министра здравоохранения Мурашко про то, что российские женщины должны рожать, рожать и рожать, начинать делать это как можно скорее, а потом уже думать о какой-то там карьере, учебе и так далее? Рожать, рожать и еще раз рожать. Третьего, четвертого и ничего больше.
С. ПАРХОМЕНКО: Война – это порождение дикости, с одной стороны, вся в целом и это источник дикости. Это такой, я бы сказал, закольцованный процесс. Война – это такое время, когда со дна поднимается разная муть, дрянь и грязь. И люди, которые считали на протяжении, может быть, многих лет, что есть какие-то вещи, которые произносить вслух нельзя, неудобно, неприлично, позорно, несовременно, неинтеллигентно, невоспитанно, дико и так далее и так далее…
О. БЫЧКОВА: Теперь можно.
С. ПАРХОМЕНКО: Во время войны начинают вдруг расправлять то, что у них растет на лопатках, и начинают думать, что вот сейчас пора, ну, наконец, я могу сказать, что баба – дура, должна жить на кухне в те редкие моменты, когда не рожает, как-то в перерывах между родами должна сидеть и печь мне пирожки. Как-то раньше мне было страшно это говорить, потому что не только она сама меня как-то сковородкой огреет по башке, но еще и товарищи осудят, скажут: «Что-то ты как-то одичал, одурел. Теперь такого не носят. Теперь такого не говорят – неприлично».
А во время войны прилично, война все списывает, в том числе и это, потому что появляются вот все вот эти представления о том, что у нас есть вещи там поважнее, у нас есть демографические задачи, нам нужны эти защитники Родины и все остальное.
О. БЫЧКОВА: Это забота о поголовье, конечно, фантастическая.
С. ПАРХОМЕНКО: Вот, да. И на самом деле, конечно, это вещь, которая будет давать свои плоды ужасные долго после войны. Потому что к чему приводят любые попытки вот такого, я бы сказал, насильственного насаждения деторождения? К борьбе людей в подполье с ним: к подпольным абортам, ко всяким диким, варварским методам контрацепции, к бесконечным…
О. БЫЧКОВА: Три секунды.
С. ПАРХОМЕНКО: К бесконечным проблемам психологическим и психиатрическим. Это дает результат такой. Это не управляется вручную.
О. БЫЧКОВА: К домашнему насилию. Давай еще добавим к этому, конечно.
С. ПАРХОМЕНКО: Конечно. Все это совершенно связанные вещи. И они будут ощущаться тогда, когда никакого Мурашко и близко не будет на этом стуле.
О. БЫЧКОВА: Все, мы заканчиваем. Это было «Особое мнение». Сергей Пархоменко. Спасибо. До встречи. Пока.
С. ПАРХОМЕНКО: Счастливо. Пока.