Купить мерч «Эха»:

«Особое мнение» Сергея Пархоменко

Ольга Бычкова
Ольга Бычковажурналист
Сергей Пархоменко
Сергей Пархоменкожурналист, политический обозреватель

Разбомбили еще вот столько жилых кварталов, еще попали по этому мосту, по этой электростанции, лишили тепла, воды — это все, чем может похвастаться российская армия на протяжении многих месяцев. Поэтому приходится вот таким образом поднимать военный дух, поднимать истерию, создавать поводы для пропаганды…

Особое мнение15 марта 2023
«Особое мнение» Сергея Пархоменко. 15.03.2023 Скачать

Подписаться на «Живой Гвоздь»

Поддержать канал «Живой гвоздь»

О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами — Ольга Бычкова. С «Особым мнением» — Сергей Пархоменко. Привет!

С.ПАРХОМЕНКО: Привет-привет! Очень рад всех видеть, тебя видеть в особенности.

О.БЫЧКОВА: Мы обещали нашим слушателям, стараемся это выдерживать, — что мы следим за теми комментариями, вопросами, соображениями, которые пишутся в чате этой трансляции в YouTube, а также вопросы, которые пришли тебе в твоем Телеграм-канале «Пархомбюро». Здесь уже набралось много чего.

И я сразу начну с места в карьер, потому что первый же вопрос, который здесь появился от Игоря, который пишет: «Прокомментируйте, пожалуйста, беспилотник».

 С.ПАРХОМЕНКО: Ну да. Все знают, какой беспилотик. Хотя, казалось бы, такое страшное количество беспилотников летает теперь и над Европой и над Россией, над кем только они не летают. А мы все теперь понимаем, о каком именно беспилотнике идет речь. Да, это очень плохой прецедент и плохой инцидент. Потому что это то самое, что называется «за две минуты до полуночи». Знаете, есть такая традиция, такой образ полемический и публицистический, что ситуацию в мире и нашу удаленность от мировой войны и конца света и от окончательного апокалипсиса можно изобразить в виде циферблата часов. И вот на этих часах — сколько осталось до конца света. Вот в полночь наступит конец света. И сейчас который час…

Считается, что ближе всего человечество придвинулось к этому моменту во время Карибского кризиса. И даже знаменитая книжка об этом так и называлась «За пять минут до полуночи», которая рассказывала о том, как человечество справилось с Карибским кризисом. Вот, мне кажется, то мы ближе, чем за 5 минут. И история с этим беспилотником, она просто модель. Она показывает, как это однажды может случиться. Когда, в сущности два человека — один человек за штурвалом российского… что там это было, истребитель, штурмовик самолет; другой человек — за пультом управления этого беспилотника. Где-то далеко он сидит, мы не знаем в точности где, в общем, в одной из стран неподалеку от Черного моря. И вот, собственно, они встречаются в одной точке.

Надо сказать, что этих встреч очень много. Люди, у которых есть привычка смотреть за всякими системам, общедоступными, надо сказать, системами, в них нет ничего такого страшного, разведывательного или секретного, ракетному или подземного типа Flightradar и всякое такое. Есть системы, доступные в интернете, где вы заходите, смотрите, что куда летит, куда поступает информация непосредственно из международной системы опознавания летающих объектов и управления воздушным движением, и вы там можете фактически в любое время, если вы некоторое время потыкаетесь мышкой в разные значки самолетов, вы практически наверняка обнаружите там какие-нибудь беспилотники, которые летят, патрулируют. Иногда они выписывает какое-то интересные кренделя, потому что он очень долго могут висеть над определенным районом, описывая какие-то восьмерки, круги или какие-то сложные фигуры. И все это видно, и люди на это смотрят и спорят, что это. Это абсолютная рутина.

И надо сказать, что эти беспилотники, которые в данном случае летают, чтобы смотреть за зоной боевых действий, они очень тщательно выдерживают все, что связано с международным ограничениями зон полетов, территориальными воздушными зонами, территориальными водами, над которыми находятся эти воздушные зоны. И это просто закладывается в маршрут этих летательных аппаратов, и они автоматически эти траектории выдерживают и никуда в лишнюю точку они залететь технологически не могут.

Но у России есть свой отдельный взгляд на это всё. И это, кстати, надо понимать, что речь даже не идет о том, что этот американский беспилотник залетел в воздушное пространство Крыма, даже если попытаться на секунду этим объяснить позицию России. Вот весь мир считает это воздушное  пространство над Крымом украинским, а Россия считает воздушное пространство над Крымом российским. Но, в действительно вопрос даже не об этом. Даже не там он оказался. Он оказался в той зоне, которую Российская Федерация единолично по своему собственному усмотрению, своему истерическому капризу во время этой войны объявила зоной, над которой она запрещает кому-нибудь  летать. Вот просто по факту: Мы здесь воюем, не суйтесь сюда. Понятно, что для гражданской авиации это серьезно, потому что никто не хочет рисковать пассажирами, никто не хочет рисковать жизнями людей рейсовых самолетов. Поэтому в таких ситуациях, когда появляется такого рода —  сколько бы они ни было абсурдное, беззаконное, бандитское, какое хотите, —  пиратское требование, то когда оно появляется, то гражданские компании вынуждены этого придерживаться. Более того, даже когда не появляется такого требования, а просто де-факто происходят боевые действия — вы посмотрите, как сейчас летают,  собственно, с февраля прошлого года, как летают самолеты, да никак они не летают…

О.БЫЧКОВА: У них прямо вот такой вот облет.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, они облетают Украину и западные области Российской Федерации по огромной дуге. И все, что летает еще над Россией, те немногие рейсы, которые сохранились из России — в турецкие города или на Ближний Восток или куда-нибудь в Дубай — все видят, что они удлинились на треть, а иногда и вдвое ровно из-за этих облетов.

Поэтому гражданской авиации это долго объяснять не надо, и гражданские самолеты не будут лететь над этой самовольно захваченной зоной. Но, разумеется, военные, профессиональные полеты того или иного рода, они совершенно не собираются этого учитывать. И совершенно очевидно, что никто не будет  уважат эту бандитскую российскую волю, которая вдруг заявила, что над этим куском земной поверхности не смейте летать — мы здесь воюем. И это будет происходить снова и снова.

И вот меня спрашивают — я тоже смотрю в свой Телеграм-канал «Пархомбюро» — «Будет ли ответочка  от НАТО». Да вопрос не в ответочке, даже если не обращать внимания на пренебрежительность этой формулировки. Вопрос не в ответочке, вопрос в том, что эти полеты и эти контакты будет сохраняться. И эти столкновения будут. Их будет еще много. И мы каждый раз будем выяснять потом, постфактум, что это было, что это летело, а что у него было на борту, а была ли это только разведка, а не было ли так какого боеприпаса, а что случилось после того, как эта штука упала, если она упала, или если она отклонилась от курса. Потому что сама картина этого инцидента абсолютно очевидна: российский военный самолет в этом международном воздушном пространстве, которое в сущности не принадлежит России, а объявлено Россией закрытым почему-то, российский военный самолет напал на этот беспилотник и сделал что-то — профессионалы говорят, что есть много разных приемов — в любом случае разница очень велика: в одном случае это боевой реактивный самолет, в другом случае это достаточно тихоходный летательный аппарат, небольшой, не тяжелый, не очень устойчивый, с не очень мощным двигателем. Он не предназначен для воздушных боев, он предназначен для того, чтобы тихонько лететь по назначенному маршруту. И силы, что называется, не равны.

И вот в этой ситуации российский самолет напал на этот беспилотник и совершил какое-то, из имеющихся в его распоряжении действий. Там можно струей из двигателя пытаться давить на этот летательный аппарат, можно сливать керосин для того, чтобы этот керосин попал в двигатель и испортил его, вызвал перебои в его работе. Можно пользоваться какими-то аэродинамическими обстоятельствами. Много есть разных возможностей, совершенно не обязательно стрелять.  И он не стрелял. Стрелять они боятся, потому что понимают, что это прямое боестолкновение, и за это придется отвечать всерьез. Поэтому никто не стреляет. Но сбить или повредить этот беспилотник вполне можно.

И проблема заключается в том, что это рутинное столкновение, которых будет все больше и больше с каждым днем, и они будут все более тяжелыми и все менее предсказуемыми, менее управляемыми, и однажды обернуться чем-нибудь серьезным. Обернутся, например, тем, что американский оператор или натовский, который управляет этим беспилотником не успеет его утопить в море. Потому что вопреки хиханькам-хаханькам и какому-то злорадному, издевательскому хохоту, который я вижу у проекремлевских всяких комментаторов, это на самом деле очень важный поступок — не дать этому беспилотнику улететь куда-нибудь, где он может принести какой-нибудь вред. В конце концов, для летательного аппарата это не очень большие расстояния, чтобы он долетел до побережья того же самого Крыма. Там люди живут, между прочим.

И ничего хорошего в падении этой железяки нету. И однажды не удастся, не успеют его, таким  образом, обезвредить. Да, сейчас можно сколько угодно ржать, что американцы сами его утопили. Ну, скажите спасибо. Они не дали ему упасть на что-нибудь серьезное. Ответственность была бы на вас, на напавшей российской стороне, несомненно, потому что все это фиксируется, все это видно из космоса и на камерах слежения и так далее, срыть это все невозможно.

Так что это не разовая вещь, и это, что называется политическая эскалация. Это для давления на противника. Это делается для того, чтобы вынудить противника к встречным действиям, это делается для того, чтобы еще больше обострить ситуацию в этом районе и поднять ставки еще больше. Потому что другим способом — это важно понимать, — поднять не удается. Не удается развить наступление, не удается захватить существенную территорию после того, как стабилизировалась эта линия фронта, не удается добиться ничего, кроме бомбежек  жилых городов мирных. Это единственный успех Российской армии, по существу, на протяжении последних многих месяцев. Разбомбили еще вот столько жилых кварталов, еще попали по этому мосту, по этой электростанции, по этой трансформаторной станции, лишили тепла, лишили воды — это все, чем может сегодня похвастаться сегодня российская армия и чем она хвастается на протяжении многих месяцев. Поэтому приходится вот таким образом поднимать военный дух, поднимать истерию, создавать поводы для пропаганды, потому что пропаганда будет жевать это на протяжении ближайших нескольких дней. Нужно же им каких-то дров дать, они  же не могут топить свою печку собственными языками. Нужно им какое-то топливо.  Вот оно, это пропагандистское топливо, в частности.

О.БЫЧКОВА: Ну, скажут языками — будут языками, знаешь, тоже…

С.ПАРХОМЕНКО: Да, конечно, просо быстро кончится.

О.БЫЧКОВА: По поводу поднятия боевого духа или это можно как-нибудь иначе интерпретировать. Я имею в виду новость из  Государственной думы. Принят закон «О запрете дискредитации и клеветы в отношении участников специальной военной операции». Но это не отдельный закон, это принятые в третьем чтении поправки в Кодекс об административных правонарушениях, изменениях в Уголовный кодекс, которые предусматривают ответственность…

С.ПАРХОМЕНКО: Это новые наказания.

О.БЫЧКОВА: …Всех участников этой войны с российской стороны.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, это новое наказание по новым абсурдным поводам. И это важная вещь в русле того, о чем мы говорили после того, как российский диктатор объявил своему царству, что война будет всегда, что она становится образом жизни, формой существования этого его фараонского царства. Вот в этом фараонском царстве важно иметь широкую, разветвленную систему наказаний за попытку поднять всего только голос — не кулак, не руку, не дубину, а всего только голос — против людей, которые уничтожают других людей. Вот до сих пор существовали наказания, предусмотренные КоАП и Российским УК — наказания за, видите ли, дискредитацию, оскорбление, распространение заведомо ложных сведений относительно Российских вооруженных сил, то есть это настоящей государственной армии.

Мы прекрасно понимаем, что и это является совершенно безумным и наглым нарушением вообще всяких представлений о праве, потому что речь идет о том, что людей наказывают не за то, что они говорят неправду, что они кого-то оклеветали или напрасно обвинили или подвергли каким-то немотивированным моральным страданиям или еще чего-нибудь, — людей наказывают за то, что они противоречат официальной точки зрения — вот буквально, формально — противоречат тому, что сказали на брифинге Министерства обороны, что сказали на брифинге Министерства иностранных дел, что сказать тот официальный представитель, этот официальный представитель. Никого не интересует, правду ли он сказал. Никто не проверяет его прав. Достаточно, что он это сказал. И за противоречия этому полагается теперь в России уголовное наказание, то есть лишение свободы, то есть возможность отнять у человека несколько лет его единственной драгоценной жизни или отравить его жизнь каким-либо еще способом, огромным штрафом или чем-то еще.

О.БЫЧКОВА: Лишение свободы до 15 лет.

С.ПАРХОМЕНКО: И это касается теперь не только фициальной государственной армии. В России теперь много армий. В России есть теперь армия наемников, а внутри этой армии наемников есть армия наемников-уголовников. А еще в России есть ополчение захваченных ею и незаконно присвоенных себе территорий. Эти ополчения, степень их добровольности вы можете легко себе вообразить. Мы себе представляем, у нас есть много сведений о том, как людей силой гонят в эти милиции, а последнее время еще и приписывают к ним — это новая мода, о чем мы слышим немало трагических заявление и протестных выкриков и рыданий матерей, жен и так далее — когда к этим армиям, милициями приписывают мобилизованных. То есть люди мобилизуют где-то в глубине России — в Иркутске, в Бурятии, как последние время было с этими национальными батальонами, в Татарии — людей привозят из глубины России и сдают их в рабы вот этим неофициальным армиям. Это ведь не Вооруженные силы Российской Федерации. Это какие-то местные вооруженные формирования, подчиняющиеся другим законам… точнее, никаким законам, действующие в соответствии со своими удивительными уставами, где разрешены зверские, варварские наказания, где разрешены все формы насилия одних  людей над другими внутри этих формирований. Вот им отдают российских мобилизованных и те ими распоряжаются как мясом. Это не армия, это некоторые загадочные полуармейские формирования.

Я не говорю уже о том, что существуют какие-то отдельные частные  армии у глав отдельных российских регионов. Чеченская есть отдельная армия, подчиняющаяся своему собственному вождю. И это будет только размножаться в ближайшее время.

Так вот теперь на всех этих людей, на все эти армии, не вполне армии распространяется действие этого варварского закона о наказании за то, что кто-то посмеет сказать правду, посмеет противоречить официальной точке зрения.

И есть еще один аспект. Этот аспект заключается в том, что к этим же особо защищенным категориям, против которых в буквальном смысле слова рта не открой, слова не скажи, потому что до 15 лет и до полумиллиона рублей в разных комбинациях штрафы. Так вот к этим категориям тех, кого защищает этот акт (я не решаюсь назвать его законом) это еще и разного рода коллаборанты. Это всяческие местные формирования военизированные, полувоенизированные, с пистолетом в кармане, с наручниками на поясе, которые появляются на захваченных территориях. Эти люди тоже под особым надзором сегодня, под особой защитой, охраной российского тоталитарного государства.

О.БЫЧКОВА: Я прямо цитирую так как написано на сайте, собственно, Государственной думы, где сообщения об этом законе  и перечисление статей, куда вносятся эти поправки. И тут  как раз круг людей и структур, которые подпадают под это все, он бесконечно широк, потому что ответственность за дискредитацию добровольческих формирований, организаций и физических лиц, которые выполняют задачи для ВС РФ.

С.ПАРХОМЕНКО: А задачи выполняют все эти бесконечные «моторолы», живые или мертвые, все это бесконечное ворье, которое там на месте занимается грабежом российских бюджетных денег, которые выданы для того, чтобы построить там какие-то потемкинские деревни. Мы еще узнаем много о том, что происходит с этими деньгами, с этими строительными мощностями, что происходит с этим уцелевшим оборудованием и ценностями, которые остаются там и которые разворовываются оттуда, как разворовываются богатства недр в этих территориях.

Мы как-то говорили какое-то время назад про то, что ой, а там еще соль есть, а там есть ценное химическое сырье для удобрений. Ой, а еще там есть зерно, а еще там есть семечка чрезвычайно ценная, из которой добывается высококачественное подсолнечное масло. Вот это всё и люди, которые этим все владеют и сегодня грабят, они тоже подпадают под специальную защиту и специальный закон.

Я хотел сказать еще об одной особенности, которая, может быть, кому-то покажется комичной, но на самом деле особенно смешного в ней ничего  нет, потому что этот закон является еще и важным, учебным пособием  для наблюдения за тем, как разрушается законодательная система Российской Федерации, сам процесс законодательство, сама часть российской власти и как российское  государство остается без этого важнейшего института.

Так вот, все эти нормы, о которых мы говорили, были засунуты в совершенно посторонние законы, абсолютно не для этого внесенные в Государственную думу, не этому посвященные, не об этом говорящие. И там просто в очереди дня в программе стоял закон об усилении ответственности за проникновение на какие-то охраняемые объекты, грубо говоря, закон о наказании за перелезание через забор. Закон о наказании за проникновение на склад, где хранится ценная тушенка. Закон о выносе ценных кусков резины или точеных деталей с завода. Грубо говоря, это закон о вохре, закон о вневедомственной охране.

Вот в этот закон во втором чтении, на ходу были засунуты дополнительные статьи, посвященные совершенно другому  — всему тому, о чем мы говорили, вот этой защите разного рода бандитов и агрессоров, которые, так или иначе, действуют на территории Украины и на захваченных Россией территориях. Это было сделано в последнюю секунду. Сама технология эта, она абсолютно воровская. Это абсолютное мошенничество на ходу, я бы сказал, по ходу законодательной  деятельности. Это делается абсолютно открыто, абсолютно в наглую, это делается в нарушение всяческих законных процедур.

После того, как видели, как принимаются одним законом сотни поправок Конституции, уже в общем, удивляться ничему не следует. Но мы видим еще одно свидетельство, еще одно доказательство, что Путин своей войной разрушает не только соседней государство, он разрушает не только Европу, он разрушает не только тех, кого считает своими врагами — он разрушает Россию. Он разрушает само устройство, сами механизмы действия российского государства, сводит их на нет, превращает их в хаос, в какую-то пиратскую, хулиганскую республику и оставляет от этого руины. И это все придется восстанавливать.

Вот Украина будет восстанавливать свои разрушенные города, а то, что будет на месте России, будет восстанавливать вот это сначала, восстанавливать саму сущность государства, само право называться государством — то, что Путин, его группировка у России отнимают.

О.БЫЧКОВА: Прервемся сейчас буквально на минуту-другую, чтобы напомнить нашим зрителям, что есть хорошего на нашем «Живом гвозде». Я буквально два слова скажу про очередную порцию книжек на сайте diletant.media, но это все буквально несколько секунд, потом продолжим.

РЕКЛАМА

О.БЫЧКОВА: Мы продолжаем «Особое мнение» на «Живом гвозде». Но прежде, чем мы продолжим обсуждать события, о которых невозможно не высказаться, я буквально коротко о том, что появилось хорошего, нового, интересного и важного на shop.diletant.media, а именно это книга Николо Макиавелли о военном искусстве. Говорят, что очень актуально по нынешним временам. Вы понимаете, итальянский мыслитель, деятель эпохи Возрождения написал трактат о военном искусстве, который считается одним из основополагающих для теории  военного дела всех времен и народов. Вот это всё в новом переводе, что важно и с подробными интересными примечании вы можете найти в этой замечательной книжке. А книжку найти на сайте shop.diletant.media.

И здесь же есть еще новое поступление в разные разделы, в том числе, разделы серии «Зачарованный мир» и «Памятники». Там много книжек, все это можно найти, посмотреть, купить, читать самим, подарить друзьям.

Тут нам пишут много людей, которые хотят прокомментировать эту бурю вокруг вручения премии «Оскар» фильму про Навального. Но я знаю, что у тебя была еще одна идея…

С.ПАРХОМЕНКО: Я все-таки скажу. Мне кажется, это важно, что происходит вокруг этого «Оскара». Хочешь, не хочешь, это мировое событие. И если сегодня взвесить количество слов, которые произнесены в мире по этому поводу, то будет конкурировать с войной. А мало, что сейчас на свете может конкурировать с войной. Я думаю, что про войну говорят все-таки больше, но тем не менее.

Что мне важно в этой истории. Да, конечно, та часть, которая нас интересует больше всего, то, что связано с фильмом «Навальный» и то, что было в качестве последствий этого награждения — это политика, которая вторглась в этот кинематографический процесс. И это абсолютно, на мой взгляд, естественно, и доказывает, что не существует на свете больше никаких сфер человеческой деятельности, которые были бы защищены от влияния того, что происходит на фронте между Россией и остальным цивилизованным миром.

Да, сегодня на поле Украины идет бой цивилизованного мира с варварством. И ничего важнее в мире не происходит. Именно поэтому, например, я бы сказал — в конце концов, это «Особое мнение», я могу высказывать свое «Особое мнение», — я вопреки объяснениям очень уважаемых мною специалистов, собственно, про кино — об этом говорил и Антон Долин, про это говорил и Александр Роднянский — про то, что на «Оскаре» никогда не было и не принято, чтобы там появлялись какие-нибудь государственные деятели, и поэтому в этом нет ничего удивительного, что они не разрешили выступить там президенту Украины Зеленскому или не согласились транслировать его заранее записанное заявление. Это нормально, говорят они, потому что такого никогда не было.

Послушайте, это войны никогда не было. Вообще миру пора привыкать и мир привыкает, несомненно, к этому — к тому, что очень многие вещи происходят в первый раз, вопреки тому, что ничего подобного не было. И этих вещей будет все больше и больше.

Никогда не было таких санкций, сколько бы ни говорили, что существуют параллели то с Ираном, то  с Ливией, то с Кореей, то еще с чем-нибудь. Вот таких всемирный санкций против такого агрессора не существовало. Никогда не существовало такого трибунала, который предстоит учредить. Никогда не существовало тех процедур в ООН в Совете безопасности, которые предстоит применить для того, чтобы вынуть ООН и Совет безопасности из того паралича, в котором он находится сегодня. Да, никогда не было, а теперь будет. И это выясняется постепенно, шаг за шагом. Никогда не было поставок современных танков, которые одновременно собираются в один кулак многими странами. И никогда не было президента на «Оскаре». Значит, будет однажды президент на «Оскаре», и чем быстрее он будет, тем лучше. В этом смысле я считаю ошибочным это решение.

И дальше мы переходим к фильму про Навального и понимаем, что да, это традиция, с одной стороны, подхода к документальному фильму, когда как бы герой этого фильма оказывается отчасти и его как бы соавтором. И награждают не только сам фильм, но и этого героя.

Я помню, как таким  лауреатом «Оскара» стал фильм о человеке, который разоблачил российскую систему допинга. Я забыл, честно говоря, его имя. Который оказался тоже где-то в Калифорнии, который вывез все эти секреты по Сочинскую олимпиаду, все эти бесконечные баночки с мочой и всё остальное. Абсолютно изумительный фильм. Да, и этот «Оскар» тогда был дан и автору этого фильма, который снял эту историю, рассказал ее зрителям и, конечно, этому человека, на тот момент живому и здоровому, который все это устроил. Они оба это получили. Так и тут.

С одной стороны, среди лауреатов этой премии нет ни Навального, ни Юлии Навальной, ни Волкова, ни Албурова, ни Певчих, ни Грозева, хотя некоторые выходили на сцену. Но авторы этого фильма другие люди.

О.БЫЧКОВА: Я успела погуглить. Я напомню нашим слушателям. Я тоже видела этот фильм, он очень сильный. Он называется «Икар». И там главный герой — это бывший глава Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо большое! У меня вылетела фамилия из головы. А зря. Это совершенно была выдающаяся история. так вот этот «Оскар» вручен Роэру и еще четырем продюсерам, среди которых нет, например, Марии Певчих, которая единственная из навальновских людей, как я понимаю, была как-то причастна к этой съемочной группе. Она была исполнительным продюсером. Исполнительный продюсер и просто продюсер — это две большие разницы. Если хотите, погуглите, чем отличается одна профессия от другой. Но ее нет в числе победителей. Например, обвинять ее или кого-то еще из навальновских людей, сотрудников в том, что в этом фильме вот это есть, а этого нет, так поставлен акцент, сяк поставлен акцент, на то обращено внимание, а это вообще пропущено, — ну, то воля автора, к которой эти люди не имели никакого отношения.

И, тем не менее, конечно, этот «Оскар», в том числе, и Навальному в моральном смысле и Юлии Навальной и Волкову и Певчих, и Грозеву, и Албурову и прочим. И те академики, с которыми удается поговорить про это, задать вопрос, они говорят про это, что они имели это в виду, учитывали и понимают, что в художественном отношении у этого фильма было много конкурентов. А в политическом отношении и в отношении содержательном, в отношении гражданском, человеческом, у этого фильма не было никаких конкурентов.

И вот так к этому, с моей точки зрения, нужно относиться. Это, по-моему, ключевая вещь в этой истории.

То есть, что касается бури, которая возникла поверх этого всего, начиная от платья, которое кому-то не понравилось или слов, которые кто-то сказал. Я вот, что хочу про это сказать.  Я очень не хотел возвращаться к этой теме, но я скажу.

Происходит на наших глазах чудовищная, абсолютно непростительная, недопустимая растрата сил. Раз «Особое мнение» — сейчас будет мое мнение. Я абсолютно не являюсь человеком, который готов агитировать за объединение любой ценой, за то, что «а вот мы снова вместе… и так до утра» и прочие хулиганские песни, если вспомнить именно эту тему.

Я про это говорил много раз подробно. У меня даже был один такой эфир вместе с Ксенией Лариной, по-моему, который целиком был посвящен этой теме, когда я  говорил, что совершенно не все должны объединяться. И, например, журналисты, которые не являются политиками, не обязаны объединяться ни с кем. И  никакой пользы от их объединения с политиками не будет. Политики делают свое дело, а журналисты — свое, а расследователи — свое. Но речь идет об умении отличить важное от не важного.

Речь идет о том, что огромное количество сил, репутаций, энергии, просто времени уходит на взаимное уничтожение, причем безуспешное. Уничтожить друг друга взаимно не удается. Не удается ни ФБК, который абсолютно безответственно, на мой взгляд, растратил свои силы тем, что набросился на, скажем, Алексея Венедиктова. Или что даже его атака на Собянина, которая совершенно уместна, оказалась абсолютно с другой стороны. Вопрос не в том, какую роль, что было бы важно выяснить сегодня, Собянин играет в этой войне. Он важная фигура в этой воюющей бандитской державе. Они играет серьезную роль. Он держит в руках столицу этого государства. От него очень многое зависит и очень важно было бы выяснить, что, действительно, происходит  с этим человеком относительно войны.

Вместо этого они принялись обсуждать журналы, которые он профинансировал и пропаганду своих городских инициатив, за которую он заплатил, чтобы кто-то похвалил его плитки, его метро, его зеленые насаждения и его сверкающие хрустальные лампочки, которые свисают с деревьев.  Это во время войны абсолютно безразлично. Небезразлично, какую роль он играет для войны — вот, что важно.

Ровно так же, абсолютно, на мой взгляд, в политическом смысле безграмотно, безответственно, глубоко… есть ужасное слово «контрпродуктивно», которое ввел в свое время Примаков, я ненавижу это слово, и всеми силами стараюсь его не употреблять, но здесь я не могу придумать ничего лучше. Вот это ситуация, которая уничтожает результат, которая создает результат, ценность которого равна нулю. Атака в данном случае Алексея Венедиктова… свирепая месть Алексея Венедиктова — я ничем иным это не могу назвать — за обвинение, которое он получил.

И я с ужасом вижу, скажем, своих французских друзей, замечательных журналистов, которые пытаются разобраться с тем, что происходит, они пишут: «Послушай, у вас там происходит что-то важное. У вас происходит какой-то важный спор между Венедиктовым и Навальным… Объясни, пожалуйста, что это означает, какое имеет значение сейчас, в условиях войны. Объясни, почему нам важно в этом разобраться». А я им на это отвечаю: «Вам не важно в этом разобраться. Это водопад говна и больше ничего, не имеющий отношения к тому, что вас, в действительности, сегодня интересует. Вас интересует война, вас интересует агрессия, вас интересует диктатор и вас интересует, что нужно сделать, чтобы это остановить. А это вас интересовать не должно, потому что в этом с точки зрения войны нет никакого смысла и никакого  значения. Они жгут ресурс».

И на «Оскаре» — почему я оттолкнулся от «Оскара», чтобы заговорить об этом? — это очень видно. Очень было хорошо заметно, как на этом проводе продолжается это жжение ресурсов, и  это, по-моему, важно. На меня многие обиделись, что я порекомендовал ролик Максима Каца, где он буквально  матом орет на тех и других и абсолютно правильно делает. Не в свойственной для него манере, но в данном случае я совершенно его поддерживаю, когда он спрашивает у них — не скажу, в какой форме, — вовремя ли они занялись тем, чем они занялись, правильно ли они поняли свою роль в сегодняшний момент, одни и другие.

Еще раз: я не агитирую за объединение. Я не агитирую за «возьмемся за руки, друзья, обнимемся, сольемся, поцелуемся и так далее». Но я считаю важным, чтобы профессионалы и те и другие профессионалы высокого класса, обладающие большим потенциалом, всемирным потенциалом часто… Вот иногда спрашивают: «А что такого могли навальновские сотрудники съемочной группе «Оскара»? Те мощные кинематографисты, связанные с большими студиями. А чего у них такого есть?» Например, у них есть общественное мнение, например, у них есть социальные сети с миллионами подписчиков. У режиссера Роэра нет социальных сетей с миллионом, а у Марии Певчих, грубо говоря, есть. И поэтому она исполнительный продюсер этого фильма.

Это то, как я понимаю, мне никто не объяснял, но я думаю, что она сыграла значительную роль в продвижении пропаганде этого фильм, но не только она, а целый ряд ее сотрудников.

О.БЫЧКОВА: Если продолжать  тему этических дискуссий и тяжелых моральных размолвок, я могу тебе рассказать, как я вчера была здесь в Тель-Авиве на концерте украинской группы «Океан Эльзы», прекраснейшей, и концерт был великолепный. И вокруг меня на огромной площадке в Тель-Авиве было огромное количество людей, говоривших по-украински, которые пришли с украинскими флагами, которые надевали их на плечи, размахивали ими. И с одной стороны, я была всей душой на стороне этих людей, с другой стороны, это бесконечно горько и абсолютно непоправимо — то, что произошло между российскими и украинскими людьми.

С.ПАРХОМЕНКО: Давай двинемся в следующую сферу. Вот ты поговорила о концерте, о музыке, о сфере искусства. Это, несомненно, искусство. «Океан Эльзы» — это замечательное искусство. И это блистательный певец  — Вакарчук — среди них.

Но вот тебе следующий шаг — наука. Это то, что происходит на этой неделе. На мой взгляд, это важнейшая новость, которая остается абсолютно неизвестной. Украинская правительственная научная организация — это не академия наук, а это государственное учреждение, которое объединяет украинских ученых, выступило с заявлением, с требованием обеспечить бойкот российских ученых, в целом российской науки, обеспечить исключение российской науки из научного процесса. Вот так бы я перевел на русский язык.

Вот я сейчас прочту кусок из этого заявления. Его подписали порядка 3 тысяч российских ученых. Это и очень много и, с точки зрения численности человечества не очень много. Но, несомненно, это очень громкий голос, к которому прислушиваются очень многие.

Они  пишут. Я сейчас с листа буду переводить: С первых дней российского вторжения ученые в Украине  и за рубежом призывали международное сообщество ввести санкции против российской науки. Много таких постановлений было принято на законодательном уровне Евросоюза и на национальном уровне. В некоторых случаях организаторы конференций запрещали выступать докладчикам, связанным с Российской Федерацией и Беларусью.

Некоторые журналы отказались  рассматривать материалы с автором любой национальности, работающим в учреждениях Российской Федерации. Мы убеждены, что такая практика должна распространяться, а санкции против российской науки должны быть усилены.

Мы обращаемся к редакционным советам журналов, организаторам конференций и общему академическому руководству с призывом: Не принимать в научные журналы и материалы конференций научные публикации аффилированные с  учреждениями Российской Федерации и (или) финансирующими их агентствами. Прекратить все подписки учреждений Российской Федерации на научную литературу. Запретить доступ учреждениям Российской Федерации в международную исследовательскую инфраструктуру, включая оборудование и научные базы данных. Запретить продажу научного оборудования и материалов в Российскую Федерацию. Лишить научные организации Российской Федерации и их филиалы доступа к любому международному финансированию научных исследований».

Первое, что хочется, переведя дух, сказать на это, — ну, война. В конце концов, война уничтожает все. Почему война должна обойти науку? Почему война должна оставить в стороне людей, которые в отчаянии, ученых, которые живут главным образом за границей, которые работают в европейских, американских университетах — украинских ученых я сейчас имею в виду, — почему они не должны попытаться тоже принять участие в этой войне?

А дальше я даю сам себе ответ на этот вопрос: А потому что это наука. Потому что наука — это та сфера, которая принадлежит уж точно, может быть, даже больше, чем искусство, принадлежит человечеству в целом по одной простой причине: она не развивается в изолированных клетках. Я имею в виду не в биологическом смысле клетках, а тех клетках, где зоопарке сидят зверюшки. Вот если рассадить мировую науку по клеткам, она развиваться не будет — ни российская наука не будет развиваться, ни украинская наука не будет развиваться, никакая наука не будет развиваться, вообще наука не будет развиваться. Потому что она так устроена, она связна, она едина.

 И люди, которые разрушают связность мировой науки, разрушают науку как таковую. И это тут ущерб снова, то преступление, которое совершает российский фараон и его режим. Если кому-то кажется, ему самому, что он разрушает Украину, а другим кажется, что он при этом разрушает еще и Россию в том смысле, что он разрушает российскую экономику, российское хозяйство, российскую юриспруденцию, российскую судебную систему, российскую законодательную систему, остатки российского гражданского общество — все вот это российское он уничтожает, — он еще уничтожает и мировую науку. Это одно из последствий этой войны. Это один из элементов преступления, за которое потом их будут судить — за уничтожение мировой науки, в которой люди, которые делают такого рода заявления — давайте я это скажу, сколько бы на меня не обрушились люди в этой ситуации — служат инструментом. Они оказываются марионетками, невольно поддавшись этой ярости, отчаянию, бешенству, гневу, хотите, назовите его праведным гневом. Но тем не менее, они оказываются инструментом в руках агрессора, которому мировой науки не жалко, потому что он сказал уже это устами своих бесконечных холуев: «Зачем нам мир, если в нем нет нас?» Ему не нужен мир, ему не нужен прогресс, ему не нужна наука, ему не нужна мысль, ему ничего этого не нужно. И он разрушает. А люди, которые служат этому разрушению, оказываются его помощниками в этом деле вместо того, чтобы совместно противостоять этому. И вот здесь уж точно следует говорить… в случае с журналистами нет, не следует, в случае с политиками очень трудно, — а в случае с учеными да, следует говорить о том, что у ученых во всем мире одно дело, одна забота. Они познают мир, они пытаются понять, откуда взялось всё. В этом их общая, одна на всех задача. И никто из них не справится с ней в одиночку, вытеснив из этого занятия, из этого процесса врага с поля боя.

Я совершенно не хочу здесь отдельно поворачиваться на гораздо более прагматичные, циничные вещи. Что да, я уверен, тем не менее, что среди людей, которые подписывают такого рода документы, которые  подписывают сейчас этот бойкот против российских ученых, среди этих людей есть немало тех, кто тихонько думает о том, «а что будет с моими шансами на получение профессорского места в хорошем университете? А что будет с конкуренцией?»

О.БЫЧКОВА: Ну, это понятно. Не начинай даже эти разговоры, потому что понятно, что эти разговоры всегда существуют…

С.ПАРХОМЕНКО: Почему не начинать этого разговора? Мы обязаны дать понять, что я вижу и это, и я понимаю и это. Я знаю, что на свете существует и это — и частная конкуренция и карьеризм, и радость от того, что удается ударить соперника и все такое прочее. Но я не это считаю преступлением Путина. Преступление Путина я считаю гораздо более важную гораздо более серьезную вещь — разрушение мировой науки, которая происходит в этих формах. И тому,  кому интересно, просто погулите  это заявление украинских ученых, погуглите возродившееся издание очень важное под названием «T-Invariant». Помните, была такая газета «Троицкий вариант»? Это была главная, наиболее авторитетная газета научного сообщества. Она погибла в какой-то момент, потому что людей, которые ею занимались, объявили врагами. А теперь она возродилась фактически под другим именем. Она называется «T-Invariant:». Вот они пытаются как-то упросить мировое сообщество, поговорить об этом всерьез. И для начала сталкиваются с тем, что почти никто не хочет говорить, почти никто не смеет говорить, люди боятся поднять свой голос, видя ужас того, что происходит. Это тоже важно.

О.БЫЧКОВА: Об этом и речь. Потому что все эти прагматические соображения, о которых ты говоришь, они, конечно, существуют всегда в головах людей, но они совершенно ничтожны….

С.ПАРХОМЕНКО: Я считаю важным об этом сказать хотя бы для того, чтобы тем, кто будет только этим объяснять происходящее.

О.БЫЧКОВА: Потому что это отчаяние,  это неприятие всего, что происходит с российской стороны, это всё, что обрушилось на людей, оно ужасно и абсолютно непреодолимо. И я не представляю себе, как можно… сколько еще пройдет времени и поколений, когда эта рана может затянутся. Вот ведь, в чем ужас.

С.ПАРХОМЕНКО: Ровно так же, как мне кажется абсолютно безответственным, абсолютно безграмотным и бессовестным объяснят все то, что происходит в журналистской сфере, расследовательской сфере, в политической сфере, в сфере искусства, всех этих «Оскаров», — объяснять одним сплошным баллом… А кто ему заплатил? Кто платит, тот и заказывает музыку. Бабло существует, но бабло не управляет миром и не управляет людьми. Так же ровно, как есть зависть, конкуренция — это существует, но не они имеют значение в этой ситуации. И прекратите говорить о них, прекратите списывать все на них. Оставьте место для главного — для того, что люди оказываются раздавленными этой ситуации.

Вот опять, возвращаясь в кино для того, чтобы сделать это рондо. Мне приходилось  слышать много раз в течение последних дней, что этот изумительный актер, который получил «Оскара» за главную мужскую роль — Фрейзер, он, говорят мне, преодолел 10-летнюю депрессию, он справился с 10 годами депрессии, вернулся — и получил свой «Оскар». Мы погружены в мир, где миллионы люди живут этой депрессии и будут жить многие годы, и о них никто не скажет, никто не порадуется, никто не поздравит их, когда они справятся с этим. Но в них отразилась та война, и эта трагедия. Миллионы людей сегодня среди тех, кто погибли, среди тех, чей дом разрушен, среди тех, кто бежал, чьи родственники пропали и еще вокруг них миллионы людей, чья жизнь, чьи надежды, чье творчество, чей потенциал разрушен  этой войной. И они оказываются в той ситуации, в которой оказываются сегодня ученые всего мира, которые принимаются уничтожать друг друга и уничтожать главное, что есть в их жизни… это тоже преступление.

О.БЫЧКОВА: Наше время истекло. Спасибо большое! Это «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко на «Живом гвозде». Пока!

С.ПАРХОМЕНКО: Пока!