«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Месяц перемирия кончится, и выяснится, что нужно договариваться дальше. И тут мы посмотрим, по какому из двух путей идут эти дальнейшие переговоры: по первому, где просто грабят Украину, а война тем временем продолжается, или все-таки по второму, где речь идет реально об окончании войны и где Трампу с его администрацией пора бы уже что-нибудь сделать…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый день, добрый вечер! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова, с особым мнением Сергей Пархоменко. Привет тебе!
С. ПАРХОМЕНКО: Добрый день, здравствуйте! Я в неожиданном интерьере, потому что в пути, не удивляйтесь. Но все на своем месте.
О. БЫЧКОВА: Ладно, прости. Хорошо, ладно, так и быть. Это будет тот случай, когда эстетика будет не так важна, как все остальное. Ну, я хочу начать с новости, которая касается нас с тобой так или иначе, обоих. Не будем сильно на ней задерживаться, но пройти мимо тоже не могу — насчет сообщения, что холдинг «Россия сегодня» во главе с Дмитрием Киселевым и Маргаритой Симоньян зарегистрировал логотип «Эхо Москвы», они получили право на этот товарный знак до 2033 года, будут от имени «Эха Москвы» производить медийный контент и оказывать услуги широкого спектра… Ну и вот это вот все такое.
Это вот тот логотип, который придумал Семен Левин прекрасный, талантливый, который придумал много чего в холдинге, в который входило когда-то «Эхо Москвы», и в том числе этот зеленый шарик телеканала НТВ, который тоже уже, в общем, перешел в другие руки за эти годы. Ну, тут комментировать нечего особо, просто…
С. ПАРХОМЕНКО: Нет, отчего же, почему? Я читал довольно серьезное исследование на этот счет. Оно звучало очень неожиданно, но сделано было серьезными психологами, психиатрами, которые этот феномен исследовали всерьез — как бы не в шутку, а всерьез. Речь шла о том, что когда украинские войска возвращались в населенные пункты, которые были временно оккупированы российскими войсками — ну вот в Бучу, например, — и в те населенные пункты, которые отбили во время осеннего наступления в 2022 году, то многие были поражены тем, в каком невероятном количестве случаев в домах, которые занимали российские военнослужащие, было насрано. Буквально. На столах, на постелях, на кухнях лежали кучи.
Как-то стали разбираться с этим всерьез — ну, это не какое-то отдельное частное хулиганство, — и обнаружили, что это содержится в большом количестве в воспоминаниях, например, Второй мировой войны. Что вот, например, тоже, когда проходили войска по каким-то местностям, то вот эта эпидемия куч говна, наложенных там, где людям это будет особенно невыносимо видеть — она существовала.
Это вообще свойственно захватчикам, оказывается. Это такой эффект — он носит такой физиологический характер, — что людям, в общем, даже в прошлом вполне нормальным, приходит это в голову. Они неудержимо испытывают страсть к тому, чтобы в буквальном смысле этого слова, вот в буквальном физиологическом смысле изгадить то, что врагу, как им кажется, было особенно важно. И тут вот вылезают какие-то на биологическом уровне вот эти рефлексы, и оказывается, что изгадить надо не надписью, не буквами какими-нибудь, а прямо вот насрать, наложить кучу.
Это мы видим в случае Маргариты Симоньян и «Эха Москвы». Это абсолютно этот самый эффект. Вот это то говно, которое она может наложить. Она, кряхтя, задирает юбку, спускает колготки, садится и срет. Вот мы это, собственно, и видим. Извини, что я это описываю тебе такими словами, но это серьезные ученые велят нам говорить об этом таким образом, исследуя этот эффект.
О. БЫЧКОВА: Да, я, в общем, конечно, так далеко в своих рассуждениях, как ты… Так далеко, я имею в виду, в научных рассуждениях.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, много читаем, знаешь. Много приходится всякого видеть, разной информации.
О. БЫЧКОВА: Ну конечно, мародерство чистой воды. Я совершенно уверена, что если даже Маргарита Симоньян с Дмитрием Киселевым вот так вот ритуально съедят кусок сердца поверженного врага, то, в общем, это им все равно счастья, успеха и успеха этой радиостанции, в общем, все равно точно совершенно не принесет, как не принесло до сих пор то вот, что они производят на частоте «Эха Москвы».
Ладно, пошли дальше. Давайте поговорим теперь, конечно, о том, что происходит между Россией и Украиной: все эти переговоры, все эти выдвижения требований, все эти теперь общения Соединенных Штатов с Россией, как пообещал Трамп, которые должны быть то ли сегодня, то ли завтра, то ли когда-то. Вот даже не знаю, честно говоря. Тут так много всего — даже не знаю, с чего начать. Ну, предположим, с гарантий безопасности, которые требует постоянно Зеленский, и трудно его не понять в этом смысле. Кто может дать эти гарантии?
С. ПАРХОМЕНКО: Это, конечно, эвфемизм — вот эти слова про гарантии безопасности. На самом деле все понимают, о чем идет речь. Речь идет о гарантиях невозобновления войны. Потому что, в общем, всем понятно, что война Путину очень нужна. Война является его персональным способом правления. Мы много раз с вами говорили про это. Никакой мир ему не нужен, даже победа ему, в общем, не нужна ни зачем — ему нужно продолжать эту войну.
Конечно, здесь исторические аналогии просто не дают о себе забыть, не дают от себя отвязаться. Уж больно это похоже — иногда просто в каких-то мелких деталях, похоже в каких-то отдельных произносимых фразах на то, что происходило перед началом Второй мировой войны. Вот все вот эти «Я привез вам мир», — говорил тогда британский премьер, предшественник Черчилля, а теперь, в общем, более или менее то же самое говорит Трамп в какие-то наиболее позорные моменты своего предательства. Ну, мы с вами чуть позже поговорим о том, как он вроде постепенно начал отползать от этого края пропасти — может быть, заглянув туда вниз, может быть, что-то инстинктивно почуяв.
Много похожего, к сожалению. Собственно, разумные люди думают о том, что попытки накормить агрессора досыта, захватчику простить его злодеяния — они ни к чему хорошему не приводят. Нужны какие-то если не гарантии, то хотя бы надежды на то, что агрессор и захватчик не будет чувствовать себя так спокойно, не будет чувствовать себя таким удовлетворенным, уверенным, и это не будет для него дополнительным стимулом для того, чтобы продолжать свои преступления.
В данном случае кажется, что единственными гарантиями являются просто поставки оружия, просто усиление украинской армии. Единственным гарантом от продолжения войны является сегодня украинская армия, поскольку надежды, или расчеты, или опасения — у кого как, но, в общем, все, что связано с участием непосредственно в военном конфликте каких-то других армий, например, армий натовских стран — Соединенных ли Штатов, Англии, Франции, Германии, Польши, — все это выглядит очень малоправдоподобным. И понятно, что никакому европейскому политику, никакому политику демократической страны — демократической в том смысле, что в этой стране власть распределяется при помощи выборов, и политики наделяются этой властью с помощью выборов и теряют власть с помощью выборов, — так вот никакому такому политику совершенно невозможно себе представить, что он отправит граждан своей страны на смерть на этот фронт. Ну, это произойдет только в случае непосредственного нападения России на европейские страны, чего тоже исключать нельзя, это вполне может быть. Но до тех пор, пока это не произошло, это не может служить реальным фактором, а следовательно, обещания этого или какие-то расчеты на это не могут служить гарантией. В этих обстоятельствах никакие пятые поправки, никакие пятые пункты устава НАТО никакими гарантиями служить не могут, а может служить действительно реальная поддержка украинской армии, которая и так сделалась очень сильной за это время. Проблема заключается в том, что эта армия должна быть хорошо вооружена.
По существу, речь идет о том, что Украина должна перейти на способ существования — я уже от нескольких людей слышал эти размышления, — должна перейти на способ существования, похожий на тот, в котором находится Израиль на протяжении последних десятилетий. Вот страна, которая понимает, что она соседствует с жестоким и непримиримым врагом, и страна, которая, в общем, все свое ежедневное существование выстраивает с оглядкой на это соседство. И таким образом выстраиваются в ней и те правила, которые связаны с формированием армии со всеобщей воинской повинностью. Причем вот в Израиле, например, с действительно универсальной воинской повинностью, которая относится и к молодым людям и девушкам, и люди, в общем, до очень зрелого возраста продолжают регулярно бывать на военных сборах; им не дают забыть их военные навыки, их обучают владению новым видом вооружения, новым типом тактики, новым подходом к ведению боевых действий. Людей как бы поддерживают в форме на протяжении многих-многих лет, почти до пенсии.
Вот так должна жить эта страна — и в экономическом смысле так, и в смысле распределения, размещения разного рода ресурсов внутри страны, — все время помня о том, что есть более опасные зоны и менее опасные зоны, что нужно защищать какие-то критические элементы инфраструктуры и так далее. Вот в такое положение должна перейти Украина, по всей видимости. И гарантии для нее заключаются ни в чем ином, как в помощи ей это положение построить: воссоздать разрушенное хозяйство, воссоздать разрушенную инфраструктуру, пополнить арсеналы оружия, боеприпасов, обучить специалистов. Вот это и есть гарантии.
Мы видим, между прочим, глядя на события последних буквально нескольких дней, что эти гарантии начинают включать и еще кое-что, а именно не просто предоставление оружия, но и предоставление контроля за этим оружием. Потому что мы видим, что разного рода взбалмошные политики вроде Трампа могут еще и устроить какие-то вот такие выходки, когда они отказывают в обслуживании или отключают какие-то электронные системы управления, ориентации, наведения на цели и так далее, без чего современное оружие превращается, в общем, в такие достаточно бесполезные железяки. Потому что если у вас есть пушка, которая, условно говоря, стреляет на многие десятки, а иногда чуть не сотни километров, то вы не можете из этой пушки прицелиться как из обычной пушки. К ней должны прилагаться чрезвычайно сложные системы электронного наведения, разведки, ориентирования, позиционирования. Все это связано с разведкой, с космическими съемками и так далее. Только тогда это все имеет какой-то смысл. А иначе вы будете ее, эту пушку, наводить просто на глаз прямой наводкой на ближайший танк, и ничего хорошего у вас из этого не получится.
Так вот гарантии заключаются таким образом еще и в технологических разного рода обстоятельствах, вот таких. Нужно передавать украинской армии контроль над этим. И именно поэтому вот эта вся история с разведданными, которая была в центре внимания на протяжении последних дней, которые трамповская администрация прекратила передавать Украине (более того, даже запретила союзникам своим передавать), а также история со «Старлинком» — это все очень связанные вещи, потому что все это работает тогда, когда есть надежная связь, надежный интернет.
Начали намекать на то, что Украина может лишиться и «Старлинка». Эта система принадлежит компаниям Илона Маска. И, собственно, приемопередающие станции были поставлены Маском, и сеть спутников контролируется Маском. И разговоры даже, скажем, таких стран, как Польша, которые говорили о том, что минуточку, мы платим за это, мы у вас это покупаем для того, чтобы передать это Украине — в этих вполне безумных обстоятельствах, когда администрация Трампа и люди, близкие к нему, люди, в значительной мере контролирующие эту администрацию, ведут себя с нарушением вообще всех и всяческих правил и законов, даже эти аргументы могут оказаться неправильными. Вот это и есть комплекс гарантий.
О. БЫЧКОВА: Извини, просто небольшое… Что там у тебя случилось такое?
С. ПАРХОМЕНКО: Ничего, я просто…
О. БЫЧКОВА: А, это мы видели сейчас твои красные кровяные тельца.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, видишь, у меня с ними все… Гемоглобин на хорошем уровне.
О. БЫЧКОВА: Да, вполне. Их было много, знаешь, я скажу, они заняли весь экран.
С. ПАРХОМЕНКО: Я не пальцем протирал, салфеточкой. Прости, да, отвлеклись.
О. БЫЧКОВА: Да. Но это похоже очень на историю с этой самой помощью USAID, когда Верховный Суд сказал, что нет, 2 миллиарда не должны замораживать из этой помощи, потому что это 2 миллиарда за уже сделанную работу. И это говорит нам, с одной стороны, о том, какова картина мира у Трампа и его окружения, — когда можно не заплатить даже за сделанную работу, например.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, и то же самое касается массовых увольнений, которые там,…
О. БЫЧКОВА: А с другой стороны, это говорит о том, что, в общем, тут как бы не все так однозначно, и вполне эту историю можно отыграть будет, какую-нибудь. Поэтому я бы тоже, знаешь, судя по тому, как Польша сразу вписалась возмущаться возможным отключением «Скайлинка», не стала делать такие быстрые выводы.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, я еще не делаю никаких выводов. Я просто перечисляю разные возможности и опасности, которые выявились. Последние две недели были в этом смысле очень поучительным, и многое стало понятно,. Стало, например, понятно, что в современных условиях вот такого рода гарантии, как те, которые были предоставлены знаменитым Будапештским меморандумом — они, в общем, больше не работают. Потому что много принято резолюций, много подписано документов, много объявлено намерений, а, к сожалению, Европа и мир пришли к тому положению чудовищному, в котором они находятся сегодня, когда агрессор просто разрушает соседнюю страну, и вместе с соседней страной разрушает мировой порядок, разрушает мировой закон, разрушает любые писаные и неписаные правила. Нужно что-то покрепче, чем меморандумы, чем, скажем, ООНовские резолюции, или резолюции Европарламента, или что угодно еще,. Без них не обойдется, они как-то все равно вещь полезная и нужная, и борьба за эти резолюции — совершенно не борьба впустую. Но кроме того, нужно что-то более серьезное.
И это серьезное измеряется просто вагонами, платформами, цистернами и всякими другими емкостями для материальных ценностей, которые перемещаются из одной точки в другую точку и переходят в распоряжение украинской армии, которая оказалась сегодня… Вот она, украинская армия, сегодня является единственным гарантом безопасности Европы. Она стоит на пути агрессора сегодня, на пути варваров. И нет никаких других гарантий, кроме как усиливать ее, поддерживать ее, развивать ее и создавать какую-то перспективу, в которой она могла бы действовать, украинская армия, и, соответственно, люди, которые ею управляют, могли бы действовать в обозримом будущем. Вот о чем, собственно, идет речь, и вот чего требует Украина. И абсолютно справедливо требует.
О. БЫЧКОВА: Я только добавлю, что это был вопрос, навеянный, так сказать, тем, что написали в telegram-канале «Пархомбюро», куда я призываю писать, продолжать писать.
С. ПАРХОМЕНКО: Не зря я всех всегда туда заманивал, в этот telegram-канал. Пожалуйста, приходите и задавайте вопросы. Вы очень помогаете этим.
О. БЫЧКОВА: Серджио и Chess Player — я просто объединила это как бы вместе. Но Серджио, например, еще выдвигает, мне кажется, очень здравую идею, прямо очень рациональную, легко осуществимую и очень полезную: он предлагает поставить возле каждого военного объекта по золотому памятнику Трампу. Это должно сработать.
С. ПАРХОМЕНКО: К сожалению, да.
О. БЫЧКОВА: Это называется проявить достаточное уважение.
С. ПАРХОМЕНКО: К сожалению, мы видим, что комплексы и иногда просто какие-то болезненные, на каком-то буквально физиологическом уровне рефлексы отдельных людей оказываются важным фактором. Раньше мы думали, что у нас есть только один безумец на троне, совершенно свихнувшийся на своей власти, на безопасности, на том, что он окружен врагами, подверженный каким-то шептаниям разнообразных старцев. Теперь мы видим еще одного такого же старца, еще одного такого же деятеля. Ему шепчут другие люди, помоложе, но тоже как-то нашептали много всякой…
О. БЫЧКОВА: Давай продолжим военную тему. Потому что, во-первых, сегодняшние сообщения, множество сообщений о том, что происходит в Курской области, и все утверждают со всех сторон, что ВСУ оттуда фактически вышли, а российские военные фотографируются и снимают видео в центре Суджи, которая только что была занята украинской стороной. Это во-первых. И во-вторых, это, конечно, предыдущей ночи беспрецедентная атака дронов на Москву и центральный регион.
С. ПАРХОМЕНКО: Что касается Курской области, то надо иметь в виду все-таки несколько вещей. Во-первых, когда-то это должно было случиться. Совершенно понятно, что такого рода плацдармы изолированные — они не живут вечно, и что в какой-то момент приходится эту операцию сворачивать, людей по возможности выводить,. При этом, конечно, много народу гибнет, потому что всегда при отступлении относительно больших масс войск кто-то должен обеспечивать это отступление, вести арьергардные бои, прикрывать эти отступления, обеспечивать коммуникации, наводить разрушенные мосты и так далее. Это всегда очень тяжелая, трагическая операция.
В этих обстоятельствах, конечно, раздается много голосов о том, что вот зачем это было надо, это была изначально какая-то сомнительная затея, чему это помогло, что это, зачем это. Я бы сказал вот что. Что с тех пор, как украинские войска начали эту операцию, вошли на территорию Российской Федерации и взяли под контроль кусок российской территории, прошло несколько месяцев. Все эти месяцы украинская армия, находящаяся в тяжелейшем положении, продолжала сражаться с российским агрессором. И я бы сказал, что в какой-то мере она сражалась потому, что дух ее и дух украинского населения был приподнят чуть-чуть этой Курской операцией.
Эти люди погибли — а там много народу погибло с украинской стороны, — пусть их родные решают, напрасно или не напрасно, и пусть их командиры решают, напрасно или не напрасно. Но смысл в этом во всем — во всяком случае, который есть на поверхности, — вот этот: что воюющая страна должна чем-то подпитывать свое психологическое состояние. Люди должны верить в свои возможности, в победу, и, грубо говоря, иногда у них должны случаться хорошие новости. Иначе и страну, и население, и армию, и политические круги, и медиа ждет уныние, ждет упадок, отчаяние, и это, в свою очередь, сказывается на всех боевых действиях.
Конечно, мы здесь вторгаемся в сферу всяких предположений и разнообразных сослагательных наклонений, но мне кажется, что для вот этой психологической крепости, для боеспособности в целом украинской армии, украинского народа, украинского государства эта Курская операция сыграла свою роль. Я точно не сводил бы это к тому, что вот, Зеленскому надо было приподнять свой рейтинг, и вот он, значит, для этого устроил всю эту бойню — для того, чтобы заработать несколько процентов в глазах своего населения. Нет. Он свои проценты зарабатывал тем, что Украина продолжала сопротивляться. В этом сопротивлении есть часть и заслуги этих людей, которые участвовали в этой Курской операции, которые сейчас оттуда выходят, и вся эта история подходит, по всей видимости, к концу.
Была какое-то время надежда, что это продержится до момента каких-то переговоров и позволит Украине что-нибудь выменять на это или, может быть, отодвинуть эти переговоры до какого-то более удобного ей момента. Потому что было понятно, что российскому командованию неохота начинать переговоры в тот момент, когда часть российской территории находится под украинской оккупацией, они будут этого избегать, и этим можно было воспользоваться. Но, по всей видимости, не дотянулось,. По всей видимости, этот фактор не успел реализоваться, не успел сработать. Но тем не менее то, что было, уже имеет значение.
Ну и, кроме того, я бы сказал, что важно, что какое-то количество, какая-то часть российского населения на этом примере могла понять что-то важное. Например, могла понять, как относится путинская верхушка к страданиям людей, к своим обязательствам. Я думаю, что вот эти сцены объяснений губернатора Хинштейна с населением многим людям западут в память и останутся важным ориентиром для понимания того и для воспоминания о том, до какой степени их судьба безразлична людям, которые управляют сегодня Россией; до какой степени легко они продают и предают свои обязательства; до какой степени нагло они обращаются с людьми, которые попали от них в зависимость; до какой степени легко они избавляются от каких бы то ни было угрызений того, на чьем месте у нормальных людей обычно совесть, а у них… Я не знаю, что у них там, какая лягушка у них в этом месте живет. Вот они от этой лягушки и ее угрызений избавляются легко. Им неважно, что люди остаются без крова, что люди остаются без надежды, что люди остаются вообще в полном непонимании, как им жить дальше, что люди видят абсолютное равнодушие своих вчерашних соседей.
Мы помним, например, безобразные совершенно истории с тем, как незатронутое этой оккупацией и боевыми действиями население соседних районов и Курской, и Белгородской области, — как много нашлось там людей, готовых наживаться на несчастье тех, кто пострадал, что-то потерял, кто оказался в положении беженцев и так далее. Отвратительное зрелище, но поучительное. Очень поучительное для большого количества людей и в России, и в Украине, и в затронутых этими операциями местах, и в далеких от этих операций местах. Я надеюсь, что кое-кто кое-что понял.
И даже это имеет значение, и даже это оказалось не зря. В тех обстоятельствах, когда война современная оказывается в значительной мере войной на полях информационных сражений, войной коммуникационной, когда очень важно, кто кому что передал, кто кому какой сигнал подал, кто что в этих сигналах понял и у кого что осталось где-то там под крышкой черепа — в этих обстоятельствах это все имеет значение и не прошло зря.
О. БЫЧКОВА: Давай мы сейчас прервемся с тобой на минуту-другую на небольшое рекламное сообщение. В том числе я расскажу о том, что предлагает книжный магазин «Дилетанта» в этот раз. Есть у нас реклама в виде роликов про «Живой гвоздь», скажите мне? Есть, все, отлично. Итак, сейчас «Живой гвоздь», потом «Дилетант», и потом продолжим очень быстро наше «Особое мнение».
РЕКЛАМА.
О. БЫЧКОВА: И мы продолжаем наше «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко. Но прежде чем мы продолжим, действительно, я еще обещала сказать коротко, что есть хорошего на сайте книжного онлайн-магазина «Дилетанта». А там книжка Дмитрия Глуховского «Белая фабрика».
Все знают, что Дмитрий Глуховский не только спикер и гость «Эха Москвы» и «Живого гвоздя», но также российский писатель, который работает в жанре фантастики и постапокалиптики. Он выпустил книгу, которая рассказывает о человеке, пережившем Вторую мировую войну, Холокост, перебравшемся в Америку, и через 20 лет он пытается начать новую жизнь, построить нового себя и переосмыслить свое прошлое, когда он совершал один неверный поступок за другим в отчаянных попытках спасти семью и уцелеть. Так написано в аннотации к этой книге «Белая фабрика». Идите на сайт магазина «Дилетант», смотрите, что там есть еще — и книжки Глуховского, и множество самых разных книг, журналов, архивных всевозможных изданий, новых изданий тоже. Посмотрите, наверняка найдете для себя что-нибудь интересное и важное.
Но нам с тобой надо, конечно, все-таки вернуться к теме так называемого мирного соглашения, которое отчаянно активно продавливает Трамп и Белый дом. И все-таки, что нам ждать? Сейчас всё остановилось, сюжет остановился на том, что выдвинуты предложения Украине. Украина как бы соглашается и говорит, что теперь мяч, шар на стороне Владимира Путина. И все гадают, на что согласится Владимир Путин и чего нам ждать от всего этого.
С. ПАРХОМЕНКО: Ключевая фраза всего, что произошло вокруг этих переговоров — это фраза, сказанная, по-моему, Рубио. Отвечая на вопрос короткой пресс-конференции, которая там произошла в Джидде в Саудовской Аравии, он сказал: «Мы ждем ответа от России. Если Россия говорит «нет», то тогда мы знаем, кто не хочет мира». Это хорошая постановка вопроса — вот это вот «тогда мы знаем, кто». Как-то опять тут, извините за физиологические всякие параллели, весна пришла, и мы узнали, кто где, собственно, справлял свою нужду теперь. Вот пришла некоторая весна в эти разговоры.
Вообще если говорить серьезно, то надо констатировать, что ситуация изменилась за прошедшую неделю или, может быть, за прошедшие 10 дней, и она изменилась в лучшую сторону для Украины. Но, правда, надо сказать, что, может быть, в лучшую сторону для Украины просто потому, что она была такая плохая. Это была такая безнадежная катастрофа, что вообще любое изменение оказывается в итоге изменением в лучшую сторону, потому что ниже уже проваливаться некуда.
Но я хотел бы напомнить, что две недели тому назад, когда разворачивалась вся история — безумная совершенно, с какой-то невероятной, патологической, я бы сказал, для мировой политики скоростью, — вокруг этих нелепых редкоземельных металлов, а потом все это взорвалось окончательно во время встречи Зеленского с Трампом и Джей Ди Вэнсом в Белом доме, тогда мы с вами говорили — и мне кажется, что это была совершенно верная оценка, — что смысл ситуации заключается в том, что вдруг оказалось, что никакого Трампа, никакого Вэнса, никакого Маска и вообще никого, кто имеет значение сегодня в американской администрации, не волнует проблема войны и мира. Что они совершенно не за это борются. Что они не войну останавливают, не перемирия добиваются, не прекращают убийства, разрушения и так далее, о которых они только что говорили с такой страстью и такой горечью — что вот убивают, разрушают, уничтожают, давайте немедленно это прекратим… Вдруг это все забылось, а началось просто ограбление Украины. Они просто посмотрели на ситуацию, сравнили, кого тут проще ограбить, Россию или Украину… Ну понятно, Украину проще ограбить. Она находится в более слабом положении, она под давлением, на нее нападают, она полуразрушена — вот их и будем грабить. И начали грабить.
Вот, собственно, и все. И это был сюжет, с которым Зеленский оказался вдруг в Овальном кабинете Белого дома. И то, что он должен был подписать, был акт об ограблении Украины. И проблема не только в том, что ограбление, а в том, что совершенно на пустом месте. Что в обмен ни на что и вне всякой связи с тем, что действительно Украину волнует, — вот просто ограбим и все, а все остальное пускай продолжается, как продолжалось.
Этого больше нет. Сегодня речь идет, и мы с вами обсуждаем, и весь мир обсуждает все-таки содержательные вещи: а что будет с войной, а будет ли перемирие, а есть ли надежда на то, что это перемирие будет реальным, соблюдаемым, а кто будет и как гарантировать это перемирие, а как долго оно продлится, а что на это ответит агрессор. Вот что мы обсуждаем. А где-то там, глубоко на фоне, в необязательной дополнительной части содержится еще и история про эти редкоземельные металлы. И вот здесь мы можем говорить, что теперь она содержится, в общем, более или менее в том самом повороте и в том самом тоне, в каком об этом в свое время завел разговор сам Зеленский. Если помните, он предлагал свой вот этот «план победы». Все над этим смеялись и так далее, но тем не менее там был этот пункт по поводу того, что Украина тем, кто предоставит ей гарантии, кто поможет ей выбраться из катастрофической ситуации, готова будет заплатить особым доверием, экономическими льготами, предоставлением доступа к своим природным богатствам и так далее, но при условии, что это будет иметь значение для жизни Украины, для судьбы Украины.
Вот теперь это выглядит опять так, а не так, как в момент, когда Трампу захотелось просто кого-нибудь ограбить и, что называется, подхватить то, что плохо лежит. Ему показалось, что плохо лежат вот эти, которые он сам себе вообразил, 500 миллиардов несуществующих в природе редкоземельных металлов. Это немножко все-таки другая история, и это реальный прогресс, это совсем выглядит по-другому.
В этом смысле приходится сказать, что вот этот тяжелейший момент и, надо сказать, жестокое унижение, через которое прошел Зеленский в Белом доме, пошло на пользу. Что тот перелом, который тогда произошел — он оказался переломом в нужном направлении. Мы теперь можем это прямо видеть. Мы можем сравнить эти ситуации и сказать: да, сейчас лучше, чем было в тот момент, когда его за шиворот туда притащили подписывать договор об ограблении. Значит, не зря было.
Я не верю ни в какой сговор. Я не верю даже в предварительный расчет. Я не верю в то, что вот Зеленский с какими-то мудрыми советниками тончайшим образом рассчитал последствия и всякое такое. Мне кажется, что он поступил тогда в значительной мере интуитивно, что он поддался некоторому ощущению ситуации — понял, что ситуация невыносима и ее нужно взломать. И взломал. Впрочем, надо сказать, что взламывали они ее с двух концов, потому что роль его собеседников, и прежде всего Джей Ди Вэнса, который вел себя агрессивно и, в общем, совершенно отвратительно на самом деле,… Если говорить о самом скандале, то это он спровоцировал этот скандал. Так что, в общем, в той ситуации обе стороны виноваты, но результат скорее на пользу Зеленскому и Украине. И это надо сегодня констатировать.
О. БЫЧКОВА: Такой промежуточный вот этот результат.
С. ПАРХОМЕНКО: Промежуточный результат, потому что дальше, как справедливо заметил нам госсекретарь Рубио, сейчас мы узнаем, кому действительно нужна война. Ну, для меня никакого секрета в этом нет. Я твердо знаю, кому нужна война: она нужна Путину, его администрации и его группировке, которая контролирует Россию. Но просто всему миру предстоит сейчас в этом убедиться.
О. БЫЧКОВА: Ну, если кто-то не знал вдруг.
С. ПАРХОМЕНКО: Если вдруг кто-то не знал или если вдруг у кого-то возникли подозрения, что, может быть, что-нибудь изменилось. По-моему, ничего не изменилось, и мы видим, что все это время Путин и его группа просто выжидали. Они видели, что события развиваются, вроде сейчас им все принесут на серебряном блюде, и поэтому можно не беспокоиться, а просто ждать и просто хранить глубокомысленное молчание и надувать щеки, что называется. А они умеют надувать щеки. Вот они с надутыми щеками провели эти две недели, но теперь надо щеки сдуть и что-то сказать.
Мой прогноз заключается в том, что это перемирие в любом случае не будет российской стороной соблюдено. Никак, ни один день, ни один час. И всегда можно будет сказать, что это те виноваты, они первые выстрелили, мы не могли не ответить, и вообще все это происходит как-то на нашей территории. Они же включили всю эту территорию в свою конституцию: Донецкую область, Херсонскую область, Запорожскую область, Луганскую. А зуб натачивают еще и на Харьковскую, Днепровскую и так далее. «Это все наша территория, это все нам принадлежит, и поэтому мы отвечаем».
Так это будет выглядеть на практике. Как это будет выглядеть в теории? Будет много условий, будет много требований,. Мы эти требования видели в концентрированном виде еще осенью 2021 года, еще до начала полномасштабной агрессии России — знаменитый ультиматум. И мы видели это и в этой операции, когда имитировали соглашение в Стамбуле, предъявляя абсолютно невозможные для Украины требования — что Украина должна не просто смириться с оккупацией части своих территорий, но своими руками передать еще бОльшие территории на том простом основании, что Путин вписал это в свою конституцию. Завтра он в эту конституцию впишет Рио-де-Жанейро, и вся Бразилия задумается, не передать ли ему пляж Копакабана, потому что как-то Путину он понравился и он вписал его в конституцию. Логика примерно такая же, что с Херсоном, что с Копакабаной.
Кроме того, конечно, важнейшие вещи, важнейшие требования России, абсолютно невыносимые для Украины по причинам, которые мы сегодня уже обсуждали чуть раньше — это, по существу, разоружение Украины. Речь идет о том, что то, что они называют демилитаризацией, является разоружением украинской армии. Обычно так поступают с агрессорами тогда, когда агрессоры проигрывают свои агрессивные войны. Так поступили с гитлеровской армией после того, как агрессия Гитлера обернулась катастрофой для Германии и немецкого народа. После этого Германия была разоружена. Вот почему-то теперь этого Путин требует от Украины. Об этом будет много разговоров, будет много требований.
Параллельно, разумеется, Путин будет пытаться свернуть на ту тропинку, на которой он успешно прогулялся вот, собственно, две недели тому назад. Ему уже совсем начало казаться, что там все отлично, когда можно все эти разговоры свести к коммерции — что вот есть редкоземельные металлы, возьмите их. И вот на этих территориях родненьких… Как-то мы так все радовались, что они, родненькие, возвращаются в родную гавань — возьмите наших родненьких и съешьте их, наших родненьких: наш Донбасс родненький, нашу Луганщину родненькую. Все возьмите в уплату за то, что нам будет разрешено делать что мы хотим. Возьмите и копайте. Вы хотели копать, копать, копать, как сказал это Трамп? Ну копайте, копайте, копайте на нашей территории тоже. Вот еще есть вам Арктика — пожалуйста, забирайте. Как в том, помните, замечательном фильме «Иван Васильевич меняет профессию»: «Забирайте!». Забирайте Арктику, забирайте Сахалин, забирайте шельф, забирайте то, забирайте се — добывайте, копайте сколько хотите. Только, пожалуйста, верните нам наши дипломатические представительства. Только, пожалуйста, разрешите нам опять сидеть за столами на всех семерках, восьмерках, двадцатках. Только, пожалуйста, перестаньте нас держать в изгоях. Только, пожалуйста, перестаньте нас считать международными преступниками. Только, пожалуйста, начните нас опять уважать.
И в этом смысле они похожи друг на друга. Один говорит вполне демагогически: «А вот вы нас не уважаете и не благодарите». И основная претензия была «что ж вы нас не благодарите никак?». И теперь уже мы видим, что украинское руководство в какой-то мере карикатурно, в какой-то мере уже сатирически рассыпается в бесконечных благодарностях. В этом есть определенная ирония, в общем, хорошо читаемая всяким, кто читает эти документы, вот эти бесконечные пассажи про то, как мы благодарны, и как это нам нравится, и как нам важно, что вы так хорошо с нами обошлись. Да ради бога, пожалуйста, не жалко — только «хаймарсов» дайте уже наконец, а мы вас похвалим сколько хотите раз.
Так же примерно ведет себя Путин, которому тоже чрезвычайно важна вот эта как бы внешняя сторона дела. Он человек к этому чрезвычайно чувствительный, можно сказать, на этом больной, и он пытается и будет пытаться этого домогаться вот этими попытками перевода на экономические рельсы. Это очень соответствует путинскому представлению об абсолютном всевластии денег, и что в конечном итоге можно за все заплатить, а если вам кажется, что что-то не продается, нужно просто заплатить дороже. Вот сейчас он будет нащупывать, чем надо заплатить Трампу из российских возможностей, чтобы снова вернуть это вот к этому разговору — к тому, что мы здесь просто договариваемся, а что тем временем война идет, так это вас, собственно, не должно волновать. Мы же не с вами воюем, мы воюем с какой-то там Украиной.
Вот как, на мой взгляд, это будет развиваться. Месяц пролетит быстро, и тоже надо понимать, что пока эти разговоры будут идти на каком-то первичном уровне, тут-то этот месяц и кончится, и выяснится, что нужно договариваться дальше. И тут мы посмотрим, по какому из двух путей идут эти дальнейшие переговоры: по первому, где просто грабят Украину, а война тем временем продолжается, или все-таки по второму, где речь идет реально об окончании войны и где Трампу с его администрацией пора бы уже что-нибудь сделать.
Вот что важно — что много очень уже пожертвовано. Мы, если хочешь, сейчас можем об этом поговорить — о жертвах, которые принес Трамп. Но, правда, не из того, что принадлежит ему, а из того, что принадлежит другим людям и, в частности, той стране, которая попала под его власть. Жертв принесено много, а результатов пока никаких.
О. БЫЧКОВА: У нас есть вопрос на эту тему от слушателя и зрителя в telegram-канале «Пархомбюро». Но я тебя еще спросила про налет дронов на Москву через…
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, я бы сказал, что это тоже демонстративно…
О. БЫЧКОВА: Массированный и рекордный.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, я думаю, что это демонстративная акция, смысл которой во многом, как я понимаю, был вполне локальный. Это был ответ на очень болезненную в действительности для украинской армии историю с разведкой, с разведданными. Украине нужно было продемонстрировать, что она кое-что может все-таки и без этого. Ну, я думаю, что этот удар готовился давно — нужно было сконцентрировать эту группировку дронов для того, чтобы ее туда отправить, — и он бы пригодился украинской армии в том или ином случае. Но вот решили сделать это сейчас, потому что это еще и вот такой ответ на угрозу прекратить поставку данных: нет, мы все-таки кое-чем стрелять умеем, мы не становимся совсем беспомощными при этом, как видите.
Выглядело довольно убедительно, ничего не скажешь. Хотя все равно невозможно отрицать, что эта очень болезненная для Украины ситуация наносит ее боеспособности очень большой ущерб. И в этом смысле это очень вероломно и очень подло — то, что трамповская администрация в отношении Украины сделала.
О. БЫЧКОВА: Ну видишь, теперь готова вернуть все обратно.
С. ПАРХОМЕНКО: Теперь вроде готова вернуть, положить все на место, вернуть как было.
О. БЫЧКОВА: И вот вопрос от Бориса Резникова в telegram-канале «Пархомбюро», который спрашивает, как ты полагаешь, может ли повлиять нынешняя динамика изменений на фондовом рынке в США на внутреннюю и, может быть, внешнюю (ставит Борис Резников знак вопроса в скобках) политику администрации. То, что происходит, и то, как размахивает этой кувалдой направо и налево Трамп, и как там вообще все падает — это, конечно, выглядит абсолютно невероятно.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, вопрос задан, так сказать, с большой деликатностью: ситуация на фондовом рынке и так далее. Но штука заключается в том действительно, что американская экономика несет большие потери. Трамп день за днем сжигает в печи или там в костре своих политических амбиций и своего вот этого невероятного как бы создания образа человека, который размахивает дубиной во все стороны и крушит все, что вокруг него происходит… Ему этот образ очень нравится, потому что ему это кажется образом силы, образом решительности, эффективности и всего остального. Но за этим за всем просто реальные потери. Люди платят за это.
Мы как-то привыкли считать деньги каких-то больших миллиардеров, но просто за этими деньгами огромное количество людей. Потому что за этим сокращение производств, увольнения людей, потери рабочих мест, потери торговых оборотов огромного количества компаний, потери сбережений людей. В Америке это очень распространено, когда в больших компаниях служащие иногда до самого низа, до самого простого служащего владеют долями в этой самой компании, владеют ее акциями. Когда-то им заплатили этими акциями вместо премий. Довольно часто возникают ситуации в Америке, когда людям говорят: «Хотите, мы вам денег заплатим, а хотите, мы вам дадим акцию еще одну, еще 0,014% нашей компании. Она когда-нибудь вырастет, вы ее продадите и заработаете гораздо больше, если будете верой и правдой служить нашей компании». И люди в огромном количестве случаев предпочитают именно это. Они говорят: «Нет-нет, не надо мне сейчас денег. Я как-нибудь обойдусь, я как-нибудь найду что кушать. Давайте мне акцию, потому что это моя стабильность, это мое будущее, это мой капитал. Я могу это передать детям, это может меня вывести в совершенно другой уровень американского общества. Давайте, давайте мне этот опцион». И вот именно это начало сейчас сыпаться. И огромное количество людей вспоминают этот момент и думают: «Господи, что ж я наделал-то? Что ж я денег-то не взял и согласился? Это же сейчас просто в резаную бумагу превратится».
Данные, в общем, выглядят довольно чудовищно. Вот я очень рекомендую нашим слушателям, если вы этого не сделали до сих пор, найти и сделаться читателями Moscow Times. Помните, была когда-то такая газета Moscow Times? Так вот она в электронном виде существует до сих пор. Там работают иногда очень хорошие авторы, там прекрасные редакторы, и, в общем, это в высшей степени достойное издание. Зайдите туда, потому что я не смогу вам это словами описать.
О. БЫЧКОВА: Давай скажем, что она есть в русской версии и в английской.
С. ПАРХОМЕНКО: Да-да, она есть и в русской версии, и в английской. Там есть — я не смогу это описать словами, — там есть график, просто две кривые. Одна кривая — это уровень стоимости американской экономики и ее развития. Поднимается наверх кривая в первый трамповский срок. Причем там есть сбой, яма, но эта яма связана с пандемией прежде всего, с совершенно неизбежными потерями. А вот другая кривая — это второй трамповский срок. Ну, точнее, вот эти несчастные там полтора месяца, которые успели уже пройти. Вот сравните, как это выглядит. Значит, потери оцениваются ну просто в колоссальные суммы. Все индексы биржевые упали. Вот главный американский индекс S&P 500 упал на 8,6 пунктов. Это примерно 4 триллиона в стоимости компаний. Интересно это сравнить, например, с теми цифрами, которые провозглашаются Трампом и его администрацией в качестве экономии от вот этих вот их сокращений…
О. БЫЧКОВА: Да, это интересная тема.
С. ПАРХОМЕНКО: Просто сложите это рядом и посмотрите…
О. БЫЧКОВА: Я тебя вынуждена прервать, потому что мы вернемся, безусловно, еще не раз к этим сюжетам.
С. ПАРХОМЕНКО: Напомните нам об этом, пожалуйста, перед следующей программой.
О. БЫЧКОВА: Мы вам тоже об этом напомним обязательно. Это было «Особое мнение» на «Живом гвозде» с Сергеем Пархоменко. Спасибо, счастливо, пока!
С. ПАРХОМЕНКО: Счастливо, спасибо!
