«Особое мнение» Сергея Пархоменко
На протяжении всех этих дней постепенно складывается чрезвычайно радостная для Путина ситуация. Он убеждается в том, что он сразу, до переговоров получает то, о чём он мог только мечтать в результате переговоров…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый день, добрый вечер! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова, с особым мнением Сергей Пархоменко. Привет тебе!
С. ПАРХОМЕНКО: Привет, привет. Да, очень рад.
О. БЫЧКОВА: Я напомню очень быстро о наших обычных средствах коммуникации. Это, конечно, прежде всего чат в Ютубе, вот здесь вот в трансляции, пока она идет вживую, и это телеграм-канал Сергея Пархоменко «Пархомбюро», куда можно тоже писать свои вопросы и соображения. И там уже кое-что есть.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, там целая буря разных вопросов. Наконец кого-то задело за живое, наконец встрепенулись.
О. БЫЧКОВА: Меня тоже, честно говоря, задело за живое. Я хочу начать со вчерашнего выступления Трампа на пресс-конференции, где он обозначал свое видение, так сказать, ситуации по поводу войны России в Украине, и некоторые аспекты выглядели совершенно умопомрачительно. Например, он говорил об Украине, что вам следовало закончить это 3 года назад. «Вам вообще не следовало это начинать», сказал Трамп Зеленскому, который, видимо, развязал эту грязную кампанию. Одновременно он заявил, что Россия хочет остановить эту дикость, которая там происходит, ее военнослужащие погибают тысячами каждую неделю. Это в основном российские, украинские военные, хотя и корейские тоже есть. Ну прямо Зеленский напал на Путина, разбомбил пол-России, и теперь никто не может его остановить,. Примерно так это выглядит.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, я бы позволил себе немножко по-другому сформулировать то, что вчера произошло. Ты сказала, что он демонстрировал свое видение ситуации, а я бы сказал, что он демонстрировал свое глубочайшее безразличие к тому, в чем заключается ситуация, и он демонстрировал не свое видение, а свое полнейшее, тотальное, я бы сказал, зажмуривание на эту ситуацию. Из речи этого человека становится понятно, что его абсолютно не интересует, что происходит на самом деле, и он про это ничего не знает и знать ничего не хочет.
В последние дни, когда приближались вот эти переговоры (мы, наверное, про них позже поговорим) в Эр-Рияде, было много разговоров о том, что американская делегация, которая туда приедет, состоит из людей — пожалуй, может быть, за исключением Марко Рубио, госсекретаря американского, — из людей, которые очень плохо знакомы с фактической стороной дела. Которые путают Херсон и Харьков — для них это абсолютно неразличимые вещи. Которые не знают хронологии событий, которые не понимают цифр, которые не отдают себе отчета в том, где вообще это все происходит, из-за чего это происходит, и так далее. Им это более-менее все равно.
О. БЫЧКОВА: Но подожди, ты хочешь сказать, что это люди, которые просто перед тем, как садиться в самолет и лететь в Эр-Рияд, быстро погуглили всю эту историю?
С. ПАРХОМЕНКО: Ну, они не погуглили, им тоже я не знаю, в чем… Путину носят папочки, а в чем им носят, я не знаю. Может, им айпады какие-то дают, в которых это уже заряжено, или еще что-нибудь. Я не знаю, в какой форме, я никогда не участвовал и вблизи не видел работу американской администрации на этом уровне. Российской видел и знаю, а тут не знаю. Ну вот да, им что-то в последнюю секунду скармливают, и они, подглядывая в эти шпаргалки, что-то говорят.
Так вот, я вспомнил про это раньше времени — хотя мы с тобой еще не говорим пока про Эр-Рияд, это проговорим попозже, — что Трамп, конечно, демонстрирует гораздо больше тотальное отсутствие и, я бы сказал, невежество по поводу того, что происходит. Но его это совершенно не смущает. Ему совершенно неважно, как оно там было на самом деле. Ему совершенно неважны цифры, которые он произносит. Все вцепились в эти 4% — он сказал, что вот, значит, поддержка Зеленского составляет 4%. Мог бы сказать 2%, мог бы сказать 19% — ему совершенно все равно. Он эти цифры все равно берет из головы. Ровно так же он брал из головы цифры, которые касаются объема американской помощи Украине. Там то 320, потом он перешел на 350. Так же точно, когда зашла речь про эти редкоземельные металлы, он бесконечно скакал между миллионами и миллиардами.
И это, между прочим, мы говорим о человеке, который, хотя является очень неудачливым инвестором, очень плохим предпринимателем, многократно оказывавшимся банкротом, а хорошим, по существу, только шоуменом — единственный проект, в котором ему сопутствовал успех до избрания президентом Соединенных Штатов, была телевизионная программа, телевизионное шоу, которое он много лет вел, — но тем не менее мы не можем подозревать этого человека в том, что у него плохая память, что он как-то не привык иметь дело с цифрами и так далее. Я думаю, что он довольно хитро и довольно тонко манипулирует цифрами тогда, когда речь заходит о каких-то коммерческих переговорах, тогда, когда речь заходит о его налогах и так далее. Вряд ли у него на это плохая память физиологически — хорошая, наверное. Но просто это демонстрирует, до какой степени ему все равно, до какой степени он считает, что не в этом секрет успеха, и не это его задача — какие-то факты, какие-то реальные обстоятельства, какое-то реальное распределение ответственности за эти обстоятельства и так далее. Он ведет себя крайне, я бы сказал, надменно в отношении всего этого материала, с которым он работает,.
Действительно, он вчера — и это просто был некоторый пик того, что происходило на протяжении последних дней; как-то к этому, что называется, дело шло, — не в первый раз он говорил в этом ключе, но он просто впервые заговорил об этом так прямо, Трамп: возложил ответственность за войну на Зеленского и на Украину. Прямо и недвусмысленно, перевернув ситуацию с ног на голову, предоставив Путину еще более надежные гарантии абсолютной безнаказанности за ту агрессию, которую он начал.
Многие говорят — вот я, скажем, слышал эту фразу от Александра Плющева, но эта мысль у многих сейчас встречается, — что в сущности даже Путин не позволял себе никогда ничего подобного. Путин все время говорил: «Нас вынудили». Путин все время говорил: «Да, это мы начали, но потому что у нас не было другого выхода — нас заставили, нас обманули, надули, нас загнали в угол и прочее». Но Трамп пошел гораздо дальше: он просто взял и перенес эту ответственность с одной стороны на другую. Он употребляет в отношении этой войны огромное количество всяких эпитетов крайне, я бы сказал, уничижительного свойства: это смехотворная война, ничтожная война, никому не нужная война и так далее.
О. БЫЧКОВА: Но она правда никому не нужная, тут трудно не согласиться с этим.
С. ПАРХОМЕНКО: Отчего же? Я знаю человека, которому она очень нужна. Я знаю целую сторону, которой эта война очень нужна. Я непрерывно про это говорю на протяжении всех этих 3-х лет: что собственно война — это главное достижение Путина в этой истории с войной. Что ему нужна не Украина, не Херсонская область, не победа в этой войне, а война как таковая, потому что он с помощью войны управляет Россией. Это способ управления Россией, и с помощью войны, как ему кажется, он гарантирует себе вечное пребывание на этом стуле.
Поэтому ему эта война очень нужна. И странно этого не видеть. И всякий человек, который присматривается к этой ситуации, задумывается над этой ситуацией — он сразу видит, кому нужна эта война, кому в реальности не нужна эта война, и ни в коем случае не ставит стороны на одну доску, и ни в коем случае не говорит о них как о сторонах, которые равно виноваты. Если человека интересует результат, если человека интересует истина, то он не станет говорить об этих сторонах как о равно виноватых. И уж тем более не станет переворачивать это вверх ногами и объяснять, что это Украина завела эту войну и Украина виновата в том, что кто-то ее разбомбил, Зеленский давно мог бы это остановить, не терять города, не терять людей.
А как он мог это остановить? Он мог отдать агрессору все, чего требовал агрессор? Но агрессор бы попросил еще. Совершенно очевидно, что никакой агрессор, если он, во-первых, обнаруживает, что он добивается своего, во-вторых, обнаруживает, что ему не грозит никакая ответственность за то, что произошло, а в-третьих, понимает, что у него есть еще силы — никакой агрессор на этом не останавливается. А иначе это что, все нечаянно, что ли, было, случайно получилось, выпало из рук?
О. БЫЧКОВА: Ну, была такая аргументация русской пропаганды. В том числе Маргарита Симоньян это прямо вот писала черным по белому — что мог бы согласиться Зеленский и все бы сразу закончилось.
С. ПАРХОМЕНКО: Нет, и все началось бы чуть-чуть по-другому. Так была только одна Буча, а так было бы этих бучей еще и еще. И мы это видели — что всякий раз, когда российские войска, когда агрессор в этой войне добивается своего, это оборачивается совершенно чудовищными последствиями: разрушенными до основания городами, разграбленной экономикой, сломанными миллионами жизней, лагерями, убитыми в огромных количествах, издевательствами над военнопленными и так далее. Ни в одном случае успех в этой войне на стороне агрессора не способствовал тому и не означал того — никогда мы об этом не слышали с вами, — что ситуация как-то смягчалась, успокаивалась, что агрессор этим удовлетворялся, говорил: «Ну вот, хорошо, все уже получилось, как-то можем на этом месте немножко тут успокоиться». Нет, никогда этого не было. Всегда аппетит только увеличивается и агрессия только расширяется.
В некотором роде это нормально, так устроены агрессии. Странно было бы наблюдать что-то другое в этой конкретной ситуации. У нас вообще есть некоторый опыт общения с агрессорами и обращения с агрессорами. Трамп и его приближенные сегодня действуют так, как будто этого опыта не существует. Не было ни Первой мировой войны, ни Второй мировой войны, ничего не было, и они как-то впервые про это слышат, как это бывает.
Что это означает? Это означает то самое, о чем мне не раз уже приходилось говорить: Трампа не интересует результат. Трампа интересует впечатление, Трампа интересует эффект, который он произведет на своем внутреннем рынке — единственном, который его интересует; который он произведет на своих поклонников, своих обожателей, своих бывших избирателей и будущих избирателей. Мы с каждым днем обнаруживаем все новые и новые свидетельства того — пока довольно осторожные, пока довольно аккуратные, но тем не менее вполне отчетливые, — что Трамп готовится к тому, чтобы опрокинуть конституционную систему Соединенных Штатов, потребовать себе третьего срока. Ну а где третий, там и четвертый, и пятый, и так далее. Уже обсуждаются какие-то конкретные возможные варианты, как он может это сделать, но самый главный вариант, который обсуждается, заключается в том, что он будет пытаться просто саботировать, просто игнорировать судебную систему Соединенных Штатов.
К сожалению, в истории Соединенных Штатов есть прецеденты этого. Они довольно слабые, они довольно экзотические, они довольно редкие. В общем, из них ничего хорошего никогда у инициатора этого не получилось, но попытки такие были, когда президенты говорили: «Да, суд решил? О’кей, но пусть суд теперь попробует это исполнить — то, что он решил». Пусть он попробует enforce it, как это называется по-английски — хорошее очень слово, — так сказать, пусть он попробует силой применить, засилить.
О. БЫЧКОВА: В переводе на русский это означает: пускай он попробует зафорсить это. И все становится понятно.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, будет употреблять только исконно русские выражения. Ни в коем случае, будем бороться как-то с этими варваризмами, как это называют филологи. Ну вот, это относится прежде всего к другой сфере деятельности его. Я думаю, что мы еще коснемся тоже этого — того погрома, который устраивают люди, работающие сейчас на Трампа, внутри административной системы…
О. БЫЧКОВА: Давай прямо сейчас об этом, раз уже зашла речь, а потом мы вернемся к переговорам в Эр-Рияде.
С. ПАРХОМЕНКО: Давай, немножко нарушим логику, но тем не менее вернемся. Да, значит, там происходит, собственно, тот процесс, который был предсказан. Этот процесс состоит из нескольких внутренних, так сказать, ветвей. Одна ветвь заключается в том, что по принципу «хватай…». Как это?
О. БЫЧКОВА: «Вокзал уходит».
С. ПАРХОМЕНКО: Да, «хватай чемодан, вокзал уходит». Я уже не помню, как это, но, в общем, скорей.
О. БЫЧКОВА: «Чемодан, вокзал» — это про другое.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, это про другое, окей. Скорей ошеломить противника, ошеломить, так сказать, обороняющуюся сторону темпом развития событий, нахрапом, одновременно атакой на многих направлениях, на многих точках осуществить разгром административной системы. Вот что делают люди, подчиненные сейчас Маску.
Кстати, вчера на этой своей знаменитой пресс-конференции в Мар-а-Лаго, когда Трамп наговорил все, что он наговорил про Зеленского и Украину, он про это тоже говорил. Он опять начал, что вот, это выдающиеся гении, потрясающие компьютерные инженеры, которые вот что-то такое могут — это те самые довольно молодые люди, лишенные какого бы то ни было опыта. Ну, я последний человек, который будет говорить, что возраст — это недостаток. Из того, что они молодые, не следует, что они чем-то плохи. Следует только то, что они действительно крайне мало информированы о том, как действует в действительности американская административная система. Потому что их задача не построить что-нибудь, не сформировать какую-то новую эффективную систему или что-нибудь вроде этого. Их задача, по меньшей мере на сегодня, разломать старую, разнести ее в щепки. Это приводит к тому…
О. БЫЧКОВА: А зачем они это делают?
С. ПАРХОМЕНКО: Они это делают для более надежного перехвата власти прежде всего. Они это делают, потому что они считают, что Трампу — Трамп прежде всего сам так считает, он это видел на своем первом сроке, — что Трампу противостоит та административная система, которая в Соединенных Штатах существует на самом верху: на федеральном уровне, на уровне федеральных министерств, агентств, правительственных разного рода учреждений, на уровне Конгресса и так далее. Это то, что мешает Трампу почувствовать себя полновластным диктатором.
Он все время делает эти попытки. Вчера, например, он подписал очередной указ, который в первый момент очень испугал юристов американских, которые только потом, приглядевшись к этому, сказали: «Ну подождите, подождите, еще все не так страшно. Мы сейчас посмотрим, как это будет применяться». Это указ, на минуточку, о том, что только президент и только назначенный им генеральный прокурор вправе трактовать американское законодательство. Не суд трактует закон и применяет закон, не Верховный Суд, не прокуроры, не еще кто-нибудь, а только президент и назначенный им генеральный прокурор, глава юридической системы Соединенных Штатов.
Выяснилось чуть позже, что в этом указе интенция такая есть, замысел такой есть, что это такое — я прошу прощения, я часто вспоминаю этот анекдот, — это такое «разрешите вам впендюрить», как действовал поручик Ржевский в отношении прекрасных дам. Ну, получал по мордасам чаще всего, но иногда случалось, что и впендюривал, по его собственным воспоминаниям. Вот примерно так это и выглядит: а давайте мы попробуем, а вдруг пройдет? Нет, не прошло. Реакция все-таки была такова, что оказалось, что нет, так нельзя, и они там отъехали назад, стали говорить, что нет, мы не совсем это имели в виду и так далее.
Тем не менее ровно так же: огромное количество поднявшихся исков. Это вторая ветвь этого потока событий. Первая — это вот этот массовый слом административной системы для подготовки окончательного перехвата власти, окончательной концентрации власти в руках у президента и назначенных им людей. Второй поток — это юридическое сопротивление: как, собственно, и было предсказано, десятки исков. Которые часто объединяются: в одном случае там 17 штатов, в другом случае 25 разных прокуроров объединяются вместе. В американской юриспруденции есть такая манера, такая тенденция соединять вместе иски. Они от этого становятся сильнее, значительнее. Ну, имеет значение, конечно, и публичный эффект, который они имеют: такие иски привлекают к себе больше внимания, чем какой-то конкретный маленький иск от одного конкретного заявителя. Несколько организаций, которые попали вот под этот разгром, заявили о себе и заявили свои протесты — в частности, очень влиятельное Объединение американских адвокатов (American Bar Association). Они пытаются приостановить эти указы — по меньшей мере, их временно заблокировать, — до дальнейшего выяснения, до дальнейшего разбирательства, до определения дальнейших прав пострадавших, и по ходу дела выясняют самые разные интересные вещи.
Например, выяснилось, что Илон Маск здесь совершенно ни при чем. В суд было предоставлено формальное заявление — оно очень коротенькое, его легко можно найти в интернете, оно там в разных аккаунтах в Телеграме выложено, — формальное заявление Министерства юстиции США о том, что Илон Маск не является никаким руководителем вот этой DOGE, вот этого нового ведомства, которое создано для разгрома всех старых ведомств, не имеет права принимать там никаких решений, не несет ответственности ни за какие действия и вообще пописать зашел. При этом нет никакого пояснения…
О. БЫЧКОВА: Он является каким-то там советником.
С. ПАРХОМЕНКО: Он является советником президента, президент имеет право назначать своих советников — просто так, что даже это является сомнительной затеей, потому что по американскому законодательству, как поясняют нам юристы, советников можно нанимать в некий орган, который перед этим должен быть законным образом создан с участием Сената и так далее. Но в любом случае он является советником, он подает советы, не несет никакой ответственности за их исполнение, никак этот процесс не администрирует, никому ничего не указывает, никаких бумаг не подписывает и вообще здесь совершенно ни при чем. На возникший в этой ситуации вопрос «А кто же тогда при чем? А кто руководит этим всем?» ответа не последовало. На сегодня неизвестно, кто этим всем руководит и кто за это за все несет ответственность.
Это вторая линия — вот этот нарастающий вал судов и исков. Разумеется, немедленно нашлись люди… Я лично знаю таких людей. У меня, например, есть очень хороший знакомый в Вашингтоне, один замечательный экономист российского происхождения — не Алексашенко, нет, другой, — который много лет работает в Соединенных Штатах, который написал поразительную совершенно для меня вещь в первую секунду, а потом я понял, что она не поразительная, это очень естественный на самом деле подход; когда он говорит, что вообще когда было там приостановлено всякое — вот там, например, USAID вот этот и так далее, — то как-то все надеялись, что оно… Там же сказано: 90 дней. Нигде не сказано, что эти 90 дней должны все прямо целиком пройти — ну пройдет пара-тройка недель, и все будет хорошо. Но нашлись люди, которые устроили какой-то резистанс, какую-то войну.
О. БЫЧКОВА: 90 дней на что?
С. ПАРХОМЕНКО: 90 дней первоначальной заморозки программ деятельности USAID. И во многих случаях это так: не сразу и навсегда отменяются какие-то правительственные программы, какие-то проекты, какие-то выданные правительством ассигнования, а они временно приостанавливаются вот этими людьми трамповскими — правда, Трамп отрицает, что это он, — приостанавливаются на какое-то время.
И вот человек пишет — и он не один такой, таких голосов раздается довольно много: «А чего они сопротивляются? Они теперь в суды пошли. Это будет сто лет тянуться, дойдет до Верховного Суда, миллион лет будем заниматься этими разбирательствами. Сами виноваты, что это все так надолго. А так бы оно уже рассосалось. Через пару недель уже все бы определилось, все бы уже выяснили, договорились бы обо всем». Да, это очень естественный тоже такой процесс, когда немедленно выясняется, что сама короткую юбку надела — сама и виновата, сама и как-то спровоцировала. Вы же сами — чего вы как эти, чего полезли в суд защищаться? Не могли согласиться, что ли? Эта же абсолютно логика, заметим, и с Украиной…
О. БЫЧКОВА: Слушай, это же логика… Конечно, как раз когда ты говорил все это про Украину, я хотела вставить такой феминистского свойства комментарий, что что Трамп, что Путин — извини меня, пожалуйста, это представители вот такого вот традиционного мужского патриархата. Когда виновата, что надела короткую юбку, и вообще виновата, что существуешь, виновата, что мимо прошла и ввела меня в искушение, черт бы тебя побрал. Ну а теперь не жалуйся, что тебя изнасиловали.
С. ПАРХОМЕНКО: Так туда же и с Израилем: сами виноваты.
О. БЫЧКОВА: Это вот эти прекрасные традиционные ценности, которые нам сейчас они все хором пытаются вернуть.
С. ПАРХОМЕНКО: «Есть же фон. Есть же как-то обстоятельства, в результате которых люди вынуждены были. Это же просто сопротивление. Они там в Газе сидели — это просто было гетто для них сделано. Это прорыв из гетто произошел 7 октября». Вот что это такое, оказывается.
Вот ровно в этой логике переворота с ног на голову мы видим все новые и новые обстоятельства, которые свойственны разного рода демагогам, которые свойственны разного рода врунам. Это первый прием, который им приходит в голову. Мы это снова и снова видим.
И, наконец, третий поток, чтобы закончить уже с этой историей с изничтожением административной системы. Это, собственно, попытки продемонстрировать успех и, с другой стороны, попытки разобраться в том, а этот успех этой операции — он в чем, собственно, заключается? Вчера опять-таки во время этой пресс-конференции Трамп говорил о том, что найдены сотни миллиардов уже, спасены от разграбления, от уничтожения, от расхищения сотни миллиардов уже. После бесконечных требований, в том числе требований из Конгресса, этот новый орган, которым руководит, но не руководит Илон Маск, открыл сайт и на этом сайте выложил данные о тех… Там такая целая стена. Они специально это сделали таким, я бы сказал, грубым, очень примитивным образом: они выложили просто на одной странице огромный список того, что они спасли, что они вот вернули народу от расхищения.
Но выясняется, что цена этому всему ровно один клик. Что стоит вам кликнуть на эту строчку на этой стене, зайти туда внутрь и посмотреть, что, собственно, произошло, вы обнаруживаете ровно то же самое, ровно то же самое жонглирование цифрами и ту же муть, я бы сказал — муть, в смысле, непрозрачность; в прямом смысле муть, когда мутно, не видно, — которую вы обнаруживаете, скажем, у того же Трампа в разговорах о миллиардах, которые Украина получила от Америки, и они куда-то делись. Вчера было 320 млрд., потом стало 350 млрд., половина денег Зеленский не знает куда делась.
Ну, может, Зеленский не знает, куда делась — я знаю, куда делась: они не вышли из Америки. Потому что огромное большинство этих денег — мы с вами говорили об этом каждый раз, когда обсуждался очередной вопрос об очередном пакете помощи Украины, — это не деньги, которые везут самолетами и пароходами в Украину в одесский порт и там выгружают большие ящики с наличными. Нет, это деньги, которые остаются в Соединенных Штатах на пополнение американских арсеналов взамен того часто устаревшего или с истекшим сроком хранения оружия, которое передается Украине. Это обучение персонала, которое происходит там. Это развитие военных производств, которое происходит там. Это исследования в области военных технологий, которые происходят там. Это финансирование разного рода контрольных организаций и агентств, которые следят за этими военными поставками, отбирают это оборудование, персонал и так далее — все это происходит там. Это образование рабочих мест, которое происходит там, и так далее. Вот как-то так выяснилось, что и Трамп не знает, куда делись деньги, и Зеленский, по его словам, не знает, куда делись деньги, а все остальные вокруг почему-то знают. Потому что это очень просто.
Но Трампа в этой ситуации не интересует результат. Что его интересует — до того, как мы уйдем на перерыв, давай все-таки этот итог подведем. Я уже сказал, что его интересует впечатление. Его интересует быстро добиться чего-то, что можно выдать за собственный успех.
Он достаточно быстро убедился — даже в этом не надо было убеждаться, ему было это очевидно, — что когда он имеет дело с агрессором, с сильной стороной, с той стороной, которая затеяла войну, ведет войну, спровоцировала эту войну, не собирается заканчивать эту войну, это будет сложно. И это подтвердилось, конечно же, немедленно при первом же контакте, при первых же переговорах в Эр-Рияде — чуть позже, после перерыва, я думаю, все-таки подробнее об этом поговорим. Там не проходит с размаху, с одного хода, с одного шага. Одной оплеухой не получается.
Что тогда можно сделать? Перейти на слабого. Со слабым пройдет гораздо проще. Слабый — он же на то и слабый. Сейчас мы нажмем на него, а виноват, не виноват, правильная ли, моральная ли это позиция, справедливая ли это позиция — не имеет значения. Мы добьемся от слабого того, чего мы не можем добиться от сильного, и если нужно для этого, возьмем любую риторику, которая в ходу у агрессора. Самое то, что на поверхности — это история про то, что Зеленский нелегитимен, что Зеленский сам виноват. «У вас слишком давно не было выборов, скажут украинцы», говорит Трамп.
Украинцы этого не говорят почему-то. В Украине, за исключением небольшого количества довольно безответственных экстремистов, которые пытаются чего-то такое наловить в этой ситуации, а скорее всего, просто спастись в этой ситуации, существует консенсус о том, что никакие выборы во время войны, во время военного положения невозможны. Они технически невозможны. Украина не хочет проводить выборы электронным образом и не доверяет электронным выборам, а понимает, что провести выборы нормальным физическим способом с бюллетенями в условиях войны нельзя. Миллионы людей отсутствуют в Украине, другие миллионы людей находятся на фронте. Организовать работу избирательных комиссий невозможно, подсчет организовать невозможно — огромное количество людей переехало с места на место, это невозможно. Именно поэтому там был принят закон о том, что в условиях военного положения никакие выборы невозможны.
Украинцы не упрекают Зеленского в том, что он сидит слишком долго. И именно поэтому рейтинг поддержки Зеленского после всего того, что произошло, после того, как Зеленский вынужден был принимать огромное количество крайне непопулярных решений… О мобилизации — какой президент выдержит решение о мобилизации? Кто доволен решением о мобилизации? Кто доволен решением об использовании личного транспорта разного рода, о конфискации всякого разнообразного имущества в военных целях и так далее? Кто доволен тем, как восстанавливается разбомбленное, утраченное? Всегда находится огромное количество людей, которые говорят: «А мне не вернули. А я так и остался без дома, без имущества. А я так и вынужден был бежать». Несмотря на все это колоссальное количество той вины, которую люди навешивают на действующую власть в условиях войны, в условиях горя, несчастья, разрухи, страданий, потерь, смертей… Естественно же, кто виноват? Власть виновата, конечно же. Несмотря на это, рейтинг Зеленского очень высок. Он больше половины.
Трамп сегодня, только что выигравший выборы, только что пришедший к власти, принимающий сплошные популистские решения, может только мечтать о таком рейтинге. У него нет столько, сколько есть сегодня у Зеленского. Вот в этих обстоятельствах Трампу проще так. А что получится и кто в результате окажется правым и виноватым, его не интересует.
О. БЫЧКОВА: Мы сейчас прервемся буквально на минуту-другую и продолжим наше «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко.
РЕКЛАМА.
О. БЫЧКОВА: И что я хочу предложить сегодня в качестве рекламы книжного онлайн-магазина «Дилетант» — это книжка «Белая фабрика». Вы видеть должны… Вот, видите сейчас эту обложку. Это пьеса Дмитрия Глуховского, признанная лучшим независимым спектаклем Великобритании. Речь идет о том, что в начале 60-х годов прошлого века переживший войну и гетто польский еврей Кауфман пытается построить новую жизнь в Америке, но пережитые ужасы его не отпускают, говорит нам «Дилетант». Вы можете найти эту книгу и узнать больше об этой истории на сайте «Дилетанта». И также вы можете там найти, конечно, еще очень много разного интересного: новых книжек, старых книжек, новых журналов, старых журналов, очень старых журналов и газет — на самый разный вкус и кошелек.
Ну а мы с тобой давай вернемся к нашему «Особому мнению» с Сергеем Пархоменко. И мы обещали — уже пять раз мы пообещали нашим слушателям и зрителям, — что сейчас мы… В смысле, ты прокомментируешь переговоры в Эр-Рияде. Я для затравки хочу процитировать Даню Р. из telegram-канала «Пархомбюро», который пишет: «Только у меня ощущение, что вчера был лучший, главный день в жизни П.? Что все денацификации, новые территории, гарантии — это словесная дымовая завеса, а вот именно ради этого все и затевалось, чтобы наконец у него было счастливое чувство, что президент США разговаривает с ним как с равным себе. Ну, пока не с ним самим, а с его риббентропами, но все равно без снисходительного похлопывания по плечу и так далее. И вот ради именно этого своего личного счастья П. готов убить столько людей, сколько потребуется, а новые территории и прочее — это лишь приятный бонус».
С. ПАРХОМЕНКО: В значительной мере да. В значительной мере то, что мы видим на протяжении нескольких последних дней… Это началось не вчера. Это продолжается, собственно, с того момента, как Трамп начал говорить все больше и больше, и люди, подчиненные Трампу — и Маск, и Рубио, и его советники трамповские, — начали говорить все больше и больше о ситуации с Россией и с Украиной; как-то немножко отвлеклись от Гренландии, от Мексиканского залива и других, я бы сказал, низко висящих яблок, про которые мы часто разговариваем в этой программе, которые Трамп очень любит срывать.
Так вот да, на протяжении всех этих дней постепенно складывается вот эта чрезвычайно радостная для Путина ситуация. Он убеждается в том, что он сразу в начале переговоров — более того, до переговоров, — получает то, о чем он мог только мечтать в результате переговоров. Длительных, долгих, тяжелых, мучительных, с уступками, со всякими делами. Он должен был бы бороться за то, чтобы быть признанным невиновным в этой войне; чтобы получить гарантии от какой бы то ни было ответственности за то, что он сделал; чтобы получить надежду на то, что меры, которые были против него как против агрессора приняты, прежде всего разнообразные санкции, постепенно начнут рассасываться; и чтобы получить гарантии того, что он теперь снова легитимный, полноправный партнер, с которым можно иметь дело, можно разговаривать, можно допустить его к участию в крупнейших международных организациях типа «большой семерки», и «большая семерка» в этой ситуации опять должна превратиться в «восьмерку».
Вот все это могло бы быть целью его переговоров. И вдруг он начал получать это сразу. Потому что Трампу, как мы говорили в первой половине нашей программы, важно продемонстрировать быстрый результат. Он готов отдать сразу все для того, чтобы потом иметь возможность похвастаться тем, что проблема решена, кризис снят. А как она решена, чем он снят, надолго ли он снят, что будет завтра с этим кризисом — это мы разберемся тогда, когда разберемся с другими, более важными проблемами. В частности, проблемой третьего срока для Трампа и проблемой уничтожения каких бы то ни было сдержек и противовесов, которые пока еще по старинке его сдерживают и противовешивают.
И вот на этом пути важным этапом, несомненно, явились эти переговоры, которые по состоянию на сегодня не привели ни к чему. Из этого совершенно не следует, что они в целом бесплодны и что завтра из них что-нибудь не получится, но пока они развиваются абсолютно в стиле таких классических переговоров наскоком, каковых было много в истории мировой дипломатии. Они заключаются в том, что лидеры — лидеров может быть два, может быть несколько; ясно, что их больше одного, — лидеры заявляют о какой-то политической задаче. Решения этой задачи у них нет. Представления о том, что необходимо для решения этой задачи, у них нет. Они приказывают: «Я принял политическое решение, а вы теперь исполняйте».
И после первой попытки — заведомо безуспешной, как мы это видели, — договориться непосредственно вдвоем… Был один телефонный разговор, который кончился ничем, кроме признания того, что война случилась. Вот когда Трамп первый раз заговорил о войне в каких-то странных неопределенно-личных формах: «Вот эта смехотворная война — она как-то произошла, и теперь мы рука об руку вдвоем будем справляться с этим несчастьем». Это вот такое стихийное бедствие — то ли землетрясение, то ли какой-то дождь пролился на голову. Значит, надо как-то с этим справляться. Что один из нас просто это устроил своими собственными руками на голом месте — про это мы как-то временно забываем. Вот после этого первого наскока…
О. БЫЧКОВА: Чистый ХАМАС, просто вообще!
С. ПАРХОМЕНКО: Что следующее, какой следующий шаг? Очень простой. А вот у нас есть два министра иностранных дел — в одном случае он так и называется, а в другом случае он называется государственным секретарем, — пусть занимаются.
Окей, вот они съехались. Каждый поддержан там парой-тройкой каких-то своих ближайших советников. Происхождение этих советников очень разное. История, например, появления этого Кирилла Дмитриева с российской стороны крайне мутная. Почему именно он, какое он имеет отношение? То ли у него есть какие-то личные связи с семьей Трампа: кто-то когда-то с ним был знаком, кто-то когда-то с ним о чем-то разговаривал, но вот есть какое-то нам знакомое лицо как-то — ну вот и давай. Удивительно, что это оказался он, а не девочки из московского отеля «Ритц», с которыми тоже Трамп, похоже, был знаком по своим предыдущим визитам и конкурсам красоты, которые он проводил в Москве. Могли бы их выбрать для этих переговоров, они тоже какие-то смутно знакомые. Ну вот нашелся смутно знакомый Кирилл, какой-то джентльмен Кирилл. Есть такой в Москве — давай его позовем. В конце концов, это неважно. Это просто вторая ступень, это просто второй этап, на который спустилась, слилась эта задача с уровня президентов, у которых с наскока не получилось.
Что будет дальше? Третья ступень. И об этом, собственно, нам и заявили как о единственном результате того, что произошло в Эр-Рияде: «Мы создадим переговорные группы, мы создадим комиссии (они забыли добавить «и комитеты»), которые будут рассматривать различные аспекты этой проблемы и этого вопроса». И вот уже нам сообщают о том, что там вот где-то на задах, на фоне фотографии, если приглядеться к фотографии, то можно, кажется, обнаружить каких-то людей, каких-то заведующих отделами в МИДе, каких-то чиновников кремлевских — кажется, какие-то смутно знакомые лица. Вот, наверное, это они и будут. А будет ли Мединский? На каком этапе появится Мединский? Я уже очень много видел разнообразных рассуждений на этот счет — что вот как-то Мединскому, кажется, еще не пора, кажется, надо еще подождать Мединского, он, наверное, появится позже.
О. БЫЧКОВА: Критерий какой ожидания?
С. ПАРХОМЕНКО: Критерий ожидания Мединского — это когда нужно будет принимать на себя обязательства без обязательств. Когда надо будет на что-нибудь согласиться и что-нибудь подписать, но так, чтобы иметь возможность потом сказать: «Вы, кажется, с Мединским договаривались? Вот идите с Мединского и спросите». Тогда появится и Мединский. А вот еще есть Абрамович Роман Аркадьевич. А где же Роман Аркадьевич Абрамович? Он в прошлый раз был хорошим переговорщиком, кажется, он там чему-то такому помогал. Надо притащить и Романа Аркадьевича Абрамовича. Уже пора или, может быть, еще не пора?
Это и есть следующий, третий этап, на который это все сдвигается. И мы еще выучим с вами наизусть, кто такой Дмитрий Балакин. Ты знаешь, кто такой Дмитрий Балакин? И я понятия не имею. А кто такой Владимир Проскуряков, знаешь? Из департамента Северной Америки МИД. Мы еще выучим эти имена, они еще будут. Как-то мы еще долго будем это все жевать, пока Трамп будет нам объяснять, что, да собственно, решено уже все, мы уже все сделали; все остановлено, прекращено, уже, собственно, война осталась в прошлом. А Путин будет говорить: «Ну да, мы договорились. Мы партнеры, мы в процессе, у нас все в полном порядке. Давайте же уже наконец, отмените же уже наконец эти ваши санкции! Что ж вы наши танкеры не пускаете, что ж вы нам не даете микросхем? Нам же надо еще ракет произвести — дайте же уже нам микросхемы, мы же уже обо всем договорились. Вон у нас товарищ Балакин и товарищ Проскуряков — вот они же уже там. Ну так что еще вы хотите? Все перешло на уровень Балакина и Проскурякова». Так устроена дипломатия.
О. БЫЧКОВА: Слушай, говоря про ракеты, хочу двинуться дальше. Один из пугающих пунктов этих будто бы переговоров, будто бы существующий — знаем пока об этом или судим, по крайней мере; не знаем, а судим об этом только по утечкам в американских медиа, — это предложение вывести американских солдат из стран Балтии, которые вот прямо граничат непосредственно с миролюбивой прекрасной Российской Федерацией. Оно выглядит чрезвычайно пугающим, и если действительно подтверждается, это говорит о том, что действительно война может распространиться на Европу, и Европе придется принимать какие-то другие решения. Давай об этом сейчас.
С. ПАРХОМЕНКО: Все, что есть у тех, кто пытается сегодня анализировать какие-то детали — это наблюдения за Трампом и Маском и представления о том, что они готовы на любое абсурдное решение, если оно создает ощущение какого-то прорыва, какого-то моментального успеха. Поэтому фантазии эти простираются далеко в разные стороны и возникает огромное количество разнообразных версий относительно содержания плана, который власти скрывают.
В действительности никакого плана, конечно, не существует. Мы это видим по тому, как разлетаются в разные стороны цифры и факты в голове у Трампа. Так не бывает с человеком, у которого в голове есть какое-то ясное представление о том, что он собирается делать дальше, сложился какой-то план, какая-то идея, какая-то последовательность действий. Нет, Трамп непрерывно импровизирует, Трамп идет за вопросами, Трамп отвечает максимально примитивным способом на любой вопрос.
Ему на вчерашней пресс-конференции был задан важнейший вопрос: «Как вы относитесь к тому, чтобы представители вооруженных сил натовских стран приняли участие в разведении воюющих сторон в Украине?». Что ответил на это Трамп? Он сказал: «Я буду очень рад. Если они этого захотят — отлично, пусть они это сделают». Блестящий вопрос, блестящий ответ. Только в нем нет никакого ответа. Так отвечает человек, который совершенно не ориентируется в ситуации и не хочет в ней ориентироваться, который считает ниже своего собственного достоинства влезать в такие подробности. Будут там какие-то французы, какие-то шведы… Кажется, какие-то англичане еще заявили о том, что они готовы в этом всем участвовать. Они заявили — пусть они это делают. А мы здесь причем? А нам, пожалуйста, 500 миллионов. То есть миллиардов. Нет, кажется, миллионов. Ну, в общем, 500 чего-нибудь нам дайте. Вот, собственно, и все. Сегодня…
О. БЫЧКОВА: Или 600.
С. ПАРХОМЕНКО: Дай закончу эту историю. Сегодня, разумеется, нет никаких оснований считать, что планы вывода американских контингентов из тех стран, где они находятся… Надо заметить, что это очень небольшие контингенты; речь идет о сотнях военнослужащих, как я понимаю, в этих, например, балтийских странах. Но это демонстративная вещь: «Мы вывели наших мальчиков, мы как-то удалили их, мы не собираемся ими рисковать. Пусть шведы там или кто там еще, как они называются? Вот эти, кому принадлежит Гренландия — как их зовут, я забыл. Голландцы? Ну неважно, пусть будут голландцы».
Та же абсолютно история с выборами: «Мы требуем выборов. Мы требуем выборов немедленно. Мы требуем выборов до того, как вообще что-нибудь в Украине еще произойдет. Пусть поменяют Зеленского». Зеленский совершенно правильно сегодня отреагировал на это, абсолютно естественным, разумным и лаконичным образом. Он сказал: «Если вы хотите меня поменять прямо сейчас, то прямо сейчас не получится, извините. Мне очень жаль, I’m very sorry».
Очередность этих событий: сначала выборы, потом прекращение войны, — каким образом, почему не наоборот? Даже в минских соглашениях было сначала разведение сторон, потом выборы, которые должны были происходить там на всех территориях. Собственно, на этом и рухнули минские соглашения, потому что стало понятно, что Украина не может провести выборы на территориях, которые не ею контролируются, которые оккупированы другой страной, а тем не менее она там должна почему-то производить выборы. Но даже хотя бы это было записано в минских соглашениях — что хоть границу надо сначала разграничить, а потом о выборах разговаривать.
Но это недостаточно громко для Трампа. Это недостаточно яростное решение, оно недостаточно в красно-черную клетку, чтобы можно было об этом задуматься. Он любит яростные варианты. Поэтому обсуждаться сейчас будет огромное количество всякого: вывод контингентов, ввод контингентов, начало торговли, запрет на торговлю, отмена санкций, возвращение денег… Сейчас еще начнется история про 300 млрд., которые хранятся в европейских банках, и еще там какое-то количество миллиардов, которые хранятся в американских банках — замороженные золотовалютные резервы российские. Сейчас начнут этим жонглировать: «Нет, верните сразу». — «Нет, ни в коем случае не вернем, а передадим на нужды Украины».
О. БЫЧКОВА: Я поняла тебя, да. Давай успеем еще одну вещь сделать, о которой ты сам напоминал и обещал. У тебя было еще какое-то замечание по поводу Маска.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, по поводу Маска, который в этой ситуации, конечно, ведет себя совершенным мародером. Мне кажется, что в этом тоже важно отдавать себе отчет — что, в отличие от Трампа, Маск человек чрезвычайно, я бы сказал, глубокий. Ну, в конце концов, человек поверхностный не смог бы устроить на космической, так сказать, арене, в космическом направлении не смог бы добиться таких успехов, которых добился Маск. Но он готов отложить свои представления о добре и зле, свои представления о том, что возможно и что невозможно, что правильно и что неправильно…
Они у него были когда-то. Вот я обратил внимание… Опять же, не я один. Я сейчас читаю это у самых разных людей, которые недавно поглядели в замечательную книжку, которая вышла — вообще она вышла относительно недавно, и по-русски тем более недавно, — биография Маска. Есть такой замечательный автор Уолтер Айзексон, который прославился когда-то своими биографиями, в том числе биографией Да Винчи, биографиями самых разных замечательных людей. И вот в его книжке есть история о том, как Маск попытался иметь дело с Трампом на уровне его первого срока. Он участвовал в таком специальном комитете при Трампе. И поговорив с ним и побыв на каких-то мероприятиях с участием Трампа, Маск тогда сказал — он сказал это человеку, который писал его биографию, собственно Айзексону, — что Трамп, вероятно, один из самых лучших трепачей в мире. «Как мой отец», сказал Маск. «Трамп вводит людей в заблуждение. Если воспринимать Трампа как ловкого мошенника, становится понятно, почему он так себя ведет».
Вот реальное отношение Маска к Трампу, выношенное еще… Дело было там в 2017 году, 8 лет тому назад. И тогда Маск предпочел за лучшее удрать от Трампа подальше и вышел из всех околотрамповских структур. После того, как Трамп вывел Америку из Парижского соглашения об изменении климата, Маск, который относился чрезвычайно серьезно ко всем этим климатическим проблемам, посчитал, что через это переступить невозможно, и ушел. Сегодня он переступает через это спокойно.
О. БЫЧКОВА: Все, поняла, да, спокойно. Спасибо тебе большое! Это «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко. До встречи через неделю, пока!
С. ПАРХОМЕНКО: Счастливо, пока!