«Особое мнение» Игоря Яковенко
В какой-то степени это такая дразнилка в адрес России. Помните, когда Россия и в случае оккупации Крыма, и в случае войны на Донбассе постоянно говорила: «Это не мы. Нас там нет». Вот точно так же Украина сейчас просто зеркалит российскую позицию, говоря: «Ну а при чем? Это не мы. Это россияне курят»…
А. ЖИГУЛИНА: Добрый день! Это «Особое мнение» на Ютуб-канале «Ищем выход». У микрофона Анастасия Жигулина. И со мной на связи сегодня журналист Игорь Яковенко. Игорь Александрович, здравствуйте!
И. ЯКОВЕНКО: Анастасия, здравствуйте!
А. ЖИГУЛИНА: Я прошу прощения у всех наших слушателей и зрителей за эту небольшую техническую задержку. Мы устранили все технические неполадки. Надеюсь, вы нас хорошо видите и слышите. Пишите, если что, в чат к этой трансляции. Если вдруг возникнут какие-то проблемы, подсказывайте нам. Мы постараемся их оперативно устранять. Ну и переходя, собственно, к нашим темам сегодняшнего разговора, конечно же, самая, наверное, громкая новость, которую все сегодня обсуждают, это взрыв на оптико-механическом заводе в Сергиевом Посаде. Я хотела вот с какой стороны подойти к этому вопросу. Хотела, во-первых, обратиться к вашему журналистскому опыту и спросить, следите ли вы за теми версиями, которые возникают вокруг этого события? И какая из версий, на ваш взгляд, кажется вам наиболее правдоподобной?
И. ЯКОВЕНКО: Вы знаете, что касается официальных версий, что это взорвалась пиротехника, теоретически это исключить, конечно, невозможно. Но все-таки вот такое странное совпадение. Идет война. Это, безусловно, военный завод, хотя руководство Московской области это отрицает, говорят, что нет, они уже давно не военные, они давно уже исправились, они выпускают исключительно плюшевые игрушки. Я думаю, что это ерунда. В общем-то, это уже опровергнуто. Уже доказано, что этот завод выпускает продукцию военного назначения. И даже контракты с Министерством обороны предъявлены населению. Поэтому это военный завод. И на военном заводе произошел довольно серьезный взрыв.
То есть две версии, которые мне представляются наиболее достоверными, наиболее, скажем так, я бы точнее сказал, правдоподобными. Это версия работы какого-то подразделения вооруженных сил Украины или это версия работы какой-то партизанской группы. И то, и другое мне кажется вполне вероятным. Там еще говорили о каких-то дронах, но вроде это не зафиксировано. По крайней мере, вот такая информация есть.
То есть на самом деле мне представляется, что все-таки это война. Это не какая-то случайность, не какая-то пиротехника, все-таки это война. Когда на войне случаются поражения военных объектов, то вероятность того, что это какое-то проявление войны со стороны противника, она представляется наиболее вероятной.
Тут ведь какая история? С одной стороны, Украина с самого начала избрала такую тактику – говорить, что это не мы, что мы ни при чем, что это россияне много курят. И это, в общем, понятная история. С другой стороны, российский официоз тоже не склонен признавать то, что военные объекты на территории, в глубине, прямо скажем, России, они подвержены ударам со стороны Украины. Так что здесь, что называется, и Россия, и Украина склонны к тому, чтобы не афишировать то, что произошло на самом деле. А на самом деле я думаю, что это все-таки удар в той или иной степени со стороны Украины.
А. ЖИГУЛИНА: С точки зрения стратегической если мы рассматриваем все вот эти взрывы, прилеты дронов, удары, какие-то удары в тылу на территории России, как вам кажется, это вообще эффективная мера? И на что она направлена? Если мы считаем, что вот этот взрыв в Сергиевом Посаде тоже произошел по инициативе украинской стороны, то, как вам кажется, с точки зрения стратегии, с точки зрения, может быть, психологии на что направлены все эти атаки и насколько они эффективны?
И. ЯКОВЕНКО: Здесь надо иметь в виду, что то, что вы только что перечислили – это события разного порядка и, что называется, это от разных стенок гвоздики. То есть, если в целом, все это направлено на победу, все это направлено на победу Украины.
Удары по, скажем, «Москва-Сити», точные удары, потому что подряд несколько раз попадали именно по объектам «Москва-Сити», это такое, я бы сказал, морально-политическое воздействие. То есть, ребята, не расслабляйтесь, мы с вами, мы вас достанем где угодно. И это важная история. Но это, скажем так, можно считать частью такой информационной войны, потому что там главным пострадавшим были бумажки Минцифры, которые рассыпались. Это, конечно, серьезный урон, но несопоставимый с тем уроном, который терпит, например, Украина, когда попадают в жилые кварталы и погибают люди. Это вот одна история.
Вторая история – это удары по кораблям Черноморского флота. И на самом деле это же тоже удар по России.
А. ЖИГУЛИНА: Но это легитимная военная цель.
И. ЯКОВЕНКО: А завод, извините, пожалуйста, в Сергиевом Посаде – это нелегитимная военная цель? Это военный завод. И корабли Черноморского флота являются территорией России точно так же. Но просто это же известно.
А. ЖИГУЛИНА: Почему тогда не взять ответственность за этот удар, если это легитимная военная цель? Казалось бы, за Крымский мост вроде бы уже как взяли ответственность. Не сразу, но спустя некоторое время. Почему здесь так же не сделать?
И. ЯКОВЕНКО: Смотрите, то же самое – крейсер «Москва». Тоже с самого начала Украина говорила, что это опять курение в неположенном месте. Потом все-таки признали, потом, ну да, действительно уже сказали, что да, это мы. Вот вы хотите, чтобы я сейчас… То есть, Анастасия, вы меня сейчас просите, чтобы я попытался встать на позицию политического и военного руководства Украины и попытался эту позицию объяснить. Я с самого начала войны сказал, что я стараюсь смотреть на мир украинскими глазами, но не до такой степени. То есть мне довольно сложно иногда бывает объяснить позицию украинского руководства. В данном случае я попробую. Раз вы просите, давайте так, я попробую это сделать.
Тут украинское руководство находится в таком положении, когда некоторая часть союзников, в частности американских союзников, исповедует такую странную теорию, я прямо скажу, я не дипломат, я прямо скажу, открыто, дебильную совершенно теорию, что Украина должна воевать с завязанными руками, то есть не наносить удары по территории России оружием, которое предоставляют союзники. Это позиция, которую высказывает целый ряд официальных лиц Соединенных Штатов Америки, в частности.
Она не является официальной. То есть никакого запрета. То есть когда даются HIMARS, когда даются в том числе дальнобойные средства поражения, то никто при этом не приписывает записку о том, что ни в коем случае не бейте по территории России. Такого нет. Официального запрета нет. Более того, Блинкен заявил о том, что если дается оружие, то Украина вправе его использовать так, как она считает нужным. То есть, безусловно, все военные объекты на территории России являются законными целями. Безусловно. В том числе и вот этот завод в Сергиевом Посаде.
Но, видимо, все-таки украинское руководство считает, что да, там есть какая-то неофициальная позиция ряда представителей Соединенных Штатов Америки, и считает, что раз они так хотят, давайте будем делать вид, что мы не бьем. Хотя на самом деле на сегодняшний момент и украинские дроны вполне в состоянии. То есть то, что были вот эти удары по «Москва-Сити» – это были, безусловно, удары украинским оружием, изготовленным в Украине. Так что здесь особо им даже скрывать нечего. Ну вот, видимо, такая позиция.
Собственно говоря, информационное сопротивление, информационная война украинским руководством ведется вот таким образом. То есть своего рода такое лукавство. Все знают, что это Украина, но мы не будем этого признавать. В какой-то степени, я бы так сказал, это такая дразнилка в адрес России. Помните, когда Россия и в случае оккупации Крыма, и в случае войны на Донбассе постоянно говорила: «Это не мы. Нас там нет». Вот точно так же Украина сейчас просто зеркалит российскую позицию, говоря: «Ну а при чем? Это не мы. Это россияне курят». Ну вот такое вот.
Вы знаете, военное и политическое, особенно политическое руководство Украины – это же молодые люди. Это молодые люди. Молодые люди, у которых, в принципе, вся их биография, она такая артистическая. И поэтому я не исключаю, что это вот такой элемент молодежного артистизма, молодежного передразнивания. Ну, такая вот дразнилка: «Мы так же, как и вы. Вы говорите, что вас там нет, и мы тоже будем говорить, что нас там нет». Это такой стиль.
На самом деле это важная характеристика того, что происходит. Посмотрите, кто возглавляет Россию. Это люди, как правило, мои ровесники. Мне 72 года.
А. ЖИГУЛИНА: Люди из силовых структур в первую очередь.
И. ЯКОВЕНКО: Да, люди из силовых структур. Но не только. Я бы даже сказал, в основном не из силовых структур, в основном все-таки из спецслужб. Это люди вокруг 70-ти лет. А политическое руководство Украины возглавляют люди, в общем-то, даже не только следующего, а даже через поколение. То есть это люди молодые. И это очень важная стилистика. И вот это не последняя характеристика, которую нужно иметь в виду при столкновении вот этих вот двух стран. Это не только Давид и Голиаф, это молодой Давид против очень-очень пожилого Голиафа. Это проявляется во всем. Это война нового со старым, это война молодости против дряхлости. Но, правда, дряхлость огромной страны.
Этот динозавр очень старый, но очень-очень дряхлый. Иногда бывает так, что динозавр уже умер, но об этом не знает. И вот в настоящий момент есть такое ощущение, что вот этот российский монстр, он уже, в общем-то, если не умер, то умирает. Но просто он еще долго может хвостом лупить и убивать вокруг себя все живое.
А. ЖИГУЛИНА: Интересное объяснение. Мне нравится. Хотела обратиться к нашим слушателям и сказать о том, что в описании к этому видео есть способы, как нас можно поддержать. Обязательно переходите, смотрите. Спасибо тем, кто это делает. Спасибо тем, кто это делает постоянно. У нас есть такие постоянные слушатели. Мы видим все ваши сообщения, которые от вас приходят. Ну и тем, кто с нами впервые либо еще не привык к нашим правилам, я просто напомню, что мы делаем этот канал вместе с вами и каждый новый выпуск – это полностью ваша заслуга, за что вам, конечно же, огромное спасибо.
Ну и переходя к следующей теме. Мы попытались разобраться в логике украинского руководства. Сейчас будет вопрос про логику российского руководства. Путин предложил больше не уведомлять Совет Европы о введении военного положения. Вам как кажется, это подготовка к его все-таки введению или это некая угроза вовне?
И. ЯКОВЕНКО: Вы знаете, это еще один шаг к изоляции. На самом деле тут ведь Путин же прекрасно понимает, что, в принципе, с ним уже никто разговаривать не будет. И последнее совещание, большой саммит в Саудовской Аравии показал, что, в общем-то, разговаривать с ним уже никто не собирается.
То есть на самом деле это уведомление немножко запоздало, потому что, в общем, никто от него ничего не ждет. Никаких объяснений, никаких разговоров, никаких уведомлений, предупреждений от него никто не ждет. Разговаривать с ним не хотят. Причем, что очень важно, не только страны евроатлантической цивилизации (НАТО, Европейский союз, Соединенные Штаты Америки), но и те страны, которые традиционно были если не союзниками, то уж надежными партнерами России.
Поэтому я думаю, что это уведомление, что он не будет уведомлять, уведомление об отказе уведомления – это, в общем, такая запоздалая история.
А что на самом деле скрывает за собой это уведомление? Я думаю, что ничего. Потому что Путин, его, так сказать, структура личности, она сформировалась из двух пластов. Сначала это уголовник. То есть ошибочно считают, что Путин, базовая его структура личности – это КГБ. Это ошибка. Он изначально был уголовником, членом вот этой организованной спортивности. И только потом эта банда организованной спортивности направила его и в КГБ, и в Ленинградский университет. И там он приобрел свою вторую специальность – это КГБ.
Так вот, и первая, и вторая специальность, она предусматривает ложь как… То есть язык дан человеку для того, чтобы лгать, а не для коммуникации. Поэтому когда Путин открывает рот – это верный признак, что он сейчас соврет.
Так что вот ничего это не значит. Может ввести военное положение, может не вводить. Когда Путин говорит о том, что он не будет проводить мобилизацию, то понятно, что, скорее всего, будет. И если Путин говорит, что он никогда не посягнет на Крым, это значит, что Крыму надо приготовиться. То есть слова здесь не имеют никакого значения. Смотрите, Путин же сказал о том, что нельзя ни в коем случае переписывать историю. А что сейчас делается новый учебник? Переписывание истории. Как заявил Мединский, вручную они переписывали. Не знаю, уж чем они, но точно там ни руки, ни голова не участвовали в этом продукте, который они втроем с двумя академиками представили.
А. ЖИГУЛИНА: Но Путин наверняка имел: никто не имеет права переписывать историю, кроме меня.
И. ЯКОВЕНКО: Ну да. Ну, в данном случае это. Слушайте, что имел в виду… Я в роль толкователя Путина точно не гожусь. Я же человек, лишенный воображения и чувства юмора. Я все понимаю буквально. Вот написали вот этот бред. Путин сказал, что Украину создал Ленин – значит, все, значит, Украину создал Ленин. Ну не можем же мы не верить Путину. Потом он сказал, что Польшу создал Сталин – значит, все, так и есть. Вот так надо, так надо. Ну вот они написали вот этот бред, над которым весь мир сейчас смеется. Имеется в виду этот учебник истории. Слушайте, а миллионы школьников будут по нему учиться и сдавать экзамены. Это же не шутка.
А. ЖИГУЛИНА: На самом деле мне вот в этой истории про объявление или не объявление войны кажется самым безумным то, что сейчас вот это, что до сих пор войну не называют войной, то, что до сих пор войну не объявили как таковую, выглядит так, как будто бы единственная цель у этого сейчас, которая осталась, – это наказывать тех, кто произносит слово «война». Как вам кажется, почему и до каких пор у нас не будет войны, скажем так?
И. ЯКОВЕНКО: Вы знаете, вопрос: а зачем? А зачем Путину сейчас объявлять войну? Дело в том, что объявление войны – это такой международный акт, на который должна последовать какая-то реакция. А здесь вроде бы вот это лицемерие. Путин все-таки держится за какой-то статус. Ведь для него важно то, что Россия является постоянным членом Совета безопасности Организации Объединенных Наций.
Да, даже если Путин объявит войну, все равно не существует механизмов исключить Россию из постоянных членов Совета безопасности и из ООН в целом. Такого механизма не существует. Понятно, это очень серьезная встроенная ошибка при создании ООН. Но кто же знал, что постоянным членом Совета безопасности будет новый фашистский рейх? Но это была такая серьезная ошибка. Но что делать, эту конструкцию строили победители и строили ее под себя. Справедливость здесь не ночевала.
Но вот что касается сегодняшней ситуации, Путин не объявляет войну просто потому, что он ее ведет. И совершенно необязательно ему это делать. Понимаете, насильник же не кричит: «Я сейчас иду насиловать!» Он это просто делает. И убийца тоже не объявляет: «Я убийца!» Он просто убивает. Поэтому Путину совершенно не надо объявлять войну, поскольку в России…
Понимаете, логика в объявлении войны была бы в том случае и только в том случае, если бы Россия была правовым государством и если бы руководство России должно было бы объявлять военное положение, для того чтобы в правовом поле осуществлять то, что оно осуществляет. Путину совершенно не надо никакого особого статуса. В России он и так в своей стране. А это его страна. Пока еще. Несколько в меньшей степени, чем до 24 февраля прошлого года, но тем не менее в России он может делать все что угодно. Просто потому, что в России нет никакого закона, на который можно ссылаться.
Он на сегодняшний момент действительно утратил абсолютную монополию на власть. То есть в том смысле, что 24 февраля он открыл такой портал в хаос, и в результате этого степень контроля за происходящим в России для него очень сократилась. Об этом и пригожинский мятеж показывает и многие другие вещи. Но тем не менее что касается возможности делать с населением все что угодно, она у Путина сохранилась, и никакой закон для него не является ограничителем. Поэтому вводить законом какое-то особое положение просто нет необходимости. Ну вот точно так же, как для убийцы нет никакой необходимости чем-то обосновывать свое убийство – просто убивает и все.
А. ЖИГУЛИНА: Но ведь это позволило бы не соблюдать формальности. Мне тут сразу же приходит в голову недавнее высказывание Пескова, даже два его высказывания (одно – для New York Times, другое – для «РБК»), которые сводятся к тому, что выборы, по сути, являются формальностью, некой милостью Путина, но дорогостоящей формальностью, как он честно признался. Вот не является ли эта вся бюрократия тоже дорогостоящей формальностью, которую можно было бы избежать, объявив военное положение?
И. ЯКОВЕНКО: А зачем? Понимаете, опять-таки насчет дорогостоящей формальности Песков, конечно, слукавил. Я помню это высказывание. Оно там разобрано уже на цитаты. И он говорил о том, что у нас не демократия, а бюрократия.
А. ЖИГУЛИНА: Дорогостоящая.
И. ЯКОВЕНКО: Дорогостоящая бюрократия. Что он имел в виду? Имелось в виду то, что вот этот чиновничий аппарат довольно дорого стоит. Бюрократия – это чиновничий аппарат, который дорого стоит, потому что воруют как не в себя. Может быть, он это имел в виду.
А что касается вот этого электорального мероприятия, которое называется по ошибке в России «выборы», просто так для справки, маленькая историческая справка, об этом все знают, но просто нечасто об этом говорится, что в той стране, которая называется сейчас Россия, раньше называлась Советский Союз, до этого называлась Российская империя, еще раньше называлась Московское царство, так вот, со времен Московского царства никогда, ни разу на этой территории не было выборов, если под выборами подразумевать смену власти, то есть когда был один правитель, потом состоялось какое-то голосование – и вместо него стал другой правитель. Вот такого не было никогда.
Вы не можете ткнуть пальцем в хронологию России, Московского царства, Российской империи, Советского Союза и сказать, что в результате какого-то электорального мероприятия сменилась власть. Вот в Украине меняется власть, в Америке меняется власть, в Великобритании меняется власть, в Израиле власть меняется. Но там, правда, люди недовольны, что медленно меняется, но это уже вопрос к людям.
Так вот, в России не существует, никогда не было выборов как инструмента смены власти. И сейчас нет. Это электоральное мероприятие. Жалобы, что оно дорогое… Оно подешевело очень сильно. Я никогда не был политтехнологом, но я знаю очень многих политтехнологов российских, которые сейчас стонут, потому что урожай стал очень бедным. Ну кто сейчас готов? Ну вот конкретно назовите мне какого-то кандидата в президенты, который бы согласился много платить денег за участие в этом электоральном мероприятии.
А. ЖИГУЛИНА: Я думаю, сейчас это было бы просто выбрасыванием этих денег.
И. ЯКОВЕНКО: Деньги на ветер, да. Я в противоречие собственным словам. Мы же не знаем досконально, кто будет участвовать в этом фарсе. Я думаю, что Ксения Собчак, наверное, опять предложит себя как альтернативу. И она, наверное, соберет какую-то команду, она, наверное, заплатит деньги каким-то пиарщикам для того, чтобы они ей натянули 0,8 одного процента. Я думаю, да, деньги у нее есть, она сможет заплатить. Может быть, даже процент она получит один. За это будут заплачены деньги. В прошлый раз там неплохо заработали очень известные сегодня люди на пиар-компании Ксении Собчак.
Я думаю, что Григорий Алексеевич Явлинский, скорее всего, выйдет, нахмурит брови и скажет: «Я сегодня предлагаю альтернативу путинской диктатуре». Там другие средства, поменьше, чем у Ксении Собчак, но тоже предложит.
То есть гадать сейчас трудно. Но дешево. Понимаете, очень сильно подешевели выборы, очень сильно.
А. ЖИГУЛИНА: Игорь Александрович, давайте прервемся с вами буквально на минуту. Сейчас у нас короткий ролик. Я всех призываю не отключаться в это время и пока ставить лайки.
РЕКЛАМА
Здравствуйте. В этот раз я хочу обратиться к вам с просьбой присылать нам сообщения о том, кого бы вы хотели увидеть в качестве наших гостей, например, в программе «Вечерний разговор». У нас там уже были историк Андрей Зубов, у нас был культуролог Александр Архангельский и были другие наши гости. Но, может быть, мы кого-то пропустили, а вы хотели бы увидеть интервью с ними.
И я еще раз напоминаю про программу «Все так +». Это передача, которую делает историк и журналист Максим Кузахметов каждое воскресенье после 15 часов. Это необычный совершенно взгляд на российскую историю. Он запустил целый новый цикл, называется «Властители». И он идет довольно хорошо, но хотелось бы, чтобы было больше просмотров. Поэтому об этом вам и рассказываем.
И мы не можем не поблагодарить, конечно же, всех тех, кто поддерживает наш канал. Как сделать это, можно увидеть в описании, потому что мы работаем благодаря вам и для вас. И спасибо за то, что вы это делаете. Очень просто помочь нам с помощью простых переводов на «Сбербанк» или «Авангард» или с помощью криптовалюты. В общем, все сказано в описании. Спасибо еще раз за вашу поддержку. Ну и, конечно же, лайки. Без них мы никуда. Спасибо.
А. ЖИГУЛИНА: Мы возвращаемся в эфир. Я напоминаю, что у микрофона Анастасия Жигулина. И на связи со мной со своим особым мнением журналист Игорь Яковенко. Игорь Александрович, я еще раз вас приветствую для тех, кто смотрит нас в прямом эфире и только что подключился.
И. ЯКОВЕНКО: Здравствуйте, Анастасия, еще раз.
А. ЖИГУЛИНА: Мы затронули с вами в первой части немножечко тему образования. Есть еще одна большая тема, инфоповод, связанный с образованием – это поступление в лучшие российские вузы более чем 800 человек по квоте для детей и участников специальной военной операции.
Вот хотела вас спросить в связи с этим. С одной стороны, ужасная несправедливость по отношению к тем, кто не поступил, к другим абитуриентам. Я сама в свое время училась в одном из этих вузов, поступала в общем потоке по баллам ЕГЭ. Я понимаю, как мне было бы обидно не поступить из-за какого-то ребенка участника специальной военной операции. Тем более, как я знаю, большинство из них либо не сдавали ЕГЭ, либо сдали их ниже проходного балла. А с другой стороны, может быть, и лучше, чтобы эти люди не пропивали, не прогуливали деньги, которые получили за войну, а получали высшее образование. Что вы думаете на этот счет?
И. ЯКОВЕНКО: Во-первых, я не понимаю, почему вы строите альтернативу: пропивать или прогуливать деньги или учиться. Можно же совместить. Я думаю, что именно так и будет сделано. Потому что когда люди поступают практически без экзамена, вне конкурса, то это достается очень легко. И поэтому почему бы не гулять и не пропивать?
И надо сказать, что тут сразу клубок проблем. Потому что, во-первых, это действительно очень серьезный удар в будущее. Потому что кто эти люди? То есть это дети, скажем так, преступников и убийц. Это дети тех людей, которые поехали на войну убивать украинцев, грабить, насиловать, мародерничать и так далее. То есть это вот дети убийц, дети преступников.
Понятно, что дети за отцов не отвечают, но тем не менее существуют все-таки какие-то законы формирования личности. И в среднем я понимаю, что, может быть, кто-то, родившийся в семье убийцы и преступника, станет замечательным человеком, великим гуманистом, такое тоже исключить нельзя, но, скажем, это все-таки исключение. А в основном это все-таки дети своих родителей. И, в общем, не то чтобы генетика, но, по крайней мере, в плане воспитания, в плане тех ценностей, которые они впитали в семье, они, в общем-то, являются наследниками. И тот факт, что они поступили вне конкурса, доказывает, что они неконкурентоспособны.
И это серьезный выстрел в будущее, потому что эти люди сели в тот социальный лифт, который нажимается от кнопки «убийство». Вот это важная история, то есть от чего работают социальные лифты.
И идет несколько процессов в сегодняшней России. Первый процесс – это утечка мозгов. Мы знаем, что несколько миллионов за последний период из России уехало. Это прежде всего специалисты, предприниматели, ученые, айтишники. То есть это те люди, которые в какой-то степени могли бы формировать элиту будущей России. А с другой стороны, в элиту будущей России включаются вот такие вот люди: как сами вот эти вот убийцы, которые, возвращаясь с фронта, получают значительные привилегии, так и дети этих убийц, которые, в общем, становятся студентами престижных вузов, таких как МГУ, таких как Высшая школа экономики и так далее.
Как преподаватель с 45-летним стажем я могу сказать, что судьба этих ребят будет в вузах различной. С одной стороны, я понимаю, что, скорее всего, учиться толком они не умеют и не будут, потому что, как известно, многие из них вообще не сдавали ЕГЭ и вообще не участвовали в конкурсах. То есть практики обучения… А учеба – это тяжелая работа, надо отметить. И поэтому я думаю, что учиться они не будут. И вероятность того, что они там будут когда-то отчислены, она тоже существует.
Хотя опять-таки есть практика, когда они находятся под особым покровительством. Скажем так, я примерно представляю себе обстановку в МГУ, потому что кто такой Садовничий, знаю не понаслышке, но не знаю сейчас обстановку в Высшей школе экономики досконально. Я понимаю, что там сменилось руководство и обстановка довольно удушливая.
То есть насколько их будут покрывать, насколько будет административный ресурс использован для того, чтобы, что называется, вот этих вот детей убийц под ручку вести до получения диплома, мне неизвестно. По крайней мере, у меня нет сомнений, что со стороны преподавателей будут попытки избавиться от бездельников и от неконкурентоспособных людей. Но возможно, что их будут, так сказать, доводить до диплома.
Практика такого рода была в советские годы. Мы помним рабфаки. Мы помним вот эту вот молодежь, которая… Но это была другая ситуация. Это была ситуация индустриализации, когда вот этому советскому государству нужны были в огромном количестве кадры инженеров прежде всего, ну и других специалистов, для того чтобы действительно затыкать эти гигантские кадровые дыры.
В России совершенно сейчас другая ситуация. Когда, насколько мне известно, люди поступают на какие-то специальности, на абсолютно такие научные специальности, люди, которые явно не приспособлены, потому что они просто не сдавали экзаменов, они не учились никогда толком, то это, конечно, удар в будущее.
Но тут есть один только вопрос. Это то, что параллельно идет другой процесс – процесс нарастания центробежных тенденций в России. И доживет ли Россия до того кризиса, который создаст новое поколение бездарей, неучей и детей преступников, детей убийц? Но тут вопрос, что раньше случится: окончательное расползание социальной ткани благодаря этому кривому социальному лифту или расползание политической ткани, которая скрепляет Россию как страну. Вот это вопрос, что скорее случится. На этот вопрос мы получим ответ, я думаю, уже в следующем году, в этом – вряд ли.
А. ЖИГУЛИНА: Я все-таки хотела попросить вас проговорить, может быть, еще раз, в чем, собственно, общественная опасность на долгосрочную перспективу. В том, что они с помощью этого социального лифта смогут в какой-то момент спустя какое-то время прийти во власть или в чем? Или это какое-то образование нового какого-то социального слоя – наверное, как социологу вам скорее вопрос, – который будет портить жизнь всему остальному обществу? Или как это произойдет?
И. ЯКОВЕНКО: Ну, во власть – это сложно. Скорее всего, нет. Я не думаю, что их как-то уж очень ждут во власти, пустят во власть. Но это формирование определенного социального слоя таких социально близких, привилегированных людей, которые благодаря вот этой войне, благодаря тому, что их отцы убивали людей в Украине, они становятся такими баловнями судьбы, льготниками. Знаете, в истории нашей страны была категория лишенцев, когда большая группа людей оказывалась лишенцами. Сейчас такая же группа людей образуется в новой России – это иноагенты, это люди, которые находятся под подозрением.
То есть у власти есть любимчики и есть нелюбимчики. И вот образование таких двух групп. Группа любимчиков – это участники войны, это дети участников войны, это привилегированные слои, причем не по принципу каких-то достоинств, а по принципу просто того, что они участвовали в убийствах или являются детьми участников убийств. И эта гигантская несправедливость, которая заложена в фундамент этого формирующегося российского общества, она, безусловно, является опасной, потому что люди некомпетентные. Они во власть не попадут, но они будут занимать чужое место, место, которого они не заслужили. И параллельно будет создаваться большая группа людей, которые несправедливо были лишены своих возможностей.
Я начинал свою преподавательскую карьеру как преподаватель вуза в Московском институте инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ). И вот там была огромная категория людей, которых по пятому пункту не принимали в МГУ на механико-математический факультет. То есть очень большое количество людей. Ну, называя своими именами, это евреи, которых не принимали.
А. ЖИГУЛИНА: Пятый пункт – это национальность.
И. ЯКОВЕНКО: Да, пятый пункт – это национальность. Анастасия, вы даже не знаете об этом. Вернее, забыли, потому что, в общем, не знали о существовании вот этого. Вот Садовничий, ректор МГУ, которого я упомянул уже, он был одним из авторов этого вузовского образовательного антисемитизма, когда действительно евреям был запрещен вход на целый ряд факультетов МГУ. И просто напрямую им говорили: «Так, молодой человек, ну да, у вас золотая медаль, у вас сплошные пятерки. Вы, конечно, блестящий математик, лауреат всяких конкурсов, но простите, вы нам не подходите».
«А что же мне делать?» – говорил молодой талантливый математик. А ему говорили: «А вот вы знаете, вот вам, пожалуйста, адрес, есть такой Институт инженеров железнодорожного транспорта. И вам, пожалуйста, туда. Там вас примут». И вот люди просто эшелонами отправлялись из МГУ в этот самый МИИТ, и там принимали.
Я ничего плохого не могу сказать о МИИТе. Замечательный вуз. Я там преподавал несколько лет. Я преподавал, как вы понимаете, философию там, диамат и истмат. И, в общем-то, когда там заходишь в аудиторию… А там люди, которые понимают, к чему приводит этот самый диамат и истмат, воплощенный в государственную политику. А приводит он в том числе вот к этому дикому антисемитизму. Ну, не напрямую. Конечно, Карл Маркс не планировал антисемитизм как государственную политику, но в конечном итоге в России это привело именно к этому. И там, в общем-то, люди были уже заточены на достаточно критическое отношение к советской власти и ко всему тому, что она делает.
Вот формирование этой категории людей, обиженных и возмущенных чудовищной несправедливостью, – это еще одна мина под режимом. Так что тут многие последствия вот этого вполне идиотского акта. Понятно, что надо поддержать любимчиков, надо поддержать тех, кто по воле Путина убивает людей в другой стране. Но это порождает огромные последствия – как формирование вот этой касты детей убийц, так и формирование своего рода новых лишенцев.
А. ЖИГУЛИНА: Хотела про первую касту еще одно дополнение, скажем так, и уточнение. Вот все эти новости про инциденты во многих городах России. Вот, допустим, из Забайкалья история про «вагнеровца», который людям, на которых раньше он совершил какое-то покушение, начал говорить им: «Вот теперь я неприкосновенен», в общем, чем нарвался на новую драку. Или там молодые люди, которые тоже оправдывали свои преступления против девушки, крича, что они ветераны специальной военной операции.
Вот эта такая криминализированная социальная прослойка людей, которые чувствуют свою безнаказанность и под эгидой этого совершают преступления, как вам кажется, это будет массовым, это будет большая прослойка? И к чему может привести большое количество таких людей в обществе?
И. ЯКОВЕНКО: Знаете, то, что сейчас происходит, вот эти отдельные случаи, когда «вагнеровцы», уголовники, которые помилованы указами президента Путина, которые этот самый президент Путин писал под диктовку уголовника Пригожина, потому что Пригожин приезжал в колонии, в тюрьмы, вытаскивал оттуда массово уголовников, и Путин под его диктовку прямо списком миловал их, так вот, эти люди сейчас действительно возвращаются домой, и они начинают заниматься своим любимым, привычным делом – убивать, грабить, насиловать, мародерничать. Плюс еще к тому, что они на фронте получили еще специальные навыки для того, чтобы лучше выполнять свою любимую работу – убийство, мародерство и насильничение.
То есть на сегодняшний момент это единичные случаи. Но впереди массовый приход с фронта людей, которые привыкли убивать, и плюс еще людей обиженных. Потому что я сейчас говорил об этом явлении – такая социальная обида. И мы много сталкивались в истории Советского Союза. Это афганский синдром, это чеченский синдром. Это люди, которые возвращались с войны обиженные и спрашивали: «Меня послали убивать. Я там такого натерпелся. А за что? А теперь вы все мне должны. Вы тут жировали в теплых квартирах, в то время как я там страдал и находился под пулями».
И вот такой эффект в этой войне будет тысячекратно большим, потому что, во-первых, масштаб совершенно другой, а во-вторых, война гораздо более чудовищная, количество жертв намного больше и общее количество людей неизмеримо больше, участников вот этой войны. И те преступники, которые будут возвращаться с фронта и просто будут инфильтрованы, общество российское, российское население будет просто терроризировано ими. Я думаю, что холодное лето 1953 года может показаться райским уголком. Это вот та история, когда после бериевской амнистии летом 1953 года огромное количество уголовников было отпущено и устроили террор населения.
Но это намного большие последствия сегодня будут, потому что к этим уголовникам присоединятся еще и просто мобилизованные, просто контрактники, которые хлынут с фронта после очередной – это произойдет в массовом порядке – после победы Украины.
И это будут люди, которые, во-первых, научились воевать, научились убивать, привыкли к убийству, привыкли к мародерству, изнасилованию и убийству. Во-вторых, они будут обижены. Они будут обижены за то, что их послали умирать неизвестно за что. Но ведь неизвестно же за что. Никто же не может объяснить, зачем эта война, зачем они там находятся на сегодняшний момент. И они будут обижены на всех. Они будут обижены прежде всего на жителей России, которые, в то время как они под Бахмутом умирали, в это время остальные жители России спокойно жили, пили, ели, любили друг друга и так далее. И вот эта чудовищная обида на всех, она будет.
Но это тот самый послевоенный синдром, который хорошо известен тем, кто видел афганцев, возвращавшихся из Афганистана, российских военных, которые возвращались из Чечни. Американцы это знают по вьетнамскому синдрому. И так далее.
То есть это будет массовое. Это будет очень серьезная проблема. Особенно если учесть, что все эти вернувшиеся с войны убийцы, они будут горючим материалом для тех формирований сепаратистских, которые очень серьезно поддержат центробежные тенденции. И это, скорее всего, будет горючим материалом для смуты, которая с очень высокой вероятностью завершит эту войну. Это, скорее всего, очень возможно, будет большая русская смута.
Такая русская смута бывает всегда в России после тяжелого поражения в войне. После Ливонской войны была русская смута начала XVII века. После поражения в Японской войне была русская смута 1905-1907 гг., которая получила название «Первая русская революция». Ну и наконец огромная русская смута после фактического поражения в Первой мировой войне, когда миллионы русских солдат вылезли из окопов, дезертировали, поубивали своих командиров и стали горючим материалом для той великой русской смуты, которая в истории России получила название «Гражданская война». Вот после поражения всегда такое бывает. Просто это закон. Я не думаю, что сейчас будет исключение.
А. ЖИГУЛИНА: Если сейчас государству придется выбирать между наведением порядка и защитой вот этих вот ветеранов, которые являются непосредственно созданными, во-первых, этим государством, а во-вторых, его непосредственной поддержкой, силовой поддержкой, на чью сторону оно встанет?
И. ЯКОВЕНКО: По ситуации. Во-первых, в России никогда не было государства. Это просто так для уточнения терминов. То, что в России называется государством и в период советской власти… Мы же понимаем, что никакой советской власти не было, за спиной советов была мафиозная структура под названием КПСС, которая всем руководила. Это знают все, кто жил в Советском Союзе. И вот после распада Советского Союза, после устранения КПСС на смену вместо того, чтобы создавать… Вот в 14 союзных республиках создавали государство. Какое уж там создавали, такое и создавали. А в России как-то руки не дошли. Вместо государства опять была создана мафиозная структура, некоторый сплав КГБ и криминала, олицетворением которого является Путин.
Так вот, вот эта мафиозная структура, она по ситуации будет действовать. Тех, кто непосредственно будет угрожать существованию власти этой мафиозной структуры, она будет уничтожать совершенно спокойно. Имеется в виду тех, кто вернулся с войны и будет хулиганить на местах. Ну, кого-то будут уничтожать, кого-то будут просто аннигилировать, а кого-то – переманивать на свою сторону. Им открыта дорога в силовые структуры. Пожалуйста. Почему нет? Они могут быть, если мест хватит, в Росгвардию приглашены, в вот эту гигантскую внутреннюю армию, которая создана сейчас Путиным для защиты своего трона.
Так что тут по-разному. Как пойдет. Это как кому повезет. Кого-то убьют, кого-то пригласят на свою сторону, а кто-то, еще раз подчеркиваю, поскольку государства в России нет, а есть мафиозные кланы, кто-то будет призван для того, чтобы в рамках этих мафиозных кланов вести внутреннюю войну за территорию и собственность, которая будет составлять суть этой большой русской смуты, которая, к большому сожалению моему, в очень высокой вероятности будет означать завершение этой войны. То есть просто война будет продолжаться, но она изменит вектор – она переместится внутрь России с очень высокой степенью вероятности.
А. ЖИГУЛИНА: Хотела напомнить слушателям обязательно смотреть в описании к этому видео, как нам можно помочь, и не забывать помогать, ну и поблагодарить тех, кто это уже делает. Вы действительно делаете очень важный вклад в нашу работу, ну и в то, чтобы самим получать как можно больше информации, разной информации, разных мнений. Собственно, то, чем мы здесь сейчас занимаемся.
У нас осталось 5 минут. И я хотела успеть хотя бы коротко обсудить еще одну новость. Буквально сегодня утром пришла новость о том, что Conflict Intelligence Team признали нежелательной организацией. Напомню нашим слушателям, что эта организация расследовала, собирала, публиковала информацию о действиях российских вооруженных сил сначала только в Украине, потом в африканских странах. Разумеется, организация работу не прекращает, все участники ее находятся за рубежом.
Вопрос вот мой какой. Вот эта борьба российских властей с доступностью информации, насколько она вообще эффективна и в чем заключается ее эффект, кроме того, что журналисты покидают Россию?
И. ЯКОВЕНКО: В этом и заключается эффект. Это вытеснение всего живого из внутреннего информационного пространства России. Понимаете, в принципе, то, что вещает из-за рубежа, как бы некоторая правда, которая вещается из-за рубежа, она, в общем-то, уже мало интересует российскую власть. Они, в принципе, настроены на то, чтобы все, что внутри России, должно быть… Ну вот как есть этот безальтернативный учебник. Вот он есть. Всё. Это наше. Вот это наша правда, как они считают. А то, что извне – ну, нехай клевещут. Вот и всё. Так что эта позиция очень простая и ясная. А внутри должна быть одна точка зрения, информационное пространство должно быть зачищено.
А. ЖИГУЛИНА: А не является ли это ошибкой или недооценкой возможностей журналистов, которые вещают из-за рубежа? Ведь на самом деле все российские СМИ, которые – сейчас буду аккуратнее с терминами – свободные СМИ, которые не зависели от российской власти, они продолжают работать, и, в общем-то, их эффективность не снизилась. Ну, кроме того, что из России теперь их можно читать только через VPN. Но, как мы знаем, русский народ умеет приспосабливаться и умеет ловить вражеское радио и так далее. Вот так и здесь научился пользоваться VPN. Разве они не бесполезны, все эти усилия?
И. ЯКОВЕНКО: Вот, Анастасия, как вы размашисто про русский народ. Вот я так и представляю себе… Я просто немножко знаком со многими представителями русского народа. Объездил в свое время по нескольку раз абсолютно все субъекты Российской Федерации, так же как и союзные республики.
И вот когда вы говорите, что русский народ умеет слушать вражеское радио и так далее, ну да, какая-то некоторая часть русского народа, который сейчас считается иноагентами, предателями, изменниками, врагами народа, да, какая-то часть русского народа умела всегда находить, приспосабливаться, находить альтернативные источники информации. Но в целом так вот клеветать на русский народ, говоря, что он весь поголовно прилипал к приемникам и слушал вражеские голоса, ой, как вы неправы, как вы сейчас обидели русский народ.
Какая-то часть – да, вы правы. Но основная масса на сегодняшний момент либо смотрит телевизор… Причем, вот вы знаете, не верят они тому, что говорят Соловьев, Киселев и Скобеева. Не верят. Но, в принципе, они исходят из того, что находиться в этой информационной раковине – это комфортно, а слушать вас, уважаемая Анастасия – это означает выйти из зоны комфорта. Вот и всё. И поэтому нехай клевещут.
Понимаете, если вы становитесь на позицию здравого смысла, на позицию процветания страны, блага, добра, истины и так далее, ну да, конечно, позиция российских властей ошибочна. Но у них же другая совершенно точка отсчета. Они исходят из сохранения власти. И для сохранения власти, конечно, они всё делают правильно.
Ну не всё. Конечно, 24 февраля прошлого года – это была громадная глупость и ошибка, потому что на самом деле в этот момент Путин начал терять власть. До этого никакой угрозы его власти не было. А всё остальное – изгнание журналистов, запрет свободы СМИ, все эти суды, все эти драконовские приговоры Навальному… Говорят, ну вот зачем он это делает? Да нет, с точки зрения сохранения власти в этом смысле он делает всё правильно. Война – да, это была ошибка, а всё остальное…
А. ЖИГУЛИНА: На этой интересной теме у нас подошло время к концу. Мне было вам что возразить, но, к сожалению, я уже не успела. Время на вашей стороне, поэтому мы завершаем этот эфир. Я напоминаю, что со мной на связи был журналист Игорь Яковенко, у микрофона была Анастасия Жигулина. Это было «Особое мнение». Спасибо всем, кто нас смотрел и слушал. До свидания.