«Особое мнение» Бориса Вишневского
Мне абсолютно всё равно, кто там работает кем у Ходорковского. Это на реальную жизнь не оказывает ни малейшего влияния. И вот этот весь срач — это такая буря в напёрстке. Нигде за пределами очень узкой тусовки, это, как мне кажется, никому не интересно…
Д.ГАВРИЛОВ: 11 часов и 3 минуты в Вильнюсе, где я сейчас нахожусь. Точно такое же время в Риге, Талине. В Тбилиси сейчас 12 часов и 11 часов в Москве. Приветствую вас! Меня зовут Дмитрий Гаврилов. Это YouTube-канал «Ищем выход», стрим «Особое мнение». И сегодня на вопросы отвечает депутат законодательного собрания Петербурга Борис Вишневский. Борис Лазаревич, здравствуйте!
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Здравствуйте!
Д.ГАВРИЛОВ: Мы сегодня поговорим о последних новостях, которые поступили за эти несколько дней, выходных дней, о событиях прошлой недели. Но для начала, друзья, поставьте лайк, потому что каждый лайк продвигает трансляцию в алгоритмах YouTube, значит, мы становимся популярнее. Значит точно зрения наших гостей особое мнение наших гостей могут увидеть и другие пользователи, которые не подписаны на наш канал, например. НРЗБ …Как, например, многие из наших зрителей получили оповещение сейчас.
Д.ГАВРИЛОВ: Когда мы с вами договаривались о темах, вы мне сказали о том, что эта трагическая история в Санкт-Петербурге в психоневрологическом интернате №10, где погибли 7 воспитанников, а точнее, погибли пациенты этого интернета, один из них умер в Александровской больнице, мы мне сказали, что эта история вам хорошо знакома. Расскажите все-таки, что там произошло. И, как пишет Нюта Нюта Федермессер, которая, собственно, и стала спикером по этой истории, обратилась к федеральным властям с просьбой решить эту ситуацию в психоневрологическом интернате, который жил в закрытом режиме, никого не пускал, как она говорит, пациенты умерли от голода, от плохого ухода. Что происходит в этом интернате, что вам известно?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Мне известны, конечно, многие подробности, которые связаны с трагическим уходом из жизни тех, кто был в этом интернате. Я хорошо знаю этот интернат. Еще 3 года назад, когда бушевал ковид, питерское «Яблоко» вело такой проект помощи медикам, социальным учреждениям. Мы очень много туда возили средств защиты, возили даже компьютеры и планшеты для тех, кто там находиться, чтобы они могли поддерживать связь с миром. И я очень много общаюсь с такой замечательной организацией, которая называется «Перспективы», ею руководит Света Мамонова, и они занимаются уходом за очень тяжелыми инвалидами. О чем я хочу сказать сразу — что идет речь о людях с тяжелейшими нарушениями, о людях, у которых огромные проблемы со здоровьем, о людях, у которых, к огромному сожалению, срок жизни иногда оказывается гораздо меньше, чем у других. О том, что у них возникают постоянные проблемы, несложно догадаться. Что нужно и почему сейчас приковано такое внимание к этой истории. Она высветила такую проблему, что людям, которые имеют множественные нарушения здоровья и находятся в этом интернате, им нужно постоянно сопровождение, постоянный уход. Более того, им нужен не только уход, им нужно просто человеческое общение, какое-то развитие. На это не хватает кадров, на это не хватает персонала…
Д.ГАВРИЛОВ: Борис Лазаревич, извините, что перебиваю вас. Что значит, им нужно постоянно сопровождение? В чем это выражается?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Это значит, например, что этих людей нужно кормить только в вертикальном положении, а не лежа, это делать очень медленно. Их нужно высаживать в коляски, им нужно использовать дополнительные технические средства реабилитации, еще очень много чего. То есть они не могут находиться одни. Более того, эти люди очень часто не могут даже толком объяснить, что у них болит. Они не владеют иногда речью, потому что это тяжелейшие инвалиды. И нужен специально обученный персонал. Очень часто эту роль на себя берут волонтеры из той же организации «Перспективы» для того, чтобы осуществлять необходимую коммуникацию с врачами. Они находятся и так в очень сложном положении, но нужно, чтобы около них были не просто сотрудники интерната, а люди еще специально обученные. А теперь смотрите, что получается. Те трагические ситуации, о которых идет речь, в основном они связаны с тем, что они умирали уже при госпитализации…
Д.ГАВРИЛОВ: Борис Лазаревич, как я понимаю, смерть наступила в больницах, не в самом интернете, а когда этих пациентов перевезли в другие больницы, и там они уже скончались.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Насколько я понимаю, по крайней мере, об одном человеке идет речь, его имя называлось. Это точно абсолютно. И в чем проблема — что на сегодняшний день при госпитализации им не полагается сопровождение. В принципе, с января того года уже вступил в силу городской закон, изменение закона о социальном обслуживании, по которому при госпитализации интернат должен выделять им сопровождающего. Потому что они в приемный покой даже попадают без представителей интерната. Если те, кто нас слушает, были когда-нибудь в приемном покое любой больницы, они примерно представляют, что там происходит. И вот когда туда попадает абсолютно беспомощный человек, который не может общаться, у которого иногда нет речи, которого не так просто понять, возникают огромные проблемы. И нужно решать проблему сейчас с двух сторон. Во-первых, на это нужен, конечно, дополнительный штат в сами психоневрологические интернаты. А, во-вторых, нужно обеспечивать при госпитализации воспитанников этих интернатов, тех, кто там лежит, сопровождение уже в больнице.
Д.ГАВРИЛОВ: Почему этого не делается? Почему из интернета не приезжают медсестры и не ухаживают за этими пациентами?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Потому что действующими правилами это никак не предусмотрено. Я говорю еще раз, с января вступили в силу, наконец, изменения в закон, но, видимо, какие-то регламенты еще недоработаны, нет еще представителей интернатов, которые могут сопровождать людей при госпитализации. Я надеюсь, что сейчас при том внимании, которое эта ситуация привлекла, проблему, наконец, будут решать. Мы вчера и позавчера, как только это случилось, мы с Светланой Мамоновой это всё очень подробно обсуждали.
Д.ГАВРИЛОВ: Светлана Мамонова — это кто?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Это руководитель организации «Перспективы». Это общественная организация, которая занимается помощью таким людям, тяжелейшим инвалидам, которые большей частью находятся в психоневрологических интернатах и других социальных учреждениях.
Д.ГАВРИЛОВ: А что сейчас можно сделать? Понятно, что вы как законодатель может составить закон соответствующий. В этих условиях, когда руководство интерната никого не пускает, на что жалуется Нюта Федермессер, просто не комиссии, а вот эти благотворительные организации не пускают на порог, что делать?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Мне неизвестно, чтобы представителей «Перспективы» не пускали бы на порог. Как раз, насколько мне известно, с ними очень даже работают волонтеры, в том числе, в эти интернатах. Гораздо сложнее в этих больницах, потому что в больницах при госпитализации не полагается сопровождение от интернета.
Д.ГАВРИЛОВ: Если сейчас все-таки кто-то туда попадает и благотворительный организаций, эти представители, можно сказать или нет, что пациенты умирают от голода, что их не кормят? Понятно, что условия содержания плохие, но когда Нюта Федермессер говорит, что людей плохо кормят, не кормят, возникают вопросы уже не к тому, как персонал обходится.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Дмитрий, я не могу отвечать за то, что говорит Нюта Федермессер. Я к ней отношусь с уважением. Я говорю то, что знаю я.
Д.ГАВРИЛОВ: «Вредная старуха» спрашивает: «Зачем нужны правила, которые ухудшают содержание детей в этих интернатах?» Вот такие правила. Я через ваши вопросы хочу уточнить у Бориса Лазаревича, это были дети, как говорит Нюта Федермессер, или это были взрослые? Потому что вот этому погибшему молодому человеку было 23 года. И назвать ребенком его можно, наверное, только по его умственному развитию.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Дмитрий, у меня нет точной информации по их возрасту. Единственно, что я знаю точно, это были тяжелые инвалиды. И то, что прекрасно известно, это то, что огромную помощь волонтеры из «Перспектив» оказывали и оказывать будут. Будем сейчас заниматься этой историей вместе с общественниками, вместе с комитетом по социальной политике. Я думаю, что эта ситуация все-таки изменится обязательно к лучшему, особенно после внимания, которое она сейчас привлекла. Но я удержался бы от тех иногда очень громких обвинений, которые я слышу.
Д.ГАВРИЛОВ: Еще одна тема, Борис Лазаревич, с которой вы наверняка знакомы. В Петербурге стали рассылать повестки на Госуслугах. У жителей Петербурга уже появились предложения, если так можно сказать, в военкомат. Об этом, в частности, сообщают организации «Инициативы», «Идите лесом». Первые повестки, первые скриншоты появились у них. Григорий Свердлин об этом сообщил. Кстати, не только он сообщил, но и военком Петербурга Сергей Качковский, если не ошибаюсь, так его зовут, он сказал, что повестки рассылают да, но в тестовом режиме. Что вам об этом известно?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Давайте начнем с самого начала. Я хочу, чтобы те, кто нас смотрит и слушает, понимали, насколько чудовищен сам закон, который был принят стремительно, в течение трех дней прошел 7 инстанций, был утвержден Советом Федерации, был подписан президентом, опубликован и вступил в силу. В чем суть этого закона? Я его изложу в одной фразе. Как-то условный товарищ майор из условного военкомата у себя в реестре записал, что кому-то выслана повестка — неважно, направлена она через Госуслуги или выслана почтой, — запускается механизм внесудебного ограничения ваших конституционных прав. Через неделю считается, что вы повестку получили. Абсолютно неважно, получили ли вы ее на самом деле, никто не собирается это проверять. Вот указано в реестре, что направлена через Госуслуги — через неделю, считайте, что вы повестку получили. Указано в реестре, что направлена почтой — через неделю считается, что почтой тоже получили. На следующий день вам закрывают выезд из страны. И если через 20 дней после этого вы не придете в военкомат, вам ограничивают ваши административные права без всякого суда. Вам запрещают сделки с недвижимостью, вам запрещают вождение автомашины. Вы кстати вдумайтесь, все это в законе, который я очень подробно читал, называется «временные меры по обеспечению явки в военкомат». Это вот такие временные ограничения вашего конституционного права на свободу передвижения, на распоряжение имуществом без всякого суда.
Д.ГАВРИЛОВ: Это понятно, об этом многие говорили. Но что сейчас делать? Когда говорится о том, что повестки приходят и в то же время говорят: «А это тестовый режим». А что делать человеку, который получил эту повестку?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Что касается тестового режима. Действительно, военные комиссар Петербурга Сергей Качковский заявил, что это все тестовый режим, и представители думского комитета по обороне говорят, что это все происходит только в тестовом режиме. Я хочу напомнить, что еще три недели назад в том же думском комитете по обороне отрицали саму возможность направления повесток электронным образом через Госуслуги. А потом вдруг выяснилось, что ровно такой закон принимается. Поэтому надо с крайней осторожностью относиться к этим заявлениям. Мне бы хотелось верить, что сейчас эта рассылка идет только в тестовом режиме. Но что является чрезвычайно важным, что какой бы ни был этот режим, идет речь о возможности очень серьезно нарушить конституционные права всех тех, кого это коснется. И это чрезвычайно важно. Это может затронуть огромное число людей. Я хочу напомнить, что питерское «Яблоко», которое я имею честь представлять (я и депутат от «Яблока» и заместитель председателя партии «Яблоко») дважды подавало заявки на митинг против этого закона об электронных повестках. Получили два совершенно абсурдных отказа. Первый раз нам сказали, что, оказывается, нельзя по электронной почте послать заявку, надо только на бумаге. То есть саму повестку можно послать по электронной почте, это пожалуйста, с будущим ограничением ваших прав. А уведомление о митинге никак нельзя. Хорошо, сказали мы. Привезли на бумаге с подписями. Получили через три дня отказ от администрации города Мурино. Почему Мурино — потому что в Мурино митинги разрешены в отличие от Петербурга, где они запрещены до сих пор. Хотя Мурино находится прямо у станции городского метро. Так вот во втором отказе написано — опять же следите а руками: «Вы подали заявку в сроки, которые не соответствуют такому-то пункту такого-то протокола заседания оперативного штаба Ленинградской области», где сказано, что надо подавать за 14 дней. В федеральном закона сказано, что подавать надо в период от 10 до 15 дней уведомление о митинге…
Д.ГАВРИЛОВ: Борис Лазаревич, извините, пожалуйста, я не очень понял…
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Можно я закончу? Получается, что какой-то оперативный штаб Ленинградской области своим протоколом просто отменил федеральный закон. И нам говорят, что мы поздно прислали заявку. Мы прислали ее за 12 дней, а по их протоколу надо было за 14, хотя по федеральному закону можно даже за 10. Мы, естественно, обжаловали это в суде, ждем, когда суд назначит заседание. Но то упорство, с которым не хотят согласовывать даже у Мурино митинг против этих повесток, показывает, что, видимо, власти прекрасно понимают, насколько важна эта проблема, насколько она тревожит огромное число людей. И очень многих это может коснуться. Я хочу подчеркнуть, да, государство имеет право по Конституции и закону призывать людей в армию и направлять им повестки, но таким путем, где через неделю после того, как вас внесли в какой-то реестр, уже считается, что вы все получили, оно действовать не имеет права.
Д.ГАВРИЛОВ: Я все-таки хотел бы уточнить, что сейчас делать призывникам. Вот, например, Алексей Изанкин в чате пишет: «Борис Лазаревич, как вы считаете, стоит ли отправлять детей за границу для их спасения от мобилизации? Что сейчас делать призывникам, тем, кто получил повестку?»
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Это вопрос каждый должен решать для себя сам. Я тут не буду и не вправе что-либо им советовать. Нужно оценивать все последствия, которые могут наступить от того или иного варианта вашего поведения.
Д.ГАВРИЛОВ: Как человек, который связан с подготовкой законов, можете ли вы сказать, когда нет этого реестра, который прописан в законе, и когда, например, Минцифры и автор законопроекта Картаполов говорит, что нет, пока реестра нет, и все, что сейчас приходит, на это не обращайте внимания. Так в результате не обращайте внимания или все-таки нужно на это обращать внимание?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Мне представляется, что обращать внимание нужно на всё. И если человек получает эту повестку сейчас электронным образом, надо постараться уточнить, а действительно, ли это делается в тестовом режиме.
Д.ГАВРИЛОВ: Можете уточнить эту информацию?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Давать советы в этой ситуации крайне трудно, потому что за нарушение закона может наступить очень приличная ответственность и каждый должен сам оценивать, как ему поступать.
Д.ГАВРИЛОВ: Я еще хотел вас спросить о массовой кампании, которая проходит в России, может быть, вы видели и встречались с тем, как сейчас вербуют россиян, чтобы идти на фронт. И «Новая газета Европа» на прошлой неделе опубликовала большое расследование. Журналисты нашли несколько десятков тысяч объявлений, в том числе, в соцсети ВКонтакте о том, что набирают сейчас людей для фронт, вебруют, можно сказать. В подъездах эти объявления висят, в метро, в детских садах уговаривают. Что вы сейчас встречаете в Петербурге?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Я это встречаю не только в Петербурге. Я две недели назад был в командировке в Калининграде. И там прямо на главной площади этого города стоит огромный грузовик, такой мобильный призывной пункт, где можно завербоваться на службу в армию. В Петербурге в метро я таких объявлений сам не встречал, но мои знакомые их встречали. Что я могу об этом сказать. Никакой закон этим не нарушается. Но понятно, что и федеральные и городские власти сейчас предпринимают усилия для того, чтобы набрать людей в армию таким путем. Как к этому относиться, каждый решает сам. Есть люди, хотят не в порядке призыва, подчеркиваю, а в добровольном порядке пойти служить, это их право. Для многих этот вариант неприемлем. Если они этим объявлениям не поддадутся, никакого наказания за этим, естественно, последовать не может. А то, что это рекламируется, в том числе, через социальные сети, ничего удивительного я в этом не вижу.
Д.ГАВРИЛОВ: Здесь перекликается тема. Буквально вчера многие об этом писали после интервью Николая Пескова, сына пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова, который рассказал, как он «служил» на войне в Украине. В кавычках, потому что журналисты Телеграм-канала «ВЧК ОГПУ» выяснили, что, оказывается, автомобиль, который принадлежит Дмитрию Пескову, который он очень любит и никому не дает, этот автомобиль в то время, как говорил Николай Песков, он был на фронте, этот автомобиль совершал правонарушения, его зафиксировали на улицах Москвы. И вот эта непонятная ситуация: хозяин автомобиля находится, по его словам, на фронте, автомобиль находится в Москве, совершает правонарушения. Потом еще журналисты телеканала «Астра» выяснили по фотографии, которая была опубликована в «Комсомольской правде» с интервью Николая Пескова — это скрин был телевизионного репортажа нашего пропагандиста Владимира Соловьева. Там человек в балаклаве говорил, что он из Чебоксар, кажется… в общем, вычислили, что Николай Песков, который якобы служил на фронте… у нас под этим виде информация есть, вы можете детально все прочитать… Борис Лазаревич, этой истории, вы верите, что Николай Песков все-таки не был на фронте, а если был, то только для того, чтобы демонстративно показать, что он участвует в каких-то боевых действиях?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Очень трудно понять, что там было, а чего не было. Потому что все запутано до крайности. Сначала хочется понять, действительно, он, как сказано, служил в ЧВК «Вагнер» под чужой фамилией именем и отчеством? А почему, собственно, под чужой? Вообще, казалось, что если человек является сыном высокопоставленного чиновника, то он должен, наоборот, с гордостью об этом рассказывать, в том числе, и во время службы. И его отец должен был с гордостью об этом рассказывать. Но почему-то этого не происходит, почему-то мы об этом узнаем только сейчас. Это первое. Второе: я хочу напомнить, что сказал когда-то генерал Лебедь много лет назад: «Давайте мне сформировать взвод или роту из тетей начальства — чиновников, депутатов Государственной думы, министров — и война закончится в тот же день». Я думаю, что он был прав абсолютно. А, в-третьих, я процитирую президента Путина, как ни удивительно, который лет 5 назад сказал государственному агентству «Новости» про Дмитрия Пескова: «Я иногда смотрю по телевизору, как выступает мой пресс-секретарь и такую пургу несет, что удивляюсь, откуда это, кто ему это поручил». Так вот, где, собственно, гарантия, что мы с такой же ситуацией имеем дело в данном случае? Никаких нет гарантий. Поэтому относиться к этому можно только иронически. Видимо, Дмитрию Пескову очень важно всем сказать, что его сын, как и многие другие, участвовал в боевых действиях. Но понять, правда это или неправда, невозможно. … Во время самых разных войн и в российской истории и в истории других стран. Было очень много ситуаций, когда дети весьма высокопоставленных политиков, генералов и маршалов, они, действительно, служили в армии и гибли. Но сейчас мы почти ничего не знаем, по крайней мере, точную информацию, чтобы кто-либо из детей нынешней российской элиты, он был бы в армии и участвовал в боевых действиях. Видимо, господин Песков хочет подать такой примерно, но, как мне кажется, это сделано, мягко говоря, неуклюже. РЕКЛАМА
Д.ГАВРИЛОВ: 11 часов и 35 минут в Вильнюсе, где я сейчас нахожусь. Меня зовут Дмитрий Гаврилов. Столько же сейчас времени в Риге. Москве, Тбилиси, где нас, надеюсь, смотрят, 12 часов и уже 36 минут. И сегодня «Особое мнение» Бориса Вишневского, депутата законодательного собрания Санкт-Петербурга. Мы говорили о том, как сын Дмитрия Пескова Николай Песков, как выясняется, он служил на фронте под именем Николай Чоулз. Как он служил, детально непонятно, точных доказательств этого нет, что он не служил, так же, как нет доказательств, что там он служил. Потому что сам Пригожин, который, собственно, рассказал об этой истории, он сказал, что Николай находился на фронте по подложным документам. Вообще история какая-то фантасмагорическая, потому что, если он служил по подложным документам, то это уголовная статья, как я понимаю, это подделка документов. Он служил в ЧВК «Вагнера». Он в качестве кого служил — в качестве наемника? Это тоже уголовная статья. То есть человек что, подставляется, что ли сами?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Дмитрий, во-первых. Вам отвечу, что если он, действительно, был в «Вагнере», то деятельность этой кампании никаким законом вообще не предусмотрено и не регламентировано. Поэтому никаких уголовных статей о подделке документов там быть не может. Другое дело, что никаких у нас нет гарантий, что это, действительно, имело место. И я не считаю этот вопрос таким уж важным. Важнее вопрос другой. Мы постоянно слышим от чиновников, министров, думских депутатов, сенаторов, государственных пропагандистов сплошные ястребиные призывы: «Уничтожить! Снести с лица земли! Победить во что бы то ни стало!» Хочется спросить: «А что же вы туда своих детей-то не посылаете ради достижения этой цели?» Это должны другие своим здоровьем и жизнью жертвовать для достижения целей, к которым вы призываете? Вы со своих родственников начните, пожалуйста. Но только этого почему-то не происходит. И никто из тех, кто громче всех кричит об этом, он тоже в окопы не стремится совершенно.
Д.ГАВРИЛОВ: Кроме Пригожина, который ездит на фронт.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Я имею в виду не Пригожина. Пригожин не занимает никаких государственных должностей. Я имею в виду тех, кто и с думской трибуны и с сенаторской по телевидению отличается, я бы сказал, повышенной степенью кровожадности. Но только почему-то он свою кровожадность, свою храбрость и свое геройство в окопах не проявляет и не стремиться ее проявлять и своих родственников не стремится туда посылать. Вот это очень симптоматично. Повторяю, пусть начнут с себя. Это будет правильней. Тогда будет моральное право призывать других.
Д.ГАВРИЛОВ: Хотел еще вас спросить о конфликте. Как мы говорим в журналистской среде, такой срач произошел между Ходорковским и Навальным. Первым заявил Навальный, что один из соратников Ходорковского — это бывший пиарщик главы Башкирии Ростислав Мурзагулов, который сейчас работает на Ходорковского, который делает оппозиционные ролики. Его обвинил Навальный, точнее, команда Навального, потому что сам Навальный сейчас находится в тюрьме, и от его имени пишет команда Навального на его сайте, о том, что Мурзагулов готовил почву для уголовного преследования главы штаба Навального в Башкирии Лии Чанышевой. В свою очередь Ходорковский говорит о том, что пора бы уже забыть эти конфликты, распри, что мы все-таки боремся за одно дело. Нужно сменить власть в России, нужно закончить войну. На чьей стороне вы в этом конфликте?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Ни на чьей. Мне скучно наблюдать эту войну мышей и лягушек, понимаете? Если говорить о претензиях, которые команда Навального высказывает Ходорковскому, то, с одной стороны, я видел и до этого примеры, когда с Михаилом Борисовичем работали люди, мягко говоря, со странной репутацией. И его кадровое чутье всегда оставляло желать лучшего. А, с другой стороны, если команда Навального такая принципиальная, пусть они вспомнят про то, как они в 21-м году предлагали поддерживать коммунистов и эсеров, которые потом в едином порыве поддержали путинскую спецоперацию, которые голосуют в Думе за все репрессивные законы и вносят их. Опять же хочется сказать, начните с себя. Что вы к этому, никому доселе неизвестному пиарщику прикопались? Мне абсолютно все равно, кто там работает кем у Ходорковского. Это на реальную жизнь не оказывает ни малейшего влияния. И вот этот весь, как вы говорите, срач, это такая буря в наперстке. Нигде за пределами очень узкой тусовки, это, как мне кажется, никому не интересно.
Д.ГАВРИЛОВ: Скажите, а почему «Яблоко» не может объединиться с Навальным на выборах, например? Ведь вы же стоите на одной платформе — на либеральной демократической платформе. Но что-то вам мешает договориться.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Дмитрий, давайте я объясню. В ключевом вопросе мы стоим на принципиально разных платформах. Команда Навального призывала на выборах как якобы альтернативу «Единой России» коммунистов и эсеров. Те, кого они поддержали, пройдя в Думу стали ничем не отличаться единороссов. В этом надо было с ними объединяться? Категорически нет. Это принципиальнейшее расхождение. Мы об этом говорили и говорить будем. Поэтому никаких разговоров об объединении здесь просто не может быть. Они ведь не хотят признавать эту ошибку до сих пор. Считают, что все было абсолютно правильно сделано. Мы так не считаем. Нас во время выборов, хочу напомнить, очень активно эти люди призывали голосовать за любую сволочь, только не за единоросса. Ну хорошо, многие послушали. Вчера проголосовали за любую сволочь — теперь сокрушаются: «Как же так? Кто бы мог подумать, что так выйдет, что эти люди потом так себя поведут?» Объединяться можно с теми, кто является твоим единомышленником, кто вместе с тобой готов разделять те же принципы. Другое дело — вот тут я хочу обратиться к событиям очень давним — можно ли говорить о том, что как только человек, как тот башкирский пиарщик, заявил, что теперь он перешел на другую сторону баррикады, с ним работать, сотрудничать, брать его на работу, ему доверять, это крайне непростой вопрос. 30 лет назад, когда рухнула коммунистическая система и когда, к сожалению, не был принят закон о люстрациях, за который выступала, в частности, Галина Старовойтова и многие другие и я, в том числе, была такая распространенная точка зрения, что давайте мы прежних номенклатурщиков возьмем на работу и используем их опыт. Они перековались, они передумали, он теперь другие. Ну, взяли. Их взяли и бывших кагэбэшников взяли на работу, в том числе в Петербургскую мэрии. Мне надо рассказывать, чем это закончилось или наши слушатели и так это знают, наверное. Чем закончилось взятие на работу бывших сотрудников номенклатуры КПСС и КГБ. К сожалению, предупреждения тех, кто говорил, что делать этого нельзя, тогда не были услышаны. Поэтому в этому плане поступок Ходорковского мне кажется сомнительным. Это вообще его личное дело, это мало кому интересно, кроме самого Ходорковского и тех, кто устроил этот срач.
Д.ГАВРИЛОВ: А все-таки я хотел бы про историю с партией «Яблоко». Почему все-таки так получается, что партия «Яблока», например, не поддерживает кандидатов от Навального? Кандидаты, которые, действительно, популярны в определенных районах. Но почему-то партия «Яблоко» постоянно открещивается? Почему бы не поддержать человека конкретного. Не партию Навального, ни движение Навального, ни всех сторонников Навального, а конкретного человека. Но почему-то партия «Яблоко» не хочет этого делать.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: В 2016-м, в 2021 году половина кандидатов, которые баллотировались от «Яблока», не были членами партии. Самые разные люди к нам приходили. Кого-то мы поддерживали, кого-то не поддерживали. Это зависело от личной оценки, от их взглядов, от их политической биографии, от их политической репутации. Это на выборах в Государственную думу и на выборах в Питерское заксобрание. И то же самое было на муниципальных выборах в 2019 году. Так что этот упрек, он абсолютно не принимается.
Д.ГАВРИЛОВ: Хорошо, я думаю, что на эту тему будет очень много вопросов еще в следующих наших эфирах. Я хотел бы еще вам задать вопрос по поводу того, что депутаты Петербуржского парламента опубликовали данные о своих доходах, а сейчас данные можно не публиковать, но вот депутаты сделали, показали, сколько они зарабатывают. Максимум было, по-моему, около 14 миллионов зарабатывает кто-то. А «кто-то», почему я так говорю — потому что все депутаты были без фамилий в этом списке, все были под номерами. Что это такое за ноу-хау? Вы спрашиваете коллег, наверное, в курсе, почему так получилось, что депутаты под номерами? Может быть, проще было вообще не позориться и не публиковать?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Был принят некоторое время тому назад федеральный закон совершенно абсурдный, где под предлогом того, что у нас сейчас СВО, было разрешено не публиковать данные о доходах, имуществе не только депутатов и чиновников, а вообще тех, кто должен по закону эти декларации представлять, те, кто находится на госдолжности, те, кто находится на государственной службе или публиковать в обобщенном виде. Ну вот в Государственной думе вообще ничего не стали публиковать. В Совете Федерации тоже ничего не стали публиковать. А у нас решили публиковать в таком виде, где депутаты под номерами. Сразу очень многим вспомнилось и мне, в том числе, сколько раз мы от президента и других слышали ужасы: «Вот европейские ценности… Вы хотите, чтобы у вас был родитель №1 и родитель №2?» Не очень понимаю, почему они так пугаются. Никто нам этого не навязывает. Зато теперь у нас есть депутат №1, депутат №2… 7, 8… 19 и так далее. Это абсолютный фарс. «Яблоко» голосовало против этого закона. И выложили я и Александр Шишлов в открытом доступе свою декларацию о доходах и имуществе. Любой может на партийном сайте, у нас в соцсетях…
Д.ГАВРИЛОВ: Напомните, сколько вы заработали в прошлом году?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Мой доход за прошлый год 3,5 миллиона рублей. У меня, кроме этого, имеется квартира в собственности площадью 82 метра и автомобиль «Опель Астра» 10-летней давности. Вот то имущество и доходы, которые я имею. И где-то около 250 или чуть больше тысяч рублей доход у моей супруги за прошлый год. Но это только пенсия, собственно.
Д.ГАВРИЛОВ: Эти деньги, что вы сейчас говорите, вы получили как зарплату в законодательном собрании Петербурга.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Да, я в прошлом году получал зарплату в законодательном собрании Петербурга. Но мне еще платят небольшую пенсию. Поскольку я на нее получил право после 60 лет. Вот из этой пенсии и зарплаты складываются все мои доходы. Больше никаких я не получал.
Д.ГАВРИЛОВ: В чате Алексей Изанкин пишет: «Боялись получить родителя 1, родителя 2, в итоге получили депутата №1 и депутата №2».
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Я ровно об этом только что в эфире сказал. И вообще мне это совершенно непонятные страшилки, потому что никто от нашей страны этого совершенно не требует. И, знаете, сперва создается какая-то искусственная опасность, а потом НРЗБ опасности начинают устраивать всякие гадости. На наш взгляд — это позиция не только моя, это позиция «Яблока», — все, кто получает зарплату на бюджет, а, тем более, занимает какие-то должности, они в плане своих доходов и имущества должны быть абсолютно прозрачны. А чего скрывать-то от граждан? Но многие считают нужным скрывать. То есть даже специальный закон принят, разрешающий это скрывать. Я уверен, что закон этот абсолютно вредный.
Д.ГАВРИЛОВ: 26 апреля, через два дня суд в Москве Басманный, по-моему, начнет рассматривать новое уголовное дело против Алексея Навального. Леонид Волков, соратник Навального говорит, что будут требовать до 35 лет. Создавалось такое ощущение после приговора Кара-Мурзе, что от Навального не отстанут и что на Навального будет заведено новое уголовное дело. Собственно говоря, так и получилось. Вот эта история, когда в камеру Навального посадили человека, который, мягко скажем, не ухаживает за собой, и вся эта история, так я понимаю, превратилось в новое уголовное дело».
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Я могу только посочувствовать и Владимиру Кара-Мурзе, которого прекрасно знаю много лет, и очень многие в «Яблоке» его знают. Володя давний наш сторонник. Он всегда нас поддерживал. Он честный, искренний и необычайно мужественный человек. Его чудовищный приговор в 25 лет, конечно, на ваш взгляд, никакого отношения к закону не имеет. Я сочувствую другим политзаключенным, и Алексею Навальному я сочувствую и Илье Яшину, и Юрию Алексеевичу Дмитриеву, о котором незаслуженно мало сообщают, а он посажен на срок 15 лет. Я хочу напомнить, что это глава Карельского «Мемориала», историк, который, собственно, открыл захоронение в Сандармохе, где похоронены жертвы сталинских репрессий. Сочувствую Александре Скочиленко, над которой идет суд в Петербурге. Он продолжился на прошлой неделе. Ей грозит за якобы фейки об армии тоже приговор от 7 до 10 лет тюремного заключения. Очень сочувствую нашему коллеге из «Яблока», известному журналисту из Хакассии Михаилу Афанасьеву, который в СИЗО находится. Его тоже преследуют по статьям о фейках. К сожалению большому, сейчас у нас настолько репрессивная ситуация, что без всяких проблем — это чудовищно — можно завести уголовное дело, можно завести новое уголовное дело, можно создать такую ситуацию, при которой те люди, которые являются личными врагами для президента, как он полагает, видимо, будут сидеть до тех пор, пока он занимает этот пост. Им буду шить все новые и новые обвинения. Эта ситуация изменится только тогда, когда изменится вообще политическая ситуация в стране. Обязанность поддерживать заключенных является крайне важной. В конце каждого месяца мы в «Яблоке» устраиваем в Москве и Петербурге специальные вечера. Мы пишем открытки политическим заключенным всем, самым разным, чтобы они не чувствовали себя брошенными, чтобы они понимали, что они не одни, им очень важно это чувствовать.
Д.ГАВРИЛОВ: Борис Лазаревич, против вас, насколько я помню, возбуждали административное дело о дискредитации армии. Это было в январе этого года. Что происходит сейчас.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Я до сих пор не знаю, в чем там дело, потому что меня даже не приглашали на составление протокола никакого. Я только знаю информацию с сайта суда, что суд вернул протокол в полицию для исправления недостатков и больше никаких действий после этого не происходило. Видимо, видимо, недостатки исправляют до сих пор. Мне неизвестна суть претензий. Хотя я абсолютно уверен, что ничего в моих социальных сетях, что могло бы подпадать под статью о дискредитации, нет и не было. Но, правда, моего коллегу по фракции «Яблока» Александра Шишлова, как вы знаете, осудили по этой статье и оштрафовали за то, что он отказался встать, чтобы почтить память Владимира Жириновского и написал об этом в сетях. Притом, что покойный Жириновский был человеком, который перед Новым годом полтора года назад призывал к ядерной войне и бомбежкам, который постоянно разжигал агрессию и ненависть. И никакого почтения к памяти этого человека, с нашей точки зрения, быть не может, учитывая ту роль, которую он играл и к чему он призывал. Вот за то, что Шишов не стал вставать, его осудили по статье о дискредитации. Я был в больнице, меня не было просто на этом заседании. Я бы тоже, конечно, не встал.
Д.ГАВРИЛОВ: Вы сейчас опасаетесь ареста?
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Как и все мои коллеги по «Яблоку» я хожу по тонкому льду. В любой момент, если будет на то команда, могут организовать административное дело, могут уголовное, могут арестовать. Мы очень четко это понимаем, учитывая нашу политическую позицию, учитывая то, что позицию за мир, за соглашение о прекращении огня артикулируем только мы из всех политических сил, которые есть в стране. Но это не повод отказываться от принципов, это не повод менять позицию, потому что это крайне важно для наших граждан, которых мы представляем, чтобы мы были здесь и говорили, в том числе, с парламентской трибуны и через СМИ то, о чем они думают и сами.
Д.ГАВРИЛОВ: Это «Особое мнение» Бориса Вишневского, депутата заксобрания Санкт-Петербурга. Борис Лазаревич, я вас благодарю за откровенные ответы.
Б.ВИШНЕВСКИЙ: Я бы призвал тех, кто нас смотрит и слушает, тоже подписываться на мой Телеграм-канал, который называется «Вишневское время». Приходите, подписывайтесь, будете узнавать свежие новости и мою точку зрения на самые актуальные политические события. Буду рад новым подписчикам.
Д.ГАВРИЛОВ: Меня зовут Дмитрий Гаврилов. Пока!