Купить мерч «Эха»:

«Особое мнение» Сергея Пархоменко

Сергей Пархоменко
Сергей Пархоменкожурналист, политический обозреватель
Ольга Бычкова
Ольга Бычковажурналист

Это до такой степени наглая, гнусная вещь, что даже видавшие виды депутаты и даже те из них, кто специализируется на такого рода подлостях, находятся в некоторой растерянности…

Особое мнение25 января 2023
«Особое мнение» Сергея Пархоменко 25.01.23 Скачать

Подписаться на «Живой Гвоздь»

Поддержать канал «Живой гвоздь»

О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день. Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова. С особым мнением – Сергей Пархоменко. Привет тебе.

С. ПАРХОМЕНКО: Привет, привет. Очень рад тебя видеть. И очень рад быть опять в эфире на «Живом гвозде».

О. БЫЧКОВА: Ну да. Я так понимаю, что мы тебя застали в Берлине. Ты сам признался.

С. ПАРХОМЕНКО: О, да. Именно.

О. БЫЧКОВА: Поэтому расскажи, пожалуйста, сразу, раз ты в Берлине, видел ли ты эту камеру Алексея Навального, которую установили прямо где-то рядом с российским посольством. То есть не камеру Навального, а штрафной изолятор, где Навальный проводит слишком много времени.

С. ПАРХОМЕНКО: Вчера в Берлине открылся арт-объект совершенно неожиданный, невиданного характера в самом центре города, причем в таком символическом месте. Это буквально в нескольких сотнях метров от Бранденбургских ворот. Это такой бульвар, в который превращается улица Унтер-ден-Линден, одна из главных улиц Берлина. И в этой части этого бульвара традиционно несколько крупнейших посольств. Там французское посольство, там американское посольство. И там российское посольство.

И вот прямо напротив российского посольства, буквально перед его фасадом посередине этого бульвара стоит такой кубик с открытой дверью. Можно войти в эту дверь и оказаться внутри камеры штрафного изолятора. Снаружи на стенке этого кубика написано пояснение, что это такое, и сказано, что, так сказать, побудьте в шкуре Алексея Навального. Можно войти туда. Там помещение размером 2,5 х 3 метра. Полностью до мельчайших деталей… Надо сказать, удивительно, что воспроизвели это каким-то совершенно скрупулёзнейшим, таким музейным образом.

Это повторяет интерьер этой самой камеры в ШИЗО с крошечным зарешеченным окошечком, с ржавой батареей, с этой кошмарной дыркой в полу вместо унитаза, с пристегивающейся к стенке койкой, с валяющимся на полу матрасом с, надо сказать, какими-то ужасными подозрительными пятнами на этом матрасе, железная табуретка, стены, покрытые такой еще описанной, по-моему, Шаламовым… Он описывал, что такое шуба – это специальное такое бетонное покрытие очень шершавое, для того чтобы на этих стенах невозможно было ничего написать или нацарапать. Оно такое очень-очень бугристое.

Я разговаривал с теми, кто, собственно, создавал этот арт-объект. А это люди из команды Навального, из его Штаба. Они говорят, что они умудрились найти прямо чертежи этого всего на сайте фирмы российской, которая изготавливает эти койки, эти табуретки и какие-то другие элементы этого интерьера. Это производит действительно очень сильное впечатление. И там буквально несколько минут находиться невозможно в этом помещении. Можно себе представить, какого провести в нем столько, сколько провел Алексей Навальный.

И это такое напоминание людям, которые идут по этому бульвару и которые проходят мимо российского посольства и видят это российское посольство и российский флаг на нем… Методами для уничтожения своих противников, своих оппонентов, тех, кто разоблачает его, это Российское государство, и делает это годами, и делает это с особым цинизмом и особой жестокостью. Вот прямо материальное указание на это. И сотни людей проходят через эту камеру, заглядывают туда. Там всегда дежурят люди, которые готовы дать какие-то пояснения. Да, в общем, подробный текст, который там снаружи на стенке, он, в общем, вполне дает представление о том, что это такое.

Это будет продолжаться месяц. Причем интересно, что, если я правильно понимаю, эта штука имеет статус митинга. То есть я думаю, что это может претендовать на Книгу рекордов Гиннеса как самый длинный митинг на одном и том же месте, который месяц продолжается 24 часа в сутки. Это зарегистрировано как митинг. Вот у нас тут такой митинг под лозунгом «Свободу Навальному». И вот он выглядит вот так. Он заключается в том, что мы вот здесь соорудили такую штуку. Все это согласовано с берлинскими властями, берлинской полицией и так далее.

О. БЫЧКОВА: Не хочу тебя огорчать, но были митинги, знаешь, не зарегистрированные ни в каких Гиннесах.

С. ПАРХОМЕНКО: Но так этот зарегистрированный. Я понимаю, на что ты намекаешь. Ты намекаешь на Майдан и разное другое.

О. БЫЧКОВА: И не один, да.

С. ПАРХОМЕНКО: Да-да. Понятно, что бывают пикеты, бывают лагеря протестующих, которые стоят, и так далее. Но это такой формально зарегистрированный митинг. Длительность митинга – 30 дней, 24 часа в каждом дне.

О. БЫЧКОВА: А дальше что будет? Потом куда-то еще поедет эта камера?

С. ПАРХОМЕНКО: Не знаю. Может быть, она окажется какой-нибудь гастролирующей, передвижной. Хороший вопрос. Надо будет спросить у людей, которые работают с Навальным. Мне, честно говоря, не пришло в голову это спросить.

Я вот коротко хочу рассказать еще одну историю, которой я сделался участником буквально в последние дни, а именно вчера. Я принимал участие в установке таблички «Последнего адреса». Я думаю, что многие тут знают про этот проект «Последний адрес», который продолжает работать в России. Надо сказать, по-прежнему почти каждое воскресенье мои коллеги в России, в Москве, в Петербурге и в других городах продолжают выходить и вот эти таблички, напоминающие о людях, которые стали жертвами тоталитарных репрессий в Советском Союзе и России на протяжении всей их истории, продолжают эти таблички размещать на фасадах домов.

Так вот «Последний адрес» существует и в других странах. Он есть в Чехии, в Грузии, в Украине есть, в Молдове есть. И вот в Германии есть, в частности. И я был на установке такой таблички очень далеко в маленькой деревне, буквально в глуши. Это 150 км от Берлина, но это совсем глухое место. 2 часа ехать на машине. Там речь идет о человеке, который был полицейским, просто деревенским полицейским, что называется. И он в 1950 году был обвинен в том, что он британский шпион. Совершенно в советском стиле. Его арестовали, вывезли в Советский Союз, судили и расстреляли. В 2001 году он был реабилитирован. Конечно, никаким британским шпионом он не был. И вот теперь была установлена эта табличка.

Но интересно, что там по некоторым своим… Полицейские, которые по-прежнему работают в этом самом полицейском участке. В этой деревне веками ничего не меняется, поэтому полицейский участок там по-прежнему ровно в этом же маленьком домике в этой деревне. Полицейские сказали: «А у нас повесьте, поскольку он наш бывший коллега. Повесьте здесь на стенке полицейского участка».

И я вот вчера участвовал и сам своими руками привинчивал эту табличку при большом стечении народу, цветов, разных людей, которые пришли в этом всем принять участие. На стене полицейского участка. А рядом со мной стояли эти полицейские в форме, в погонах, с пистолетами, с наручниками на поясе, со всеми делами и принимали в этом во всем участие.

И для меня это была какая-то очень символическая вещь, что вот этим отличается демократическое государство от тоталитарного. Вот так выглядит полиция, которая считает, что она часть этого народа, а не враг его, не мучитель его и не истязатель его.

Ну и вот вторая история – это с этим арт-объектом, с этой камерой, где тоже все это было согласовано, согласовано с полицией. И полиция сказала: «Да, имеете право протестовать таким способом». Это регламент и, по-моему, правильное понимание того, что такое правоохранительные органы. Не карательные, а правоохранительные.

О. БЫЧКОВА: Но при этом вот эта камера, этот штрафной изолятор, этот куб Навального, как пишут тут нам люди в чате нашей трансляции в YouTube, это такая горькая ирония, потому что мы все знаем, что такое кубы Навального.

С. ПАРХОМЕНКО: Да-да, мы помним эти кубы, помним, как это все в 2013 году было изобретено.

О. БЫЧКОВА: Да. Это была блестяще придуманная и потом использованная кем угодно акция.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, много-много раз в российской политике использованная форма агитации.

О. БЫЧКОВА: Да, акция предвыборной агитации. Но теперь, в общем, это, конечно, звучит такой горькой иронией. Этот куб теперь стоит в Берлине, Навальный находится там, где он находится, он переходит из ШИЗО в ШИЗО. Эта коррупция, которой занимался Навальный, в общем, в России не то что никуда не делась…

С. ПАРХОМЕНКО: О, да. Мы сейчас придем к этому. Тем более, что ровно сегодня произошло важное событие на этом антикоррупционном фронте. Но прежде чем мы к этому перейдем, я хотел напомнить еще одну новость, тоже связанную с Навальным и с этой кампанией напоминания о том, что он уже 2 года незаконно по сфальсифицированному и заведомо неправосудному обвинению находится в заключении, причем в таких пыточных условиях.

Вторая новость, которая тоже ровно в эти дни пришла, – это новость о том, что фильм о Навальном, сделанный крупнейшими медиакомпаниями (CNN и Netflix), попал в список номинантов на «Оскар».

Причем это тот случай, когда это не в переносном смысле список номинантов, как это обычно говорят: «Вот наш фильм тоже номинирован на “Оскар”», это значит, что среди тысяч других фильмов он упомянут в списке того, что в принципе могут посмотреть члены Американской киноакадемии, о чем они там могут подумать, не хотят ли они этот фильм куда-нибудь включить. Нет, в данном случае это реальная номинация последнего уровня, финального уровня. Фильм этот вышел в окончательный финал. Там пять всего этих номинантов в этом списке. И это те, кто непосредственно претендуют. Ну вот будем смотреть.

Конечно, это политическое событие. Это не только событие из области киноискусства или из области шоу-бизнеса, или из области коммерческого кинопроката. Потому что понятно, что фильмы, которые получают «Оскары», они немедленно получают очень мощный толчок в прокат и очень мощную путевку в демонстрацию по всему миру, и миллионы людей эти фильмы смотрят. Конечно, это важное политическое событие, потому что уже даже в этом статусе – в статусе одного из пяти финалистов-номинантов – этот фильм будет просмотрен огромным количеством людей. А если уж он «Оскара» получит, то это количество еще значительно увеличится.

Так что вот это кампания в поддержку Алексея Навального и в напоминание о том, что Алексей Навальный находится в тюрьме и продолжает быть главным политическим заключенным, самым ярким, самым заметным политическим заключенным России вместе с другими политическими заключенными, среди которых мы можем упомянуть таких ярких и важных для нас людей как Илья Яшин, как Владимир Кара-Мурза, как Алексей Горинов и еще целый ряд людей, Андрей Пивоваров, например.

Вот это история о России – стране политзаключенных, часть из которых, из этих политзаключенных, оказались там именно потому, что они были прежде всего борцами с коррупцией, они указывали этой власти на коррупционные нарушения и макали, так сказать, эту власть мордой в ее собственное воровство и в ее собственную бессовестность, в ее собственную жадность и беспринципность. Вот, собственно, за это они и сидят в этих кубах.

Надо сказать, что много кто прошел через эти ШИЗО. И довольно часто нам сообщают о том, что именно с политическими заключенными чаще всего это и происходит, что они оказываются еще и внутри своих колоний, внутри тюрем, в которых они содержатся, внутри СИЗО, в которых они содержатся, они оказываются еще и в этих дополнительно жестоких пыточных условиях.

Что же касается коррупции, то да, сегодня у нас важный день в истории России, в истории вот этой современной, нынешней России. Сегодня Российское государство законодательно на уровне высшего законодательного органа Российской Федерации – Государственной думы – заявило о том, что оно поддерживает и поощряет коррупцию, что коррупция является, с его – государства – точки зрения, одобряемым поведением, и государство будет создавать для этой коррупции максимально благоприятные условия.

Раньше мы как-то подозревали это, и раньше было много признаков этого. И раньше было понятно, что в этом, собственно, заключается основная тактика поведения высшей российской власти и прежде всего российского диктатора с его двором, с его холуями и с его слугами. Он говорит им: «Ну да, вы много чего потеряете за те решения, но зато можете украсть что хотите».

И мы это все время видели. Мы видели, что происходит с Ротенбергами, с Ковальчуками, что происходит с разнообразными вот этими близкими к Путина олигархами, которые получают громадные инфраструктурные проекты, которые миллиарды долларов зарабатывают на таких событиях, как зимняя олимпиада в субтропиках или как чемпионат мира по футболу, на людях, которые строят и восстанавливают мост в Крым, на людях, которые организуют поставки в армию и на оккупированные территории, на людях, которые теперь мощнейшим образом получают заказы на восстановление того, что российская армия разрушила на оккупированных ею территориях Украины.

Мы все это видим и видим уровень коррупции этого, и видим, как это происходит и как это используется для кормления тех, на ком, собственно, сидит режим Путина.

Но все это носило такой немножко стыдливый, полускрытый, неофициальный характер. С сегодняшнего дня – официальный. Сегодня Государственная дума в третьем чтении утвердила – надо сказать, что это было проделано в рекордные сроки, очень быстро этот законопроект прошел от начала до конца – утвердила закон о том, по существу, что государственные чиновники, государственные служащие высшего ранга, те, кто занимают выборные посты, депутаты имеют право скрывать от избирателей, от граждан России свои налоговые декларации.

Раньше это было по меньшей мере формально. Другой вопрос, как это выполнялось. Но по меньшей мере формально это было такой важной нагрузкой к статусу государственного чиновника или депутата. Вот хочешь иметь все привилегии государственного чиновника, доступы к финансовым потокам, власть, влияние, уважение и все остальное – ну вот испытывай это маленькое неудобство: должен публично отчитываться о своих доходах.

Теперь от этой обязанности они освобождены. Более того, они освобождены очень, я бы сказал, иезуитским способом, таким способом, который, вообще, очень принят в российском законодательстве. Ну, редко кто вглядывается в эти законопроекты. Тем более, что редко когда в российских законопроектах какие-то вещи написаны, что называется, битым словом. Вот разрешаем то и это, постановляем то и се.

Обычно законопроекты российские сегодня выглядят так: внести в пункт такой-то абзац такой-то статьи такой-то закона такого-то следующие слова. И следуют слова, которые сами по себе, в общем, иногда даже ничего особенного и не означают. И смысл их выявляется только тогда, когда вы не поленитесь заглянуть, а что ж там было в абзаце таком-то пункте таком-то статьи такой-то закона такого-то, а как это было раньше. И если вы сравните то, как это было раньше, с тем, как это становится теперь, вот тогда…который называется «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации». Давний закон, принятый и поправленный в 2021 году.

Теперь в одной из его статей появляются некоторые новости. Новость такая. Раньше там был пункт, который звучал следующим образом: «Информация о предоставлении депутатом заведомо недостоверных или неполных сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, выявленных комиссией, – там речь идет о деятельности комиссии, которая следит за государственными служащими, – подлежит опубликованию в официальном печатном издании законодательного органа субъекта Российской Федерации и размещению на официальном сайте законодательного органа субъекта Российской Федерации».

Вот прямо написано: «подлежит опубликованию». Хочешь, не хочешь, нравится, не нравится – публикуй, моя красавица, в официальном печатном издании, а также на официальном сайте законодательного органа, где это могут видеть все, в том числе журналисты, в том числе расследователи.

Что стало на этом месте? Теперь стало так: «Обеспечение доступа к информации о предоставляемых депутатами сведениях о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, информации о предоставлении депутатами заведомо недостоверных или неполных сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, выявленных комиссией, осуществляется, – внимание, – в соответствии с федеральными законами и указами президента Российской Федерации».

То есть никакой больше обязательности. Ничего вот этого «нравится, не нравится» больше нет. Теперь на этом месте указ президента Российской Федерации. И президент Российской Федерации хочет – разрешит, а хочет – запретит, хочет – потребует, а хочет – освободит от требования, хочет – этого конкретного человека, а хочет – некоторый класс людей или тип людей, или определенную группу этих самых чиновников, хочет – в связи с тем, а хочет – в связи с этим, хочет – при помощи открытого указа, а хочет – как мы это все чаще и чаще видим – при помощи секретного указа.

Какое количество секретных указов во время этой войны мы… Чуть не сказал «видели». Да в том-то все и дело, что мы их не видели. Мы о них знаем. О них становится известно, кстати, чаще всего в результате сравнения, сличения каких-то открыто опубликованных сведений. Вдруг выясняется, что здесь столько имен, а там – столько. А откуда они взялись? Что случилось? А был секретный указ, который этих людей причислил к такой-то группе или дал им такую-то награду, или создал для них такие-то привилегии и так далее и так далее.

Так что вот это совершенно мощнейшее…по собственному произволу либо открывать коррупционные сведения, либо прятать коррупционные сведения, что, собственно, он, несомненно, и будет делать. Мы отлично с вами понимаем, зачем это делается.

Надо сказать, что люди, которые способствовали этому… Ведь есть же всегда какие-то исполнители этих замыслов, люди, которые пишут эти законы, люди, которые проталкивают их через Думу, люди, которые обеспечивают массированное голосование по этому поводу. Они, надо сказать, совершенно в этом случае потерялись.

Это до такой степени наглая, какая-то откровенно гнусная вещь, что даже видавшие виды российские депутаты и даже те из них, кто специализируется на такого рода законодательных подлостях, кто был, скажем, организаторами всей истории с иностранными агентами, с, что называется, врагами государства, с нежелательными организациями, экстремистскими организациями, те самые, кто писали 200 поправок к Конституции, они, в общем, находятся в некоторой растерянности по этому поводу.

И самый красивый образец этой растерянности – это вышедшее в «Комсомольской правде» интервью с главой думского комитета по законодательству Павлом Крашенинниковым, где он, надо сказать, совершенно заврался просто на глазах у изумленной публики. И удивительно, что «Комсомольская правда» хладнокровно это публикует. И он на вопрос о том, собственно, а почему надо освободить депутатов от этих самых деклараций, он как ни в чем не бывало говорит: «Потому что надо возиться с их оформлением и подачей. Не всем это интересно. Не всем охота делать. Лень».

Это совершенно фантастическая история, когда неохота делать. А что неохота делать? Неохота отчитываться о полученных доходах и об уплаченных налогах. Лень. Это оказывается мотивом, который принимает в расчет Государственная дума и на основании этого издает вот этот указ. При этом из этого текста становится понятно, что очень зыбкая грань. И эту грань, собственно, и будет определять президент своими указами, большинство из которых, как я понимаю, будут секретными. Грань между тем, чтобы публиковать или не публиковать эти декларации либо создавать или не создавать эти декларации.

Вполне возможно, что этот закон, который отдает все возможности президенту с его указами, в том числе секретными указами, создаст ситуацию, в которой часть этих чиновников каких-то по выбору президенту, часть этих депутатов будут не только не публиковать их, но и не будут подавать их. А что такое человек, который не представил свою налоговую декларацию?

Тут надо заметить, кстати, что совсем не все мы делаем эти налоговые декларации руками. Но для каждого из нас эта налоговая декларация где-то есть. Просто если у вас один источник дохода…и налоги, то вы не видите эту свою налоговую декларацию. Она есть где-то там в глубине в формах отчетности этого вашего нанимателя. Она там существует. И из нее известно, сколько вы заработали, какие налоги вы заплатили и так далее. Просто вам не надо это делать самому, руками. А если у вас много источников дохода разнообразных, то тогда приходится делать это самому и самому отправлять в налоговую инспекцию. Но суть от этого не меняется.

Так вот, если у человека нет налоговой декларации, то это значит, что у него нет и налогов. Это значит, что он освобожден не от отчетности, он освобожден, собственно, от уплаты. И это совершенно поразительная вещь, что в России появляется класс людей, и это люди не малоимущие, это люди не оказавшиеся в какой-то сложной социальной ситуации, инвалиды, многодетные, какие-то, не знаю, ветераны каких-нибудь важных событий или понесшие какой-нибудь несправедливый ущерб от стихии или что-нибудь вроде этого. Нет, чиновники и депутаты могут быть, в соответствии с принятым сегодня законом, освобождены от налогообложения как такового.

Они не будут участвовать в пополнении казны Российского государства, из которой, как мы с вами понимаем, должны быть почерпнуты средства на здравоохранение, образование, социальные программы, всякую инфраструктуру, городское хозяйство и прочее, и прочее, и прочее. Одни в России будут платить налоги, а другие – нет, потому что они поддерживают эту власть.

О. БЫЧКОВА: Мы сейчас сделаем очень небольшой перерыв, для того чтобы напомнить нашим слушателям и зрителям, что у нас есть хорошего на этом прекрасном «Живом гвозде». И не только на «Живом гвозде». Сейчас я тоже кое-что расскажу. И потом мы вернемся, конечно, в «Особое мнение».

С. ПАРХОМЕНКО: К коррупционной теме, правда, немножко с другой стороны.

О. БЫЧКОВА: Да? У тебя есть такие идеи? Ты знаешь, тут люди очень много пишут вопросов, которые касаются, собственно, военных событий.

С. ПАРХОМЕНКО: Мы перейдем, я думаю, в конце программы. Но по дороге я хотел еще поговорить о коррупции. Правда, не просто с другой стороны, а с другой стороны фронта. Я думаю, ты понимаешь, о чем я.

О. БЫЧКОВА: Хорошо. Но вначале – о «Живом гвозде».

РЕКЛАМА

О. БЫЧКОВА: И мы продолжаем наше «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова. С особым мнением – Сергей Пархоменко. Прежде чем мы продолжим разговор о коррупции, как ты обещал, я обещала нашим слушателям и зрителям напомнить о том, что есть на прекрасном сайте shop.diletant.media.

И сегодня речь идет о новинке – это книга «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах». Там ставится печать «Эха». Автор этого исследования – историк Николай Эппле – сравнивает проработку прошлого в России и в других странах (в Германии, в Испании, в Аргентине, в Польше, в ЮАР, в Японии), как написано в аннотации, «в целях наметить общие принципы такой работы для успешного изживания коллективной травмы и достижения гражданского мира в России». Немножечко звучит фантастически, но, в любом случае, есть смысл прочитать и поинтересоваться.

Ну и еще одна полезная вещь. Вернее, не одна, а четыре полезных вещи на сайте shop.diletant.media. Это несколько собраний сочинений: Лев Кассиль в 5 томах, Александр Грин в 6 томах, Алданов в 6 томах и Сервантес в 5-ти. Большие красивые книжки, которые можно дарить.

С. ПАРХОМЕНКО: В общем, читать вам не перечитать.

О. БЫЧКОВА: Да, конечно. Можно дарить, можно покупать для себя и ставить на полку, а потом смотреть, как дети незаметно стягивают эти книжки с полок и читают ночью с фонариком под одеялом. Не знаю, делают сейчас такое дети или нет. В общем, все это есть на сайте shop.diletant.media. Обращайтесь. Не пропускайте.

Ты хотел сказать про антикоррупцию в Украине.

С. ПАРХОМЕНКО: Я хотел вернуться к теме коррупции, что называется, с другой стороны. И другая эта сторона – это сторона украинская. Вот так совпало, что это происходит одновременно, что это происходит буквально с точностью до одного дня. В России принимают этот закон, который, по существу, делает коррупцию государственной политикой, открывает пути для коррупции, предоставляет законодательно подтвержденные возможности для коррупции и для сокрытия результатов этой коррупции российским чиновникам, депутатам и так далее.

В соседней стране, в Украине, происходят прямо противоположные события, происходит то, что называют массовыми отставками чиновников. Действительно, произошел такой массированный удар по коррумпированным чиновникам в Украине. Вообще, это, несомненно, так. Война, не война, а воровство по расписанию. И понятно, что в любой стране, а Украина очень сильно страдала от коррупционного давления и до этой войны, найдутся люди, которые используют войну для личного обогащения или по меньшей мере которые попытаются каким-то образом минимизировать те потери, тот ущерб, который война им предоставляет.

И вот такие люди, конечно, нашлись и в Украине. И вопрос не в том, что они там нашлись, а вопрос в том, что их там нашли. Вопрос в том, что украинская пресса, украинские следственные органы, украинские прокуратура, полиция, суды и так далее способны создать правильную реакцию на это, как мы видим. И вот мы, собственно, присутствуем при том, как разворачивается эта правильная реакция.

И это, конечно, классический случай известной максимы о том, что качество общества, перспективы общества, жизнеспособность любого общества и любой власти вслед за обществом определяются не тем, совершает ли это общество ошибки, а тем, как оно реагирует на эти ошибки, как оно пытается исправить эти ошибки, и как оно пытается гарантировать себя от отсутствия повторений этих ошибок, этих проблем в будущем, скрывает ли оно их или раскрывает, превращает ли их в некоторый учебный материал для тех, кому предстоит с ними бороться, или, наоборот, бьет по рукам тем, кто пытается справиться с этой проблемой.

И вот мы видим, надо сказать, большой набор среди тех, кто лишился своих должностей в эти дни. И по всей видимости, для большинства этих людей неприятности этим не закончатся. Скорее всего, они попадут под суд. Скорее всего, против них будут возбуждены дела, и их ждет разбирательство, следствие, а дальше, по всей видимости, наказание. Так вот там большой спектр разных вариантов предосудительного поведения во время войны. Там есть люди, которые осуществляли…ценам на рынке.

Мы с вами помним такие истории в России. Мы помним разоблачения, которыми занималось медиа под названием «Проект». Занимался этим и навальновский Фонд борьбы с коррупцией. К чему это привело в России? К тому, что последовательно были закрыты, засекречены любые сведения об армейских закупках, в том числе достаточно безобидных закупках продовольствия или каких-то бытовых предметов, предметов личной гигиены и так далее. Вы не найдете этого в открытых публикациях нигде больше. Вы должны только добывать или воровать, или выкупать эти сведения, чем, надо сказать, российские журналисты-расследователи успешно занимаются. Но важно, что государство никаким образом им не помогает, наоборот, создает максимальные сложности для этого. Мы это видели в России.

Мы это видим теперь и в Украине, но видим совершенно другую реакцию по этому поводу. Мы видим, как люди во время войны ведут себя в моральном смысле каким-то предосудительным образом.

Например, один из чиновников, как выяснилось, отправился на Рождественские каникулы за границу, причем воспользовался при этом автомобилем какого-то приятельствующего с ним олигарха, для того чтоб пересечь границу. Из Украины взрослому мужчине не так просто формально выехать сегодня. Ну вот как-то выбрался. И его благополучно на этом поймали.

Есть случай, когда достаточно высокопоставленный чиновник использовал в своих личных целях шикарный, большой, дорогой, удобный автомобиль, который был передан Украине для армейских нужд, а он это заполучил себе.

Я, честно говоря, здесь вспоминаю мирную ситуацию, но, на мой взгляд, не менее, а может быть, даже еще более отвратительную. Я помню, как я обнаружил, что бывший санитарный врач России… Помните, был такой Онищенко когда-то. Он теперь у нас депутат, разумеется. Так вот он передвигался по Москве на автомобиле, таком микроавтобусе, который был замаскирован под реанимобиль. Он был раскрашен, как реанимобиль, на нем стояла синяя мигалка, он был весь со всех сторон в красных крестах, он был весь в надписях, то-се. А внутри, если вы загляните туда, шикарный кожаный салон, никакого медицинского оборудования там нет, никакой койки для больного там нет, никаких врачей там нет.

А внутри сидит Онищенко, развалясь в глубоком кожаном кресле как-то, и едет по Москве, избегая пробок, избегая полицейских проверок, избегая вообще чего угодно, вот в этом самом спрятанном автомобиле.

О. БЫЧКОВА: Неужели было такое прям? Прям было такое?

С. ПАРХОМЕНКО: Я его фотографировал и выкладывал у себя в Facebook этот автомобиль. Он на нем умудрился приехать… Я помню, что у телеканала «Дождь» еще был офис на Стрелке, и Онищенко приехал туда давать интервью. А я вышел, и мне этот автомобиль показали. Он стоял там внизу. Я его сфотографировал. Так что я видел своими собственными глазами этот автомобиль Онищенко и видел потом Онищенко, который сел в этот автомобиль и уехал оттуда из телеканала «Дождь». Так что я свидетель. Если будет суд когда над Онищенко (я надеюсь, что будет), можете меня привлечь, я дам показания на эту тему с большим удовольствием.

А теперь вот в шикарном большом джипе украинский важный чиновник ездил, притом что этот джип, несомненно, предназначался для других целей. Он потом отдал его, вернул, так сказать, на те цели, на которые он в свое время был пожертвован. Но теперь уже было поздно.

Вот так это выглядит в двух странах: в умирающей стране, каковой является Россия сегодня (и эта коррупционная зараза является, несомненно, симптомом этой гибели), и в нарождающейся стране, развивающейся стране, которая крепнет, в стране, которая осознает себя постепенно все сильнее и сильнее, все яснее, в стране, в которой складываются ее демократические институты, в стране, в которой складывается доверие населения к власти, и власть зарабатывает это доверие вот таким образом, не только управляя войной и защищая страну от агрессора, от захватчика, но и очищая страну от тех, кто внутри страны позволяет себе вот таким образом держаться в тот момент, когда страна переживает такой важный, решительный, может быть, самый главный момент в своей истории.

Почувствуйте, что называется, разницу и поймите, откуда эта разница взялась. А главное, оцените перспективы, которые есть у одной страны и у другой. Оцените будущее этих двух стран.

О. БЫЧКОВА: Вот пишет тебе, например, в чате в нашей трансляции человек с ником American Boy. Он пишет: «Что стоит за танковой истерикой в СМИ?»

С. ПАРХОМЕНКО: Я бы сказал, что это не танковая истерика в СМИ, это действительно очень важный этап развития этой войны и восприятия этой войны окружающим миром. Совершенно очевидно, что войну ведут не только Россия и Украина. Понятно, что эта война фактически стала уже мировой. В ней задействована большая часть мира. И на наших глазах это проходит следующий некоторый этап – этап осознания того, что Украина не должна оставаться безоружной и бессильной перед лицом агрессора, который не стесняется никаких средств.

И мы видим, как этот агрессор не стесняется. Мы видим атаки на мирные города. Мы видим колоссальное количество наемников, уголовников, которые участвуют в этих боевых действиях. Мы видим использование варварских средств вооружений. На меня, например, произвело очень большое впечатление то, что обстрел Днепра…авианосных групп.

О. БЫЧКОВА: Для авианосных группировок, да.

С. ПАРХОМЕНКО: Да. И особенность этой ракеты заключается в том, что она не летит ни в какую цель. Ее вообще невозможно нацелить ни на что конкретное. Она летит куда-то туда. Вот ее отправляют в сторону этой авианосной группы, и она там плюс-минус километр, плюс-минус 200 метров, 600 метров где-то там взрывается. И это, в общем, не имеет большого значения, потому что она создает такого размера взрыв, что уничтожает группировку военно-морского флота или даже целый авианосец, или что-нибудь такое.

Вот такой ракетой выстрелили по мирному городу с людьми, не целясь ни во что конкретное, а так вообще, что называется, по площади. Мне кажется, что это преступление, злодеяние, которое по уровню своего цинизма и по уровню своей бесчеловечности может сравниться с самыми страшными эпизодами, которые мы знаем об этой войне там, когда уничтожалось в массовом масштабе мирное население.

Уничтожалось. Я все пытаюсь отучить себя от этих безличных конструкций, к которым так тяготеет русский язык. Уничтожали. Люди в российской военной форме, люди в российских погонах, люди, отправленные по приказу из Кремля в чужую страну, уничтожали мирное население. У этих людей есть имена, звания, у них есть семьи, родители, места рождения, родной дом. У этих людей все есть, которые совершали это. Это не безличный характер носит. Это не неопределенно-личные языковые конструкции. Здесь нужно совершенно конкретно.

Мир видит это, мир живет с этим и постепенно осваивает, я бы сказал, все новые и новые отношения к этому. Вот очередной перелом заключался в том, что Украина должна получить мощное современное оружие, которое может использоваться для любых военных нужд, вот что важно. Не только для защиты, не только для обороны. Мы помним с вами тот этап, когда речь шла о том, что Украине нельзя передавать ничего, кроме касок, бронежилетов, палаток и полевых кухонь, а все остальное слишком опасно: «А вдруг они из этого выстрелят, попадут в кого-нибудь, еще убьют кого-нибудь. Нет, не надо. Не надо этого. Пусть они этим только защищаются. Только каски им дадим».

Вот постепенно эта позиция уходит в прошлое и возникает другая. Война есть война. Украина – воюющая страна. Украина воюет со страшным агрессором. Вот сейчас речь пошла о танках. На чуть более раннем этапе она шла о бронетранспортерах, о системах залпового огня, о дальнобойной авиации, о разных сортах дронов и так далее и так далее.

Вот теперь следующий этап. И это этап чрезвычайно важный, потому что эти танки могут внести довольно существенные изменения в картину этой войны. Так же, как в свое время эти изменения внесли установки для стрельбы современными управляемыми снарядами, что называется, «умными» снарядами на очень большую дистанцию, системы залпового огня.

Так же, как свои изменения должны внести установки ПВО типа Patriot, которые появляются в распоряжении Украины. Первоначально речь шла об одной единственной установке американской. Сейчас уже понятно, что их будет больше, потому что и другие страны вслед за Соединенными Штатами начали такие установки передавать и начали обучать, что чрезвычайно важно, украинский военный персонал управлению этой техникой. Это все чрезвычайно непросто, просто так не делается.

Теперь – танки. Нет никаких сомнений, что пройдет какое-то время, и вы у меня спросите: «А чем объясняется самолетная истерика в СМИ?», когда будет следующая история про штурмовики, про многоцелевую авиацию, про современные боевые самолеты, которые тоже будут передавать Украине. Мы это увидим своими глазами и увидим в ближайшее время. Это тоже будет чрезвычайно сложно и тоже будет, как и в данном случае, очень сильно запутано в разного рода политику.

В центре этого оказалась Германия, где существует явно в восприятии ее со стороны… И надо это заметить, и специалисты об этом говорят, что существует явно такой диссонанс между представлением о Германии как об очень мощной державе, крупнейшей стране Европы, мощнейшей экономике, стране чрезвычайно передовой с точки зрения технологий, с точки зрения организации труда и так далее и так далее. С точки зрения своей энергетики, например. Вот во всем этом Германия очень велика, очень мощна, очень влиятельна и так далее.

Но, с другой стороны, Германия в военном отношении совсем не представляет из себя что-то такое особенно могучее. Прежде всего потому, что Германия на протяжении многих десятилетий своей истории была специальным образом ограничена в этом. И после Первой мировой войны, и после Второй мировой войны Германия по совершенно понятным нам причинам оказывалась в положении, когда ее военная машина искусственно сдерживалась.

И надо сказать, что Германия принимала это как должное, как неизбежное, как плату за те ужасные ошибки, которые были совершены ее лидерами, ее правящими режимами и так далее. И вопрос о демилитаризации Германии после Второй мировой войны был поставлен и был решен. И решение это продолжалось много десятилетий.

Так вот вообще все вопросы вот этого военного строительства и использования армии, и использования вооружений и всякого прочего в Германии играют совершенно особую роль и служат темой для очень напряженной дискуссии. Любой политик, тем более канцлер Германии в данном случае оказывается в сложнейшем положении, когда он должен это обсуждать и принимать здесь какие-то решения.

А тут так вышло, что инициатива оказалась в руках Германии, а не в руках Соединенных Штатов, как мы все привыкли за этот почти год войны, что всегда Соединенные Штаты начинают, а остальные за ними. Здесь произошло не так. Здесь Соединенные Штаты намеренно в этот сложнейший момент передали эту инициативу в другие руки. Если хотите, скажите, что свалили ее на другие плечи. Можно сказать и так.

Тем не менее мы видим, что ситуация постепенно приходит в порядок, политикам удается договориться, постепенно появляется система в этих отношениях, налаживается схема – я не помню, как это точно называется – таких карусельных поставок, когда страна передает свою тяжелую бронетехнику Украине, а за это получает другие модели (более современные) от своих союзников по НАТО. И много стран оказываются в этом положении и готовы в этой процедуре участвовать. Там и Чехия, там и Греция, например, у которой довольно много, надо сказать, танков самых разных, и вот она может тоже оказаться здесь довольно мощным поставщиком.

Греция вообще, надо сказать, многие про это не знают, довольно военизированная страна в этом смысле, потому что она все время находится в состоянии ожесточенного конфликта с соседней Турцией и живет в ожидании всяких неприятностей по этой части. Поэтому вы довольно часто в Греции можете видеть военные части, какие-то парки, в которых стоит техника укрытая. Этого там довольно много. Как-то иногда довольно неожиданно. Гораздо больше, чем вы ожидаете этого увидеть.

Так вот я к тому, что самые разные страны европейские могут оказаться здесь участниками этих событий, в том числе и Скандинавия, например, еще, ну и Польша, конечно. И это просто переход через некоторый психологический барьер. Вот теперь речь идет о поставках Украине и такой техники тоже; не об одних только «Джавелинах» и не об одних каких-то оборонительных средствах, но в том числе и об этой технике, которая явно заявит о себе.

А что с российской стороны тем временем? Тут мы плавно должны перейти к каким-то военным, армейским новостям.

О. БЫЧКОВА: Тебя спрашивает, например, Сергей Бензенко в твоем «Пархомбюро» в Telegram-канале. Я напомню просто слушателям именно этих эфиров, что Сергей Пархоменко вывешивает в «Пархомбюро» своем в Telegram всегда перед этим «Особым мнением» анонсы и собирает вопросы.

С. ПАРХОМЕНКО: Поэтому подписывайтесь и задавайте эти вопросы.

О. БЫЧКОВА: Тут есть некоторое количество вопросов. И, например, Сергей Бензенко просит высказать мысли по поводу новой волны мобилизации. Он цитирует Каца, который считает, что или сейчас, или уже ее не будет.

С. ПАРХОМЕНКО: Что она или сейчас, или никогда.

О. БЫЧКОВА: Потому что там дальше призыв, выборы, президентская кампания и так далее.

С. ПАРХОМЕНКО: Я много раз говорил об этом. Я исхожу из того, что в России идет мобилизация. Она идет таким ползучим порядком. Вот у нас как-то указом президента объявлена мобилизация, а никто совершенно не отменял эту мобилизацию. Это говорили и официальные представители Кремля. В том числе Песков говорил про это. Мобилизация идет в том темпе, в котором это нужно в настоящую минуту. Никто не будет объявлять никаких волн.

Я совершенно уверен, что не будет никаких широковещательных заявлений по поводу того, что вот сейчас мы опять на вас нападем и заберем у вас еще одни 300 тысяч человек или еще 500 тысяч человек. Никто не будет этого делать, а просто эта мобилизация явочным порядком будет происходить. И есть все признаки для этого. И печатаются эти бланки для повесток, и обучается персонал, и создаются и переоборудуются новые пункты призыва и так далее и так далее.

И постепенно создается инфраструктура обучения этих мобилизованных. Мы видим, что, по всей видимости, российское командование все-таки, за исключением какого-то количества эксцессов, что называется, не отправляло мобилизованных сразу на фронт. Хотя эти случали были, мы их помним. Мы помним эту чудовищную историю с разбомбленным ПТУ, в котором погибли люди перед Новым годом. Но, в общем, большая часть этих мобилизованных остается где-то в тылу. Ну вот отмечают этот район между Белгородской, Курской и Воронежской областями, где происходит обучение, и где постепенно эти люди должны оттуда отправляться на фронт, для того чтоб затыкать там всякие дыры.

А тем временем в мясорубку брошены вот эти наемники и колоссальное количество этих уголовников, которых вычистил из российской пенитенциарной системы Пригожин. Там чудовищные совершенно потери, о которых говорят все, кто на это смотрят, все, кому удается проникнуть и стать свидетелем того, что происходит на тех участках фронта, где используются эти части. Ну и об этом же, надо сказать, свидетельствуют те пропагандистские усилия, которые Пригожин и его подчиненные организуют, для того чтоб продемонстрировать счастье тех, кто возвращается.

Но тем не менее вот так это происходит. В ожидании, когда мобилизованных, которых будет все больше и больше, можно будет бросить на новую попытку наступления, фронт закрыт и отвлечен этими самыми битвами с наемниками.

Так что никуда не денется здесь мобилизация. Она происходит и будет происходить дальше столько времени, сколько идет эта война.

О. БЫЧКОВА: Закончим на этом «Особое мнение» на «Живом гвозде». Сергей Пархоменко был сегодня с нами. До встречи ровно через неделю. Не забывайте, пожалуйста, ставить лайки.