«Особое мнение» Андрея Нечаева
Мне кажется, только человек с какой-то больной психикой может сказать, что партия выдвинула кандидата, потратила огромное количество сил и времени на то, чтобы эти подписи собрать, а потом вбросила какую-то рисовку…
Д. ГАВРИЛОВ: Здравствуйте, друзья! Меня зовут Дмитрий Гаврилов. Это стрим «Особое мнение» на YouTube-канале «Ищем выход». Сегодня 12 февраля и 719-й день войны. И с особым мнением председатель партии «Гражданская инициатива» экономист Андрей Нечаев. Андрей Алексеевич, здравствуйте!
А. НЕЧАЕВ: Добрый день!
Д. ГАВРИЛОВ: Друзья, в начале я вас призываю поставить лайк этой трансляции, этому видео. Тогда зрителей станет больше. Андрей Алексеевич, не могу не спросить вас, как человека, который был близок к кампании Бориса Надеждина и, собственно, ваша партия Бориса Надеждина выдвинула кандидатом в президенты. Сегодня подаются иски в суды по поводу, как считает ваша партия и как считает Надеждин, незаконного решения Центризбиркома о нерегистрации Бориса Надеждина кандидатом.
Я только напомню: формальная сторона — 15% брака обнаружено в подписях при допустимых 5%. Сегодня в Breakfast Show глава штаба Надеждина говорил о том, что там много подписей, которые были признаны экспертами недействительными, недостоверными. Так вот об этих подписях ничего не известно. Как, собственно, и об экспертах ничего не известно: кто эти люди и на основании каких заключений принималось окончательное решение о том, что действительно эта подпись достоверная или недостоверная. Это действительно такой запутанный процесс?
А. НЕЧАЕВ: Я думаю, что ваши слушатели и зрители прекрасно понимают, что это решение политическое в первую очередь. Явно власть испугалась активно растущего рейтинга Бориса. По последним данным, он был где-то в районе 15% как минимум. Поэтому вот было принято такое решение. Но формально это нужно было оформить недостоверностью подписей, что ЦИК и проделал.
Значит, по подписям такая трагикомическая история. Некий графолог МВД, никому неведомый, сказал, например — несколько тысяч подписей было так забраковано, — что даты. Значит, интересно: сама подпись как бы под сомнение не ставится, а вот дата, по его мнению, была поставлена рукой не подписанта, а сборщика, что является, с точки зрения ЦИК, нарушением. Все это, конечно, очень смешно, хотя и крайне печально, потому что весь мир видел в 150-ти городах огромные очереди, которые стояли (в мороз люди стояли) для того, чтобы поставить подпись в поддержку нашего кандидата. Поэтому никакого сомнения в том, что эта поддержка есть, я думаю, ни у кого нет.
А вот дальше начинается это странное крючкотворство. При том, что, скажем, теория криминалистики и любой почерковед вам скажет, что вообще для того, чтобы сделать адекватное заключение о том, это почерк этого человека или какого-то другого, надо иметь как минимум несколько образцов его текстов, написанных собственной рукой. А тут всего одна строчка. И этот самый неведомый никому почерковед говорит: «В этой строчке такие-то данные написаны другой рукой».
Были совсем комичные случаи (к сожалению, для нас трагикомичные), когда, например, ЦИК отсканировал подписные листы и отправил на проверку в базу МВД. Там появился избиратель при сканировании, который живет в городе Ростов-на-Дому, или фамилия указана женская, а пол стоит мужской. Ну и так далее. Действительно, МВД в своей базе таких избирателей не нашло. И таких примеров тоже достаточно много.
Поэтому, как вы правильно отметили, мы подаем иски и как кандидат, и как партия, потому что формально партия «Гражданская инициатива» собирала подписи в соответствии с законом, ну и на самом деле примерно в половине региональных штабов в качестве руководителей штабов были руководители наших региональных отделений партии. Значит, иск собственно об отказе в регистрации, и мы оспариваем вот эти процедуры ЦИКа, которые совершенно непрозрачны и, с нашей точки зрения, абсолютно неадекватны. Потому что вся цель этих электоральных процедур, собственно, в том, чтобы выявить, есть у кандидата от партии… А я напомню, что если самовыдвиженец, то он должен 300.000 голосов собрать, если кандидат от зарегистрированной партии, как наша, то 100.000 голосов, если от приближенной партии, входящей в Думу, то ничего собирать не нужно.
Так вот весь смысл этих электоральных процедур — убедиться в том, что у кандидата есть массовая поддержка. Но еще раз повторюсь, в нашем случае просто огромное количество фотографий, кадров видео и так далее свидетельствует о том, что она есть. Но вот графолог — вернее, ЦИК, конечно, но на основе заключений графолога, — принял иное решение. И еще придирки, что интересно, не к подписям придирки, а нотариус неправильно заверил данные сборщика.
Д. ГАВРИЛОВ: Андрей Алексеевич, а как так получается, что выборы в новой России проходят 30 лет, и только сейчас обратили внимание на непрозрачность процедуры проверки подписей? Как так получается? В том числе и партия «Гражданская инициатива» — она же ведь и на прошлых выборах выдвигала Ксению Собчак, и такие вопросы не возникли. Что вдруг сейчас произошло?
А. НЕЧАЕВ: Ну, я, собственно, с этого и начал, что это, несомненно, решение политическое. Власть решила, что кандидат, который идет с активной повесткой, в том числе с антивоенной повесткой, на выборах неуместен.
Д. ГАВРИЛОВ: Нет, власть — понятно. А почему те люди, которые намеревались стать кандидатами в президенты, не увидели ранее, что эта процедура вообще непрозрачная? Я не знаю, договаривались с властью о том, что они будут зарегистрированы и просто закрывали на это глаза, или что такое произошло?
А. НЕЧАЕВ: Нет, кстати, сама процедура тоже менялась, и менялась, мягко говоря, не в лучшую сторону. Например, раньше разрешалось сборщикам все записывать, и подписанту, избирателю нужно было только расписаться. Потом буквально пару лет назад ввели новое правило, что все заполняет только сам избиратель.
Далее. На каждом листе каждый сборщик пишет все свои данные. Теперь ввели, что этот подписной лист еще должен заверить, если это кандидат партии, то уполномоченный от партии, и еще данные сборщика должны быть заверены нотариусом. То есть процедура все время развивается в сторону усложнения и все большей и большей абсурдности.
Д. ГАВРИЛОВ: Друзья, если вы досмотрели до этого момента стрим, это видео, то, значит, вам интересно то, что здесь происходит. Поэтому, пожалуйста, поставьте прямо сейчас лайк. Тогда зрителей станет больше. И если вы готовы к следующему шагу, шагу поддержки — welcome, вы можете поддержать нас рублем. Способы поддержки в описании к этому видео. Это будет безопасно для вас. Перечислить деньги можно даже на обычную российскую банковскую карту.
Говоря о всей этой процедуре, о том, как проверялись эти подписи, о политическом решении Центризбиркома, знаете, все-таки хочется понять: вот в прошлый раз была Ксения Собчак от вашей партии, а в этот раз Борис Надеждин. Сейчас вы говорите в интервью Альбац… Было большое интервью, очень интересное. Даже сейчас, уже спустя несколько дней после того, как принято решение, можно его посмотреть. И вы сказали, что к вам не было звонков от Администрации президента. А когда была Собчак, были ли звонки от Администрации президента?
А. НЕЧАЕВ: Ни мне, ни Борису никаких сигналов, ни одобрительных, ни негативных, из Администрации президента не поступало. В случае Собчак меня тоже Администрация президента ни о чем не просила, но, насколько я знаю, Ксения действительно разговаривала — они хорошо знакомы в силу ряда причин, — разговаривала с Путиным и уведомила его о том, что она будет участвовать в выборах, и с его стороны это противодействия не вызвало.
Д. ГАВРИЛОВ: А что для вашей партии выдвижение Бориса Надеждина и Ксении Собчак? Не кажется ли вам, что это совершенно разные люди, и ваша партия просто пытается заявить о себе, что да, мы существуем, через выдвижение таких вот людей? Что для партии это означает?
А. НЕЧАЕВ: Вообще при огромном количестве претензий к российским выборам — и претензии эти, к сожалению, все нарастают и нарастают, — тем не менее, мы считаем, что в выборах участвовать нужно. И мы участвуем. Мы не партия, которая специализируется на президентских выборах. Мы активно участвуем в местных выборах и будем продолжать, если какие-то репрессии в отношении партии не начнутся. Хотя нас уже пыталась Администрация президента один раз закрывать. С большим трудом тогда удалось отбиться и сохранить партию, но 8 региональных отделений нам закрыли. Но 5 мы сейчас уже создали заново.
Поэтому мы, в принципе, сторонники активного участия в выборах, потому что это все-таки борьба в правовом поле и, в принципе, партия такой уникальный институт (или инструмент, как вам больше нравится), цель которого — участие в выборах, в том числе приход к власти через выборы. Нас и на местные выборы не очень охотно пускают. Кстати, во многих случаях мы выигрывали в Верховном суде даже, но потом уже, к тому времени уже выборы прошли. Например, пару лет назад была такая история с выборами в Калмыкии, где нас не допустили по такой просто абсолютно смешной причине.
Но все-таки президентские выборы — это, конечно, совершенно особая статья. Вот мы с вами сейчас живем в мире интернета. Вообще огромное количество людей живет в мире интернета. Но есть и огромное количество людей, которое живет в мире телевизора. А в рамках президентских выборов вы получаете вот эту дополнительную трибуну, плюс СМИ, где можно заявить свою альтернативную позицию, свою альтернативную программу. И у нас, с моей точки зрения, у партии очень хорошая программа. Не только потому что я один из ее авторов, но действительно хорошая, сильная, конструктивная программа, реализация которой позволила бы сделать так, чтобы мы с вами жили в другой стране, гораздо более мирной, комфортной, процветающей, открытой миру. И возможность показать людям, что есть альтернатива, в том числе используя дополнительную трибуну — для нас это, наверное, главный мотив участия в этих выборах.
Д. ГАВРИЛОВ: Означает ли поддержка Надеждина, что вы поддерживаете его тезис о том, что против войны, но при этом Крым должен быть в составе России?
А. НЕЧАЕВ: Значит, смотрите. Вот Борис — неважно, любой кандидат, — хочет быть президентом и, например, становится президентом. Он должен жить в правовом поле и по закону. Вот нравится нам это, не нравится, но сейчас законодательство, Конституция таковы, что, в частности, Крым входит в состав России. Поэтому сказать: «Нет, он не входит», — это просто мы как бы отрицаем нынешнее законодательство.
Дальше вопрос, можно ли и нужно ли это законодательство пересматривать. И Борис не раз говорил, и мы все не раз говорили, что есть огромное количество законов, которые точно нужно отменить. И президент, новый президент, должен выступить с инициативой об отмене этих законов — начиная от «закона подлецов» так называемого, и кончая вот этим последним, самым свежим законом о возможности конфискации имущества граждан за так называемые фейки об армии. Но пока, увы для нас с вами, этот закон принят в соответствии с установленной процедурой и он действует. Нравится он нам, не нравится, но в рамках законодательного поля это так.
Д. ГАВРИЛОВ: Вы говорите «война», а не «специальная военная операция», хотя «война» сейчас запрещена, и Роскомнадзор может применить санкции.
А. НЕЧАЕВ: Я говорю «специальная военная операция», «война» говорите вы.
Д. ГАВРИЛОВ: Хорошо. Для зрителей я все-таки уточню, что сейчас Андрей Нечаев находится в России, поэтому когда вы комментируете заявление спикера сейчас в стриме «Особое мнение», то учитывайте, пожалуйста, этот момент.
А. НЕЧАЕВ: Я не только сейчас, я, собственно, все время нахожусь в России. Вот прямо сейчас в городе Химки, где и живу.
Д. ГАВРИЛОВ: Да, хотел вас спросить, что произошло, когда вышла… Точнее, не когда вышла, а то, что описала «Новая газета» в своей публикации, когда она обвинила ваших сторонников в том, что вы намеренно портили подписи Надеждину, и очень такая странная ситуация произошла, что фактически работали два избирательных штаба: один собственно Надеждина, другой штаб вашей партии. Расскажите, пожалуйста, что произошло. Почему параллельно существовали две структуры?
А. НЕЧАЕВ: Ну, по поводу этой статьи. Сначала, кому интересно, у Саши Плющева был большой стрим, где я (ну, я позже подключился) и Максим Кац — в общем, мне кажется, что мы просто живого места на этом авторе статьи не оставили. Он просто, простите меня за выражение, уже блеял что-то такое невнятное в ответ, а Кирилл Мартынов, редактор «Новой газеты Европа», явно чувствовал себя очень неуютно и потом мне позвонил с извинениями. Кстати, они в этой статье опубликовали то, что я написал в своем telegram-канале о том, что просто в этой статье вранье практически все.
У меня нет данных, поэтому нет оснований, хотя тот же Максим говорил, ссылаясь на свои источники, что он даже знает бюджет этой публикации со стороны заказчиков. Я не могу сказать, что кто-то взял за это мзду, но могу сказать, что статья появилась очень вовремя с точки зрения отказа нашему кандидату в регистрации. Потому что нужно было обосновать это тем, что подписи не очень хорошие, и вот как раз тут прямо накануне появляется эта статейка, абсолютно лживая просто от начала до конца, что да, действительно, подписи так себе.
Там просто мелкое вранье, которое в итоге рождает большую ложь. Например, что регионы, где якобы были рисованные подписи, возглавляли представители партии «Гражданская инициатива». Вот все регионы, которые там перечисляются — ни один из них не возглавляли представители партии «Гражданская инициатива». Хотя примерно половину штабов возглавляли действительно мои председатели региональных отделений или другие активисты, но, как я сказал, поскольку часть отделений у нас закрыли, у нас сейчас 50 отделений, а штабов было более 70. Поэтому примерно половина штабов не имела отношения к партии никакого. И вот там неудачно перечисляются как раз те, к которым мы не имели отношения. Там какие-то ссылки на неведомых сотрудников штаба. Упоминается только одна, но эта девочка вообще работала в хозяйственном отделе — она карандашами заведовала и бумагой, а к сбору и проверке подписей не имела никакого отношения.
Что касается двух штабов, это тоже неправда, потому что штаб был один — Бориса Борисовича Надеждина. Никаких двух, трех и так далее штабов не было. Другое дело, что в составе штаба было две группы. Одна — это группа, которую возглавлялась Дмитрием Кисиевым. Но формально он был начальником всего штаба, который, собственно, я Борису и дал. Они ко мне пришли еще в начале прошлого лета, как раз под местные и муниципальные выборы, в которых он активно участвовал. Но поскольку большого опыта участия в таких гигантских кампаниях — у них есть опыт муниципальных выборов, но президентских, конечно, нет, то Борис привлек еще своих друзей, опытных политтехнологов, которые приписываются почему-то партии, хотя я ни одного из них, кроме Саши Назаренко, вообще не знаю, и то с ним познакомился пару недель назад. Они к партии не имеют никакого отношения. Еще одна такая мелкая глупая ложь. Просто они разделили регионы. Одна часть штаба работала с одними регионами, другая часть штаба — с другими регионами. Но технологии проверки подписей, оформления — все было, естественно, абсолютно универсальное и одинаковое.
Я не знаю, мне кажется, только человек с какой-то больной психикой может сказать, что партия, которая выдвинула кандидата, которая заинтересована, безусловно, в том, чтобы кандидат принял полное участие в выборах и дошел до голосования… В том числе, например, это просто продлевает срок регистрации партии. Партия должна участвовать в выборах, и там есть довольно жесткие критерии. Если она участвует в президентских выборах, это большой для нее плюс просто с точки зрения просто продолжения ее жизни в глазах Минюста и Центризбиркома. Здесь абсолютный абсурд, что партия выдвинула кандидата, потратила огромное количество сил и времени на то, чтобы эти подписи собрать, а потом вбросила какую-то рисовку. Только какой-то человек с нездоровой психикой мог такое написать.
Кстати, что интересно. Вот у ЦИКа — мы с вами разбирались, — есть претензии, что не той рукой дата поставлена, сборщик нотариусом неправильно заверен, но нет претензий в рисовке. Так называемых рисованных подписей ЦИК не выявил, кроме 11-ти человек, который, по версии ЦИКа, умерли. Но я, кстати, посмотрел список — там часть в январе умерли. Поэтому я вполне допускаю, что они в конце декабря поставили подпись, а потом, к сожалению, ушли в лучший мир.
Д. ГАВРИЛОВ: Зритель Алексей Эрзянкин спрашивает в чате: «Будете ли вы подавать иск к «Новой газете Европа» за клевету по поводу сбора подписей?».
А. НЕЧАЕВ: Нет, я не вижу в этом смысла, тем более, что я сказал, что Кирилл Мартынов передо мной извинился. Они вставили в эту статью мой текст, где прямо черным по белому написано (посмотрите, это интересно), что это вранье, и вставили комментарий Бориса Надеждина, где тоже объясняется вся ситуация со штабами и показывается, что это какие-то домыслы и фантазии в этой статье.
Плюс я попросил, поскольку у многих путаница… «Новая газета» действительно такое глубокоуважаемое издание, я с величайшим уважением к ней отношусь, а «Новая газета Европа» — это другое. То есть бренд один, но это не совсем та «Новая газета», которую мы любим, ценим и уважаем. Я поэтому обратился к Дмитрию Муратову, и спасибо, что настоящая «Новая газета» опубликовала специальное заявление о том, что никакого отношения к «Новой газете Европа», в том числе к этой публикации, не имеет. Поэтому это не публикация «Новой газеты», а это публикация…
Д. ГАВРИЛОВ: «Новой газеты Европа». На ваш взгляд, как так получилось? Кто слил этот материал, у кого был такой интерес? Ну кроме того, что на поверхности, Администрации президента, может быть, есть какие-то еще политические силы. У вас есть своя интерпретация и можете ли вы сейчас об этом рассказать?
А. НЕЧАЕВ: Моя интерпретация очень простая — чистая заказуха.
Д. ГАВРИЛОВ: Кого заказуха, кто заказал?
А. НЕЧАЕВ: Кто-то из власти, кому нужно было доказать, что у Бориса есть рисованные подписи, для того, чтобы потом обосновать тот отказ, который мы с вами, собственно, и наблюдаем.
Д. ГАВРИЛОВ: А на каком уровне принималось решение, на ваш взгляд — Администрацией президента или уровень пониже, не «башни Кремля»?
А. НЕЧАЕВ: Решение о нерегистрации принималось, несомненно, на высоком уровне. Кто был конкретно… Понимаете, это же не единственное. Там Соловьев выступал по этому поводу, какие-то совсем смешные ролики опубликовывал. Мы действительно с Борисом встречались с послом Евросоюза Роланом Галарагом по его просьбе. Но вот Соловьев написал, что мы у него деньги брали.
Д. ГАВРИЛОВ: Нет, с Соловьевым понятно, с пропагандистами понятно. «Новая газета Европа» — это все-таки оппозиционное издание.
А. НЕЧАЕВ: Соловьев-то по велению сердца ведь ничего не делает. Есть методички. Кто их конкретно пишет, я не знаю. Кто их распространяет, я тоже не знаю. Но есть, это известный факт, некоторые методички, в каком направлении должна работать пропаганда. Но поскольку Соловьев, как вы понимаете, это такой не очень приличный фактор, вот и решили привлечь газету с хорошим именем. Вероятно, выделили на это какой-то бюджет. Еще раз говорю: на этот счет у меня таких доказательных сведений нет, поэтому я этого утверждать не буду, могу только гипотезу сформулировать.
Д. ГАВРИЛОВ: У нас в чате также есть вопросы по предстоящему дню голосования… дням голосования. Тот же Алексей Эрзянкин спрашивает, за кого вы предлагаете проголосовать на выборах президента России. Не знаю, может быть, у вас есть надежда, все-таки зарегистрируют Бориса Надеждина? И еще один вопрос, Андрей Алексеевич, от Лины, нашей зрительницы: «Андрей Алексеевич, как порекомендуете ходить на выборы? Поддерживать ли «Полдень»?». «Полдень против Путина» — это акция, которую организует Максима Резник и оппозиция в эмиграции, и предлагает в 12 часов, кто против Владимира Путина, кто против войны, прийти на избирательные участки и таким образом выразить свою позицию, что есть избиратели, которые против Путина и против войны. Это небольшая такая справка была.
А. НЕЧАЕВ: Мне кажется, это хорошая идея. Но буквально через полчаса мы подаем в Верховный суд иски. Я вчера как раз подписал доверенность от партии на это. Поэтому давайте все-таки дождемся решения суда. Больших надежд у меня нет, но вдруг у них проснется судейская совесть или там, наверху, что-то вдруг повернется в головах.
Вы понимаете, на самом деле я им не завидую, ребятам наверху. Оба решения у них были плохие. Не зарегистрировать, когда весь мир, еще раз, видел тысячи людей в очередях, готовых выразить свою поддержку — после этого говорить про честные, конкурентные, свободные выборы как-то уже становится совсем неловко. А с другой стороны, допустить кандидата с альтернативной программой, в том числе с антивоенной повесткой, а он наберет там, например, 20% голосов — тоже конфуз. После этого говорить о нерушимом единстве партии и народа будет сложно Соловьеву.
Д. ГАВРИЛОВ: Вы говорите о рейтинге Бориса Надеждина, 20%?
А. НЕЧАЕВ: Да. До этого были предложения Борису сняться, но их он отклонил при моей поддержке. Поэтому было два решения, каждое из которых по-своему плохое. Поскольку там действительно, насколько я понимаю, такого тотального единства нет среди «башен», то вполне возможно, что сейчас какой-то «башне» покажется, что нет, давайте все-таки мы подтвердим, что выборы честные и конкурентные, и суд зарегистрирует Надеждина, резко сократив ему время для ведения кампании при этом. Поэтому давайте мы в этом смысле дождемся результата. Если все-таки Бориса Борисовича не зарегистрируют, лично я испорчу бюллетень.
Д. ГАВРИЛОВ: Сейчас у нас будет небольшая пауза, друзья, во время которой я вас прошу, во-первых, поставить лайк этому видео, если вы еще не сделали это, и зрителей станет больше. Тем самым вы поддержите наш канал. А если вы готовы поддержать финансово — welcome. В описании к этому стриму, к этому видео способы того, как можно перечислить средства, российские рубли на российскую банковскую карту. Все очень просто. Мы вернемся через пару минут.
АНОНС.
Д. ГАВРИЛОВ: Продолжается стрим «Особое мнение». Здесь Андрей Нечаев — напоминаю, что он председатель партии «Гражданская инициатива», доктор экономических наук, бывший министр экономики.
А. НЕЧАЕВ: Первый.
Д. ГАВРИЛОВ: Первый министр экономики. Хорошо, спасибо за корректировку.
А. НЕЧАЕВ: Я вторым тоже был, но я этот факт не афиширую, чтобы была красивая легенда.
Д. ГАВРИЛОВ: Да, возвращаясь к Собчак. Вчера появилась новость о том, что позавчера появился фильм, а вчера появилась новость о том, что Собчак собирается обратиться в суд в связи с показом двух программ на телеканале НТВ, в которых говорилось о том, что она поддерживает иностранных агентов, что получает иностранное финансирование. Это вот такой наезд на Ксению Собчак в криминальной программе… Слушайте, я уже не помню, как она называется — которая делала «Анатомию протеста». Собственно, с этой же программы начались многие уголовные дела, в том числе и так называемое «Болотное дело».
На ваш взгляд человека, который давно уже в политике, что это означает для самой Собчак? Будет ли против нее возбуждено уголовное дело? Останется ли Собчак в России, ее припугнут? И кстати, здесь еще подвязывается история с ее медиаменеджерами в ее каналах, которые получили сроки по делу о взятке со стороны «Ростеха». Что вы думаете о Ксении Собчак, какая ей уготована судьба?
А. НЕЧАЕВ: Ксения, вне всякого сомнения, яркий журналист и яркая личность. У нее на каком-то этапе был очень активный интерес к партии. У меня даже была идея, которая, к сожалению, закончилась провалом. Я считал, что как-то неправильно — я человек, мягко говоря, пожилой… То есть я создал партию «Гражданская инициатива», но мне казалось, что неправильно, что один и тот же человек все время стоит во главе, как Геннадий Андреевич Зюганов 30 с лишним лет. Но, правда, и с нашего фланга Григорий Алексеевич Явлинский тоже 30 с лишним лет фактически возглавляет партию «Яблоко». Я хотел партийное руководство передать молодежи, в частности вот Ксении и Дмитрию Гудкову. Вот тогда мне раздался звонок из Администрации президента, которые сказали, что мы категорически против, потому что вы нарушили правила хорошего тона.
Я напомню, что Ксения единственная из всех подала иск о снятии Путина с выборов, и мы прошли все доступные в России инстанции. Суд отказал, в общем, но, тем не менее, наш кандидат был единственный. Это к вопросу о том, что это все договорняк и так далее — вот мы подали иск о снятии Путина с выборов.
Д. ГАВРИЛОВ: Но Андрей Алексеевич, вы же понимаете, что это может восприниматься как такая политическая игра. Понятно, что Путина никто не снимет с выборов. И эта подача иска, наоборот, в пользу такого оппозиционного кандидата, потому что ничего не случится ни с кандидатом, ни с вашей партией.
А. НЕЧАЕВ: Понимаете, не просто публично заявить: «Мы считаем, что Россия нуждается в смене власти», но и подать иск в суд — не знаю, мне кажется, это поступок, который должен вызывать уважение. Но, возможно, у вас другое мнение. Что касается возбуждения уголовного дела, не знаю, но единственное, что мы все знаем — что Путин был, мягко говоря, близок к Собчаку и, в общем, хорошо знает и маму Ксении, и саму Ксению. Поэтому тут я не исключаю, что все-таки какие-то исторические связи и благодарность приведут к тому, что такого уголовного дела не будет. Но, как говорил бывший ваш начальник Алексей Алексеевич Венедиктов, будем наблюдать.
Д. ГАВРИЛОВ: На днях была интересная статья в Wall Street Journal. Wall Street Journal респектабельное издание, и оно привело оценку высказываний Валерия Соловья по поводу того, что Путин умер, Путин болен и так далее. В частности, в этой статье говорится о том, что все эти сообщения, все эти заявления несколько на руку Кремлю, и что, возможно даже, Кремль не то чтобы заинтересован, а, может быть, он сам инспирирует такие слухи для того, чтобы довести до абсурда ситуацию и показать нелепыми все оппозиционные СМИ, например, которые цитируют Соловья, которые ему предоставляют эту информационную площадку. Либо внести такую сумятицу: в случае каких-то событий, бунта, восстания и всего прочего будет непонятно, умер Путин, не умер — вроде раньше сказали, что умер. Издание делает вывод, что все это на руку Кремлю. Наверняка вы, как человек, который существует в политическом мире, анализировали кейс Валерия Соловья. Может быть, вы уже имеете для себя ответ на вопрос, кому это выгодно?
А. НЕЧАЕВ: Это точно выгодно Соловью, потому что он активно монетизирует вот это свое мифотворчество. Поскольку он тоже, как и ваш канал, живет на донаты, после такого рода интересных мифов число донатов резко увеличивается. Ну и плюс человек приобретает некую дополнительную популярность, известность, узнаваемость. Я думаю, что все-таки основной мотив такой. Я очень давно не хожу в Кремль, поэтому я могу не знать там каких-то нюансов и подводных течений. Но как-то мне на экспертном уровне кажется, что версия, высказанная Соловьем, о том, что Путин умер и лежит в холодильнике, вряд ли могла родиться в Кремле, потому что моего аналитического ума не хватает для того, чтобы со стороны Кремля обосновать смысл этой версии.
Д. ГАВРИЛОВ: Я тут напомню, что Валерий Соловей продолжает утверждать, что тело Владимира Путина находится в холодильнике, в морозильнике, даже несмотря на то, что было интервью Такеру Карлсону на днях. Как утверждает Валерий Соловей, это был двойник. Но Карлсон не видел Путина, поэтому, наверное, очень сложно ему сказать и оценить.
А. НЕЧАЕВ: Знаете, есть несколько людей, которые играют в такую беспроигрышную игру. Например, есть такой «экономист» — в кавычках, но все же, — Хазин. Вот он много-много лет утверждает, что грядет крах доллара. Ну, доллар все не рушится и не рушится, такие квалифицированные эксперты крутят пальцем у виска, но теоретически если вдруг когда-нибудь крах доллара произойдет, все скажут: «Хазин гений! Он еще 20 лет назад его предсказал».
Вот мне кажется, профессор играет примерно в ту же игру. Вдруг если в какой-то момент выяснится, что дорогой Владимир Владимирович действительно умер — помните, о смерти Сталина ведь тоже сообщили с большим опозданием, — что он, оказывается, умер раньше, чем мы об этом узнали, скажут: «Вот Соловей — он знает!». Мне кажется, что это такая игра своеобразная, но которая при этом хорошо монетизируется.
Д. ГАВРИЛОВ: Если говорить об интервью Путина Карлсону, на ваш взгляд, Путин не пожалел, что дал это интервью? Потому что, в конце концов, Владимир Путин, мне кажется, выглядел совсем неубедительным. Ничего нового он не сказал — ну, кроме Эвана Гершковича, которого могут обменять на Вадима Красикова. И то про Вадима Красикова уже раньше говорили, но в контексте обмена на Навального. Но Владимир Путин предстал как человек, который имеет такую концепцию средневекового мира в своей голове. И он эту концепцию в XXI веке продвигал американскому журналисту, трамписту, такому популисту. Но даже в его среде… Как мне показалось, Такер так снисходительно смотрел на Владимира Путина и чисто из уважения слушал краткую историческую справку об истории Украины.
А. НЕЧАЕВ: Что краткая, это вы погорячились.
Д. ГАВРИЛОВ: Да, так Владимир Путин так сказал, что это будет краткая справка (на полчаса) об истории Украины. Хотя, как говорил сам Путин, никакой Украины не существовало, а существовала Российская Империя. Но, тем не менее, вот эта ошибка с тем, что отец Владимира Зеленского якобы участвовал в боях во Второй мировой войне… Я повторю свой вопрос: не кажется ли вам, что Владимир Путин пожалел о том, что дал это интервью?
А. НЕЧАЕВ: Я не думаю, что он пожалел, потому что эта акция все-таки долго готовилась. Она довольно дорого обошлась Russia Today, если верить информации из интернета, сколько Такер Карлсон получил за это интервью. Нет, я не думаю, что Путин и вообще Кремль об этом жалеет, потому что в любом случае мы знаем, что это посмотрели — последняя, по-моему, была информация, — 160 миллионов человек.
Д. ГАВРИЛОВ: Я даже перестал следить. Но сам факт, что журналист западного издания, западный журналист взял интервью у Владимира Путина — это, наверное, уже делает рейтинг.
А. НЕЧАЕВ: Вы меня просто опередили. То есть сам факт, что пара сотен миллионов человек вообще увидели Путина, говорящего и имеющего свою позицию — мне кажется, что с их точки зрения это важный результат, даже если не вслушиваться в контент. То, что Карлсон, безусловно, популярный журналист, и его приезд в Москву — это тоже такое знаковое событие.
Поэтому я думаю, что Кремль считает, что цель специальной телевизионной операции достигнута. Но другое дело, что, скажем, для людей, несколько критически относящихся к российской власти, конечно, это интервью выглядело не совсем обычно, мягко говоря, потому что Такер Карлсон задавал одни вопросы, а Путин отвечал в основном совсем на другие, и это выглядело как некая такая декламация ранее заученного и одобренного текста. Тут, конечно, это выглядело не очень убедительно. Но я думаю, что в целом все в Кремле довольны.
Д. ГАВРИЛОВ: А на ваш взгляд, на кого нацелено было это интервью, на какую аудиторию больше — на внутреннюю в преддверии выборов или на международную?
А. НЕЧАЕВ: Я думаю, что, грубо говоря, фифти-фифти. То есть, конечно, это было чрезвычайно важно для российской аудитории, и поэтому неслучайно несколько дней до этого российской публике рассказывали, какой великий, практически уникальный журналист Карлсон. Вы помните, там показывали, как он там закусывает, как он ходит по магазинам — немножко странновато, конечно. Ну и то, как убедительно Владимир Владимирович умеет обосновать свою политику — для тех, кто, может быть, не очень внимательно следит за нюансами, это выглядело, несомненно, убедительно. Но действительно, конфуз с папой Зеленского случился, но я не уверен, что 90% публики вообще этот факт отметили. Это жизнь дотошных людей в интернете, которые быстро этот факт выяснили и озвучили. А люди, которые смотрели «Россию-24» и видели там это интервью — они, может быть, этого факта вообще и не знают, он прошел мимо них, так же, как и другие.
Д. ГАВРИЛОВ: Про Польшу, наверное, тоже не читали, потому что когда я посмотрел интервью, там было не очень четко высказано это. В принципе, говорилось о том, что Польша сотрудничала с Гитлером, и понятно, что не было упоминаний о пакте Молотова-Риббентропа, о сотрудничестве Советского Союза с нацистской Германией.
А. НЕЧАЕВ: Я в своем телеграм-канале и в твиттере написал, что вот этот тезис о том, что Польша заигралась и вынудила Гитлера начать Вторую мировую войну — не подпадает ли это вообще под новую статью Уголовного кодекса?
Д. ГАВРИЛОВ: О реабилитации нацизма.
А. НЕЧАЕВ: О реабилитации нацизма, да. Но Следственный комитет, видимо, не прочитал этот мой тезис и этот мой вопрос, поэтому на него никак не ответил и уголовного дела не возбудил. Но, тем не менее, сам по себе факт интересный.
Д. ГАВРИЛОВ: Извините, что вас перебиваю, но кто-то уже обратился в силовые структуры — я не помню, кто, — с требованием возбудить уголовное дело, с заявлением. То есть уже есть такая попытка.
А. НЕЧАЕВ: Ну, мы примерно догадываемся о ее финале. Но, тем не менее, тут, мне кажется, авторы вот этого текста немножко, как Польша, заигрались.
Д. ГАВРИЛОВ: Я, знаете, у вас хотел спросить… Когда вы в конце первой получасовки сказали о том, что Борис Надеждин имеет 20% рейтинга, то тогда как, в вашем представлении, Борис Надеждин имеет шансы все-таки быть в избирательной гонке? Неужели Владимир Путин допустит такого весомого кандидата, когда у других кандидатов и 5% нет, наверное, у всех вместе взятых, а у одного Бориса Надеждина 20%? Не кажется ли вам, что…
А. НЕЧАЕВ: Извините, что перебиваю, но справедливости ради надо сказать, что у Путина 60%.
Д. ГАВРИЛОВ: Тогда тем более ситуация становится еще интереснее и грозит вторым туром. Как, по-вашему, тогда Владимир Путин допустит Бориса Надеждина к выборам?
А. НЕЧАЕВ: Так уже не допустил.
Д. ГАВРИЛОВ: Я имею в виду, что вы говорите, что есть надежда, что мы можем выиграть в суде. — такая слабенькая, но… Не знаю, мне кажется, здесь никакой надежды здесь уже нет.
А. НЕЧАЕВ: Надежда может базироваться только на том, что… Я не хочу повторяться, я уже говорил, что оба решения были плохие — и отказать, и зарегистрировать. Вот именно потому, о чем вы сейчас говорите. Но вполне могу допустить, что в рамках тех разных групп… Там же разные группы с разными интересами, часто с очень жесткими конфликтами. Они консолидируются, когда речь идет в принципе о сохранении власти, но по каким-то нюансам там очень разные мнения. И в этом «ближнем круге» так называемом тоже очень разные люди, каждый со своим взглядом на мир, со своей позицией и, главное, со своим личным интересом. Поэтому я могу допустить, что у условного Сергея Владиленовича Кириенко возникнет все-таки мнение, что легитимность НРЗБ по крайней мере, НРЗБ приличный характер важнее, чем то, НРЗБ. Там ведь еще ДЭГ есть для того, чтобы поправить результаты голосования.
Д. ГАВРИЛОВ: Дистанционное голосование.
А. НЕЧАЕВ: Да, чем то, что кандидат с альтернативной позицией наберет какое-то достаточно большое количество голосов.
Д. ГАВРИЛОВ: Я еще вас хотел спросить, как экономиста, как бывшего и как первого министра экономики. Была новость на днях, что Анатолий Чубайс создает Центр изучения России, будет изучать историю. Ранее была информация о том, что он якобы разрабатывает экономическую программу для будущей России вместе с другими экономистами. Не кажется ли вам, что сейчас такие программы экономические должны создавать и проектировать люди совершенно другого возраста, совершенно другого поколения? И кто этим должен сейчас заниматься, на ваш взгляд?
А. НЕЧАЕВ: Поскольку я из этого поколения, то мне точно так не кажется. Я уже сказал, что мне очень нравится программа партии «Гражданская инициатива». Мне кажется, она очень конкретная и конструктивная. Ну, кому интересно, сходите на наш сайт, почитайте. В общем, работоспособность мозга напрямую не коррелирует с датой рождения в паспорте. Что совершенно не мешает, разумеется, молодежи участвовать в такой работе. Но мне кажется, что такие программы должен создавать любой квалифицированный человек с патриотизмом в прямом смысле этого слова.
Вот я, например, патриот России. Просто для меня Россия и дорогой Владимир Владимирович — это не синонимы. Я патриот России и я хочу, чтобы моя страна была нормальной, мирной, комфортной для жизни. Чтобы миллион человек — или там не знаю сколько, уже 1,5 миллиона, — как вы, не уезжали из нее, а наоборот, стремились в нее приехать. Но для этого должна быть кардинально другая политика — и социально-экономическая, и внешняя, и внутренняя. Вот давайте ее вместе вырабатывать.
Д. ГАВРИЛОВ: А как определить патриота? Какие есть черты, что можно сказать о человеке: вот этот патриот, а этот не патриот, вот этот может программу экономическую создавать, а этот не может, потому что не патриот?
А. НЕЧАЕВ: Умение создавать программы, разумеется, к патриотизму никакого отношения не имеет. Просто можно открыть любой словарь, и там написано, что патриот — это человек, который любит свою родину. И это, в общем, правильно. Только еще раз говорю: любовь к стране — это не синоним любви к ее власти.
Д. ГАВРИЛОВ: Все-таки хочу вас спросить про вот эту тенденцию к тому, что, например, в США и у нас в России политические посты занимают такие долгожители, такие люди-тяжеловесы. Вы говорите о том, что мозги-то не очень меняются. Вы знаете, да, я, наверное, с вами соглашусь. Если их поддерживать в хорошей форме, то, наверное, можно сохранить. Но с другой стороны, если посмотреть на какие-то научные открытия, то все они совершаются в таком молодом или среднем возрасте. Мне кажется, нет такого случая, когда открытие было совершено, когда человеку было уже за 70 лет, за 60 лет.
А. НЕЧАЕВ: Во-первых, давайте не путать научные открытия с практической политикой, где опыт, мудрость, знание жизни играет, может быть, не меньшую роль, чем острота ума. А с другой стороны, уже давно научные открытия не совершаются одиночками. Они совершаются в рамках научных школ, во главе которых, как правило, все-таки стоит не юный мальчик, а такой седовласый ученый. Умение мобилизовать в том числе более юных исследователей — это тоже определенный дар.
Д. ГАВРИЛОВ: Это было особое мнение Андрея Нечаева, экономиста, председателя партии «Гражданская инициатива». Я вас благодарю, Андрей Алексеевич, спасибо!
А. НЕЧАЕВ: Спасибо!
Д. ГАВРИЛОВ: Счастливо!