«Навигатор» с Дмитрием Быковым
Представляете, какой поводок наступит в России, когда все ее замороженные проблемы выйдут наружу, когда все ее политзаключенные выйдут, когда все ее эмигранты вернутся или, по крайней мере, вернутся те, кто этого хочет, когда путинская отмороженная, замороженная власть, последняя, как многим кажется, плотина на пути времени, эта плотина рухнет. И время начнет стремительно затоплять Россию…
Подписаться на «Ходорковский live»
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Это среда. 17 часов в Москве, Киеве и Вильнюсе. С вами по-прежнему Ренат Давлетгильдеев». Это значит, самое время для программы «Навигатор» на «Ходорковский LIFE. Совсем скоро на ваших экранах появится основной ведущий — так правильно было бы сказать — Дмитрий Львович Быков, поэт, писатель, публицист.
А перед этим я попрошу вас поставить лайк этому видео, подписаться на наш канал, Почти 2 миллиона 50 тысяч человек составляет наша армия добра любви и справедливости. Благодаря вашим лайкам, подпискам и комментариям больше людей узнают, что мы существуем, работаем и выходим в эфир для вас. Поехали!
Я чрезвычайно рад приветствовать Дмитрия Быкова в нашем эфире. Добрый день!
Д. БЫКОВ: Здравствуйте, Ренат, здравствуйте, друзья!
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Я всё еще нахожусь под впечатлением от солнечного затмения. Я в Нью-Джерси сейчас. Не так, чтобы оно было супермасштабным, но на 90% солнце скрылось. И я испытал какой-то животный ужас и восторг. Я читал ваш комментарий, что ничего страшнее и ничего величественнее вы не видели. Можете описать, поделиться своими впечатлениями, потому что я в ажитации.
Д.БЫКОВ: Мы все тут же все были больше всего разочарованы тем, что они приехали к нам в Рочестер, где уже как бы полнее не было, оно было одним из самых полных на американской территории. Ближайшего, такого же полного ждать 4 века, а при этом было облачно. И все говорили о своем разочаровании. Но на самом деле разочарование было ровно до того момента, когда наступила полная тьма, действительно, очень зловещая по-настоящему. Замолчали птицы, залаяли собаки, возникло полное ощущение Армагеддона, особенно, что если учесть, что еще этот собор был в пригороде, в абсолютно ствивен-кинговском пейзаже, где так и ожидаешь, что вот сейчас летучие мыши полетят.
В общем, это было впечатляюще. Три минуты держалась эта полная тьма. Потом постепенно начало светлеть, апокалиптические настроения улетучились, даже стали возникать некоторое ощущение, что глядишь, всё еще будет хорошо.
Этот ужас сродни тому, который описан в «Янки при дворе короля Артура». Помните, когда он напугал людей тем, что остановит солнце. Примерно подсчитал, сколько продолжается затмение и сказал: «В наказание вам я еще три минуты его поддержку». И в эти три минуты, вы не поверите, было, действительно, полное ощущение, что оно не вернется никогда. Ну, три часа дня весной полная тьма — это, в общем, пугает. И особенно когда в этот момент господь ровно раздернул занавес, исчезла вся облачность, хлынуло с запада неожиданное солнце.
В общем, это было красиво. И особенно красиво это было потому, что наблюдалось какое-то удивительное единение. Вот вы сидите в Нью-Джерси. Очень жалко, приезжали бы к нам. К нам приехало очень много народу — почти все нью-йоркские друзья, очень многие ребята из Питтсбурга, очень многие даже из Кливленда, где тоже, кстати, кусочек был виден, Коннектикут — огромное количество людей, которых я давно не видел. Все вышли и смотрели на небо. Все устроили пикники на открытом пространстве, какие-т о выписки, закуски. И было ощущение общей вовлеченности в какое-то интересное, увлекательное дело.
Я не разочарован ни на секунду. И самое главное — давно у меня уже не было такого чувства родства с заинтересованной и благожелательной толпой. Для человека, который привык сейчас к крикам толпы агрессивной, это было большим праздником.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Я обязательно еще доеду. У меня просто тут еще три племянника. Младший примерно, как ваш, остальные не сильно старше. Потом, собрать всех троих в кучу и куда-то поехать, не так-то просто, но, надеюсь, когда-то получится.
А вот Апокалипсис, который все так ждалм… я понимаю, что я сейчас говорю такую чушь, но большая часть людей, которые писали мне из России, из Европы, мои друзья, которые туда переехали и там сейчас живут, они мне задавали один вопрос: «А что, конца света правда, не будет что ли?»
Д. БЫКОВ: Понимаете, вот эти эсхатологические ожидания, они, в общем, нормальны, потому что мир сегодня проходит серьезный разлом. Такого разлома не было, я думаю, со времен появления христианства. И, если вы помните, христианство, его дебют, его первое появление сопровождались очень интенсивными ожиданиями второго пришествия, конца света в ближайшие дни после вознесения Христа. Мы помним с вами, что знаменитое послание к фессалоникийцам, оно как раз сопровождается предупреждением апостола Павла: «Не надо принимать многих лжепророков завистников конца. Конец света настанет тогда, когда вы его совершенно не ждете», как, собственно, Христос и обещал: «Бодрствуйте, ибо не знаете ни дня, ни часа».
И сегодня эсхатологические ожидания естественные по двум причинам. Во-первых, никто не знает, как далеко намерена зайти Россия. Некоторые эксперты российских каналов говорят уже, что Владимир Путин остановится ни перед чем. Во-вторых, очень многие в Штатах ожидают бурных чрезвычайно предвыборных месяцев осенью этого года. Потому что тоже совершенно непонятно, понимаете, вот будущее — полная бифуркация, вероятность всех развитий — это же ведь довольно печальное состояние. Обычно мы можем прогнозировать хоть что-то. Что война закончится тогда-то, Россия хочет того-то, что в Америке есть такие-то политические силы и так далее. Сегодня мы совершенно не понимаем целей Владимира Путина в войне, а разные спикеры озвучивают разные варианты от полного контроля над миром до ядерного апокалипсиса. В свою очередь в Штатах мы совершенно не понимаем, кто победит, потому что, между нами говоря, ни Байден, ни Трамп не вызывают уверенности в их победе. Потому что против Трампа говорят слишком многие обстоятельства его предыдущего президентского срока, а против Байдена — прежде всего, его возраст и отсутствие рядом с ним фигуры, которую можно было бы выставить на замену.
Мир давно не встречал осень — а до осени, правда, еще три месяца летней эскалации, — время решающих политических сдвигов в состоянии такой тревоги, с одной стороны, и такой слабости с другой. Поэтому эсхатологические ожидания естественны. Но не только солнечное затмение, которое благополучно кончилось, но и как бы веселая общность граждан, переживающих это затмение и значительное быстрое пробуждение самосознания в России, они указывают нам на то, что и на этот раз дьявольские козни ни к чему хорошему не приведут, а приведут они к полному поражению сил зла, поражению настолько полному, какого они не переживали давно. Мы это увидим очень скоро. Человечество пройдет по самому краешку, но, как всегда, благополучно выживет.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: В каждой части света свои дьявольские козни. Пока мы здесь наблюдали за солнечным затмением, в Орске, в Оренбургской области в России люди продолжают тонуть. Но, несмотря эту жуткую, трагическую ситуацию я вижу в этом всём одно позитивное, что ли, следствие: люди начали возвышать голос. Люди ругаются, кричат в лицо мэру города, губернатору города. Люди не верят министру по чрезвычайным ситуациям, который туда приезжает и абсолютно по-хамски себя ведет, возлагая всю ответственность просто на обычных жителей и снимая любую ответственность с себя. Виноваты кто угодно — хоть грызуны, хоть люди, которые что-то там проспали — не существующее предупреждение о наводнении. Но сейчас люди, несмотря на то, что их в последние два года учат молчать, не молчат:
— Телефоны все убрали!
— А почему телефоны?.. А как мы потом докажем, что нам такое говорили?
— Здесь пресса есть. Вот у вас куча прессы здесь стоит.
— А пресса вырежет.
Вот это немолчание, оно может перекинуться с Орска дальше? И возмущение бездействием властей перед лицом дьявольских козней, оно может дать людям понять, что дьявол-то вот он — это отдельно взятый губернатор, мэр, может быть, дальше — президент?
Д.БЫКОВ: Да нет, дело то, понимаете, не в отдельно взятом… Я бы не хотел, чтобы сейчас ответчиками за всю Россию становились отдельно взятые губернаторы — того же Белгорода, который обстреливают или того же Орска, который затопляют.
Тут, понимаете, Ренат, выступила такая долгоиграющая российская проблема, я бы сказал, вечная российская проблема очень тяжелая. Россия традиционно отвлекает население от своих внутренних и довольно серьезных проблем и вызовов внешней агрессией. Дело в том, что внешняя агрессия в России — это такой универсальный ключ ко всем делам, когда страну, народ удается временно сплотить вокруг власти очередными разговорами о том, что нам подгадили все бывшие друзья, все вечные враги, все бывшие славянские сателлиты и вечные англосаксы. Это же, понимаете, начиная с польского вопроса, с 63-го года, а, может быть, и раньше, служило в России универсальным способом отравить любую внутреннюю повестку.
Вы говорите, что в стране крепостничество, безынициативность, воровство, разврат — а вам говорят: Нельзя, критиковать Отечество в минуту смены коней на переправе, да и коней по большому счету менять нельзя, потому что переправу надо сделать вечной.
Это традиционный русский способ. И я до сих пор не понимаю — у меня была большая статья «Синдром» в свое время — откуда в России этот синдром внезапного страха перед внешним врагом, чаще всего вымышленным. Но, видимо, Россия живет в состоянии хронической уязвлённости. Она такая большая и в ней зарыто там много полезных ископаемых, что она все время боится двух вещей: что ее хотят развалить и отобрать ресурсы. И даже если у вас пожар во время наводнения, даже если у вас горят леса — а этим летом они будут гореть, лето обещают очень жаркое, — даже если у вас наводнение, даже если вас обстреливают по вашей собственной инициативе (войну-то вы начали), — все равно разговором о внешних врагах можно практически любую повестку перебить.
Поэтому сегодня граждан России ожидает довольно много неприятных сюрпризов. И я не выделяю себя из числа этих граждан, потому что я от России никаким образом не отделен. Меня тоже непосредственно касаются все эти и финансовые и политические и в огромной степени природные проблемы. Сейчас «черные лебеди» полетят такой веселой стайкой. Это связано, прежде всего, тем, что все силы нации направлены вовне, то есть на войну. И, кстати говоря, уже в предвидении этой новой волны социальной критики Александр Дугин нас уже предупредил, что во время тотальной мобилизации немыслима критика власти, религии, чиновников, высокопоставленный идеологов. Вообще никакая критика немыслима: мы воюем. Война списывает всё.
И согласен я с Владимиром Пастуховым, самое неприятное в ситуации то, что эти «черные лебеди», они вылетают с непредсказуемой стороны. Ну, паводок — понятное дело. Казалось бы, паводок, его можно было бы ожидать. У нас была катастрофа в городе Ленске. Катастрофа в городе Орске могла бы подготовить нас к тому, что зима и весна всегда в России наступают, как бы их не пытались отсрочить, поэтому к каким-то вещам надо быть готовыми. Понимаете, ведь в России, что особенно важно, господь как будто делает ситуацию предельно наглядной для тех, кто не хочет смотреть.
В России наиболее наглядны всегда какие-то политические смыслы, политические подтексты ее природных катастроф. Ну, как тунгусский метеорит, который прилетел в 8-м году и предупредил о дикой бифуркации, о взрывах социальных 17-го года. Предупредил задолго, чтобы люди успели приготовиться. Таким же образом Чернобыль грянул в 86-м году, когда катастрофа не совсем природная, но и не только антропогенная, как бы копившийся опыт идиотизма и копившаяся бесхозяйственность и копившиеся ошибки. И это предсказало распад СССР. Даже трагедия группы Дятлова совершенно точно предсказала судьбу поколения, которое главное жертвой этого поколения было — поколения шестидесятников.
Я думаю, что и здесь, внезапный этот поводок весенний, который затопляет страну, это такая метафора очень наглядная, очень по-божьи очевидная, потому что господь хочет быть понятым, в конце концов, того, что начнется в России с оттепелью. Вы не представляете себя (может быть, вы как раз и представляете), какие воды хлынут на Россию, как только нынешняя ее замороженность, отмороженность куда-то денется. А денется она неизбежно, потому что весна — это и в географической России и в политической России раз уж она так копирует свой календарный год — это ее выбор, — это совершенно неизбежный процесс, от которого никаким образом не защитишься.
И представляете, какой поводок наступит в России, когда все ее замороженные проблемы выйдут наружу, когда все ее политзаключенные выйдут, когда все ее эмигранты вернутся или, по крайней мере, вернутся те, кто этого хочет, когда путинская отмороженная, замороженная власть, последняя, как многим кажется, плотина на пути времени, эта плотина рухнет. И время начнет стремительно затоплять Россию. Опять будут говорить что иноагенты-мыши грызли эту плотину и запускали на нас этот паводок. На самом деле вы просто элементарно не готовились к тому, что происходит смена времен года. Дамба, которую вы поставили на пути эпохи, дамба, понятное дело, политическая, цензурная, — та правда, которую вы поставили на пути времени, на пути правды, она оказалась довольно легко разрушаема и это всегда так бывает. Нет такой внешней войны, включая мировую, которая бы остановила оттепель. Уж как Сталин пытался использовать последствия Второй мировой, уж как он пытался из нее соорудить для себя пьедестал, и то все равно пришла на него такая напасть — он взял и умер! И в результате через год с тали сносить его памятники, а еще через год страну затопило возвращающимися из тюрем, затопило лавиной правды, которая открылась. И, как сказала тогда Ахматова, две России посмотрели друг другу в глаза, — та, которая сидела и та, которого сажала — ничего хорошего они там не увидели.
Я просто хотел бы обратить внимание, что при всей свой катастрофичности этот паводок всего лишь предсказание того, что будет с Россией очень скоро. А откуда прилетят конкретно эти «черные лебеди», непонятно, но то, что они прилетят, это неизбежно, потому что нельзя бесконечно долго отвлекать внимание страны от ее реальных проблем. Проблема с управлением, с финансами, с производством, с логистикой, с чем угодно. Просто с организацией управления на местах, как мы видим сейчас. Нельзя бесконечно долго отвлекать внимание страны разговорами про англосаксов, которые нассали в каждом лифте и украинцев, которые наняли всех заговорщиков. Нельзя бесконечно долго держать в заключении режиссеров и драматургов на том основании, что они оправдывают радикальный ислам, когда у вас радикальный ислам ходит под носом, и вы ничего с ним не можете сделать, потому что посадить Беркович и Петрийчук легче, чем защитить «Крокус».
Эта наглядность будет нарастать. Я, с одной стороны, в ужасе от этого, а, с другой стороны, мне иногда хочется сказать: «Господи, как хорошо, что ты делаешь всё так понятно, что в отличие от модернистов, ты пишешь свою историю не симпатическими чернилами, а таким огненными буквами».
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: А то, что сейчас страну затопило и то, что зимой страну затопило, только лопнувшими трубами, потому что вдруг наступила в Сибири зима, а сейчас наступила весна в Оренбургской области. Разваливается страна в точке свое ЖКХ, в этой просто сцепке базовых благ, которые больше государство не может людям обеспечить. Что развалится летом, когда лето внезапно наступит — пожары, что-то еще, может быть, начнет разваливаться?
Д. БЫКОВ: Нет, пожары еще не самая большая беда, потому что пожары в 2010 году, как я помню, когда было такое же жаркое лето, и, кстати, о нем предупреждали, тогда они несколько подорвали, конечно, доверие во всесилие Путина. Это первая была трещина в монументе, но это был не самый критический момент.
Тут летом на фронте нас ожидают серьезные проблемы. Я не знаю пока еще, в какой форме, но обе стороны готовятся. И, конечно, эскалация боевых действий пойдет и с российской стороны, чем Россия все время пугает, и с украинской стороны, потому что Европа устала смотреть на то, как бесконечно отсрочивается вопрос о военной помощи и, разумеется, какие-то сдвиги начнутся и здесь.
Понимаете, насчет пожаров тоже ведь метафора наглядная. Есть такое понятие «торф». Россия — она такое огромное болото. Действительно, тут ничего не поделаешь, болото без всяких оценочных суждений и без всяких оскорбительных коннотаций, но болото — это, в общем, природный ландшафт, не хуже всякого другого. Он возникает там, где застоялась вода, где нет мобильности. В России история до такой степени стала константой, до такой степени всё, сказанное в XVI веке про опричнину, приложимо к сегодняшней тайной полиции, до такой степени не меняет своего стиля управления та сатанистская секта, которая страной управляет, что о каком-либо движении говорить смешно.
Россия движется в плане каких-то количественных показателей — численность населения, уровень производства, — это меняется, тут какая-то динамика есть. Но ни вертикальной мобильности для кадров, никаких перемен главных событий, ни в какой-то смене циклического развития, которое остается абсолютно неизменным на протяжении 7 веков. Этот цикл самовоспроизводится. Ничего не происходит. Это болото, это такая природная среда, которая производит очень большое количество метана, что его можно эксплуатировать и экспортировать во весь мир, такой abundance, такой избыток безумный.
А кроме того в болоте — это особенность этой среды, — сохраняется любая органическая материя, трупы сохраняются, проблемы сохраняются практически неизменными. Одни и те же исторические персонажи возникают каждые сто лет — это тема моего отдельного цикла лекционного: «Российские инкарнации» — всё это остается абсолютно неизменным.
Сравните как-нибудь между собой Пестеля, Тухачевского и Ходорковского, и вы увидите сходство абсолютно буквально и вплоть до внешнего. И на этом же фоне застой этой воды рождает совершенно уникальную флору и фауну. Действительно, ни такого балета, ни такой физики, ни такой культуры, ни такой интеллигенции, ни такого обывателя совершенно замшелого, больше вы нигде в мире не найдете.
Фауна болота уникальна. Таких удивительных существ, которых это болото поощряет, вы нигде не обнаружите. Проблема в том, что в нем копится торф. А торф — это такой горючий материал, который создают ситуацию вечного тления. В России вечно тлеет гражданская война. Эта гражданская война бывает холодной между обществом и властью, она бывает горячей между классами, нациями в момент погрома, между религиями. Она все равно готова от первой вспышки воспламениться. Болото так устроено, что оно горит. И было бы очень приятно, может быть, и, кстати говоря, при нынешней мелиорации было бы элементарно легко осушить это болото и превратить его в плодородную почву, на которой растут и колосятся замечательные растения, бегают какие-то благожелательные зайцы, лоси — всё замечательно. Но проблема в том, что тогда погибнет уникальная флора и фауна, которые совершенно не хотят ни меняться, ни эволюционировать. Россия уверена, что она может быть либо такой, либо никакой. И за свое право оставаться этим болотом, она готова платить любую цену. Да, тем более, что население, как всегда, в этом болоте довольно часто исчезает без следа, о но засасывается. Вчера был человек, ходил на работу — сегодня его взяли и над ним сомкнулась эта поверхность гнилая. И совершенно непонятно, где он, только висят буквы: «10 лет без права переписки». Это тоже такая отличительная черта болотистой местности.
И не надо в этом усматривать что-нибудь оскорбительное. Ну, есть такое пространство, как есть степь, как есть лес — так есть болото. Просто когда это болото такой огромной величины, оно начинает заболачивать окрестные земли и пахнуть очень сильно. И тогда уже остальному миру приходится каким-то образом спасаться, потому что это болото в один прекрасный момент может рвануть. Поэтому те лесные пожары, те болотные дымы, те новые угрозы, которые Россия порождает для соседей, они в какой-то момент становятся критическими. Это болото как бы загорается и поджигает остальной мир. Либо оно начинает осушать само себя и как-то немножко заботится о том, чтобы в нем, по крайней мере, не исчезали так бесследно люди, чтобы в нем не так пахло. Она, поверьте мне, в эту восьмую итерацию или в седьмую, на восьмом круге, на восьмом веку такого существования Россия подошла к критическим переменам. Она в прежнем виде существовать не может, потому что она стала для окружающего мира критически опасной. Это лето это покажет. Эта осень это зафиксирует. Следующий год это изменит.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Раз уж мы озвучили, назвали вслух два термина политической истории — «оттепель» и «застой»… Накануне третий подобный термин услышал в интервью политолога Кирилла Рогова, который в интервью «Ходорковский LIFE» заговорил о том, что нас в ближайшее время ждет перестройка элит — новая перестройка элит пятого срока Путина: «Будет произведена как бы такая искусственная перестройка элит. Практически приходится создавать некий новый режим и новую страну с колес».
Вот эта новая перестройка элит, она способна будет поставить какую-то точку, завершить главу болота, завершить главу застоя?
Д. БЫКОВ: Ну, нет, конечно. Перестройка элит — это же внутренний процесс в элитах. А нужна сама перестройка и, я бы сказал, радикальные перемены в той ситуации, при которой элиты формируются по сегодняшним принципам, а их три — это причастность к сырью, к нефтегазовому бизнесу, причастность к бизнесу оружейному, и третий критерий попадания в элиту — то близость к телу.
Естественно, что элита должна формироваться по другим принципам. Может быть, по неприятным мне олигархическим, условно говоря, у кого больше денег, тот и правит, а, может быть, она будет формироваться, наконец, по принципу милитократии: у кого больше ума, сообразительности, кто быстрее думает, тот и попадает наверх. Но формироваться по принципу сырьевому и ближе сел к начальству, она больше не будет и в силу причины совершенно элементарной: такая элита не способна к управлению.
Ведь если бы Россия хорошо управлялась, правильно, если бы из нее не выдавливали достойнейших, если бы единственным средством сделать карьеру не был донос; если не вскрывались постоянно, как они вскрылись позавчерашней публикацией «Медузы» факты доносительства циничнейшего управления культурой, которой осуществляют мерзавцы. Ну, назовем вещи своими и менами — мерзавцы, доносчики, которые к культуре никакого отношения не имеют. Вы думаете, у нас такая ситуация только в культуре? Да просто, как говорил Пушкин, люди культуры на виду. А что у что у вас делается в остальном, вы говорит вглядитесь. Ведь у вас по всем остальным фронтам, включая, кстати говоря, фронты военные формирование элиты идет ровно по тем же принципам: достойные и талантливые люди эту элиту не пополняют, они из нее отфильтровываются.
Я не себя имею в виду. Потому что мне вообще грех обижаться на судьбу. Я, честно говоря, печалюсь только о том, что я поздно, поскольку, когда я уехал, мне было 52 года, попал в ту среду, где мне не надо постоянно оправдываться, где меня ценят за мои заслуги, где у меня есть возможность заниматься моим делом, не оправдываясь постоянно за ярлыки типа «русофобия» или «жид пархатый». Ну, вот такие вещи, наконец, перестали меня беспокоить. Меня беспокоит все-таки судьба тех отраслей жизни, культуры, науки, от которых критически зависит существование России. Ну, сколько можно финансировать мерзавцев, сколько можно прислушиваться к шантажистам, сколько можно культивировать, как растя в чашке Петри, среду доносчиков и клеветников, — сколько можно этим заниматься?
Вот я читаю сейчас семинар по Гоголю и читаю переписку Белинского с Гоголем. Ведь, понимаете, каждое слово Белинского к сегодняшней России приложимо абсолютно. Всё, что касается всей российской элиты в диапазоне от ее идеологов, ее режиссеров, ее писателей и кончая ее военными: «Проповедник кнута, апостол невежества, панегирист татарских травм, что вы делаете? Взгляните себе под ноги, ведь вы стоите над бездною!» Кому из сегодняшних россиян нельзя это сказать?
Ведь, собственно говоря, полемика Белинского с Гоголем — это главное содержание всех русских полемик, а, назвав вещи своими именами всех срачей, которые происходит в российской публицистике, в российском интернете, в российской науке, в конце концов! Вспомните лысенковщину, когда ровно точно так же отбрасывали Россию в варварские времена такие е мерзавцы, как Трофим Денисович. Сегодня у нас — наконец-то слово найдено! — сегодня у нас лысенковщина во всех областях жизни, начиная с военных действий и кончая пропагандой. У нас везде сидит Лысенко, который искренне убежден, что у нас генетики нет, у нас рождаются организмы, а формирует их среда.
Понимаете, когда на всё это смотришь, тогда поневоле возникают не скажу, эсхатологические предчувствия, но хочется как-то прохрипеть тоже давно набившие оскомину слова Высоцкого: «Нет, ребята, всё не так!» Ну, все не так абсолютно. Сколько можно продолжать строить эту перевернутую пирамиду, в которой наверху оказываются самые бездарные, самые агрессивные и при этом самые в нравственном смысле омерзительные существа — ну, сколько можно?!
Я сейчас почитал немножко — это, конечно, нельзя делать долго, — но я почитал доносы деятелей культуры друг на друга. Это я читаю потому, что мне близка тема культуры. Но мне то же самое рассказывают о математике, о физике. А простите меня, пусть от культуры ничего не зависит, бог с ней, она всегда финансировалась по остаточному принципу. Но он науки зависит вообще конкурентоспособность страны. И в ней тоже, к сожалению, возобладали лысенки разного уровня. Поэтому, кстати говоря, разговоры о том, что в России грядет какая-то перестройка элит, это мне немного смешно слушать при всем уважении к Рогову (я его очень люблю), но какая перестройка элит? Для перестройки элит нужны определенные там просто темпоральные, хронологические условия.
Проблема в том, что у России этого времени нет. Россия вступила в критический период. Грядет, должен я с казать — мне неприятно это говорить, — что грядет не перестройка элит, а грядет отмена всей политической системы, при которой отрицательный отбор был главным принципом на всех этапах. Грядет не перестройка, а революция и даже не революция, а тотальный распад прежней конструкции усилиями Путина, Дугина и иных людей, чьи фамилии сегодня на слуху. А власть России, элиты России, идеология России дошли до такого абсурда, что никакой перестройкой отделаться нельзя. Грядет отмена семивековой имперской конструкции и возведения на ее месте чего-то легкого, прозрачного, мобильного и управляемого.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: А останутся в России люди, которые смогут руками все это мобильное и управляемое возводить? Потому что меня лично пугают новости, которые что ни день, то выступают, например, новость на новое дело ФБК, в рамках которого 53 человека уже стали подозреваемые в участии в очередном каком-то экстремистском сообществе за донаты по 200 рублей. Вы прекрасно знаете, слышали наверняка и наши зрители тоже историю айтишника. Летом прошлого года Мишустин призывал всех айтишников вернуться, а вот сейчас айтишник получил 7 лет, кажется, колонии, за то, что перевел какие-то смешные деньги — около 50 долларов на счета ФБК. И вот сейчас еще сотню человек посадят. Журналистка Антонина Фаворская за сердечко может оказаться в тюрьме, уже оказалась в СИЗО и так далее, можно долго продолжать.
Останутся те люди, которым строить новую Россию после развала этой имерии?
Д. БЫКОВ: Понимаете, это вечный вопрос. Два на него есть совершенно очевидных ответа. Во-первых, Россию ожидает в ближайшее время катастрофа такого масштаба… я не знаю, конкретно, в чем она будет выражаться — финансовая это будет катастрофа, эпидемическая. Я же говорю, это может ударить с неожиданной стороны. У нас все время готовятся к прошлой войне, причем во всех войнах, которые ведет Россия — в гражданских, во внешних, — она все время ориентируется на архаику. Так что непредсказуемо, с какой стороны прилетит, но катастрофа эта будет масштаба такого, что хочешь, не хочешь, а придется мобилизовывать лучших, кто что-то умеет.
Я думаю, что расправа над социальными демагогами, над всеми, кто кричал «Все для фронта, всё для победы!», «А почему твой сын еще не на фронте и ты сам еще не на фронте?» и так далее, — расправа над этими людьми будет чудовищной по своим масштабам. Тут, действительно, некоторые позавидуют Каддафи, а Чаушеску так вообще будет считаться счастливцем.
Это будет, действительно чрезвычайно масштабный и чрезвычайно кровавый процесс. Когда Россия влипает в такую ситуацию, а она, кстати говоря, абсолютная гниль самодержавия потекла уже в 16-м г оду, а в 17-м это просто закончилось катастрофой планетарной, тогда люди, которые что-то умеют делать, которые быстро реагируют и умеют спасать страну, они в таких ситуациях возникают очень быстро просто потому, что у системы нет другого выбора, как самоорганизоваться. И каким-то образом не только же старые спецы спасали Россию в 20-е годы. Огромное количество людей молодых новых выдвинулось из среды, и появился феномен тех же красных директоров, как-то начали образовываться реальные элиты, которые, собственно говоря, создали и российскую науку и российскую оборону — люди вроде Портнягина, Туполева, вроде Королева, люди, которые взяли и ниоткуда сформировались. Они вышли не из элит, не из родственничков и не из Рублева. Они поднялись из провинции, потому что провинции долгое время не давали хода. И произошел социальный взрыв, в результате которого откуда-то, как всегда, в спасительный момент появились нужные люди. Это вечный русский процесс, это так бывает всегда.
Ну, и вторая вещь, которая тоже неизбежна. В России уже летом 17-го года, о чем многие предпочитают молчать, по большому счету еще и весной 17-го года и далеко не только в бронированных вагонах типа Ленина поехало огромное количество людей, которые из России были вытеснены. Все сегодня говорят, и я их очень много знаю, я сам иногда так говорю: «Нет, на родину я больше не поеду. Мне там не рады, я укоренился здесь, здесь, в конце концов, старость надо встречать, надо как-то заботиться о детках» и так далее. В конце концов, как только в России возникнет критическая ситуация и Россию надо будет реально возводить с нуля, огромное количество людей, вытесненных из нее — айтишников, инженеров, философов, даже просто рабочих рук — хлынет обратно. Это просто потому, что так устроено, что, во-первых, Россия на короткое время станет страной вертикальной мобильности реальной, самой большой мобильностью в Европе, гораздо большей, чем все ее азиатские соседи.
А, во-вторых, потому что так уде устроены эмигранты: когда они видят родину в беде, они всё время так по-галичевски — им очень не нравится это, но ничего не поделаешь, — говорят: «Не зови, я и так приду». Ведь в Россию летом 17-го года приехал не только Троцкий, об этом надо помнить. В Россию приехал и Краснощеков, который сделал замечательную карьеру в банках США, а в России была арестован в 25-м году, но ни чего, его выцарапали как-то. Приезжают туда и все, кто был вытеснен и все, кто скучал, и у кого руки истосковались по работе. Потому что Россия же очень долго всех лучших выпинывала, выпихивала. Но все эти люди, естественно, хлынут назад — чего там говорить?
Я просто хочу, чтобы у современной России не было каких-то иллюзий, что она на этот раз отделается косметическими переменами, что она помирится с Украиной, пусть даже обещает платить репарации (не думаю, что ей сейчас будет, чем платить), пусть она даже попросит прощение за заявление Гурулева в адрес Казахстана — этого всего будет совершенно недостаточно.
Понимаете, Россия уже пережила в 17-м году, в 85-м году две отсроченных революции — революциями трудно называть — две отсроченные катастрофы огромного масштаба. Но бог любит троицу. Поскольку нынешняя последняя атака юлианов-отступников была очень серьезной и принесла миру очень серьезные беды, наказание за это тоже будет исключительно серьезным. То есть расплата за Путина и за всё сегодняшнее средневековье — агрессию, травлю, чудовищный национализм, ксенофобию, страшные проявления жестокости на каждом шагу, включая публичные пытки, — за всё это придет очень монументальная расплата.
И самое ужасное, что по многим параметрам, судя по тому, что государственная ткань России уже разъедена во многих местах и буквально расползается под руками, мы переживаем сегодня и не 37-й и не 49-й, а мы переживаем сегодня какой-нибудь февраль-апрель 17-го года именно потому, что лето окажется полным уже доказательств неуправляемости, а осенью настанет кризис, действительно, серьезный. И не надо, кстати, кивать и надеяться на то, что в Америке Трампа изберут. Если Трампа изберут, между нами говоря, это к лучшему, потому что это ускорит катастрофу. Если уж на то пошло, лучше миру со всеми вызовами неприятными справиться одновременно, как, знаете, при призыве в армию лучше призываться зимой, чтобы пережить сразу все самое хреновое, а потом уже пришла весна и какое-то облегчение.
Но у Трампа, по-моему, шансы не очень большие. Я не лезу в американскую внутреннюю политику, до этого мне и дела нет. Но, что время сейчас тикает очень быстро, и, конечно, все эта аресты ФБК никому не помогут удержаться во власти. О чем мы с вами говорим, ребята? Все люди, которые сегодня арестовываются в ФБК, выйдут довольно скоро, и вот им-то, к сожалению, и предстоит поднимать неблагодарную, деморализованную, паническую страну.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вы напомнили зрителям про выпады депутата Гурулева в адрес Казахстана. Отдельно хотел об этом поговорить.
— «Казахи, наглядевшись на Украину, сильно бздят, что они следующие, просто бздят, но они будут следующие, они сейчас д…….ся. В принципе, думаю, решение уже есть».
Дело в том, что другой депутат Андрей Луговой, убийца Литвиненко выпустил на днях фильм, тоже посвященный Казахстану. Он называет в этом фильме Казахстан марионеткой Запада, рабом англосаксов, этот любимый термин «англосаксы» везде мерещится — и Луговому, и Гурулеву и вообще всей российской силовой верхушке: «Здравствуйте, сегодня поговорим о Казахстане, стране, в которой все чаще проявляется русофобия».
Для чего это нужно, как вам кажется? И это они так обижаются на то, что не существует никакого ими выдуманного ими самими НРЗБ национала, и пытаются как-то надавить, чтобы этот интернационал существовал, и стоит ли Казахстану подготовиться или это всё пугалки сумасшедших депутатов?
Д. БЫКОВ: Понимаете, в чем реальная проблема. В России всегда будут такие люди, как Гурулев. Это люди, которые ровно ничем не замечательны, а интеллектуальный уровень их смешон был бы уже нормальном третьекласснику, а внешность, манеры, вообще моральные качества — это все говорит само за себя, всё очень откровенно. Я иногда в ужасе думаю, что Гурулев, он меня старше на какой-то год, но, тем не менее, это руина. Это человек, на котором как бы написаны все пороки и все худшие человеческие качества. Они на лице, в его манере речи, в его агрессии, в его абсолютной нетерпимости. Это такой портрет сегодняшней России, портрет даже в больше степени, чем Путин. Он так застыл, он как портрет Дориана Грея. Если бы мы увидели его душу, там было бы все изъязвлено. Но он более-менее маска. А вот на Гурулеве написано всё, что с ним происходит.
Такие люди в России всегда нуждаются в том, чтобы делать грубые заявления яркие и тем самым поддерживать свою карьеру. Ничего, кроме публичного хамства этот человек не умеет.
Вот сейчас он нахамил Казахстану. Периодически он хамит всему мировому сообществу. Кстати, Небензя, который меня тоже ненамного старше, — если вы вглядитесь в Небензю, вы увидите портрет русской дипломатии. Вот он весь такой. Лавров более-менее как-то застыл, но он тоже не меняется практически, а портретом Дориана Грея служит Небензя. И, действительно, вот уж где написаны на лице все пороке, а, тем не менее, Захарова продолжает утверждать, что он блестящий карьерный дипломат. Ничего блестящего, кроме лысины и ничего карьерного, кроме карьеры, там нет изначально. Да и карьера-то построена далеко не за счет лучших качеств человеческих.
Гурулеву, конечно, надо поднимать свою значимость. Чтобы ее поднять, он имитирует приближенность к верхам, знакомство с секретными документами. Вот он говорит: «Документ уже есть. Уже мы всё решили…». Это он, конечно, набивает цену себе. И ему уже пришлось это заявление дезавуировать.
Но проблема в том, и это очень важная особенность, в тоталитарной системе сказанное становится правдой просто потому, что тоталитарной системе все время нужно нагнетать страх и отыгрывать назад она не умеет, как не умеет российская карательная система разжимать челюсти.
Эти люди умеют действовать в одном направлении. Они умеют усиливать ужас и на всех перекрестках говорить о том, как они ужасно сейчас всем сделают. И это немедленно становится правдой, потому что эскалация необходимо.
Я не знаю, есть ли у России на самом деле намерение покорять вот сейчас Казахстан и влезать в еще одну войну. Я допускаю, что наверху, где все-таки знают более-менее объективное положение дел, такого намерения и нет. Я готов это допустить. Но для меня совершенно очевидно, что все сказанное депутатом Гурулевым, как и всё сказанное Дугиным про Иерусалим, над которым должен быть русский царь и так далее, — это становится правдой немедленно. Пропаганда же не может дезавуировать свои слова.
Если завтра Гурулеву в его не совсем трезвую голову — я имею в виду, разумеется, трезвость ментальную — придет сказать, что завтра Брюссель будет наш, а послезавтра мы войдем в Вашингтон, сначала все посмеются, а потом это станет правдой. Потому что то, что эти люди говорят, оно уже отыграно назад быть не может. Россия движется в одну сторону — в сторону катастрофы. Свернуть с этого пути нельзя. Последний решительный шаг был сделан 24 февраля 22-го года. После этого раз вилок на этом пути нет. Впереди бездна, в которую мы несемся чрезвычайно быстро. Это нельзя затормозить. И напрасны будут разговоры людей, которые говорят, что вот сейчас мы прекратим войну, попросим прощения, будем по-прежнему дружить. Как утверждает Маргарита Симоньян, «наши мужчины будут приезжать в Киев и выворачивать головы вслед киевским женщинам…». Ну, выворачивать головы им там еще может быть и будут, но это будет не совсем добровольный процесс и не в порыве восхищения киевскими женщинами. То есть ничего по-прежнему не будет. Впереди огромная страшная бездна. Не надо, пожалуйста, никаких иллюзий. Они потому и пьют все так много, что они эту бездну видят перед собой очень хорошо во всех чертах. Они же «Страшную месть» читали. Они помнят — Гоголь тоже не зря бы украинец, — когда ты отворачиваешься от бездны, от могилы, она ползет к тебе сама. Там всё написано. Ты стоишь на месте, а она все равно приближается. Последняя страница «Страшной мести» — это страшное пророчество о будущем России. Тут нечего и говорить. А почему? А потому что там поводом для этой мести было убийство брата, побратима. Вспомните об этом. Потому что братская-то кровь не прощается, она вопиет. Просто они не перечитывали Гоголя очень давно. А у меня этот отдел по долгу службы.
Поэтому все разговоры о том, что в ближайшее время слова депутата Гурулева будут дезавуированы, да, может быть, его отодвинут от эфиров… Не будут они дезавуированы. Уверяю вас, если завтра Гурулев скажет: «Мы разбомбим Вашингтон», послезавтра мы начнем бомбить Вашингтон просто потому, что эта машина едет в одну сторону.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вспомнили Маргариту Симоньян. Кстати, о на отметила на днях день рождения. Не хочу поздравлять с днем рождения. Единственное, что я хочу пожелать — это справедливого суда оной из главных российских пропагандисток. Но вот какой вопрос хочу задать. Тут, видимо, в честь своего дня рождения она потратила огромные пропагандистские ресурсы на то, чтобы показать свою пропагандистскую агитку под названием «Донбасс. Вчера, сегодня, завтра», в общем, чушь про войну в Украине. И они сняли зал, согнали туда каких-то зрителей, и так она гордится самим фактом того, что в Европе показали их фильм, что потратила на это несколько постов в своей драгоценной тележеньке.
Вот у меня такой вопрос: Чего же они так гордятся показами своих пропагандистских агиток в загнивающей Европе — никак не могут определиться, все-таки загнивающая Европа и враги? Или мы хотим именно там, в первую очередь, показать наш фильм?
Д. БЫКОВ: Опять-таки две проблемы. Во-первых, это постоянная ориентация на Запад, постоянные ссылки на каких-то третьестепенных западных политиков, отставной козы барабанщиков, бывших экспертов… «Бывший генерал НАТО выразил восторг по поводу русских вооруженных сил…», бывший советник бывшего председателя, президента чего-то там, сказал, ч то ВСУ проиграет без помощи…», ну, и так далее — это всё попадает на первые строчки новостных агентств. Потому что серьезные люди, ныне что-то делающие, их не поддерживают давно, а вот такие отставной козы барабанщики — да.
Мнение Запада, западных элит, западных лидеров, даже таких третьесортных журналистов как Такер Карлсон, хотя многие говорят: «Дай тебе бог его гонорары». Нет. Адских, кровавых денег не хочу. В любом случае такие персонажи определяют до сих пор и настроение и успехи всей российской элиты. И для Владимира Путина тоже важно, чтобы Запад принимал его всерьез. И весь его шантаж направлен не в сторону Зеленского, а в сторону Запада. Ну, это вечный такой шантаж Люцифера.
Давай возьми меня назад в свои «восьмерки» и «двадцатки», пусти меня назад в свой рай или я уничтожу твой мир. Люцифер этим шантажом занимается на протяжении всей фаустианской и всей люциферианской истории мира. Это очень старый сюжет.
Второй аспект здесь еще более печален. Проблема в том, что на Востоке успехи России более, чем скромны. У Востока хватает своих проблем. Россия сделала ставку на Азию, не будучи азиатской. От азиатской страны и от азиатской ментальности требуются в первую очередь две вещи: дисциплина и трудолюбие. В России с этим очень плохо. Нельзя быть азиатской страной, если ты не соблюдаешь конфуцианский кодекс. Нельзя ни с Китаем, ни с Индией сравниться, если у тебя нет глубоких религиозных корней, основ, если вся твоя религия — это сооружение абсолютно оккультного зелено-пурпурного храма в Одинцове, храма Вооруженных сил, если вся твоя религия — это разговоры о священной войне, что с точки зрения христианской является оксюмороном. В общем, иными словамиЮ если у тебя нет готовности серьезно работать и серьезной, глубокой моральной ответственности, тебя Азия не принимает. Она тебя естественным порядком отторгает.
И, конечно, Маргарита Симоньян в любом китайском информационном агентстве даже на должности младшего корреспондента не было бы никакого места. Она ведь прославилась, когда исказила данные по Беслану. После этого резко пошла вверх. То есть вранье и бездарность, — а бездарность она демонстрирует вовсю, что делает в искусстве, в кинематографе, в рассказах, она нигде не поощряется. Это только в России человек с данными Маргариты Симоньян, с ее моральными параметрами может занимать какое-то высокое место.
Поверьте, я много имею дело с китайскими студентами, с китайскими диаспорами. Это люди, у которых отношение к делу высокопрофессиональное. В чем профессионалом является Маргарита Симоньян, кроме угождения власти? Там профессионализма не видно ни в чем — ни в том, что она пишет, не в том, что она снимает, ни в том, что она выдумывает в качестве пропагандиста. Это какая-то тотальная, тоже господом придуманная для иллюстративности, я бы сказал, эталонная бездарность — бездарность, которую не с чем сравнить. Еще когда я лицензировал ее первые прозаические опусы, я приходил в ужас оттого, что человек с таким уровнем языка в России отвечает за какую-то интервью и пропаганду. Ну, это бог бы с ним, а тут речь уже заходит об уровне морали. И сколько на нас хлынет финансовых злоупотреблений этой шоблы, всё этой шайки-лейки, которая сегодня правит бал в российском эфире, это загребать хватит на десятилетия. Это будет ужасно интересно. Мне главное, чтобы они дожили, чтобы они успели своим разоблачителям всё это рассказать. Потому что их показания будут уникальные. Это такие зловонные недра падения. Человек любит запах плесневелого сыра, человек любит запах гнили, ему приятно на это посмотреть. На нас таким гнойником повеет, вы себе не представляете.
Но бы всё бог с ним. Даже эти эстетические впечатления можно забыть, тут главное — это полное отсутствие опоры на собственные ценности. По-прежнему в России и президент, и пропаганда и избиратели, все мучительно зависят от того, что про нас скажет и подумает Запад. А вот жить так, чтобы каким-то образом иметь опору на собственные ценности, а не только на масштаб завоеванных земель, Россия давно отвыкла. России предстоит очень серьезно, глубоко думать о том, что, собственно говоря, хорошо, а что плохо. Считать себя великой только на основании территории, считать себя грандиозной только на основании военной риторики больше уже нельзя. И вот с этим мучительным поиском себя России предстоит ближайшие десять лет заморачиваться очень серьезно.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Последнюю тему хочу с вами обсудить коротко. Когда я думаю о том, чем мы отличаемся от таких, как Маргарита Симоньян, я вспоминаю реакцию на страшные события нас, наших друзей, людей из нашего мира и таких людей, как Маргарита Симоньян, которые требует отрезать ухо и не сажать в тюрьму человека, который отрезает ухо, участникам теракта, организаторам теракта. Одновременно я смотрю в свой телеграм-канал и не вижу ни одного призыва посадить, покарать или возгласа возмущения жесткого в отношении суда, который был вынесен против человека, который сбил поэта Льва Рубинштейна. Год с небольшим условный срок. Но я не вижу призывов к крови, я не слышу призывов посадить, покарать. Как мы умудряемся эти призывы не произносить вслух, хотя хочется, наверное, иногда внутри сказать: Почему несправедлив приговор?
Д. БЫКОВ: Тут сейчас прозвучала правильная мысль Олега Лекманова, хорошего очень филолога, который это прокомментировал так: «Проблема совершенно не в том, что человек получил условный срок. Сам Рубинштейн вряд ли стал бы требовать крови, даже несмотря на то, что этот человек его убил. Это было не в природе Рубинштейна требовать кровь за кровь и око за око. Проблема в ином, проблема в том, что виновнику смертельного ДТП — а в отличие от Михаила Ефремова, в чьем случае виновность вообще весьма проблематична и мало что доказано, и мы еще много узнаем об этой истории, кто его пьяного клал за руль, как это всё произошло (я-то Мишу знал, он в таком состоянии за руль не сел бы никогда. Я продолжаю верить в его невиновность, хотя думаю, что мы многое узнаем) — допустим, дали год условно. Есть смягчающие обстоятельства, есть у него, может быть, семя, может быть, вскроются какие-то обстоятельства, действительно, в том, что не надо было его сажать. Я вообще к крови не призываю. Но одновременно с этим годы дают за слова. Одновременно с этим за спектакль, удостоенный «Золотой маски» Беркович и Петрийчук позавчера в очередной раз продлили срок пребывания под стражей, хотя следствие закончено, доказательства собраны, исчезнуть они никуда не могут. Просто мучают людей безнаказанно, целенаправленно, садически, просто потому, что могут. Одновременно сидит Скочиленко за то, что она переклеивала ценники и возражала против войны. Сидят люди, которые посмели высказаться тогда еще против СВО (слово война было запрещено), сидят люди, которые выходили с пустыми листами вместо плакатов. И на этом фоне, конечно, лишний раз становится важным главный принцип сегодняшней России: человеческая жизнь ничто, она не стоит ни копейки. Человек, который привел к гибели одного из крупнейших поэтов России, отделывается условным сроком. Человек, который высказался против преступления, совершаемого властью публично от имени всего населения, такой человек получает сроки. А Кара-Мурза, политический борец, разоблачавший коррупцию в России, получает 25 лет. А Алексея Навального убивают на зоне. Мы не знаем, как его убили, мы знаем, что его убивали предыдущие три года. Это просто лишний раз показывает главные приоритеты, главные ценности. Тот, кто говорит что-то против начальства, не существует, и его жизнь не стоит голоса. А тот, кто начальству подлизывает пока, решает судьбы других. Еще раз говорю, все эти новые и новые свидетельства расчеловечивания всего лишь протоколы к будущему суду. И этот будущий суд, поверьте мне, будет страшным.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: То есть суд этот будет неизбежен. Благодарю вас. Дмитрий Быков. Программа «Навигатор».
Д. БЫКОВ: Спасибо! Увидимся. Пока, до скорого!