«Навигатор» с Дмитрием Быковым
То, что мы сегодня наблюдаем – это еще один показатель полного отсутствия адекватности при реакции на реальные вызовы. Оправдание терроризма сейчас будут шить абсолютно любому человеку, который осмеливается выражать сомнение в дееспособности государства, любому человеку, который критикует Путина…
Подписаться на «Ходорковский live»
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Это программа «Навигатор». Среда. «Ходорковский LIVE» в эфире. Меня зовут Ренат Давлетгильдеев. Прямо сейчас перейдем к беседе с Дмитрием Быковым. Страшные дни проживаем все мы, проживает наша страна. Но тем не менее позволю себе перед тем, как эти страшные дни мы будем обсуждать, попросить у вас все-таки поставить лайки и не стесняться комментировать наш разговор, потому что это очень важно. Делитесь тем, что вы переживаете тоже. Делитесь с нами этим. Может быть, так будет немножко полегче.
Здравствуйте, Дмитрий Львович. Приветствую вас.
Д. БЫКОВ: Здрасьте, Ренат. Здрасьте, дорогие друзья.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вы знаете, с чего бы я хотел начать наш разговор? Мы с вами так часто обсуждали страну, в которой правит секта каннибалов, секта садистов. И в последние дни я об этом разговоре думаю практически каждую минуту, потому что нам показывают ежесекундно эту самую секту садистов, торжество которой наступило у нас на глазах. У нас на глазах едва ли не в прямом эфире пытают людей, у нас на глазах отрезают уши у нас насилие становится нормой, и как будто бы мы вошли в тот самый большой террор, о котором, в частности, вы предупреждали буквально пару недель назад. Все случилось, да, все произошло? Этот большой террор, пытки, насилие, садисты у власти – это все реальность, а не просто наш с вами разговор теперь?
Д. БЫКОВ: Видите, самое страшное, что происходит сейчас, помимо террора, который сам по себе, конечно, новая стадия… И террор тут, видимо, двойной – это террор и государства, и, видимо, атаки на него, идущие с совершенно неожиданной стороны. Но самое страшное – это состояние общества в целом. Такого состояния в России не было никогда. Ну, то есть действительно никогда. То есть, скажем, в 30-е годы, безусловно, народ пребывал в панике, но не в озверении. А озверение сегодня наиболее распространенная реакция. И это понятно. Потому что неразбериха полная. Люди не понимали, с какой стороны им ждать атаки.
И, конечно, попытки привязать это все к Украине, они понятны, они по-человечески понятны, потому что люди привыкли ожидать напряжения, ждать опасности с одной стороны. К войне на два фронта они совершенно не готовы. Теракт ударил в тот момент, хотя о нем предупреждали, в тот момент, когда общество однозначно нацелено и сориентировано главной своей агрессией именно на украинскую сторону.
И попытки увидеть в Украине заказчика теракта, попытки, которые предложены, например, и Путиным самим, и Патрушевым после него, и многими членами Совбеза во главе с Медведевым, это предсказуемая опять-таки вещь. Ясно было, что со всем своим цинизмом они используют террор для нагнетания антиукраинской истерии.
Я уже обратил внимание, что арест художника Николая Конашенка подается «Комсомольской правдой» именно как арест проукраинского активиста. И мы читаем «Конашенка», малоросский вариант склонения. И читаем в комментах, которые лучше сейчас вообще не открывать, абсолютно антиукраинскую истерику, которая, кстати, приправлена по дороге и антисемитской, но это уж всегда. А уж что там грозит трудовым мигрантам, это страшно подумать.
Понимаете, общество на непонятки, на мутность ситуации, на абсолютную неготовность и растерянность властей реагирует тем, чем может – усилением агрессии, раздражения безумного по любому поводу и, главное, не требованием разобраться, а требованием наказывать, сажать, публично расстреливать, вешать, сжигать.
То есть это реакция людей, которые не просто подавлены, а которые и не хотят бороться со своей психологической травмой. Люди, которые реагируют на нее единственно доступным им образом, то есть страшным ростом агрессии по всем направлениям, в том числе и к себе, потому что требуют сажать абсолютно всех, принадлежащих к тому же обществу: тот недосмотрел, этот не то сказал, этот неправильно скорбит, этот скорбит недостаточно. То есть вот такая реакция – самое страшное. Это не реакция здорового общества. А больное общество выигрывать в этих ситуациях не способно.
Что самое страшное опять-таки, что никто не чувствует себя защищенным. Они могут сколько угодно кричать: «Да ну ударим ядерной бомбой по Киеву, ударим ядерной бомбой по Брюсселю». Но ясно, что российская власть при всей ее агрессии, а иногда и откровенном садизме совершенно не готова реагировать в первые минуты.
Это касается не только и не столько Путина, который через 19 часов вышел с обращением крайне невнятным: «Да, это ИГИЛ, но вместе тем это Украина. И они воюют с нами с 2014 года». Хотя, вообще-то говоря, силы радикального ислама воюют с нами с гораздо более раннего времени. Достаточно вспомнить конец 90-х. И можно было бы опираться на это время, но ведь в 90-е у нас все шло неправильно, теперь-то у нас Путин, теперь-то это повториться не может.
Но, помимо этого, растерянность еще выражается в том, что люди прибывают на место боя через час, через полтора, что охрана не срабатывает, что никто абсолютно из силовиков не в состоянии быстро, оперативно начать выводить людей из захваченного здания, а при задержании максимум, что могут сделать – вот эта вот жестокость демонстративная, демонстративное насилие, отрезание ушей, заставляют еще сожрать кусок отрезанного уха. Все это воспринимается обществом с гигантской волной совершенно нелогического одобрения именно потому, что единственным ответом на ситуацию является зверство, а не сила. Вот это надо понимать. Зверство – это же признак бессилия, признак слабости.
И самое страшное, что большинство российского населения не боты, не какие-то нанятые за 15 рублей комментаторы, а реальное население России, которое представлено, что говорить, в этих блогах, в этих комментариях, оно почему-то убеждено, и это как раз уже не пропаганда виновата, это сидит глубоко в подсознании, почему-то оно убеждено, что мы еще не начинали воевать. «Вот когда мы вдарим по-настоящему, тогда мы тут же победим». Мы все миндальничаем. Большинство комментариев – «хватит миндальничать».
Хотя аресты идут по всей стране. Идут все путинское время, но последние два года идут регулярно. Количество политзаключенных множится ежедневно, количество иноагентов – еженедельно. Начали давно, воюют изо всех сил, но ничего, кроме Авдеевки, взять не могут. И более того, обещания дойти за три дня до Киева оказались абсолютным пуфом. Но почему-то в подсознании у нации до сих пор сидит убеждение, что если мы начнем ломить стеною, если мы начнем гвоздить по-настоящему, то нам никто противостоять не сможет.
Кстати, судя по лермонтовскому «Бородину», эти же настроения жили в большинстве солдатской массы тогда, когда мы отступали перед Наполеоном. «Что тут хитрить, пожалуй к бою. Уж мы пойдем ломить стеною».
Господа, вы давно начали. Вы каждый день, каждую ночь бомбите Украину. И совершенно прав Арестович, говоря, что теракт такого масштаба происходит еженочно. Это тоже уже интерпретировали в новостях, как признание Арестовича в украинском следе. Никакого признания там нет.
Давайте поймем, что пугать Россию террористами сегодня бессмысленно. Россия сама государство-террорист. Уже на протяжении двух лет она делает в Украине, поверьте, действительно все что может и большего, видимо, не может. Но в сознании населения живет до сих пор представление: «Это мы еще миндальничаем. Мы еще гуманисты. Мы пытаемся понравиться Западу. Вот если мы ударим по-настоящему, то тут живых не останется».
Естественно, что эта агрессия может быть канализована единственным образом. Ни к какому перелому в войне это не приведет. Скорее уж наоборот. Паника и истерика никого не делали сильнее. Это может привести к террору и к перелому во внутренней политике. Да, арестов станет больше в разы. Да, трудовые мигранты окажутся жертвами всенародной ненависти. Кто будет работать, не очень понятно.
И, кстати, я хотел бы напомнить, что, разумеется, никто не оправдывает участников теракта и тех, кто их нанимал, но трудовые мигранты и так в России, прямо скажем, не пользовались особенной социальной защитой и были, наверное, самой уязвимой категорией населения. Как-то у них не очень хорошо обстоит дело и с социальным статусом, и с защитой государства, и с правами, которые все-таки человеку желательно иметь.
Иными словами, Россия вбамбливается, вбивается в самое беспримесное, в самое адское средневековье. И вот это сочетание растерянности и ярости – это не то состояние, не то настроение, с которым побеждают.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: А доверие электората, доверие страны к силовым органам, оно может быть подорвано? И подорвано ли оно уже? Условно говоря, люди же не дебилы, они же видят, что фээсбэшники за несколько часов до теракта в «Крокусе» задерживали по каким-то конспиративным квартирам не существующих террористов из практически не существующего РДК, они же видят, что за минуту эти самые фээсбэшники и омоновцы, и Росгвардия приезжают к людям, которые несут цветы к памятнику Лесе Украинке и не едут часами на место теракта, потому что боятся.
Может ли, собственно, быть подорвано это доверие к силовикам и может ли как следствие случиться на улице примерно то же, что случалось, условно говоря, в 90-е с расцветом банд группировок?
Меня поразило видео, которое я посмотрел буквально час назад, как какой-то молодой человек ворвался просто в компьютерный клуб с криком «Бей, черно…» и дальше запикано и начал просто ножом угрожать всем ребятам, у которых карие глаза и темные волосы. Этого будет больше?
Д. БЫКОВ: Ну, как реакция общественная этого будет больше. И скажу вам, что это будет поощряться, это будет выдаваться за голос общества, за зов патриотизма. Россия, она и так сейчас стала абсолютно черносотенной. И антисемитизма давно перестали стесняться. А ксенофобия тотальная давно правит бал. И это касается не только Украины, это касается любых вообще ближайших или дальних соседей. Я уже не говорю о том, что пиндосы продолжают быть во всем виноваты, англосаксы везде плетут козни. Поиск врагов кругом. Это тоже, прямо скажем, не состояние победителя, это тоже еще одно из проявлений панической атаки. Но что касается неразберихи, о которой вы говорите, то, что, разумеется, ситуация вернется к статусу 90-х, да, похоже на то.
Я, вообще говоря, не очень тщеславный человек. И как бы мое тщеславие удовлетворено – я не самый безвестный писатель. Даже вот сейчас нас смотрит огромное количество людей с нашей родины, смотрит с единственной целью – обвинить нас в сговоре, в заговоре, а Ходорковского – в организации терактов. Кстати говоря, внимание к отъехавшим, внимание к эмигрантам и релокантам тоже чрезвычайно возрастет, их тоже будут гнобить с утроенной силой, и требования отнять гонорары, собственность, выгнать всех и так далее, особенно антиинтеллигентские настроения, это возрастет экспоненциально, простите за грубое слово.
Но вы, несомненно, правы в том, что сбывается ситуация, описанная когда-то в 90-е годы многими авторами и прежде всего, страшно сказать, в моем романе «Эвакуатор». Я не могу рекомендовать читать эту книгу, потому что это будет самореклама. Но если вы хотите понять, что будет в ближайшее время происходить, читайте с третьей по пятую главы «Эвакуатора». Там описано общество после Беслана. Но я-то сразу по горячим следам и писал.
Но то, что будет происходить сейчас, массовые погромы, главным образом направленные не против истинных виновников, конечно, а против тех, кто подвернется под руку, всего этого будет очень много. Это состояние истерики. А состояние истерики, к сожалению, очень предсказуемо, оно очень легко прогнозируется. Вот этот выплеск агрессии, но не на виновников, а на тех, до кого можно тянуться, этого будет полно.
И, с одной стороны, я, конечно, рад, что книга не устарела. С другой стороны, мне страшно оттого, что она не устарела, потому что прошло ровно 20 лет с того момента, как она написана, а ничего ни в самосознании общества, ни в самоуправлении общества не изменилось.
Ведь до сих пор почему-то, хотя это можно объяснить почему, общество с доверием относится к силовикам. Но пора было бы объяснить открытым текстом, что российские силовики стоят на страже прошлого. И это их главная задача – охранять прошлое. Они пытаются консервировать ситуацию, а консервировать ее – значит, усугублять. Ее надо менять к лучшему и менять быстро.
Для того, чтобы не было террора, надо бороться не со следствием, а с причиной. Надо налаживать горизонтальные связи. Они есть в России. Ну посмотрите на героического мальчика-гардеробщика, который выводил, на героического ударника «Пикника», который помогал выводить задыхающихся людей. Есть эти люди, которые готовы активно и бурно реагировать на происходящее, реально реагировать, помощью, а не вот этими истерическими взвизгами. И то, что мемориал стихийный возник тут же, и то, что свечки туда несут. Все это вроде проявления солидарности и эмпатии.
Но надо понимать и то, что никогда, даже в 90-е годы, Россия не была настолько разобщенной, никогда она не была настолько заточена на поиск врага и поиск его под фонарем, где видно. Я думаю, что абсолютно все радикальные силы, не только исламские, сегодня этой ситуацией воспользуются. Потому что сегодня наносить удары этому обществу, давайте будем опять же откровенны – значит, не встречать почти никакого сопротивления.
Люди чувствуют себя абсолютно беззащитными. И беззащитными не только потому, что Украина обстреливает Севастополь. Ситуация военная, она, как ни странно, продолжает до многих россиян не доходить. Они все еще считают, что они там на войне миндальничают и что они воюют с фашизмом. Но дело в том, что до россиян не доходит внутренняя ситуация. Они до сих пор не понимают, что арестовать старушку, вышедшую с плакатом, ОМОН горазд, разогнать акцию протестной молодежи – да, арестовать за блог, устроить обыск у педиатра, разворошить квартиру мирного гражданина – да, а вот противостоять реальному террору – нет, потому что этот навык утрачен.
На протяжении последних 25 лет Россия решает иллюзорные задачи. Она покоряет, подчиняет себе абсолютно безвредных и безопасных людей. Вот посадить Беркович и Петрийчук за оправдание несуществующее радикального ислама – это им оказалось не слабо, а посадить организаторов теракта, который у них под носом происходил и вербовался, это им оказалось слабо. В этих сетях у них осведомителей нет.
И более того, огромное количество российского населения почему-то уверено, что радикальный ислам – их союзники. Вот извлекли из архивной пыли Юрия Куклачева, дрессировщика кошек, который сказал: «Наши враги на Западе, а мусульмане – наши традиционные друзья». Ну, они, видимо, забыли о том, как эта традиционная дружба выражалась в «Норд-Осте» и в других замечательных «горячих точках». Собственно говоря, разладом между радикальным исламом и остальным миром для ужесточения тоже пользовался прежде всего Владимир Путин. Это он из Беслана сделал предлог для отмены губернаторских выборов.
В общем, то, что мы сегодня наблюдаем – это еще один показатель полного отсутствия адекватности при реакции на реальные вызовы. К этим реальным вызовам общество не готово. Его депрессия и ярость будут нарастать. И отсюда шаг до гражданского хаоса и гражданской войны оказывается еще короче.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вот этот водораздел, который сейчас очень четко оформился и стал как-то невероятно выпуклым, меня очень сильно пугает. Потому что как будто бы если сегодня задаешь вопросы о бездействии силовиков или, например, о несостыковках в официальной версии Кремля относительно теракта в «Крокусе», то ты сразу же автоматом в глазах общественности, в глазах власти и в глазах всех подряд, по сути, оправдываешь расстрел мирных людей на концерте группы «Пикник». И условным нам вот чего делать, людям, которые привыкли задавать вопросы? Мы же превращаемся как бы в людей, которые оправдывают терроризм. И я, с одной стороны, не хочу оправдывать терроризм, а с другой стороны, я не могу не задавать эти вопросы.
Д. БЫКОВ: Оправдание терроризма сейчас будут шить любому, абсолютно любому человеку, который осмеливается выражать сомнение в дееспособности государства, любому человеку, который критикует Путина. То, что они сплотились вокруг Путина лишний раз и уперлись в свои 87% нарисованных, это как раз естественно. Ситуация атаки извне, она всегда на любое общество действует консолидирующе. И, с одной стороны, это страшный раздор внутри страны, постоянный поиск врага, постоянные крики «Ату его!». Но относительно путинского консенсуса это на первое время не подействует никак, все будут уверены, что да, нам надо сплотиться вокруг власти, потому что больше у нас никого нет.
Это как с украинской войной. Чем больше будет неудач на украинском фронте, а их будет больше, несомненно, тем больше будет криков о том, что мы должны довести начатое до конца, раз уж мы начали войну, мы должны ее выигрывать и так далее. Вообще, российским обществом, при всей его декларируемой уверенности в себе, при всей его декларируемой монолитности и так далее, им владеет сейчас очень глубокое отчаяние, такое состояние «все пропало». Если уже мы влезли в это, то есть в войну на два фронта, то есть в ситуацию гражданской смуты и так далее, надо доводить ее до конца, до упора.
Хочется понять, где находится упор. По всей вероятности, вариант массового террора в этой ситуации непрохонже, потому что новыми арестами никого не убедишь. Посмотрите, почитайте форумы. Там любому человеку, который говорит о нестыковках государственной версии, говорят: «Не нравится – уезжай». И уезжай причем уже не в свой Израиль, а на Колыму. Соответственно, общество, пребывающее в таком состоянии, оно, безусловно, будет (и будет быстро) прогрессировать в зверство. Другой вопрос, спасет ли это его?
Повторю банальность, но сейчас повторением банальности только и можно заниматься. Для того, чтобы оказаться сильнее врага, надо быть лучше врага. И нельзя отвечать на агрессию утроенной агрессией, взаимной подозрительностью, животным ужасом, переходящим в животную ярость и так далее. Нужно проявлять человеческие черты – и солидарность, и рассудок трезвый, нужно подмечать тех людей в зале, которые, абсолютно ничего не опасаясь, при этом одетые одинаково, координировали действия террористов, и подумать бы, откуда эти люди взялись, и подумать бы, кто и как использует этот теракт, например, для легализации смертной казни, например, для новых преследований политических противников и подумать бы о том, кому он нужен в конечном итоге.
Не будем огульно повторять своих врагов. Может быть, за его организацией и не стоят российские силовые структуры. Абсолютно прав Михаил Эдельштейн, говоря, что мы не должны уподобляться путинским конспирологам и становиться антипутинскими конспирологами. Еврей, еврей. Не бойтесь, еврей.
Но давайте на другое обратим внимание, на то, кто и как использует этот теракт. Ведь по большому счету его используют не для внутренней мобилизации, не для того, чтобы общество стало бдительнее. Нет, его используют, наоборот, для более масштабного оболванивания, для новых витков истерики, для новых запретов, хотя запрещать уже нечего, и для новых угроз.
В конечном итоге этот теракт послужит… И это, кстати говоря, не может не понимать ИГИЛ как абсолютно дьявольская сила, сила, главная цель которой – сделать всем как можно хуже. Это такое беспричинное, ни на что не направленное зло, единственная цель которого – зло, просто неструктурированная дьявольская мерзость.
Ну так вот, они, естественно, будут подталкивать своими терактами во всем мире, и они, конечно, Россией не ограничатся, будут толкать во всем мире человечество к абсолютно предсказуемому ядерному витку. Им нужна ядерная война, потому что цель любой демонической, любой сатанинской организации – сделать миру как можно хуже.
Будем откровенны, в России нет сегодня реальных сил, которые готовы были бы призвать к ядерному сдерживанию. Наоборот, в России огромное количество сил во главе с Дугиным, которые призывают к новой волне мобилизации, новой волне демонизации всего мира, ну и, безусловно, к ядерному удару. Потому что если почитать Проханова, то ядерное оружие – это чуть ли не религиозное сокровище советского народа, его создали наши деды, это наше средство по приведению мира в идеальное состояние, то есть в небытие. Давайте наблюдать за этим и пытаться как-то это сдержать, потому что все мы понимаем, что ядерная война будет концом истории.
Но, как это ни ужасно, некоторым в России сегодня такой конец истории нравится. Потому что они понимают, что для них единственный сценарий победить – это погибнуть вместе с остальным миром. Таких людей, пребывающих в патриотическом отчаянии, становится все больше. Как их остановить, как их разубедить и перевоспитать, особенно в ситуации поголовной истерики, я, честно говоря, не вижу.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Предположим, если за терактом все-таки стоят силы ИГИЛа, то вот те самые силы, которые это все придумывали и организовывали, вот они посмотрят, как Россия сейчас себя ведет и какие меры предпринимают российские силовики, российская элита, чтобы подобное не повторилось. И вместо того, чтобы заниматься вопросами безопасности, эти самые силовики сейчас активно борются с оппозицией, дожимают последние медиа, не дают людям возможности в блогах задавать вопросы.
Они такие посмотрят на это и скажут: «Ой, супер, у нас получилось, так легко получилось. Посольства всего мира предупреждали Российскую Федерацию, что скоро будет теракт. Ничего страшного. На две недели просто перенесли взрывы, и все взорвалось. Они ни к чему не прислушиваются. Мы возьмем и совершим еще один террористический акт».
Может ли такое случиться? Потому что у меня такое ощущение, что они дождутся сейчас повторных взрывов вот этой битвой с людьми, которые поднимают над головой бумажные листики, как обычно.
Д. БЫКОВ: Видите, возможен ли еще один теракт, это вопрос, на который как раз весь мир сейчас отвечает. Неслучайно во Франции введен режим террористической угрозы, причем максимальный. Да, безусловно, весь мир понимает, что эти силы готовы продолжать. И у нас не должно быть никаких иллюзий, кстати говоря, относительно ИГИЛа, относительно радикального ислама. Ведь уверенность, наивная и давняя уверенность россиян в том, что самые дикие силы в мире их лучшие друзья, эта уверенность базируется еще на советском опыте, когда советский режим обнимался и целовался в десны главным образом с людоедами. Но совершенно очевидно, что это реальные силы, реальные угрозы.
И как бы мы не дезавуировали российских силовиков, понятно, что главная угроза миру сейчас исходит не от российских силовиков, которые способны активно действовать и убедительно только против собственного народа. В мире сегодня вообще средневековье, средневековье, о котором предупреждал Бердяев. Но Бердяев, в чем было его главное заблуждение в «Новом средневековье»? Он думал, что это придут прекрасные средневековые религиозные схоласты, глубокая вера, кончатся светское государство и светский гуманизм. Гуманизм-то кончился, но на смену ему пришло средневековое варварство, а не средневековая готика.
Поэтому давайте будем готовы к тому, что варваризация по всем фронтам идет довольно быстрыми темпами. И, кстати говоря, об этом я много в последнее время говорил, старт этой варваризации дал распад Советского Союза. Советский Союз все-таки был основан на неких пусть устно провозглашаемых, но принципах просвещения. А чем меньше будет в мире просвещения, тем больше будет прогрессирующей мерзости. А сегодняшний, как мы знаем, Рим, сегодняшняя Европа, они находятся под ударом новых варваров. Это новое варварство, безусловно, очень сильно, оно, безусловно, обзавелось большим количеством адвокатов среди левых интеллектуалов. Достаточно вспомнить, что происходило после 7 октября в Израиле.
Ведь понимаете, если бы у российского общества хватало не скажу адекватности, но просто способности смотреть по сторонам, то аналогию с терактом в «Крокусе» они увидели бы в Израиле. Но для российских антисемитов поставить себя в один ряд с евреями – это что-то совершенно оскорбительное, невозможное, невыполнимое. Когда арабские радикалы бьют евреев – это они правильно делают. А когда они бьют нас – это вот уже преступление, это кровавый террор.
Но этот кровавый террор начался не вчера, ему подвергается весь западный мир. Просто все уверены, что когда 11 сентября у пиндосов – это правильно, это они наши союзники, а когда это у нас, то это неправильно, потому что им надо бить по Украине. А им все равно, по кому бить. Вот надо это понимать. Для радикальных не только исламских, для многих варварских организаций сегодня целью является кровавый хаос. Никакой позитивной, тем более религиозной цели у этой публики нет. Это нам явился новый дьявол. Мир снова увидел лик дьявола, который после поражения в 1945 году опять себя собрал по крестражам и предъявляет человечеству.
Происходит ровно то, о чем предупреждала Джоан Роулинг, говоря о новых проявлениях нового всемирного зла. Просто надо понимать, что Волан-де-Морт – это вам не Грин-де-Вальд. Это не Грин-де-Вальд, у которого были хоть какие-то правила и хоть какие-то ограничители, и хоть какая-то средневековая традиция. Нет, это зло без причины, которое просто сеет зло. У него никаких других пожеланий, кроме бесконечного разрастания пожирателей смерти, нету, потому что они питаются смертью, они НРЗБ.
Вот в этом реальный кошмар, реальная катастрофа. То, что к этому шло, продвинутые и неглупые люди понимали с самого начала. Но для нас же «Гарри Поттер» – это сатанизм, это колдовство, а наше-то православие, оно всегда с исламом дружило, так им кажется.
То есть людей, которые воспринимают в России все сегодняшнее как окказиональное явление, случайное, этих людей ждет довольно большое разочарование. Им предстоит увидеть, что мировое зло, мировой террор подняли голову давно, еще в 90-е годы, когда Советский Союз перестал быть одной из составляющих такого всемирного противостояния этому, когда новые и новые бреши в обороне просвещения были проделаны на каждом шагу. Тем более, что и Советский Союз, в общем, был, прямо скажем, не большим сторонником просвещения. Это он на словах все больше. Мир впадал в это новое воровство уже очень давно. А уже начиная с 60-х разнообразные черные и красные бригады оправдывали террор, практиковали его, а левые интеллектуалы им аплодировали.
То есть, иными словами, процесс, который сегодня развернулся в мире, это процесс довольно давний, идущий с конца 60-х. И как это ни ужасно, Ренат, вот это самое страшное, усиление в развитии этого процесса Россия своей украинской войной, которая была ей совершенно не нужна, которая не принесла ей абсолютно никаких выгод, никакого единения, никакого морального триумфа, этой своей войной Россия внесла в общее ухудшение мира огромный, необычайно существенный вклад.
И этого будет теперь гораздо больше, потому что миру уж подлинно приходится вести войну на два фронта: с террористами, которые грозят его уничтожить, и с Россией, которая грозит начать ядерную войну и шантажирует этим весь остальной мир. Очень трудно себе представить, как будет на это реагировать Запад, который подвергается зажиманию в такие клещи.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: А ждать приступа массового когнитивного диссонанса у российского электората? Потому что я-то абсолютно уверен, что для простого человека разницы между условным ХАМАСом, «Хезболлой» и ИГИЛом не было никогда. Это все какие-то люди с песьими головами, обмотанные арафатками, которые бегают по ближневосточным пустыням и бросаются гранатами. Люди вряд ли понимали разницу.
И как вот эти люди сейчас будут смотреть на визит в Кремль представителей движения ХАМАС, например, и встречи с Владимиром Путиным, например, «Талибана»? Им получится объяснить, что это хорошее, с этими мы дружим, а это плохие, которые «Крокус» взрывали?
Д. БЫКОВ: Ну, понимаете, конечно, никто не будет в этом разбираться, потому что убедить, что ИГИЛ – враги «Талибана», и что ХАМАС – это далеко не ИГИЛ, российскому населению трудно в это поверить. У него вообще к ХАМАСу такое отношение даже более позитивное, чем у западных левых интеллектуалов, потому что дружба с Палестиной и, главное, антисемитские настроения, сейчас возросшие страшно, они действительно в российском обществе очень сильные.
И если в России начнутся еврейские погромы, я не хотел бы быть здесь мрачным пророком, боже упаси, но к этому идет. То, что любого еврея будут хватать в общественном транспорте, совершенно очевидно. И антиукраинские настроения в России всегда шли об руку с антисемитскими. Достаточно вспомнить, что именно Зеленский представляется им главным исчадием зла.
Поэтому сегодня никаких абсолютно различений между ИГИЛом, ХАМАСом, «Талибаном», другими, скажем, исламскими движениями, различия между суннитами и шиитами вообще никогда не доходили до российского общества, потому что в глазах российского ксенофоба все они там одним миром мазаны, все они одни дикие арабы, мы им помогали, а они теперь вот так. Разумеется, никакого прозрения в этом плане ждать нельзя.
И более того, никакого прозрения у власти нельзя ожидать. Ведь ужас-то именно в том, что российская власть продолжает наивно… Они люди полуобразованные, люди Высшей школы КГБ. Откуда им взять мировоззрение? Российская власть ведь до сих пор почему-то инстинктивно убеждена, что с силами дикости она всегда договорится. Ну, ХАМАС, да, они же дикие и тоже любят пытки, тоже любят на камеру, как мы видели, кстати говоря, в Израиле 7 октября прошлого года, любят на камеру насиловать, там уши отрезать, выставлять на аукцион священный нож, которым отрезано ухо. Это все как раз общие практики. И они думают наивно, что по принципу общего зверства они с этими ребятами договорятся, что если они против Запада, то, значит, они за нас.
Дудки! Мы для них часть Запада. И более того, знаменитая фраза «волка на собаку в помощь не зови», ее довольно часто приходилось в современной России вспоминать. А они звали. Для борьбы с российскими инакомыслящими они чудовищно раздували личную гвардию Рамзана Кадырова. А Рамзану Кадырову сейчас, вообще говоря, несладко приходится, потому что ему приходится отмываться от упреков в том же радикализме перед весьма многими россиянами. А ксенофобия ударит и по нему.
«Волка на собак в помощь не зови» – это не лобзайся с ХАМАСом, не дружи с талибами, если ты хочешь воевать против Запада. Потому что для них друзей-то не бывает. Вот надо это понимать. Ты для них по определению не свой. И современной России, во всяком случае ее лидерам, в ближайшее время предстоит убедиться, что они, вообще-то, пригревали змею. Потому что силой международной дикости и зверства они никогда не соблюдали рыцарственных правил войны. Для них этих рыцарственных правил не существует. Для них есть свой и чужой.
И ты для них чужой. Как бы Владимир Путин ни пытался навести мосты между Россией и самыми дикими силами современного мира, дружить с ИГИЛом, с ХАМАСом, с «Талибаном», с радикальным исламом не получится. Это не те силы, которые вообще заточены на дружбу. Поэтому приходится признать, что Россия сеяла ветер очень долго, а теперь она пожинает бурю. И, по всей вероятности, плоды этой бури окажутся довольно горькими. Прежде всего потому, что растерянное общество, требуя постоянно новых и новых карательных мер, рано или поздно обратит свой гнев против своих силовиков.
Тут вот, например, Владимир Соловьев уже вякнул, что россиянам, живущим в Белгороде, не следует жаловаться на обстрелы города, что это жалкая истерика, выгодная только украинским СМИ.
В. Соловьев: «“Вот, федеральная власть забыла Белгород. Помогите людям. У людей ничего нет. Это кошмар. Люди себя чувствуют брошенными. Как вы можете? Пока Москва гуляет, Белгород гибнет”. Вот эта вся мерзкая истерика».
Хорошо, это жалкая истерика. Ему уже предложили поехать работать в Белгород. И этих предложений будет больше. Поначалу этими жертвами – ну, их для того и откармливают – будут пропагандисты, Z-активисты, Z-идеологи, ну а потом, разумеется, этот хаос обернется против власти. Ребят, я просто хочу напомнить, ведь антинемецкие погромы происходили в России в 1914 году, и все было хорошо, и власть контролировала это, и «Союз русского» народа горячо поддерживал любые выпады ксенофобского порядка. Хорошо. А уже в 1915-1916 годах главными идеологами перемен стали, простите меня, Пуришкевич со своей знаменитой думской речью и другие его союзники, монархисты, которые как-то очень резко перестали быть монархистами. Они же всегда перебегают на сторону силы, а сила была не на стороне власти.
Иными словами, от немецких погромов 1914 года до хлебных бунтов 1917-го было очень небольшое расстояние в 2,5 года. А если сейчас еще у власти хватит ума ввести «сухой закон», как хватило тогда, то думаю, что все еще ускорится. Иными словами, погромы антиарабские или антиинтеллигентские, или антисемитские имеют свойство очень быстро переходить в погромы антицивилизационные и в то, что городовых будут топить в Неве. И последствия этого не замедлят сказаться в 4-летней гражданской смуте.
Мы с некоторой отсрочкой со столетней дистанции переживаем ровно то же самое. И надеяться, что это будет иначе, абсолютно бессмысленно.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Вот этот белгородский казус, который вы уже упомянули в контексте Соловьева, и предложение Соловьеву перенести свою студию в регион под обстрелы в ответ на его предложение не вякать жителям Белгородской области мне кажется очень важным. Я сегодня видел кружочек, который записывала в Телеграме жительница Белгорода
«Они нашу войну, на х.. они ее видели. Им вообще фиолетово, что у меня там сын умирает. А мне фиолетово, что они там умирают. Мало их убили. Что такое 113 человек? Нужно было 2130 человек убить. Вот тогда бы мы на периферии удовлетворились».
И вряд ли к этой женщине смогут прийти фээсбэшники и заткнуть ей рот так, как они затыкают рот слишком говорливым петербуржцам у нас на глазах. Вот место Белгорода в этом теракте, оно же, наверное, не последнюю роль будет играть. То есть мы будем ждать еще таких возвышенных голосов из Белгорода людей, которым обидно, что им позволяют каждый день быть обстрелянными, а все внимание страны только на «Крокус»?
Д. БЫКОВ: Понимаете, вот это еще одно наглядное преувеличение, так сказать, антиукраинской солидарности. И вот Путин сказал: «В обществе думали посеять панику. Это не удалось». Удалось, вообще-то, прекрасно. Причем не просто панику, а наиболее агрессивные и наиболее истеричные ее проявления посеяли благополучно. Мы это видим.
Проблема в том, и этому совершенно не хочется радоваться, никакого злорадства я не испытываю, проблема в том, что, вообще-то, люди, вовлекаемые в войну реально, становятся все более широкой, все более доминирующей прослойкой населения. Это не только родственники мобилизованных, это и жертвы преступлений тех, кто вернулся с этой войны и почувствовал полную безнаказанность, режа туши уже собственным родственникам. Об этом мы регулярно читаем. Ну а самое главное, что обстреливаемыми, и более того, подвергаемыми всяким комендантским часам, другим рестрикциям, я думаю, обстреливаемым будет все больший процент российского населения.
Путин уже вынужден был сказать о тех, кто пытается закрепиться на наших территориях приграничных. Они и будут пытаться закрепиться. Война, еще раз говорю, это игра, в которую играют вдвоем. И иногда и большее количество игроков там возникает. И, разумеется, любые попытки эскалации с российской стороны будут приводить к эскалациям в том числе и на российской территории.
Естественно, что Белгород стал абсолютно приграничной, абсолютно прифронтовой зоной. И таких прифронтовых городов в России будет становиться все больше. Будут прилетать дроны по НПЗ, по нефтеперерабатывающим заводам. Будут прилетать дроны по всему юго-западу России. Будут бомбить Воронеж, как много раз предлагал известный мем.
И, кроме того, будут арестовывать за жалобы, за любые панические, как это называется, настроения. Как писала Ольга Берггольц, в голодном, умирающем городе карательная машина не останавливалась ни на секунду. Нет, она не будет останавливается, она будет работать все активнее и все продуктивнее.
Поэтому, разумеется, эта война, поскольку она не останавливается, она будет обрастать все большим количеством роковых последствий, фатальных, непреодолимых и все большим количеством жертв.
Понимаете, Россия выпустила довольно серьезный ящик Пандоры. Россия решила окончательно, грубо говоря, забить на отношения с соседями. Вот 39 секунд пробыла российская ракета в воздушном пространстве Польши. Уже Литва как член НАТО призвала сбивать российские ракеты. Ну, в общем, это движение в мире пошло. А российский посол отказался являться, потому что «мы не видим повода». Но это такая риторика в отношении Европы всегда была: Европа подождет, пока российский царь удит рыбу.
Естественно, все это лишний раз свидетельствует о внутренней, даже не тайной, а явной, абсолютно легальной готовности к абсолютно полновесной ядерной войне. Они этого хотят, они этому движутся навстречу. Они всему миру уже сказали: «Мы с вашим НАТО церемониться не будем, мы, наоборот, попытаемся сделать своим союзником радикальный ислам и ударим по вам вместе», как говорят многие российские идеологи из лагеря Z.
Никаких не может быть сомнений в том, что российскому населению придется страдать от тройного гнета: гнет военный, гнет внешнего террора и гнет террора внутреннего. Как долго российский народ будет в состоянии поддерживать этот нарастающий невроз и как скоро он обернет свой гнев против властей, нам опять-таки отвечает довольно наглядно ситуация Первой мировой войны, когда офицерские погромы на фронте, нападения на офицеров и массовый отказ от военных действий начал наблюдаться уже, как мы помним по Солженицыну, в октябре 1916 года. Это был один из ключевых узлов истории войны.
Поэтому надеяться на то, что между «Крокусом» и серьезными внутренними возмущениями пройдет так уж много времени, не стоит. Общество, которое пребывает в состоянии истерики и готово откликаться на первую мишень, готово изобретать себе любого врага, это общество пребывает во взвешенном состоянии. Кристаллизация ненависти в нем, кристаллизация революции в нем готова начаться во всякое время. Только революция эта приведет не к свободе, а к новому разгулу дикости. И я не вижу, честно говоря, в сегодняшней России ни одной силы, которая готова была бы с этим хаосом бороться серьезно.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Частью разгула этой дикости могут стать, условно говоря, например, убийства таджикских дворников, как это было в нулевые, и «Боевая организация русских националистов» гордо отмечала красными крестиками на карте Москвы те точки, где они запинали ногами до смерти мигрантов, которые подметали московские улицы. Меня, я помню, купчинские скинхеды до полусмерти избили в метро, потому что у меня карие глаза и черные волосы. Это было в нулевые, когда я начинал учиться в институте. И это было частью нашей жизни. И страх был частью нашей жизни. Вот эти погромы мигрантские, они ждут нашу страну, которые были тогда в том числе инициированы со стороны Кремля?
Д. БЫКОВ: Не, ну Ренат, это как раз самая такая предсказуемая реакция. Я не могу назвать ее естественной, потому что она патологическая, но она самая предсказуемая. Конечно, таких погромов будет много. И, конечно, они будут идти рука об руку с антиинтеллигентскими, антипросвещенческими, антисемитскими настроениями. Это у них совершенно нормально. Конечно, будут. Я уж не говорю о том, что виновниками ИГИЛа будут участники другой аббревиатуры – ЛГБТ. Это тоже в России всегда. Ну как, четыре буквы, аббревиатура – ну, значит, одно и то же. Где ИГИЛ, там и ЛГБТ. Они дойдут и не до такой еще дикости.
Понимаете, тут вопрос в том, вот это самый главный вопрос, а готов ли кто-то в сегодняшней России этому противостоять? Тогда, когда звучали с экрана слова «не брат ты мне, гнида черножопая», это вызывало в обществе все-таки еще некоторое рудиментарное возмущение. Ну, какие-то интернационалистские советские тенденции были сильны. Советский Союз был не ахти какой интернациональный, но все-таки в нем, по крайней мере на словах, не принято было друг другу говорить «гнида черножопая». Сегодня этого станет гораздо больше. И я не вижу, честно говоря, интеллигенции в России, да и не вижу ее и в бывших республиках, которые готовы были бы этому серьезно противостоять.
Добьются только одного, и осуществится мечта националистов – наконец, курьерами и строителями будут работать свои, будут работать русские, которые так долго считали, поскольку отцы нам добыли гигантскую территорию и всю таблицу Менделеева, мы можем теперь лежать под деревом и покрикивать на мигрантов, пока они работают за нас. Этого больше не будет. Водителями такси, строителями и курьерами постепенно будут представители коренного населения. Для их оздоровления, для их рабочей ситуации это, может быть, даже и к лучшему, но вопрос в том, что это может привести к довольно быстрому коллапсу.
Вы же помните, какими темпами россияне давали гражданство тем мигрантам, которые согласились служить в российской армии. Видимо, это была довольно востребованная категория населения. Подозреваю, что сейчас в условиях оттока миграции из России наступит просто паралич некоторых областей жизни. Ну, может быть, это и к лучшему. Потому что читать о том, как полки ломятся, какой в России прекрасный сервис, какие замечательные продацы и как трудовые мигранты трудолюбиво работают на нашу великую белую родину, это несколько утомило уже.
Давайте почитаем о том, какие будут происходить, например, транспортные коллапсы, какая будет резкая нехватка курьеров и продавцов. Дело в том, что любые войны с мигрантами – это уж точно выстрел себе в ногу, потому что россияне, назовем вещи своими именами, немножко отвыкли от черной работы. Они как-то не очень к ней и стремились. Поэтому первые же погромы среди узбеков, таджиков, иных черноглазых, назовем их так, граждан, это будет вызывать вполне однозначную, вполне предсказуемую и логичную реакцию.
И если нас сейчас смотрят хоть какие-то трудовые мигранты, их тоже хотелось бы предупредить, чтобы они выбирали себе для спасения семей и для профессиональной реализации другие точки на карте. Их довольно много.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: Да, и выбирали достаточно оперативно. Вот такой какой-то нерадужный русский мир вырисовывается. Спасибо большое. Дмитрий Быков. Программа «Навигатор». Увидимся.
Д. БЫКОВ: Спасибо вам. Увидимся через неделю. Пока.
Р. ДАВЛЕТГИЛЬДЕЕВ: И да, действительно, мне вот человеку, который не является носителем русской нации, русской идеи и русского православия, хочется в первую очередь попросить беречь себя и быть осторожнее тех людей, которые, как я, обладают карими глазами и черными волосами и нерусскими именами и фамилиями. Будьте осторожны, будьте аккуратны, потому что то, что ждет нашу страну, кажется, ни к чему хорошему пока что привести не может. Берегите себя. Увидимся через неделю. Это была программа «Навигатор». С вами был Ренат Давлетгильдеев.