«Курс» с Сергеем Алексашенко: Рост цен ускоряется. Поднимут не только НДФЛ. Белоусов против коррупции?

Богдан Бакалейкожурналист

Сергей Алексашенкоэкономист

Если вообще убрать Путина, убрать политический режим, смотреть на абстрактные цифры бюджета, то я очень хорошо понимаю Минфин, который говорит: «Вы знаете, на выполнение тех задач, которые передо мной стоят, на финансирование тех программ, которые существуют, мне денег не хватает. И нужно повышать налоговые ставки». Это правда. Это так…

Подписаться на канал Ходорковский LIVE

Б. БАКАЛЕЙКО: Сегодня суббота, полдень. Вы на Ютюб-канале «Ходорковский LIVE». С вами Богдан Бакалейко. Это значит, что самое время для экономического разбора. Это программа «Курс». По традиции в начале выпуска попрошу поддержать нас. Поставьтелайк этому видео, а также подписывайтесь на наш Ютюб-канал. Ну и мы начинаем. Я рад приветствовать в нашем эфире Сергея Алексашенко. Сергей Владимирович, здравствуйте. 

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, добрый день. Здравствуйте, зрители. Мы так давно с вами не виделись, что я уже понял, что в экономике ничего не происходит и можно расслабиться. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Ничего подобного. Тем не менее, экономика и политика так или иначе связаны. И мы начнем как раз с такой пограничной темы. Министр обороны сменился в России, и сразу после этого пошли чистки. Начали сажать людей, которые, так или иначе,при Шойгу были связаны с гособоронзаказом, с госзакупками. 

Ну вот знаете, складывается впечатление, что здесь что-то не так, потому что госзаказ –это все-таки двухстороннее движение: с одной стороны, Министерство обороны что-то заказывает, с другой стороны, есть «Ростех», который эти заказы за эту сумму исполняет. И вроде бы как должны быть, наверное, какие-то чистки и в «Ростехе». Почему этого не происходит? И только ли с коррупцией связаны вот эти вот посадки?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, конечно, мы с вами правды всей не знаем, но сразу я могу ответить на ваш вопрос. Ответ звучит достаточно просто: в Минобороны крышу снесло, а в «Ростехе» нет. Ведь это Сергей Шойгу ушел, и все, кого он прикрывал, все, кто под ним работал, все, кто понимали свои взаимоотношения с министром, как выстраивать, о чем договариваться, о чем говорить, о чем не говорить, что можно, что нельзя, все эти договоренности единомоментно рухнули. И, соответственно, никакой защиты уже ни у кого не было. 

Мы не знаем, насколько массовыми являются эти зачистки или они случайные,выборочные. То есть так вот визуально мы понимаем, что можно вообще любого брать, и обязательно что-то на него есть. Наверное, труднее найти какого-нибудь замминистра, директора департамента или дальше там вниз по иерархии Минобороны, на которого нет никаких материалов, чтобы нельзя было упечь.

А в «Ростехе» все по-прежнему. Позиции «Ростеха» укрепляются, потому что Денис Мантуров, который является ставленником Сергея Чемезова, он был повышен в должности до первого вице-премьера, единственного. Поэтому было бы странно, если бы при действующей крыше, при крыше, которую не снесло, внутри «Ростеха» шли какие-то громкие скандалы, громкие процессы. Тем более, что там могут идти какие-то тихие процессы, которых мы не видим, о которых нам не говорят. Но мне кажется, что объяснение достаточно понятное. Чистка так чистка. Зачистка в данном случае идет в Минобороны, поэтому и там головы летят. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Ну да. Тут вопрос просто к тому, что вроде как Белоусов приходит для того, чтобы побороться с коррупцией, при этом вторая часть этой коррупции, она остается неизменной, и вряд ли компании из холдинга «Ростеха» будут как-то сокращать свое довольствование. То есть тут вопрос, получится ли Белоусову в принципе как-то изменить ситуацию с коррупцией? 

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, вы знаете, я в данном случае посмотрел бы на содержание термина «коррупция» немножечко более широко. Я высказывал свое отношение к назначению Андрея Белоусова. 

И мне кажется, что это очень сильное кадровое решение Владимира Путина, потому что во главе Минобороны, что называется, в части, не связанной с боеспособностью, с вооруженными силами, с боевыми операциями, появляется человек, у которого есть возможность, у которого мозги позволяют комплексно оценить разные вещи, ну и, грубо говоря, сложить кубик Рубика. Есть запросы генералов, что им нужно. С другой стороны, есть ограничение в лице Министерства финансов: сколько денег мы на это готовы дать. А с третьей стороны, есть промышленность, то есть тот же самый Чемезов, Мантуров, ну иеще там на самом деле несколько госкорпораций, которые могут произвести. 

Вот, собственно говоря, в этом отношении я считаю, что… Ну, я многих людей знаю и в нынешнем правительстве, хотя уже так, что называется, там на вылете моего поколения, но Андрей Белоусов, безусловно, вот из тех людей, которых я сегодня вижу, он в этом отношении самый сильный. И он реально, если перед ним поставлена такая задача, то он ее может решить. 

Ведь коррупция – это же не только, как там Тимур Иванов, то, что приписали генералу армии, командующему 58-й армии, что он там упер куда-то несколько тысяч тонн металлоконструкций, во что вообще поверить очень сложно. Как можно все это дело упереть? Наверное, можно. 

Ведь коррупция с точки зрения взаимоотношений «Ростеха» и Минобороны состоит в том, что Минобороны заказывают то, что ему, вообще говоря, не нужно. То есть почти уже два с половиной года идет война, и понятно, что очень многие вещи российской армии и российскому военно-промышленному комплексу пришлось решать с колес. И эти проблемы были, что называется, до этого их никто не видел, никто о них публично не говорил. 

А гособоронзаказ, на который Путин за последние 12 лет потратил уже больше 33, по-моему, триллиона рублей, безумные совершенно деньги, выясняется, что вот эти деньги ушли. Каждый год нам рапортовали, что боеспособность вооруженных сил поднялась на очередные несколько процентов, что доля современного вооружения еще больше выросла, и что лучше уже не бывает, а выясняется, что этого нет, того нет, сего нет. 

То есть получается, что коррупция – это в том числе и безалаберность, возможно, генералов, которые не сильно настаивали, с другой стороны, это возможность «Ростеха» впарить то, что они могут произвести, а не то, что там нужно армии. Ну, самое известное, уже, что называется, оскомину набил танк «Армата», который уже даже на парад выехал, а выясняется, что в поле его выпустить нельзя. 

Поэтому я бы смотрел вот на задачу Андрея Белоусова по борьбе с коррупцией более широко. Потому что, конечно, не дело министра, любого министра, будь то министр обороны, будь то министр финансов, будь, не знаю, министр природных ресурсов или образования, вот лично бороться с коррупцией. Министр борется с коррупцией тем, что он показывает пример, что он сам не ворует, что он сам не берет, ни откатов, ни распилов, ни заносов нету, и на служебной машине жену не возит и любовницу не возит. Ну и так далее по списку. И если министр себе этого не позволяет, то, в общем, как-то и большинство подчиненных понимает, что пришла новая метла, которая метет по-новому. 

При этом министр должен обеспечивать некую прозрачность закупок, прозрачность решений, понятность решений, отчетность. То есть, грубо говоря, такую как бы квазидемократию, не знаю, квазипрозрачность внутри своего ведомства. А при этом, собственно говоря, задачу же с правоохранительных органов никто не снимал. Потому что министр не может отследить каждый контракт в отдельности, встречался заказчик с исполнителем в ресторане, передавали они друг другу сумочку с колбасой, корзинка была с колбасой, или что-то другое. 

Поэтому мне кажется, что задача перед Андреем Белоусовым, она стоит – вот коррупция в таком широком смысле слова. Уж если деньги тратятся, то Путину бы хотелось, чтобы на эти деньги производилось то, что нужно армии, а генералы должны подвести итоги этой войны. То есть, видимо, у Путина уже взгляд вперед. Потому что каким бы хорошим Белоусов специалистом ни был, как бы качественно он ни работал, понятно, что ни через год, ни через два результатов его деятельности видно не будет. То есть это задел сильно вперед. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Да, я просто к тому, что если смотреть со стороны «Ростеха», то, что хорошо для Министерства обороны, не очень хорошо для «Ростеха». И тут появляется какой-то конфликт. То есть они больше не смогут штамповать то, что не нужно, показывать рост промышленного производства. И их показатели в какой-то степени упадут для того, чтобы Министерство обороны получало то, что нужно получать, и было более эффективным.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну да, на какое-то время их показатели упадут, на какое-то время директора одних предприятий будут в отстающих, потому что выясняется, что они не могут делать то, что нужно, директора других предприятий неожиданно выскочат впередовики, потому что выяснится, что именно на их продукцию есть какой-то более высокий спрос. Но это нормально. Конфликт заказчика и исполнителя. Тем более, что с обеих сторон люди, что называется, государевы. Государство и с одной руки играет, государство с другой руки играет. В общем, конечно, какой-то конфликт между ними существует, но я не думаю, что это всерьез будет для кого-то проблемой. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Один такой последний вопрос про Белоусова. Дальше пойдем дальше. Можете вы себе его представить в следующем году 9 мая в военном параде в военной форме с орденами и прочим-прочим? 

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, если я помню, министр обороны Сердюков ездил в гражданском костюме. То есть, в принципе, наверное, да. Почему нет? Знаете, в этом отношении и Белоусов, и любой другой министр, который есть в Российской Федерации, он лицо подневольное. Путин скажет: «Надо», значит, министр ответит: «Есть». И будет делать то, что скажет. Скажет там цыганочку с выходом или с медведем исполнить, значит, будет цыганочку исполнять. Скажет, что нужно на машине прокатиться по Красной площади и поприветствовать войска, значит, будет репетировать, командный голос вырабатывать. Ну куда он денется? Назвался груздем, полезай в ЗИЛ или в ЗИС, или в Aurus. Что дадут, туда и полезай. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Или в китайский Tank 100 или Tank 500. Такие иномарки полюбили у нас теперь российские чиновники. Еще про одну законодательную, ну, не еще одну, но про законодательную инициативу, которую до конца довольно сложно понять, логику ее. Новый срок Путина наступил, выполняют, исполняют обещания. Вот одно из таких обещаний было поднять НДФЛ, для обеспеченных граждан сделать прогрессивную шкалу. И вот Антон Силуанов уже выступал в Госдуме на этой неделе, сказал, что мы пока параметры рассматриваем. Вячеслав Володин, спикер Думы, сказал, что ни в коем случае нельзя прогрессивную шкалу распространять на участников СВО, дескать, это несправедливо. 

И здесь вообще уже непонятно, что с этим законом делать. Мне кажется, Силуанову будет так сложно прописать все параметры. Более того, как будто бы НДФЛ не то чтобы очень много денег казне даст. То есть здесь складывается впечатление, что экономики никакой нет, а в первую очередь политика. То есть Владимир Путин показывает ветеранам СВО, бедным слоям населения, что вот мы сейчас берем у богатых, смотрите, какие мы классные, перераспределим эти деньги как-то, всей стране, всему государству будет полезно.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну да. Ну, собственно говоря, так оно и есть. Как известно, в политике крайне правые и крайне левые, они очень часто соединяются. И в этом отношении Путин и его министры говорят, что налоговая реформа в части НДФЛ, реформой ее, наверное, трудно назвать, повышение ставок или какие-то там еще действия произойдут, это отражение запроса общества на социальную справедливость. Ну и то же самое мы слышим там от представителей оппозиции, которые выпускают фильмы, рассказывая о том, что есть запрос на справедливость, и мы его удовлетворяем. 

Поэтому, да, такая левацкая, лево-правая, не знаю, берите кого хотите, левый популизм, правый популизм, они, в общем, мало чем в этом отношении друг от друга отличаются. 

И мне кажется, что это еще используется и как отвлекающий маневр. Потому что в прошлом году реальный размер пенсий с учетом инфляции снизился. И понятно, что в этом году ситуация лучше не будет, потому что инфляция разгоняется выше. Уже по итогам середины мая, 20 мая, инфляция выше, чем в прошлом году. И никакие механизмы, никакая повышенная ставка Центрального банка пока этот процесс не останавливает. Соответственно, очевидно, что и в этом году пенсионеры, а это 41 миллион человек, это 30% населения Российской Федерации, самые низкообеспеченные слои российского общества, что они опять окажутся в провале, что опять у них уровень жизни упадет. 

Ну и в этом отношении вот такая как бы конфетка, что я забочусь о вас, потому что я забираю деньги у богатых, вот она социальная справедливость, там денег нет, но вы держитесь, мы у богатых возьмем, эти деньги куда-нибудь потратим. Ну и дальше, конечно, там все это уже, Силуанов, будучи достаточно грамотным бюджетником, и, собственно говоря, в Минфине таких много людей, они скажут: «Вы знаете, вот мы взяли от этого налога столько-то. И вот мы раньше это финансировали за счет…».

Знаете, как есть такой принцип единства кассы. Деньги, которые попадают в бюджет, не очень важно, это налог на добычу полезных ископаемых, импортная пошлина, налог на прибыль, НДС. В общем, деньги, они и есть деньги, не пахнут. Нам теперь деньги покрасят. То есть у нас уже есть 15-процентная ставка подоходного налога, и якобы деньги от нее идут куда-то через фонд «Круг добра». Хотя на самом деле денег собирается гораздо больше, чем идет через этот фонд. Ну и так далее. 

То есть объяснят, что вот мы берем эти деньги и отправляем на какие-то супер социальноважные задачи. Раньше мы их финансировали, но вы об этом не знали. А теперь мы будем финансировать и говорить, что это все идет за счет вот этого повышенного налога, и в этом выражается социальная справедливость. 

Но говоря о всех налоговых новациях, мне кажется, что то ли преднамеренно, то ли, в общем, как-то, чтобы не привлекать особого внимания, как говорится, все разговоры идут только о подоходном налоге. А на самом деле же будет еще и повышение налога на прибыль. И оно может быть достаточно серьезным. 

Потому что вы абсолютно правы, когда сказали, что вот прогрессивная шкала, если тем более ее построить, как говорит Путин, то только самые, самые, самые высокооплачиваемые слои населения будут платить больше, в общем, денег особо много не даст. Не знаю, 100 миллиардов рублей, 150 миллиардов рублей в год. И понятно, что, в общем, этими деньгами при расходах федерального бюджета в 36 триллионов особо никаких проблем не решишь. Деньги, они лишними для Минфина не бывают, но, в общем, это не те деньги, о которых нужно говорить.

А повышение налога на прибыль, не знаю, с 20 до 25 или до 28, или до 30%, вот это уже тот масштаб, который, что называется, аппетитом Минфина. Не знаю, несколько сотен миллиардов рублей в год, а то, глядишь, и триллион насчитают. 

Я вообще не стал бы совсем перечеркивать идею или вероятность повышения налоговой ставки налога на добавленную стоимость. Хотя Силуанов сказал, что мы этого делать не будем, но я бы до конца ему в этом вопросе не верил, потому что все-таки вот такие массовые пересмотры налоговых ставок, они проходят крайне редко. Мы видели это в 2018 году, когда был повышен пенсионный возраст, повышен НДС. Теперь – в 2024. Ну и очевидно, вот какие-то базовые ставки Минфину разрешается менять раз в шесть лет. Поэтому деньги будут собирать и в больших объемах.

Б. БАКАЛЕЙКО: А вот как раз вопрос, насколько это сейчас необходимо. Потому что складывается впечатление, что нефтегазовые доходы бюджета растут по сравнению с прошлым годом, вроде как даже несмотря на то, что после переизбрания Владимира Путина Минфин снова начал тратить деньги и дефицит увеличивается. Но складывается впечатление, что и без налоговых каких-то перестановок все не так уж и плохо. Впечатление это только или есть какая-то правда в этом?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, это абсолютное впечатление, потому что вы смотрите только на одну часть бюджетного уравнения – на доходы, и вы оставляете вне сферы вашего внимания вторую часть уравнения – расходы. А расходы на войну выросли кратно. Ведь у нас, если смотреть бюджет 2018, 2019, 2020, даже 2021 года, расходы на национальную оборону составляли 3 с небольшим, 3,5 триллиона рублей максимум. Вот сейчас они уже приближаются к 12. А Путин здесь озвучил цифру 8,7% ВВП. Ну так это еще больше. То есть вот они даже выросли в разы. То есть можно говорить, что почти в четыре раза выросли. 

Я понимаю, что это в номинальном выражении. Ну, уберите инфляцию. Там 25-30%. Все равно колоссальный совершенно рост. И вот та инфляция, про которую я говорил, она же требует индексации очень многих бюджетных расходов. И вот необходимость увеличивать бюджетные расходы, она над Минфином висит как снежная лавина нависающая. И деньги на это дело надо брать. 

Да, конечно, нефтегазовые доходы номинальные, «в попугаях меня больше», в рублях они продолжают расти по сравнению с прошлым годом. Но не нужно забывать, что здесь есть и эффект девальвации, которая прошла в первой половине 2023 года. И, соответственно, во второй половине вот этого года, во второй половине 2024 года, даже там уже ближе к лету, вспомните, в августе курс доллара был там 100 рублей и в сентябре он был 100 рублей, а сейчас он 90. И через три месяца мы увидим, что нефтегазовые доходы при тех же самых ставках, при тех же самых ценах, при тех же самых объемах, они окажутся меньше, чем были год назад. 

И в целом доля нефтегазовых доходов в доходах бюджета снижается. Начиная с 2018 года она так медленно, медленно, медленно ползет вниз. Можно объяснять причины, что Путин ввел эту систему индексации цен на бензин с компенсациями, это съедает огромное количество бюджетных денег, и там нефтяники уходят на север и на восток, у них себестоимость растет, затраты на освоение новых месторождений. Но необходимость повышения дохода в бюджет, она реально перед Минфином стоит. 

Если вообще убрать Путина, убрать политический режим, вот смотреть на абстрактные цифры бюджета, то я уже где-то пару месяцев назад сказал, что я очень хорошо понимаю Минфин, который говорит: «Вы знаете, на выполнение тех задач, которые передо мной стоят, на финансирование тех программ, которые существуют, мне денег не хватает. И нужно повышать налоговые ставки». Это правда. Это так. 

Понятно, что мы с вами, если бы президентом России был Богдан Бакалейко, а я бы был министром финансов, мы бы с вами быстро завершили войну, сэкономили большое количество денег и, может быть, обошлись бы без повышения налоговых ставок или нашли бы, куда эти деньги потратить, на более нужные для общества и для граждан цели. 

Но ведь Путин же не пойдет по этому пути. И я думаю, что вот эта нацеленность на войну, она у него будет только крепнуть с каждым годом. И там даже остановив военные действия в Украине, подписав какое-либо соглашение, если такое случится, я не думаю, что мы опять вот к тем самым 3,5 триллиона рублей в год вернемся. Потому шарик надулся, Чемезов ощутил вкус больших денег, начнутся какие-то выплаты обязательные участникам СВО, помимо того, что на них не будет распространяться ставка подоходного налога. 

Вообще говоря, на самом деле это звучит смешно. Я сейчас еще вспомнил. При том, что все мобилизованные, все контрактники в российской армии, они получают как минимум 200 тысяч рублей, из этой суммы только 20 или 25 тысяч рублей облагаются подоходным налогом. А остальная часть, основная часть, 180 тысяч рублей, она выплачивается в такой форме, что там нет ни подоходного налога, ни социальных взносов в Пенсионный фонд, в Социальный фонд. Поэтому это такая, что называется, придумка, что якобы участники СВО будут платить, попадут в эту категорию. Они просто по закону или по тем правилам, которые установили, они получают необлагаемые налогом доходы. 

Но зато когда миллион людей, прошедших через войну, которые либо сейчас воюют, либо уже там раненые дома лежат, ветераны войны, ведь с этих 250 тысяч они приедут на свои 50 тысяч в деревню, и вот тут начнется, что им нужно пособия платить какие-то дополнительные. 

Поэтому рассчитывать на то, что у Путина высвободится слишком много денег после окончания войны, я бы не стал. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Да, я, кстати, не знал о том, что только маленькая часть облагается налогами, а все остальное выплачивается, что говорится, в конверте. В общем, Российская Федерация как самый ушлый работодатель здесь пытается обходить свои же законы. Единственная только ремарка: доллар уже 89,5. Поэтому, Сергей Владимирович, растем.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Тем более. Видите, я не успеваю следить за этим вопросом.

Б. БАКАЛЕЙКО: Да. Тем не менее хотелось бы понять про рост расходов. Когда будет потолок? Потому что вроде как заводы уже заполнены на максимум, новые заводы строить невозможно, да и вряд ли кто-то их будет строить. Горизонт планирования в России – штука такая короткая. И вот складывается впечатление, что уже потолок должен где-то быть рядом. Но вы говорите, что нет, рост расходов будет увеличиваться.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, смотрите, бюджет 2024 года по сравнению с бюджетом 2023 года вырос почти на 6 триллионов рублей. Бюджет 2023 года был 31 триллион, а сейчас 36 с копейками. Значит, на 5 с чем-то. И вот весь этот прирост расходов, он пришелся на войну либо на социальные выплаты в соотношении 2 к 1. Соответственно, почти 4 триллиона ушло на военные расходы и 2 триллиона ушло на пенсии и социальные пособия. А все остальные бюджетные статьи, вообще все, что есть в федеральном бюджете, они в номинальном выражении не выросли. То есть никакой индексации в 2024 году по сравнению с 2023-м, несмотря на инфляцию, не было. 

Но один год так, наверное, бюджетная система может прожить. Но ведь будет второй год, и инфляция будет еще выше, чем в прошлом году. И понятно, что нужно будет индексировать практически все бюджетные расходы: и коммунальные платежи, и зарплаты, ну и так далее пошло-поехало. Поэтому просто даже в силу инфляции вы не можете делать так, чтобы у вас расходы не росли. Ну это же чудо какое-то, да? В прошлом году 7,5% инфляция, в этом 8,5% получается. 17% за два года. Ну, либо от имени государства вы говорите, кому я должен, тому прощаю и вам платить ничего не буду, либо уже надо тратить больше. Поэтому это неизбежность. Чем выше инфляция, тем больше расходы бюджета. Опять номинально. 

Я понимаю, что это звучит достаточно смешно, но, вообще говоря, Минфин выигрывает от инфляции. Потому что он планирует и доходы, и расходы исходя из инфляции на этот год 5,5% при фактической инфляции 8,5%, он получает дополнительные доходы, и у него нет дополнительных расходов. Но на следующий год вот эта вся инфляция, накопленная и за 2023 год, и за 2024 год, все равно нужно будет какие-то решения по индексации принимать. Поэтому без увеличения расходов никуда не деться.

Б. БАКАЛЕЙКО: Да. И как раз давайте чуть подробнее про инфляцию поговорим. Уже даже в Центральном банке так намекают, что следующее заседание пройдет под эгидой повышения ключевой ставки до 17%. Уже даже банки розничные начали предлагать депозиты с повышенными процентами. Ну, дескать, поверили Центральному банку. Искладывается впечатление, что никаких инструментов нет у Центрального банка. И, в общем-то, наверное, нести все свои деньги сейчас на вклад под 17% не имеет смысла, потому что в сентябре уже можно будет, наверное, под 19% получить депозит.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, смотрите, если мы говорим, отчасти, как сберечь деньги икак заработать на ставке, нужно найти банк, который вам предлагает депозитную ставку,привязанную к ставке Центрального банка. То есть повысили ставку на Неглинной улице,значит, у вас и по депозитам капает чуть-чуть больше. И я знаю, что такие продукты в банковской системе существуют. 

Но если говорить серьезно, то мне кажется, что попытки Центрального банка остановить инфляцию просто повышением ставки, они пока никакого эффекта не дают. Вся статистика, которую Центральный банк публикует, последняя вышла за март месяц, что несмотря на то, что ставка 16% держится уже несколько месяцев и повышение ставки началось практически год назад, объем кредитов в экономике продолжает расти. То есть каждый месяц кредитов дается много, много, много. И вот никакого замедления при росте кредитов не видно. 

И если мы рисуем какие-то графики, то мы видим, что вот там можно говорить, да, вот,конечно, там есть льготные ипотеки, льготные кредиты, да, все правда, но когда вы смотрите на потребительские кредиты, которые берут российские граждане, или автокредиты, где доля льготных кредитов крайне невелика, а в потребительских вообще нет, они же там летят со страшной силой вверх. Автокредиты выросли на 50% за год. И корпоративные кредиты какой-то необыкновенно фантастический рост показали и в феврале, и в марте. 

Но это означает, что в денежной политике, в механизмах денежной политики в Российской Федерации что-то не в порядке. То есть классическая схема, то, о чем говорит теория: повышается процентная ставка, снижается спрос на кредиты, соответственно, снижается совокупный спрос и снижается инфляция. Вот в России это не работает, потому что главным драйвером инфляции выступает федеральный бюджет, который наращивает расходы. 

И вот в прошлом году он наращивал расходы за счет того, что использовались деньги из кубышки, из Фонда национального благосостояния. Причем и просто деньги ФНБ, и курсовая разница. Ведь в прошлом году ФНБ на девальвации заработал 2 триллиона рублей. И все эти 2 триллиона рублей Минфин потратил. То есть от них следа не осталось. И там из общей суммы ФНБ еще 2 триллиона. То есть вот эти деньги, они разгоняют инфляцию. И здесь Центральный банк ничего сделать не может. Это не в его власти, не в его силах. 

Попытка затормозить льготную ипотеку, ну да, наверное, она приведет к замедлению роста цен на недвижимость, но цены на недвижимость в индекс потребительских цен никак не входят. То есть Росстат их не учитывает. Поэтому я готов поспорить, что и 17%, и 18%, пока они такой погоды не делают. 

По состоянию на сегодня, как я вижу картину, главным тормозом для инфляции, что сдерживает инфляцию, почему она все-таки удерживается в рамках приличных 8%, не разгоняется до 10 или 12, это то, что курс доллара укрепляется. И вот, как вы говорите,уже 89,5. И это все происходит из-за того, что российские импортеры, у них возникают проблемы с платежами. То есть они не могут платить. 

Знаете, если вы возьмете статистику Центрального банка, то он все платежи делит на три группы валют: в российских рублях, в валютах недружественных стран, то есть доллары и евро, и во всех прочих валютах. И вот то, что мы видим, там и февраль, и март, и уже апрель, это вот платежи во всех прочих валютах, то есть юань, дирхам, турецкая лира, они резко тормозятся. 

То есть вот эти вторичные санкции или угроза вторичных санкций со стороны Соединенных Штатов резко затормозили прохождение платежей от российских импортеров. Собственно говоря, поэтому и импорт не растет. И вот это снижает спрос на иностранную валюту, это удерживает курс рубля на достаточно высоком уровне, рубль укрепляется на самом деле. И это сдерживает, собственно говоря, и рост цен. Сколько это может продолжаться, пока трудно сказать. Но вот это единственное, что сегодня помогает Центральному банку. 

Б. БАКАЛЕЙКО: То есть, грубо говоря, санкции укрепляют рубль, как бы это парадоксально ни звучало. И, в общем, ситуация, может быть, не такая, как в летом 2022 года, когда доллар был по 60.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Даже 50 был.

Б. БАКАЛЕЙКО: Да, даже 50. Но тем не менее интенции плюс-минус одинаковые. Тогда вот такой вопрос про ключевую ставку. Все-таки,если мы понимаем, что главный драйвер инфляции – это бюджетные расходы, если мы понимаем, что вот эта ключевая ставка даже не распространяется на компании гособоронзаказа, то есть у них там какие-то свои льготные ставки, они могут брать кредиты для производства пушек, танков и прочего-прочего, так может быть, тогда и не нужно мучить остальную часть населения? Ну, берет она кредиты. Это не так сильно, может быть, и влияет на инфляцию, вот если смотреть общую картинку. Может быть, наоборот, отпустить немножко ставку, чтобы бизнес мог развиваться в том числе?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, а теперь поставьте себя на место… Вы уже президентом сегодня были. Теперь поставьте себя на место председателя Центрального банка в стране, где инфляция ускоряется. И вы в глазах всех, включая в глазах президента, премьера-министра, общества, вы отвечаете за то, чтобы инфляция не ускорялась. Вы должны что-то делать. 

И все грамотные люди, которые более или менее следят за экономическими новостями, следят за передачей «Курс», следят за тем, что я говорю в Ютюб-каналах или комментариях, они говорят: «Ну как, ставку надо повышать. Иначе инфляция. Ну хоть что-то сделайте». 

И тут Центральный банк выходит на сцену и говорит: «Слушайте, а мы решили, что мы на инфляцию повлиять не можем, и делать ничего не будем». И после этого единственное, что может случиться, очевидный эффект – это то, что инфляционные ожидания у населения резко подскочат. Люди тут же скажут: «Ага, Центральный банк сказал, что он с инфляцией бороться не будет. Значит, инфляция сейчас вообще вылетит за космический предел, на космическую орбиту». И вот тут начнется самое веселое. 

Поэтому в пианиста просьба не стрелять, он играет как умеет. У него есть единственный инструмент. У него там не много клавиш, а реально там одна клавиша, а сыграть сонаты Шопена или вальсы какие-нибудь не получается. Вот что ж поделать, так экономика устроена. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Ну, хорошо. Последняя тема, которую хотелось бы сегодня обсудить. Моя любимая, но, мне кажется, ваша не очень любимая. Это как раз конфискация, заморозка российских активов. Пока что они заморожены, но прибыль от того, что заморозили, вроде как уже распорядились, будет идти в помощь Украине. Там 3 миллиарда долларов или евро в год плюс-минус Украина будет от этого получать. Параллельно, я так зачитаю, Германия вроде как с США договорились, у них там есть какая-то коалиция, что 50 миллиардов они еще готовы от вот этого пирога замороженного передать Украине. Понятное дело, что еще нужно будет договариваться очень долго. 

Россия, в свою очередь, реагирует, и там тоже приняли указ президента Владимира Путина о специальном порядке компенсации ущерба, причиненного Центральному банку Российской Федерации. Можно будет арестовывать активы США и не только США. Там такой закон так написан, что, в общем, как я понимаю, и европейских компаний тоже активы можно будет арестовывать. 

Я знаю главный аргумент, что если отдать все активы России в пользу Украины, то это нарушит баланс и правила игры. И, в общем, другие инвесторы будут смотреть как-то на инвестиции в западные страны немножко с укоризной. 

Тем не менее я зашел в ChatGPT спросить, а был ли в истории хоть раз такой момент, чтобы не только замораживались, но полностью конфисковывались активы. И, в общем, ChatGPT мне выдал сразу три релевантных кейса (и один, наверное, менее релевантный): Германия и Япония во время Второй мировой, Иран в 80-х, Куба в 60-х при Кастро и Ирак в 2003-м при Саддаме Хусейне.

Так может быть, если есть все-таки историческая практика, что в некоторых случаях действительно и замораживались, и конфисковывались активы, то и в России что-то меняется? Я знаю ваш ответ на протяжении всех этих двух лет, но, может быть, вы все-таки, наблюдая за ситуацией, как-то меняете свое мнение.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, вы сразу задали кучу вопросов. Я просто буду отвечать по частям. Если на что-то не отвечу, соответственно, вы можете еще раз уточнить. Давайте начнем с истории. Ну, проще всего ответить там про Германию и Японию после Второй мировой войны. Давайте для начала одна из сторон одержит военную победу и акт окапитуляции подпишет, введет оккупационную армию. Не знаю, либо Россия в Вашингтон, в США введет, либо США в Россию. Ну и тогда будем разбираться, можно или нельзя забирать активы в этой ситуации. То есть случай совершенно нерелевантный. 

С Ираком, насколько я помню, валютные активы Ирака действительно после войны 2003 года были взяты под контроль. Но потом их отдали постепенно. И там не было конфискации. 

Иран, я года полтора назад, может быть год назад, я не помню, делал специальный обзор у себя на Ютюб-канале, рассказывал. Был один единственный случай, когда за взрыв, устроенный по приказу или в связи с командой, отданной из иранского посольства в Ливане, где погибли американские граждане, вот через 40 лет после этого активы иранского банка были конфискованы для выплаты компенсаций семьям погибших американцев. Для этого пришлось принимать закон специальный в Америке. Для этого было два решения Верховного суда. И, повторю, 40 лет судебных процессов. Да, действительно был такой случай. 

Про Кубу ничего не помню. Что называется, обязуюсь посмотреть, но я не видел такого случая. Поэтому я не понимаю…

Б. БАКАЛЕЙКО: Я просто уточню. Все-таки искусственный интеллект – штука такая. Я поэтому сразу уточняю. Это надо все перепроверять. Мы можем, конечно, у него всегда что-то спрашивать, но надо перепроверять. После кубинской революции, после прихода Фиделя Кастро США конфисковали кубинские активы. 

С. АЛЕКСАШЕНКО: Насколько я понимаю, пока ChatGPT и ни одна другая система искусственного интеллекта не дает функцию поиска. Он отвечает на ваш вопрос, но при этом не гарантирует, что это адекватный, достоверный результат. То есть в ближайшее время, насколько я понимаю, OpenAI в течение нескольких месяцев, может быть, выведет следующее поколение, которое будет давать ответ на вопрос, которое будет заменять поисковые алгоритмы. Но пока этого нет. И поэтому я не готов принять Кубу. 

Теперь относительно того, что забрали, у кого забрали и почему забрали. Вы у нас сегоднятретью роль играете – вы вкладчик какого-нибудь банка. Какой вам больше всего нравится, вы назовите. Я не знаю. Мне все равно.

Б. БАКАЛЕЙКО: Российский или иностранный?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да любой. Мне все равно. Вы где, в Берлине? Давайте у вас там будет вклад в Deutsche Bank. Вообще неважно. И вы туда положили свой депозит. Адепозит был на срок. Ну не знаю, пусть на год. И какую-то там вам приличную даже процентную ставку платил банк. Но год закончился, а вы забыли, что у вас депозит был на срок. И вот ваши деньги остались на счете до востребования, по которому банк вам ничего не платит. Но при этом банк вашими деньгами, что называется, они у него на стороне пассивов, он за их счет может выдавать кредиты. 

В этом и есть смысл банковской деятельности. Он привлекает деньги у тех, у кого они есть, сбережения, и отдает деньги в кредит тем, кому надо. И вот на разницу процентных ставок он и живет. 

Но вот в данном случае, постольку-поскольку вы забыли про свой депозит, вам ничего не платится, а все ваши деньги, они так же работают. И вот все, что зарабатывает банк, Deutsche Bank в данном случае, на кредитах, он тратит. 

Вот примерно такая же ситуация сложилась с российскими активами. У Центрального банка Российской Федерации на его счете главным образом в бельгийском банке Euroclear, который клиринговая банковская организация, скопилось большое количество денег. То есть там какие-то облигации погасились, какие-то купоны набежали. И эти все деньги лежат на счете, где написано, что владельцем счета является Центральный банк Российской Федерации. Но при этом списать с этого счета деньги невозможно, отправить их куда-то невозможно. Это все заблокировано санкциями. 

Но поскольку Euroclear – это банк, то он этими деньгами распоряжается от своего имени. И будучи такой банковской организацией очень специфической, он не может давать долгие кредиты, как правило, он дает однодневные, максимум трехдневные кредиты. И все, что он зарабатывает на предоставлении кредитов… На стороне пассивов у него деньги Центрального банка Российской Федерации, а кредиты он выдает на межбанковском рынке. И все, что он зарабатывает, это его прибыль. Она не имеет никакого отношения к Центральному банку Российской Федерации. Так же, как Deutsche Bank. Он на депозите Богдана Бакалейко заработал, потому что Богдан Бакалейко ничего не получает в качестве процентов.

И для того, чтобы каким-то образом деньги забрать, давайте мы назовем это «деньги от активов Российской Федерации» и введем специальный налог в в размере 90% и у банка Euroclear вот эту прибыль, которую он зарабатывает от размещения своих денег, будем забирать и назовем это «активы Российской Федерации». 

Поэтому хотите – называйте, что это деньги забрали у Российской Федерации. В моем понимании это прибыль, которую забрали. 

Б. БАКАЛЕЙКО: Сергей Владимирович, по логике все-таки, если у нас есть какой-то конфликт, исход которого еще пока не решен, но во время этого конфликта замораживают мои активы, все, что я должен получить с этих активов, по идее, тоже должно быть моим. Это не деньги Euroclear. То есть по-хорошему он эти вот доходы должен закидывать в тело того, что я положил. Ну, может быть, там под депозит. Может быть, это просто должно лежать в виде налички там. Ну, не знаю, не налички, просто вот лежать в виде актива, который будет жрать инфляция. Но это же мое, это с моего капитала. 

С. АЛЕКСАШЕНКО: Богдан, все правильно, все правильно. А ничего не случается. Смотрите, давайте сейчас арифметику рисовать. Вот у Центрального банка Российской Федерации 190 миллиардов евроактивов в банке Euroclear. Ну давайте предположим, что 100 миллиардов – это просто уже погашенные облигации, то есть это деньги, а 90 миллиардов – это облигации или там депозиты, по которым капает купонный доход или процентный доход. 

Соответственно, вот те 100 миллиардов, которые уже лежат как деньги, по ним вы как клиент банка ничего не получаете. Это в банке счет до востребования, мы же говорили. У вас депозит закончился, деньги ваши и никто их не забирает, но просто вы по ним дохода никакого не получаете. На оставшиеся 90 миллиардов, которые представляют из себя облигации или депозиты, вы продолжаете получать доход, и туда вам что-то добавляется.Вот было 90 миллиардов, потом стало 91, 92, 93. И вот на вашем счете запись существует.Но это все равно остается пассивом банка Euroclear. Вот это те средства, которые вот он вам должен. 

В тот момент, когда европейские санкции будут сняты, когда и если, вам банк Euroclearскажет: «О, мы посчитали, вот у вас было 190, а с учетом всех накопленных процентов, купонов, доходов и прочее у вас аж выросло до 270». Ну, если лет через 150 это случится, то сумма может быть очень большая. Даже лет через 30, наверное, уже может быть приличная. Да, все правильно. 

Но пока я как банк Euroclear вот от своего имени на эти все 192 миллиарда евро могу выдавать межбанковские кредиты. И то, что я на них буду зарабатывать, это будет моя прибыль. Она никак не уменьшает вашего депозита. Депозит растет. Если вот у вас там есть ценные бумаги или вы размещали какие-то депозиты, вам туда приходят проценты, да,это все ваше. Вы ничего не теряете, у вас никто ничего не забирает. Об этом речи не идет.Специальным налогом по ставки 90% облагается прибыль банка Euroclear.

При этом чиновники, для того чтобы запудрить мозги и сказать, что они хоть что-то делают в поддержку Украины, они говорят: «Мы забираем российские активы». Звучит громко, все верят, что российские активы действительно забирают. На самом деле ничего с ними не происходит. 

И последняя часть – это то, что я запомнил – про 50 миллиардов. Есть ощущение у западных лидеров, что у них заканчивается возможность предоставления финансовой помощи Украине. Но есть очень большие сомнения в отношении того, что в США будет принят хотя бы еще один пакет. Ну и, в общем, европейцы тоже как-то уже не сильно горят желанием. И вот пакет, который был принят в начале года, 50 миллиардов евро на четыре года (и то там часть денег с какими-то условиями), могут и не дать. И похоже, чтоэти деньги могут стать последними. Но при этом хочется Украине помочь, хочется Украине еще какие-то деньги дать. 

И, собственно, идея состоит в следующем. Там уже принято решение, что активы российского Центрального банка будут разморожены ровно в тот момент или после того, как Российская Федерация согласится компенсировать ущерб, нанесенный Украине. То есть давайте считать, что лет через десять. 

И вот если на российские активы, на эти 190 миллиардов, которые есть у банка Euroclear, ежегодно банк получает 4 миллиарда евро доходов, то у нас, получается, 7,5 миллиардов евро. 90% от 7,5 – получается 6 800. Вот 6 800 мы умножаем на 10 лет. И мы считаем, что в течение 10 лет мы соберем налогов вот с банка Euroclear 68 миллиардов евро. И вот под этот будущий налог мы готовы выпустить облигации. Вот таким образом формируется сумма 50, что в течение десяти лет Украина получит, условно, вот эти 50 миллиардов, а соответственно, источником будет размещение облигаций. 

То есть будут выпущены облигации, которые будут гарантированы, не знаю, банком Euroclear, правительством Бельгии, Еврокомиссией, не знаю, кем еще, а источником выплат будут вот эти вот доходы от размещения свободных денег, которые есть у банка Euroclear. 

Ну, такая вот немножко запутанная схема. Но Украине по большому счету лучше деньги получить, чем не получить. Поэтому дареному коню в зубы не смотрят. 

Б. БАКАЛЕЙКО: В общем, и здесь какая-то больше политика и не совсем много экономики. Яркие заявления, за ними очень много звездочек, которые нужно читать. Спасибо большое. Сергей Алексашенко.

С. АЛЕКСАШЕНКО: 28 страниц мелким шрифтом. Читайте до конца.

Б. БАКАЛЕЙКО: Именно поэтому Сергей Алексашенко у нас в эфире и расшифровывает нам все эти звездочки. Спасибо большое. Спасибо вам за ваш разбор. 

С. АЛЕКСАШЕНКО: Спасибо большое за беседу. И до новых встреч. До свидания.

Б. БАКАЛЕЙКО: Это была программа «Курс». По традиции в конце выпуска попрошу вас поддержать нашу работу. Ставьте лайк, подписывайтесь на наш Ютюб-канал. Ну и кроме того, в шесть часов вечера заходите на Ютюб-канал «Ходорковский LIVE», с Владимиром Роменским будем подводить итоги недели в программе «Суббота». Всем до новых встреч!