«Код доступа»: ФАБ по зёрнышку клюёт

Юлия Латынинапублицист, писатель

Уубийство Ирины Фарион. И я сразу скажу одну простую вещь. Убивать человека за слова недопустимо. Никаких смягчающих обстоятельств нет. Убивать человека за слова – это разрушение ткани общества. Вам не понравилось, что вас назвали желтым земляным червяком? Назовите человека в ответ оранжевым ленточным червем. Как там, око за око, зуб за зуб? Вот за желтого земляного червяка оранжевого ленточного червя. Точка. Нету никаких, еще раз повторяюсь, смягчающих обстоятельств. Сфера слова неприкосновенна…

Подписаться на Yulia Latynina

Поддержать канал Latynina TV

Купить книгу Юлии Латыниной «Стальной король» на сайте «Эхо Книги»

Ю. ЛАТЫНИНА: Ура, господа. Здравствуйте. Это Юлия Латынина. Это «Код доступа». Как вы видите, не без технических проблем. Потому что у нас на самом деле все наши компьютеры мертво висели. Я-то думала, нас CrowdStrike не коснулся и его Diversity, Equity and Inclusion, а он, оказывается, нас таки коснулся. Таки подписывайтесь на наш канал, делитесь ссылками, ставьте лайки, подписывайтесь на Patreon, если можете. 

У меня, собственно, вот два главнейших объявления. Но первое из них вот в этом переполохе у меня сегодня, поздравьте меня, поздравьте моего папу, у него 20 июля день рождения. Леонид Александрович Латынин, один из лучших российских поэтов, последний поэт Серебряного века, как говорят про него многие критики. У нас в конце, если у нас все не рухнет, у нас будет специальный маленький сюрприз. И даже если я в ужасе что-то забуду, у нас все рухнет, я прошу вас этим делом озаботиться. 

Пап, с днем рождения. Подписывайтесь на наш канал. Что бы я делала без моих родителей? Чем бы я была без моих родителей? Счастлив тот человек, у которого такие родители, как у меня. 

Истории, между тем, мы рассказываем нерадостные. И, конечно, первая история, с которой невозможно не начать… Одну секундочку. А почему у меня по-прежнему написано, что в стриме 498 человек waiting и стрим не идет? Даша, на секундочку включитесь и скажите, что у нас происходит. 

Д. ВОРОНЦОВА: Сейчас все пересмотрим, переправляем. Нет, он идет. И все видно. Сейчас еще запустим там опрос. Потому что вот уже с днем рождения папу поздравляют. 

Ю. ЛАТЫНИНА: Да, да, господа, я тоже. Дело в том, что у меня совершенно удивительная картинка. То есть у меня на моем собственном компьютере видно, что идет стрим, он, слава, без звука, но при этом написано, что он только scheduled и что значит 498 человек waiting. Извините, чем богаты, тем и рады. Если у кого-нибудь тоже waiting, то скажите. Соответственно, CrowdStrike, не мы. 

Переходя к печальным делам. Это, конечно, убийство Ирины Фарион. И я сразу скажу одну простую вещь. Убивать человека за слова недопустимо. Никаких смягчающих обстоятельств нет. Убивать человека за слова – это разрушение ткани общества. Вам не понравилось, что вас назвали желтым земляным червяком? Назовите человека в ответ оранжевым ленточным червем. Как там, око за око, зуб за зуб? Вот за желтого земляного червяка оранжевого ленточного червя. Точка. Нету никаких, еще раз повторяюсь, смягчающих обстоятельств. Сфера слова неприкосновенна. 

И самая важная наша реакция, которая показывает, люди мы или нет, заключается не в том, что когда мы сострадаем, когда убили друга или товарища, а в том, когда мы сострадаем, когда убили противника. Вот тут ясно, мы испытываем человеческие чувства или мы расчеловечились. Еще раз повторяю, нету никаких смягчающих обстоятельств. 

Я также обращу ваше внимание, что очень сдержанно вчера украинские власти, особенно правоохранительные органы, говорили, потому что еще пока абсолютно ничего не известно. Известно, что чуть ли не две недели этот человек сидел на лавочке во Львове, дожидался Ирины Фарион. 

Стало быть, скорее всего, ну, трудно, конечно, что-то предсказывать пока, трудно, конечно, я не буду ничего действительно комментировать, пока оно не произошло, но вот обратите внимание, что до тех пор, пока сегодня Зеленский не сказал, что в том числе расследуется возможность, не рука ли это Москвы, соответственно, не было никаких подобных комментариев.

Потому что понятное дело, что если, например, выяснится, что тот человек, который убийца, что это точно так же, как убийца президента Трампа, нестабильный человек, который нестабилен из-за того, что он сидел в войсках, из-за того, что он сидел в землянке, из-за того, что он воевал, из-за того, что вокруг умирали его товарищи, и вдруг он слышит Ирину Фарион, которая говорит, что если он говорит не по-украински, а при этом воюет, как она сказала по поводу «Азова», то, значит, все, туши свет, это не настоящий украинец, надо его отменять и так далее. То есть у людей вот именно в ситуации, когда насилие становится легко дозволенным, триггерит со всех сторон. 

И надо понимать, что такие вещи, которые происходят в России, когда мы постоянно слышим, что какой-нибудь человек сидел, поехал на войну и поэтому вышел, потом вернулся, кого-то убил, куда-то кинул гранату, что тот же самый посттравматический синдром есть и в Украине. И, конечно, если выяснится, подчеркиваю, если выяснится, мы тут очень широко забегаем, что это какой-то ветеран ВСУ с посттравматическим синдромом, то будут достаточно тяжелые разборки. Но пока не будем, естественно, перепрыгивать вперед следствия. 

Но, пожалуй, единственное, что я еще хочу сказать, действительно, из песни слова не выгонишь, вот если я не ошибаюсь, это ведь Ирина Фарион сказала сразу после Майдана, что в Крыму будут сдавать экзамены по украинскому языку, а иначе никак. Почему я это помню? Потому что это была, конечно… 

Сейчас я все-таки даже посмотрю, потому что я это помню для себя. Извините за такой непрофессионализм. Одну секундочку. Извините ради бога, я лучше проверю. Если можно, пусть мне просто в точности напишут, что она в 2014 году говорила про украинский язык и про Крым. Потому что я помню, что это был один из таких важных триггеров, потому что, что называется, даже и пугать не надо было крымчан и даже не надо было им рассказывать страсти страшные, а достаточно было им только заставить послушать Ирину Фарион. 

Но еще раз повторяю, вот нет никаких смягчающих обстоятельств. Убивать человека за то, что он говорит, за то, что он говорит словами, недопустимо. Он вас назвал желтым земляным червяком, назовите его в ответ оранжевым земляным червяком. 

Между тем, конечно, вторая главная вещь, которая происходит. Мы не будем сейчас прямо говорить о Трампе и о покушении на него. Кстати говоря, вот это тоже очень хороший пример. На мой взгляд, очень многие демократы сейчас себя просто окончательно зарывают своей реакцией на покушение на экс-президента Трампа, когда они говорят, что это подстроено, когда они говорят, что Трамп сам виноват в той ненависти, которую он возбуждал, и так далее и так далее. 

И это все на фоне вот этого поднятого кулака и Трампа, который кричит «Fight!». И это все на фоне CNN и других масс-медиа, которые в течение часа или даже больше кричали, что Трампа уволокли со сцены после хлопка. И это все на фоне удивительного непрофессионализма Секретной службы, которая в течение часа знала или должна была знать о снайпере, но ничего не делала. И более того, снайперы, которые видели снайпера на крыше, но дали ему возможность произвести несколько выстрелов. Вдруг он, знаете, пришел полюбоваться на птичек, мы его снимем, а нас будут судить за то, что мы невинного человека застрелили.

Вот на фоне всего этого, когда про Трампа 34% избирателей Байдена сейчас говорят, что он сам на себя организовал покушение, то вот это просто лишний раз закапывает шансы демократов на выборах. Ну, фактически вот уже Пастухов сказал: «Стреляли в Трампа, а попали в Байдена и де-факто обеспечили Трампу победу на выборах». Но вот именно реакция того, как вы относитесь, когда стреляют по вашим врагам, определяет, вы человек или вы расчеловечились. 

Между тем, на мой взгляд, мы уже в последнее время очень много говорили, вот с Арестовичем обсуждали о том, кто что сказал, о том, кто кого попросил. Вот Зеленский переговорил только что с Трампом. Видимо, это был такой примирительный разговор. Видимо, Зеленский перед этим разговором дал довольно примирительное интервью BBC, которое было максимально невоинственно по сравнению с тем, что он говорил несколько последних недель. Видимо, просто президент Зеленский понимает, что прилив поворачивается и он будет раздавлен этим приливом, если сейчас не начать договариваться с Трампом. 

Но помимо того, что происходит в дипломатической сфере, конечно, самое важное – это то, что, как всегда, происходит на фронте. А на фронте происходит то, что сейчас Путин пытается сделать котел на Донбассе, выйти на Покровск, отрезать торецкую группировку. Не просто перерезать трассу Покровск-Константиновка, а именно отрезать всю торецкую группировку, где-то бригад десять, или, конечно, вынудить ее отступать. И самое важное, что мы видим, что вот ФАБ по зернышку клюет, что это потихонечку-потихонечку происходит. 

И самое второе важное, что мы видим, это то, что в российской армии в значительной степени остановились мясные штурмы. Российская армия все больше учится и учится. Вот уже давно нету той российской армии, которая под Киевом заблудилась в трех соснах и стояла в этих стокилометровых пробках на шоссе. Более того, не давно, а совсем недавно нету той российской армии, которая в абсолютно бессмысленных мясных штурмах, ну, не абсолютно бессмысленных, но страшно стратегически провальных мясных штурмах положила гигантское количество людей под Авдеевкой. 

Люди стали дороже, в том числе потому, что они физически стали дороже. За одного нового контрактника платят до 1,7 миллионов рублей. Это большие деньги не только по меркам российской глубинки, это большие деньги и по меркам условной Кубы. И там кубинцы какие-то приезжают. Но кубинцев мало, допустим, приезжает, их там несколько сот. Но я совершенно не понимаю, почему в какой-то момент Путин, если он платит такие деньги, не переключится на вербовку, я не знаю, афганцев или каких-то людей со стран Ближнего Востока и так далее. 

Кроме того, что платят эти деньги, напоминаю, что платят деньги контрактникам месячные, платят деньги, что не афишируется, мобилизованным стали платить как контрактникам. Где-то 200 тысяч мобилизованный получается в месяц, если он рядовой. Больше, если он там командир взвода, тем более роты. Соответственно, у него еще премия. У него премия, если он танк подобьет, если он миномет подобьет, если он птичку подобьет, поэтому за этими птичками и за беспилотниками идет охота. И, значит, как индейцы, скальпы собирают, вешают, обязательно приносят, за них платят. 

Это совершенно особый этос. Мы вот об этом говорили со многими моими собеседниками, в том числе и Аббасом Галлямовым, что, с одной стороны, это принципиально новая ситуация, когда вместо того, чтобы, как последние 200 лет, государство объясняло своему гражданину, что он должен умереть за это государство забесплатно, потому что это называется нацией… Это, собственно, главный смысл понятия нации – чтобы ты умер забесплатно. А Путин очень деловой человек, он всегда все проблемы заливал деньгами. Если у него было какое-нибудь беспокойство в Беслане или с дальнобойщиками, он все это заливал деньгами и одновременно как-то ФСБ-шниками разруливал, кого вербовал, кого запугивал. Соответственно, вот эти проблемы он заливает деньгами. 

И в результате получается, допустим, как в том же самом Волчанске, где на агрегатном заводе, напоминаю, группа российских бойцов вырвалась вперед и была окружена, им предложили сдаться. После того, как они отвергли предложение о сдаче, им удалось выпустить всех своих раненых. Там был какой-то обмен низкого уровня, который очень часто бывает среди воюющих сторон. Несмотря на то, что политики кричат: «Да нет, никаких контактов, эти нелюди, эти орки», солдаты иногда друг с другом договариваются. Соответственно, российских раненых выпустили. Где-то 60 человек россиян выползло с агрегатного завода и тоже сдались. Остальные сказали: «Нам здесь хорошо, мы не окруженные силы, мы плацдарм, мы будем дожидаться подхода российских войск». И практически они уже дождались подхода российских войск. То есть это действительно уже не окружение, а плацдарм. И вот, с одной стороны, это к вопросу о том, что российская армия научилась драться, а с другой стороны, думаешь, а ведь этим людям, наверное, знаете, очень хорошо заплатят за этот плацдарм, двойные бонусы получат. 

И в этих условиях самое главное, что изменилось по сравнению с той же самой Авдеевкой. Как я уже сказала, в Авдеевке были мясные штурмы. Сейчас ситуация несколько другая. То есть где-то мясные штурмы продолжают быть. Но те подразделения, которые научились воевать, те командиры, которые научились воевать, а многие научились воевать, это прилетают ФАБы, выносят все, перемалывают там, где есть украинские укрепления, а потом приезжают очень часто уже наблатыковшиеся, профессиональные, выжившие за два с половиной года войны люди посмотреть, есть ли там кто живой, и производят зачистку. 

И если в начале войны мы видели украинскую армию, которая состояла из профессионалов, которые воевали восемь лет, обучаясь на Донбассе, а российская армия была на кондачка, свеженькая, то сейчас мы видим другую ситуацию. 

Украинские подразделения тают. Украинские подразделения очень сильно профессиональные были истощены в Бахмуте, где дело было не в том, с какой пропорцией их разменивали, потому что пропорция была сильно в пользу ВСУ, но дело в том, на кого разменивали, потому что с российской стороны гибли зэки, а с украинской стороны гибли как раз именно профессиональные военные, которых так сейчас Украине не хватает. В некоторых украинских подразделениях укомплектованность упала где-то до 50%. Некоторые, естественно, сражаются как львы. Мы видим, где-то кто-то полностью уничтожен, где-то кто-то оставляет позиции. 

И все это происходит, с одной стороны, очень неторопливо, а с другой стороны, практически каждый день мы видим – здесь взяли, здесь взяли, здесь продвинулись, здесь просунулись, здесь прошли. И даже американские поставки американского оружия, вот те самые 60 миллиардов, хотя, конечно, это не все 60 миллиардов, которые оказались на поле боя, не способны изменить вот этой общей ситуации. 

Я не говорю, что это произойдет обрушение фронта, я не говорю, что это произойдет котел обязательно, потому что, если произойдет, это будет первый котел вообще за эту войну. Я даже не говорю, что это произойдет перерезание рокадной дороги. Я напоминаю, что рокадную дорогу от Очеретино еще два месяца назад оставалось 8 километров. Да и сейчас остается если не 8, то 6. То есть это как бы все, казалось бы, очень небыстро, но очень неотвратимо.

Если посмотреть, какой момент был для Украины переломный, то мне кажется, конечно, это момент отставки Валерия Залужного. Потому что чтобы сражаться в полную силу, солдат еще должен понимать, что над ним сверху стоит начальник, который его любит и сражается за Родину. Не в обеду главнокомандующему Сырскому быть сказано, дело даже не в том, что он делает или не делает, а дело очень много в том, как его воспринимают солдаты и средний офицерский состав.

Потому что после отставки Залужного, про которого было известно, что у него конфликт с Зеленским в том числе потому, что Залужный берег солдат, а Зеленский требовал наступать, наступать и наступать, вот это бессмысленное наступление 2023 года, которое Залужный саботировал, манкировал и сам сорвал, и после этого Зеленский продолжал говорить «наступайте, наступайте», то, конечно, все равно у украинского солдата, по крайней мере значительной части, будет Сырский ассоциироваться с политиками. 

Совершенно непонятная история, которая происходит с укреплениями, потому что укрепления по-прежнему иногда строятся, иногда не строятся, а иногда понятно, что деньги уворованы. И когда украинский солдат вместо этого слышит, что вот сейчас мы будем требовать, чтобы ATACMS разрешили бить по российской глубинке, то, с одной стороны, понятно, почему это требование выдвигается, а с другой стороны, это выглядит, знаете, немножечко как пиар и вот как те самые поиски Вундерваффе, которым занималась в начале, еще до начала войны, российская пропаганда. 

Помните, как была устроена российская пропаганда? «Сейчас у нас “Буревестник” полетит, от Америки оставит мокрое место. Сейчас у нас чудесный танк “Армата” поедет, от кого-то там оставит мокрое место». 

Вундерваффе – это характерная идея для пропаганды и для того, когда у вас в войсках все плохо. «Буревестник» так и не полетел, танк «Армата» так и не поехал. Вместо этого зато появились ФАБы. ФАБы вроде не в Вундерваффе. ФАБами и хвастаться как-то неприлично. Ну что такое ФАБ? В конце концов, старая бомба авиационная, толстая старая дура дешевая, которой приделали дешевые же крылышки, ну еще какой-то механизм прицеливания иногда приделали. А оказывается, что это и есть самое эффективное оружие. И что если оно массовое, дешевое, простое, примитивное и эффективное, так вот оно и есть настоящее Вундерваффе. 

Так вот, и самое главное, что вот отсутствие укреплений и постоянные крики, что сейчас партнеры разрешат, сейчас партнеры сделают это, сейчас они поймут, сейчас Запад проснется. 

И, собственно, в связи с этим последняя удивительная история – это история, которую мы обсуждали тоже с Алексеем Арестовичем в четверг, что президент Зеленский настаивал на очередном контрнаступлении. Более того, судя по всему, похоже, что он настаивал на этом контрнаступлении, правда, недолго, после разговора с президентом Байденом с удивительной формулировкой, что, дескать, это попросил Байден. Вот мы даже с Алексеем обсуждали, потому что я сказала, ну неужели действительно Байден мог такое попросить? Арестович сказал: «Конечно, нет. Это, конечно, пиар Офиса, чтобы все повесить на Байдена». Но дальше возникает вопрос, ну а как же вот можно такие штуки исполнять с союзниками? 

Не смолкающая пропаганда о том, что сейчас вот Украине все дадут, что Запад должен Украине. Вопрос: с какого фига Запад чего-то должен Украине? Если страна существует на поле боя до сих пор за счет того, что ее содержат на оружейном велфере, если страна, как сказал кандидат в вице-президенты Вэнс, превратилась в rump state, в государство-обрубок, которое содержится Америкой, то, в общем-то, очевидно, что стране будут давать оружие в таком количестве и в таком объеме, которое выгодно для дающего, а не которое выгодно для клиента. 

И, собственно, вот совершенно удивительная вещь произошла, потому что после того, как Вэнс произнес эти слова, он сказал, напомню: «Мы хотели сделать Украину независимым союзником, а Украина превратилась в государство-обрубок, которое станет перманентным велферным клиентом Соединенных Штатов и НАТО. И после этого пришел президент Зеленский на CNN и сказал в ответ Вэнсу, что «не нужна нам (то есть украинцам) никакая риторика от людей, не глубоко разбирающихся в войне». Напомню, что кандидат в вице-президенты Вэнс – это человек, который был морским пехотинцем, то есть он глубоко в войне разбирается. 

«Понять, – продолжает Зеленский, – значит выйти на передовую, посмотреть, что происходит, говорить с людьми, потом перейти к гражданским и что с ними будет, что с ними будет без этой поддержки, он поймет, что миллионы людей будут убиты». Еще раз, по CNN это говорит президент Зеленский. 

Возникает вопрос, с какой стати Вэнс поедет в Украину на передовую? Что он там забыл? Что значит «мы не нуждаемся в риторике от людей, которые не погружены в войну»? Вэнс и Трамп – это скоро те люди, которые будут давать или не давать Зеленскому деньги, от которых полностью зависит его существование. То есть вот зачем вести себя так, как будто ты по-прежнему Черчилль, что благословение президента Зеленского избирает или не избирает президента? 

И, собственно, главная причина того, как ведет себя Америка, очень простая и очень главная. И о ней обычно не говорят. А когда говорят, называют ее «ядерный шантаж Путина». Потому что проще, чем говорить «ядерная угроза», говорить «ядерный шантаж». В этом как бы заложено, что Путин блефует. 

Я не знаю, блефует Путин или нет. Я знаю, что ближайшие к Путину люди убеждены (или делают вид, что убеждены), что в определенных обстоятельствах он ни секунды не задумается пустить в ход тактическое ядерное оружие. А какие это обстоятельства и какая вероятность, и блеф это или нет, мы, конечно, не знаем. Но мы понимаем, я, вернее, сейчас понимаю, что вот мы все оценивали Путина по расследованиям ФБК про золотой унитаз, про дворец в Геленджике, друзьям – все, врагам – закон, и мы капитально ошибались. Потому что вне зависимости от того, правильно ли он выбрал стратегию для достижения своей цели, он человек с идеей. Его идея – восстановление, грубо говоря, Брестского договора, я бы сказала так. 

Вот в свое время, в 1918 году, по Брестскому договору Украина получила независимость. И тогда исключительно все историки – и тогда, и в 30-х, и в 50-х, и в 2006 году – и мой любимый Патрик Бьюкенен расценивали этот договор как совершенно позорный договор, который оторвал от России треть территории, значительную часть промышленности, большую тогда часть промышленности, население и так далее и так далее. Вот ситуацию несколько смягчает тот факт, что этот Брестский договор Советский Союз, бывшие партийные секретари, разломавшие Советский Союз, подписали сами с собой, чтобы урвать и положить свои территории себе на правах собственности. Подписал Ельцин, подписал Кравчук. 

Но вот идея Путина – отменить Брестский договор. Потому что Россия в современном виде, с его точки зрения, тоже государство-обрубок. Вообще, надо честно сказать, что мы все думали, что будем жить в мире без границ, но жить в мире без границ не получается, и действительно оба государства, Россия и Украина, разделившись, стали обрубками. 

Так вот, если его припрут, я, честно говоря, не сомневаюсь, что ядерное оружие он применит. Я имею в виду тактическое ядерное оружие на поле боя. Но дело в том, что вне зависимости от того, чем на это ответят США, Соединенные Штаты предупредили Путина, что в таком случае они применят «Томагавки» против российской конвенциональной армии. Тоже же неизвестно, применят или не применят, потому что дальше возникает вопрос, а что делает Путин в ответ. Если он применяет стратегическое оружие, то привет, здравствуйте фильм «На последнем берегу». 

Но мне кажется, что вся военная стратегия США и Запада строится именно исходя из этой вероятности. То есть главная стратегия всех стран Запада, когда уж после Стамбула война продолжалась, я не уверена, что уж многим из этих стран понравилось, что она продолжается, заключалась в том, чтобы истощить Путина, не доводя дело до возможности применения ядерного оружия, потому что пока Путин не загнан в угол, понятное дело, он ядерное оружие применять не будет. И отсюда, собственно, боязнь вот этой самой эскалации знаменитой. 

Поэтому когда в очередной раз украинские чиновники говорят: «А мы сейчас попросим, чтобы ATACMS применять по целям внутри России. Какие американские чиновники тупые, как они не понимают, что Украине так надо применить ATACMS по целям в России. Вот американцы не понимают собственного счастья», то в ответ американцы делают ровно то, чего хотят. С точки зрения Запада, это совершенно правильная стратегия – истощать обе стороны, не давая возможности эскалации. 

И вот я обращаю, кстати, в связи с этим внимание вот на какую вещь, что, например, совершенно очевидно, что F-16 Запад не собирается давать, хотел бы не давать, пока не будет подписано какое-то перемирие. То есть немцы так прямо и говорят в частных разговорах: «Мы вам дадим F-16 в качестве гарантии, чтобы Путин не напал снова». Потому что не дай бог эти F-16 еще собьют, это, кстати, будет плохая реклама тем самым F-16. 

И, соответственно, вот насколько я понимаю, над Одессой буквально два дня назад впервые сбили «Искандер». Это большая история, что над Одессой впервые сбили «Искандер». И даже появились слухи, и просто некоторые люди мне клялись, что это сделал F-16, возможно, взлетевший с территории Румынии. Я не знаю. Честно говоря, я сомневаюсь. 

Но я обращаю ваше внимание, что если это так, это совершенно не обязательно хороший признак. Сейчас объясню почему. Потому что стратегия Запада невольная, кстати говоря, стратегия США заключается в том, чтобы давать Украине какое-то новое оружие, только если ВСУ существенно просели. 

Вот что мы видели в Харькове? Российские войска начали наступление в Харьковской области. Существовала угроза обрушения фронта. И тогда ВСУ дали возможность бить по территории, соответственно, России, чтобы вынести ПВО, которое стояло там, и чтобы вынести те логистические возможности, которыми Россия обеспечивает наступление. Наступление захлебнулось. 

Вот перед этим Россия после Авдеевки наступала, и тоже существовала возможность обрушения фронта. Что происходит в этот момент? Правильно, наконец, в этот момент Америка принимает свои 60 миллиардов. Почему? Потому что Байдену уже на самом деле было немножко все равно на Украину, но он решил повесить это поражение на Трампа. Трамп, соответственно, понял, что это поражение повесят на него, сказал Джонсону проголосовать немедленно за 60 миллиардов. И таким образом, в результате внутренних американских разборок эти 60 миллиардов тем не менее к шапочному разбору были даны. 

И, соответственно, российское наступление захлебнулось по ряду причин, в том числе и просто потому, что там, где начали наступать российские войска и где не было построено правительством Зеленского укрепление, просто быстро все засеяли из орудийных стволов минами. Мины, кстати, если я не ошибаюсь, поставили в первую очередь тогда немцы. 

Так вот, собственно, почему я это говорю, что вот эта стратегия Запада. И она абсолютно оправдана с точки зрения Соединенных Штатов и Европы, потому что все помнят урок Сербии. Никто не хочет из-за новой Сербии вступать в Первую мировую войну, тем более в первую ядерную войну. И, соответственно, тут возникает вопрос стратегии президента Зеленского. 

Ну, понятна стратегия Путина. Стратегия Путина – это ждать победы Трампа, потому что он понимает, что у него есть время до ноября. Вот в ноябре Трамп, который свободен от всех этих психологических обременений, точно прикажет мириться, как он это обещал. «Не дам оружие этим, если не будут договариваться, и дам все оружие тем, если эти не будут договариваться». 

Соответственно, до ноября у него есть время. Ему кажется, что он что-то может сделать. Может ли он сделать или сработает вот тот самый принцип, о котором я говорю, что как только украинская армия начинает полностью проваливаться и вот уже красная линия начинает красным светом вспыхивать, тут что-то подкидывают, чтобы обе стороны взаимно истощали друг друга, это никто не может предсказать, потому что это война. 

В конце концов, что-то внутри России может случиться. Может Путин взять и с какого-то барана объявить вторую мобилизацию, хотя это вряд ли. И первые мобилизованные возмутятся: «Почему нас не отпускают?» Это крайне маловероятное, на мой взгляд, событие. Чисто теоретически – это война – на войне бывает все. В какой-то момент не выдержит у кого-то линия фронта. У кого вероятнее она не выдержит, это понятно, но не выдержит или выдержит, абсолютно непонятно, потому что это вот мы уже имеем дело с теми вещами, которые постфактум будут очевидны, а перед событием являются совершенно непредсказуемыми. 

Но вот мне кажется, что стратегия Зеленского – это именно эскалация. Более того, возможно, вплоть до ядерного оружия. То есть вот если логика Запада – мы не будем начинать новой мировой войны из-за новой Сербии, из-за нового Данцига, опять же рекомендую свой стрим про Первую мировую войну, то логика президента Зеленского, она сейчас такая – вот если довести дело до мировой войны, то после этого Украине дадут все. 

И вот очень много вещей, если посмотреть с такой точки зрения, получают страшный смысл. Например, чем хуже, тем лучше. А зачем строить укрепления? Можно разворовать деньги, все равно Запад будет вынужден помогать. Он не даст Украине проиграть, значит, он вынужден будет идти на эскалацию. Чем хуже будут дела на фронте в Украине, тем больше шансов, что Запад даст возможность использовать те же самые ATACMS. 

Хотя реальность на самом деле заключается не в том, что Запад не дает возможности использовать ATACMS, а в том, что он запретил использовать Patriot вблизи российской границы после того, как сидели в засаде два «Искандера» и нанесли достаточно существенный удар по вот этому разъездному Patriot, который подбил довольно много российских самолетов. И тут по этому Patriot прилетел «Искандер», было повреждено, было уничтожено, насколько я понимаю, одна или две машины пусковых, и уничтожен локатор, хотя не совсем понятно, это был настоящий локатор от Patriot или приспособленный от С-300. 

Более того, насколько я понимаю… Помните вот ту ракетную атаку «Кинжалами» в Киеве, когда действительно все кинжалы были уничтожены? Но поскольку последний из них был уничтожен буквально там в 20 метрах над Patriot, то понятно, что там было много осколков, понятно, что одна из машин была повреждена, и насколько я слышала, потом ее все-таки пришлось менять. То есть не то чтобы уничтожили, но и не то чтобы осталось. 

И вот если вы посмотрите на то, что происходит с российской армией, то, как я уже говорю, ее тактика, ее стратегия разительно меняется и все совершенствуется. Потому что от армии, которая доказала, что она может обороняться в Запорожье, это армия, которая сначала доказала, что она может наступать в Авдеевке, но при этом было положено столько людей и истрачено столько резервов, что казалось, что дальше просто Путин наступать не сможет. Но сейчас мы видим вот этот третий этап, когда, как это ни парадоксально, вопреки всем прежним советским рецептам, вот та самая российская армия отказывается от концепции мясных штурмов и переходит к концепции, условно говоря, ФАБ плюс мотоцикл. 

И если вы посмотрите на то, что происходит с политикой президента Зеленского, то вы видите тоже изменения, потому что в начале войны это была безграничная абсолютно инфантильная уверенность, что сейчас все за Украину сделают, сейчас за Украину помоют ей руки. 

Потому что, ну господи, я помню, еще в 2023 году уже летом спрашивала Михаила Подоляка: «А вот тут американские военные аналитики, в частности, мой любимый Эдвард Люттвак, пишут, что если Украина действительно воюет за выживание, то почему бы ей не мобилизовать 2 миллиона человек?» Потому что страны, которые воевали за выживание, как Финляндия в 1940 году или перед этим в Зимней войне, или как Израиль в 1948 году, мобилизовали до трети и до половины своего взрослого мужского населения. Так вот, мобилизуйте 2 миллиона человек, и, соответственно, вот вам будет и Крым, и граница 1991 года. 

Что мне тогда ответил Михаил Подоляк? «А зачем это мы будем мобилизовывать людей, если нам все дадут? Нам все должны дать». Так и было сказано – «нам все должны дать». А почему, собственно? Украина – это страна, которая получила абсолютно максимальное количество вооружений, гораздо больше, например, чем Израиль. Другое дело, что этих вооружений оказалось недостаточно. Ну так людей надо было мобилизовывать еще в 2022 году. А укрепления надо было рыть. Воровать не надо было. Извините, тогда, может быть, кстати, больше бы и вооружений дали. 

Естественно, людей не мобилизовывали в том же самом 2202 году, потому что это плохо скажется на рейтингах. Потому что эта война всегда велась в двух измерениях. И одно измерение заключалось в том, что вот сейчас нам добрый дядя все даст. И это повышало рейтинг. Война все равно всегда велась за лайки, поэтому так много на ней питалось пропагандистов. И с той, естественно, и с другой стороны. 

И обратите внимание, что вот эти вот рассказы, что сейчас нам добрый дядя все даст, как я уже сказала, это в точности история про то, что вот мы будем лежать на печи, а нам дадут. Это вот в точности надежда на Вундерваффе. И, мне кажется, когда Зеленский понял, что эта надежда не оправдывается (нельзя же бесконечно три года в это действительно верить), то, соответственно, начало проявляться это желание поставить Запад в такое положение, что Запад будет вынужден идти за эскалацию: «Давайте-давайте. Вы нам должны. Быстрее вступайте за нас в войну с Россией». 

И в этом смысле президент Зеленский – это абсолютно уникальный президент, который умудрился потерять все преимущества, которые Украина имела в начале этой войны. Все преимущества. Потому что в начале войны казалось, что Украина ведет гражданскую войну, это гражданская война Севера с Югом, как в Америке против рабства, а оказалось, что там с другой стороны не Авраам Линкольн, а BLM, что там с другой стороны официальные пропагандисты, которые говорят, что им все должны. 

А когда вы говорите людям, что им все должны, то, слушайте, тогда в стране такое начинается, что вот, собственно, тогда отменяют Маска, тогда говорят, что поляки недостаточно помогают, поляки, которые разбились в лепешки. И тогда, естественно, вот за этими прекрасными тезисами «все должны», «русские имперцы», «русские биомусор», «Маск тут нехорошо выразился», давайте быстрее тащите ATACMS»… 

Слушайте, у Путина же тоже вначале было это, и это сейчас, конечно, в пропаганде продолжается – «нам все должны», «нас обидели, боевых комаров насылают». Но, как я уже сказала, Путин-то быстро увидел, что на этом далеко не уедешь, и тупо стал платить деньги. 

И соответственно, проблемой оказалась, что вот этот вот тезис «нам все должны, поэтому мы хорошие, мы тут цивилизация Полудня, мы тут эльфы, поэтому быстренько давайте нам оружие, чтобы замочить орков, быстренько давайте нам оружие, чтобы мы могли сделать в Крыму этническую чистку», оказалось, что эта штука не работает как на примере BLM, так и внутри того, когда это становится философией целой пропаганды воюющего действительно несчастного государства. 

Потому что ставка была сделана на тот самый левый дискурс, который существовал в Советском Союзе прекраснейшим образом, который из Советского Союза отравил Запад и развился там в университетах, а потом, скушанный западными же университетами, обратно пришел в нашу благословенную Восточную Европу, вот этот вот самый замечательный антиколониальный дискурс. 

И оказалось, что тот строй, который опрокидывает путинская война, он несостоятельный, вот этот современный западный паразитический бюрократический социалистический строй, у которого есть три важнейших особенности. 

Первая – с точки зрения экономики. Это строй, который перекладывает все издержки, которые мало того, что дают бюрократии гигантские силы, вне зависимости от того, что это бюрократия регулирует правила против ковида, банковскую систему, занимается борьбой с глобальным потеплением и так далее и так далее, главное, изобрести какую-то проблему, которую обязательно должна эта бюрократия решать со словами «все тут богатые виноваты» и со словами «идите докажите, что вы не верблюды». 

Вот как работает банковская система, которая кооптирована в эту бюрократию. Вместо того, чтобы бюрократия занималась своим прямым делом и, скажем, там полицейские выясняли, кто торгует наркотиками, вместо этого бюрократия говорит каждому человеку: «Иди докажи, что те 100 евро или 100 долларов, которые ты проводишь, это законные, твои законные, твои заработанные. Сколько ты на этом тратишь времени и усилий, нас не интересует, потому что все твое время и все твои усилия поднимают наш статус». 

Вторая вещь, которую делает вот этот вот паразитический бюрократический социалистический строй, воплощением которого, кстати, является сейчас Демократическая партия США, почему она и терпит такие большие проблемы, это как можно большему числу избирателей привить комплекс жертвы. Это вот чтобы как можно большее количество людей, люди с другим цветом кожи, люди другого этнического происхождения, транс-люди и так далее, заболели синдромом Мюнхгаузена и сказали: «Нас всегда обижало белое патриархальное сексистское сообщество, нам должны, а мы тут, в общем Америку открыли». Вот не знаете ли вы, что это люди с черным цветом кожи Америку открыли, а потом у них белые украли все их достижения? 

И выясняется, что эта штука так надолела работающему избирателю, что сейчас у нас на глазах в Америке происходит грандиозный поворот. Те люди, которые еще недавно, как тот же самый Илон Маск, поддерживали демократов, начинают поддерживать тех людей, которые говорят: «Нет, так долго эта телега не едет». 

И третье, что происходит в этом бюрократическом комплексе – внешняя политика, которая оказалась несостоятельной. Потому что вот эта новая мировая бюрократия попыталась поставить с ног на голову всю человеческую историю, в которой всегда побеждал сильнейший, и сказала, что сильнейший неправ, потому что он сильнейший (неважно, он действительно неправ или он отчасти прав), а слабейший всегда прав, потому что он слабейший, жертва всегда права, потому что она права. И оказалось, что эта штука просто так долго не едет. И оно везде трещит. 

И поскольку, как я уже сказала, это паразитическая бюрократия, ее триумф теснейшим образом связан с триумфом всеобщего избирательного права, потому что чем больше у вас избирателей, тем легче объяснить большому количеству избирателей, вернее, создать большое количество избирателей, которые считают, что им все должны. Вот то, что происходит в Америке, триумфальные толпы, которые сейчас собирает Трамп, это, конечно, реакция против этого строя паразитической бюрократии, которая его поэтому так и ненавидит. 

Так, сейчас я посмотрю. Да, у нас, по крайней мере, что-то работает. И посмотрю, что меня спрашивают. Виктория пишет мне: «Новая бюрократия хочет нажиться, а не создать эффективную систему. Одновременно такие вещи не получаются». Совершенно справедливо, Виктория. 

Олег мне пишет: «Юля, похоже, понимает проблему BLM». Еще раз, проблема BLM всегда одинакова. Проблема BLM не заключается в цвете кожи. Вот это важно понять. Вот есть мой любимый экономист, величайший экономист XX столетия, Томас Соуэлл, он чернокожий, кстати, который гораздо лучше меня разбирает эту проблему. Проблема заключается в том, что как только вы какому-то количеству людей получаете возможность говорить, что они жертвы, это настолько резонирует с какими-то нашими внутренними проблемами. 

Слушайте, когда что-то происходит, первое, что мы всегда говорим, что виновата… Если мы столкнулись о притолоку, виновата притолока. Вот у нас сегодня запускался стрим. Мы что говорили? Правильно, виноват CrowdStrike. CrowdStrike был действительно виноват. Но, собственно, мы могли же и раньше этим озаботиться, например. 

Скажите, пожалуйста, господа, хотите ли вы… Нет, наверное, я не буду, наверное, я просто сделаю, честно говоря, один отдельный стрим. Потому что я долго занималась историей господина Железняка и Пробизнесбанка. Ну, мне просто стало интересно. Потому что нам предлагают вот эти два уникальных варианта – присоединиться, между ФБК и его противниками, выбрать из двух историй, как бы эльфов и орков. 

С одной стороны, нам предлагают поверить в то, что банкиры Леонтьев и Железняк самостоятельно зачем-то зарезали свой банк и, как Мавроди, специально украли из него все деньги, что на самом деле, как бы сказать… Как автор «Охоты на изюбря» я могу сказать, что в 2014-2015 годах это выглядело не очень вероятно. 

А с другой стороны, нам рассказывают о храбром банкире Железняке, который боролся с системой, изобличал ФСБ, поддерживал Навального и за это пострадал. Я могу точно просто тупо сказать, что это не так, что это какое-то смешное вранье. Потому что просто я поговорила за это время с большим количеством людей, которые просто пытались купить у Железняка банк первый его, Банк24.ру, кажется, когда у него начались проблемы. Там просто не было ни слова о Навальном. Там была совершенно объективная причина – дыра в банке, которая в какой-то момент, как утверждал ЦБ, достигла миллиарда долларов. 

И если хотите, если вы мне напишите… Это неприятная история. Хотя не такая неприятная, как говорят противники ФБК. Главное, что делает ее неприятной, это, собственно, действительно сама позиция ФБК, что «мы тут все в белом, мы тут эльфы». И вот фильм «Предатели» ее делает очень неприятной. Потому что, грубо говоря, дыра-то появилась сначала в результате разных схематозов. Люди не хотели, чтобы у них появилась дыра, но, конечно, когда она появилась, они решили, что убегать с деньгами лучше, чем без. 

Хотите ли вы об этом подробный стрим? Давайте мы попытаемся, может быть, это сделать на следующей неделе. А пока я, вот видите, очень коротко это сказала. Но я могу честно сказать, что я просто вот последнюю неделю говорила с большим количеством своих друзей, которые понимают о банковском деле, и спрашивала их: «Ребята, а вот скажите, вот есть ли в банке дыра, если в банке действительно исчез миллиард, и если банк проводил такие операции…». 

А там документы, которые, уж я не знаю, видимо, противники ФБК рассылают по всей сети, они хорошо известны, в этих документах реально видно, что делал банк еще с 2011 года, что делали Железняк и Леонтьев. Они покупали какие-то ценные бумаги у заграничного брокера, условно говоря, на 200 миллионов долларов. Это не фигура лечит, действительно 200 миллионов долларов. А потом говорили: «Вы под залог этих ценных бумаг, пожалуйста, предоставьте кредит фирме “Пупкин и Кот”, которая зарегистрирована на Кипре». Ну понятно, что фирма «Пупкин и Кот», такая она совершенно, мягко говоря, левая. 

И вот когда я смотрю на эти бумаги, то первое, что я поняла, что у меня не хватает профессиональной компетенции понять, что это такое, потому что как автор «Охоты на изюбря» я очень хорошо знаю, что некоторые вполне разумные финансовые операции можно оформить таким способом, который вызовет у непосвященного человека оторопь. Поэтому я просто всех своих друзей спрашивала, вот что это такое? 

И, значит, вот ответ одного банкира: «Юль, ты что, смеешься? У людей пропал миллиард долларов. Как может миллиард долларов случайно пропасть? Это вывод денег».

Ответ другого банкира: «Слушай, ты знаешь, да, этот миллиард долларов – это вывод денег. Но они, видимо, не весь этот миллиард вывели, они, скорее всего, миллионов 800 потеряли, а миллионов 200 – решили, что с деньгами убегать спокойнее, чем без». 

«И вообще, ты знаешь, вот я помню этого Леонтьева, второго партнера, – один мне говорит, – он когда на Рублевке дом строил, он там вот несколько месяцев искал какой-то особый кирпич». Если вы строите дом и несколько месяцев ищете особый кирпич, то вы не похожи на того человека, который собирается украсть деньги и сбежать из России. 

И вообще, о них вспоминали как о людях, которые чрезвычайно самоуверенные и всем говорили, что «мы не такие, мы тут все умеем, а вы тут ничего не понимаете». И вот перед Набиуллиной они очень выделывались, когда говорили: «Сейчас тебе позвонят, и перестанешь иметь какие-то претензии к нашему банку». 

И в частности, один из собеседников мне сказал: «Ну Юля, это же типичная ситуация, по которой залетают по маржин-коллу». То есть напоминаю, как залетают люди по маржин-коллу. Они покупают ценные бумаги и закладывают их в надежде, что ценные бумаги пойдут в рост, они найдут кредит и сделают прибыль, а ценные бумаги начинают падать, их продают по маржин-коллу, они остаются с дырой. 

И я сказала: «Если это, скорее всего, было по маржин-коллу, то каким образом они брали под залог этих бумаг кредит не на свой собственный банк, а вот на эту кипрскую пустышку?» «А это, – отвечает мне собеседник, – потому что они такие самоуверенные люди, которые считали себя всех умнее, они хотели сэкономить на налогах, они хотели сэкономить на нормах банковского резервирования, которые затем и существуют, чтобы этих вещей не происходило». Они думают: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел». 

А в России, между причем, в 2014-2015 годах такое уже было не принято. Было известно, что за это Набиуллина бьет линейкой по пальцам и по голове. И я просто знаю человека, которого после 2008 года, когда у него в банке были сложности, предлагали что-нибудь такое замутить, он сказал: «Нет, я буду в белую», и стал миллиардером. Потому что уже просто вот это неприлично, это схемы типа 90-х годов. 

Вот они были самые умные. И, скорее всего, они попали на маржин-коллах, попали на несколько сотен миллионов долларов, а потом, когда их Набиуллина просто, когда у них рейтинговое агентство Fitch сказало, что оно больше не может оценивать рейтинг этого банка. Ну, наверное, слушайте, рейтинговое агентство Fitch не ФСБ-шники-то подкупили. И вот когда рейтинговое агентство Fitch это сказало, и когда Набиуллина была вынуждена принять меры, тогда стал вопрос, если там что-то вернуть, то вернутся жалкие остатки, и лучше сбежать с остатками, чем бежать без всего. 

Вот такой мой диагноз. Если хотите, я поговорю об этом еще просто в отдельном подробнее. Но, в принципе, во всей этой истории не было бы ничего особенно страшного, как я уже сказала, если бы не две вещи. Во-первых, если бы не фильм «Предатели», в котором подобные схемы решительно осуждаются. Вот с точки зрения автора «Охоты на изюбря», во всей этой схеме нет ничего особенно страшного. Ну, бывает. Ну, может быть, это и не очень красиво. Были серьезные смягчающие обстоятельства. И подумайте, как бы вы поступили на их месте. А с другой стороны, с точки зрения авторов фильма «Предатели», все это смягчающим обстоятельством не является. 

И вот прекрасную историю совершенно мне рассказали, которую никто вообще не знает. У Железняка и Леонтьева, оказывается, был партнер в банке, у которого было около 20%, которого потом выжили, и потом он стал одним из крупнейших российских банкиров государственных, практически распоряжался АСВ. 

И была совершенно потрясающая история, рассказывали люди, которые изнутри знали, когда на славном острове Кипр чуть ли не в ресторане знаменитом между Пафосом, есть там такой город Лимасол, где-то в городе Лимасоле, по-моему, состоялась встреча в ресторане, где, соответственно, вот этому человеку предложили чек на 7 миллионов долларов за его долю в банке, он ее просто порвал и сказал: «Ребята, я вам это припомню». Не исключено в том числе, что и припомнил. 

Вот мне пишет Евгений: «Но деньги-то они украли у вкладчиков, людей-то кинули». Слушайте, людям, во-первых, потом, как я понимаю, физическим вкладчикам АСВ заплатило. Что делало АСВ – это дальнейший интересный момент. Потому что уж если тогда рассказывать всю историю до конца, то в российских банках в то время был такой обычай. Напоминаю, что вот когда Набиуллина начала чистить банки, они, судя по всему, вот под это дело и попали. 

И в это время существовала такая вот группа майора Черкалина, которая занималась тем, что приходила в те банки, которые пованивали, и говорила: «Ребята, мы вам дадим еще полгода поработать, только поставьте нашего человека, и вы сможете вынести больше, чем у вас есть, а если нет, то все схлопнется, и вы вынести не сможете». И вот, собственно, потом акционеры Пробизнесбанка даже рассказывали, подтверждали, что они с этим Черкалиным встречались, они действительно поставили его человека. 

И, соответственно, почему я это говорю? В общем, короче говоря, по этому поводу потом Волков написал удивительный пост, в котором он сказал буквально примерно следующее, что это простая и короткая история, цитирую Волкова, в которой ничего не взлетает, которая никому не интересна, в отличие от хайповой лживой дряни. 

И пишет Волков следующее: «Есть такая штука, “схема АСВ”. Она заключается в следующем. В банк приходит ФСБ (конкретно полковник Кирилл Черкалин) и говорит, что надо делиться; “крыша” стоит столько-то; а не будете делиться – будет отзыв лицензии. Если банк отказывается платить, то у него отзывают лицензию, после этого назначенные АСВ люди продают все, что есть вкусного, за бесценок кому нужно, банкиров сажают.

Таким образом были выпотрошены за последние 10-15 лет десятки банков средней руки (а преступниками объявлены сотни их руководителей). Александр Железняк был одним из тех людей, благодаря которым “схема АСВ” стала достоянием общественности, и в конечном счете Черкалин был арестован».

То есть если вы вспомните, что я вам сказала, то то, что написал Волков, просто не имеет никакого отношения к действительности, потому что, во-первых, Черкалин приходил только к банкам, как я уже сказала, которые пованивали. Нет, он не приходил к большим, крупным, хорошим банкам. И вообще не стоит Эльвиру Набиуллину, которая там просто выдающийся банкир, превращать в какую-то слугу ФСБ, которая по заданию каких-то майоров банкротит хорошие банки и еще сажает банкиров. 

Нет, вот когда Набиуллина начинала заниматься проблемами банков, приходил Черкалин, подмигивал и говорил: «Ребятки, хотите? Поставьте моего человека, у вас еще будет полгода, вы сможете много вывести». Железняк сам подтверждает, что они поставили этого человека, а рассказали об этой схеме Железняк и Леонтьев, соответственно, в 2019 году, когда полковник Черкалин (полковник был, я уж не помню) давно сидел. То есть то, что написал Волков, не имеет никакого отношения с действительностью. 

Дальше. Естественно, была другая плохая схема АСВ, потому что про АСВ ходили легенды, что оно делало действительно с санируемыми банками. И для того, чтобы понять, что именно происходило, достаточно зайти в решение американского суда, одно из решений американских судов, как судились акционеры Пробизнесбанка с их вкладчиками. 

Там был совершенно потрясающий момент, когда в решении суда было написано следующее, что вот тут Железняк обратился к нам с вопросом, что он не может АСВ предоставлять ту информацию, которую АСВ запрашивает, по американским законам, потому что люди, которые сотрудничают с АСВ, входят в «список Магнитского». 

Это не шутка. Вот я это прочла. Потому что оказалось, что те люди, которых АСВ поставило заниматься Пробизнесбанком, один из них был адвокат Андрей Павлов, это просто знаменитый адвокат из «списка Магнитского». То есть существует основательное подозрение утверждать, что эти люди являются специалистами по вот ровно тому, о чем говорит Волков – выносу из банка всего, чего там осталось. И вот, соответственно, АСВ заключило договор с конторой, представителем которой был адвокат Андрей Павлов, и еще там указывался человек, по-моему, то ли прокурор, то ли судья, тоже «из списка Магнитского», который со всеми этими людьми работал. 

А потом там было еще вот то, что опубликовал Христо Грозев. Соответственно, какая-то операция Службы внешней разведки, которой, видимо, большие деньги выделили на компрометацию Железняка и Леонтьева. Видимо, уже, конечно, теперь ровно потому, что Железняк значится одним из учредителей ФБК, одной из структур ФБК в Америке или двух структур ФБК в Америке. Я не помню, как там точно сказано. 

И, соответственно, то есть котлеты отдельно, мухи отдельно. То, что происходило с банком при Железняке и Леонтьеве и вот эта дыра – это отдельная история, а то, потом как банк этот домучивали уже при АСВ – это, понятное дело, совершенно другая история и тоже совершенно она, понятное дело, не красит российские государственные органы. 

Но это я к чему? Что меня в этой истории убило, это то, что нам предлагают выбирать между вот чет и нечет, да и нет, белое или черное. Либо банкир Железняк – это просто ангел во плоти, который пострадал за то, что он поддерживал Навального, либо это демон во плоти, который на миллиард обокрал своих кладчиков. 

Ребят, я вынуждена сказать, что жизнь, она гораздо сложнее. Вот все участники этой истории про то, что Железняк пострадал из-за Навального, не слышали до того момента, когда этот Железняк стал говорить в судах и показывать везде аффидевит, который, если я не ошибаюсь, был подписан Ашурковым. Очень осторожный аффидевит, потому что там было сказано, что, дескать, вот Железняк собирался выпускать карту с кешбэком для фонда, Железняк пригласил Навального на вечеринку. И очень осторожно, обратите внимание, совершенно корректно было сказано: «Насколько я знаю, это могло послужить внутри России отягчающим обстоятельством». 

Но, соответственно, история, как я уже сказала, очень простая и очень грустная. И я как раз не хотела бы очень сурово судить господина Железняка. Потому что то, что мне говорили все люди про них, все люди, которые их лично знали, что это были очень самоуверенные люди, которые были абсолютно уверены, что они всем докажут, что дважды два – 17 или 18, в зависимости от надобности, которые, например, могли прийти на встречу олигархов и сказать: «Ну, вы тут участвовали в залоговых аукционах, а мы представители совсем другого поколения бизнеса». Ну и как бы учитывая, что потом оказалось с этим поколением бизнеса, тоже как-то это самое странное. 

Но это совершенно точно не были люди, которые собирались свой же собственный банк… У них был банк, у них было несколько банков, у них была группа компаний, у них было много недвижимости внутри России. Ну точно человек, который там строит на Рублевке дворец из какого-то особого кирпича, этот кирпич ищет несколько месяцев, не думает, что ему придется убегать. 

Но вот, кстати говоря, склонность к схематозу, мне кажется, вот немножко их и подрубила. Потому что смотрите, как получилось. Когда им пришлось убегать, когда было принято это решение, что убегать лучше с деньгами, чем без, как мне кажется, встал вопрос, как защищаться, и встал вопрос: «О, давайте мы скажем, что это все из-за Навального. Это в западных судах понравится». И это как бы умное решение, такая умная схема на шаг вперед. А ведь потом же действительно включается вот эта самая СВР, включается эта самая ФСБ, еще Мария снимает фильм «Предатели». И тут, значит, все люди, которые являются недоброжелателями ФБК, пожимают руки и говорят: «А, так мы сейчас их будем за Железняка пытаться раскручивать». 

Еще раз повторяю, ничего не было бы такого уж печального в этой истории, потому что всем понятно, что откуда-то деньги брать надо. Если бы не вот эти посты Волкова… Когда все началось, я, если честно, так немножко думала, ну вот зачем Кац тыкает пальцем в этот муравейник, вместо того чтобы рассказывать непосредственно схему? Он добился вот нескольких вот этих довольно глупых постов Волкова, где Волков рассказывал: «Да нет, Железняк пострадал за то, что он разоблачил полковника Черкалина». И, конечно, это, извините, немножечко too much. Вот оказалось, что не надо снимать фильм «Предатели», живя в стеклянном доме. 

Самоуверенность, пишут мне, характерна авантюристам и кидалам. Был тот человек авантюрист, но самой высокой и высшей марки. 

Так, пишет мне Ирина: «Поздравляю. Респект». 

Apach: «Без Навального ФБК – бессмысленная шарашка». Я не согласна. 

Михаил Барышев пишет: «Кто такие Железняк и Леонтьев?» Да, слушайте, извините, это я как-то… Я напоминаю, что это владельцы банка Пробизнесбанк, который разорился, в котором образовалась дыра в миллиард долларов. И никто об этом банке не вспоминал до той поры, пока не выяснилось после фильма «Предатели», что господин Железняк значится одним из учредителей американского ФБК и везде рассказывает, что его проблемы начались из-за того, что он поддерживал Навального. 

Виктория пишет: «Люди, пытающиеся делать революции, брали деньги в разных местах, начиная от откровенных грабежей до сотрудничества с вражескими государствами, как мы знаем из истории». Виктория, абсолютно с вами согласна. Ленин со своим пломбированным вагоном брал деньги от Парвуса. Что мы будем делать с Лениным? Завидовать будем Ленину. 

Володя пишет: «Набиуллина – это военный преступник, она пособница. Тут уж, как ни крути, ее место в тюрьме». 

Володя, вот вы понимаете, в чем дело, вот такое отношение, в том числе и со стороны ФБК, как раз и привело к консолидации российской элиты вокруг Путина. Потому что это, наверное, будет одна из последних вещей важных, о которых я скажу. Потому что как российская элита была настроена в начале этой войны? «У Путина совсем крыша поехала. В наше время начинать войну… Боже мой, ну в крайнем случае мы сейчас уедем на Запад, пересидим». Поехали люди на Запад. Там у них та самая бюрократия «докажи, что ты не верблюд» все, заметим, не арестовала, она просто сказала: «Ребята, вот тут есть счет в банке. Закройте и уходите. Идите на фиг». 

Ведь как думала российская-то элита? Она думала, что есть Запад, в котором вот это вот уважение к частной собственности, право суда, неприкосновенность имущества и все такое, и суд независимый. И все оно осталось. Неприкосновенность имущества осталась. Независимый суд остался. Уважение к частным собственности. Все осталось. Только маленькая проблема – тебе из банка говорят: «Иди вон». И ты ничем этим не можешь пользоваться. Или в рамках санкций у тебя все это, заметим, не отнимают. Не то чтобы как в России, где человека бросают в тюрьму и на бутылку сажают. Нет, что вы, это упаси Господь, правовая страна. А мы просто на вас наложили санкции, как на какого-нибудь Фридмана. 

Ты смотришь на эти санкции, ты читаешь внутри этих санкций, как Фридман прочел. И читаешь, что реально просто внутри санкций написано, что вот на сайте «Пупкин и Кот» сказано, что Фридман пользовался расположением Путина, поэтому мы на него наложили санкции. 

Фридман бежит в суд, говорит: «Слушайте, в санкциях тут вот буквально написана какая-то ахинея. Сайт “Пупкин и Кот” никто не читает. И то, что сайт “Пупкин и Кот” написал, это недоказуемая ахинея. Так можно на сайт “Компромат.ру” сослаться или “Досье золотого дождя”». «Да, – говорит суд, – товарищ Фридман, вы правы». Он же независимый суд. – «Безобразие. Меняем эти санкции». К тому моменту, когда Фридман выходит из суда, просто есть новые санкции. А дальше как-то возникает подозрение (ну это просто касательно Фридмана), что Фридман попал в том числе потому, что в отличие от большинства русских олигархов у него было много бизнеса в Украине. И этот бизнес сразу стали отжимать. 

И помимо самого Фридмана, есть еще вот этот вот замечательный список украинский бизнесменов российских, которые под санкциями, потому что они они своими налогами поддерживают кровавый режим. И выходит, что в этом списке, например, вице-президент «Аэрофлота», который после того, как началась война, он ушел из «Аэрофлота», опубликовал две колонки в Financial Times и Wall Street Journal, почему она несправедлива, а в список украинский он все равно попал. 

И когда я спрашиваю Михаила Подоляка, а чего он попал в список, а я же говорю, он две колонки опубликовал, Михаил Подоляк мне отвечает: «Мало, значит, опубликовал, мало протестовал. Надо было тысячу колонок опубликовать». Но согласитесь, это такая высокая планка – опубликовать российскому вице-президенту российского «Аэрофлота» тысячу колонок в Wall Street Journal о том, какая плохая война. И человек в списке, насколько я понимаю, до сих пор, его оттуда не вытянули. 

Другое дело, что этот список никто всерьез не принимает, потому что наверху этого списка, напоминаю, его составила комиссия Ермака-Макфола, наверху этого списка такое объявленьице о том, что если российский бизнесмен деятельно раскается и докажет нам, украинским государственным органам – ну, кому война, кому мать родна, – что вот, дескать, он деятельно раскаялся, то мы его из этого списка вычеркнем. Все понятно? У вас есть вопросы, каким образом российский бизнесмен должен господину Ермаку это доказать? 

Ну, если у вас вопросы есть, то я могу вам рассказать, как господин Ермак приезжает еще давно в Америку на встречу с Майком Джонсоном, тогда спикером парламента и сейчас спикером парламента, и напротив Джонсона сидят представители баптистских церквей, которые говорят: «Слушайте, мы тут собирали Украине очень много всяких гуманитарных вещей, нанимали самолеты, везли в Жешув, потом везли грузовиками в Запорожье, а теперь мы знаем, что – смотрите, у нас документы – 30% разворовали. Что вы на это скажете, господин Ермак?» 

А потом так американцы же дают Зеленскому понять, что, пожалуйста, не возите больше Ермака в Америку, вот есть люди, которые вызывают некоторую аллергию. Потом Ермак все равно приезжает в Америку, потому что для Зеленского это очень важно. 

И вот таким образом понимает европейская бюрократия, она-то, может быть, и бессмысленная, но она взяток не берет, она глядит на этот список и понимает, для чего его составили ее любезнейшие союзнички. Потому что там сверху написано – «вы как-нибудь договоритесь». 

Так вот, переходя от этого украинского списка к подвигам европейской бюрократии. И справедливый суд, беспристрастный суд остался. Неприкосновенность собственности осталось. Но сверху надстроено вот это бюрократическое здание, замок Кафки, который никому не подконтролен: поди туда, найди то, не знаю что. «А ты нам не нравишься за твой российский паспорт и вообще». 

А в этот момент Путин принимает закон об амнистии капиталов, и в Россию возвращается 70 миллиардов долларов. И в Россию возвращаются многие бизнесмены, которые, казалось бы, осели на Западе, и видят, что там открываются необыкновенные деловые возможности, новые 90-е. Потому что, во-первых, есть имущество, которое бросили уходя западные компании, тоже в значительной степени под украинским давлением. Это Путину опять же западные компании и друзьям Путина подарили миллиарды долларов. Например, китайскому автопрому они подарили гигантский автомобильный рынок, на котором они построили всю инфраструктуру. 

И получается, что все это было с точки зрения действенности санкций совершенно бессмысленно. А с другой стороны, российский бизнес, который всегда думал, что на Западе хорошо, а у Путина, он знал, тебя время от времени берут и сажают на бутылку или хотя бы отбирают бизнес, как «ЮКОС» у Ходорковского, на Западе-то все хорошо, и уж если будет, думали они, строиться железный занавес, то железный занавес будет строить Путин. А оказалось, что железный занавес построил Запад. 

И они все вернулись, они все сплотились вокруг Путина, они сплотились вокруг Набиуллиной, они эксплуатируют те бизнес-возможности, которые им дали. Это бизнес-возможности, которые, как я уже сказала, связаны с тем, что западные компании, у них даже ничего конфисковывать не надо было, они сами все оставили и ушли или продали за 3 копейки. 

Это бизнес-возможности, связанные с тем, что в России внезапно образовался гигантский потребительский рынок. Потому что те деньги, которые платят солдатам, те деньги, которые платят за работу на военных заводах, впервые у народа, в том числе в депрессивных регионах, завелись деньги. 

Что люди делают на эти деньги? Правильно, они покупают, они строятся, они покупают какие-то, извините, просто тряпки. И тот лифчик, который раньше производство его не окупалось, потому что его проще было ввезти из Польши, из Польши оно больше ничего не ввозится, производство лифчика окупается, все гремит, все растет, российская экономика растет на несколько процентов в год. Да, это эффект военного роста, потому что вот как раз когда война кончится, все это по ряду причин сдохнет. Но это пока растет.

И тут, значит, приходят такие люди все в белом и говорят: «Набиуллина – военный преступник». Но слушайте, ведь есть один из важнейших слоев, который поддерживает и не поддерживает строй. И этот слой называется «люди бизнеса». Очень глупо идти против людей бизнеса, потому что когда вы идете против них и, допустим, опираетесь на тех, кто все обиженные, тех, кого обобрали, то либо получается, как в 1917 году если бы год, либо, если государство сильное, вообще ни фига не получается потому что обиженные и те, кого обобрали, их легко построить и легко заткнуть рот. 

Вот сейчас получается, что Путин и его наследники – это гарант того, что вот те, которые в 1917 году пришли, снова не придут и не расстреляют Набиуллину со словами «она военная преступница». 

И у меня второй вопрос: зачем российская оппозиция за рубежом это приняла и съела? Зачем она стала обсуждать такие вещи, которые она бы никогда не стала обсуждать, если бы они исходили от путинских пропагандистов? Вот сказали этой же самой оппозиции, этим же самым независимым деятелям культуры, которые против Путина. Они всегда осуждали войну, они всегда осуждали то, пятое, другое, они всегда считали, что Путин в Геленджике со своим золотым ершиком. И тут им говорят: «Все россияне – имперцы, генетически дефективные. И если вы в это не верите, то, получается, вы фашисты, то вы имперцы». То есть это вот абсолютно эта логика BLM, логика критической расовой теории: признайте, что вы белые патриархальные сексисты, а если вы это не признаете, то это доказывает, что вы белые патриархальные сексисты». И те люди, которые всегда плевали на социалистическую идею, те люди, которые всегда смеялись над BLM, те люди, которые всегда смеялись над путинской риторикой, тут, когда эта им переваренная и трижды изжеванная социалистическая отрыжка, которая сначала зародилась у Вилли Мюнценберга в коммунистической пропаганде, потом попала в западные университеты, потом оттуда попала в украинскую пропаганду, и потом украинская пропаганда ее распространяла через каких людей? 

Слушайте, один не договорился с Сурковым и Володиным и был вынужден бежать в Украину и сказал: «Я теперь вождь российской оппозиции, а всех остальных, включая Навального, пусть их отменят». Другой вообще курировал в кремлевской администрации, я, извините, не называю человека по имени специально, курировал в кремлевской администрации тех нацистов, которые убили Маркелова и Бабурову. Потом он переехал в Украину, теперь он заведует той частью украинской пропаганды, которая относится на россиян, и распространяет вот эти тейки. 

И тут такая российская оппозиция, знаете, которая всегда была такая чувствительная: «А-а-а! Может быть, нам правда вот как белым американцам надо покаяться, надо сапожок поцеловать нового BLM?» Ребят, у меня прежде всего вопросы даже не к украинским пропагандистам, которые это распространяют, потому что у них на этом лайки, у них на этом статус. Вы что, белены объелись? Вы не пасовали перед Путиным, вы не пасовали перед совком. Ну, иногда вы там что-нибудь перед американскими университетами заискивали. И вот перед этим тейком вы пасуете? 

Слушайте, ну действительно у Зеленского в начале войны крыша поехала, он решил, что он новый Черчилль. А почему Навального-то отменяли? Потому что, как я уже сказала, у Зеленского была своя карманная оппозиция, которая там до Хабаровска дойдет и которая рассказывала, что мы тут сейчас будем вообще на правах победителя делить тушку России, мы деколонизацией будем заниматься. И вместо того, чтобы сказать: «Ребят, ну это такая же пропаганда, те же яйца видят сбоку», человек косплеит Путина, просто он еще до него не дорос. Вдруг: «Ой, нет, ну мы же виноваты, ну мы же, слушайте, ну это же так вот, это нехорошо, это же наша страна начала войну, значит, вот нам надо разоружиться перед партией». 

Так, какие у нас еще есть интересные вопросы? Марина спрашивает меня: «Юля, скажите, пожалуйста, для чего нужно вообще государство, на ваш взгляд?» 

Марина, понимаете, для чего государство образовалось и для чего государство существует сейчас – это две большие разницы. Я напоминаю, что все современные государства, кстати говоря, образовались в результате завоеваний. Тут очень ключевое слово «все современные». 

Что я имею в виду под словом «современные»? Первые человеческие государства образовались не в результате завоеваний. Первые человеческие государства, вот те самые знаменитые города-государства, которые образовались вовсе не в какой-нибудь Древней Греции, а которые образовались, как нам известно, в Месопотамии, даже, более того, в Сирии, даже, более того, вот одно из древнейших государств в Израиле, один из древнейших городов мира, которые существуют, это, видимо, Иерихон. Иерихон – город VIII тысячелетия до н.э. Чатал-Гююк на территории современной Турции – это, видимо, VI тысячелетие до н.э. А потом были, соответственно, шумерские города. И это были именно города-государства. 

У них было две очень интересных особенности. Во-первых, во всех этих самых ранних городах нету царских дворцов. То есть мы сейчас привыкли глядеть на какую-нибудь Месопотамию как на место страшной тысячелетней деспотии. И вроде бы это так, потому что когда туда, например, пришли греки, какой-нибудь Геродот туда заглянул, то он увидел, что там место страшной тысячелетней деспотии. Там какой-то был Саргон Великий, все завоевал, потом там был Ашшур-бан-апал, потом там был Навуходоносор, Салманасар и так далее, и так далее, и так далее до бесконечности. 

Но если мы посмотрим в самое начало, то мы увидим, что в III-IV тысячелетии до н.э. шумерские города являются самоуправляющимися в значительной степени, у них существует, как в городе Уруке, что-то вроде двухпалатного парламента, высшая палата состоит из старейшин, а нижняя палата состоит из народного собрания, точнее, собрания всех, кто может носить оружие. 

И почему мы это знаем? Есть такой знаменитый «Эпос о Гильгамеше», который был совершенно реальным правителем, лугалем города Урука. И в нем описано, как Гильгамеш пытается объявлять войну. И вот он приходит к старейшинам, и у них одно мнение о войне, а он приходит к воинам, и у них другое мнение о войне. То есть Гильгамеш, лугаль, вынужден считаться с тем, что думают различные представители – с одной стороны, старейшие, с другой стороны, люди, способные носить оружие. 

Причем очень характерен перевод термина «лугаль». Потому что, конечно, в современных текстах он, как правило, переводится как «царь», а на самом деле лугаль – это лугаль. Скорее можно даже «лугаль» переводить как «президент», потому что лугаль было лицо выборное. Другое дело, что, как и многие современные президенты, вот можно на Россию показать, лугали, они очень часто пытались передавать власть по наследству, и дальше случалось то, что случалось.

Так вот, я к чему? Вот во всех этих древнейших городах-государствах мы видим самоуправление. И это очень интересно. Потому что нам обычно говорят, что человек – это люди, которые идут за вождем, и это восходит еще к некоторым особенностям наших двоюродных братьев типа шимпанзе и бонобо. 

А это не совсем так, поскольку даже у того же самого шимпанзе альфа-самец не правит сам, а правит в коалиции с несколькими сильными другими самцами. И альфа-самец удерживает свою власть не потому, что он может других людей лущить по голове, а потому, что он может договариваться с этими другими сильными тоже самцами и тоже вознаграждать их самками. А иногда, наоборот, альфа-самец блокируется с соседними никудышными самцами, грубо говоря, с чернью, с обезьянью чернью, против вот этого сословия мудрых советников. И тогда тоже интересные вещи получаются. 

Так вот, но несмотря на то, что эти города имели самоуправление, у них был другой очень существенный недостаток. Царских дворцов они не имели, но они имели храмы. И мало того, что они имели храмы, вот, собственно, видимо, город образовывался вокруг храма, город образовывался вокруг совместного почитания божества, то есть совместного почитания некой штуковины, которая, извините, заведомо не существовала и была просто способом объединить людей в большое сообщество. 

И при этом это храмовое жречество налагало на людей НРЗБ количество очень часто каких-то бессмысленных ритуалов. И люди соблюдали эти бессмысленные ритуалы значительно с большим уважением, чем они даже сейчас соблюдают законы, потому что именно соблюдение этих ритуалов делало их одним городом и одним народом. 

Так вот, это я к чему? Это так было давным-давно. А потом, когда все эти города разбогатели, стало что? Стало интересно вести войну, стало интересно их захватывать и стало возможно на содержимом этих городов, которые ты захватил, содержать большие армии. Первым из таких завоевателей был знаменитый Саргон Великий, который, собственно, вот все шумерские города и завоевал, очень многие из них он стер и просто солью засеял, а в свою столицу переселил многих обитателей этих городов. 

И вот после этого все уже образовавшиеся сейчас современные государства, так или иначе, образовались в результате завоеваний. А что подразумевает завоевание? А завоевание подразумевает, что вы следуете за одним единственным военным вождем. Потому что когда у вас многоначалие, это не способствует победе в войне. 

А что делают люди после того, как они что-то завоевали? Правильно, они становятся стационарными бандитами. Вместо того, чтобы просто перерезать население и просто забрать женщин и детей и обратить их в рабство, они еще взрослым мужикам говорят: «Теперь работайте на нас и платите налоги». 

И, собственно, вот любое государство в начале своего возникновения, практически любое… Ну, есть какие-то, вот вы знаете, исключения – Соединенные Штаты Америки. Хотя даже про них можно сказать, что они образовались в результате завоевания индейских земель. Причем эти индейцы перед этим тоже, конечно, кого-то завоевали. Так вот, соответственно, вот у меня есть военачальники, у них есть оружие, они могут вас заставить платить налоги. Платите налоги, скоты, чтобы оставаться живыми, если не хотите, чтобы мы вас повесили. Вот, собственно, нехитрый механизм происхождения. То, что можно назвать вторичным завоевательным государством в том виде, в котором оно существовало абсолютно большую часть истории человечества. 

А другое дело, что в современном государстве как бы не принято. И тут уже начинают вспоминать Гоббса, и тут уже начинают вспоминать Локка, и тут уже начинают вспоминать, что люди там договорились ради общего блага себя как-то обуздать, и вот они платят эти налоги для того, чтобы на эти налоги обратно государство делало хорошо и делало так, чтобы люди не кушали друг друга. 

И главная проблема любого государства заключается в том, что оно, как газ, заполняет весь выделенный ему объем. За ним только не догляди – оно немедленно расширивается. 

Как погибла Римская империя? Вернее, что было одной из причин гибели Римской империи, которая была одним из замечательнейших государств, в которых существовало человечество, благодаря тому, что это государство при Антонинах, при Флавиях было абсолютно минимальным? Почему оно было минимальным? Потому что оно выросло из Римской республики. В Римской республике все должности были выборные. Более того, человек, когда занимал эти должности, он, грубо говоря, платил избирателям. Иногда просто раздавал им деньги, ну а чаще устраивал какие-то игры, развлечения, ставил спектакли и так далее. То есть чувак еще бабло платил. 

И, соответственно, когда Римская республика стала империей, тогда выяснилось, что у нее нет абсолютно государственного аппарата управлять доставшимися ей землями. Ведь возникает вопрос, а как же управлять? И было найдено гениальное решение еще при Октавиане Августе. А давайте все это отдадим на самоуправление, давайте мы из всего этого сделаем государственный блокчейн. В завоеванных нами землях есть знать. Что больше всего хочется этой знати? Ответ – римского гражданства. Это был такой приз, это была такая плюшка, это было круче, чем американское гражданство сейчас. 

Давайте мы сделаем так, что вот эти люди, если они превратят свой город в муниципий, вот они там будут избираться на должности, вот они, чтобы избираться на должности, будут украшать его статуями, библиотеками, общественными банями, устраивать театры, учить детей латыни или в крайнем случае греческому. Ну, правда, если это был восток, то греческий, естественно, все равно знали. 

Если они это сделают, если они из этого города сделают такую красивую машинку, посредством которой будут они управлять этим городом и прилегающей местностью, то мы им, верховным городским лицам из сословия декурионов привилегированных, дадим права римского гражданства. 

И вот такой блокчейн был построен по всей территории Римской империи. И вот поэтому, когда вы приезжаете в Сирию, видите там в городе чего? Остатки акведука, остатки ипподрома, остатки театра, остатки библиотеки, остатки общественного туалета, бань и так далее. Вы приезжаете куда-нибудь в Галлию или даже Британию, или в Испанию и видите все тот же самый акведук, ипподром, весь общественно полезный набор, построенный очень часто частными людьми. 

Ну, правда, акведуки в основном все-таки строило государство, а вот бани и ипподромы очень часто строили даже частные люди, а уж какие-нибудь вотивные колонны, храмы, процессии учреждали вообще, какой-нибудь там Вибий, Салютарий: «Я учреждаю процессию в городе Эфесе. Участвуйте все и радуйтесь». 

И вот это был уникальный способ построения такого государственного блокчейна, благодаря которому, собственно, и произошла тотальная романизация всех земель Римской империи буквально в течение очень короткого времени. 

Почему я это рассказываю? Потому что потом начался кризис III века. Императоры стали сменяться – один был утром император, другой был к вечеру, а на следующее утро был уже другой. И императоров ставили войска, потому что хотели денег, потому что новорожденный император давал деньги. Денег не надо было откуда-то брать. Чтобы брать деньги, надо было две вещи – или портить монету (естественно, портили монету), или собирать налоги (естественно, собирали налоги). 

Налоги собирать откуда? У тебя маленькая территория, а войскам надо много дать. Налоги надо собирать вот с тех самых муниципий, которые еще недавно вот так самостоятельно, замечательно, радостно образовывались, украшивались надписями, украшивались колоннами, украшивались общественными зданиями. 

А тогда вводится правило, что члены сословия декурионов, то есть вот тех людей, которых избирают в городские начальники, своим имуществом будут отвечать за недоимку, если ее не собрали. Ну, это если бы мэр Собянин своим имуществом отвечал, если «Газпром» и «Лукойл» недоплатили налоги. 

Ну, естественно, эти люди, которые раньше деньги давали, чтобы избраться, теперь они деньги дают, чтобы выписаться из сословия декурионов. Начинается чудовищная мертвенная бюрократия. Эта бюрократия очень низкого качества, потому что Римская империя никогда не придумала нормальной бюрократии, у нее не было, в отличие от китайской, способа сдать экзамены и стать нормальным бюрократом. Очень часто эта бюрократия из бывших рабов. При всем сострадании к рабам, понятно, какое у раба образование. Очень часто этот раб просто воровал для хозяина или воровал у хозяина, а то и спал с хозяином и так далее. 

В других местах империи механизмы государственного самоуправления начинают замещаться христианскими общинами. Потом император Константин говорит: «Вот один черт, вот тут христиане так хорошо рулят, давайте я просто поставлю епископов во главе городов и буду рулить через христианских епископов, как, собственно, и произошла христианизация империи». 

Это я к чему? В течение буквально пары столетий та империя, которая имела абсолютный минимум государства… Минимум государства в Римской империи, напомню, был до такой степени минимум, что в нем не было не только специальных силовых служб, не было прокуратуры, не было ФСБ, не было вообще никакого инструмента государственного насилия, кроме армии. 

Не было, напоминаю, даже института государственных обвинителей. Был судья, как правило, он же прокуратур или наместник, который, кстати, достаточно НРЗБ. А доносчиком, человеком, который выдвигал обвинение, должен был быть частный человек. То есть приватизировано было все, даже вот это. Но другое дело, что это был, как правило, такой же специально избравший эту карьеру частный человек, профессиональный доносчик, «делатор» он назывался. 

И вот в течение буквально, ну, я сказала, два столетия, конечно, нет, нескольких десятилетий, в течение кризиса III века, вот со времен Септимия Севера до времени Диоклетиана это все полностью погибло и заменилось бюрократией такого уровня, что Диоклетиан, вдумайтесь, опубликовал Эдикт о справедливых ценах в 301 году, в котором он устанавливал справедливые и единовременные, как Госплан, цены по всей Римской империи. В значительной степени вот это вот мгновенное обюрокрачивание и было одной из главных причин дальнейшей гибели Римской империи, ну или, точнее, ее трансформации в то, что потом называлось Империей ромеев (Византия). 

Это я к чему? Это я к тому, что государства, вне зависимости от того, на каком вы их материале образуете, имеют обыкновение злокачественно перерождаться в любой момент. И вот злокачественное перерождение западной демократии мы сейчас наблюдаем нашими собственными глазами. И на фоне этого злокачественного перерождения оказывается, что те очень многие путинские практики, которые казались совершенно дикими на фоне 90-х годов, когда мир, дружба, жвачка, но сейчас же тут рынок и демократия победят, они оказываются, скажем так, выдерживающими конкуренцию. 

А уж китайские практики, так они не просто выдерживают конкуренцию, они побеждают, потому что, как совершенно справедливо говорят китайцы: «У нас производство. А у вас что?» И у китайцев наука. Не забывайте это. Потому что, в отличие от путинской России, китайцы инвестируют в науку просто совершенно гигантские деньги. И они строят технологический прогрессивный мир, может быть, даже слишком технологический, может быть, даже тот самый цифровой концлагерь, не пренебрегая всеми теми заповедями, которых Европа придерживалась еще в XIX веке.

Так что вот это свойство государства, что оно в любой момент готово необратимо переродиться, причем при самых разных условиях и при самых разных водных. Оно необратимо перерождается из-за тирании, как я только что приводила пример Римской империи. Оно на наших глазах необратимо перерождается из-за всеобщего избирательного права, как я только что приводила пример современной Европы. Оно может необратимо переродиться из-за олигархии. Вот есть моя любимая форма правления, о которой я все время говорю, что лучше других – это когда у вас выборы, но при этом голосует достаточно ограниченное количество людей с имущественным цензом. 

Ну вот есть замечательное государство Венеция, которое было образовано именно по этому принципу. И долгое время Венецианская республика процветала. И долгое время Венецианская республика больше всего боялась восстания черни. И когда венецианский дож, который в значительной степени царствовал, но не правил, пытался захватить власть, например, как Марино Фольер, он с кем блокировался? С черню. Это просто был известный политологический феномен и в Флоренции, и в Венеции. Его многократно описывали различные историки, различные тогдашние политологи, в том числе великий Никола Макиавелли. Читайте «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Гениальная книга, не менее гениальная, чем «Государь». 

Так чем кончила Венеция? Венеция кончила тем, что ее богатейшие граждане, которые сначала были богатые, потому что они были самые проворные, они окостенели, они свои привилегии закрепили за собой законодательно. И та страна, которая была самой рыночной страной в XII-XIII веке, к XVII веку Арсенал был государственным предприятием. К XVI веку венецианский флот когда куда-нибудь отправлялся, это был практически государственный флот, но в нем были, вот у этих грандов, как бы доли. Это был такой олигархический социализм. Как сказал Рональд Рейган: «Freedom is never more than one generation away from extinction» («Свобода никогда не находится более чем в поколении от угасания»). 

И последнее, конечно, коль скоро я заговорила о Венеции. Вот в Венеции были гениальные выборы. Они заключались в том, что когда в Венеции выбирали дожа, там не то что не велось никакой избирательной кампании, там очень часто дож, поскольку он был одним из самых уважаемых людей, просто находился за пределами Венеции, его куда-нибудь послали (в Византию, в Константинополь). «Византия» не надо говорить, надо говорить «Империя ромеев». И он не знал о том, что его выбрали дожем. Потому что не было никакой избирательной кампании. Это как при выборах в Академии наук. Вы не ведете избирательную кампанию. Если вас избирают другие академики, то другие академики знают, чего вы стоите. Чем это закончилось? Тем, что я вам только сказала. 

«Государство, – пишет мне Алексей, – необходимо не для того, чтобы был рай, а для того, чтобы не настал ад». Алексей, вот в том-то и дело, что без государства плохо, без государства люди начинают резать друг друга, и ты не знаешь, он тебя зарежет или нет, самая главная проблема. А государство в силу своего привилегированного положения из любого положения может в это переродиться. Это его главная не отменимая проблема. И Рональд Рейган все время на это дело… 

Так. Кот не хочет поздравлять папу. Но у нас не конец. У нас есть, как я уже обещала, сюрприз. Я не могу ни запустить, ни отменить стрим. У нас что-то с ним, как я уже сказала, происходит. Я Дашу прошу поставить прекрасную песню. Вот мне тут пишут: «Поздравляю вашего папу с днем рождения». Как я уже сказала, мой отец, Леонид Латынин, один из замечательнейших поэтов России, последний поэт Серебряного века. И очень много людей любят петь песни на его стихи. Прекрасные стихи и прекрасные песни. Среди них замечательная российская певица Лариса Новосельцева. Я хочу, чтобы Даша поставила. Это не последняя ее песня на папины стихи, но это одна из лучших и моих любимых песен. Даша. 

И еще раз напишем все вместе «С днем рождения». Папа, я тебя очень-очень люблю.