«Код доступа»: Недоговорщики
Одна из важных составляющих частей — это саммит. Потому что Путин, конечно, пытается сбить саммит. Почему-то он очень по его поводу парится, и это не случайно. Но, в принципе, заявление о готовности остановить войну при таких-то и таких условиях — это не то, от чего потом можно отойти…
Купить книгу Юлии Латыниной “Стальной король” на сайте “Эхо Книги”
Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый день, господа! Юлия Латынина. Это «Код доступа». Задавайте, пожалуйста, вопросы, подписывайтесь на наш канал, делитесь ссылками, ставьте лайки.
С чего мы сегодня должны начать, что обсуждать? Ну, наверное, саммит в Женеве. С чего мы начнем? Правильно: мы будем обсуждать слова Путина о том, о том, что он предложил перемирие, предложил прекратить огонь. Вернее он сказал: «Я прекращу огонь, если всего-то мне отдадут четыре области, которые я вписал в Конституцию». Напомним, что ни одна из этих областей украинских не занята Путиным до конца. Что касается Херсона, так он просто оттуда отступил, тем не менее, он просит Херсонскую область.
И это один из ответов на вопрос, почему это Путин сказал перед саммитом — потому что будут обсуждать на саммите? Это предложение Путина. Кроме того выкатывается стратегическая вилка президенту Зеленскому. Потому что дальше существуют два варианта. Либо начать это как основу для торга, потому что то, что раньше на самом деле говорил Путин, это была такая скорее игра, чтобы Украине не предоставляли помощь, типа «мы готовы замириться». Подавались разные сигналы, эти сигналы скорее создавали для Запада стратегическую неопределенность со словами, что Путин вроде настроен на мир, так зачем Украине давать оружие? Потому что если Украине не будут давать оружие, понятно, что Зеленский будет воевать до морковкина заговенья, потому что если он прекратит войну, он перестанет быть президентом. Мы тем самым обеспечиваем его амбиции, а Путин вроде как готов мириться.
Несмотря на невероятно завышенные требования, это очень серьезно, когда человек говорит: «Я вам даю запросную позицию». Понятно, что это запросная позиция. Понятно, что у него есть линия отступления типа «Херсонская, Запорожская нам не надо». Понятно, что Запад отвечает, как должны были ответить: «Ты с ума сошел?» Это обычное ведение переговоров, но это ведение переговоров в первых лицах.
И, конечно, тут одна из важных составляющих частей — это саммит. Потому что Путин, конечно, пытается сбить саммит. Почему-то он очень по его поводу парится, и это не случайно. Но, в принципе, заявление о готовности остановить войну при таких-то и таких условиях — это не то, от чего потом можно отойти.
Кстати говоря, это ответ на запрос значительной части российского общества, и это уже не из-за саммита. И да, выход на эти переговоры уменьшает вероятность, что Украине дадут оружие в следующую итерацию.
И самая важная вещь — что у Путина есть стратегическая неопределенность на ближайшие 8 месяцев. Эта стратегическая неопределенность началась после того, как Украине дали оружие, и Украина смогла снова противостоять Путину, и не посыпалась украинская армия. И почему я сказала 8 месяцев — потому что этого оружия хватит приблизительно на 8 месяцев. Дальше надо либо снова давать, либо мириться. Вот через 6-8 месяцев приблизительно, если не будет других, кончится стратегическая неопределенность и наступит опять стратегическое преимущество Путина, если Украине не дадут оружие.
В принципе, можно представить себе, что он хочет уменьшить эту стратегическую неопределенность, таким образом, ее регулирует. Во-первых, он делает меньше шансов, что Украине дадут оружие. А, во-вторых, даже, несмотря на всю фантастичность требований Путина, это совершенно конкретное предложение: Давайте поторгуемся. И весь вопрос теперь — что будет делать другая сторона? Правда, как ответил президент Зеленский, что «всё это несерьезно, вы видите, что с ним договариваться нельзя. Давайте нам больше оружия, будем воевать до морковкина заговенья». Это ответ может не совсем понравиться той публике, которая собралась на Швейцарский саммит. Там есть ответы? Нет. Мы хотим так, давайте договариваться. Или, о’кей, Путин не хочет, чтобы какой-то договор подписывал президент Зеленский, он считает его незаконным. Он считает его незаконным — это его личная проблема. Ну, понятно, это могут подписать начальники штабов, это могут подписать главы парламентов, пожалуйста. Тоже не Путин будет подписывать.
Так что еще раз: Путин на самом деле… это хороший ход, потому что Путин посадил Украину на вилку, посадил Зеленского на вилку. И из этой вилки у Путина нет плохих вариантов, потому что либо Зеленский начнет разговаривать — уменьшит стратегическую неопределенность Путина. Судя по всему, он, действительно, может быть это дело завершить. А если Зеленский вместо того, чтобы выйти на переговоры, скажет — все вы… куда идите, то окажется, что это вроде как Зеленский не согласен. То есть у Путина вилка, и оба варианта хорошие.
Единственное, что я не понимаю в Швейцарском форуме, — это зачем президент Зеленский спалил на него такое количество ресурсов. Потому что политический ресурс, тем более, у страны, которая находится в обороняющейся позиции, и многие на Западе хотели бы, чтобы это всё взяло и закончилось, он не бесконечен.
И простой вопрос: один раз этот форум соберется — попробуй второй раз этот форум собери. Если реально будут переговоры, когда реально начнутся переговоры… Обращаю ваше внимание, что президент Зеленский сжег огромный политический ресурс. Что он получил в ответ? Он получил в ответ пиар-акцию, которую можно как-нибудь украинской пропаганде раскрутить: все обсуждают формулу президента Зеленского. Формулу президента Зеленского уже не обсуждают, потому что обсуждают три пункта из десяти. И по утечкам, о которых говорят японские каналы, не будет обсуждаться вопрос территориальной целостности Украины.
А теперь с этой свиньей, которую подложил Путин, что обсуждать? Все вместо мирной формулы президента Зеленского — что 10 пунктов, что 3 пункта — будут обсуждать предложение Путина.
И вот на это шоу, которое украл Путин, президент Зеленский сжег огромный политический ресурс.
Ирина Валерьевна пишет мне: «Не только на Западе многие хотят, чтобы оно само как-нибудь взяло и закончилось». Рассосалось — знаете, известный анекдот — рассосалось. Бежит мужик с женой беременной 9-месячной, смотрит на живот и говорит: «А может само рассосется?» Вот такое же у многих настроение.
Все-таки я начну с того, как мы к этому моменту пришли. Потому что очень много было событий на этой неделе. Из них самыми главными, конечно, были санкции, которые выкатили США против России. Два вида санкция. Один, во-первых — это санкции, которые запретили Московской бирже торговать долларами и рублями. Блестяще, надо сказать, это отыграл ЦБ, профессионально подготовился: заранее сделал теневую биржу, выступил спасителем всех счетов и перехватил, надо сказать, симпатии той части российского бизнеса, который, естественно, абсолютно против Путина, но сейчас говорит: «Слушайте, мы думали, что железный занавес будет строить Путин, а железный занавес строит Запад».
Запрет россиянам конвертировать валюту на бирже — это, действительно, такой шаг к железному занавесу, который строит Запад. И есть многие, я знаю, прозападной ориентации российские бизнесмены, которые на этом сказали: «Ну, это же уже нельзя списывать совсем на Кремль».
Но и IT и биржа. Что, мне кажется, важное, в чем замысел США? Это очень серьезные санкции. Посмотрим, приведут ли они к планируемому результату. Не факт, но очень возможно, что приведет. Кроме того они приведут к не планируемому результату, о котором я сейчас буду говорить.
Какой это планируемый результат? Вот это надо понимать. Это не окончание войны, потому что не кончится. Более того, чем больше российская экономика будет отрезана от Запада, тем меньше будет у Путина желание прекращать войну. Тем более, это конечно, не невозможность Путина получать детали ракет из-за рубежа, потому что газ всегда займет выделенный ему объем. В рыночной экономике детальки все равно просочатся. Да, за них будет заплачено дороже, они будут ехать дольше, но придут. Тем более, это смешно, когда нам говорят, что желание американских санкций — нагадить россиянам и экспатам. Это уже совсем смешно.
На самом деле, то, что мы видим — это медленное методичное стирание российской экономики и превращение ее в экономику Ирана. Это когда сказал Байден в своем интервью, которое я цитировала на прошлой неделе, что с XIX века Россия висела над Европой, «а теперь у нас есть шанс что-то сделать». Он не сказал, что, но, в принципе, такая геополитическая стратегия.
Удивляться, я с самого начала говорю, было бы странно. Странно же удивляться тому, что Черчилль во время Второй мировой войны бомбил германские города. Путин начал войну — Путин войну в ответ получает. Война ведется теми средствами, которые безопасны наиболее для второй стороны, наиболее эффективны.
Другое дело, что не надо рассказывать при этом про высокую моральность и справедливость. Это война. На войне то наиболее эффективно и то наиболее безопасно, что делают. Издержки для противники — об этом не заботятся, потому что вся суть войны — это причинить максимальные издержки противнику любого вида максимально безопасным для себя способом — вот это суть войны.
Поэтому, соответственно, Путину разрешат наверняка экспортировать нефть. Россия занимает 15% мирового экспортного рынка нефти. Поэтому когда хоть кто-то обсуждает санкции — нефть ему как-то урежут — да нет, это выстрел себе в ногу, это все понимают.
Пока разрешают экспортировать удобрения. Но тут очень важный дисклеймер, потому что сначала мир очень зависел от российских удобрений, а теперь, поскольку любой спрос рождает предложение, — удобрений довольно много накопали. И очень возможно, что в какой-то момент на российские удобрения наложат санкции.
Опять же, что при этом будет тратить Украина? Никто же не говорил, что это для Украины. Оставьте себе иллюзии. Но вот цель — упростить экономику России без того не шибко сложную. Что в новом мире — это всё интернационально — равносильно цивилизационному поражению.
Вот я приведу простой пример. Есть такая германская программа, если я не ошибаюсь SAP — про управление предприятия. Она великолепно позволяет организовывать очень сложные процессы. Я знаю предприятия, где недавно от SAP пришлось отказаться из санкций. Они перешли на 1С. 1С — замечательная отечественная программа. Но они говорят, приблизительно одна треть мощности от SAP. А остальное — там надо нанимать бухгалтеров, чего-то ручками ковыряться. То есть упрощение.
А вот дальше, что самое важное? Такова задумка. А вот хватит ли на это сил — у меня, действительно, два вопроса. Смотрите, у на сейчас это термоядерные санкции реально, которые сейчас применены против России. Они отчасти в развитие первых санкций. Но первая из них — это запреты в долларах и евро. И идея, конечно, заключается не в том, чтобы помешать что-то рядовым россиянам, а чтобы российская экономика приобрела откровенно секонд-хендный характер и чтобы за рубежом российские транзакции проходили с огромным скрипом. Это скорей всего произойдет. А теперь давайте подумаем, что произойдет другое.
Фактически США применили доллар как оружие. Есть железный закон: Если вы применяете что-то-то как оружие — например, Путин газ пытался применять как оружие, — то оно перестает быть товаром, оно перестает быть, в данном случае, удобным средством расчета. И другие страны будут задавать вопросы: А нельзя ли нам тоже как-то от этого избавиться.
То есть это такое термоядерное оружие, которое вы применяете один раз, и оно по вам тоже бьет. Потому что сейчас наверняка Китай на это смотрит и думает: «А если такие санкции применят против нас?»
А вот есть еще такая замечательная страна Израиль, которую я очень люблю. Но согласитесь, с тем шабашем, который творится на CNN и в американских университетах, шансы, что против Израиля выкатят санкции, в том числе и такие, не нулевые. И вот помимо Израиля сидит сейчас большое количество стран — совершенно не обязательно это хорошие страны — это тот самый глобальный Юг, который собрался на этот форум.
Они чешут репу и думают: «Так. Вот я там права человека нарушил, там нарушил, вот здесь я права человека вроде не нарушал, но вот я смотрю на CNN, которая рассказывает, как «кровавая израильская военщина» убила палестинцев и в скобках замечает, что еще какие-то заложники были освобождены и уехали, не заплатив, можно сказать, за проживание в замечательном пятизвездочном отеле в Газе. В мире, где моральность превратилась вот в это, я могу гарантировать, что при случае меня не задавят и не выкатят мне такие санкции?»
Я думаю, что сейчас огромное количество стран — страны, мягко говоря, в мире неидеальные, Путин не один, таких путиных вагон и маленькая тележка, другое дело, что у них нет в распоряжении такой экономики и такой армии. Вот они думают: «А как бы нам тоже не попало? А что нам делать?»
А ведь есть ответ. И этот ответ даже не юань. Знаете, как ответ называется? Криптовалюты. Есть такой товарищ Ян Марсалек сидит сейчас в Москве. Он был в Австрии — я забыла, как называлась, — одна из крупнейших криптовалтютных бирж. Марсалек — прочтите совершенно потрясающее расследование The Insider — он, с одной стороны, такой молодой технический миллиардер, у которого параллельно ехала крыша, он воображал себя Джеймсом Бондом, вплоть до того, что его каким-то образом классическим способом через какую-то прекрасную девушку завербовал какой-то российский генерал. Чего там только не было. Они чуть ли не в Сирии ездили охотиться на боевиков ИГИЛ. Чувак получал кайф, он молодой, ему 20-30 лет, кровь кипит: «Я сверхчеловек, я финансовый гений. Эти все мелочи… У меня тут есть такие новые шикарные друзья. Ну, кто мне может обеспечить охоту на игиловцев? Какие-нибудь США не могут обеспечить, они по таким правилам не играют.
В общем, короче говоря, там был замечательный симбиоз ФСБ и Марсалека. Потом в его компании образовалась дыра вроде миллиарда долларов. Если я не ошибаюсь, он исчез бесследно. Потом оказалось, что он в России.
Я к чему? Вот представляете, сейчас Марсалек это всё видит: запрет на доллары, евро. Приходит в Кремль, говорит: «Ребята, у меня есть план. Я вам сейчас напишу…». И на самом деле таких Марсалеков тысячи сейчас. Открыт сезон свободной охоты. У нас и так огромное количество криптовалют. Вот сейчас в ранце каждого программиста лежит жезл Марсалека. В ранце каждого программиста лежит жезл маршала. Вот каждый 16-летний молодой человек может подумать: «Так. У меня есть шанс написать сейчас криптовалюту, которая станет одной из мировых криптовалют и которая будет востребована суперски не только в России, не только в Китае — которая будет востребована везде». Потому что как только вы начинаете доллар применять в качестве орудия наказания, то статус доллара как нейтральной валюты, которую используют для расчетов, точно так же, как у Путина статус газа как товара, начинает потихонечку накрываться медным тазом.
Это шире проблема всех европейских санкций. Потому что смотрите, что случилось в Европе. В Европе всегда был… Просто мы открывали учебники и читали, что Европа отличается от других частей мира тем, что у нее есть закон, его можно оспорить в суде, никто не может быть осужден без суда и следствия. Это основная характеристика Европы.
Последние годы — это касается не только России, — Европа очень сильно упражняется в том, чтобы разводить различные формы — не летальные, — но внесудебные способы дискриминации так скажем. Самая из них классическая — комплаенс. Что такое банковский комплаенс? Пошел на хрен! Что говорят человеку, не прошедшему в банке компаленс? Пошел на три буквы! Он говорит: «А почему? Можно узнать?» Ему говорят: «Нельзя». Он говорит: «Может быть, я как-то исправлюсь?» — «Ты нам не нужен. Забери свои деньги и вали отсюда?» Вот комплаенс, как в «Замке» Кафки, нельзя оспорить. Он этим и замечателен.
Санкции — это другое. Все санкции, которые были введены против тех или иных россиян, на самом деле это как раз тот случай, когда бьют не по паспорту, а по морде. То есть, в принципе, они, может быть, были введены на неправовых основаниях, но, как правило, в 99% случаев были введены если не за дело, то за ними прослеживается логика их введения. Особенно это, кстати, касается последних раундов санкций, потому что санкции всё совершенствуются и совершенствуются. Но, тем не менее, санкции — это тоже внесудебная мера, которые де-факто нельзя оспорить в суде. То есть оспорить в суде можно, но это тебе не поможет. Вон Фридман пошел в суд, оспорил английские санкции, сказал: «Вы на меня наложили санкции за то, что я то-то и то-то делал для Путина. А основания, которые вы привели, это статья из журнала «Ёшкин и кот» сетевого, который прошли три с половиной человека. И вообще в ней какой-то бред написан».
Ровно так и было, потому что те люди, которые готовили эти санкции, они просто забили в поисковик — первое, что им выпало, совершенно неважно, насколько это было релевантно, они засобачили в санкции. Это было раскрыто, это было передано Фридману. Он пришел с этим в суд, он суд выиграл. В тот момент, когда он суд выиграл, те же самые санкции уже с другими основаниями были наложены снова. Пожалуйста, на кону мочало, начинай сначала.
Это как бы с одной стороны всё круто, но, с другой стороны, опять же есть масса людей, которые считали, что в какой-нибудь Индонезии их деньги будут неспокойно лежать, в Китае будут неспокойно лежать, а вот в Европе ничего с их деньгами не случится без того же самого суда. Не обязательно это россияне. Может быть, это какие-то ужасные диктаторы из Африки, но денег-то у них много.
И вот теперь они все понимают, что надо эти денежки забирать и нести куда-нибудь, например, в Дубай. Вот в Дубае совершенно замечательная финансовая система, и там нет этой кафкианской бюрократии или кафкианской демократии. И давайте хранить денежки в Дубае или еще где в другом месте.
И то же самое с санкциями по IT. Задумка очень серьезная, потому что Россия была встроена в мировую IT-индустрию. И тот же самый SAP, он у тебя больше не стоит. И у тебя происходит существенное упрощение производства. И там дело не в том, что у тебя перестают работать программы, они продолжают работать, но у них не происходит обновлений, к ним сложно цеплять новые программные продукты. И тут начинают действовать три механизма.
Механизм первый: Начинает дико, семимильными шагами развиваться собственный айтишный рынок. Он и так раньше был очень большой. Если посмотреть на то, как чувствует себя IT в Европе, то вы видите, что в Европе на самом деле довольно мало айтишных компаний, айтишных продуктов по сравнению, допустим, с США. И в пересчете на душу населения даже по сравнению с Россией. Там индийские программисты, украинские программисты, программисты. В Европе их просто физически меньше. Они всё больше по части гендерного равноправия и чего-нибудь другого. Зачем задницу рвать, если можно так всё получать, и еще тебе все были должны.
Тем не менее, замечательные, хорошие продукты есть, тем более, американские продукты. Но российских программистов очень много и российских IT-компаний очень много. Это просто брызжущий инициативой рынок. Поэтому, конечно, когда ставится железная стена с той стороны, происходит гигантский рост российского IT. Просто там люди, которые с хлеба на воду перебивались, теперь намазывают себе черную икру и таким куском жрут.
Естественно, рост этих компаний, он происходит за счет неприятностей потребителей IT, потому что неприятности у них достаточно существенные, и неприятности эти накапливаются. Потому что как бы ни был хорош российский программист, но у вас есть продукт, который потребляет миллиарды — условный iPhone, и у вас есть продукт, который в России будет потреблять максимально 140 миллионов, сколько в России живет. Ну, еще, может быть, вы чего-нибудь в Казахстан вывезете. Этот продукт будет заведомо хуже, у него будет на единицу продукции затрачено больше человеко-часов, у него меньше отдача. Тут всё понятно, тут железная арифметика. У экономики нет царских путей. Этот продукт будет несколько хуже. Некритично, но он будет некритично хуже на ту часть, которая потребуется, чтобы просадить российскую экономику, её упростить.
Но одновременно третья вещь, та самая, о которой я говорила… Кстати, по поводу этого SAP, я сегодня, готовясь к этой программе, разговаривала с двумя крупными предпринимателями, и один сказал мне, что они перешли на 1С и это приблизительно треть сложности, а другой сказал: «Да нет, всё очень ничего». У них не 1С, у них что-то другое. Ну, был SAP — скончался SAP, они этого не заметили. Два мира — два Шапиро. Разные ответы.
Но самое главное — дальше возникает проблема мирового океана экономики: проблема индийских компаний, проблема китайских компаний, которые тоже пишут софт, которые тоже могут быть использованы в российских компаниях И получается, что этот пусть небольшой российский рынок, с одной стороны, Запад утрачивает, а, с другой стороны, Damage не такой большой. Доходы российских IT-компаний достаточно большие, которые просто открыли для себя новый рынок и жрут в три горла. И самое главное — происходит замещение западного продукта продуктами других стран, которые, простите, ничуть не хуже, а учитывая некоторые тенденции, может, и лучше.
И это происходит не только в сфере IT и не только в сфере доллара. Например, западные компании автомобильные 30 лет строили в России инфраструктуру для обслуживания своих автомобилей, инфраструктуру по продаже. Что случилось в 22-м году? Они за три копейки отдали всё это китайцам. Хуже китайские машины? На самом деле не критично, а вот говорят, что электрические лучше.
То есть это была достаточно существенная доля рынка для какого-нибудь BMW или Mercedes. Потому что не такая большая маржа у европейский компаний. Это была существенная доля рынка. А самое главное — вот всех этих миллиардов враз, в момент лишиться — это серьезно. А чего лишились российские потребители? На самом деле, не сильно очень. А чего выиграли китайские производители? Им просто подарили не такой уж плохой рынок. 140 миллионов россиян не так много, учитывая, что в какой-нибудь провинции Сычуань живет сразу 360 миллионов. Но все-таки на дороге не валяется.
Или другой прекрасный пример. Есть вещь, которая реально сильно по России ударила и которая была эффективно. Это поставки запчастей к самолетам. Почему? Потому что в отличие от автомобилей Китай самолетов еще не производит. Одновременно были запрещены полеты. О’кей, есть классическое следствие того, что запретили полеты, — это антивоенные россияне не смогли устроить Европу, это мы даже не будем обсуждать. Это мелочь. Потому что дальше были запрещены взаимно полеты иностранных компаний над территорией Российской Федерации. Куда? Понятно дело куда — в Китай.
Простите, европейские компании авиаперевозчики и так дышат на ладан. Для того, чтобы прилететь в Китай, им надо лететь три часа в обход. Да, Россия лишилась какой-то небольшой части денег, потому что пролет через воздушное пространство оплачивался, но самое главное другое. Произошло две вещи.
Первое: дикий всплеск внутреннего туризма в России. Ну, просто всё цветет и пахнет, только те люди, которые везли свои денежки куда-нибудь во Флоренцию или Венецию, они теперь едут в Ярославль. Не знаю, как насчет Крыма в этом году, я не выясняла, но в Ярославль точно едут. Или в какой-нибудь Алтай. Недаром же Греф аэропорт покупает.
А кто же летает из Китая в Европу через Россию? Правильно: летают китайские компании. Дальше вопрос за засыпку: А как вы думаете, как быстро китайские компании, имея такое преимущество, вытеснят европейские компании с рынка перевозок европейцев в Китай? Ответ: в два счета. То есть опять подарили Китаю гигантский рынок.
Рядовым россиянам, несомненно, доставили массу неприятностей, потому что они больше не могут съездить во Флоренцию, только по большому блату, да еще там визу не дают. Но российской экономике вместо ущерба даже плюс. А китайской экономике просто стратегический подарок.
Это я к тому, что когда на Иран накладывались санкции, то ситуация была другая. Мир все-таки был, если ты не кормился на Западе, ну да, у тебя, правда, был Советский Союз, но Советский Союз экспортировал в основном автоматы Калашникова и идеологию марксизма-ленинизма. А вот сейчас, когда есть Китай, Индия, когда есть глобальный Юг, ведется мировая война. Потому что Запад твердо намерен не превращать… Вот как в свое время вмешались пол поводу Сербии и устроили Первую мировую войну, чтобы защитить маленькую Сербию — никто больше не хочет повторения печально известных событий.
Попробовать с помощью экономики. Третья мировая экономическая война. Есть большая проблема с экономической, что это очень обоюдоострое оружие. Как там у Толкина: «Волшебство — это меч, у которого нет ножен, и когда вы его берете ву руки, смотрите, чтобы не порезаться. Вот экономика, она как волшебство: она сильно обоюдоострое оружие.
Но, тем не менее, да, эти санкции серьезные, это санкции, которые теоретически направлены на то, чтобы вычеркнуть Россию из списка успешных экономика. Она и так не может быть названа успешно развивающееся экономической. Хотя экономика российская в этом году подросла, если не ошибаюсь, на 3%. Хотя опять же понятно, что это за счет производства танков и за счет того, что в Карачаево-Черкесии, где отродясь никакой работы не было, теперь за то, чтобы завербовать, платят 1,3 миллиона рублей одноразово. Ох, ты! Такой прямо рост ВВП начинается. Так что во время войны экономика растет. А поскольку расходы на войну не превышают 6% ВПП, то это еще бабушка надвое сказала. Израиль, который тоже очень много тратит на войну. И главным драйвером развития израильской экономики, практически единственным являются на самом деле те технологии, которые головастые ребята изобретают на войне, а потом применяют в мирной жизни, делают из этого стартапы и IT-компании.
Известная вещь, что война может быть не только печальной вещью, но и палочкой-выручалочкой.
Я заявила: Россия без доллара и евро. ЦБ подготовился и так хорошо это отыграл, что доллар до этого был по 90, а в день, когда это всё объявили, к концу дня — 93. В начале дня это было — 97 на всяких разных внутренних… Конечно, стояли очереди, что называется, в сберкассы: кто-то испугался, побежал, встал в очередь. У него покупали за копейки, продавали за безумные деньги. …как раз не увидел никаких катастрофических быстрых подвижек.
Санкции будут продолжаться. Грохнули бижу. Думаю, через несколько месяцев, осенью грохнут и межбанк. Это не значит, что не будут продолжаться осуществлять межбанковские расчеты, но межбанк грохнут американцы. Там неглупые люди сидят, эти санкции задумывают. Но это оружие со страшной отдачей. Это, может быть, одна из немногих, но важных причин, по которой Европа и США хотели бы с этим как-то заканчивать. Потому что они видят, что эта лестница эскалации не бесконечна. Например, она может довести до ядерной войны. Лестница-то куда-то упирается. Эта лестница эскалации может в конечном итоге повредить доллару, а оно надо?
И эти санкции являются важным пакетом доводов давления на Путина наряду с поставками оружия Украине, которые произошли перед Швейцарским саммитом. Потому что Путин, видимо, как задумывал, когда выкатывал это свое предложение? У меня такое ощущение, что было задумано немножко на другую ситуацию. Когда перед саммитом Путин выступает, у него наступление в Харьковской области, когда ФАБы у него выносят украинские укрепления, может быть, что-нибудь еще в Сумской области начинается — и саммит, который происходит в Швейцарии, совершенно, конечно… Но это получилось не совсем так, вернее, совсем не так, потому что американцы разрешили наносить удары по российской территории, после чего вся инфраструктура, которая обеспечивала путинское наступление в Харьковской области, было вынесено… ПВО и наступление на этом закончилось. И стало ясно, что если Путин снова соберется с силами, — а у него тоже сил нет куда-то по лестнице вперед, — то на всякое хитрое заднее отверстие найдется какой-нибудь хитрый «Атакамс» с винтом.
И это продолжит находиться в состоянии стратегического баланса. …после чего заканчиваются те пакеты оружия, которые США и Европа поставили Украине. Дальше… у Путина, если Украине больше ничего не поставят, откроется окно возможностей. Естественно, он сейчас сделает все или чтобы завершить эту стратегическую неопределенность более или менее выгодным для него манером, или шансы того, что Украине поставят оружие со словами: «Путин почти хочет договариваться. Может, на него надо еще чуть-чуть поднажать, а вот тут Зеленский не хочет».
Тут Александр пишет: «Привязать рубль к юаню». Юань не очень хочет, чтобы к нему привязывали рубль. Тут дело такое. Китайцам нужна дешевая валюта. Чем дешевле будет юань, тем выше их экспортная способность. Кроме того эти сделки… Зависит от Китая. Мне кажется что сейчас произойдет большой «Кембрийский взрыв» различных криптовалют. Уже сейчас их очень много. И не будет никакой ведущей криптовалюты, условного биткоина, которым все будут пользоваться, наоборот, поскольку будет конкуренция, будет очень хороший, качественный продукт. Их много будет разных продуктов.
Последнее, о чем я хочу сейчас по поводу саммита. Послушаем, что он решит. На самом деле идея была, какая? Она была в его начале не очень здравая, как бы это сказать. А тут это была попытка пиар-замены войны, когда неважно, что происходит на поле боя, а мы тут соберемся все 160 стран или сколько там и их соберет Зеленский. И вот он Черчилль, президент свободного мира. В начале войны президент Зеленский очень много выступал на разных парламентах, теперь его как-то стали меньше приглашать. И было такое впечатление, что бенефис должен быть президента Зеленского. Вот все 160 лидеров приедут слушать президента Зеленского, и он предложит этот свой «Версальский договор». Швейцарцы-то сначала согласились, что давайте саммит проводить, а потом Зеленский сказал: «Только Россию на него не приглашайте». Ну, это странно. У обоих противников ситуация не очень хорошая: и Россия еле ползает и Украина еле ползает. Нельзя сказать, что Россия побеждена и куда-то уползла. И «Версальский договор» она явно не собирается подписывать, даже если 160 уважаемых стран предложат.
Кроме того, что было в этой идее с самого начала? Вот давайте будет Украина заменителем ООН. То есть ООН, он непрофильный механизм, из него не хотят исключать Россию. А давайте сделаем такой Ad hoc, соберем саммит, который будет решать накопившиеся международные вопросы, в данном случае — украинский без всяких этих международных посредников типа ООН и всяких государств маленьких всяких разных США, Китаев, то есть их тоже пригласим вместе со всеми и еще пригласим глобальный Юг, который перетянем на эту сторону.
И это была немножечко не по Сеньке затея, потому что с самого начала было ясно, что даже многие крупные страны, которые не очень любят ООН и не очень любят Россию, отнесутся с настороженностью к идее, что любая страна, пусть даже такая замечательная, как Украина, или любой президент, пусть даже такой замечательный, как Зеленский чтобы создать такой международный форум, решать на нем проблемы, обращаясь напрямую к международному сообществу, минуя тех людей, благодаря которым они только и продолжают сопротивление, например, США.
И дальше это развивалось от плохого к худшему. Когда стало ясно, что 10 пунктов президента Зеленского без слез на этом саммите нельзя обсуждать, то крупные страны стали отваливаться. Стал отваливаться Си Цзиньпин, стала отваливаться Америка. Президент Зеленский стал настаивать. Он публично к ним обращался, стыдил, что, конечно, тоже не добавляло ему веса в их глазах. Про Байдена говорил о предательстве, про Си Цзиньпина сказал, что Китай пляшет под дудку Путина. Я не знаю, кто под что пляшет, но я бы сказал, что если кто-то под что-то пляшет, то это Путин пляшет под дудку Китая, потому что Китай если не первая сверхдержава мира, то и не вторая. И Китай — это 1,5 миллиарда человек, и это бог знает, какой ВВП, а Путин — это петрократия, 140 миллионов человек, и вот он там в Украине возюкается и завяз в Волчанске и не может в Очеретино пройти 8 километров, которые его отделяют от ракадной дороги, которая обеспечивает снабжение Донбасса. Так что понятно, кто под чью дудку пляшет.
И, в общем, такие слова можно говорить блогеру, но президенту Украины… как бы а смысл в чем — их говорить? Ведь смысл слов, которые говорит политик, они заключаются не в том, чтобы лайки собрать и понравиться своему собственному избирателю. Свой собственный избиратель уже знает, что Украина… А как-то повлиять на других участников международного процесса, — тут, если какое-то влияние и происходит, но, скажем прямо, не в ту сторону.
Там были какие-то феерические вещи, когда Financial Times опубликовала, что администрация президента Украины распространила методичку среди своих чиновников о том, чтобы ругать Байдена, что он не приедет на этот Швейцарский саммит мира, что было довольно показательно — неприезд Байдена, потому что Байден с Зеленским на G7 подписали договор. Байден перед этим встречался с Зеленским в Нормандии. И вот буквально Байден не задержался на 24 часа со словами: «У меня ёлки, у меня предвыборные мероприятия». Тем самым показал, что он думает об этом саммите.
Там была произнесена еще одна очень смешная речь. Я, конечно, как бы это сказать… с большой симпатией отношусь к Евгении Чириковой, которая у нас экологический активист, боролась за Химкинский лес. Потом ее понесло в левую повестку, она писала о том, какой хороший Occupy Wall Street. Представляете, приехал Обама встречаться. Так Евгения Чирикова, присутствовавшая на этой встрече от имени российской оппозиции, знаете, что спросила у президента Обамы? «Я надеюсь, вы не собираетесь строить ужасный трубопровод Keystone». Я думаю, что президент Обама, когда он в Москве на встрече с российской оппозицией услышал про Keystone, наверное, …дипломатическая практика позволила Обаме сохранить неизменным выражение лица.
Так я вот, к чему. Когда администрация президента Зеленского стала искать, как укрепить, как поднять…, то стали обращаться даже к российской оппозиции. А с российской оппозицией раньше, что называется, отправлять естественные потребности не садились. Кто такая российская оппозиция? Вот есть замечательная российская оппозиция, которая уже переехала в Киев, которая раньше чем-то там в России занималась — то ли пилила деньги с Сурковым, то ли курировала от администрации российского президента убийство Маркелова и Бабуровой (есть там и такой персонаж). Эти люди переехали в Киев, вот они там российская оппозиция, рассказывали, что Рашка должна быть расчленена, только РДК, только хардкор. Считалось, что каждый член российской оппозиции, если он хочет заслужить прощение за свое «генетическое рабство» и за то, что он русский, должен присягнуть этим прекрасным людям, они будут рассказывать им, как жить.
И тут начались какие-то заседания в Львове, приглашения российской оппозиции. И даже, в частности, госпожа Чирикова выступила с трогательной речью о том, что на самом деле Россия будет присутствовать на саммите в ее, Чириковой лице. Она поддерживает мирный план президента Зеленского. Это притом, что на самом саммите мирный план президента Зеленского не обсуждается, а обсуждается только три из него пункта. И там должна быть какая-то демонстрация в, как она сказала, столице Швейцарии городе Цюрихе. Вообще-то столица Швейцарии — город Берн.
Еще раз: я верю, что Чирикова — замечательный человек. И это речь не о Чириковой. Это речь о другом. Вдумайтесь, 2 года российская интеллектуальная элита от Пугачевой, Акунина, Навального, которые призывал выйти на улицы и набить своими телами автозаки, чтобы остановить войну, была на стороне Украины и, конечно, имплицитно на стороне президента Зеленского, который был абсолютным выразителем воли Украины, украинцев и так далее.
И тогда президенту Зеленскому всё это было не нужно. Ну, не нужно и не нужно, ради бога, люди не навязываются. Но какой путь прошли в эти два года, чтобы хоть как-то повысить престиж этого саммита, на который не приехал Байден, на который не приехал Си, относительно которого эти методички раздают, обращаются к Евгении Чириковой, и она рассказывает, что это она поддерживает мирный план президента Зеленского.
Я просто обращаю ваше внимание, что это спич не про Евгению. Это спич про то, в каком, судя по всему, отчаянном положении находилась администрация президента Зеленского накануне организации этого саммита.
Кстати, судя по всему, по этому поводу очень Путин переживал. Судя по всему, действительно, Кремль приложил большие усилия для того, чтобы этот саммит выглядел нелепым. Откровенно говоря, самые главные усилия и самый большой результат — ничья на поле боя. И, конечно, Кремль надеялся, что саммит будет просто полностью уничтожен, потому что российские войска будут наступать в Харьковской области.
И мы видим, что американцы тоже приложили большие усилия для того, чтобы развеять надежды Путина на эту тему. Потому что и поставки оружия Украине, которые превратили эти надежды Путина перед саммитом в ничто, и те серьезные санкции (не надо их недооценивать), которые выкатили американцы, они показывают, что Путин находится тоже перед очень тяжелой вилкой. Потому что будет продолжать рассчитывать на то, чтобы воевать, то ему будет всё хуже и хуже. Тут технология такая: пока толстый похудеет, тонкий — сдохнет. Тонкий — Украина, толстый — Россия. Вот американцы показывают Путину, что толстый похудеет. И это перед саммитом он тоже понял.
И переговоры-то ведутся. Я знаю, по крайней мере, от двух… Я не могу назвать это переговорами, это, конечно, может быть, консультации, не будем даже говорить, где, как, что, чтобы не спугнуть. Но общая идея такая, что люди приехали на саммит. Давайте подготовим настоящие переговоры, которые пройдут в Саудовской Аравии осенью, и которые если к чему-то приведут, но, конечно, не к этой безумной хотелке Путина, которая, с моей точки зрения, является… И, конечно, не к границам 91-го года, — а вот к ядерной безопасности и остановке огня по линии боевого разграничения. С учетом этой стратегии качелей — если они проседают, то им дают, если вырываются вперед, то их окорачивают — к осени будет проходить приблизительно в том же или близком к этому месте.
Эти консультации идут по двум разным каналам минимум. Понятно, что если они чем-то увенчаются, то скажут, это были консультации. Если не увенчаются, скажут — это всё какая-то самодеятельность.
Швейцарский саммит этим заявлением Путина… это хороший прием политического дзюдо, надо отдать должное. То есть тот гигантский административный ресурс, который президент Зеленский потратил на организацию этого саммита, действительно пропал втуне. А второй раз такой ресурс уже не потратишь. Второй раз не будет возможности сказать у президента Зеленского: «У нас первый раз не получилось. А давайте мы снова соберемся». Второй раз будет собирать кто-то другой: или Эрдоган или саудовцы с большой вероятностью. За сценой, конечно, будут китайцы или американцы обязательно. Естественно, там Путин будет где-то маячить. Будет это останавливаться, если будет останавливаться — по линии боевого разграничения.
Но при этом Путин оказался совсем не в выигрыше к этому саммиту, как он надеялся. Потому что и поставки оружия и очень жесткие слова, которые прозвучали на G7, в частности, что Россия отвечает за весь ущерб, который она принесла Украине, и там насчитали уже сейчас 460 миллиардов убытков. И понятно, что эти 460 миллиардов будут, так или иначе, заплачены как минимум из денег, которые арестованы у ЦБ. До свидания! Привет, ребята, хорошо летите. Плюс достаточно нетривиально для российской экономики, которая в среднесрочной перспективе будет снижать свою сложность.
А, с другой стороны, последствия от применения этого ядерного экономического оружия для самого свободного мира, учитывая, что свободный мир находится не в лучшей спортивной форме, то тоже может быть, как и в случае с Первой мировой войной, когда все, радостно потирая лапки сказали: «О, та-а!» Что в Первую войну случилось? Первая была Россия, потому что Австро-Венгрия была не при делах, Австро-Венгрия, действительно, мстила за то, что с ней случилось, за то, что у нее убили кронпринца. Первой была Россия, она сказала: «Ща мы Австро-Венгрию порежем на кусочки и еще у Оттоманской империи проливы заберем». Франция тоже сказала: «Сейчас мы под это дело вернем себе всё, что у нас Германия отожрала». Англия сказала: «О, ребята, ща мы под это дело замочим Германию». И все радостно побежали друг друга мочить. И когда пыль рассеялась, то оказалось, что они, действительно, все замочили друг друга. Только победителей не было, потому что даже Англия, которая формально была победителем, по итогам войны оказалось, еще Вторую мировую войну втянута, когда Германия брала реванш, а по итогам всего этого лишилась своей империи.
Абсолютно все империи, которые тогда побежали друг друга мочить, оказались в пролете, были расчленены, были уничтожены. И то самое, что мы сейчас наблюдаем на Западе, который в начале XX века колонизовал весь мир, а сейчас его колонизуют страны мира, и он перед всеми виноват и всем должен, — это ровно последствия этой 30-летней гражданской войны Запада.
И третий раунд этой войны, который носит экономический характер, может быть, для Запада с учетом существующих трендов, достаточно разрушителен. Для России я, честно говоря, не знаю, потому что слишком много неясных вводных.
Переходим к вопросам.