«Ключевые события»: О чем проговорился Путин, доклад Герасимова про цели войны, взорванный генерал
Всех разорвало. Кто-то просто позволяет себе об этом говорить публично, кто-то – нет. Есть такой канал, он такой полуZ-канал, называется «Русские грамоты». Он недавно сделал прекрасную вещь. И это, честно говоря, я говорю абсолютно без иронии. Он взял и собрал все высказывания Кадырова с начала войны о том, как «по первому приказу» резерв подконтрольных ему военных немедленно выдвинется на передовую. Как ты думаешь, сколько раз он обещал?..
Подписаться на The Breakfast Show
Поддержать канал The Breakfast Show
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Всем привет. Здравствуйте. Это программа «Ключевые события». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Каждую неделю на канале Breakfast Show встречаемся с экспертами, обсуждаем самое главное за неделю. Рада приветствовать Фариду Рустамову, журналистку, автора Faridaily. Обязательно подписывайтесь. Ссылка будет в описании. И Ивана Филиппова, писателя, журналиста, ведущего Breakfast Show. Вань, привет.
«Эхо» объявило
срочный сбор
Поддержите команду
И. ФИЛИППОВ: Привет-привет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну что, давайте тогда про самое главное, что вы выделили за прошедшие семь дней. Иван.
И. ФИЛИППОВ: Самое, наверное, главное, заметное и значимое, что было за последнюю неделю, это доклад начальника Генерального штаба Герасимова, который сказал, что российская армия выполнила все поставленные перед ней задачи в 2024 году. Ты все еще запрещаешь мне материться, да?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да-да, все еще мы не материмся.
И. ФИЛИППОВ: От этой новости искренне офигели российские военные, которые воюют в Курской области, потому что Курская область до сих пор никаким образом не освобождена. Более того, как говорят сами военные, никаких перспектив ее быстрого освобождения нету. И у военных возник вопрос: если все цели выполнены, то это означает, что Курскую область не предполагалось освобождать? Потом возник следующий вопрос. Например, не взят до сих пор населенный пункт под названием Волчанск. Это крошечный городок, который пытаются взять уже, кажется, полгода и до сих пор не могут. То есть, получается, цели его взять тоже не было, если все цели выполнены? В общем, военные пришли от высказывания…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В ах какое изумление.
И. ФИЛИППОВ: В изумление, да. Они пришли в изумление.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У меня к тебе будет еще несколько вопросов по событиям этой недели. Наверное, хотелось бы про взорванного генерала тоже поговорить. Но коль скоро мы начали с одного центрального события, то давай тогда еще одно центральное событие от Фариды Рустамовой.
Ф. РУСТАМОВА: Я тут не удивлю, наверное. Вчерашние итоги года с Владимиром Путиным. В целом власти заканчивают этот сезон, заканчивают работать. Этот осенний политический сезон заканчивается. И да, мы слышим какие-то итоги от первых лиц российской политической системы. И я за этим всегда слежу. Но, кроме того, сейчас поскольку у нас власть очень закрыта, хочешь не хочешь, внимательнее прислушиваешься.
И это довольно бывает полезно, потому что проговариваются про подоплеку каких-то своих действий, в течение года которые они совершали, там какие-нибудь законы, например, принимали, и о причинах этого, зачем это все было нужно. Довольно часто они в итогах говорят. Когда уже все сделано, когда провернуть назад уже ничего нельзя, они объясняют, зачем они все это делали. Это достаточно интересно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но мне кажется, что как раз вчерашнее «Поле чудес» от Владимира Путина, не в том смысле, что там какие-то раздавали призы и подарки, потому что он на прямой линии с гражданами Российской Федерации любят раздавать щенков…
Ф. РУСТАМОВА: Да, кстати. Особо ничего не было.
И. ФИЛИППОВ: Курскую область опять-таки.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Курскую область он раздал не гражданам Российской Федерации. Но здесь все-таки пресс-конференция. И очень много было про войну. Я уж не знаю, это сам Путин так хотел или вдруг так неожиданно само сложилось. Но вот по вашим впечатлениям, это вопрос и к Ване, и к Фариде, если говорить в контексте войны, а о чем про говорился Путин?
Ф. РУСТАМОВА: Я бы не сказала, что он про что-то проговорился в контексте войны.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Разоткровенничался.
На самом деле, он себя чувствовал достаточно расслабленно, уверенно и хорошо. И что он там про движуху сказал, это, в принципе, мне кажется, раскрывает его сущность, если так можно сказать.
Проговорился, ты знаешь, я скорее имела в виду, например, историю с антимигрантскими вот этими законами. Потому что, конечно, этот год беспрецедентный в этом смысле. В России было принято огромное количество не только законов, но и просто реальных практических мер для регулирования миграции. Это если говорить аккуратно. А если прямо, то прямо антимигрантских законов. Власти говорят, что они завершили эту работу, по крайней мере в этом году. И гордятся там. Вот Вячеслав Володин гордился тем, сколько они законов понапринимали (больше полутора десятков). Путин вчера тоже про это немного сказал, но в таком скорее – это то, что я для себя отметила – более примирительном ключе.
Потому что, если мы посмотрим, как это все происходило в Думе, например, и не только в Думе, это было очень агрессивно с переходом на откровенно такую ксенофобскую риторику, что раньше себе с таких трибун в таком количестве столь высокопоставленные люди не позволяли в такой стране, как Россия. Все понимают, что это такое. А сейчас это стало мейнстримом. Это звучит от спикера Госдумы, от вице-спикера Госдумы Яровой, которая представляет силовиков в Госдуме, от депутата Лугового, который представляет силовиков и спецслужбы конкретно в Госдуме. Откровенно ксенофобские вещи при принятии вот этих законов. Они там называют мигрантов пятой колонной уже практически. Это их видение. Они видят их для себя как какую-то очередную группу, от которой нужно очистить общество.
А Владимир Путин, в свою очередь, выступил в более примирительном тоне, как человек, к которому явно, и это не секрет, приходят люди из другого фланга, которые занимаются российской экономикой, говорят про дефицит рабочей силы и про то, что вообще надо чуть-чуть притормозить эту историю, по крайней мере смягчить.
Он высказался в том ключе, что вообще нам надо и школы русские в странах ближнего зарубежья развивать, для того чтобы учить там детей, семьи, людей, которые хотят приехать в Россию работать, там русскому языку, а не здесь, не в России. То есть говорил об этом в несколько таком ключе, что вроде как будто бы вот эта история про волну, про атаку на мигрантов – это не должно быть настолько жестко и это не должно полностью перекрывать поток рабочей силы иностранной, которая приезжает в Россию. Я это для себя отметила.
Хотя понятно, что все равно вся эта история, в ней рулят силовики, это их сфера контроля, и поэтому они так жестят. И они делают это, безусловно, с позволения Владимира Путина. Но хотя бы он чуть-чуть как будто бы попытался это притушить, но не сильно, не сильно. Поэтому, конечно, я думаю, что никому не стоит расслабляться и ничего хорошего ждать в этом смысле, особенно после того, что случилось с генералом Кирилловым. Если допустить, что вот эта версия с тем, что его убил…
И. ФИЛИППОВ: Мигрант.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Уроженец Узбекистана.
Ф. РУСТАМОВА: Уроженец Узбекистана, человек, который приехал оттуда. Я прям представляла себе, как депутат Луговой потирает ручки и говорит: «Посмотрите, я был прав во всем. Да, это действительно люди, которые приезжают в Россию для того, чтобы нас тут взрывать».
И. ФИЛИППОВ: Эти Z-каналы, которые я обозреваю, они ровно так об этом и писали. Они в принципе очень мигрантофобские, они в принципе очень ксенофобские, откровенно расистские. И история с убийством генерала Кириллова, конечно, дала им возможность еще раз в этом всем поупражняться. Но глобально история про генерала Кириллова, про нее точнее всего и емче всего написал Руслан Левиев, который сказал, что убили самого бессмысленного генерала российской армии. Это чистая правда. То есть про него ничего сказать, чем бы он был примечателен, кроме его этого шизоидного бреда про боевых комаров, в общем, больше ничего и нет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вань, а если говорить про вчерашнее выступление Владимира Путина, опять же возвращаю к контексту войны, много же говорил. Там и жаловались, там этот, прости господи, Поддубный рассказывал, что нам того не хватает, вот за этих замолвить бы словечко.
И. ФИЛИППОВ: Если взять весь массив жалоб, который есть у военного Z-сообщества в принципе, то, может быть, долю процента озвучил Поддубный. То есть это даже не процент.
Ф. РУСТАМОВА: Это не Поддубный, это ведущего ты имеешь в виду. Это другой, но похож внешне на него.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он очень похож просто на Поддубного. Прости, пожалуйста. А как его зовут? Кто-нибудь знает?
Ф. РУСТАМОВА: Фамилия его Кулько. Он с Первого канала.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, понятно, хорошо. Человек с Первого канала, попытался…
Ф. РУСТАМОВА: Военкор так называемый Первого канала.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В Z-сообществе слова Путина принято не обсуждать. Потому что если ты как-нибудь неправильно про это напишешь, то тебя может постигнуть судьба Игоря Ивановича Стрелкова. Поэтому абсолютное большинство военных каналов просто дало цитаты, дало фактуру: вот, значит, верховный заявил это, это и это. Очень небольшой военный, именно военный, канал, называется «Страж», написал чуть более откровенно: «Складывается ощущение, что Владимиру Владимировичу не все докладывают».
Действительно складывается такое ощущение, потому что то, как он говорит про войну, это вызывает мое бесконечное удивление. Он говорит про войну так, как будто он ее выигрывает. Мы сейчас с Фаридой спорили как раз. Допустим, действительно есть продвижение на фронте. Допустим, мы оставляем за скобками совершенно нечеловеческие жертвы, которые несет сейчас российская армия, которые диспропорционально больше всему, что было до этого на фронте. Ну окей, пусть она продвигается, но это все равно даже не то что не Киев, это даже не дорога на Киев, это еще очень-очень дальние-дальние подступы.
В этом смысле, наверное, знаешь, что примечательно? Примечателен его спич про Сирию. В Сирии, оказывается, Россия достигла всех целей.
Ф. РУСТАМОВА: В этом смысле… В каком смысле?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну подожди, ты же не знаешь, какая у него была цель. Может, у него была цель свержение режима Асада.
И. ФИЛИППОВ: Мне нечего на это возразить. С другой стороны, вот эта вот фраза про Сирию, она очень важна. Я это говорю примерно последние два с половиной года. Недавно об этом написал Захар Прилепин, любимый мой Z-нытик. Мысль эта, на самом деле, очень простая. Когда Запад говорит о том, что с Путиным нужно договариваться и на что он может согласиться, они все время забывают очень важный момент: победа в войне будет именно тем, что скажет Путин. Если Путин завтра скажет, что целью войны было снижение нагрузки на Пенсионный фонд и утилизация крейсера «Москва», 90% наших сограждан скажут: «Замечательно. Можно будем дальше спокойной жизнью жить?» И это очень важно, потому что он сейчас про Сирию это сделал.
Две недели я читал. Там стоял стон, скрежет зубовный. Z-авторы, которые очень многие воевали в Сирии, которые очень многие работали в Сирии, которые теряли в Сирии друзей, боевых товарищей, которые знают объемы финансирования, которые понимают, какое невероятное количество денег, жизней, усилий вложено в то, чтобы поддержать режим Асада, они слушают, как Владимир Владимирович говорит, что он, оказывается, всех целей достиг. Я даже не могу себе представить, что они в этот момент чувствуют. Но если он скажет то же самое про Украину, все точно так же скажут: «Ну да, ладно. Окей. Едем дальше».
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да, я думаю, что это как раз та часть, в которой мало кто будет спорить. Потому что так как цели этой войны никто никогда не обозначал, то и их достижение будет…
И. ФИЛИППОВ: Абсолютно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Объявили, что достигли, значит, достигли. Как мы проверим это?
И. ФИЛИППОВ: Именно так. Еще, конечно, я на секундочку. Я каждый раз за это цепляюсь, и я не понимаю, почему про это не говорят больше. Каждый раз, когда Путин говорит, что в мирных переговорах надо исходить из реалий на земле, а Курская область? Чувак, камон, у тебя Курская область не под контролем российской армии. Это реалии на земле.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он трясет «Орешником». И, кстати, я не знаю, имеет ли смысл связывать это событие, потому что после не значит вследствие, но после пресс-конференции Владимира Путина следующей же ночью Киев очень мощно обстреляли.
И. ФИЛИППОВ: Да, мы сегодня с утра смотрели эти видео, эти фотографии. Но это, кстати, был не «Орешник».
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это был не «Орешник». Но мне кажется, что это была такая демонстрация.
И. ФИЛИППОВ: Вот мысль о том, что существует некая вундервафля, которую можно использовать и которая сразу обеспечит преимущество на поле боя, это не так. И более того, почти три года войны это максимально наглядно продемонстрировали. Более того, если ты говоришь про военных авторов, они очень часто пишут, обсуждая теоретическую возможность использования ядерного оружия, они пишут эту же мысль. Они говорят: «Окей, хорошо мы его используем. И что? А дальше чего? Оно войну не выиграет».
Поэтому Путин, который на «Орешник» публично еще только не анонировал… То есть все остальное он уже делал. Он про него говорит больше, чем он говорит про все на свете. Про Курскую область он тоже меньше говорит.
Ф. РУСТАМОВА: Кстати, вчера не так он много говорил. Я ждала, что больше будет. Но, видимо, тон просто был этого мероприятия, я имею в виду то, как оно мыслилось в пропагандистском ключе кремлевскими пиарщиками, был все-таки такой успокоительный. То есть надо появиться, успокоить всех своим появлением, продемонстрировать, сказать, что все хорошо, все под контролем, всех успокоить и отправить на Новогодние праздники. Я думаю, этим, возможно, тоже обусловлено то, что про «Орешник» заговорили на 40-й минуте (я специально проверяла). Но этим более-менее ограничились.
И. ФИЛИППОВ: Я уверен, что ты права.
Ф. РУСТАМОВА: Но я думаю, что рвалось, хотелось побольше.
И. ФИЛИППОВ: Про «Орешник», про крепкий «Орешник». Я абсолютно уверен, что ты права. И я знаю, что ты права, вот почему. Потому что обозреваемые мною Z-авторы пишут ровно об этом. И этим они страшно возмущены. Они все никак не могут понять, почему российское общество отказывается замечать войну, почему он не президент воюющей страны. Они говорят, он действительно лидер, отец нации и все на свете, но это не воюющая нация, это не воюющая страна, он не военный лидер. «Почему он не военный лидер? – говорят они. – Что, он, может быть, победить не хочет?»
Поправь меня, если я не прав, но вся вчерашняя эта прямая линия, все четыре с половиной часа – это не воюющая страна; это страна, у которой, да, есть какие-то там локальные конфликты, но это не страна, погруженная в войну.
Ф. РУСТАМОВА: Про войну говорили много, но, да, действительно, не в таком ключе, как ты сказал.
И. ФИЛИППОВ: Война не определяет жизнь.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Подождите. Я тут, правда, хочу сделать важный дисклеймер, что я не смотрела все четыре часа, но тем не менее, вот эти жалобы из Курской области, что а вот там жилье, а вот то, а вот тут невыплаты…
Ф. РУСТАМОВА: Там одна жалоба или две.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это как будто бы люди из другой страны? Как это выглядит?
Ф. РУСТАМОВА: Есть некоторые слоны, которых не заметить нельзя. Но их нужно хорошенько срежиссировать и ответить на эти запросы так, чтобы всех успокоить, в режиме типа все наладим, все устроим, все будет хорошо. Так и было. Он так на это все и отреагировал. Нельзя забывать, что там срежиссирована и отрепетирована каждая минута. То есть это не настоящий разговор о реальных проблемах, это срежиссированное, сдирижированное мероприятие – как нам затронуть болезненные какие-то тему, но так, чтобы сильно людей не тревожить, а их, наоборот, успокоить, а лучше, чтобы они вообще забыли про все свои проблемы. Тем более сейчас Новый год. Поэтому нужно не забывать про эту рамку.
Например, некоторых слонов они все-таки выбрали не заметить. Да, там они приложили большие усилия к тому, чтобы российское общество тоже просто стерло из своей памяти теракт в «Крокус Сити» и другие теракты, которые происходили в этом году в России, но вчера эта тема вообще не звучала. Это крупнейший теракт за последние 20 лет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Подожди, я тут с тобой поспорю, потому что и ты задавала Путину вопрос на пресс-конференции, и я задавала вопрос Путину на пресс-конференции.
Ф. РУСТАМОВА: Но это когда было?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы прекрасно с тобой знаем, что можно спросить о чем угодно.
Ф. РУСТАМОВА: Это было до войны. Сейчас этот формат, там вообще нет случайных людей. То есть если там до 2020 года могли быть какие-то…
И. ФИЛИППОВ: А иностранные журналисты, которые задавали, между прочим, довольно толковые вопросы?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хороший вопрос.
Ф. РУСТАМОВА: Да, там действительно был один хороший вопрос. Меня больше всего повеселило то, что Владимиру Пути, очевидно, вот этот спектакль 4-часовой, который просто надо провести, надо появиться перед народом и провести этот сеанс связи с народом и всех успокоить… А он действительно так думает, что он появится, и все успокоятся. То есть он как такой Господь Бог, одно его появление уже всех успокаивает. И меня порадовало, что он когда начал говорить с американским журналистом, дал ему слово, ему самому понравилось, он такой: «Еще что-нибудь спросите». То есть ему вот эти его неприятные вопросы, они ему были гораздо интересней, чем остальные 90%, что было полностью срежиссировано и полностью удобно для него.
И. ФИЛИППОВ: Хоть какое-то разнообразие.
Ф. РУСТАМОВА: Да. Тот американский журналист NBC, который задал Путин неприятные вопросы про его позицию, в которой он сейчас находится, приведя аргументы, что вот это произошло, то, много людей в войне погибло, генерала у вас убили в Москве, в Сирии вы проигрываете, у вас не очень сильная позиция для того, чтобы разговаривать с Трампом. Вот у него такой был вопрос.
Можно спорить по поводу его содержания, но это не самый удобный и приятный вопрос, особенно вот эта его конкретная формулировка. Но это тоже в рамках вот того, что они срежиссировали. Они же сами этого человека туда пустили, они подготовились к его возможным вопросам. Я не утверждаю этого, я этого не знаю, но, скорее всего, они знали, что он спросит.
Потому что Дмитрий Песков у всех, кого они там допускают, до вот определенных… Раньше были специальные вот эти ряды для пула, и там все должны были доложить, какой у тебя будет вопрос. А все остальные, которые были за этой ленточкой, это были вот эти все неконтролируемые разные чуваки со смешными плакатиками, среди которых однажды была и я. И мне тогда просто повезло. Вот это была абсолютно не проконтролированная ситуация, потому что там Путин сам дирижировал, он сам случайно выбрал, потому что там ему понравился мой плакатик. Но это было давно. С тех пор этого уже не было.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там было написано «Семья». Про которую он, кстати, продолжает говорить, что его семья – это Россия.
И. ФИЛИППОВ: Окей, если его семья – это Россия, тогда то, что происходит, это домашнее насилие.
Ф. РУСТАМОВА: Он так не считает. Нравится, не нравится – терпи, моя красавица.
И. ФИЛИППОВ: Это домашнее насилие.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Стерпится-слюбится, Вань. Что ты в самом деле! Как в России не жил никогда. То есть ты считаешь, что его спектакль никто не смог поколебать. Он чувствовал себя спокойно, свободно, у него все под контролем.
Ф. РУСТАМОВА: Это же было главный месседж, главный посыл.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сеанс психотерапии удался.
Ф. РУСТАМОВА: Конечно.
И. ФИЛИППОВ: Это взаимная психотерапия. Он думает, что он терапевтирует общество. И на самом деле еще убеждает в этом сам себя. Потому что это, конечно, вечный вопрос. Я читаю какие-то тексты, которые пишут сторонники войны. Но я просто видео смотрю, как эта война выглядит. И ты смотришь эти видео, там смотришь один, два, три дня, два с половиной года, и ты задаешься вопросом, Владимир Владимирович вообще в курсе, как это там происходит, какой ценой это происходит, как выглядит российская армия, которая не выглядит так, как она представлена на плакатах и роликах Министерства обороны? И вот эти его длительные выступления, они, конечно, убеждают в том, что, как это сегодня я уже процитировал, не докладывают, очевидно, что просто не представляет, я не знаю.
Ф. РУСТАМОВА: Мы этого не знаем. Я имею в виду до конца. Потому что вот эти все публичные такие мероприятия и вообще все его публичные появления, на самом деле, за редчайшим исключением… По факту Россия реально находится в состоянии войны. И лучше всех это знает Владимир Путин, на самом деле. Сорри за Капитан Очевидность. И все, что он говорит, все, что исходит от него, это пропаганда военного времени.
И. ФИЛИППОВ: Не совсем. Все-таки я тут с тобой не соглашусь. От него исходит, ты сама только что сказала, спокойствие, все под контролем.
Ф. РУСТАМОВА: Это пропаганда же.
И. ФИЛИППОВ: Это не военное время. Конечно, пропаганда, разумеется. Но это не пропаганда военного времени. Наоборот.
Ф. РУСТАМОВА: Нет, я имею в виду то, что он говорит в военной части. Когда он говорит, что наша великая победоносная армия километрами продвигается…
И. ФИЛИППОВ: Третий год третий день берет Киев.
Ф. РУСТАМОВА: Да. Это же элемент военной пропаганды. Он считает, что он великий полководец и он как верховный главнокомандующий должен быть самым главным чирлидером этой войны, во всем всегда быть уверенным и говорить, что все всегда хорошо, в том числе адресуя это противнику, Украине, чтобы они не знали, что на самом деле там происходит. То, чего мы не знаем, а вот в реальности там.
И. ФИЛИППОВ: Вот. Это, конечно, главный вопрос.
Ф. РУСТАМОВА: Да. Что там вот за этим фасадом, понимает он или там вообще тоже вот этот делирий и непонимание реалий, которые происходят на войне.
И. ФИЛИППОВ: Все-таки, даже если ему не докладывают, даже если он что-то не знает, он специальную военную операцию начал почти три года назад. Он предполагал, что она будет очень ограничена во времени. Он предполагал, что у нее будут какие-то очень конкретные результаты. За этот год не смогли взять Волчанск. Волчанск – это не Киев, не Одесса, это очень-очень небольшой город, который очень-очень долго берет российская армия. Позавчера он сказал, что 246 населенных пунктов освободила российская армия. Вот в этом назначении «освободила» – это стерла в щебень буквально.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но, кстати, я бы здесь еще тогда добавила. Фарида, по твоим ощущениям, вот история, например, с взорванным генералом Кирилловым, насколько она отрезвляет и задает новые вопросы не только для Путина, но и для его окружения?
Ф. РУСТАМОВА: Я могу сказать, что вчера это одна из тоже вещей, которая меня немножко впечатлила, хотя там ничего особенно нового-то мы не увидели. Это то, что Владимир Путин допустил достаточно редкую, я бы сказала, очень редкую для себя публичную критику силовиков. Он сказал, что это теракт. Он назвал это проколом, тяжелейшим проколом, и что правоохранительные органы и спецслужбы должны работать над тем, чтобы не допускать таких проколов.
Это довольно редко для него. Потому что он многие годы исходит из того, что не то что публично, но и непублично, судя по всему, тоже как-то ругать, наказывать за какие-то провалы вот эту самую его главную пору – это силовики и, в частности, спецслужбы – ни в коем случае нельзя, потому что иначе, если он поругает, там кого-то уволит, что-то резкое совершит, кто-то может обидеться, там какая-то нелояльность, какой-то очаг какого-нибудь там заговора. Он этого никогда не делает. И поэтому вчерашнее его высказывание по поводу убийства Кириллова было достаточно примечательным.
Понятно, что вряд ли из-за этого там последуют какие-то большие и значимые оргвыводы, в том смысле, что кого-то там уволят, поменяют и так далее, по крайней мере сразу, чтобы была какая-то связь между событием и его последствиями. Он так никогда не делает. Но тем не менее в словах я на это обратила внимание.
Что касается какой-то реакции на это убийство. Мы видим публично, что там сотрясают вот эти и Z-блогеры, и всякие там генералы типа Картаполова и прочих Гурулевых своими Телеграм-каналами, что ах, они такие, значит, нам нужно дальше активнее воевать и так далее. В общем, все вот эти жуткие вещи говорят. Не будем их повторять. Маргарита Симоньян и все остальные тоже видно, что испугались.
То есть да, это самый высокопоставленный, наверное, чин, который был так вот убит с начала войны и вследствие войны. Но кажется, что они там уже в каком-то смысле привыкли, потому что там на многих из них уже организовывались покушения. По крайней мере, они говорили, что они их предотвращали и так далее. То есть они как-то в этой реальности уже живут эти последние годы.
И. ФИЛИППОВ: Не то чтобы им очень комфортно.
Ф. РУСТАМОВА: Понятно. Конечно, конечно. Поэтому все вот эти вот крики. Видно, что им страшно. Оно и понятно.
И. ФИЛИППОВ: Самое смешное, что было про это убийство, это серия Z-текстов о том, как процесс улучшения Москвы и создания доступной среды несет ответственность за…
Ф. РУСТАМОВА: Это типа про самокаты, что ли?
И. ФИЛИППОВ: Про самокаты, каршеринг. Что из-за того, что в Москве есть каршеринг, самокаты и мигранты, а все это Собянин, то, соответственно, вот это все помогло.
Ф. РУСТАМОВА: Как будто, если бы не было самоката, нельзя было бы, не знаю, к мусорной урне прицепить эту бомбу.
И. ФИЛИППОВ: Не ищи логику.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Представляете, какая потрясающая концепция. Собянин, спящая фронда, понасадил везде своих самокатов, использует их для убийства генерала и таким образом пытается остановить войну.
Ф. РУСТАМОВА: Но это просто такая вообще величайшая конспирология. Мне нравится.
И. ФИЛИППОВ: Не знаю. Мне кажется, прекрасно. Учитывая все то, что мы видели за последние три года, это не звучит совсем нереалистично.
Ф. РУСТАМОВА: Ну, конспирология. И похуже мы видели.
И. ФИЛИППОВ: Это точно. И продолжаем видеть каждый день.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это потрясающе. Слушайте, на самом деле, не только Владимир Путин четыре с половиной часа выступал на этой неделе. Были еще события, как мне кажется, довольно масштабные. И здесь, я не знаю, Фарида, видимо, опять к тебе, потому что это история с преследованием и репрессиями против иностранных агентов, с одной стороны. А их же становится больше и больше, и больше. Понятно, что в масштабах страны кажется, что это совсем ничто. Но их число постоянно увеличивается. А потом законы эти могут использоваться не только против иностранных агентов. Расскажи, пожалуйста, подробнее, стоит ли это относить к каким-то ключевым тенденциям, может быть, вообще всего года?
Ф. РУСТАМОВА: Я бы сказала, что это такое продолжение тех репрессивных трендов, которые и так… Слово «тренды» такое фэнси какое-то для этого. Это просто репрессивная волна, которая усилилась многократно после начала войны. Она продолжается. Здесь лидеры и хедлайнеры этой волны – это спецслужбы, ФСБ в первую очередь.
И тут с принятием конкретно вот этого закона, о котором ты говоришь… Ты его, наверное, имела в виду, вот этот закон, который приняли окончательно в конце прошлой недели про лишение иноагентов доходов от их интеллектуальной деятельности и лишение их доходов от их собственности, продажи или аренды квартиры, транспорта, какой-нибудь машины, доходов от каких-то их вкладов. Это все таким пакетом приняли в конце прошлой недели.
Всего на принятие этого закона ушел где-то месяц. И проглядывалось, что некоторое несогласие людей внутри власти с этим возможно, потому что все-таки это действительно прям совсем антиконституционная история, когда людей лишают возможности распоряжаться своим собственным имуществом. Там же речь не про то, что люди получили какие-то деньги или какое-то имущество от государства, значит, государство теперь у них его отнимает. Нет, это про частную собственность, про то, что у людей отнимают право распоряжаться их частной собственностью. И понятно, что здесь могут быть вагон и маленькая тележка возражений даже среди действующей власти. Но все затклись и тихонько вот в конце года все это спокойненько приняли и проглотили.
Здесь можно только сказать, что, в принципе, вот эти инициативы, которые исходят от спецслужб, для того чтобы продолжать репрессировать и давать новые инструменты для репрессий, в принципе, любых людей, которых они посчитают неугодными, это история, которой противостоять очень сложно сейчас. Я имею в виду каким-то другим людям, например, во власти, которые с этим не согласны по разным причинам, не по идеологическим, как правило, а просто даже по формальным, потому что конкретно в этом случае противоречие Конституции совсем очевидно, то в конце года такие вещи гораздо удобнее.
И на всякий случай перестраховываются они. Они поэтому в конце года так пропихнули тихонечко, чтобы все уже там отходящие в отпуск, в том числе чиновники, другие люди, особо у них энергии не было там рыпаться и как-то противостоять этому, и как-то вот это останавливать.
Ну да, я бы назвала это наравне с вот этой антимигрантской волной каким-то таким продолжением поиска внутренних врагов и наказания их всеми вообще возможными, может, даже и абсурдными способами. И, в принципе, да, здесь, наверное, в этом смысле ничего нового нет, но это такое эскалирование на новый уровень.
Знаешь, что тут забавно? У меня есть такая конспирологическая теория. Не знаю, правильно ли я делаю, что я ее озвучиваю, но я заметила, что накануне того, как этот закон внесли в Госдуму, появились новости о том, что бывший премьер Михаил Касьянов собирается продавать свою квартиру. Я не помню, как правильно называется этот дом. Короче, в одном из домов, где он соседствует с многими действующими чиновниками. Квартира ему досталась с тех времен еще. И из-за этого было много какого-то возмущения во всяких вот этих каналах, близких к силовикам, типа «Mash», «Базы» и так далее. Понятно что не вот эта квартира. А она там очень дорогая какая-то. А Михаил Касьянов же эмигрировал. Я не знаю, есть у него уголовные дела уже или нет. Но он, в общем, преследуемый властями. И, в общем, понятно, что не буквально квартира Михаила Касьянова, которую он хочет или хотел продать, стала причиной того, что они приняли вот этот закон, чтобы нельзя было вот эти деньги, полученные в России, вывести за границу. Но думаю, что тоже триггернуло.
И. ФИЛИППОВ: Но совпадение.
Ф. РУСТАМОВА: Потому что коммунисты, например, тоже многие на это отреагировали, я видела, у себя в каналах писали, возмущались, что, типа, как же, вот это же бывшее госимущество, он его приватизировал, а теперь он это выведет, а он же враг вообще. А там прям реально дорогая квартира. Не знаю, у меня нету этого инсайда.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Любопытная деталь.
Ф. РУСТАМОВА: Но это просто происходило параллельно. Понятно, что у них этот замысел был давно, но думаю, что эта история триггернула. Но это абсолютная моя конспирология. Например, на каких-то заседаниях Думы, когда принимали закон, по-моему, этого не звучало.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вань, кстати, Z-сообщество в этом плане разделяет депутатскую деятельность? Иностранный агент – главный враг или не главный враг?
И. ФИЛИППОВ: Послушай, про это, наверное, даже бессмысленно говорить, потому что они, в принципе, считают, что нас всех надо поставить к стенке и расстрелять. Это все полумеры их глазами. Вот всех – и иноагентов, и уезжантов, и нетвойняшек. Всех, всех, всех. Поэтому любая репрессивная мера, которую принимает российская власть, правильная от бога и хорошо, но мало.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это очень грустно.
Ф. РУСТАМОВА: Сказала она, смеясь.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это люди, которые просто все время недовольны.
И. ФИЛИППОВ: Да, конечно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет ничего, что их радует. Хорошо, тогда другой вопрос. Тоже, наверное, то, что, их не порадовало – награждение Кадырова.
И. ФИЛИППОВ: Не порадовало – это мягко скажем. Нет, там есть люди, которые совершенно не стесняются об этом писать. Это из больших-больших, прямо заметных буквально два человека, один из которых якобы в Канаде, другой неожиданным образом в Москве, который написал, потом удалил, пояснив, но написал, что после этого награждения Путин больше не его президент и что это предательство русского народа. А это военный из «Эспаньолы» прям такой очень заметный, автор канала «Говорит ТопаZ». Интернет все помнит. Текст он из канала удалил, но мы все успели сделать скриншот.
Ф. РУСТАМОВА: Кстати, вот эта история с награждением – это, конечно, тоже одна из моих любимых историй последнего времени.
И. ФИЛИППОВ: А зачем?
Ф. РУСТАМОВА: Я имею в виду как оно вышло в итога. То есть это была закрытая церемония. О ней не должно было становиться известным. То есть это была абсолютно закрытая история для своих. Путин встретился со своими, чтобы их наградить. Whistleblower тут оказался Рамзан Кадыров, который зачем-то рассказал из каких-то своих, наверное, соображений про награждение Золотова.
А потом стало известно про то, что его самого наградили. Сообщил ЧГТРК «Грозный». И ЧГТРК «Грозный» опубликовал какое-то некое видео, возможно, снятое кем-то как раз со стороны Кадырова, на котором он засветил других участников церемонии, среди которых оказались Юрий Ковальчук, ближайший друг и соратник Владимира Путина, один из, наверное, наиболее влиятельных людей в России после самого Путина.
И. ФИЛИППОВ: Непубличный.
Ф. РУСТАМОВА: Непубличный совершенно. Он, главное, прям вот рядом, в соседнем кресле с Ковальчуком сидит. Дальше он показывает Тихона Шевкунова, министра юстиции Чуйченко, впереди сидит Кириенко. То есть все засветили. Там некоторых не было видно, но тех, которых было видно, этого было уже достаточно. И все это публикуется в государственном канале ЧГТРК «Грозный». При этом видео явно любительское. То есть никакой съемки там не было, потому что, повторюсь, закрытое мероприятие в Кремле, там Путин лично их там за свои какие-то награждает. Они эти вещи не делают публичными уже давно, потому что стесняются.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А разве указы не публикуют потом о награждении?
Ф. РУСТАМОВА: Почти не публикуют. Вот, например, в 2018 году наградили же, дали же героя России Кириенко. Тогда были выборы президентские. Кириенко там обеспечил необходимый результат Путину. Наградили его там за заслуги в сфере атомной энергетики формально, но понятно было, что это было за выборы во многом.
И это все была непубличная история. Ее выяснил «Коммерсантъ», опубликовал. Там был скандал. И никаких указов. Ничего не было публично. Они это все закрывают, они стесняются. Потому что вся эта история с наградами, они понимают, что это бесит людей, и что там у них у всех уже ордена, там уже мест нет для этих орденов, а они продолжают. Ну что, вот у Ковальчука мало наград, что ли? А у Кадырова?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но много не мало, Фарида. Вот смотри, а как еще он может отметить лояльность и преданность этих людей?
Ф. РУСТАМОВА: Ну да.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вот Danone отдал племяннику Кадырова. А Danone, больше отдавать нечего. Ну, давайте медальку еще какую-то. А Кадыров не может непублично.
Ф. РУСТАМОВА: Ему надо, да, погордиться, что его наградили. Тут еще, наверное, имеет значение то, что сейчас у Кадырова такое положение сложное в конфликте с Керимовым по Wildberries. И ему явно как минимум в том числе с этой целью, если это не единственная цель.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продемонстрировать,
Ф. РУСТАМОВА: Вылезти с тем, что Путин его наградил и что он в фаворе, что он, вообще-то, сильный, и ни фига он там не проиграл по всем фронтам, а вот он в нормальном, даже устойчивом положении. Кстати, блин, я вспомнила. Сорри. Это СДВГ-вечеринка начинается.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это наш формат.
Ф. РУСТАМОВА: Мы стали говорить про Кадырова, и я вспомнила про Ксению Собчак на пресс-конференции вчерашней. Это такой интересный момент. Я оценила, что шифт. Она пришла туда с абсолютно таким по меркам кремлевским спокойным вопросом, даже не вопросом, а запросом. Потому что она его ни о чем не спрашивала, она его просила.
А просила она его о том, чтобы помогать людям, которые страдают от войны, которые живут в приграничных регионах. Казалось бы, абсолютно такая позитивная вещь – помогать этим людям, как ни посмотри. Может быть, совсем радикально настроенным людям из Украины это может казаться не чем-то нейтральным, но большинству людей, наверное, это нормально абсолютно, потому что эти люди мирные там страдают. И Ксения Собчак, значит, им помогает. И если вспомнить, что происходило с Ксенией Собчак за прошедший год…
И. ФИЛИППОВ: Как он для нее начался вообще.
Ф. РУСТАМОВА: Да, да, да. Год назад была «голая вечеринка», она от нее тоже пострадала довольно сильно, много чего лишилась, и как она бултыхалась весь этот год, пытаясь вот это все компенсировать и защититься. Без эмоциональных оценок, это просто факты. Она это делала. И это было видно, что она ищет покровительства, защиты и пытается как-то отбиться от этой истории, как и многие-многие другие участники. И Путин на это очень-очень прозрачно намекнул, он это все видел, видел все эти фотографии, остался сильно недоволен, что у нас там война идет, а тут какие-то люди голые развлекаются.
И она, придя на это мероприятие, сделав такой запрос Путину, что, пожалуйста, давайте нам службу одного окна для людей, которые страдают от обстрелов и вообще в целом от последствий войны, живущих в приграничных регионах… А Путин ей ответил: «Да, Ксюша. Да, молодец. Спасибо». И так далее. Это очень важно. То есть это тоже, как и в случае с Кадыровым, демонстрирует, что она в фаворе. Это дает ей определенную крышу и защиту от того, чтобы ее атаковали, преследовали ее враги. А врагов у нее довольно много, начиная с Чемезова, заканчивая Алексеем Громовым. Поэтому вот это интересно было.
И. ФИЛИППОВ: Интересно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушай, не зря все-таки она там интервью с заложником брала, с Протасевичем. Она очень старалась, мне кажется, весь этот год.
Ф. РУСТАМОВА: Старалась, старалась, да.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Весь год очень старалась.
Ф. РУСТАМОВА: Она там с Лукашенко тоже. Как она Золотова публично благодарила в своем канале. Вообще как-то не в тему это, по-моему, было, как-то out of the blue, типа просто «Золотов такой классный, люблю его». Это было несколько месяцев назад. Что? Почему? Да, да, да, она старалась отбиться. Я повторюсь, без моральных оценок. Я подписана на ее канал. Как он называется?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Кровавая барыня».
Ф. РУСТАМОВА: Нет, нет, нет. «Осторожно, новости». Они довольно нормально работают.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это не ее канал. Вернее, это ее канал, но она там сама ничего не пишет.
Ф. РУСТАМОВА: Нет, понятно, что другие, это не она там, да.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно.
Ф. РУСТАМОВА: Но это оффтоп, сорри. Это можно вырезать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не, не, не, мы ничего не вырезаем, мы все пишем под ключ. Вот как Иван грустит без своих турбопатриотов, тоже показываем. Страдает. Про Собчак- то они вряд ли тебе, Вань, напишут.
И. ФИЛИППОВ: Слушай, что ты, они ее нежно любят, они про нее периодически пишут. Я сегодня пока еще не встретил про Собчак, но я еще почитаю. Наверняка. В смысле они ее ненавидят лютой ненавистью.
Ф. РУСТАМОВА: Еще бы.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Больше, чем Кадырова, или меньше, чем Кадырова? Давайте теперь все сравнивать с Кадыровым.
И. ФИЛИППОВ: В Кадыровых. Мерить в попугаях.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ты можешь измерить в Кадыровых?
И. ФИЛИППОВ: Я бы сказал, что если мы исходим из того, что пишут Z-каналы, то Кадырова они ненавидят больше, чем Зеленского.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот это да!
И. ФИЛИППОВ: Это правда.
Ф. РУСТАМОВА: Блин, Вань, надо сделать какой-то рейтинг, какой-то график, кого больше всего ненавидят.
И. ФИЛИППОВ: Это интересная мысль. Собчак 100% входит в первую десятку без вообще каких-либо сомнений.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушай, это интересно. То есть получается, что если мы говорим про новости о награждении Кадырова, то там, должно быть, всех разорвало на клочки.
И. ФИЛИППОВ: Всех разорвало. Кто-то просто позволяет себе об этом говорить публично, кто-то – нет. Есть такой канал, он такой полуZ-канал, называется «Русские грамоты». Он недавно сделал прекрасную вещь. И это, честно говоря, я говорю абсолютно без иронии. Он взял и собрал все высказывания Кадырова с начала войны о том, как «по первому приказу» резерв подконтрольных ему военных немедленно выдвинется на передовую. Как ты думаешь, сколько раз он обещал?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я думаю, что порядка десяти.
И. ФИЛИППОВ: Шесть.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, ну ладно. Я переоцениваю писучесть Кадырова.
И. ФИЛИППОВ: Поэтому ненависть к Кадырову связана не с национальным даже вопросом и даже не с расизмом, ксенофобией, ненавистью к дотационному региону, власти которого позволяют себе немыслимую абсолютно, даже по московским меркам, роскошь, а с тем, что чеченцы не воюют в том месте, где русские умирают, а они стоят третьим эшелоном, грабят города, отнимают бизнесы и так далее, и так далее, и так далее. Вот это вызывает просто лютую ненависть. Собственно, отсюда все эти истории про «Цирк Ахмат» и так далее и так далее. Там даже пару раз были, в общем, вполне себе физические разборки. Они, правда, пока еще ни разу не дошли до стрельбы, но они рано или поздно и до стрельбы дойдут.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ого, ничего себе. Это интересно. Но это как раз то, о чем Владимир Путин вряд ли будет где-то когда-то говорить, что-то мне подсказывает.
Ф. РУСТАМОВА: Да, да, да. Кстати, эта тема тоже же совершенно не звучала вчера. То есть, вообще-то, там человек умер, по-моему, как минимум один, а может быть, и два. Это не про Z-ников, а про Кадырова.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про Кадырова и разборки с Сулейманом Керимовым.
Ф. РУСТАМОВА: Разборки с Керимовым в Москве. Что это? Ни тени вообще разговора об этом.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Суд разберется. Что ты в самом деле, Фарида? Живем все-таки в правовом государстве, как известно. Но, кстати, суд-то не в пользу Бакальчука принимает решение.
Ф. РУСТАМОВА: Да, да, да. Не в пользу поддержанного Кадыровым.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, да, да. То есть буквально вчера вечером Владислав Бакальчук, который пошел за защитой к Кадырову и за которого впрягся Кадыров, проиграл суд о передаче активов Wildberries. То есть здесь у Кадырова как будто бы не очень устойчивое положение.
Ф. РУСТАМОВА: Ну вот поэтому я думаю, что это как раз его активней всего и сподвигло рассказать о своей великой награде.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еще одна тема. Она длящаяся. И как будто бы там то потухнет, то погаснет. Но не очень понятно все-таки, что происходит, укладывать ли это к чему-то важному или нет, не знаю. Замедление Ютуба. Просто в четверг вечером, аккурат после того, как Владимир Путин отговорил, начались проблемы, причем очень и очень масштабные. Насколько это можно укладывать в какие-то общие тенденции? На это обращают внимание, не обращают? Вы лично обращаете внимание или нет? Вань.
И. ФИЛИППОВ: Ты будешь смеяться, но мои Z-ники про это пишут. И они очень этим возмущаются, потому что им страшно не нравится ВК Видео, они говорят, что этим невозможно пользоваться. У многих из них – популярные Ютуб-каналы, которые, между прочим, они когда-то монетизировали, но тем не менее. Они там сейчас проводят стримы, какую-то рекламу размещают и так далее.
Ф. РУСТАМОВА: Донаты какие-то собирают.
И. ФИЛИППОВ: Да, обязательно собирают донаты. И, конечно, им очень не нравится замедление Ютуба. Как с этим быть, они не понимают, потому что Гугл – вражеская компания, с этим никто спорить не будет. Но родной ВК не в состоянии сделать ничего, чем можно пользоваться.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот удивительное открытие. Это тот редкий случай, когда они сделали шаг в правильном направлении до конца и признали, что ВК не может ничего сделать. Окей.
Ф. РУСТАМОВА: Я бы сказала про замедление Ютуба, а точнее, его такую медленную блокировку, что я вижу эту историю тоже как одно из таких знаковых событий этого года. Я помню, что я незадолго до президентских выборов так называемых, которые прошли в марте, обсуждала со своими знакомыми во власти, чего они ждут после этих выборов. И многие из них говорили, что если все пройдет по кремлевскому плану, в чем, в общем, не было никаких сомнений, то после выборов шлюзы откроются, и то, на что был определенный бан до выборов, оно все польется. И действительно так и случилось.
И вот мы обсуждали с ними репрессии элитные. И они начались, как мы все знаем, после выборов президентских. Я имею в виду чистки в Минобороны масштабнейшие. Там десятки людей уже они посадили. И, в частности, блокировка Ютуба, что держали-держали до выборов, а потом был дан зеленый свет. Так и произошло. И тут ничего удивительного.
Просто было какое-то немножко публичное замешательство из-за странной выходки пропагандиста режиссера Шахназарова, который сказал, что он там сходил к Путину, поднял эту тему, что давайте разблокируем. И все это в контексте, вообще-то, его личного благосостояния, потому что он же возглавляет «Мосфильм», и мосфильмовские кинокартины, они же в Ютубе бесплатно доступны, и как-то, видимо, блокировка Ютуба на благосостояние его корпорации «Мосфильм» повлияла.
Но это был странный эпизод. Он об этом рассказал в интервью, притом что в публичной части встречи с Путиным этого не было. Якобы он сказал, что Путин подумает, и все это истолковали в том ключе, что сейчас нам Ютуб обратно разблокируют. Ничего этого не произошло.
А Путин в своем выступлении вчерашнем, отвечая на эти гиперкринжовые, странные вопросы от блогеров, подтвердил, что никаких разблокировок, ничего такого не планируется и вообще сидите на национальных платформах, и будет вам счастье.
И. ФИЛИППОВ: Слушайте свои «Валенки».
Ф. РУСТАМОВА: Да. Поэтому то, что там Роскомнадзор в какой-то конвульсии начал сильнее блокировать Ютуб, они сигнал считали просто и создают иллюзию бурной деятельности к концу года.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но пока решения никакого нет, что с этим делать?
Ф. РУСТАМОВА: Решение чье и по поводу чего?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Типа, давайте мы пристрелим этот Ютуб к чертям.
Ф. РУСТАМОВА: Подожди, оно есть. Они его медленно блокируют, чтобы людей не бесить прям сразу.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть они отрезают по кускам.
Ф. РУСТАМОВА: Да, по кускам. Это же давняя русская народная традиция, я имею в виду российской власти – медленно варить всех.
И. ФИЛИППОВ: Лягушку.
Ф. РУСТАМОВА: Да. Потому что когда медленно, люди не замечают каких-то ограничений, запретов и так далее. А если ты это все медленно размажешь, то оно и проглотится со временем.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не знаю, мне кажется, что, конечно, история с Ютубом может иметь разные непредсказуемые последствия, потому что слишком много людей смотрят Ютуб не политический, а вполне себе мультяшный или кулинарный, или какой угодно.
Ф. РУСТАМОВА: Они пытаются вот эти альтернативы развивать. И вот это замедление, они же это не скрывают, они связывают это с тем в том числе, что типа мы будем подталкивать этим замедлением людей к использованию альтернативных платформ.
И. ФИЛИППОВ: Непригодных к использованию.
Ф. РУСТАМОВА: Вот у тебя там что-то зависло на Ютубе. Где мне мультики еще посмотреть? Ты пойдешь во Вконтакте поищешь.
И. ФИЛИППОВ: Там, где они даже не загрузятся.
Ф. РУСТАМОВА: Это замысел такой.
И. ФИЛИППОВ: С замыслом все понятно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Замысел понятен хотя бы где-то – вот здесь. Потому что, возвращаясь к тому, с чего мы начали, какой был замысел у войны, не знает никто, включая, кажется, Владимира Путина.
Ф. РУСТАМОВА: Но он ни о чем не жалеет, он сказал вчера.
И. ФИЛИППОВ: Слушай, вот это, кстати, интересный момент.
Ф. РУСТАМОВА: Этот вопрос, кстати, уже звучал. Это хороший вопрос, но он уже звучал.
И. ФИЛИППОВ: Может быть, ты меня сейчас поправишь, но, кроме фразы «мною принято решение по проведению специальной военной операции», он же с тех пор ни разу ответственность за начало войны не брал. Это всегда «нас вынудили», «нас обманули», «нас надули».
Ф. РУСТАМОВА: Не, в этом смысле – конечно.
И. ФИЛИППОВ: Они нигде ни разу не сказал больше.
Ф. РУСТАМОВА: Обманутый пенсионер. Раз за разом его обманывают.
И. ФИЛИППОВ: Да. Мои Z-ники страшно всегда этим возмущаются. Но я к тому, что вот эту фразу «я начал войну» он произнес один раз.
Ф. РУСТАМОВА: Он вообще никогда «я» не говорит.
И. ФИЛИППОВ: Один раз он так сказал.
Ф. РУСТАМОВА: Не, не, не, я имею в виду формально. У него такая традиция. Он никогда не говорит «я», он говорит «мною».
И. ФИЛИППОВ: Да, да, да. Или «мы».
Ф. РУСТАМОВА: Или просто «начал». То есть это сознательное уменьшение, снижение своей собственной ответственности за что бы то ни было.
И. ФИЛИППОВ: Конечно.
Ф. РУСТАМОВА: Никогда не говори «я сделал то-то», потому что это слишком в лоб, и ты берешь на себя ответственность, когда ты так говоришь. Все страдательный залог. Типа, вот я страдаю. Но то, что касается начала войны – ну да. Вчера его спросила журналистка, наша коллега, из РБК (и это не первый, по-моему, раз, когда именно в такой формулировке ему задают этот вопрос): «Если вернуться на три года назад, вы бы изменили свое решение?» И он по такому же шаблону ей ответил: «Нет. И еще раньше надо было начинать». В его же логике, в его же системе координат получается, он и там ошибся. Это сплошные ошибки. Что ж такое-то…
И. ФИЛИППОВ: И обман со стороны уважаемых западных партнеров.
Ф. РУСТАМОВА: Да. Постоянно обманывают его.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На-ду-ли. Мое любимое, на самом деле.
Ф. РУСТАМОВА: Кстати, про Ельцина тоже было.
И. ФИЛИППОВ: Было.
Ф. РУСТАМОВА: Было так забавно. Я вот не помню, он вообще раньше когда-то говорил, вообще обсуждал ли он его алкоголизм и называл ли его в косвенной речи, но алкашом.
И. ФИЛИППОВ: Нет. Я такого не помню ни разу.
Ф. РУСТАМОВА: По-моему, не было. По-моему, это впервые он сказал.
И. ФИЛИППОВ: Мне кажется, что он всегда с большим уважением.
Ф. РУСТАМОВА: Это была фигура умолчания для него. Понятно, что презрение сочилось в куче каких-то его высказываний про Ельцина. Сейчас, наверное, надо пояснить, что его спросил корреспондент BBC, как он считает, выполнил ли он завет Ельцина, который 25 лет назад якобы ему сказал, а это непублично было, это все с рассказа Валентина Юмашева, что берегите Россию? Но Путин, кстати, не опроверг, что Ельцин ему такое говорил 25 лет назад.
Но он начал говорить: «Я не просто Россию уберег, я вообще ее от края пропасти спас, отодвинул». И весь остальной спич был про то, как Ельцина обманывали. То есть он, в принципе, его защищал, говоря, что это вот его обманывали, он страдал, а стоило ему только высказаться против бомбардировок Югославии, от него все отвернулись. И опять там вот этот спич про Запад. Но вот он в этом контексте сказал про алкоголизм и про то, что он был пьяный и так далее. Мне кажется, что это тоже интересно, что позволил себе на 25-м году.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что-то прорвало. Деда прорвало. Спасибо большое. Отдельное спасибо за то, что вы терпеливо все это посмотрели, все эти четыре безумных часа.
Ф. РУСТАМОВА: Это, кстати, так сложно, честно говоря. В смысле эмоционально сложно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, эмоционально это вообще просто невыносимо. Спасибо еще раз. Обязательно подписывайтесь на канал Faridaily, чтобы вам не пришлось проходить через это эмоциональное насилие. Просто читайте тексты, которые пишет Фарида Рустамова и Максим Товкайло. На «На Zzzzzaпадном фронте без перемен» тоже подписывайтесь. Иван Филиппов тоже испытывают эмоциональные страдания, читая все эти Z- каналы. И только я не испытываю никаких эмоциональных страданий, потому что ко мне в студию приходят прекрасные эксперты и все мне красиво пересказывают, за что им огромное спасибо. А от вас, я надеюсь, лайк и подписка на каналы. Всем большое спасибо. Всем пока.
Ф. РУСТАМОВА: Пока.
И. ФИЛИППОВ: Пока.