Португальская революция гвоздик глазами одного из её лидеров
Я готов был дезертировать, но не возвращаться на войну. В то же время я понимал, что мое движение как военного дает мне другие возможности. Я собирался ими воспользоваться, чтобы бороться за свержение этого режима, установление демократии, свободы в моей стране…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
Революция гвоздик — бескровный военный переворот, произошедший 25 апреля 1974 года в Лиссабоне и приведший к свержению диктаторского режима Антониу ди Салазара и его преемника Марселу Каэтану в Португалии.
Благодаря подготовке военной операции подпольной армейской организацией «Движение капитанов» переворот произошел за 18 часов и унес жизни лишь 4 человек.
Вашку Лоуренсу, участник «Движения Капитанов», военный комендант Лиссабона, полковник, генерал, один из основных лидеров этой революции, обсудил с Алексеем Венедиктовым, почему капитаны, участвовавшие в колониальной войне, массово выступили против своего правительства; как происходила «наилучшим образом организованная военная операция во всей истории Португалии» и с какими вызовами новое правительство столкнулось после свержения власти.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вашку Лоуренсу. Вы были молодым капитаном, лейтенантом я бы даже сказал, в Гвинее. Потом вы принимали участие в «Движении Капитанов», участвовал в совершении революции. Военный комендант Лиссабона, полковник, генерал, один из лидеров Апрельской революции. Почему молодой лейтенант, перед которым была замечательная карьера, который воевал в Гвинее, в колонии, мог стать тоже капитаном, полковником, может быть, маршалом, — почему вы пошли в оппозиционное офицерское движение?
В.ЛОУРЕНСУ: Я бы сказал, что первоочередное влияние на меня оказал тот опыт, который я получил на войне в Гвинее. Я был молодым капитаном, командовал ротой на этой войне с 1969-го по 71-й год. И тот опыт, который я получил, который пережили в этой войне, открыл мне глаза и заставил меня по-другому взглянуть на ситуацию. Я понял, что нам там было не место, мы там были лишними. За свою свободу, за правое дело боролись освободительные движения в Гвинее, а мы на самом деле выполняли роль сил поддержки диктаторского режима в Португалии. Этот опыт заставил меня взглянуть по-другому на ситуацию в самой Португалии.
Я понял, что этот диктаторский режим должен быть свергнут силовым образом. Когда я в 71-м году возвращался в Португалию, во мне боролись три чувства достаточно противоречивые. Первое: я был в целом удовлетворен своей деятельностью, мой военный опыт был положительным, я добился успеха. Это приносило мне определенное удовлетворение как мужчине, как военному. В то же время я чувствовал отвращение к тому, что послужило инструментом в руках диктаторского режима, который использовал меня, чтобы вести несправедливую, незаконную войну, которая не должна была произойти. На тот момент эта война длилась уже 11 лет, в итоге она займет 13 лет.
Тогда ситуация сложилась таким образом, что военные, которые были в Гвинее, они воевали, возвращались в Португалию, проводили год дома, а затем возвращались вновь на фронт. Эта война велась на трех фронтах: в Гвинее, Мозамбике и в Анголе. Я был полон решимости никогда туда не возвращаться. Я готов был дезертировать, но не возвращаться на войну. В то же время я понимал, что мое движение как военного дает мне другие возможности. Я собирался ими воспользоваться, чтобы бороться за свержение этого режима, установление демократии, свободы в моей стране.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, вы просто испугались?
В.ЛОУРЕНСУ: Страх есть всегда. Но на протяжении всей моей жизни я всегда мог контролировать свой страх. И когда я говорю о том, что я возвращался, испытывая удовлетворенность от собственного своего поведения на войне, это связано именно с этим. Было достаточно много таких ситуаций, когда я мог подавить свой страх, подавить его и повести себя достойно. Именно этим я как мужчина, как военный всегда гордился, тем, что я всегда мог победить свой страх. Сам страх никуда не девается.
И я еще добавлю, что во время войны я занимался организацией написания и публикации книги, основанной на военном опыте нас, офицеров, которые сражались там. Это, пожалуй, единственная книга о войне, написанная во время войны. Потому что обычно книги на войне пишутся по ее завершении. И одно из эссе, которое входит в книгу, называется «Страх», оно посвящено тому, как бороться со страхом, как победить его и, как важно уметь победить.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Получается, господин полковник, что в этой войне вашими врагами было ваше правительство и ваши генералы, а не гвинейские партизаны, которые в вас стреляли.
В.ЛОУРЕНСУ: Да-да. Я могу вспомнить один случай, который оказал на меня очень большое влияние, когда я был на войне в Гвинее. Спустя месяцев десять после того, как я туда прибыл, мы раскрыли сеть информаторов. Это была партизанская война. Как вы знаете, у нее есть свои специфические характеристики. Это война в джунглях. Были мирные жители и ополченцы местные, которые воевали на нашей стране, служили проводниками, переводчиками. Это происходило на границе с Сенегалом. Я обнаружил, что руководитель этой сети информаторов был моим боевым товарищем. Его звали Борей. И как только мы выдвигались на какую-нибудь операцию, сразу же немедленно в Сенегал сообщали о всех наших перемещениях. Всем становилось всё известно.
И когда мы уже об этом знали, Борей погиб. Мы попали в засаду. Я был ранен, он погиб на месте. И это на меня произвело колоссальное впечатление. Я подумал, что это за война, где человек сам погибает от рук своих же товарищей, которые борются за то же, за что и он. Я понял, что война — это несправедливо. Это полностью перевернуло мое представление, я понял, что я здесь лишний, что мне здесь не место.
Это повлияло на то, что я в дальнейшем отказался принимать участие в каких-либо наступательных операциях и участвовал только в оборонительных. Конечно, обстоятельства сложились так, что были моменты, когда я был вынужден и активно участвовать в операциях, но, тем не менее, это перевернуло мне понимание войны и полностью изменило мою картину мира.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда я назвал вас лейтенантом, вы меня строго поправили и сказали, что вы капитан. Это вопрос офицерской чести. Когда вы вернулись в Португалию, вам никто не говорил: «Эй, парень, ты предал свою офицерскую честь. Ты давал присягу, а ты не хочешь теперь воевать».
В.ЛОУРЕНСУ: Я не отказывался воевать. Я официально заявил, что я больше не буду принимать участие в наступательных операциях. В оборонительных я участвовать не отказывался. Португалия потеряла в этой колониальной войне более 10 тысяч солдат. А книга, которую мы написали с моими товарищами во время войны, называлась «Вернулись все». Потому что я очень горжусь тем, что наша рота не потеряла ни одного солдата. Если кто-то сказал мне, что я не выполнил свой долг — нет, я считаю, что свой долг я выполнил.
У меня были некоторые сложности, некоторые разногласия с главнокомандующим генералом Антониу Спинолой. Отношения у нас были на тот момент непростые. Но когда я был в Португалии, он пригласил меня во дворец на ужин. И я спросил: «Это официальный ужин?» От ответил: «Нет, это частное приглашение». Тогда я сказал: «Частное приглашение на ужин принимаю только от друзей и отказался». Потом события революции развернулись так, что мне пришлось наладить с ним отношения, но это были всегда отношения без какого бы то ни было чинопочитания или подобострастия.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Если бы вы были один такой, я бы вам не поверил, я бы решил, что вы струсили и уже теперь вы оправдываетесь через 50 лет. Но вас было много капитанов. Почему именно капитаны, которые воевали в Гвинее, Анголе, Мозамбике выступили против своего правительства? Ведь это можно квалифицировать как военный мятеж, измена присяге. Но почему так много?
В.ЛОУРЕНСУ: Дело в том, что война колониальная — это специфическая война. Это партизанская война, которая с точки зрения организации военных действий ведется на основе роты. Рота является основным тактическим подразделением в данной войне. Это военное подразделение, состоящее из 180-200 человек. Командует ей офицер капитан. Соответственно, капитаны — это были именно те офицеры, которые сыграли ключевую роль во всех военных действиях. Это были те офицеры, которые находились на поле боя, которые принимали решения, которые брали на себя ответственность и офицеры, которые больше всех других сталкивались с реальностью.
Те, кто приобрел значительный военный опыт, организационный опыт, опыт командования — капитаны, их начальники майоры, именно поэтому мы сталкиваясь в большей степени с реальностью, приобрели опыт, который позволил нам в дальнейшем наилучшим образом организовать революцию, организовать 25 апреля. Я называю произошедшее 25 апреля наиболее успешной и наилучшим образом организованной операцией во всей истории Португалии. Именно поэтому нас называют «Капитанами апреля». Потому что именно капитаны сыграли ключевую роль в организации и подготовке революции.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы были одним из организаторов революции 25 апреля, вы «капитан апреля». У меня была программа, которая называется «Своими глазами». Можете рассказать свой день 24-го и 25-го апреля 74-го года? «Я встал, выглянул в окно…» и так далее.
В.ЛОУРЕНСУ: То, что меня все эти годы мучает, это то, что 25 апреля 74-го года меня не было в континентальной Португалии. Я находился на Азорских островах в Понта-Делгада. Дело в том, что полиция считала меня одним из ключевых заговорщиков. И 8 марта 74-го года я получил приказ о немедленном переводе на Азоры в Понта-Делгада. И при этом был разработан головокружительный план, согласно которому меня должны были похитить, как будто бы я хотел отправиться на Азорские острова, но заговорщики мне не дали, похитили меня.
Поэтому под руководством Отелу Сарайва ди Карвалью похитили меня и еще одного капитана. Третий капитан, который тоже получил приказ, не успел вовремя явиться, и его не похищали. Но все-таки 15 марта нам пришлось сдаться. И нас отправили на Азорские острова. Дело в том, что я отвечал за структурирование, за организацию самих военных операций. 5 марта на встрече заговорщиков было принято решение, что командовать военной операцией 25 апреля буду я. Но обстоятельства с моим переводом сложились таким образом, что командование на себя принял Отелу. И я всегда говорю: Ну что ж, под руководством Отелу все прошло прекрасно. Под моим руководством неизвестно, как прошло бы.
Таким образом, когда я прибыл в Понта-Делгада, там уже находился Мелу Антуниш. Вашку, который отвечал за разработку политической программы движения вооруженных сил. И мы с ним стали готовиться к взятию власти в свою руки в Понта-Делгада на Азорских островах. Соответственно, рассматривая этот план, мы предполагали три варианта развития событий. Первый вариант плохой: мятеж терпит неудачу. Тогда бы мы самостоятельно захватили власть в Понта-Делгада, провоцируя международный скандал и выступая в роли камикадзе, требуя немедленного освобождения наших товарищей, задержанных на континенте за неудачную попытку переворота. Второй вариант — это если все затянется, немедленного переворота не получится.
Тогда мы своими действиями на Азорских островах склоним чашу весов в нашу пользу. И третий вариант был мой самый любимый, на который я больше всего надеялся — это то, что у Марселу Каэтану будет тот же самый план, который всегда был у Салазара, что в случае чего он бежит на Азорские острова в Понта-Делгада и я его лично здесь задержу. Но, к сожалению, так не вышло. Марселу Каэтану сдался немедленно в Лиссабоне. И фотографии, где я надел на него наручники, у меня так и нет. Дело в том, что нужно учитывать, что связь с континентом было поддерживать достаточно сложно, и это тоже нужно было продумать. Поэтому я договорился о таком варианте связи. Через одного офицера, пилота ВВС, который делал промежуточную посадку в Понта-Делгада, я передал Отелу код, который послужит сигналом, что революция начинается.
Он должен был послать мне определенное сообщение обычной почтовой телеграммой на имя тещи Мелу Антуниша. 24 апреля я был дежурным офицером в штабе Азорских островов в Понта-Делгада. И в 17-30 примерно Мелу Антуниш пошел домой. Рабочий день закончился и жена вручила ему телеграмму, которую ее мама только что получила. В телеграмме говорилось, что тетя Аврора вылетает в США 25 числа в 3 часа. Что это означало по нашей договоренности? По моему коду он должен был указать время начала переворота и посмотреть в расписании самолетов из аэропорта, в какую страну в этот момент будет вылетать рейс. Оказалось, что это был рейс в США. Мелу Антуниш прибежал немедленно в штаб, попросил вызывать меня, протянул мне телеграмму. Я посмотрел на нее, сказал: «Ой, так это сегодня!» И мы стали думать, что делать, как бы я действовал на месте Отелу.
Я подумал, что на месте Отелу я бы захватил, конечно, радиостанцию. Единственное, я не знал, какую радиостанцию захватил Отелу. И вот мы знаем, что это начнется в 3 часа. Я на дежурстве в кабинете дежурного офицера сидел и переключал радиостанции одну за другой. У этих станций разница по времени с Азорскими островами была 2 часа, то есть как раз к часу ночи примерно я засел перед радио и стал переключать радиостанции. Я их переключал, переключал и примерно в 2 часа 20 минут, то есть это было 4 с чем-то в Лиссабоне, я попал на то, что, как я узнал потом, было окончанием первого обращения Вооруженных сил к населению.
Я попал только на тот кусочек, где население призвали оставаться дома, а врачей просили выйти на рабочие места в больницы. Обращение закончилось, и заиграл военный марш, который я не узнал. И в этот момент я подумал: От кого это обращение? Это наше обращение или их? И в течение минут, которые мне показались вечностью, я как безумный метался и думал: Мы или они? И когда марш закончился, я услышал слова: «Повторяем обращение «Движения Вооруженных сил». И я стал, как сумасшедший, прыгать от радости в одиночестве в кабинете и кричать: «Мы победили! Мы победили!»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему всего сутки, как вам кажется, была революция или мятеж, как хотите, и всего 4 убитых? Казалось бы, на стороне государство, которое строил Салазар и затем его преемник Каэтану, части Вооруженных сил, бюрократия, в столице — Пиде (тайная полиция). В один день все рассыпалось, и всего 4 убитых — почему?
В.ЛОУРЕНСУ: Я именно поэтому и называю 25 апреля самой успешной, самой лучше военной операцией за всю историю существования Вооруженных сил Португалии. Следует иметь в виду, что за время существования диктатуры в Португалии, а она установилась в 1926 году и продержалась практически 48 лет, было насколько попыток переворота. И все их участники совершали определенные ошибки и терпели неудачу. В них участвовали, как гражданские, так и военные силы. Все они, в общем-то, совершали одну и ту же ошибку. Они ожидали, что одна какая-то определенная часть военных начнет, а остальные присоединятся. Мы же, капитаны обеспечили вовлеченность всех сил, покрытие полностью всей территории.
Потому что даже на территории континентальной Португалии капитаны, рота — это были по-прежнему основные оперативные подразделения. Капитаны были ключевой фигурой в войсках. Мы действовали по всей территории и действовали одновременно. Все части, которые присоединились к революции, знали, что во время Ч, и это время была 3 часа ночи 25 апреля, все одновременно выдвигаются. Когда, например, силы из кавалерийского училища в Сантарене под руководством Салгейру Майя выдвинулись на Лиссабон в 3 часа ночи, они прибыли туда где-то в 5.30 — 5.45 утра. К тому моменту все ключевые точки в Лиссабоне были уже захвачены его товарищами. Он смог арестовать Марселу Каэтану. Конечно, были определенные подразделения Вооруженных сил, которые к нам не присоединились.
Но поскольку мы знали и контролировали ситуацию, то мы, во-первых, знали, что таких подразделений не много, и во-вторых, мы не рассчитывали, что столкнемся со значительным сопротивлением с их стороны. Хотя, действительно, не все прошло гладко. И, действительно, была операция, которая потерпела неудачу. Отелу планировал задержать некоторых офицеров из некоторых частей, которые не перешли на нашу сторону. Были определенные сложности. Дело почти дошло до столкновения на Дворцовой площади и Лиссабоне. Однако все было решено мирным путем. Потому что мы были боевыми офицерами, мы имели боевой опыт, мы были полны решимости, мы были готовы применять оружие в случае необходимости. Но в то же время мы были полны решимости сделать так, чтобы такая необходимость не возникла.
И мы полагались на тот дух товарищества, который существовал между военными. Мы знали, что в случае столкновения с теми частями, которые еще не перешли на нашу стороны, за счет этого духа боевого товарищества, они на нашу сторону перейдут относительно легко. Поэтому, действительно, операция прошла даже меньше, чем за 24 часа. За 18 часов она была завершена успешно. Жертв не было. Действительно, единственные 4 жертвы — это погибли протестующие от рук политической полиции Пиде, которая открыла огонь по ним.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Немножко про мою страну, сейчас это Россия, тогда — СССР. Советский Союз не любил режим Салазара, даже поставлял ракеты гвинейским партизанам «земля-воздух», как известно. Как после революции, революционные совет вы взаимодействовали с Советским Союзом, с Россией?
В.ЛОУРЕНСУ: Дело в том, что режим Салазара, режим его государства находился в международной изоляции и вообще-то ничего против этого не имел. Есть знаменитая крылатая фраза Салазара, который называл свою политику «политикой гордого одиночества». И поэтому наглядным примером этого может послужить то, что Гвинея-Бисау в одностороннем порядке провозгласила независимость в сентябре 1973 года 25 апреля. Спустя 9 месяцев независимость Гвинеи-Бисау была признана большим числом стран мира, чем число стран, у которых с Португалией были дипломатические отношения. Поэтому когда произошла революция, мы открылись миру.
Мы установили дипломатические отношения со всеми странами мира за исключением Индонезии в течении определенного периода из-за проблемы с Восточным Тимором. Португалия установила нормальные, здоровые дипломатические отношения со всеми странами мира, включая СССР. Естественно, в тот момент холодная война была в самом разгаре. Она разгорелась прямо здесь, на территории Португалии, мы в определенном смысле стали ее жертвами, потому что существовали опасения, что Португалия может стать европейской Кубой и госсекретарь США тогдашний даже высказывал такую интересную идею, что Европу можно вакцинировать от коммунизма Португалией, дать здесь установиться коммунистическому режиму и обойтись с ним так жестоко, чтобы больше никому в Европе было неповадно даже смотреть в эту сторону. Но я в тот момент, например, публично заявил, что если США хотя заниматься экспериментами, пусть занимаются у себя дома, а мы справимся самостоятельно.
Мы справились, как вы видите. И Португалия и тогда, и во времена СССР и сегодня имеет дипломатические отношения и нормальные, конструктивные, рабочие отношения со всеми странами бывшего Советского Союза, в том числе, и с Россией. Хотя в данный момент эти отношения переживают непростые времена, как вы знаете. И я добавлю еще, что в сентябре 75-го года мне выпала возможность в составе делегации под руководством президента Португалии Франсишку да Кошта Гомиша посетить Польшу и Россию. Мы были в Кремле, мы разговаривали с Брежневым, с Подгорным. Так что можно сказать, что, таким образом, мы внесли свой вклад в развитие прочных дипломатических и не только отношений между Португалией и Россией, Советским Союзом.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вам не обидно, что в течение двух лет после революции апрельской ваше боевое братство распалось? Часть капитанов — вы называли Отелу ди Карвалью — пыталось принять участие в левом повороте или перевороте. Часть капитанов — в правом перевороте. Вы вместе с девяткой пытались сохранить какой-то баланс, но братство распалось. Это обидно?
В.ЛОУРЕНСУ: Дело в том, что ситуация и самое движение всегда было достаточно сложным. У нас были общие цели, конечно же, это: свержение диктатуры, восстановление свободы, прекращение войны, установление мира и создание политической демократии по западному образцу. Некоторое время мы еще колебались между созданием представительной демократией и прямой демократией. Это было бы уж слишком. Конечно, я сожалею и сожалел всегда, что нам не удалось сохранить наше единство нерушимым. Но надо понимать, что с самого нала внутри движения Вооруженных сил были разногласия.
Первое, с чем мы столкнулись, это была группа, которая сплотилась вокруг одного лидера с целью привести его к власти. Они собирались установить, как они называли это, силовую демократию. И дело в том, что основной целью было становление демократии, принятие Конституции, которую в то время очень сильно оспаривала компартия и которая, как это ни парадоксально, позволяет компартии продолжать существовать в нашем демократическом обществе. Мы прошли сложный период после 75-го года, когда мы, в том числе, друг друга арестовывали. Но надо сказать, что с 1982-го, когда был ликвидирован Революционный совет и военные ушли из политической жизни, была создана «Ассоциация 25 апреля», в которой мы сейчас и состоим. Это лучший пример того, что единство сохранено.
Немедленно после создания этой ассоциации в нее вступило 95% военных, которые приняли участие в революции 25 апреля. И сегодня из тех, кто жив, около 90% являются ее членами. Это показывает, что основные цели манифеста, Движения вооруженных сил, нашего меморандума, они были выполнены. У нас есть демократическое общество, у нас есть действующая Конституция. Преодолев разногласия, мы вернулись к объединению вокруг главного.
Именно та Конституция, которую мы приняли в результате революции и позволило нам 3-4 года назад найти выход из политического кризиса, который переживала страна и создать объединенное правительство левых сил. Именно благодаря этому, несмотря на все разногласия, на то, что такого нерушимого единства больше нет, тем не менее, мы сохраняем то общее, что нас объединяет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Несмотря на то, что арестовывали друг друга. Последний вопрос. Я думал, к вам обратиться, хотел сказать «мой генерал», потому что вы занимали генеральскую должность, были командующим военным округом Лиссабона. Потом хотел сказать «мой полковник», потому что вы ушли в отставку как полковник. Но, я думаю, что самое главное для вас — это «мой капитан». И для вас на всю жизнь звание «капитан Апреля» самое главное. Вопрос. Прошло 50 лет. Как вы думаете, иногда ночами: «Эх, надо было вот это сделать по-другому. Вот это мы сделали неправильно». Что не дает вам спать, мой капитан?
В.ЛОУРЕНСУ: Оглядываясь назад, дело в том, то я всегда придерживался принципа, что надо поступать честно и делать всегда то, что, на твой взгляд, является самым лучшим в данной ситуации. Да, действительно, у меня были такие ситуации, когда мои решения не принимались, когда итоговое решение не совпадало с моими идеяи на тот момент. Но я ни в чем не раскаиваюсь, ни о чем не жалею. У меня есть боевые товарищи, с которыми у меня были значительные разногласия. Например, тот же самый Вашку Гонсалвиш, который был премьер-министром нескольких временных правительств после революции. У нас с ним были горячие дискуссии по многим поводам.
В то же время я его глубоко уважаю, потому что он со своей стороны тоже поступал всегда честно, искренне и, действительно, отстаивал свою правду, то, во что он вверил, что решал наилучшим решением для страны. Говоря о том, что можно было бы сделать по-другому… Сделанное принесло свои результаты. Мы участвовали в уникальных исторических событиях, которые помогли освободиться народам целых стран — народу нашей страны, народам колоний. Не мы их освободили, они сами освободились, потому что свобода и не зависимость никому не даются бесплатно. Но, тем не менее, мы внесли свой собственный вклад в это.
Поэтому мне не о чем сожалеть и нечего стыдиться. Я всегда говорю, что я очень доволен тем, что могу смотреть в зеркало и не стыдиться своего отражения. Я всегда вспоминаю слова одного португальского поэта, который сказал, что каждый мужчина в жизни должен написать книгу, посадить дерево и вырастить сына. И говорю, то я более чем реализован как мужчина в этом смысле, потому что книгу я написал, деревья я уже сажал, дочь я вырастил. А кроме этого я еще участвовал в революции 25 апреля.
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть вы спите спокойно.
В.ЛОУРЕНСУ: Да-да, превосходно сплю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо, мой капитан!